Вуокса. Олений остров. Спустя 3 часа.
Генерал посмотрел на выстроившихся напротив друг друга групп людей. Две юных девушки и парень против десяти крепких мужчин, возрастом от двадцати пяти до тридцати лет.
Ярый уже переговорил со своими. Знал некоторых лично, но, тем не менее, в подготовке и остальных не сомневался. В основном все служили на оперативной работе и в подразделениях спецназа.
И всё же червячок сомнения присутствовал. Слишком уж спокойна была троица молодёжи, а это говорило о том, что те знали, на что идут.
Ярый заранее попросил офицеров особо не бить молодёжь, тем более не калечить. Трамвы лёгкие допускались, но без переломов и опасных бросков. Мужчины понимающе улыбнулись, заверяя, что постараются сдерживать себя.
- -
Сергей Павлович попросил всех подойти поближе.
— Ребята. У меня огромная просьба ко всем. Прошу помнить, что здесь не бой насмерть, а сравнение подготовки разных школ. Поэтому давайте без членовредительства. Капы и шлемы всем одеть обязательно. Налокотники и наколенники тоже. Не хочется потом писать объяснительные, почему некоторые из Вас попадут в больницу и вовремя не приступят к выполнению служебных обязанностей. Имейте в виду, что у нас не спортзал и не мягкие маты под ногами, а гранит. Поэтому прошу всех — придержите силу. Лучше покажите ловкость и техническую подготовку.
— Генерал, нам что, имитировать удары? — с вызовом спросила Настя. — Извините, но мы не умеем сражаться по-игрушечному. Мы согласны с тем, что бы не наносить смертельных ударов и не добивать лежачих, но если Вы хотите устроить клоунаду вместо спарринга, то это без нас.
Самый старший по возрасту из бойцов ФСБ также криво усмехнулся.
— Товарищ генерал. Девушка права. Давайте не устраивать Зарницу. Мы собрались здесь, что бы встретиться с хвалёными выпускниками Уральской школы. Наслышаны, да, но они все такие из себя зазнайки. Ходят, задрав нос, мол, мы самые крутые на всём белом свете.
— Это не так. Мы не задираем носы, не надо врать, — вспылила вторая девушка. — Просто мы знаем, кто чего стоит и не более. Обидно становится, когда нас пытаются все унизить, не веря в наши возможности.
Ярый посмотрел на взъерошенных людей с обеих сторон.
— Что предлагаете? Договариваётесь сейчас, иначе своей властью всё прекращу.
Настя сделала шаг вперёд, почти уткнувшись в шеренгу мужчин.
— Предлагаю следущее. Мы постараемся уменьшить силу ударов. В пах и горло ударов не наносим. Любые броски разрешены. Удушающие приёмы проводятся до сдачи соперника. Как и была договорённость — работаем все против всех. Тот, кто выбывает, уходит с поля насовсем. У меня всё. С Вашей стороны есть возражения?
— Согласны с девушкой. Только одна поправка. Тот, кто оказывается на земле с травмой, должен сам уйти, не дожидаясь команды.
Настя кивнула и добавила. — Предупреждаю. Если кто-то из Вас «слетит с катушек», мы снимаем с себя ограничения и будем работать в полную силу. И еще. Пусть у каждой команды будет свой судья. Предлагаю генералу взять нас «под крыло», а над господами офицерами пусть будет старшей Александра. Если нет возражений, то давайте приступим, нечего откладывать.
Возражений не было и команды выстроились друг против друга. А ещё через миг генерал скомандовал. — «Бой».
Все ожидали, что тройка молодых ребят будет вместе, но всё оказалось иначе. Мужчины взяли почти мгновенно троицу в кольцо и стали двигаться к центру, лишая противников возможности маневрировать, но это, как оказалось, было ошибкой. Каждый из трёх, прыгнув вперёд, заработал руками и ногами словно мельница. Отдельных движений не было видно, но из шеренги бойцов стали выпадать то один, то другой, причём, более не вставали. Белый с ещё одним приглашённым медиком метались вокруг сражающихся, оттаскивая в стороны упавших. Быстро осматривали их, но, кроме потери сознания от сильных ударов, на первый взгляд других травм не было. Вскоре количество бойцов среди офицеров сократилось вдвое, но и Светлану подловили и сильнейшим ударом в спину отключили.
Бойцы откатились друг от друга на мгновение и снова ринулись в бой. Сейчас соотношение стало пятеро к двум.
Опять раздались звонкие удары и снова центр освободился. Среди офицеров вновь были потери — двое еле стояли на ногах, но покидать поле боя не захотели.
Ярый не выдержал и крикнул.
— Может, остановитесь? И так более чем понятно.
Но его возглас словно явился сигналом к бою и люди вновь сшиблись. Периодически то один, то другой бойцы падали, отлетали и кувыркались по граниту, но вставали и снова бросались в бой.
Вскоре на ногах остались двое офицеров против Насти, причём всем показалось, что девушка и не устала вовсе.
Двое мужчин, не сговариваясь, сняли защитные шлемы и отбросили в стороны.
Настя, улыбнувшись соперникам, тоже сняла шлем и спросила.
— Хотите крови? Зря Вы так.
Её противники ничего не ответили, резко бросившись вперёд. А дальше случилось то, чего никто не ожидал. Настя подпрыгнув, пропустила мужчин под собой, двумя руками нанеся сверху удары каждому. Те, не останавливаясь, продолжили бежать, упав только метров через пять, словно их внезапно выключили. К бойцам бросились медики, но, как и у всех ранее выбывших, тяжёлых повреждениё не было.
Приведя всех в чувство, команды собрались вновь, встав напротив друг друга.
Ярый и Александра встали посредине. Переглянулись между собой и улыбнулись.
— Да, товарищи офицеры. Бились Вы достойно, но и били Вас то же достойно, — сдерживая смех, сказал Ярый, глядя на бойцов. — У Вас у всех остались на лице отметины сегодняшнего знакомства. Не знаю, как в Ваших подразделениях воспримут такие физиономии, но хочу обратить внимание на один интересный аспект. У Вас у всех на лицах имеется синяк под левым глазом. Обратили внимание? Нигде больше, а именно там, где сказал. Я так понимаю, что наши юные друзья это сделали специально?
Офицеры после слов генерала с удивлением посмотрели друг на друга и все как один захохотали, а потом, не сговариваясь, ринулись тискать и трепать своих бывших соперников. Настя сначала подумала, что те бросились опять в бой, но, увидев улыбки на лицах, расслабилась и… вскоре пожалела об этом. За несколько секунд её поцеловали столько раз, сколько она не получала до этого за всю жизнь. Её буквально обслюнявили. Настя бросила взгляд на подругу, но Светлана стояла, будто скала в океане, и принимала внимание мужчин так, словно была королевой. Да и Игорю досталось. Его, правда, целовали меньше, чем девушек, но нахлопали по плечам так, что он аж присел — руки-то у офицеров были тяжёлые.
Вырвавшись из объятий бойцов, Настя направилась к Ярому.
— Ну что, генерал, готовы к спаррингу?
— Анастасия, давайте проводим всех, а потом я к Вашим услугам.
— Сергей Павлович. Вы боитесь проиграть на их глазах? Не хотите, что бы потом разговоры пошли?
— Честно скажу, что и это тоже, но больше мне не хочется, что бы Вы, молодая и красивая, после такой славной победы пали в глазах своих почитателей.
— Какой высокопарный слог, однако. Что ж… — Настя повернулась к группе людей, которые обменивались впечатлениями о только что закончившейся схватке. — Господа офицеры. Прошу внимания.
Когда все затихли и обратили внимание на девушку, она продолжила.
— Мы здесь накануне поспорили, что генерал не выстоит против меня более трёх минут. А сейчас он просит паузу, что бы Вы не видели его позорного поражения. Я же против. Поэтому предлагаю схватку провести сейчас и здесь, не откладывая.
Сергей Павлович улыбнулся и развёл руки в стороны, показывая, мол, как решит дама.
Он не стал использовать какие либо средства защиты, лишь снял с себя лёгкую куртку и футболку, оставшись с голым торсом.
Офицеры с уважением смотрели на генерала и все заметили его израненную грудь — две пулевых отметины и след от осколка на плече. Среди бойцов прошёл ропот от увиденного. Многие слышали, что генерал Ярый успел повоевать, но что б настолько…
Настя тоже с удивлением взглянула на мужчину-соперника и в её голове мелькнуло несколько посторонних мыслей, но она всё выбросила из головы, пытаясь настроиться на поединок. Исподлобья взглянула на соперника и попыталась мысленно влезть к нему в голову и предугадать ближайшие действия, но была удивлена — у генерала полностью отсутствовали мыслительные функции. Создавалось впечатление, что перед ней не живой человек, а робот. Девушка сделала шаг влево, и её соперник зеркально повторил движение. Она отступила на шаг и одновременно такой же небольшой шаг сделал Ярый. Почувствовав, что всё, к чему она готовилась, здесь не получится осуществить, решила работать в привычном режиме — прыжок вверх и удар обеими ногами в грудь и голову сопернику. Настя стала приседать и с ужасом заметила, что соперник и это делает зеркально. Только в момент, когда её ноги должны были удариться в твёрдое, они не почувствовали преграду. Настя попыталась сгруппироваться в воздухе, что бы приземлиться на руки и уйти с перекатом в сторону, но в этот момент осознала, что её поймали в воздухе крепкие руки и прижали к груди.
— Настя. Вам говорили, что Вы очень красивая девушка? Если не говорили, то, значит, просто стеснялись или боялись сказать такое. У Вас кличка «Бешеная кошка»? Я прав? Только вот вижу, что внутри Вы совершенно иная. Нежная и ранимая.
— Отпустите немедленно, — буквально крикнула в лицо Ярому Настя. — Опустите на землю и давайте сражаться.
— Как скажете, — Сергей с улыбкой нежно опустил девушку на землю и та, словно и в самом деле кошка, растопырила пальцы на руках, готовясь к нападению.
Ярый отступил и улыбнулся.
— Вы боитесь, поэтому отступаете? — прошипела разгневанная девушка, осознавая, как только что выглядела со стороны.
— Нет, милая, я не отступаю. Просто даю Вам возможность разбежаться для прыжка. А то места мало, вдруг не получится прыгнуть так, как вы планируете.
— Я не «милая», — буквально крикнула Настя, а со всех сторон послышался смех, что совсем вывел её из себя. — Генерал. Вы меня позорите, поэтому…
И она, в самом деле, сделав пару шагов, взмыла в воздух, но там, где стоял соперник, опять никого не было, и вновь её поймали мужские руки.
— Настя. Нельзя быть настолько не аккуратной. Здесь не земля и трава, а гранит. Вдруг упадёте и поранитесь — я же буду виноват, согласитесь. А Вы мне нужны здоровой, красивой и целой.
— Отпустите меня, — закричала девушка. — Что Вы себе позволяете? Вы не сражаетесь, а тискаете меня, словно… словно…
— … Словно красивую милую девушку, которую надо на руках носить, а не бить по телу и, тем более, по лицу. — Продолжил фразу Сергей.
Офицеры, да, пожалуй, и все вокруг, не скрывали улыбок, глядя на растрёпанную, красную от возмущения девушку, которую на руках держал нежно, но крепко мужчина, и смотрел на неё совсем не как на соперника.
Белый, понимая всю ситуацию, и почему так складывается, мысленно погладил себя по голове от правильности выбранной тактики Сергея. Ярый, по совету Олега, с самого начала выстроил в сознании «зеркало», которое совершенно не выдало Насте какие-либо мысли генерала. Девушка также не смогла «прочесть» по мимике и мышцам соперника то, что готовил противник. Поэтому и встревожили зеркальные движения мужчины и она… растерялась. А теперь эта очаровательная девушка, которая ростом была ниже подбородка генерала, лежала на его руках и над ней уже потешались все окружающие.
— Сергей Павлович, Анастасия. Время с начала поединка — пять с половиной минут. Вы как, продолжите или на этом закончим? — Белый задал этот вопрос совершенно нейтральным голосом.
Настя буквально прошипела Белому. — Продолжим!
Генерал отпустил девушку на ноги и тут же присел, так как на уровне его головы просвистела «выстреленная» нога. Отступв на шаг, поняв, что и здесь мужчина увернулся, Настя буквально потеряла над собой контроль. Присев на полусогнутые ноги, она вновь, со всех сил, прыгнула на генерала с целью хотя бы сбить его с ног или, если получится, зацепить локтём его улыбающееся лицо, но, вместе ожидаемого удара, она почувствовала, что её перевернули в воздухе вверх лицом, и она… снова была прижата к груди мужчины.
Только в этот раз Сергей Павлович не стал ничего говорить, а просто поцеловал девушку и прижал её с силой к себе настолько, что Настя поняла, что её кости через секунду могут треснуть. Она взбесилась на себя и на свою беззащитность в этих руках.
Так продолжалось несколько секунд, покуда к Ярому не подошла внучка.
— Дедушка. А она тебе нравится?
Ярый широко улыбался и кивнул внучке.
— Деда. А если Вы поженитесь, как мне называть Настю? Тётей или бабушкой?
Эта фраза ребёнка вызвала оглушительный хохот у окружающих. Даже Александра, сестра Насти, переживающая за неё всем сердцем, и та рассмеялась от души.
Все хохотали и только Ярый чувствовал, что ярость девушки, что лежала у него на руках, сменилась рыданиями. Её тело сотрясало и било. Сергей, не желая выставлять Настю перед всеми в таком виде, провозгласил.
— Поединок закончился ничьей. А если быть совсем честным, то победил Олег Белый. — На обоих мужчин посмотрели с удивлением, но Сергей Павлович продолжил. — А сейчас извините, мне с моей соперницей нужно поговорить наедине. Прошу не расходиться. Мы скоро будем.
И Ярый пошел по гранитной горе вверх, где и остановился. Затем медленно сел и ослабил руки.
— Настя, не обижайтесь на мои слова. Я ни словом не хотел Вас обидеть. Вы и в самом деле удивительно красивое и нежное создание. Простите, что так вёл себя с Вами, но Вы очень похожи на мою покойную жену. Глаза только не зелёные как у неё.
Настя, почувствовав свободу, слезла с рук генерала и села рядом, обхватив руками колени.
— Вы вдовец? Давно?
— Давно, Настя. Уже свыкся с потерей. Знаете, перестало болеть почти и ту Вы появились, и сердце вновь колыхнулось. Понимаю, что старый дурак, расслабился не к месту. Мне ведь уже за пятьдесят с очень большим, а Вы совсем юная. Простите меня за мои выходки. Не со зла, поверьте. Предполагаю, что Ваши родители возрастом такие как я?
Настя замолчала и посмотрела с высоты гранитной скалы на озеро. Потом, через силу, стараясь сдержать себя, рассказала.
— Родители погибли, когда мне было пятнадцать лет. Они закрывали прорыв около Выборга. Тогда погибло более десяти человек наших. Это был самый мощный прорыв за последние годы. Кого там только не было. Кстати, после этого Дмитрий Михайлович и сложил с себя обязанности ХРАНИТЕЛЯ. Не смог он простить, что погибло так много братьев и сестёр. И корил себя, что сам не мог вовремя прибыть к месту. Мы же телепортироваться не можем, — и Настя горько хмыкнула. — Тогда почти все взрослые, кто был рядом, туда и поспешили. А мама и папа с нами как раз в Выборге на экскурсии были. Самое страшное, что я с Сашей, собственными руками собирали то, что осталось от наших папы и ма… — Настя тихо заплакала.
— Они запретили нам ввязываться, так как знали, что мы не готовы. Представляете, Сергей, что мы пережили, когда хоронили своих родителей?
— Простите, Настя, что так разговор повернулся. Я не знал, сочувствую.
— Да Вы ни при чём. Просто этот день стоит перед глазами. Страшно было видеть всё это. Ведь на каждого из людей было по три-четыре твари. Лесовики, правда, помогли, но и их двое погибло. Мы с год назад с Сашей ездили на ТО место, так там трава и кусты до сих пор нормально не растут — всё кривое и покорёженное…
— Ваши родители были Одарёнными, я так понимаю?
— Да. Оба. Папа руководил школой на Урале. Мы там и жили и учились, а в Питер приезжали на каникулы. Вот и приехали…
— Настя. А Вы сами, я не понял, простите, местная или с Урала?
— По факту рождения — местные, как и наши мама с папой. А так.… Всю жизнь прожили там, а не здесь. Мы, когда простились с родителями, уехали туда и только год назад впервые решили вернуться, посмотреть на наш дом. Мы квартиру не сдавали, а своим, питерским, отдали на время, поэтому и присмотр был, да и всякие финансовые дела решались здесь без нашего участия. Тогда хотели местные чинуши нас в детский дом отправить, и на квартиру лапу наложить, но Дмитрий Михайлович помог, отстоял. Взял на себя попечительство до совершеннолетия. Как он это сделал, до сих пор не поймём.
— А сейчас, зачит, решили вернуться? — Сергей сидел рядом и даже не смотрел на девушку, понимая, как ей тяжело всё вспоминать.
— Мы прошли все этапы обучения. Закончили ВУЗы. Я по специальности технолог, а Саша — инженер — конструктор. Здесь нашли места, куда нас возьмут на работу. Зарплата, конечно, не ахти какая, но нам важна не зарплата в первую очередь, а свободное время. Да, кстати, если Сашка выберет этот регион, то ей придётся жить не в городе, а в области. ХРАНИТЕЛЬ просто не может жить в силу причин в городской застройке. Ему надо видеть и ощущать природу постоянно. Там ведь идёт каждодневное взаимодействие с Лесовиками и другими дружественными народами, да много и других нюансов.
— Настя, а Вы? Тоже поедете с сестрой?
— Хотела, разговор у нас такой был, но, опять же в силу причин, не можем быть рядом. Есть запрет такой негласный, что бы близкие люди не подвергались опасности одновременно. Ведь и с нашими родителями случилось-то всё незапланировано. Не должно было быть такого. Мама и оставалась с нами в машине до последнего и только покинула нас, когда к дороге, где стояли машины, прорвались два перевёртыша. Мама их в лес за собой и увела. Представляете, как мы себя чувствовали, когда слышали её крики? Я вот тогда и слетела «с катушек». Когда прибыла подмога, буквально через полчаса, я на всех бросалась как сумасшедшая. С тех пор ко мне и прилипла кличка «Бешеная кошка». Взрослые говорили, что я не плакала и не кричала, а шипела на всех… Простите, Сергей, что вывалила на Вас свою боль. Это впервые в моей жизни, когда я рассказываю о родителях. Не знаю что со мной такое. Не понимаю. Я Вас вот, можно сказать, второй день как знаю, но и самой странно, что решилась на такое. Вы, как я вижу, тоже в шрамах. Воевали?
— Пришлось.
— Афган, судя по вашему возрасту?
— Застал самое окончание, да и потом поездил по миру. Где только не был. Но это в прошлом. Скажите, Настя. Вот что мне не даёт покоя. А как потом оформляют Ваших соратников, ну… которые погибли не совсем обычным образом? Ведь должно быть оформление соответствующее?
Настя впервые за разговор посмотрела на собеседника и улыбнулась, правда как-то криво, через силу.
— Это не проблема. В каждом регионе у братства есть свои люди, которые работают и в больницах и в моргах. Туда и отвозят останки наших. Оформляют по-разному, но чаще всего — автомобильная авария. Не только наших, кстати, но и посторонних, простых случайных людей, кто погиб не своей смертью. Вы понимаете, о чём я. Так что для всех — смерть заурядная…
- -
Посидели, помолчали, каждый думая о своём…
— Сергей Павлович. — Настя уже успокоилась и полностью взяла себя в руки. — Можно задать два вопроса. Они мне крайне важны.
— Если смогу ответить, то почему нет.
— Что у Вас за техника такая, что я не смогла прочесть ни Ваших мыслей, ни Вашего тела. Такого со мной никогда не случалось. Пожалуйста, скажите. То ведь не мне в первую очередь надо, а всем, кто готовится сражаться, как и я.
— Это не секрет. Как думаете, почему я объявил победителем Белого? Это его методика защиты разума. Он с неделю назад как меня этому научил.
— С неделю? — Настя смотрела на генерала огромными удивлёнными глазами. — Простите, но я не чувствую в Вас ДАРА. То есть Вы — обычный человек, но смогли защитить свой разум настолько, что Я не смогла пробиться через эту защиту?
— Настя. Вообщем, тут такое дело… — Сергей почесал, словно мальчишка, в затылке, а потом решил рассказать всё и об игре внучки и как его «смотрел» Всеволод и какое тот вынес заключение…
- -
— Я охреневаю. — Настя была растеряна. — То есть Вы с помощью воздействия определённой программы на мозг, стали что-то вроде медиума? Звучит фантастически и совершенно неправдоподобно. Такого не может быть по одной простой причине…
— Что такого не может быть вообще? — Сергей улыбнулся. — Тем не менее, вот он я, весь перед Вами и мне нечего скрывать, да и незачем. Не верите — спросите у Олега Белого или у Всеволода, пока не уехали от нас.
— И спрошу. По крайней мере, я должна добыть у Белого эту так называемую игру для своей школы. Костьми лягу, но добуду.
— Не надо произносить таких громких слов. Просто поговорите с Олегом. Он удивительный человек. Я сейчас благодарю всех богов, что мне удалось пообщаться с ним, да и девочку мою именно он спас, отдав ей часть себя. Белый ведь в какой- то степени и родственником оказался. Там «вода на кителе», тем не менее.
— Сергей… Павлович. Вы мне расскажете потом подробно об этом?
— Почему нет, расскажу. И какой второй у Вас вопрос?
— Вы позволите нам охранять Катю? Понимаю, что я проиграла спор, тем не менее, прошу Вас не отказать. Нас ведь готовили именно для таких случаев.
— Настя, я не против, но давайте чуть позже вернёмся к этому вопросу. Лучше в городе. А сейчас пойдёмте, а то там собрались такие кадры, что навыдумывают что угодно.
Они поднялись. И, сделав шаг вниз по склону, генерал почувствовал, что его пытаются остановить, схватив за руку.
Генерал повернулся и в тот же миг Настя, буквально подпрыгнув, обняв его руками за шею, поцеловала. Потом, смутившись, опустив глаза, еле слышно произнесла.
— Спасибо, Сергей, что не стали избивать и позорить меня публично, спасибо за добрые и ласковые слова, которые мне не говорил никто кроме родителей. И ещё… Мне ведь не двадцать лет, а уже тридцать один. Знаю, что выгляжу как девочка, но это генетика. Саше, моей сестре, ведь на год больше, а и её все воспринимают как двадцатилетнюю. Так что… Я благодарна Вам за добрый разговор. Знаете, ведь это впервые, когда я расслабилась и стала сама собой. Впервые с тех пор, как простилась с родителями. Спасибо Вам….
Генерал улыбнулся, поцеловал девушку в макушку и, взяв её руку в свою, повёл в лагерь.
* * *
На берегу офицеры рассаживались в лодки, готовясь отчалить и трое соратников Насти также сидели в Пелле, дожидаясь только её.
Попрощавшись со всеми, генерал пошёл к палаткам, около которых Белый разговаривал с Всеволодом и Дмитрием Михайловичем. Не стал беспокоть их, и подходить ближе, а, подогрев воду, заварил себе крепкий чай, такой, какой не пил уже много-много лет.
— Сергей Павлович, — донеслось от Белого, — не сочтите за труд, сделайте, пожалуйста, ещё пару чашек для моих собеседников.
— Без проблемм, — откликнулся Ярый и, налив в чайник ещё воды, поставил на плитку, а сам сел и задумался. Вынырнул из своих мыслей от того, что его погладили по голове.
— Дедушка, не помешаю?
— Конечно, нет, роднуля. Пить хочешь? Есть сок. Могу чаю сделать, как ты любишь, скоро вода вскипит.
— Не, не хочу. Если только попозже. Деда, — Катя была смущённой и старательно отводила в сторону глазки. — Она тебе понравилась? Да?
— Кто понравилась? — с наигранным непониманием переспросил Сергей девочку.
— Дедушка. Ты всё прекрасно понял. У тебя на лице такое мечтательное выражением было, когда Вы спускались с горы, словно о чём-то уже договорились. Так о чём?
— Солнышонок. Мы ни о чём не договаривались, просто Настя мне немного рассказала о себе и о своей семье. У них, а Саша, которая была здесь, её родная старшая сестра, родители погибли рано, вот она поэтому и такая. С виду неприступная и задиристая, а на деле, как я понял, нежная и очень ранимая.
— Ты в неё влюбился, правда? Ну, скажи, только честно. Пожа-а-алуйста.
— Катя, — Ярый изумлённо смотрел на ребёнка. — Откуда такие мысли? Я ведь повода не давал.
— Какой ещё надо повод, если ты сам её поцеловал у всех на глазах. Было такое? Было. Значит теперь надо жениться.
Генерал хмыкнул, а потом, не сдержавшись, засмеялся.
— Родной ты мой человечек. Если на каждой, кого поцеловал мужчина, надо было бы жениться, то ой какая бы тяжёлая была жизнь у мужского населения.
— Почему тяжёлая? Была бы правильная жизнь. Раз поцеловал — значит, тебе нравится девушка. Ну, дальше всякая ерунда. Кольца там, свадебное платье.
Катя говорила совершенно серьёзно и Ярый никак не мог понять перепады её состояния и сознания. То это был взрослый в теле ребёнка, а то, как сейчас, и в самом деле маленькая девочка с наивным взглядом на жизнь.
— Ты это серьёзно сейчас? — не веря своим глазам и ушам, генерал даже прикоснулся к щеке внучки.
— Да, совершенно серьёзно. Я вообще серьёзная девушка. — Катя посмотрела, прищурившись на деда и, не сдержавшись, звонко захохотала. — Обманула тебя, а ты и поверил. А?
Сергей Павлович улыбнулся и, подхватив внучку, усадил к себе на колени.
— Я тебя не понимаю, если честно. То ты одна, то совершенно другая, — генерал смотрел вопросительно в глаза ребёнка. — Какая же ты на самом деле?
Катя чмокнула деда в нос и, беззаботно мотая ногами, отвернувшись в сторону, задумчиво произнесла.
— Я и сама не знаю, дедушка. Честно не знаю. У меня как настроение. Ты лучше скажи серьёзно. И честно. Тебе Настя нравится?
Ярый задумался. Ему эта молодая женщина и в самом деле понравилась. Зацепла она его чем-то. Своей независимостью, взрывным характером и… нежной душой, которую он смог немного почувствовать.
— Скорее да, чем нет. — Сергей Павлович загрустил. — Знаешь, Катюнь, она чем-то напоминает твою бабушку. И внешне и внутренне. Такие же непоседы и хулинги внешне, а внутри, как я понял, ещё больше похожи. Нежные, ласковые и… очень ранимые. Только вот возраст у нас… Слишком я старый для неё. Не смогу переступить через себя.
— Дедушка. А Настя, как и её сестра, не совсем молодые. Я на них посмотрела… Они намного старше моей мамы.
— Как ты это определила? — удивлённо спросил Ярый.
— Мне не объяснить словами, но Олег рассказал, что это называется «другой» взгляд, когда видишь человека не внешне, а внутренне. Это даже и не взгляд, а словно ощущение. Вообщем, всё вместе. Мне не объяснить самой. Ты лучше спроси у Олега. Да, кстати, если захочешь жениться на Насте, я не буду против. Она правильная и хорошая и будет ко мне относиться как надо. И обижать меня не будет.
— Малыш ты малыш, мой родной человечек. Опять ты за своё. Тебе так хочется, что бы у меня была жена? Так?
Катя серьёзно посмотрела на деда.
— Я хочу, что бы ты не плакал по ночам, что иногда слышу. И был счастлив. Ты ведь совсем не старый. Какой ты старый, если твои подопечные не могли справиться, а ты раз, и всё, победил. Будешь спорить? Не нужно. Ты и сам знаешь, что я права. А вообще, было бы здорово, если бы у меня была бабушка. Тем более такая красивая и молодая.
Сергей Павлович до последней секунды воспринимал слова девочки всерьёз, но когда она отпрыгнула в сторону с колен и последнюю фразу сказала уже на рассстоянии, то генерал понял, что Катя просто над ним потрунивала, хотя и по-доброму, без зла.
— Поганка ты, Катька. Вот не можешь, что бы ни упомянуть, что я старый. Ни как не можешь. Обидно, хотя и правда это. Вот что тебе скажу. Вряд ли у тебя будет бабушка. Не надо надеяться на то, чего не будет. Давай закончим этот разговор. Он для меня не очень приятен. Прошу тебя.
Катя удивилась.
— Почему неприятен? Я ведь хочу, что бы ты был счастлив, деда. И это говорю совершенно честно. Ты знаешь, что для меня ты сейчас самый близкий в семье. Только прошу, не надо возражать. Мы уже говорили с тобой, и не хочу снова слышать твои оправдания родителям. Это так. А раз ты мой близкий, то я хочу, что бы и ты был счастлив. Хочу видеть на твоём лице улыбки каждый день. Хочу, что бы ты смеялся, а не ходил грустным и печальным по ночам по квартире. Думаешь, меня это радует и веселит? Нет. А если не хочешь продолжать разговор, то и не надо. Я тебе всё сказала, а дальше уже действуй сам. Хочешь быть счастлив — сделай шаг первым. Ты ведь старше и умнее. Всё, а я замолчала и больше ничего не скажу. Договорились?
— Договорились, котёнок. Твои слова мудры не по возрасту. И рассуждения о жизни, увы, правильны. Но позволь мне самому решать свои жизненные проблемы. И не хочу, что бы ты каким-либо способом поучаствовала в этом. Мы поняли друг друга? Договорились?
— Да, деда, а теперь делай чай, а то вода уже кипит давно…
* * *
Всеволод был удивлённ словами Белого.
— Ты ТАК уверен, что УШЕДШИЕ примут участие во вновь придуманном ритуале?
Олег усмехнулся.
— Всеволод. Почему ты назвал ритуал «вновь придуманным»? Это не так. Древний, который разговаривал со мной и Сергеем, скажем так, намекнул, что девочка расскажет нам о том, как в старину проводились подобные ритуалы. Согласись, что немного церемонности не повредит. Раз мы попытались осовременить Испытания для Претендентов, и у нас это получилось, то почему бы не пойти дальше? Ведь люди буквально отдавали все силы, что бы доказать всем, что именно они достойны. Давайте тоже не посрамим их стремлений. Если даже УШЕДШИЕ не откликнутся, то просто торжественную и сакральную часть проведём так, как было тогда. Ну, если не точно так же, хотя бы приблизимся к оригиналу. А то, что получается? Просто проведём жеребьёвку и всё? Это будет странно и, не обижайся, похабно для такого события.
— Олег, я не против проведения в торжественной обстановке, но пойми и другой аспект. А другие, кто не попал в число двенадцати? Они как всё воспримут?
— Должны воспринять так, как должно. Они не стали первыми, поэтому должны стараться в будущем попасть в число избранных. Если это не стимул, тогда как мы сможем добиться, что бы все не сложили руки, а продолжили своё совершенствование? Скажи мне, я не прав?
Всеволод промолчал и вновь задумался, а Дмитрий Михайлович тронул рукой плечо Белого.
— Сынок. Ты проводил уже не один раз вызов предков. Что необходимо для этого? Времени мало, а приготовить необходимое и доставить сюда…
— Деда. Двенадцать комплектов рубашек и брюк из холста. Ни ремней, ни каких-либо верёвок. Тринадцать толстых красных свечей, а лучше даже четырнадцать. Честно скажу, хочу, что бы Катя присутствовала. Вот что-то крутится во мне, словно подсказывает, что ОНА будет главным действующим лицом и без неё ничего толкового не получится. Да, обуви не нужно. И ещё. На острове в этот момент никого из посторонних быть не должно. Не знаю почему, но так было всегда, хотя….
Олег замолчал и задумался, а потом, словно решив окончательно всё для себя, продолжил.
— Знаешь, давай сделаем всё иначе. По периметру острова — шестьдесят камней-сидений, где ранее располагались помощницы Хранительниц. Давай повторим ритуал в несколько изменённом виде. Отберите шестьдесят наиболее достойных ЗАЩИТНИКОВ и воинов, которые прибыли сюда. Одежда для них та же — белые холщовые рубахи и штаны. Разместим их так, как было в старину. Они, скорее всего, не увидят главное таинство, но будут чувствовать себя причастными. Да, пока не забыл. Каждому выдайте по маленькому ножику. Не бойтесь, убивать никого там не будем, но капля крови на алтарь — это то, что пришло из глубины веков и не нам это менять. Кто против — пусть даже и не приезжает.
Всеволод вздрогнул и спросил.
— Так зачем кровь лить?
— Капля крови — это дань нашим предкам. Это, своего рода, мост между прошлыми поколениями и нынешними. Они должны доказать, что не боятся потерять свою кровь во имя общего дела. И не только это. Извините, но я не имею права сказать обо всём даже Вам, самым близким…
— Хорошо, Белый, твоё предложение принимается. Мы тогда сейчас покинем Вас, а где-то за полчаса до двенадцати, будь добр, встреть людей и размести их так, как тебе покажется правильным. Только вопрос. Мне и Дмитрию Михайловичу ТАМ можно будет находиться? Честно скажу, волнительно это.
Белый опять задумался.
— Знаете. И у меня тогда будет просьба. Со стороны Кати хочу пригласить генерала, хоть он и не состоит в братстве. Но это пока… — и Олег широко улыбнулся, — а посему, если не будет сложностей, то приготовьте и для нас троих комплекты одежды — для Кати и меня с Сергеем. Думаю, если Вы будете не в Круге вокруг алтаря, то на Вас не обидятся предки, тем более что не чужие Вы люди. Согласны?
Мужчины улыбнулись и кивнули.
— Тогда, Дима, — позвал товарища Всеволод, — поехали в город. У нас ещё много нерешённых вопросов, а времени как всегда позарез.
Два старика спустились к катеру и, помахав остающимся на острове, отчалили и направились в город.
Олег, постояв на берегу, почувствовал, что безумно устал за эти дни, но раскисать себе не позволил.
— «Ещё чуть-чуть и смогу отдохнуть, а пока некогда. Вот завтра точно сожру любого живьём, кто меня посмеет разбудить. И пусть только попробуют завтрак мне не приготовить. Обижусь до конца дней своих.»