Первый элемент

Глава 5. Турнир целителей

Я не заметила, как прошёл этот месяц. Для меня он стал апатичным кошмаром, состоящим из кучи учебников, пар, ночных кошмаров. Оникс всё чаще куда-то убегал, практически не оставался с ночёвкой, да и вообще на неделе появлялся раза три от силы. Виолетта попеременно вытаскивала меня погулять, посидеть где-нибудь, мы вместе обедали, болтали. Я приходила к ней в гости, как и она порой забегала ко мне. Ночевать там я не решалась, в принципе, в этом не было необходимости — в моей комнате мне было более чем комфортно. Я даже мысленно радовалась тому, что произошло, и что проректор поселил меня на чердаке. Это единственное место, где я могла быть самой собой в этом мире, не язвить и не бояться прочесть лишнюю главу в учебнике, попробовать какое-нибудь заклинание.

Тут я также не стеснялась думать о проректоре. В этом месяце, после истории на лестнице, мы с ним больше не сталкивались. У меня просто не было сил вытворить что-нибудь такое из-за чего меня мог бы поругать сам магистр Эшфорд. Обычно ворчали только профессора, иногда я попадалась на глаза магистру Ламар, она смотрела на меня с небольшим упрёком и изящно качала головой.

Нет, я видела попеременно мага Эфира. Обычно он заходил за эспрессо в столовую, и быстро уходил. А когда в его руках был очередной свиток, то он забирал чашку крепкого кофе и телепортировался, оставляя после себя магический остаток в виде чёрного тумана. В такие моменты мне становилось ещё грустнее, я понимала, сколько у проректора работы и мне было искренне его жаль.

Досмотрев, как исчез и туман, я закусила губу, вздохнула и уткнулась взглядом в тарелку с чем-то похожим на рис. Вкусно, но сейчас меня это не волновало. Виолетта замечала, как я смотрю в такие моменты на проректора, поэтому и этот раз это не ушёл от её внимания. Она наклонилась ко мне поближе, чтобы никто не услышал, и тихо спросила:

— Ты всё ещё злишься на него из-за мальчиков?

Сжимаю зубы и с натяжкой киваю. Мне пришлось сказать ей в тот день, что меня это смутило и соответственно разозлило. Этот ответ её вполне устроил, она мне поверила, к тому же, это было частичной правдой. Я действительно была зла в тот день, но потом это сошло на нет. Не знаю, как бы относились ко мне те мальчики после этого всего, если бы не проректор.

— Да, магистр Эшфорд всегда был таким. — Кивнула девушка, дёрнув милым носиком.

— Каким «таким»? — Спросила раздражённо, ковыряя зёрна вилкой. — Почему вы все к нему так относитесь, словно он может вас съесть?

— Просто он действительно может. — Задумчиво отозвалась Виолетта. — Молодой, сильный маг редкой стихии. Он перепрыгнул деканат и сразу стал проректором — значит, умный. И значит, может, если захочет.

Я фыркнула, и отвела взгляд в сторону:

— Можно подумать, у него жены нет. Пусть на ней отрывается.

И тут же сама себе мысленно дала подзатыльник. Зачем я вообще это ляпнула? Какая мне разница, есть у него жена, или нет?

— Вообще-то, он завидный холостяк академии! — Виолетта снова перешла на шёпот, наклонившись ко мне. — Все девчонки за ним бегают, только вот его, видимо, кроме работы ничего не интересует. Ко всем адептам, не смотря на свой возраст, он относится одинаково справедливо. А с другими девушками никто его не видел.

— Постой… А сколько ему лет? — Задаю давно интересующий вопрос.

— Ой, да он молодой совсем. Пятьдесят где-то. Но я точно не знаю.

— И это в вашем понятии слово «молодой»? — Вырвался у меня нервный смешок. — В нашем мире в пятьдесят выходят на пенсию (почти).

— Ты что забыла, что стихийники — долгожители, как и многие маги? Мы же стареем после двухста-двухста пятидесяти. Да и разница в двадцать-сорок лет в отношениях между мужчиной и женщиной считается абсолютной нормой. Я где-то слышала, что пятьдесят лет — идеальная разница. Да и ты старше нас на три года…

Я последнего намека не выдерживаю — недоумённо и возмущённо смотрю на красивую подругу:

— И зачем ты мне это говоришь?

— Для тебя стараюсь, между прочим! — Передразнивает, показав мне язык. Плохой я таки пример для здешнего поколения.

Но потом Виолетта становится вполне серьёзной, нанизывает на вилку помидорку, кладёт её в рот, прожевывает и задумчиво говорим:

— Но вообще проректор наш — мужчина шикарный, но только как красивая картинка. Не могу представить, чтобы у него с кем-то были отношения. Он хоть и вежливый, но слишком злой и угрюмый.

Слишком злой и угрюмый? Вспоминаю то, как он меня спас, причём дважды, чаем напоил и… Закусываю губу. Нет, он точно не злой. Просто не каждый это видит, и далеко не каждому он это показывает.

Пауза становится слишком очевидной, я смущаюсь, понимая, что Виолетта может заметить моё молчание и расценить его по-своёму, поэтому спрашиваю, переводя тему:

— Значит, «злой и угрюмый» мужчина — не твой типаж?

Девушка хихикает и отпивает сока.

— Я таких боюсь. Мне намного спокойнее, когда мужчина со мной наравне.

— Тогда приглянись к Мейлу. Он такая добрая душка! — Я пытаюсь свернуть разговор в более весёлое русло, вполне искренне улыбаюсь. Виолетта удивляется, смотрит на меня несколько возмущённо и дёргает своим милым носиком с веснушками.

— Стоило мне уйти в себя на несколько дней, как вы уже начали меня обсуждать. — Донеслось наигранно-обиженное сверху.

— Мейл! — Здороваюсь я, не скрывая «виноватой» улыбки. Он приподнял вопросительно брови, как бы спрашивая, можно ли присесть рядом, и после наших кивков, улыбнувшись, присел. Я продолжила: — А вот не нужно было уходить. Девушки весьма мстительный народ.

Молодой маг в удивлении приподнимает брови, улыбается и отвечает:

— Когда мне ждать кексов с любовным зельем?

— Когда еще раз выкенешь нечто подобное. — Злопамятно фыркнула Вита. Я только улыбнулась, скрыв улыбку за чашкой.

— Только ты заранее предупреди, чтобы мы приготовления начали. Это всё-таки дело не одного дня. — Добавила «миленько» я.

Мейл лишь покачал головой, видимо принимая поражение.

— Как скажете, буду держать в курсе событий. — Усмехается он.

— Какое благородство! — Фыркаю я слишком напыщенно. От этого тона они взрываются от смеха, и всё снова стало, как раньше.

Но несмотря на всё это веселье, ночью мне долго снились кошмары…

Утро началось с опоздания. Я всю ночь проворочалась в кошмарах, уснула только под утро, поэтому с трудом встала позже, чем было нужно. Но мне повезло, потому что профессор Виртель то ли тоже проспал, то ли просто решил не спешить на пару, но даже с опозданием, я пришла раньше его. Виолетта взволнованно заглянула мне в глаза, но я ей улыбнулась и в знак приветствия кивнула. Не думаю, что ей стоит знать о том, что всю ночь меня мучают разного рода кошмары, поэтому я совсем не высыпаюсь.

Профессор пришёл минут через семь после меня, когда я уже сидела на своём месте и очень скучающе рассматривала разноцветный двор академии. Маг держал в руках кружку с каким-то чаем и стопку книг.

— Итак, мои милые цветочки, доброе утро. — Поздоровался он. Цветочки? Надеюсь, я в этот список гербариев не вхожу. Я фыркнула и откинулась на спинку стула. Интересно, что он сейчас новенькое скажет? — У меня прекрасная новость для одного из вас!

И он посмотрел на меня! Очень выделяя среди толпы, слишком выразительно посмотрел. Я вопросительно приподняла бровь:

— Вы хотите сказать, что меня таки переводят обратно на Землю?

Мужчина рассмеялся мне в ответ, запрокинув голову от души расхохотался. Я слегка наклонила голову к плечу. Смешной мужчина, жаль, что я его радости разделить не могу. В голове промелькнула шальная мысль подсыпать ему квакательное зелье. Чтоб всю оставшуюся пару он просто квакал и не портил нам жизнь.

— Пока нет. И вряд ли когда это случиться. Но! Но зато у меня к тебе предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться!

— Вы мне автомат поставите? — Вздохнула уже скучающе, переводя взгляд на окно. Известие о том, что меня никто никуда не переводит было очевидным, но всё-таки стало очередным ударом. Надоело. Я правда очень домой хочу. А способов выбесить профессоров и ректора всё меньше и меньше. Теряю хватку.

— Если победишь, то я подумаю над этим. — Пообещал вполне миролюбиво, а значит, довольно серьёзно, профессор Виртель. Но дернувшийся от нервов чёрный ус я всё-таки заметила.

Все вокруг заинтересованно посмотрели на опытного мага.

— Профессор, если вопрос стоит так, то я готов самоотверженно победить кого угодно вместо Лии! — Воскликнул со всем энтузиазмом шумный, худенький Леон.

— Я бы с радостью взял кого-нибудь другого вместо этого чудовища! — Отозвался вполне искренне профессор, положив ладонь на сердце. Я вскинула бровь, усмехнулась и отвернулась. Для меня это явно не было бы большим упущением. — Но турнир проходит не внутри академии, а среди целителей.

Отлично. Ещё чего мне не хватало.

Хочу капучино и на улицу под дерево с книгой. Погода сейчас прекрасная: солнце светило ярко, деревья уже окрашены в оранжево-красные цвета, ветра почти не было (что редкость для этой местности, в основном, из-за магов Воздуха), а под деревом, которое я себе присмотрела, лежала куча ярких листов, а когда ветер всё же поднимался, то листья срывались с дуба и медленно падали на землю, укрывая её разноцветным пледом.

Хочу капучино и на улицу. И чтобы Оникс тоже пришел.

— Адептка Васильченко! — Уже возмущённо зовет профессор. — На каких облаках вы витаете? Спускайтесь к нам на землю.

Скриплю зубами. Чего мне делать на вашей грешной земле?

— Вы, по нашему общему счастью, или горю, являетесь единственным целителем в нашей академии, поэтому в этом году будете представлять нас перед всей страной!

Моя бровь настолько возмущена, что, я так понимаю, ей на место уже можно не возвращаться.

— А почему это я единственный целитель?

— Целители — очень редкие маги. Разве с самого начала вам об этом не говорили?

Вспомнила свои первые дни в академии. Очень выразительно посмотрела на профессора.

— Ладно. Говорю сейчас: ты — целитель. Целители — это маги, которые способны лечить людей и помогать им.

— Почему они такие редкие? — Задаю интересующий вопрос. Потом почитаю, кто это такие.

— Ты у меня спрашиваешь? — Возмущается маг.

Уверенно киваю и развожу руки в стороны. Было бы ещё у кого спрашивать.

— А я вот не знаю. Наверное, Небеса разгневаны на нас, вот нас и лечить не кому.

Понятливо киваю. Да. Небеса, профессор Виртель, на вас точно разгневаны.

— В любом случае, факт остаётся фактом: ты — целитель, и теперь будешь участвовать в турнире целителей. Я в подготовке тебе помогу только теорией. Практикой дополнительно будешь заниматься у профессора Виллоу, профессора Жилан и магистра Эшфорда.

— Что?? А магистр Эшфорд тут причем? — Я так возмутилась, что чуть не вскочила со стула. Чему он меня научит? Презрительно на всех смотреть и фыркать я и сама умею!

— Во-первых, у целительства есть свои тонкости: тебе нужно будет устанавливать связь с Эфиром, а тут тебе поможет только магистр Эшфорд. А во-вторых, они единственные профессора, кто согласился заниматься с тобой индивидуально.

Индивидуально? С проректором? Я аж вздрагиваю. Нет-нет, я совсем не хочу на этот ваш турнир!

Приходится сострить самую дружелюбную свою мордашку, улыбнуться профессору Виртелю, и очень ласково спросить:

— Профессор, а можно как-нибудь не участвовать в этом турнире? Ну в самом деле, это же просто глупость какая-то. Где я, а где эти ваши «Умники и умницы»?

— Кто-кто? — Переспрашивает паренек, сидящий впереди меня. Адепт Корн, видимо, оттер лицо от синих подтеков, раз так смело лезет в наш с профессором диалог. Пол группы поворачивается ко мне, но я только гоню их взглядом и возвращаю всё своё внимание (как никогда) на профессора Виртеля.

— Нет, Васильченко, так нельзя. Ты даже если места не займешь, обязана там присутствовать. Там будут члены королевской семьи, которые следят за количеством целителей в стране. Думаю, им будет очень интересно посмотреть на первого мага за триста лет с Земли, да ещё и целителя!

Твою ж…

Я закатываю глаза и падаю головой на парту.

Мне явно не жить.

Вторая пара была как раз у Профессора Виллоу, которая дала задание всей группе, а потом занималась со мной индивидуально. В который раз убеждаюсь, что она потрясающий человек. Ну, то есть, маг.

— Доброе утро всем! — Улыбнулась она нам, складывая скляночки по местам. — Я вам сейчас дам задание, а дальше буду заниматься с Лией, если вы не против.

— Нет-нет, мы совсем не против! — Слишком подозрительно быстро согласилась Лиана, и все вокруг посмеялись.

— Хэй, не придумывайте ничего! — Рассмеялась профессор Виллоу, откинув свои длинные волнистые волосы назад. — Я за вами внимательно слежу.

Ребята посмеялись и начали рассасываться по кабинету, занимая свои места. Я тоже хотела пройти к своему месту, но профессор окликнула меня и попросила на время встать на её место, аргументировав это тем, что преподавательское место самое удобное и от него быстрее всего брать ингредиенты. Я безразлично пожала плечами и прошла к ней за большую стойку. Бросила сумку, встала рядом, вопросительно на неё посмотрела. Что мне делать?

— Какая-то ты расстроенная. Всё хорошо? — Взволнованно спрашивает женщина, очень миролюбиво заглядывая мне в глаза. Очень приятно было получать заботу от этой высокой, уверенной в себе женщины-мага.

Посмотрела бы я на вас, если бы кто-нибудь попробовал вас затащить в магический мир без вашего на то желания. Но я лишь улыбаюсь и киваю.

Профессор кивает в ответ, поворачивается к ребятам, даёт им задание и возвращается ко мне:

— Тебе придётся взять книги из библиотеки по целительству, чтобы вся информация была достоверной и правильно сформулированной. Я могу рассказать только о том, что целитель должен уметь варить любой сложности зелья, поэтому с самого начала у тебя были задатки к зельеваренью. И именно поэтому все зелья получаются довольно сильными и длительными по действию.

И она очень внимательно смотрит на меня, явно напоминая про моё выступление на празднике Небес. Я закусываю губу и отвожу взгляд в сторону.

— Я бы поругала тебя, если бы зелье получилось не таким хорошим. Но оно действительно было идеальным, что и спасает тебя от моего гнева.

Тяжёло вздыхаю, поджимаю губы, показывая всем своим видом, что мне стыдно.

— Ну ладно-ладно, не будь такой милой. Давай, продолжим… так вот, зелья любой сложности. Мне однажды посчастливилось быть ведущей на турнире целителей, я помню, какие зелья они варили, поэтому мы сначала повторим те зелья, чтобы ты понимала, как это происходит, а потом будем делать как можно больше зелий того же уровня сложности. Также мы с тобой будем ходить по лесу и собирать разные травы для целительства.

Я нахмурилась.

— Профессор Виллоу, почему вы не можете быть целителем? Вы столько знаете и умеете, разве мало уметь варить зелья и лечить ими больных? — Спрашиваю абсолютно серьёзно, смотря на неё в упор. Зачем эти маги так усложняют себе жизнь? У нас как-то проще. Нужно только желание.

— Даже самый сильный маг без особого дара не способен стать целителем. Каждый целитель маг, но не каждый маг целитель. У целителей и сама магия отличается… Ты можешь отдать свою силу кому угодно, а я обычный маг не может. Такое вот правило. Тебе повезло, ты талантлива и старательна, при желании, думаю, даже можешь победить.

Я смутилась. Было бы оно ещё, это ваше желание.

Но относительно особенности целителей задумалась. Получается, магия целителя, как первая группа крови? Идеальный донор, отдает всем, кому только может потребоваться.

— Ставь родниковую воду на огонь, её нужно вскипятить, я пока буду травы собирать. Так… где моя мята?..

Микстура от простуды мне далась вполне легко, нужно было только следить за временем кипения и количеством листьев мяты и ромашки. Мы положили небольшую горстку того, и другого, поэтому зелье приобрело нежно-зелёный оттенок. Выглядело не плохо, было моей маленькой победой. Профессор Виллоу похвалила меня и отпустила с чистой совестью. Не знаю, чья это была совесть, но рада, что она таки чистая.

С третьей пары профессор Жилан отпустила меня, сказав, что будет заниматься со мной лично, после того, как освободиться. А у неё сегодня пять пар. И я только обрадовалась, что у меня есть ещё три часа на себя, но, когда я шла в главную башню, меня встретил профессор Виртель, который узнал о моём свободном времени. Его совесть (или вредность), видимо, не могла допустить моего отдыха, поэтому он сказал мне пойти к магистру Эшфорду, достать его и попросить открыть лабораторию, чтобы случайно не взорвать кабинет профессора Виллоу. «Я не прощу себе, если ты разнесешь и то, над чем Серафиночка так долго работала!» — закончил он свою речь, развернулся и ушёл, видимо, обедать. Я сжала зубы. Везёт же мне на разного рода встречи!

Я прокляла весь мир по три раза, пока поднималась к магистру Эшфорду. Не профессор Виртель, так эта лестница меня добьёт — это точно. Карабкаться на чердак, когда знаешь, что зайдёшь в комнату и упадешь на кровать — одно, а подниматься в кабинет проректора — совсем другое.

Кое-как доползла до двери, отдышалась, подняла руку и постучала по массивной двери костяшками пальцев правой руки.

— Войдите. — Коротко бросил проректор из кабинета.

Смело вхожу внутрь:

— Здравствуйте. — Здороваюсь прямо на ходу. В нос бьёт ярко выраженный запах крепкого кофе.

Маг стоял за столом, спиной ко мне, смотрел в огромное окно с видом на здания академии, лес и озеро и пил эспрессо из чашки белого цвета.

— Адептка Васильченко. — Кивнул он, поворачиваясь ко мне лицом. — Здравствуй. Что-то случилось?

— Ваш… — Хотела я начать, но поняла, что оскорбление в сторону профессора проректор не простит, поэтому быстро меняю: — … то есть, мой… в смысле, просто… да. Просто профессор Виртель попросил меня попросить вас открыть для меня лабораторию. Чтобы я, цитирую: «…случайным образом не разнесла ещё и кабинет зельеварения, иначе наш глубокоуважаемый магистр Эшфорд снимет всё, что будет отделяться от твоих (моих, в смысле) костей, но и с моих (его, в смысле) тоже». Вот…

Мне показалось, или магистр сейчас усмехнулся? Я поднимаю глаза на мага, но он скрывает своё выражение лица, пригубив крепкий напиток.

— Зачем же просто профессор Виртель так пугает наших адептов? Не такой уж я и кровожадный. Да и не считаю вежливым тоном снимать всё, что отделяется от костей девушки.

Мужчина поставил чашку на стол, начал искать что-то в ящиках в столах.

— Чёрт, не помню, куда положил ключи от лаборатории… ты кофе будешь? Или чай? Ты, наверное, и не обедала ещё…

Он говорит это, пока рыскает по ящикам. Странно, я думала, что все его вещи всегда на своих местах и никогда ничего не теряется.

— Кофе, чай не буду, пообедаю потом, спасибо. — Отвечаю на одном дыхании, рассматривая стены и высокие потолки кабинета.

На это магистр просто кивает и продолжает искать дальше.

— Так, тут вообще свитки для телепортации! Вот… — Он явно глотает какое-то ругательство.

Что? Есть специальные свитки для телепортации?

— Вы используете свитки для телепортации? — Спрашиваю я как бы невзначай, рассматривая потолки, но мельком смотря в каких ящиках роется проректор.

— Они не для меня и конкретно эти для большого расстояния. Ими пользуется ректор… так…

— Ректор не умеет телепортироваться самостоятельно?

— Это способность магов Эфира, он пользуется метками, которые я оставляю.

— Что за метки?

— Демоны, Камелия! — Шипит на меня проректор так, что я вздрагиваю и сжимаю пальцами лямку сумки. — Метки стоят на территории академии, только я и он знаем, где они находятся, и только мы знаем заклинания, которые их активируют. Для ректора очень важно быстро перемещаться по академии, ходить пешком все пятьсот квадратных километров — самоубийство. Всё? Утолила своё любопытство?

Я пождала губы и отвела взгляд. Кивнула. Но информацию о существовании свитков для телепортации в голове отложила.

— Со мной уроков у тебя будет меньше всего. Моя задача научить тебя нескольким азам в связи с Эфиром, всё остальное — твои собственные способности, изучении Стихии и физическая подготовка. — Продолжает говорить проректор, ища ключи. — Да неужели! — Судя по вскрику, таки нашел.

«Да неужели?» — усмехаюсь мысленно, но благоразумно молчу. Однако, всё-таки есть, что спросить.

— Магистр Эшфорд…

— М? — Коротко отзывается, поднимая на меня глаза.

— Это обязательно? Я могу отказаться от участия? — Спрашиваю тихо, надеясь на то, что хоть кто-то в этом мире меня поймет.

Но проректор тяжёло вздыхает, откидывается на спинку стула, складывает руки у лица. В изумрудных глазах — понимание, но невозможность что-то изменить. Я уже знала, что именно он ответит.

— Обязательно. Мне жаль, но ты действительно не можешь отказаться. Единственное, чем я могу помочь — подготовить тебя к турниру, и всё, что ты можешь изменить — уровень твоих знаний и умений. Мы не требуем от тебя победы, это просто формальность, но и просто так не оставим, иначе, оскверним звание лучшего учебного заведения. Ты же училась на врача в своём мире, считай, что продолжаешь заниматься любимым делом, но немного в другом русле.

Я кусаю губы и киваю, показывая, что всё поняла. Его слова хотя бы были не такими обидными, как слова профессора Виртеля. Удивительно, но проректор всегда знал, что и как говорить. И он всегда держал нужную дистанцию.

Лаборатория находилась в башне Стихии Земли, на цокольном этаже, куда вряд ли ступала нога человека. Тут было не так темно и страшно, как я представила себе в самом начале нашего эпичного спуска в подвал старой башни. Такие же каменные стены, винтовая, но не такая крутая лестница, много картин на стенах. Особой разницы и отсутствия цивилизации здесь не было, просто очень пусто и тихо.

— Здесь последний раз работал Рональд, поэтому тут несколько пыльно, прости. — Говорит проректор, открывая ключом достаточно низкую дверь. Железная, такая, словно там находилась казна, а не лаборатория. Мужчина толкает дверь, она чудом открывается (кажется, она очень тяжелая) и мне открывается вид на жутковатый кабинет.

Большой стол, книжные шкафы, как с пустыми, так и с наполненными какой-то жижей, колбами, много бумаги, луп, ручек и карандашей, котелки, ещё колбы, большущий глобус и много старых книг и очень хорошее освещёние. Меня хватает только на то, чтобы издать восхищенный вздох.

— Нравится? — Спрашивает магистр Эшфорд, пропуская меня вперед.

— Нравится. — Отвечаю тихо, рассматривая кабинет, в котором мне теперь придется работать. — Кстати, кто такой Рональд?

Проректор кое-как залезает внутрь, сильно наклонившись, чтобы не стукнуться головой (я только злорадно похихикала), а потом недоуменно на меня смотрит:

— Разве Оникс тебе не рассказывал про своего хозяина?

— Про это рассказывал, — киваю утвердительно, — а про Рональда речи не было.

Магистр Эшфорд усмехается:

— Рональд Таллис — имя хозяина Оникса. Этот кабинет магистр Хильдес выделил ему под лабораторию. Так всё и осталось.

Ого. Как это всё интересно, конечно. Я провожу пальцами по столешнице, проверяя на наличие пыли. На удивление, последнюю я не обнаружила.

— А почему вы сами не продолжаете дело Рональда? — Спрашиваю тихо, рассматривая корешки старых книг. Интересно, сколько из тут стоящих написал сам хозяин Оникса?

Магистр Эшфорд некоторое время молчит, наблюдая за моими действиями, и попеременно рассматривая кучку разбросанных по столешницам свитков, а потом всё-таки отвечает:

— Во-первых, у меня есть мама. При всём моём желании я не могу позволить себе путешествовать по миру и умышленно подвергать свою жизнь опасности. А во-вторых, многое уже сделал сам магистр Таллис, моя работа в академии несколько отличная.

— Так и скажи, что кишка тонка. — Фырчит знакомый голос снизу.

Я вздрагиваю, отскакиваю за книжную полку (а они тут разбросаны весьма хаотично) больше от неожиданности, чем от страха. На полу, у входа, сидел, прикрыв лапки чёрным хвостом, наглый чёрный кот с янтарными глазами.

— Оникс, тьфу на тебя! — Ворчу я, вылезая из-за своего убежища. — Ты меня так заикой сделаешь.

— Ты же на целителя учишься, вылечишь каким-нибудь зельем, не переживай. — Успокаивает любезно.

— Какой ты добрый. — Ворчу недовольно. — Что ты вообще тут делаешь?

— Я свободный, сильный и независимый кот, гуляю, где хочу.

Ну-ну, тапочком с ламой получит по наглой морде, и вся его «сильность» моментально испарится. Шиплю на кота, срываюсь с места, подхватываю его на руки и смотрю прямо в бессовестные глаза. Лапы, как и всё длинное тело, свисают под силой тяжести. В жёлтых глазах пляшут чертята. Мы частенько так дурачились, это стало «свойской» игрой.

— Не ссорьтесь, — усмехается магистр Эшфорд, наблюдающий за нами. — Мне пора. Лабораторию я тебе показал, работай, сколько душе угодно, ключи доверяю тебе.

Он кладет ключи на стол, не передавая мне их в руки. Тем лучше. Проректор разворачивается, идет к двери, но я усмехаюсь и спрашиваю у его спины:

— Не страшно? Вдруг, я и лабораторию разнесу?

Проректор отвлекается на мои слова, поворачивает голову в мою сторону, но не останавливается, и… и очень хорошо ударяется головой о дверной косяк! Звук был довольно громкий и такой, что всю боль я прочувствовала и уже мысленно пожалела мага, скорчив гримасу боли. Оникс на моих руках тоже съёживается и жмурится. Проректор отодвигается, хмурится и, недовольно смотря на меня, трёт ушибленное место пальцами, а я серьезно и с сожалением смотрю на него секунды три. Но на долго моей жалости не хватило: я взрываюсь смехом. Опускаю кота на столешницу, потому что сил его держать у меня нет, прикрываю лицо руками и просто хохочу от души. Оникс, кажется, тоже смеётся.

— П-простите! — Я поднимаю ладони вверх в знак того, что ничего смешного в этом нет, всё ещё улыбаясь и содрогаясь от беззвучного смеха.

Проректор на удивление тоже улыбается, но смотрит с небольшим язвительным упрёком.

— Не смотрите на меня так, я же не виновата, что вы таким большим выросли! — От души говорю. — Ладно, идите уж, мы дальше сами как-нибудь… — Я разворачиваюсь и… мои глаза резко закрывает ладонь, приходится остановится.

Проректор медленно убирает руку, я недоуменно хлопаю глазами и вижу косяк железного шкафа. Довольно острый. Прямо на уровне глаз. Ох… оборачиваться желания нет никакого, я понимаю (и чёрный туман подсказывает), что магистр Эшфорд телепортировался, чтобы успеть прикрыть мою глупую головушку. М-да… придётся ходить здесь очень аккуратно и внимательно. Или сделать перестановку, в итоге.

— С… спасибо. — Сглатываю я неуверенно, отхожу в сторону, поджимаю губы. Закон бумеранга, не иначе.

— Вы скорее здесь сами покалечитесь, чем саму лабораторию разрушите. — Ворчит на меня маг Эфира чуть хриплым голосом. А потом поворачивается к коту: — Следи, чтобы она ничего не сломала.

— Да нужен мне ваш кабинет в подвале. — Ворчу я, направляясь к выходу, и захватив сумку, которую бросила у выхода. — Меня ещё профессор Жилан ждёт. И я кушать хочу.

«Разнести-то я всё потом успею», — добавляю про себя.

Мужчины на это ничего не отвечают, лишь молча идут следом.

Профессора Жилан я застала за прощанием с группой адептов. Судя по одежде и внешнему виду, это были маги Воды. Среди них был и Пончик, и мальчики с реки. Они все радостно мне помахали, я приветливо ответила тем же. Мэйл хотел ко мне подойти, уже даже целенаправленно шагнул, но резко остановился, смотря мне за спину. Я, естественно, была существом любопытным, поэтому обернулась и вздрогнула от неожиданности. За мной стояли проректор и Оникс, оба они почему-то прожигали взглядом мага Воды.

— Что вы тут делаете? — Зашипела я на них.

— Мне давно нужно было проведать профессора Жилан. Нам просто по пути. — Сухо ответил магистр Эшфорд, всё смотря мне за спину.

— А я просто свободный, сильный и независимый кот и гуляю, где хочу. — Повторил за ним наглый кот.

Я устало вздохнула, прикрыв глаза. За что мне такое наказание?

— Магистр Эшфорд. — Поприветствовала профессор проректора, подходя к нам. — Я рада, что вы, наконец, нашли время зайти ко мне.

Ее жесткое лицо боевого мага озарила приветливая улыбка.

— Адептка Васильченко, переоденьтесь и разомнитесь пока. Я подойду минут через пятнадцать-двадцать, вам этого времени должно хватить. — Дала мне женщина короткое распоряжение. Начало с разминки меня вполне радовало, поэтому я понятливо кивнула и поспешила в домик для переодевания.

У адептов в этой академии была и своя спортивная форма: штаны и футболка с кофтой для занятий зимой, шорты выше колена на ладонь и футболка — летом. На футболках была вышивка стихии для разных факультетов (именно так я и различила магов Воды). Сами костюмы — чёрные, что несказанно радовало. Мы часто падали, поэтому белое здесь бы совсем было ни к селу, ни к городу.

На улице было жарко последние дни, поэтому я надела шорты. Климат был намного мягче, без резких перепадов, поэтому, когда уже сюда придет зима (и придет ли она в принципе), я совсем не знала. Выйдя на поле, начала делать разминку, попеременно поглядывая на проректора и профессора: они о чём-то говорили, профессор показывала магу Эфира какие-то бумаги, а тот чему-то кивал, попеременно что-то исправляя карандашом прямо в свитке. Надеюсь, они ненадолго, потому что вечно делать разминку я тоже не могу.

— Чего у тебя моська такая кислая? — Спрашивает Оникс, развалившийся рядом на траве, подставив пушистое пузико солнечным лучам.

— Было бы чему радоваться. — Бурчу я в ответ, вытягивая руку к небу.

— Хотя бы тому, какое тёплое солнышко, какая приятная трава и как тебе идут эти шорты. — Промурлыкала наглая морда.

— То же мне, великий модельер. — Фырчу я, вытягивая вторую руку.

— Кем я только в своей жизни не был. — Усмехается кот, сладко потягиваясь.

— Рассказал бы что, а то совсем скучно.

— Не думаю, что на моём предмете должно быть весело, адептка Васильченко. — Слышаться голос за моей спиной.

Выдыхаю. Да что же они так рано закончили? Сажусь в позу лотоса, лицом ко взрослым магам, смотрю на них снизу вверх.

— Спорт должен быть для души. — Отзываюсь, пожимая плечами.

— Только не профессиональный. — Усмехается в ответ профессор Жилан. — На индивидуальных занятиях тебе придется познать всю боль своей жизни, чтобы научится почти в идеале владеть холодным оружием, самообороне, борьбе на руках, и использовании магии в бою.

— Звучит невозможно.

— Так оно и есть. Но у нас есть три месяца на всё это. Благодаря плану твоей подготовки, разработанному совместно с магистром Эшфордом и профессорами, работающими с тобой, ты освоишь материал куда быстрее.

Ужасно… я прямо-таки чувствую вкус поражения и бесполезности их стараний.

— Не смотри на меня так. Лучше вставай, пробежишь пять кругов.

— Пять?? — Моему возмущению нет предела. Это поле просто огромное, пробежать пять кругов займет больше, чем тысяча лет!

— Ладно, для начала начнем с трёх. Давай-давай! Меньше слов — больше дела!

Под конец занятий с профессором Жилан я чувствовала боль в тех местах, о существовании которых даже и не подозревала. Каждый день она муштровала меня более, чем по два часа в сутки, спустя три недели, постепенно это возросло до четырёх часов. Я всё не понимала, на кой черт, мне уметь держать меч в руках, но оказалось, что в соревновании для лекарей обязательным заданием является сражение с противником.

Знания боевых искусств практически жизненно необходимо для целителей: во-первых, за себя постоишь, во-вторых, кого-нибудь спасешь.

Но легче от этого мне не становилось. И количество моих возмущений не поубавило. Я просто смирилась, но всё также не особо хотела участвовать. Правда, изменить я ничего не могла, даже что-то разрушить — всегда была под присмотром профессоров, или адептов, с которыми сражалась на полигоне. Оставалось надеяться только на падение метеорита, или захват планеты инопланетянами. Надеюсь, это будут земляне, и они заберут меня на родину.

Ночью я просто вырубалась, не чувствуя ног и рук. Кажется, похудела больше, чем на три килограмма. И шорты, по словам Оникса, теперь сидели лучше. Но это меня совсем не волновало.

С профессором Виллоу дела проходили куда лучше. Мы ходили с ней по лесу, собирали разные ингредиенты для зелий, варили их в лаборатории, в которой я сделала перестановку и свободно ходила, не боясь собрать своим лбом все углы. Я много конспектировала рецептов, зазубривала последствия и противопоказания. Это было, на удивление, интересно и увлекательно. Лес на территории академии теперь я знала очень хорошо.

Профессор Виртель прожжуживал мне уши магией Земли куда чаще и больше, чем на парах. Кажется, теперь я знала теорию Стихии Земли лучше всех в группе.

А вот с проректором мне так и не удалось пересечься. Только недавно он сам меня поймал и назначил встречу в лесу, на поляне. Что такого в было в поляне, я не знаю, но идти придется в любом случае, иначе, от меня и мокрого места не оставят.

Я стояла посреди поля, практически идеальной круглой формы. Вокруг меня возвышались древние, старые, крепкие деревья. Воздух был уже свежим, но всё ещё стоял густой запах листьев, древесных коры и смолы. Ногами я примяла пока зелёную траву, на которой хаотично были разбросаны листья разных осенних оттенков: от бледно желтого до ярко-красного. Я смотрела на разноцветный ковер под ногами; дышала лесным осенним воздухом; прислушивалась к пенью птиц и шуршанию маленьких зверей в листве, означающее, что они очень активно готовятся к зиме и холодам; подставляла лицо яркому и согревающему солнышку и радовалась тому, что, выбралась на природу. Лес тут почти ничем не отличался от наших земных лесов, единственное — их тут было больше, они сами были чище, воздух ничем не был загрязнён, а кроме как естественных, природных шумов, звуков не было. Только сейчас, стоя по середине поля в магическом мире замечаю, как же тут тихо и спокойно, и совершенно не шумят мимо проезжающий транспорт, люди, самолеты, станции и заводы. Было просто тихо и люди вокруг заполняли тишину собой, а не затыкали уши наушниками, чтобы не слышать гул вокруг себя.

Магистр всё не приходит…

Я почему-то улыбнулась и потянулась, подставляя всю себя солнечным лучам. Приятно было одной в лесу, пускай даже если это совсем ненадолго.

— Я смотрю, тебе тут и в гордом одиночестве весьма неплохо. — Усмехается тихий, спокойный голос позади.

Я почему-то улыбаюсь ещё шире.

— Весьма. — Киваю миролюбиво и поворачиваюсь к проректору лицом.

Он стоял, облокотившись плечом на большой дуб, ствол которого я даже при большом желании руками не обхвачу, и сложив руки в карманы брюк. Он рассматривал меня очень внимательно, взгляд его казался не таким, как обычно. Сейчас он смотрел на меня, как человек смотрит на человека, а не как учитель на хулиганистую ученицу. И меня почему-то это радует, я улыбаюсь всё шире, чувствуя, как медленно, но верно начинаю смущаться. И тут проректор тоже сдается, и мягко, совсем немного приподнимая уголки губ, улыбается.

Чувствую, как отчего-то начинают пылать щёки. Странное ощущение, нужно срочно отвлечься!

— Так зачем вы меня сюда позвали? Мы же могли потренироваться на полигоне или в лаборатории.

Магистр Эшфорд перестаёт улыбается, смотрит задумчиво вниз, на землю, усыпанной яркой листвой, наверное, что-то рассматривая, отталкивается от дерева, подходит ко мне. Медленно, очень медленно. Подняв глаза на меня, но всё также держа руки в карманах. Поднялся небольшой ветер, и я пожалела, что распустила волосы, потому что ветер подул сзади, волосы взметнулись и прикрыли моё лицо. Я зажмурилась, руками начала убирать непослушную капну как-нибудь назад.

Ветер прекратился также быстро, как и появился.

— Ты почему-то постоянно забываешь о том, что являешься целителем. — Начинает говорить тем временем Кристофер. — Во-первых, что варить зелья нужно собирать нужные правильные ингредиенты, а во-вторых, ты должны чувствовать природу вокруг себя.

— Почему же тогда урок у нас с вами, а не с профессором Виртель? — Спрашиваю, недовольно отфыркиваясь от волос, и пытаясь убрать их за уши.

— Ты имеешь что-то против меня? — Спрашивает абсолютно ровным, всё-таким же серьёзным голосом.

Я смутилась, закусила нижнюю губу, опустила голову. Снова ветер, но мне уже как-то неловко убирать волосы.

— Вы — маг Эфира, проректор по учебной работе, почему тогда отвлекаетесь на меня, чтобы подготовить к глупому турниру? У вас же много работы, я только занимаю ваше время. И сомневаюсь, что вам оплачивают часы, потраченные на меня. — Говорю, смотря на замелю и перебирая пальцами рук. Просто почему-то очень нервничала, пока это говорила.

И тут проректор вытаскивает руку из кармана, его длинные пальцы в паутине вен поднимаются к моему лицу. Я резко поднимаю глаза на мужчину, запрокинув голову, потому что он высокий очень, и смотрю на него, пока проректор АС заправляет мою, выбившуюся из-за ветра, прядь за ухо, касаясь скулы и уха теплыми пальцами. Лицо его абсолютно спокойно, но когда он заканчивает, то не спешит убирать руку с моих волос, смотрит мне в глаза. Я вздрагиваю, когда эти пронзительные глаза цвета бескрайнего леса смотрят прямо на меня, словно в душу желают заглянуть. Но проректор только слегка наклоняет голову к плечу. Мы смотрим так друг на друга совсем не долго, а потом почему-то я смущаюсь в конец, снова закусываю губу и отвожу взгляд в сторону. Магистр Эшфорд вдруг улыбается и тихо смеётся, видимо, надо мной. Смотрю на него, пытаясь понять, что его насмешило, но почему-то и мне становится смешно — я улыбаюсь, а потом беззвучно смеюсь.

— Тебе нужно связываться с Эфиром, чтобы лечить людей. А Эфир будет с тобой всегда, и в лесу тоже. Чтобы твоя работа была качественной и эффективной нужна моя помощь, прости, если это идет тебе в тягость.

Что? Он только что… извинился передо мной, или мне послышалось? Я… это…

Я резко отскакиваю назад, вырываясь из этого плена и слишком быстро говорю:

— Всё хорошо. Давайте, начнем, пока не стемнело, мне нужно многому научиться и вообще, я…

Я осмеливаюсь поднять глаза на магистра Эшфорда, вижу, как он улыбается, снова складывает руки в карманы, и… я уже разворачиваюсь. Нет-нет, не надо мне этих ваших восхищений, я тут для учебы. Это всё как-то неправильно.

Я встряхиваю головой и сжимаю зубы.

— Далеко собралась? — Спрашивает снова серьёзно, как и обычно, а не как…

— В каком смысле? — Хмурюсь, уже начиная обижаться. Не поймешь его, то добрый, то снова злой.

— Подойди.

Оборачиваюсь. Подойти? Вот серьёзно? А он сам никак не может?

— Я дважды не прошу. — Говорит даже как-то грубо.

— А я вам не прислуга и без волшебных слов не работаю! — Отвечаю упрямо, складываю руки на груди и остаюсь на месте. Велика честь!

Снова поднимается ветер, но я стою уже к нему лицом, поэтому только трясу головой, волосы рассыпаются по плечам, чувствую, как с ними играет ветер.

Слышу, как сзади шуршит листва от шагов, но всё равно не поворачиваюсь. Проректор подходит сзади, огибает меня и встает передо мной, закрывая широкой для меня фигурой от ветра. Словно за каменной стеной стою. Голову упрямо не поднимаю. Ну и шея уже болит на него смотреть, если честно.

Становится как-то печально от того, что ему легче самому сделать, нежели попросить вежливо или повторить просьбу. Сжимаю губы, смотрю на лес, окружающий нас.

— Ты чувствуешь лес? — Спрашивает абсолютно спокойно.

Фыркаю и таки поднимаю на него глаза.

— Вы по пути сюда уже грибочками перекусили? — Спрашиваю, добавляя в голос весь скепсис, на который только способна. Бровь поднимается также весьма скептически.

Скрипит зубами. Отвожу взгляд в сторону и поджимаю губы, скрывая довольную улыбку. Перекатываюсь с пятки на носок. Угрюмо молчит. Украдкой поглядываю на недовольного мужчину, но только ещё шире улыбаюсь. Не знаю почему. Наверное, потому что я вредная, злобная и мерзкая.

— Ты, как маг Земли должна чувствовать природу вокруг себя. — Объясняет терпеливо, голос становится мягче и добрее.

Я нахмурилась. Об этом профессор Виртель не говорил. Вопросительно посмотрела на проректора, запрокинув голову.

— Чувствовать лес нужно всем своим существом: кончиками пальцев, душой, ты должна слышать и чувствовать запахи. Представь, что лес — это ты сама, все земля, деревья, корни, травы. Даже этот запах, эти звуки, животные — это все ты.

«Точно к грибочкам не равнодушен», — подвела я итог у себя в голове, закатив глаза и отводя взгляд в сторону.

— Попробуй. — Сказал с натяжкой, голосом заставляя подчиниться.

Сжимаю зубы, в тысячный раз злясь на ректора, который запихнул меня сюда. Но послушно утыкаюсь взглядом в землю, прислушиваюсь к окружающей природе, пару раз принюхиваюсь, дернув носом. Бегаю глазами вокруг, приглядываясь к деталям. Что-то там слышу, что-то вижу, что-то даже унюхала, но не думаю, что именно это имел в виду проректор. Дернула носом ещё пару раз.

— Ты издеваешься? — Рявкнул недовольно. Да так, что я даже вздрогнула, поджала губы и отвела взгляд в сторону. Пока не начинала, но если будет ворчать, то точно начну.

Вздыхает. Устал, наверное. Он же всё-таки совестно работает, и после занятия со мной у него явно работа не закончится. Это я буду свободна до завтра, а у него явно ещё куча дел. Даже как-то жалко мужика стало… но это совсем не повод рычать на меня! Демонстративно отворачиваюсь от мужчины.

— Я не злюсь. Ты просто меня вынуждаешь ругаться. — Поясняет зачем-то. Зачем? Мне разве не должно быть всё равно на его состояние, а его разве не должно волновать, что его слова могли меня расстроить?

Но я всё равно киваю, давая знать, что в принципе извинения приняла. Если это были извинения, конечно.

И тут мои глаза закрывает какая-то чёрная ткань. Я резко поднимаю руки к глазам, но только соприкасаюсь с руками проректора, который уже завязывает на моих глазах кусочек ткани.

— Что это? — Спрашиваю я, щупая повязку и попеременно касаясь длинных, тёплых пальцев магистра.

— Это поможет тебе сосредоточиться. Тебе не обязательно видеть что-то, достаточно это чувствовать. Я, как и все остальные, не вижу Эфир, только чувствую. Этого вполне хватает, чтобы управлять им. Но у тебя есть одновременно и преимущество, и недостаток — ты можешь видеть, но не хочешь чувствовать…, например, сейчас ты трогаешь повязку и мои пальцы. Ты не видишь, но знаешь, что они там. Опиши.

— А… — Начинаю, смутившись, но проректор перебивает меня мягким голосом:

— Да, это обязательно. Двигаться нужно от простого к сложному, иначе ничего не понять.

Вздыхаю, но мысленно с ним соглашаюсь, понимая важность этой темы. Даже если не в турнире, то в обычной жизни она мне очень поможет. Пальцами скольжу по гладкой ткани.

— Ткань очень приятная на ощупь, гладкая. Плотная — я ничего не вижу. Мягкая. Это хлопок?

— Да. Умница. — Отвечает с особенной теплотой в голосе. Я почему-то улыбаюсь в ответ на эти слова.

Пальцами скольжу к вискам, чувствуя его руки на них. Касаюсь мужских горячих пальцев подушечками своих.

— Можно же? — Спрашиваю неуверенно и тихо.

— Это твое задание. Воспринимай, как рабочий инструмент. — Отвечает абсолютно спокойно, даже как-то отстраненно.

Понятливо киваю. Ну, если так, то позволяю себе лапать руки проректора чуть смелее, мысленно посмеиваясь над собой.

— У вас очень тёплые руки. — Делаю первое замечание.

— Это твои просто холодные. Задерживаться не будем, иначе ты окончательно замерзнешь.

Улыбаюсь. Не знаю почему. Просто так.

— Пальцы длинные, покрыты венами…

Я провожу по выступающей вене указательного пальца своей подушечкой указательного, обхватываю, глажу его подушечку, скольжу к костяшке:

— А вот костяшки и подушечки немного шершавые. Что вы ими делаете? — Спрашиваю серъёзно. Даже немного нахмурившись.

— Много чего, это же мои руки. — Отвечает всё-таким же ровным тоном.

Понятливо киваю. Продолжаю исследовать. На сгибе пальцев тоже шершаво. Вспоминаю, как он тренировался с моими сокурсниками на мечах. Наверное, рукоятка меча так натирает. На указательном пальце, практически у ногтя, натыкаюсь на маленькую, еле ощутимую, царапинку.

— Это что такое?

— Бумагой порезался. Бывает.

— М, — отзываюсь, не размыкая губ.

Обхватываю всей ладонью палец проректора, сосредоточиваюсь на ранке, по магическим протокам пропускаю магию, прижимаю царапину.

— Что ты делаешь? — Спрашивает напряженно.

Отпускаю его руки, убираю руки в карманы юбки, закусываю нижнюю губу, перекатываюсь с пятки на носок:

— Ничего противозаконного.

Магистр Эшфорд руки с моих висков убирает, видимо, их рассматривает. Усмехается.

— Давно научилась?

— Нет, только вчера вычитала.

— То есть, это в первый раз?

— Да.

— Быстро учишься. Горжусь тобой.

И я почему-то улыбаюсь. Абсолютно счастливо, радостно перекатываясь с пятки на носок, на подсознательном уровне понимая, что он тоже улыбается и говорит искренне.

— Итак, ты попробовала потрогать что-то вокруг себя, почувствовала тактильно. Но природу ты также и слышишь. Например, ты услышишь, если я наклонюсь ближе, — Кристофер наклонился ко мне, касаясь подбородком левого плеча. Я непроизвольно вздрогнула, напряглась всем телом, чувствуя не холод ветра, а тепло его тела, — или, наоборот, отойду. — Он выпрямился и отошел на два шага назад. Я услышала, как шуршит листва под его ногами. — Попробуй прислушаться также и к лесу, представь его сама.

Я встряхнулась немного, повернулась лицом навстречу ветру, вздохнула полной грудью. Воздух свежий, влажный, немного морозный с густым запахом опадающих листьев и древесной смолы. Пришлось прислушаться: в ушах слегка свистел ветер, он также наклонял и кроны деревьев, шелестели листья, некоторые, самые сухие и слабые, опадали и шуршали в общей куче уже на земле. Я расслышала стук дятла по дереву. Мне казалось также, что он не где-то там, в глубине леса, а тут — совсем близко и я его четко вижу со всеми яркими перьями и быстрым движением клюва, и попеременное встряхивание. С дуба, рядом с которым совсем недавно стоял магистр Эшфорд, упал желудь. Я услышала и это, да! За ним, торопясь, подбежала белочка, взяла его в лапки, запихнула за щеку, потерла мордочку и убежала вглубь леса. Я повернула к ней голову, и мысленно прошла за ней. Передо мной раскрывался во всей его красе осенний лес, на мысленном пути вырастали новые деревья. Я чувствовала их, чувствовала нашу связь от корней, находящихся в глубине земли, до самых кончиков листьев на их верхушках. Я все шла за белочкой, она добежала до большой осины, забралась на неё, залезла в дупло, скинула всё, что насобирала в лесу, пискнула и повернулась ко мне, глянув своими глазками-пуговками прямо на меня.

Я сначала испугалась того, насколько же всё это реалистично, и тут, находясь в теле, вздрогнула. Это не выбросила меня из волшебной сказки, я только «вылетела» из дупла белочки, вернулась на полянку.

Ветер тут был сильнее. Я четко увидела и себя со стороны (что было безумно странно), и проректора, стоящего рядом и всё также держащего руки в карманах брюк. Его мантия взметалась из-за ветра, у меня же в разные стороны разлетались волосы. Ладно, они не в разные стороны разметались, а только в одну, но выглядела я всё-равно ужасно, нужно будет потом расчесаться для приличия. Я присмотрелась и заметила, как в моих руках ярким изумрудным цветом сияла магия. Она оплетала мои руки по локоть, сгущалась в ладонях, тонкими нитями спускалась вниз, к земле, ползла над сухой травой, уходила по всей площади поляны и стремилась в лес. Все деревья вокруг, трава, земля, всё оплетали нити моей магии. Выглядело одновременно и страшно, и красиво.

Вокруг нас летали яркие, сухие листья. Проектор всё смотрел на меня. То есть, на ту меня, которая стояла посередине поля и нервно перебирала пальцами, пытаясь ощутить эту магию в руках. Его спокойное лицо украсила лёгкая, нежная, как мне показалось, улыбка, а потом он почему-то посмотрел на небо, улыбнулся чуть шире и вдруг сказал тихим, мягким голосом:

— Прекрати на меня смотреть.

Я снова вздрогнула. Поспешно сжала пальцы, собирая лианы магии обратно, встряхнула руками, остатки осыпались изумрудной пыльцой, потянулась снять повязку. Но пальцы не слушались, узел на затылке никак не поддавался. Тогда я почувствовала, как сзади примялась трава — проректор телепортировался поближе ко мне. Он обхватил мои пальцы, нервно теребящие жалкую тряпочку. Я дернулась и поспешно опустила их. Маг спокойно развязал узел, снял повязку.

— Как… как вы поняли, что я на вас смотрю? — Спрашиваю, обнимая себя за плечи. Хрущу указательным пальцем правой руки, кусаю нижнюю губу.

— Я — маг Эфира, Камелия, я всё вижу и всё чувствую. — Пояснил он.

«Чувствительный, значит», — усмехнулась я у себя в голове, но предусмотрительно промолчала. Мне ещё хочется жить, как никак.

— Что-то вроде того… — Сказал вдруг проректор, усмехнувшись.

— Что? — Я вздрагиваю и поворачиваюсь к нему лицом. Задираю голову, чтобы посмотреть в глаза. Между нами расстояние в полметра, а мне всё равно приходится со своими ста пятидесяти шести сантиметрами задирать голову. Явно жалкое зрелище.

— Я говорю: «Что-то вроде Стихии Воздуха». — Поясняет мужчина. — В смысле, что хороший маг Воздуха тоже будет многое видеть и чувствовать.

— Но вряд ли он будет телепортироваться и видеть ауру и каналы. — Возражаю, наклонив голову к плечу.

— Вы, адептка, ещё о многих моих способностях не знаете. — Хитро улыбается в ответ.

«Например, о том, что вы способны читать мысли?» — Щурюсь я. Но он никак не реагирует. Ладно. Шут с тобой. Взглядом и верещанием у себя в голове я тебя всё равно не пробью. Я сдаюсь и отворачиваюсь. Возможно, он и выиграл в этом бою, но он ещё не победил в войне. Складываю руки на груди и самодовольно улыбаюсь. Нет, сегодня я действительно большая молодец.

— На сегодня, думаю, можно закончить. Пойдемте в академию, вы, наверное, ещё и не обедали. — Говорит проректор почему-то холодным голосом.

— Скорее всего, как и вы. — Бросаю через плечо и выдвигаюсь в сторону выхода из леса.

Он догоняет меня буквально в два спокойных шага:

— Откуда вы знаете?

— А я и не знала. Просто предположила. — Я пожала плечами.

Проректор кивает. Какое-то время мы молча идем по лесу. Я обхожу ветки и пеньки, под ногами шуршат сухие листья. Магистр же ведёт себя максимально деликатно — везде меня пропускает. Мелочь, а приятно всё-таки.

Через какое-то время нашего молчаливого похода, магистр Эшфорд спрашивает, самодовольно улыбаясь:

— Всё ещё думаешь, что я перекусил грибочками?

— Да я всегда в этом уверена. — Отозвалась моментально, сосредоточенно обходя ветки. А… упс… Проректор резко останавливается, я тоже на секунду замираю… но потом прыскаю от смеха, и срываюсь с места, убегая от возможного гнева ворчливого проректора.

— Только не убивайте! — Кричу я, забегая за ближайшее дерево.

— Вот ещё руки о тебя марать. — Фыркает в ответ, складывая руки в карманы брюк и спокойно продолжая движение.

— Эй! — Я надуваю щеки. А потом замечаю его улыбку, когда он проходит мимо меня и дерева, за которым я удачно пряталась, и становится как-то приятно и тепло на душе. Я вылезаю из своего укрытия, подбегаю к высокому мужчине и иду рядом. Заглядываю ему в глаза: — Вы не обижаетесь?

— Я не из обидчивых. — Бурчит без злобы. А потом мельком смотрит на то, как я иду, пытаясь заглянуть ему в лицо и усмехается: — Иди уже!

— Да иду я, иду. — Надуваю щеки и выпрямляюсь.

Остаток дороги мы идем молча. Расходимся только в столовой — он берет чашку эспрессо, пока я роюсь в сумке, потому что сутра закинула мелочь просто так, не положив её в отдельный кармашек, и уходит. Наконец, монетки найдены, я протягиваю их злобной тётеньке, но она угрюмо отвечает:

— Магистр Эшфорд за вас заплатил.

Что он сделал??

Возмущенно смотрю в след черному, высокому силуэту. Скриплю зубами, но злость сразу же куда-то уходит, потому что перед глазами появляется картинка с царапинкой, которую я вылечила. Просто так в моей голове образы не всплывают, он явно пояснил зачем это сделал, чтобы я не устраивала концертов на всеобщее обозрение. Ох уж этот маг Эфира. Я улыбаюсь и мысленно благодарю проректора. Думаю, он точно это услышит.

На следующий день мы с Ониксом вышли вместе в лес собирать разных ингредиентов для зелий. Профессор Виллоу была занята с другими адептами, поэтому мы пошли вдвоём.

На удивление, в этом мире осень не тронула цветы в лесу. Они всё также цвели и пахли, тянулись к солнышку. Поэтому проблем с поиском ингредиентов не было, однако, логично было бы собрать побольше и засушить их, чтобы практиковаться без проблем и зимой. Впрочем, кто его знает, как в этом мире с растениями в холода.

— В академии есть отдельное место для растений зимой. Вам, магам Земли, нужно же как-то учиться. — Ответил на мой вопрос кот, аккуратно обходя ветки и кусты.

— Многие бы предпочли не учиться. — Усмехнулась я.

— Фу, такой быть, Камелия! — Наигранно дергает хвостом Оникс.

Я лишь улыбаюсь.

Мы ещё долго плутали по лесу, пока не вышли на полянку у озера. У того самого озера, да. Я, конечно, скривила моську, но Оникс решил не обращать внимания на моё личное недовольство, поэтому демонстративно развалился у кромки, рядом с желтыми лютиками. Никогда не видела таких пионовидных лютиков в лесу, поэтому тоже присела рядом. Наверное, кто-то из магов Земли постарался.

— Какие красивые цветы. — Задумчиво пробормотал Оникс, рассматривая пышные бутоны.

— Да… и пахнут вкусно. — Улыбаюсь искренне. Их было не так много, но они были такими красивыми, яркими, хотелось их обнять и вдыхать сладкий аромат.

— Их цвет похож на твои глаза. — Хихикаю я, дотрагиваясь кончиками пальцев до солнечных лепестков.

Кот лишь фыркает на это, пододвигается поближе ко мне и цветам. Понятливо глажу упрямую голову.

— Впрочем, твои глаза сами по себе похожи на солнце. — Говорю задумчиво, смотря на водную гладь устья реки.

— Прекрати заваливать меня комплиментами. — Ворчит недовольная моська.

— У меня просто хорошее настроение! — Надуваю я щёки. — Тебе это не нравится?

На это Оникс не отвечает, лишь дёргает хвостом, демонстрируя, что отвечать на провокационные вопросы взбалмошной девицы не собирается. Я его понимала и даже очень.

На удивление, и остаток дня кот провел вместе со мной. Мы вместе сидели в библиотеке, долго беседовали о том, как работают порталы, почему открывать их могут только маги Эфира. Всё до безумия просто: Эфир — это пространство, управляешь Эфиром — управляешь пространством. А то, как ты этим самым пространством управляешь — вопрос твоих умений и знаний.

Ещё мы обсуждали этот глупый турнир.

— Он не глупый. — Уверял меня Оникс. — Это нужно, чтобы держать в тонусе всех целителей. Их на самом деле очень мало.

— Раз их мало, то пусть развивают медицину и гигиену. Это тоже очень помогает от больших потерь населения. — Не отступала и я.

— Это ты и я понимаем. Ещё парочка умных магов это понимают, но простому люду, который привык надеяться на магию и чудо, объяснить, что порой стоит подумать головой, довольно тяжёло. Они ведь и взбунтоваться могут.

— Иронично. У нас в мире не надеяться на чудо, от того и продвинулись в медицине, а у вас, наоборот, только на него и привыкли полагаться.

Оникс коротко кивнул, поддерживая мою мысль.

— В этом ты и отличаешься от адептов АС. Многие из них просто надеяться на свою магию, а ты предпочитаешь учиться и практиковаться.

— Не нужно сравнивать меня со здешним народом. — Кривлюсь я. — Не в моих интересах остаться тут жить. Я всё равно вернусь домой.

На это кот уже ничего не отвечает. Предпочитает оставить своё мнение при себе, за что я ему очень благодарна. Он всегда знает, когда нужно что-то сказать, а когда лучше промолчать, что и делает его таким потрясающим другом.

Поужинали мы тоже вместе. За чашку капучино мне снова пришлось практически драться, благо, не так долго. К моим загонам и любви к кофе все привыкли, возмущаются лишь для вида.

После ужина, Оникс сказал, что ему нужно куда-то идти, попрощался и ушёл в портал, оставив меня одну за написанием очередного ответа Женевьеве.

Да, она мне всё-таки ответила. Письмо было длинным, но, если коротко, то она была очень рада, что я ответила. В прошлый раз я рассказывала ей о том, как профессор Жилан издевается надо мной, теперь же отвечала на вопросы о том, как у нас с погодой, и не умерла ли я там ещё от постоянных тренировок.

Написав ответ, отправила его «летяшкой» и легла спать, чувствуя, как внутри что-то неприятно сжимается, словно предчувствие какое-то нехорошее. Надеюсь, мне кажется.

Этой ночью я спала не спокойно. Часто просыпалась от кошмаров, потом долго засыпала. В четвёртый раз нервов у меня не хватило, я встала, чтобы немного размяться, походить. Открыла окна, чтобы подышать свежим воздухом. Меня обдуло холодным, осенним ветром. Звезд было не видно — их закрыли тучи.

За моей спиной что-то загорается. Я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на источник синего света, и улыбаюсь — это действующий портал. Видимо, Оникс закончил со своими делами и решил прийти сюда. Странно только, что свечение такое яркое.

Однако радовалась я не долго. Стоило только подойти чуть ближе к двери, как из неё буквально вылетает чёрное тельце и падает у моих ног. Из портала доносятся странные урчащие звуки, истошные крики, кажется, лязг железа, и он моментально закрывается, отделяя нас от кошмара, таящегося за ним.

— Оникс, солнце, что это было? — Спрашиваю я, склоняясь над котом. Переворачиваю его и содрогаюсь от ужаса. Горло сжимает спазмом.

Все тело кота было в глубоких ранах, из них сочилась кровь, на шерсти, вперемешку с багровыми пятнами, комья грязи. Дыхание тяжёлое, хриплое, он почти задыхался. Меня словно окатили холодной водой…

— К-камелия… — Хрипит он.

— Тише-тише, — шепчу я, не в силах смотреть, как тяжёло ему дается каждая буква, как трясет его тело, — тебе нельзя говорить… я сейчас что-нибудь придумаю, сейчас. Всё будет хорошо.

— П… прости… меня. Я… так мало… был… с тобой… спасибо…

Он говорит это тихо, хрипло, совершенно не связано, на последнем издыхании. Глаза его всё также блестят ярким жёлтым цветом, взгляд всё такой же прямой, очень спокойный.

— Нет-нет-нет! Не нужно так говорить! — Мои глаза практически прожигают слёзы, настолько горячими они кажутся.

Больше нельзя тратить время на пустую болтовню. Я очень аккуратно, насколько могу, поднимаю Оникса, стараясь как можно меньше задевать раны. Получается плохо — он издает пару хриплых вздохов, но молчит. Видимо, слова ему даются ещё больнее, чем мои попытки помочь. Именно, что попытки, потому что я не смогу его спасти, по крайней мере, сама. Середина ночи, никого в академии нет, и я знаю, где живет только один маг. Выбора у меня нет.

Как мы добежали до дверей из тёмного дерева, я помню плохо. Единственное, что меня волновало — как бы уменьшить боль Оникса. Стучаться пришлось ногами. Несколько раз. Кажется, что бесконечное множество. Ещё немного, и выбила бы эту дверь к чёртовой матери.

Дверь, наконец, открывается. На пороге серьёзный, хмурый магистр Эшфорд. Вижу только его уставшие глаза. Ком застревает в горле, поэтому я молча показываю магу раненого кота на своих руках. Проректор всё понимает и без слов впускает нас внутрь.

— Я в силах помочь ему, как целитель? — Спрашиваю сухо, аккуратно укладывая Оникса на пол на подстилку, которую дал магистр Эшфорд. Сейчас его способность телепортироваться очень пригодилась.

— Да. Можно попробовать. — Отвечает тихо. — То же самое, что ты пробовала на маленькой ране на моём пальце, только сил придётся отдать больше. Надеюсь, времени тебе хватит.

— Не говорите так… — Шепчу я, глотая комок слёз и, чувствуя, как дрожат руки. Я кончиком указательного пальцы погладила кота по лбу и носику… он на секунду приоткрыл глаза, но потом снова их устало закрыл.

Я села ровнее перед Ониксом. Руки всё также мелко подрагивали, в душе нарастал противный комок. Теперь я понимаю, почему врачи не работают с родными людьми, это очень сложно. Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, сжать зубы до боли в висках, сосредоточиться на магическом резерве. Зачитывать заклинание было глупо, кроме того короткого на лечение маленьких ранок, я больше ничего не знала, поэтому сосредотачиваюсь на своих магических протоках, пустила по ним магию. Приложила ладони к небольшой ране на боку, открытой, практически доходящей до кости. Оникс от этого прикосновения снова приоткрыл глаза, слегка вздрогнув. Его дыхание всё не восстанавливалось…

Я пускаю магию, сосредоточившись только на ранах. По моим рукам ползут странные зелёные лианы, волосы взметаются, словно от ветра. Очень странное ощущение, но я стараюсь не обращать на это внимание.

— Молодец. Только не бойся и не останавливайся. — Короткое и тихое от проректора.

Даже и не думала останавливаться.

Под Ониксом вырисовывается круг с рунами ярко-зелёного цвета, он увеличивается в размерах. Понятия не имею, что происходит, но я не останавливаюсь, потому что остановиться ещё страшнее. Кажется, какие-то раны затягиваются, но я не уверена. Весь мир сужается до магии в моих пальцах и кота, всё также дышащего хрипло и тяжёло.

Вдруг Оникс приоткрывает ярко-жёлтые, словно солнце, глаза, смотрит на меня внимательно и спокойно, а потом снова медленно их закрывает… дыхание его становится тише, или?..

Магический круг под ним почем-то уменьшается, пока совсем не исчезает, мои пальцы начинает покалывать, ярко-зелёные лианы отступают от локтей, опускаются к запястьям, ладоням, кончикам пальцев. Я совсем ничего не понимаю, сердце начинает грохотать где-то в горле, руки снова трясутся.

— Камелия. — Тихо зовет магистр Эшфорд. — Хватит. — И словно гром такое громкое в абсолютной, звенящей тишине: — Поздно. Он умер.

Всё резко обрывается.

И магия в руках рассыпается, волосы падают на плечи. И внутри что-то рвётся с треском, разбивается в дребезги, становится больно дышать.

Трясущимися руками я глажу уже родную мордочку, пальцами провожу по мягкой шерсти на лбу, груди, не слыша дыхания, не чувствуя под шерсткой биения сердца.

— Солнышко… — Шепчу я, склоняясь над окровавленным телом. Слёзы застревают где-то очень глубоко, лишь руки очень сильно трясутся.

Проректор берёт меня за плечи, чуть тянет на себя, отодвигая от Оникса. Внутри и снаружи абсолютная пустота. Я не могу оторвать глаз от измученного тела. Магистр Эшфорд гладит Оникса по лбу, как это делала я, а потом накрывает его мордочку белым платком.

— Нет… — вырывается у меня слабый шепот.

— Камелия… — Кажется, проректора тоже ломает изнутри.

Я молча откидываю голову на основание дивана, смотрю на свои дрожащие руки. Они, оказывается, всё это время были в крови… смотрю на них долго, пустым, невидящим взглядом. Сердце больше не грохочет, его просто нет. Что-то только противно звенит в ушах. Наверное, тишина.

Проректор садится рядом, откидывает голову на диван.

Мы долго молчим. Я начинаю дрожать всем телом, не контролируя это. Кажется, магистр Эшфорд, меня обнимает, но это уже совсем не важно. Мою голову, как стая назойливых мошек, настигают тысяча мыслей. Мне нужно было практиковаться больше, тогда я бы смогла ему помочь… Мне нужно было чуть больше времени… Мне нужно было…

— Камелия, посмотри на меня. — Просит тихо проректор, но я игнорирую просьбу. Она была не важна. Ничто уже важно не было.

Магистр обхватывает моё лицо ладонями, практически насильно поворачивает к себе, заставляет заглянуть в глаза. Лишь мельком отмечаю, что его взгляд теперь не такой яркий. Весь мир теперь в принципе блеклый и серый.

— Не нужно себя винить. Ты не в чем не виновата. Оникс знал, на что идет. И он мог попросту не приходить, но потратил последние магические силы на открытие портала, чтобы увидеться с тобой. Ты сделала всё, что могла, не вини себя.

— Откуда вы знаете? — Спрашиваю глухо и хрипло. Неужели этот голос принадлежит мне?..

Проректор гладит меня по щеке, убирая прядь волос за ухо. Только сейчас замечаю, как плотно он сжал губы, как напряжены челюсть и виски, как потемнели изумрудные глаза, став тёмно-зелёными.

— Я просто это знаю.

Наверное, мне было совсем плохо, или абсолютно всё равно на всё, что происходило, потому что этих слов мне хватило. Я поверила проректору. И только глаза жгли слёзы, пустота внутри наполнилась горечью утраты. Дышать становилось всё тяжелее, я закрывала глаза и видела такой родной солнечный взгляд.

Оникс навсегда останется солнцем в моих глазах.

Похоронили Оникса под большим дубом. Под тем самым, из-за которого меня переселили на чердак. Проректор сам на этом настоял, напомнив ректору, что кот связан с академией. Большего они передо мной не обсуждали. Впрочем, я их понимаю. Мой вид походил на мертвеца. Я не спала почти всю ночь, пару раз лишь засыпая минут на сорок. Уже и не помню, о чём тогда думала. Помню, что немного поплакала. Но это было совсем ненадолго, легче от этого не стало.

Проректор настоял на том, чтобы я переночевала в его покоях. Я пристально посмотрела ему в глаза, замедленно спросила зачем ему это нужно. На удивление, ответил правдой — нужно было проверить, откуда пришел Оникс, проверить на сколько опасно для других то, что там скрывалось. Мне было всё равно, я только попросила быть аккуратнее, и провела всю ночь в спальне проректор на подоконнике. Оникса они забрали сразу, как я с ним попрощалась.

Это была очень тяжёлая и длинная ночь.

Утро было ещё тяжелее. До того, как начались занятия, нужно было похоронить Оникса, чтобы не было лишних вопросов со стороны адептов. Поэтому занялись этим, как только первые лучи солнца появились на стенах академии.

На ватных ногах вышла из комнаты, на меня кто-то накинул плащ, плохо помню, как вышла из башни в принципе. Помню, как коснулась кончиками пальцев пушистого лба и носика, и горькую мысль о том, что больше не увижу этих ярко-жёлтых, мудрых глаз и не услышу такой родной голос.

Смотреть на то, как его закапывали было тяжёло. Было желание отвернуться или закрыть глаза, но я всё равно смотрела. Это казалось важным.

Лишь когда всё было кончено, наколдовала поверх жёлтые лютики. Всего сорок цветов. В первых лучах солнца они выглядели ещё ярче и живее, тянулись к лучам, расправляя лепестки.

Ониксу бы понравилось.

— Мимо! — Рык профессора в ответ на мой удар.

— Камелия, снова мимо! Что с тобой сегодня? — Ругалась она.

Практически в бешенстве подбежала, оценивая мой общий вид. Пальцем указывает на мишень, и стрелы, разбросанные вокруг.

— Ты постоянно промахиваешься! Что произошло?

Я опускаю лук, устало кручу шеей, чувствуя дикую усталость.

— Просто плохо спала. — Отмахиваюсь я от лишних вопросов. — Я могу попробовать что-нибудь другое. Боюсь, с луком сегодня не получится.

Профессор Жилан внимательно разглядывает меня ореховыми глазами, сжимает тонкие губы и, наконец, говорит:

— Ты занималась сегодня почти пять часов. И это после пар. У тебя точно ничего не случилось?

Упрямо мотаю головой. Но мне, скорее всего, не верят, потому что боевой маг только вздыхает.

— Ладно. Скоро уже закат. Иди в комнату и отдохни. Продолжим завтра. Сегодня у тебя не только с луком ничего не получится.

Скоро закат? Смотрю на небо, отмечая, что солнце действительно скоро сядет. Вот и день уже прошел.

Возможно, профессор права. Я киваю в ответ на её слова, прощаюсь, переодеваюсь в домике и ухожу. Только не на чердак, а в столовую, потому что всё ещё не хочу возвращаться в комнату. В столовой почти никого не было, поэтому я спокойно запихнула в себя немного ужина (точнее, обеда, потому что его я пропустила), и долго думала, чем бы заняться, медленно попивая кофе. Было принято решение зависнуть в библиотеке.

Но и там меня на долго не хватило. Я взяла книги, и ушла, когда библиотека уже закрылась. На улице было темно, адепты явно уже рассосались по комнатам. Поэтому я перелезла через забор в жёлтых цветах и села рядом с лютиками, откинувшись спиной на шершавый дуб.

— Здравствуй. — Поздоровалась шёпотом. — Я тут посижу немного, ладно? Не ругайся только, пожалуйста. Скоро я вернусь к нормальной жизни, но сейчас это должно переболеть.

Ответа, конечно же, не последовало. Поэтому я, внимательно осмотревшись, убедившись, что никого нет точно, зажгла магический фонарь, взяла какую-то книгу и долго читала, особо не вдумываясь в смысл написанного. Мне просто нужно было чем-то заняться.

Не знаю точно, сколько я так сидела, но через какое-то время меня заметили. Мужской силуэт приблизился к заборчику, открыл ворота, и подошёл ко мне. Это был Мэйл.

— Доброй ночи. — Поздоровался он с теплотой в голосе.

Навожу на него светильник, вижу, что улыбается.

— Ночи. — Отвечаю немного ворчливо, потому как ничего доброго не вижу.

— Можно я присяду?

— Попробуй.

Коротко смеётся над моей ворчливостью, но садится рядом.

— Ты ведь заметил меня из-за света, да? — Спрашиваю я, закрывая книгу.

Коротко кивает. Вздыхаю и «выключаю» магический фонарь. Не хочу, чтобы нас заметили, тогда проблемы будут не только у меня, но и у Пончика. А его из-за меня и так уже ругали и наказывали.

— Что ты тут делаешь? — Спрашивает он, спустя некоторое время.

Хороший вопрос.

— Тут красиво. — Вру. Причем не самым красивым образом. Мне просто кажется, что даже если я и объясню, то он не поймет. Да даже если и поймёт… говорить всё равно не хочется.

Он снова кивает, пальцами трогая колючую траву. Возможно, все адепты уже в курсе. Но мне уже без разницы.

— А ты почему не спишь? — Спрашиваю, глубоко вздыхая. Морозный воздух отрезвляет, я понимаю, как же сильно замёрзла. Ясное ночное небо усыпано звёздами, ярким пятном горит Луна.

— Да так. Не хочется. — Пожимает он плечами.

— Только не говори, что тебя тоже бессонница замучила. — Кривлюсь я. Не спать и мучится из-за кошмаров так ужасно. Нервы сдают быстро.

— Что значит «тоже»? — Хмурится парень, смотря на меня в упор.

Я замялась. Не нужно было этого говорить. Упрямо перевожу взгляд в сторону, на лютики. Пальцы сильнее сжимают корешок книги, чувствую я себя не очень комфортно.

— Я сплю хорошо. Просто сейчас холодеет, организм требует гулять больше. — Поясняет он уже мягче.

— В каком смысле? Зачем тебе гулять в такой холод?

— Я же говорил, что больше специализируюсь по льду. — Поясняет, как маленькому ребёнку.

Да, точно. Мне тогда было малоприятно.

— И что это значит?

Меня на самом деле давно уже интересовал этот вопрос. Просто никак подходящего времени не было, да еще и все эти жизненные неурядицы. Всё жду того момента, когда моя жизнь перестанет походить на фэнтезийный сериал.

— У каждого стихийника есть свои таланты. Ты, например, маг Земли, но при этом целитель. Я — маг Воды, но по сути, легче мне дается Лёд. Стихии, как дерево. Есть основа, а дальше — ветки и листья… Если более подробно, то, например, в тот момент, когда тебя скинули в озеро, я чуть не заморозил его. Если бы это произошло, то тебя бы уже не спасли. Поэтому пришлось контролировать эмоции и спасать тебя своими силами, не пользуясь магией.

— О-о, — протягиваю я в удивлении. С его пояснением стало куда легче. И понять то, что произошло на озере, в том числе. — Я, вроде бы, до сих пор тебя не поблагодарила. Спасибо, что спас меня.

Стихийник только смущённо дёргает плечом:

— Пустяки.

— И всё же спасибо.

Мы еще немного помолчали. Ровно до тех пор, пока у меня не появились ещё вопросы:

— А что насчет молнии?

Но Мэйл только смеётся, словно я спросила жуткую глупость. Я обиженно надуваю щёки. Да что же все надо мной смеются?

— Молния — это энергия. Она не относится к Стихии. Стихийники не могут её призывать и использовать. — Объясняет улыбаясь. А потом добавляет, заглядывая мне в глаза: — Только не дуйся на меня, пожалуйста.

— Вот еще дуться на тебя. — Фыркаю я и демонстративно закатываю глаза.

Мы ещё сидим некоторое время в тишине, нарушаемой игрой сверчков, смотрим на ночное небо, дышим осенним воздухом. Я пару раз вздрагиваю от холода, поджимаю под себя ноги. Благо, Пончик оказывается джентльменом и отдает мне свой плащ, напомнив, что холода не чувствует по определению. Я благодарно киваю и прикрываю им руки и плечи. Становится немного теплее.

— А какие ещё есть учебные заведения в Эмлентии? — Спрашиваю я, чтобы заполнить тишину. Грустить мне хотелось уже меньше, поболтать не о чем было не такой уж и плохой идеей.

— Да много разных, — неопределенно пожимает плечами маг Воды, — школы, академии, университеты. Из самых популярных: наша академия, Университет Колдовства, Академия Мифических Существ, школа благородных девиц.

Школа благородных девиц? Это же там училась Каролина, сестра магистра Эшфорда?

— Что ещё за школа? — Спрашиваю я, скрывая то, как почему-то встрепенулась от воспоминаний.

— О, прелестное место, на сколько я знаю. В этой школе обучаются девушки из высших и средних сословий, чтобы при выпуске выйти замуж за какого-нибудь человека из высшего общества. Многие из выпускниц этой школы вставали во главе престола, либо же управляли чем-нибудь поменьше, но не менее значимым.

Я удивленно выдохнула и покивала головой. Получается, семья проректора из высшего или среднего сословия? И Каролина должна была в итоге быть кем-то очень влиятельным? Сначала я удивилась этому, порадовалась за семейство Эшфордов, а потом почему-то задумалась, насколько же юной леди было тяжело. Это же воспитывали не просто умных учениц, а расчетливых, строгих девушек со стратегическим мышлением, прекрасным знанием таких наук, как история, политика, экономика, языки. Если говорить проще, то в моём понимании это школа принцесс.

— А там учатся только люди, или маги тоже? — Спрашиваю тихо, укутываясь в плащ Мэйла сильнее. Чем ближе к полуночи, тем холоднее.

— Люди. — Значит, сестра мага Эфира была человеком. Такое вообще возможно? Но спрашивать такое у Мэйла было бы странно, поэтому я так и не решаюсь. — Основатель школы считал, что магия и вера в сказки отвлекают от управления государством.

— Жестоко. — Хмурюсь я.

— Зато правда. — Отвечает маг, не переставая улыбаться. У него скулы, интересно, не болят, постоянно быть таким добрым и приветливым?

Я уже хотела ответить что-то вроде: «кто ж знает», но потом задумалась над этими словами. Может, он действительно прав? Если в руках не милостивого государя будет магия, то что он будет с ней делать? Он же переубивает всех вокруг, просто потому что такой сильный и могущественный. А уж как это ощущение могущества давит на психику, я уже знала не понаслышке. Меня до сих пор потряхивает от гордости, что мне теперь достаточно просто сварить определённое зелье, а не возиться с таблетками и уколами несколько месяцев.

Но я всё равно переживаю за учениц той школы. Я надеюсь, их не воспитывают в такой строгости, что кроме как учебников по экономике и разговоров о политике, они думать ни о чём не могут. И как же, интересно, к этому относилась Каролина? Сколько бы сейчас ей было лет? Вышла бы она в итоге за человека, которого полюбила? Или же они все выходят замуж по расчету?

— Ужасно. — Вырывается у меня вердикт.

— Что? — Переспрашивает Пончик. — Цветочек, ты что об этом так усердно думаешь?

— Да так… хорошо, что я не попала в их школу.

Мэйл смеётся в ответ, демонстрируя идеальные зубы и ямочки на щеках:

— Но, признаться, благородной девицы из тебя бы не вышло.

— Да, ты прав, оттуда мне было бы куда легче отчислиться. — Смеюсь уже и я.

Мы посидели под дубом ещё некоторое время, пока я окончательно не замерзла и не начала клевать носом. Мэйл проводил меня до главной башни, дальше я попросту не разрешила.

— Вдруг, нас вместе заметят. Неловко будет. — Объяснила я, уже засыпая практически на ходу.

— Почему это? — Нахмурился парень. — Вдруг, ты заснешь, упадешь и расшибёшься? Кому это нужно?

— Ну, расшибусь и ладно. — Буркнула я в ответ. — Под деревцем похороните, цветочки каждый месяц приносить будете, ректор так вообще станцует на моей могилке победный танец, не так страшно. А вот если нас заметят, то у тебя снова из-за меня будут проблемы. Иди давай, не смотри на меня так.

— Глупая ты, Лия. — Качает головой Мэйл, смотря на мои попытки открыть массивную дверь.

— Сам глупый. — Отвечаю беззлобно. — Я просто спать хочу.

На это он уже ничего не отвечает, только помогает с дверью, пропускает внутрь, желает спокойной ночи, и закрывает дверь.

Я даже не помню, как дошла до чердака, а заснула, кажется, раньше, чем голова коснулась подушки.

Спала я всего где-то шесть часов. Естественно, не выспалась. Сутки без сна и до этого ещё кошмары дали о себе знать. Вставать было безумно тяжёло, я возненавидела весь мир, как никогда до этого. Каждый день на меня давил больше, чем предыдущий, и я уже не знала, как с этим справиться.

Утро началось с выслушивания нудной лекции профессора Виртеля, а потом меня отпустили в лабораторию поработать над зельями от лихорадки. Тяжёлый уровень зелья, он требовал особую внимательность, которой у меня, конечно же, сегодня не было. Мысли постоянно либо проваливались, либо уходили к тому, что произошло, либо же общее физическое состояние подводило. Я выпила кофе, даже два, восстанавливающий отвар, но всё это было временно.

Кофе больше не бодрил, а зелье не могло залатать душевные раны. Хотя, вроде, такое зелье и существует, но использовать я его не хотела. Лучше буду страдать, чем чувствовать себя овощем.

Из-за этих мыслей, я снова упустила момент закипания отвара с ромашками на святой воде. Он перекипел, убежал, и вообще всё было очень плохо. Я, ругаясь, вылила очередной котелок. Ужасно, я так никогда не закончу.

— Вижу, вы сегодня не выспалась. — Доносится голос с двери.

Как я не бросила магический пульсар в сторону голоса — не знаю, чудо какое-то. Однако карандаш в моей руке попал бы точно в цель, если бы магистр Эшфорд не был куда быстрее. Тренировки с профессором Жилан давали о себе знать.

Видимо, на фоне нервного напряжения, кофе и отвара я даже спокойно не могу реагировать на внешние раздражители.

Мужчина уклонился от моей атаки, пристально посмотрел мне в глаза. Несчастный канцелярский предмет ударился с характерным звуком о железную дверь и отскочил на пол.

— Нужно было постучаться, извините. — Говорит тихо, поднимая явно сломанный карандаш с пола. Умело вертит его меж длинных пальцев, внимательно за ним следя.

— Нужно было закрыть дверь на ключ. — Отвечаю ворчливо, наливая в котелок ровно двести миллилитров святой воды.

— Закрытая дверь меня бы не остановила. — Говорит спокойно, облокачиваясь плечом на стеллаж с баночками зелий.

— Вас — нет, вашу совесть — возможно.

Проректор улыбается одними уголками губ, это далеко не похоже на искреннюю улыбку. Поднимаю на него глаза. Мужчина выглядит очень уставшим, чуть горбится, в глазах пустота и грусть вперемешку со злостью. Я понимала проректора, как никогда. Оникс был для него очень важен, поэтому видеть мага Эфира с улыбкой до ушей показалось бы издевательством.

Вспоминаю мельком, что, кажется, видела его вчера. Он беседовал с профессором Жилан, пока я терроризировала лук и стрелы. До мишеней в тот день я так и не добралась. Выглядел магистр Эшфорд тогда вполне повседневно и спокойно, даже улыбался, на сколько я помню. Не странно, что я это не помню, странно, что в принципе вспомнила с моей-то внимательностью и концентрацией.

— Зачем вы пришли? — Спрашиваю, опуская веточки ромашки в святую воду.

— Договориться о следующем уроке. — Поясняет, внимательно следя за моими действиями. Мне стало неловко под этим взглядом, слишком пристальный. — Когда вам будет удобно?

— Мне совершенно без разницы.

Уже на всё, если честно.

— Спать ложится нужно раньше, может, разница появится. — Ворчит мужчина себе под нос.

Я, наверное, не должна была этого слышать, но почему-то всё равно услышала. Пропустить мимо ушей уже второе замечание о том, что я якобы не выспалась не получилось. И без разницы, что замечание сделано по факту.

— Что вы хотите этими словами сказать? — Я откладываю букетик ромашек в сторону.

Какая ему вообще разница выспалась я, или нет?

Проректор мнётся, явно не желая отвечать на мой вопрос. Сжимает челюсть, смотрит в сторону и вертит между пальцев карандаш.

— Магистр Эшфорд, я жду ответа. — Я вообще не намерена успокаиваться. Злость росла в геометрической прогрессии.

— Мне нечего вам сказать, адептка Васильченко. — Отвечает проректор, наконец, поднимая на меня изумрудные глаза. — Вы уже взрослая девочка и сами знаете, когда и с кем вам проводить ночи…

Что?

— «С кем проводить ночи»? — Нет, меня сейчас точно никто не остановит. — В чём вы пытаетесь меня обвинить? Откуда вам в принципе знать, с кем я проводила «ночь»?

Сжимает зубы и снова отворачивается. Господи, и вот это взрослый человек?!

— Отвечайте. — Практически уже рычу. — Не испытываете мои побитые нервы.

Кажется, маг уже жалеет о том, что пришёл, потому что продолжать этот разговор совсем не хотел. Он обычно так себя не ведёт. Что происходит?

Магистр Эшфорд снова поворачивается ко мне, слегка щурит глаза.

— Вчера ночью видел вас с адептом Каффером у дверей главной башни. — Поясняет нехотя.

— Поздравляю вас. — Тормоза отказали окончательно. — И что с того? Как вы вообще нас увидели? Никого ни в башне, ни на территории не было.

— А вы так скрывались, что следили за тем, кто там есть, а кого нет? — Ответное обвинение совершенно не по теме!

— Значит, вас там не было. — Делаю я вердикт.

Мы уже просто пожираем друг друга взглядом. Я просто не понимаю, чего от меня хотят, что вообще имеют в виду, а проректор, судя по всему, даже и не собирается просвещать меня.

Карандаш замирает между большим и указательным пальцами.

Атмосфера накаляется до предела.

Котелок с отваром выкипает.

Я шиплю какое-то ругательство, выключаю огонь. Хочу убрать котелок, но делать это в четвертый раз уже точно не хочу. Машу на него рукой, устало падаю на стул, прикрываю глаза пальцами.

— Я не понимаю, чего вы от меня ждёте. — Выдыхаю через минуту молчания. — Откуда вы вообще знаете о том, где я вчера была?.. Что вам Мэйл сделал? Он тут точно не причем, не впутывайте его.

— Вы его ещё и защищать будете? — Снова закипает он непонятно из-за чего.

Я уже больше не могу ругаться. Силы как быстро пришли ко мне, также быстро и покинули, оставив нерешённый конфликт на половине. А мне уже абсолютно всё равно. Абсолютно на всё.

Я поднимаю глаза на злого мужчину.

— Зачем вы пришли? Говорите, что вам нужно и уходите. — Тихо и безразлично отвечаю я.

Магистр Эшфорд молчит некоторое время, буравя меня взглядом, а потом подходит к моему столу кладет на него карандаш со сломанный грифелем и какую-то бумажку.

— На ней записаны дни и время, когда я свободен. Подстройте под эту информацию свой график. У меня есть ещё сложная тема, которую нужно вам объяснить. — Сухо и отрешённо говорит он, словно профессор Виртель зачитывает свои лекции.

Вообще ничего говорить не хочу, поэтому только киваю, так и не подняв на мага глаза.

— Я прошу прощения за то, что произошло. — Вдруг говорит проректор всё-таким же глухим и отрешённым голосом. — Мы оба последние дни на взводе, потеряли хорошего друга. Если вам нужна будет моя помощь, вы знаете где меня найти. Не бойтесь «беспокоить или мешать», хорошо?

Молча смотрю в одну точку на полу.

— Камелия? — Уже тише и мягче. Кажется, его голос дрогнул.

Безразлично поднимаю на мага уставшие и злые глаза.

— Я вас услышала. Спасибо. — Бросаю сухо.

Снова опускаю голову. Отвар что ли подействовал? Чувствую себя камнем, которому всё равно на внешние раздражители. Камень устал что-то менять в этой жизни. Камень сдается.

Ни сказав больше ни слова, магистр Эшфорда исчезает. Почему он не воспользовался дверью — понятия не имею.

Смотрю на то место, где только что был маг. На то, как растворяется чёрный дым. Беру в руки карандаш, указательным пальцем провожу по отколотому грифелю.

Как жаль, что он сломался.

Проректор явно чего-то скрывал. Америку этим осознанием я не открыла, однако любопытство неожиданно встрепенулось, будет весело, если моя догадка окажется верной. Я посидела в лаборатории ещё некоторое время, побыла камушком, пока не собралась с мыслями, силами и не сходила на обед. После решила пойти в библиотеку познавать азы стихии Эфира.

Однако даже спустя сорок минут поисков я не смогла найти ни одной книги по Эфиру. Меня это жутко начало злить. Пришлось идти к самым дальним стеллажам, искать на самых нижних и верхних полках, потому что просто вывески «Стихия Эфира» нигде не было. Я уже почти сдалась, когда нашла одну довольно толстую книгу в черном, твердом переплете с лакированной надписью «Эфир». Пролистнув пару страниц, поняла, что, в целом, это то, что мне нужно. Присела на уже знакомое мне местечко, открыла учебник и начала читать… простите, ломать себе мозги. Текст, на удивление, был написан сложно и муторно, словно я не про магию читаю, а про квантовую физику. Моему мозгу, закалённому химией и биологией, было откровенно тяжёло. Но желание подтвердить мою теорию (а она таки появилась, да) было просто нереально огромным. Пришлось стиснуть зубами негодование и читать.

К третьей странице сего ада, я осознала, что информация о том, как устроены магические каналы, а также их зарисовки и точные схемы на теле были бы мне очень полезны. Что-что, а бездумно переписать я сейчас была в состоянии. Вооружившись уже поточенным карандашом, пером и тетрадью, решила всё переписать, а потом, когда будут силы, зазубрить.

Магические каналы располагались практически там же, где и кровеносные сосуды, однако «подцепить» их можно только также магией. То есть, если пырнуть мага обычным ножом, то он получит ранение, но только физическое — пойдет кровь и прочее вытекающее от ножевого ранения, однако, если взять тот же нож, накачать его магией (этим занимаются в основном гномы), а потом пырнуть им того же мага, то этот нож заденет не только вены и артерии, но ещё и магические каналы. В таком случае, если не оказать своевременную помощь пострадавшему (а именно — «залатать» своей магией рану и передать часть магического резерва), то он может остаться человеком. Для этого и нужны целители. Не просто простуду и аллергию лечить, а стараться мага оставить магом. Уверена, на практике было много случаев, когда целителя просто не было рядом. Многие явно остались без своих способностей. А ведь кто-то и вовсе не выжил.

Я, как человек, который учился на врача, несколько расстроилась от этих мыслей. Долго ещё сидела, рассматривая яркие красные полосы на теле нарисованного мага, а потом тяжёло вздохнула и продолжила чтение.

Дальше было как в сказке — всё страшнее и страшнее.

Маги Эфира имели практически полный контроль над сознанием, который являлся по сути частью Эфира. То есть, такой стихийник, мало того, что контролировал всё вокруг, так он ещё и лез буквально внутрь окружающих — в мысли, подсознание, саму суть. Он может подчинять своей воле, читать мысли (вот и оно! Я действительно была права!), и очень легко убить. Конечно, данные способности нужно ещё постараться заполучить, ведь это далеко не первый курс Академии Стихий, но всё-таки. Иметь такое могущество, наверное, страшно…

Я морщусь и откидываюсь на спинку стула. Как много информации, ужас. Впрочем, всё не так плохо — моя теория оказалась верна. Устало потираю виски, смотрю на книжные стеллажи, а между ними замечаю знакомый силуэт.

Магистр Эшфорд. Он стоял между рядами и вчитывался в какую-то книгу. Везёт же мне него. Особенно сегодня. Особенно всегда.

Не знаю, что его привлекло (возможно, мой красноречивый взгляд, а, возможно, не менее красноречивые мысли), но мужчина практически сразу поднимает на меня глаза. Взгляд его серъёзный, даже уставший. Никак не изменился за эти несколько часов. До сих пор злиться?

Но в противоположную от моих мыслей (я при этом понимании криво усмехаюсь), маг захлопывает книгу, подходит к моему столу.

— Адептка Васильчинко. — Кивает, приветствуя. — Что читаете?

Голос вполне приветливый, надо же… Опускаю взгляд на учебник и свои зарисовки.

— Учебник про вашу стихию, магистр Эшфорд.

Коротко усмехается:

— Зачем же он вам?

Сколько иронии в голосе. Он явно читает мои мысли. Вообще есть ли смысл в таком случае отвечать?

Однако эту бессмысленную игру я продолжаю:

— После вашего урока, стало понятно, что целителю необходимо знать азы Эфира, как Стихии. Как видите, информация из этой книги идет мне на пользу. — Выкручиваюсь, не напоминая вслух о сегодняшнем пустом наезде.

— Очень рад. — Несколько сухо кивает.

— О, а я-то как рада! — Усмехаюсь, признаю, несколько резко.

— Что вы хотите сказать? — Щурится маг.

Что я хочу сказать? А разве вы не знаете, что я хочу сказать?

Медленно, но верно закипая, тычу пальцев текст книги с еле пожелтевшими листами: «… такие маги способны подчинять своей воле окружающих…».

— Пока довольно сложно, нужно много практиковаться и работать в первую очередь над собой. — Комментирует абсолютно спокойно проректор.

Процесс закипания ускоряется.

Переставляю палец дальше: «… способны убить, перекрыв доступ к другим элементам с помощью Эфира…».

— Каюсь, пробовал на монстрах. Однако, получилось далеко не с первого раза. Пока от этой затеи пришлось оказаться. Ради собственного здоровья.

И совсем уже агрессивный тык в последнее, но очень уж для меня значимое: «… читают мысли».

Молчит.

Возмущенно поднимаю голову, глотая все некрасивые слова, готовые выбраться на свет небесный. Вот почему нельзя сказать сразу, как только я начала подозревать? Зачем так долго с этим тянуть??

— Чтобы вы всё-таки прочли эту книгу. — Улыбается уголками губ проректор. — Подождите меня десять секунд, пожалуйста.

И… исчезает, оставляя после себя черную дымку.

Горько усмехаюсь. Вот и куда он? Когда мне есть, о чём поговорить!

Нервно прикрываю глаза, медленно высчитываю десять секунд. И уже на девятой на том же самом месте сгущается чёрный дым, появляется силуэт проректора. Поднимаю на него вопросительный взгляд, магистр Эшфорд всё также мягко улыбается, смотрит мне в глаза, и протягивает маленькое, серебряное, тонкое кольцо с еле заметной гравировкой на древне-магическом языке.

— Это что? — Перепугалась я. Надеюсь, не предложение руки и сердца.

— Кольцо-блок. На нем выгравировано заклинание, которое активируется, когда кто-то пытается прочесть ваши мысли. Оно не позволит даже сильному магу проникнуть в ваше сознание и подсознание.

— Сколько стоит? — Спрашиваю по-деловому, вставая с места и принимая кольцо. Надеюсь, оно мне будет как раз.

— Это подарок.

— Что же вы так расщедрились? — Щурюсь недовольно.

— Лежит без дела, нужно же его куда-то деть.

Понятливо киваю, всё-таки принимая кольцо. Глупо отказываться от того, что поможет держать мои мысли при мне же. От осознания того, что даже мои мысли может кто-то прочитать, стало паршиво. Хоть что-то от меня осталось со мной в этом мире, или я обязана полностью в нем раствориться?

— Спасибо. — Говорю довольно сухо, надевая амулет на указательный палец левой руки. Гравировка красиво переливается в лучах солнца, попадающих в библиотеку из окна.

Но я всё равно не совсем доверяю проректору, поэтому спрашиваю:

— Какое число я загадала?

Текст на кольце тускло светится насыщенно-зелёным цветом, а потом гаснет. Проректор пожимает плечами и улыбается уголками губ.

— А цвет?

Снова свечение, и проректор снова качает головой, показывая, что не знает.

И вот чисто мести ради:

— Как зовут молодого человека, который провожал меня до дома каждый вечер?

Лицо мужчины резко меняется, голос, естественно, тоже:

— Не знаю.

А ведь молодого человека никакого и не было.

— Вы правда больше не можете читать мои мысли? — Спрашивая, не скрывая облегчения. Думаю, имею на это полное право.

— Правда. Нужно было раньше отдать его, прости.

— Почему же тянули?

И почему вы снова ко мне на «ты»?

— Потому что сначала ты об этом и не подозревала, а потом просто стало интересно. Ты первая, кто догадался до этого сам. Похвально, адептка, похвально.

— Вы бы были аккуратнее с этой способностью, догадаться не так сложно.

— Возможно. — Спокойно соглашается. — Но почему-то у вас на это ушло несколько месяцев.

Скриплю зубами.

— Всего несколько месяцев, не вся же жизнь. — Отвечаю уже угрюмо. Всё равно злюсь на то, что всё это время мои мысли были полностью под его контролем.

— Чем вы так недовольны, Камелия? — Спрашивает всё также улыбаясь.

Я от возмущения даже теряюсь на несколько секунд! Чем же я недовольна, действительно!

— Может быть, тем, что вы всё это время читали мои мысли, без моего на то разрешения? Или на то, что, пользуясь этим, обвиняете на пустом месте?

— Я читаю мысли абсолютно всех вокруг. Да и не всё время я это делаю. Вам не стоит волноваться, ваши секреты и мысли всё равно остаются вашими.

А на второй вопрос отвечать мы не собираемся, значит.

Я лишь в бешенстве захлопываю книгу и тетрадь. За всё это время в моей голове было столько мыслей, страшно подумать, что я для проректора была открытой книгой. Всё нутро, как на ладони. Кошмар! Я имею полное право злиться!

— Но я всё равно волнуюсь и буду волноваться. — Вырывается злобное шипение. Складываю всё в сумку, собираясь уходить. Магистр Эшфорд даже не останавливает, лишь молча наблюдает с высоты своего роста.

И тут до меня доходит одна страшная вещь, поэтому я резко останавливаюсь, разворачиваюсь, подхожу достаточно близко и спрашиваю:

— Тогда, на празднике Небес…

— Да. — Спокойный ответ тихим голосом.

— И на озере… — Почти шёпот.

— Да. — Уже настойчивее. Неужели совесть проснулась?

— И вообще всегда, когда я попадалась вам на глаза? — Да, возможно, я уже перегибаю. Но мне так обидно, просто до трясучки.

Выдыхает сквозь стиснутые зубы, внимательно смотрит мне в глаза, отводит почему-то злой взгляд и всё-таки четко отвечает:

— Да.

— И что же вы хотите? Чтобы я вам «спасибо» сказала? — Перегнула знатно, да. Но теперь меня было не остановить.

И магистр Эшфорд тоже психует в конец, потому что в глазах цвета молодой травы полыхает неподдельная злость, или что-то на неё очень похожее.

— То, чего я хочу, адептка Васильченко, вы мне дать не можете.

— Вы уверены? Всё-таки вы читали мои мысли, может, там что-то и было! — Откровенный наезд, понимаю, но злость просто разрывает изнутри.

И тут совершенно бешенный проректор резко подходит ко мне почти вплотную, заставляя задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и всё-таким же тихим, от того и страшным, шёпотом отвечает:

— Даже если что-то и было…

Он не заканчивает фразу, обрывая её смысл даже не на половине, а где-то в самом её начале. Смотрит на меня уже даже не злыми глазами, а какими-то грустными. Я резко перестаю думать о том, что могу ему ответить, что в принципе могу сказать. Навык успешно потерян. Я лишь несколько глупо смотрю в глаза проректора, слыша биение собственного сердца где-то в ушах. Что это за чувство? Страх? Но магистр Эшфорд не кажется страшным.

Пока я усиленно пыталась размышлять об этом, проректор внимательно разглядывал моё лицо. Мне стало интересно, я глянула вниз, на кольцо. И да, оно светилось зелёным. Вскидываю глаза на мага, полные неподдельного возмущения, но он лишь виновато отвечает:

— Привычка… прости.

А потом и вовсе разворачивается и стремительно уходит, оставляя после себя чувство пустоты и одиночества. Странное чувство… Хорошо, что никто больше не прочтет мои мысли.

Сегодня весь день лил дождь. Небо заволокли серые тучи, им не было конца. Видимо, погода предугадала моё настроение — казалось, что тёмные, дождевые облака заполнили всю мою душу и мысли. Раньше весь мир в моих глазах был серым, а теперь он такой по-настоящему.

Я скучающе смотрела в окно, на капельки воды на стекле, на мокрые дорожки и серое небо. Профессор Виртель монотонно зачитывал лекцию. Эту тему я прошла уже давно с ним индивидуально, отчего пара стала практически невыносимой. В какой-то степени апатия пошла мне на пользу — ломать и крушить ничего не хотелось, весь мой пыл спал на нет. Мне было просто противно, вот и всё. Ссорится и выяснять отношения я уже ни с кем не хотела. Поэтому профессор Виртель спокойно проводил свой урок, а я спокойно сидела на своём месте и не портила пожилому магу жизнь.

Периодично мои мысли очень резко возвращались к Ониксу. Иногда ни с того, ни с сего слезились глаза, как только я могла подумать о нём. У меня просто в голове не укладывалось, как я смогла так сильно привязаться к магическому существу за такой короткий период времени, прошел где-то месяц, может, чуть больше. А он… а я ведь давала себе обещание, что к этому миру меня ничто и никто не сможет привязать. Я хотела, чтобы это было страшным сном, о котором я забуду вскоре, после того, как вернусь домой. Но всё становится только сложнее. За три месяца в этом мире, я сделала больше, чем на Земле за всю свою жизнь. В моральном плане, конечно. Даже, вон, на турнир с присутствием королевской семьи собираюсь.

Тяжело вздыхаю и морщусь. Воспоминания о турнире сразу пробудили и воспоминания о ссоре с проректором. Опускаю взгляд на руку, лежащую перед раскрытым учебником в кожаном переплёте с пожелтевшими страницами и грубыми зарисовками. Профессор Виртель был страшным фанатиком старых книг. Он говорит, что в книгу раньше вкладывали не просто текст, а душу. В принципе, хоть в чём-то наши мнения совпали.

На указательном пальце моей руки блестело кольцо, подаренное магистром Эшфордом. Я прислушалась к себе — нет, больше не злюсь, лишь после самой ссоры довольно неприятный осадок, но такое нормально после конфликтов. Но я так и не смогла понять причину его злости. Он же начал говорить, что я не высыпаюсь и провожу с кем-то ночи. Если отталкиваться только от последнего, то можно подумать, что он ревнует. Но это невозможно.

Или?..

Задумываться об этом мне всегда было как-то неловко. Магистр Эшфорд хоть и был проректором, но, когда мы были наедине, то таковым я его совсем не ощущала. Да, иерархия, вежливость есть, но было что-то ещё, что-то сильнее и больше, чем статус или мнение общественности. Все его поступки, взгляды, касания — что это? Он спасал меня так часто просто потому что мой мозг громко верещал мысли? Думаю, в академии много кто несчастен, им нужна помощь даже больше, чем мне. Он всем так помогает? А что тогда чувствую я?

В первую очередь, страх. Я привязалась к Ониксу, и вот чем это обернулось. Совсем не жалею об этом, но, когда я вернусь домой, то Кристофер не пойдет за мной. Мы разойдемся. А я буду долго страдать после, потому что на короткую интрижку это не похоже. В итоге, мои чувства мне же самой принесут лишь боль и огорчение. Мне не нужно привязываться к проректору, это плохо закончится.

Но… мне так приятно быть с ним. Это просто интерес к красивому мужчине, кратковременная влюбленность, или что-то большее? Может ли это быть той самой сказочной любовью?

Фыркаю и отворачиваюсь к окну. Лия, какая ещё «сказочная» любовь? Любовь — не добрая сказка, она — опасное оружие, уничтожающее без жалости каждого, кто к ней посмеет притронуться.

Но вопрос всё равно остается открытым. Надо бы с ним увидится. Теперь, когда мои мысли никто не может прочесть (камень в огород проректора, да), я могу позволить себе думать, о чём угодно. И мой «хитрый» план никто не раскусит. Наверное… вспоминаю, что он оставлял мне листочек с днями, когда он свободен. Кое-как нахожу его в маленьком кармашке сумки. Ага, сегодня после шести вечера и ещё послёзавтра с трех до семи. И что это всё? У него больше нет выходных? Впрочем, да. Всегда, когда мы пересекались, это было либо очень внезапно, либо по учебе, либо в коротких промежутках. Но это не отменяло частоту наших встреч.

Так, Камелия, соберись! Сегодня, значит, сегодня.

Я не знала, где искать проректора. Это не было новостью, поэтому я не расстроилась. Просто решила начать поиски с его кабинета.

Стучать было страшно. Ещё страшнее было услышать ответ… но он таки последовал.

— Войдите.

Сердце почему-то бьётся в жутком волнении. Отмечаю это, стараясь держать себя в руках. Выдыхаю и толкаю массивную дверь. Естественно, здороваюсь.

Магистр Эшфорд поднимает глаза, не отрывая пера от свитка. Как только он видит меня, то письменная принадлежность замирает, грозясь оставить не очень красивую кляксу. Я осмеливаюсь посмотреть магу в глаза, но он собирается с силой, духом и мыслями, поэтому голос его звучит особенно по-деловому:

— Здравствуйте, адептка Васильченко. Не ожидал вас увидеть так скоро.

— Почему же? — Спрашиваю, слегка нахмурив брови. Он думал, что я обижаюсь?

Но он предпочитает не отвечать. Отводит взгляд, замечает испорченный свиток, шумно выдыхает. Да, мне тоже жаль. Надеюсь, это не такой важный документ, который существует в единственном экземпляре.

Проректор убирает перо на место, сжимает челюсть. Интересно, о чём он думает? Как жаль, что я не читаю мысли. Почему-то трогаю кольцо на пальце. Становится куда спокойнее.

— Что вас привело? — Спрашивает он, отпивая из белой чашки крепкий кофе.

Я показываю листочек, который он сам мне дал:

— Это. Если верить написанному, то сейчас вы свободны.

Он опускает взгляд на испорченный документ, на кипу свитков, лежащих рядом и на ещё одну, которую явно нужно разобрать (а она была больше раза в два) и откидывается на спинку стула. Безумно уставшим взглядом смотрит на меня.

— Впрочем, всё это совсем не срочно, я могу прийти в другой раз и вообще… — Я уже собралась уходить, даже к двери отошла, ручки коснулась, чтобы дверь открыть, как проректор тихо предлагает:

— Давай, сбежим.

— Что?

Да, к предложениям подобного рода я точно была не готова.

Но этот взгляд изумрудных глаз надо было видеть. Настолько пронзительный, немного лукавый, бросающий вызов и дико уставший одновременно. Ему явно это всё надоело и хотелось выбраться куда-нибудь хотя бы на несколько минут.

— Вас ругать не будут? — Спрашиваю, в голове уже рассматривая несколько вариантов мест, где мало адептов. Проректору явно нужна была тишина. Лес — самый лучший вариант.

Магистр корчит моську и отворачивается. Ясно, ругать будут.

— Уверены, что хотите оставить работу? — Да, я сильно переживаю за работу внутри академии.

— Час. Мне больше и не нужно. — Говорит он так, что мне жалко становится мага в край. Он словно маленький, уставший ребёнок… или взрослый человек, на которого повесили много работы, и он очень сильно устал. Я, как целитель и человек, который учился на врача, не могла оставить его просто так. Смерть на рабочем месте — звучит благородно, но безрассудно и весьма жалобно.

— Хорошо. — Слегка улыбаюсь, сжимая пальцами лямку сумки. Проректор улыбается и встаёт, абсолютно наплевав на кофе, кляксу и работу в принципе. — Вы обедали?

— Не помню… — Хмурится он, действительно задумавшись над вопросом. Подходит ко мне и открывает дверь, слегка наклонившись ко мне ближе. Да что ж такое… отвожу взгляд, пытаясь унять глупое сердце. — Но есть я не хочу.

Магистр пропускает меня вперед. Благодарственно киваю, выхожу.

— Уже не плохо. Куда сбежим?

— Ты явно что-то уже придумала. — Буквально слышу его тёплую улыбку.

Он закрывает кабинет на ключ. Этот звук эхом прошелся по коридору, отражаясь о каменные стены.

— Как и вы. — Я почему-то тоже не могу скрыть улыбки.

Он ничего не отвечает, мы лишь идём вниз по лестнице практически рука об руку, разговаривая о том, как у кого прошел день. Я пожаловалась на мерзкие пары, скуку скучную, он — на бумажную волокиту. Проходя мимо полигонов, я машу рукой знакомым с факультета Воды. Мейл, Сара, Эля и ещё парочка парней, имена которых я не запомнила, ответили мне тем же, приветливо улыбаясь. Я часто оставалась заниматься боевыми искусствами с другими факультетами, поэтому уже с некоторыми познакомилась. Хотя, наслышаны обо мне были, кажется, все. Некоторые подходили знакомится, просто потому что знали, что я первый маг за последние триста лет с Земли. Мне сначала было жутко неприятно, словно я была статуей, которую нужно погладить на удачу, а потом и вообще перестала обращать внимания. Устала, наверное, злиться, на всех и каждого.

Однако, сегодня все смотрели не на меня, а на проректора, спокойно идущего рядом. И только тогда до меня дошло, что идти с магистром Эшфордом так рядом практически через всю академию в лес — настолько безрассудно! Сколько же слухов будет, нас же явно поймут неправильно. Надо было попросить его просто телепортироваться и всё… какая же я порой глупая!

— Что такое? — Спрашивает вдруг Кристофер, наклонившись, чтобы заглянуть мне в глаза.

— А что такое? — Бурчу недовольно, отворачиваюсь. Даже не представляю, какую картину мне представляем вместе…

— У тебя резко испортилось настроение. Что случилось?

Я глубоко вздыхаю, бегая глазами по территории академии. Неужели на моём лице написано абсолютно всё? Нервно трогаю кольцо.

— Они все смотрят. — Бурчу себе под нос, ещё недовольнее. Кажется, у меня даже щеки надуваются. Раздражают.

Проректор по-доброму усмехается, выпрямляется. Я снова становлюсь ему по плечо, чувствую себя маленьким, надутым хомяком, по сравнению с ним.

— Ты довольно популярная личность, не удивительно, что на тебя смотрят.

— Это потому, что я с вами иду. Не нужно преувеличивать мои хулиганские способности и напоминать об этом.

Магистр Эшфорд на это никак не отвечает, лишь чему-то своему улыбается. Только через некоторое время почему-то говорит:

— Я не против, что ты идешь рядом со мной. Если кого-то это не устраивает, то это их проблемы.

По факту. Даже ответить на это было нечего. Зато я успокоилась, и уже не воспринимала это так остро. Если нам двоим комфортно, то какая разница, что подумают остальные?

Как мы дошли до леса, я даже не заметила. Мы просто долго о разговаривали о всём, что приходило на ум, одна тема вытекала из другой, с ним было общаться приятно и комфортно. Он замечательно шутит, понимает юмор, не переходит черту язвительности и грубости. Кажется, я таких интересных парней в своей жизни ещё не встречала. Мы даже не сговаривались, куда пойдем, а в итоге пришли в лес. Удивительная синхронизация. И почему такой человек не встречался мне на Земле?..

— Мне стоит объяснить тебе тему. — Говорит через некоторое время проректор.

Я открываю глаза, отрываю голову от большого клёна, недовольно поворачиваюсь к магу. Он сидел, облокотившись на тот же клён, только с другой стороны — я вижу лишь руку с длинными, красивыми пальцами, плечо и колено.

— Я думала, вы хотите отдохнуть.

— Чем смена деятельность — не отдых? — Спрашивает, всё ещё не поворачиваясь ко мне.

— Рассуждаете, как моя мама.

Коротко смеется:

— Явно мудрая женщина.

— Не то слово. — Улыбаюсь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Воспоминания о родителях и доме всё ещё были болезненными. Мама у меня действительно всегда была разумной, мудрой и очень доброй. Она всегда советовала правильные вещи, умела выслушать и была очень понимающим человеком. Точнее, она советует, выслушивает, есть и будет понимающим человеком. Это теперь меня нет в их жизни. Я часто думаю о том, вспоминают ли они обо мне, или совсем ничего не помнят?

По щеке скатывается слёза. Нет-нет, не плакать. Не здесь, не сейчас, не рядом с этим магом.

Я смахиваю слезу, пару раз шмыгаю носом, потягиваюсь и встаю на ноги. Небрежно отряхиваюсь, вытягиваю руки к небу, чтобы растянуть мышцы, обхожу дерево, встаю перед проректором. Он прикрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам. Светлая кожа практически сияла в дневном свете. У него такие длинные ресницы, красивые губы. Небеса, за что мне это наказание?! Я не хочу в него влюбляться!

— Хватит на меня так смотреть. — Говорит он вдруг, а после медленно открывает глаза.

Я моментально отвожу взгляд, поджимаю губы.

— Я проверяла, заснули ли вы. — Вру безбожно.

Ничего не отвечает, только мягко улыбается. Я прочищаю горло, набираю в легкие воздуха.

— Я думаю, можно провести урок, если вы не против. — Говорю, перекатываясь с пятки на носок.

Смотрит на меня очень внимательно. Пальцами правой руки проводит по воздуху, словно что-то между ними перебирает. Вокруг них появляется чёрный дым, он струится вниз к ладони, сгущается и резко рассеивается, оставляя в руке мага красивый нож.

Во мне резко что-то обрывается, в груди липким, жгучим комком появляется страх.

— Что это? — Спрашиваю я. Голос звучит глухо. Что-то очень эмоциональная я стала в последнее время. Может, проректор просто решил собрать грибочки?..

— Нож, Камелия. Что ты так напугалась? — Отвечает, чуть усмехаясь.

А потом совсем неожиданно и резко проводит по левой ладони острым лезвием, сильно надавливая на кожу, разрезая её до крови. Меня словно холодной водой окотили. Я вздрагиваю, а потом замираю, скованная страхом. Зачем он это сделал? А я ведь только начала восхищаться его адекватностью!

И тут он протягивает мне раненную руку. Как я не шарахнулась назад — не знаю. Лишь стою и недоуменно хлопаю глазами.

— Вылечи. — Говорит он, пристально смотря мне в глаза. — Пожалуйста.

Всё. Академия потеряла проректора по научной работе. Он переработал и сошел с ума.

Но я собираюсь с духом, беру свою мантию за край, решительно собираясь её порвать, но маг это понимает и сразу же меня останавливает:

— Нет. Не так. Как в тот раз лечила раны Ониксу.

Комкаю ткань в руках. Зачем он о нем напоминает?

— В тот раз не получилось ничего. — Отвечаю глухо, сжимая челюсть.

— Получилось. Просто было поздно. Давай, это твой рабочий инструмент.

Резко выдыхаю, начиная злиться.

— Когда вы перестанете использовать свои руки, как рабочий инструмент?

Но всё равно сажусь перед ним, собираясь с мыслями. Рассматриваю руку внимательнее, оценивая степень повреждения. А ведь хорошо так располосовал.

— Вам бы к психологу с такими садистскими наклонностями. — Бурчу недовольно, действительно не понимая, как можно было так пройтись по ладони и никак не изменится в лице.

— Я временно притупил свои чувствительные рецепторы. Будь добра начать, надолго этого заклинания не хватит, умру от потери крови и невыносимой боли.

— С радостью на это посмотрю. — Всё также недовольно, но хотя бы радует, что он знал, что делает.

На это он ничего не отвечает, всё внимательно смотрит за тем, что я буду делать. А я сама не знала, что делать. Но вид вытекающей крови, мне совсем не нравился, поэтому пришлось хоть что-то придумать. Во-первых, стоит избавится от крови, она мешает. Вспоминаю про платочек и бутылку с водой в сумке, достаю их, обливаю ткань жидкостью, вытираю кровь винного цвета, открываю себе вид на края раны. Не все так плохо, как я думала. Но всё равно сразу же накрываю руку своей ладонью, не касаясь кожи, лишь чувствуя тепло. Сосредотачиваюсь на ране, своей магии. Пропускаю магию, направляю её на рану. Руку от локтей до пальцев обвивают лианы, под ладонью появляется магический круг с рунами такого же насыщенного зелёного цвета. Через несколько секунд приподнимаю свою руку, очень боясь увидеть там ту же самую рану, но порез затянулся, осталась лишь кровь. Облегченно выдыхаю, отпускаю магию. Лианы отступают, круг исчезает.

Я только озлобленно оттираю кровь.

— Вот видишь. Ты большая молодец. — Хвалит меня проректор.

Я ещё сильнее тру его чёртову ладонь.

— Никогда так больше не делайте! — Рычу в ярости.

— Ай, больно же! — Ойкает мужчина, отбирает свою руку.

— А когда резали её, больно не было, да?

— Почему тебя это так злит? — Спрашивает магистр Эшфорд, искренне недоумевая. — Обычная учебная практика. Ты же на хирурга училась, разве вид открытой раны должен тебя так сильно пугать?

— Меня пугают не открытые раны, а личности, которые могут нанести себе ножевое ранение!

— Я же сказал, что наложил заклинание… ты снова хочешь поссориться?

— Ничего уже не хочу!

Буквально вскакиваю и ухожу на другую сторону клёна, перебирая в руках окровавленный платок. Бедный кусок ткани…

Понимаю, что злюсь практически ни на что. Но он так меня напугал. Картина того, как он проводит по своей ладони ножом впечаталась в память навсегда. Как мне теперь спокойно жить? Сильно надавливая, стираю кровь и со своих рук. И почему я так сильно злюсь?

Слышу, как маг встает, подходит ближе. Когда начинает говорить, голос его мягкий и тихий, словно убаюкивающий:

— Камелия, прости… я совсем не хотел тебя пугать.

Тяжело вздыхаю. Стираю кровь уже не так агрессивно. Вроде, умный мужчина, а, как сделает какую-нибудь глупость, даже смешно становится.

— Я обижаюсь не на то, что вы меня напугали.

— А на что тогда? — Искреннее не понимание, как у ребёнка.

— На то, что вы относитесь к себе, как к рабочему инструменту. Разве это нормально? Вы — живое существо, ваши руки нельзя просто так резать, чтобы начинающий целитель их вылечил.

Я медленно поворачиваюсь к нему, пока всё это говорю. Он хмурится так, словно я сказала что-то совсем странное.

— Почему вы так на меня смотрите? — Спрашиваю, не вытерпев. Испачканный платок кладу в сумку.

— Я — маг Эфира. Это большая ответственность, и, если я могу помочь адепту усвоить предмет, или сделать что-то более важное, то я это сделаю. До моего состояния ни тебе, никому либо ещё делать быть не должно.

Теперь уже искренне недоумеваю я.

— В смысле? То, что вы маг Эфира, делает вас бездушным роботом?

Хмурится, явно не понимая, о чём это я говорю. Вспоминаю, что про роботов тут вряд ли слышали и знают, поэтому отвожу взгляд, пытаясь вспомнить кого-нибудь такого же бездушного, как робот. Получается, не очень.

— В любом случае, так не любить себя — это плохо. — Делаю вывод тех слов, которые хотела сказать.

Но проректор снова не отвечает, только задумчиво чешет тыковку. Заглядываю ему в глаза. Он серъёзно готов так грубо относится к себе, выгореть на работе, всем вокруг помогать, просто потому что является магом Эфира? Что за глупая причина?

— Никогда об этом не задумывался. — Отвечает, наконец.

— А пора бы. — Бурчу недовольно.

Ничего не отвечает, только внимательно смотрит. Поднимаю вопросительный взгляд на него. Немного даже начинаю переживать: вдруг, что ещё выбросит? Этого я точно не переживу.

— Час прошел. Мне нужно вернуться к работе. — Говорит, всё не отрывая взгляда.

Понятливо киваю, поднимаю с земли сумку.

— Нужно — значит, нужно. Идёмте.

Как бы я не оттягивала этот момент, как бы не хотела, чтобы он никогда не наступал — он наступил. Профессора так радовались и волновались, говорили свои напутствия, желали удачи, говорили, что надеются на меня… рада была за них, правда, но вот себя было несколько жаль. Не хотелось отправляться на этот турнир от слова совсем.

Последнюю неделю перед мероприятием, все они, словно с цепи сорвались. Профессор Виртель закидывал меня тестами и контрольными с вопросами со второго и даже третьего курса, профессор Виллоу требовала варить зелья такой сложности, что я засиживалась с ними до поздней ночи, а Жилан сама накидывалась на меня, проверяя реакцию и скорость действий. На удивление, я научилась драться на мечах, хорошо стреляла из лука, метала ножи. Без шуток, могла дать отпор старшекурснику, с которым профессор Жилан устраивала для меня тренировочные сражения. Бедные мальчики.

Проректор провёл со мной последний урок, объяснил суть целительства, взаимодействие с Эфиром, и буквально исчез. Я его больше не видела. Впрочем, мне было некогда — последние две недели единственное на что у меня было время — еда, душ и немного сна.

Но вот дни подготовки пролетели, и теперь я собиралась на сам турнир. Вчера сам ректор нашёл меня на полигоне, уставшую, сидевшую прямо на земле, и мысленно проклинавшую тот самый день, когда это все началось. Магистр Хильдес, похвалил меня и профессоров, сказал, что мы отправимся на турнир вместе в восемь часов утра, и также быстро ушел. Поэтому сегодня, без десяти восемь, я стояла одетая в какой-то чёрный костюм, выданный профессор Жилан. Он был весь закрытый, брючный, хорошо растягивался. Обязательно было ещё накинуть мантию академии и собрать волосы. Убрала их в хвост, чтобы просто отстали.

Я пришла раньше ректора, поэтому стояла и просто злилась. Хотелось домой и выспаться уже.

— Адептка Васильченко. — Раздаётся сзади. — Рад, что вы так пунктуальны.

«Чего не скажешь о вас», — хотела бы я ответить, но совесть запретила. Просто молча поворачиваюсь и, помимо ректора, вижу и магистра Эшфорда, стоящего рядом. Нервно касаюсь большим пальцем кольца.

— Доброе утро. — Коротко улыбается одними уголками губ проректор.

Судя по взгляду — далеко оно не доброе.

— Здравствуйте. — Отвечаю просто. — Что вы тут делаете?

Маг Эфира смотрит на меня так, словно глупее никогда никого не видел.

— Отправлюсь с вами.

— Зачем?

— Магистр Хильдес, вы уверены, что стоит отправлять адептка, который даже забыл, кто является его деканом, на такой важный турнир?

Деканом?

Ох, точно… ведь никто до сих пор так и не занял места декана факультета Земли, поэтому магистр Эшфорд всё ещё исполняет его обязанности. Теперь понятно, отчего у проректора так много работы — совмещать две должности, явно не так просто.

— Простите. — Отзываюсь моментально, коротко склонив голову перед проректором. Но тот лишь отворачивается, не обращая внимания ни на меня, ни на усмешку ректора.

— Давайте, поторопимся. Опаздывать на подобные мероприятия крайне неприлично. — Улыбается чему-то магистр Хильдес.

Проректор ничего не отвечает, но активирует портал.

Я когда-нибудь говорила, как сильно ненавижу перемещение в пространстве? Мало того, что это жутко холодно, так ещё и каждый такой раз приносит меня туда, где быть я совершенно не хочу.

Солнце палило здесь, как майское, — это первое, что я заметила. Второе — очень много народа, словно мы попали не на учебный турнир, а на концерт известного исполнителя. Потом только я поняла, что большинство пришли сюда, чтобы увидеть королевскую семью. Как только заметила, что масса живых существ стремиться в сторону основания трибун, где, собственно, и расположились особы королевских кровей — повернула в обратную сторону, но тут же была перехвачена за капюшон мантии.

Поднимаю жалобные глаза на проректора, натыкаюсь на его угрюмый взгляд и тяжёло вздыхаю, понимая, что против него сейчас не смогу пойти. Уж насколько я была недовольна, но магистр Эшфорда мне сегодня не переплюнуть.

— Мы обязаны подойти к королевской семье, чтобы тебя отметили в списке целителей. — Объяснил он, подтянув меня к себе поближе.

— А вы сами не можете подойти? Скажите, что я пришла, но у меня неожиданное несварение, или потеря крови, или смерть, или…

— Пошли. — Коротко бросает и грубо тянет за капюшон.

— Ай-ай! Пустите, я сама!! — Вырываюсь я, переживая, что вариант смерти вполне может быть рассмотрен проректором.

Под усмешки ректора и взгляды других магов, меня всё-таки отпускают. Нервно, дерганными движениями поправляю мантию и чёрную рубашку. Королевская семья — так королевская семья; как говорится, если умирать, или позориться, то только эффектно.

Интересно, а если я разрушу поле и трибуны, меня отчислят и вернут домой? Или просто казнят?

Королевская семья сидела на самом удобном и возвышенном месте, что не удивительно, конечно. Отсюда было прекрасно видно поле и большую часть трибунов, вот кому я завидовала, потому что пока мы стояли в очереди, я рассматривала всех, с кем мне придется соревноваться. Это были совсем разные целители — девушки, мужчины, взрослые люди и подростки, но, кажется, за исключением подростков, я была здесь самой маленькой. Нет, рост я свой люблю, привыкла быть низкой, но, когда приходится соревноваться с теми, кто выше тебя минимум на полголовы, становилось не по себе. Хотелось на кровать, под одеяло, и никогда из-под него не вылезать.

— Ваше Величество. — Поклонились ректор и проректор одновременно.

Запоздало, глупо смотря на то, как мужчины по бокам от меня, склонились перед тремя монархами, понимаю, что тоже нужно поприветствовать, всё-таки кланяюсь. Чувствую при этом себя безумно глупо и нелепо. Явно не моя среда.

— Никандор, Кристофер! — Улыбается сам король, приветствуя, склонив голову. — Как я рад, наконец, видеть вас здесь.

— Как мы рады. — Подчеркивает королева, исправив мужа и положив ладонь на его руку. Нежная, элегантная женщина с красивой, доброй улыбкой и молодыми глазами смотрела на мужчин, как на старых знакомых. Впрочем, это же было и во взгляде короля.

— Да, правильно, дорогая. — Улыбается мужчина, коротко посмотрев на жену.

— Благодарим вас за тёплый прием. — Улыбается в ответ ректор. — Если бы не программа обмена, мы бы так и не появились здесь.

Король и королева таки обращают на меня внимания. В отличие от их дочери, которая всё это время смотрела на меня, внимательно изучая.

— Это она? — Спрашивает король так, словно ему под нос могли бы подсунуть какую-нибудь другую девицу, а не целителя.

— Да, Ваше Величество. — Отвечает проректор и обращается уже к магу, стоявшему позади шикарных стульев, почти тронов. В его руках был свиток и перо, он записывал всех участников. — Васильченко Камелия.

— А что, Камелия не в силах представиться самостоятельно? — Усмехается король, внимательно меня разглядывая.

— И почему так официально, Кристофер? — Подает, наконец, голос и принцесса. Её голосок звучал особенно нежно, розовые губы бантиком при этом обиженно надулись.

Не знаю какого демона, но внутри меня зажглась такая ярость. Просто ужасная. Мне совершенно не понравился этот тон и сам вопрос. А самое главное — у меня нет никаких прав злиться, но я всё равно в бешенстве.

— Адептка Васильченко в силах не только представиться самостоятельно, однако, поймите её правильно — присутствовать на столь серьёзном мероприятии — большой стресс. Не стоит давить на начинающего целителя, который совсем недавно узнал о существовании магии. — Объяснился проректор, не изменившись в лице. — А что относительности официальности, Ваше Высочество… мы всё-таки на важном мероприятии.

Принцесса так надула губки и сдвинула бровки, что мне даже стало жалко бедного ребёнка. Однако, злость дала о себе знать — никакой жалость, только негодование.

— Агнесса, милая, Кристофер прав. Оставьте светские беседы для ужина. — Улыбается королева, как-то особо по-доброму взглянув на магистра Эшфорда.

Что?

Какие беседы, для какого ужина??

— Девочки, прошу вас. — Вздыхает король так, словно ему было не приятно слышать нечто подобное. Но после он смотрит на меня, стучит пальцами в перстнях по подлокотнику стула с мягкой обивкой, и мягко говорит: — Камелия, мы желаем вам удачи.

Как хватило нервов улыбнуться и склониться в поклоне, при этом ещё ответить «благодарю» — понятия не имею, чудо какое-то. Но когда я спустилась с трибун вниз, то взглядом прогнала со скамейки парочку парней, сама тяжёло на неё осев.

— Что это было? — Спрашиваю у проректора, не скрывая своего недовольства. Хотелось стукнуть себя за глупую ревность, но куда больше хотелось стукнуть проректора за эту любезность к принцессе.

— Что ты имеешь в виду? — Спрашивает он, внимательно рассматривая всё и всех вокруг.

— Я отойду на некоторое время. Не уходите. — Кидает ректор и уходит куда-то в толпу. Но я особо не смотрю на него, мне просто интересно сейчас совсем другое.

Угрюмо поднимаю глаза на мага Эфира. Если он сейчас же не ответит, в каких он отношениях с этой фарфоровой куколкой, то я за себя не ручаюсь!

Проектор опускает на меня взгляд, несколько секунд просто смотрит, оценивая степень моей злости, а потом, наконец, поняв, что шутки шутить я не намерена, отвечает:

— Моя семья довольно близка к королевской семье, поэтому мы все хорошо общаемся.

Ну, что, Лия, довольна? Такой ответ тебя устраивает?

Сжимаю челюсть, понимая, что это совсем не моё дело. В частности, не моё дело, с кем любезничает магистр Эшфорд.

Медленно выдыхаю, потряхивая ногами в воздухе. Нет, определенно не моё дело, закончилось бы это всё поскорее. Большое скопление магов меня напрягает, а на весеннем солнце мозги совсем расплавились.

— Нервничаешь? — Спрашивает проректор, приседая передо мной на корточки.

— Нет. — Бурчу недовольно, смотря себе под ноги. — Просто жду, когда это всё закончится. Раздражает.

Проректор ничего не успевает ответить, потому как его перебивает другой, тоже знакомый голос:

— Лия! — Мейл (и откуда он только взялся?) подходит ко мне. — Как я рад, что нашел тебя.

Недоуменно поднимаю одну бровь.

— Что ты тут делаешь?

Проектор резко выдыхает и поднимается на ноги. Складывает руки на груди и пристально смотрит на адепта. Мельком смотрю на мага Эфира, но Мейл перенимает всё моё внимание, садясь рядом на скамейку.

— Моя семья не пропускает ни одного турнира целителей. Родители считают, что это очень важно, и вас нужно поддерживать. — Отвечает маг Воды. Я понятливо киваю, хотя совсем не понимаю этого сыр-бора вокруг целителей. Мойте руки с мылом и не ешьте еду с пола — будете здоровы, честно.

— Я буду за тебя болеть. — Улыбается маг Воды, погладив меня по плечу.

Я лишь фыркаю, дернув плечом.

— Выбери себе кого-нибудь другого для того, чтобы болеть. На меня лучше не смотри, не много потеряешь, поверь. — Бурчу недовольно.

Мейл смеётся по-доброму, как умеет только он, и мягко отвечает:

— Что ты. Здесь абсолютно все будут смотреть на тебя, потому что ты — маг с Земли.

— Что? — Спрашиваю недоуменно.

— А что ты думала, что каждый год стадион полон? Да, это интересно, но зато теперь выступать будет маг с Земли, да к тому же, целитель. Больше половины пришли посмотреть на тебя. — Улыбается маг Воды.

— Я на это не подписывалась! — Оповещаю уже проректора. — Требую замены, а я пошла домой.

И я действительно уже встаю, даже несколько шагов в сторону предположительного выхода делаю, как проректор, всё это время, стоящий рядом, снова хватает меня за капюшон и тянет на себя. Шиплю какое-то ругательство, по инерции отступая к магистру Эшфорду.

— Если вам так нравится этот капюшон, то я отрежу — мне не жалко, честно! — Говорю от всего своего большого сердца.

— Не смей портить имущество академии. — Отвечает мне проректор, да таким серьёзным и жестоким голосом, что мне становится даже как-то стыдно. — И только попробуй сбежать — просидишь на чердаке вплоть до своей старости.

— Вы не имеете права… — Начинаю было я, однако проректор дергает меня, как мешок картошки, не сильно, но ощутимо, наклоняется ближе, почти вплотную, и шепчет, почти на ухо:

— Уверена, что не имею?

Спорить в этот раз я не осмелилась, и даже не успела — объявили начало турнира. Убегать, когда на тебя смотрят такими глазами, да и после этих слов, было глупо и, если честно, страшно, поэтому, как только мой бедный капюшон отпускают, я поджимаю губы и ухожу за остальными целителями на поле, пообещав самой себе, что с проректором разберусь позже.

— Здравствуйте, дамы и господа! — Начал громогласно турнир один из ведущих, сидевший на специальном выделенном для него месте. — Добро пожаловать на ежегодный турнир целителей! Меня зовут Калео.

— А я Фон.

Потрясающий дуэт… Домой можно?

Я стояла в ряду целителей, под взглядами сотен зрителей, чувствовала себя маленькой и уже побежденной.

— Поприветствуем также и королевскую семью рода Олдридж! Как всегда, превосходны!.. Теперь взглянем на наших участников. В этом году нам повезло — их всего двадцать один участник.

— Напомним, что это больше, чем в том году на восемь магов. Потрясающе, нашей стране есть, чем гордиться!

— Да, Фон, ты абсолютно прав. Но гордиться мы можем не только количеством, но и, как говорится, качеством. Среди участников этого года есть маг, обучающийся по программе обмена — Камелия из Академии Стихий… Боги, посмотрите на неё, она такая маленькая, но очень красивая, боевая форма ей очень к лицу!.. Поддержать её сегодня пришли ректор АС и тренер Кристофер Эшфорд!

О, боже, не нужно про меня говорить, умоляю вас. На меня сразу же оглядываются посмотреть несколько любопытных целителей, а трибуны буквально прожигают меня взглядами.

— Судя по всему, Камелия способна показать потрясающие показатели: Академия Стихий является лучшим учебным заведением для стихийников не только в нашей стране, но и во всём мире, а Кристофер Эшфорд, единственный маг Эфира в Эмлентии, способен многому научить целителя.

— О, да, турнир в этом году обещает быть жарким! И не только благодаря первому магу с Земли за последние триста лет, но и благодаря победителю турнира целителей прошлого года — Эйдону Титосу, магу Огня. Он окончил обучение в той же Академии Стихий четыре года назад.

— Да, ректор АС сегодня будет во внимании. Но вся похвала весьма заслужена.

— Но не забывай, что Камелия и Эйдон явно сойдутся сегодня во время турнира. Уверен, битва будет незабываемой. Посмотрим, кто из них войдет в историю битв целителей. Лично я ставлю на Эйдона, ведь Земле крайне тяжёло победить Огонь. Да и Камелия слишком молода и не опытна.

— Возможно ты прав, но не зря же говорят, что новорожденный телёнок не боится тигра. Проследим за сегодняшним боем, и всё увидим сами… А сейчас мы объявим правила турнира: на первом этапе участником необходимо будет приготовить лечебные зелья трёх уровней сложности — на каждое зелье даётся время, по его истечению, работа прекращается и наши специалисты проверят каждое зелье на качество. Далее — выставляются баллы.

К этому я была морально готова, поэтому только кивнула самой себе. Это не должно быть так сложно — приготовить зелье на время возможно.

— Второй этап проверяет умения накладывать повязки на разные участки тела и разные степени повреждения. Как правило, это занимает меньше всего времени.

Элементарная формальность, ясно. С повязками я тоже справлюсь.

— И, наконец, третий этап, который мы условно поделим ещё на три уровня. Первый — рукопашный бой, бой магический и на холодном орудии. Этот этап проверяет на сколько целитель способен участвовать в военных действиях, где его помощь наиболее необходима. Ну, и, конечно же, это очень захватывающие зрелище! Я прав, дорогие зрители?

Трибуны буквально взвыли, в предвкушении кровавого месива. Я закатываю глаза, ощущая, как неприятно болит голова и от волнения болит живот. Волнуюсь, конечно, за собственную жизнь, она у меня одна, как никак.

— И заключительный, четвёртый этап, во время которого каждый целитель продемонстрирует самое главное, что он умеет — вылечит раны своему брату по способности!

Трибуны снова радостно завизжали, а я так и не поняла причину радости. Да, лечение ранений магией выглядит довольно красиво, но выть то зачем?

— Не переживай. — Улыбается мне девушка, стоящая рядом со мной. Судя по всему, не стихийник, не чувствую в ней родной магии. — Биться мы будем до первой крови, поэтому ранки лечить будет очень просто.

Разве заметно, что я переживаю? Решаю, что отвечать ей не буду, иначе только нагрублю. Мне стыдно не будет, зато могу запятнать идеальную репутацию ректора и проректора АС.

— А сейчас попросим наших целителей пройти на свои места и немного подождать, пока наши специалисты готовят для вас рабочие места!

Мы действительно разворачиваемся и идём за пределы поля, где каждого из участников кто-то ждал, судя по всему, тренеры. Меня ждал проректор. Ну, а почему трибуны снова начали верещать — я совсем не поняла.

— Как тебе? — Спрашивает магистр Эшфорд, протягивая мне бутылочку с водой.

Я даже отвечать не стала — лишь угрюмо глянула снизу-вверх на мага Эфира и фыркнула, не принимая воды. Сомневаюсь, что он разрешит материться в общественном месте, а помимо этого, говорить мне нечего.

Проректор улыбается и внимательно смотрит на поле. Я его желания изучать местность не разделяю, поэтому демонстративно сажусь спиной к полигону и подпираю рукой лицо.

— Сколько это сумасшествие будет длиться? — Спрашиваю, не скрывая недовольства.

— Часов семь. — Задумчиво отвечает проректор, не смотря на меня.

— Что??

Да, моему возмущению нет предела. Я просто жутко злюсь. В каком смысле «семь часов»? Я целитель, или машина какая-нибудь?!

Магистр Эшфорд поворачивается ко мне, внимательно смотрит, наклонив голову к плечу.

— А что ты думала, что отдохнуть сюда пришла?

— Я ничего не думала. Вы меня насильно сюда притащили. — Ворчу недовольно, снова уставившись себе под ноги.

Маг тяжёло вздыхает. А после почему-то опускается рядом со мной, кладет ладонь мне на голову, заставляя тем самым посмотреть на себя и тихо говорит:

— Я все понимаю. Мне подобные мероприятия тоже не нравятся, но потерпи, пожалуйста. Чем лучше всё сделаешь, тем раньше мы вернемся в академию. А если выиграешь (уверен, у тебя есть все шансы при желании), то я обещаю, что договорюсь с поварами в столовой, и тебе будут готовить столько кофе, сколько ты только пожелаешь.

— Правда? — Да, мне много для счастья явно ненужно. Всего лишь бесконечное количество кофе.

— Обещаю. — Улыбается мужчина мягко.

Не могу сдержать улыбки в ответ. Хоть какие-то плюсы от этого глупого турнира.

Проректор снова тянет мне бутылочку с водой, но в этот раз, я уже, улыбаясь, принимаю. Пить действительно хотелось. Маг встает, снова сосредоточенно смотрит на поле, где во всю начинается установка столов и всего необходимого для приготовления зелий.

— Что думаешь относительно первого этапа? — Спрашивает меня проректор.

— Ничего серьёзного. — Отвечаю моментально, даже не обернувшись. Глотнула воды. — Профессор Виллоу хорошо меня подготовила, уверена, сложности это не вызовет.

— Какая ты уверенная в себе. — Улыбается мужчина.

— Это ненадолго. — Отвечаю угрюмо, закрывая крышечку бутылки.

— А вот такого настроя нам не нужно. Я в тебя верю.

Потрясающе. А мне как в саму себя поверить?

— Итак, посмотрим. Наши целители уже на своих местах, каждый под своим номером. Участники тянут билеты с названием зелья первого уровня сложности. Напоминаем, что те, кто не успевают приготовить за пятнадцать минут зелье, отправляются на лавочку до начала второго этапа турнира. Те, кто справляется со всеми тремя уровнями сложности, получает дополнительные баллы, которые копятся на протяжении всего турнира. Тот, у кого больше всего баллов, получает первое место, и так далее по убыванию.

— Ох, Калео, не надоедай со своими, всем уже известными правилами. Зрителям и мне уже натерпится наблюдать за участниками.

— Хорошо, Фон, ты прав. Быть занудой сегодня мне не позволит никто, даже я сам… итак, билеты с названиями зелий получили все участники. На магической доске уже приготовлен таймер на пятнадцать минут… итак, начало через три, два, один!..

Моей благодарности не было предела, когда они всё-таки замолчали. Возможно, понимали, что при готовке всё-таки желательна тишина. Однако, думаю, как только что-то пойдет не так, как нужно, комментаторы вернуться к своим прямым обязанностям. На моём билете было написано приготовить зелье восстановления здоровья, ничего сложного, одно из самых первых, которому меня научила профессор Виллоу. Поэтому сразу же ставлю воду на огонь, у себя на столе нахожу все нужные ингредиенты: голубой мох, обыкновенная рута, лепестки ромашки, кора волшебной рябины. Справилась за восемь минут, совершенно не торопясь.

— Итак, с первым зельем справились все! Поздравим участников бурными аплодисментами!.. Думаю, мы сразу можем приступать к зельям второго уровня сложности.

Великие комментаторы не обманули, нас попросили собрать билеты по второму кругу, не дав даже времени на отдых. Очень выразительно глянула на проректора, который всё это время наблюдал за происходящим, но тот только, внимательно смотря мне в глаза, ответил в моей голове: «Помни про кофе». Гр-р, знает ведь, за какие ниточки дергать. Скриплю зубами и вытягиваю название нового зелья. «Кровеостанавливающее». Сразу вспоминаю рецепт, отмечая, что крови и настойки полыни у меня на столе не было. Кровь добавляется в ещё не кипящую святую воду, а полынь в самом конце, всего три капельки на двести пятьдесят миллилитров зелья. Как только начался отчёт (в этот раз, двадцать минут), пришлось сходить взять себе ещё настойку полыни и кровь. Последнее я не нашла, как бы не искала, а время уже поджимало. Её либо кто-то уже взял, либо изначально не положили. Кровь не обязательно должна была быть магического животного, это просто гуманный способ, как вегетарианцу питаться овощами, а не мясом. Просто желательно, а не жизненно необходимо. Поэтому, вернувшись на своё место, я решительно беру нож, и кончиком протыкаю подушечку указательного пальца. Зрители почему-то в ужасе вздыхают, а комментаторы не упускают данный «эпик»:

— Камелия поражает всех, проткнув собственный палец ножом! Зачем она это делает, Фон?

— Думаю, эта девочка знает, что любую кровь в зельях можно заменить кровью самого целителя, на магические свойства это никак не повлияет. Это не может не восхищать!

Восхищать? Какие же они все шумные. Я, стараясь не обращать внимания, выдавливаю в зелье несколько капель крови, пока оно не окрашивается в красновато-оранжевый цвет, означающий, что всё сделано правильно. Довольная собой, беру палец в рот, чтобы остановить кровь, а правой рукой беру лопаточку и тщательно всё перемешиваю, пока цвет не становится однотонным. Заканчиваю на четыре минуты раньше, поэтому, чтобы не мешать остальным, отдаю зелье специалисту и ухожу за пределы поля, на лавочку.

— Палец не болит? — Учтиво спрашивает магистр Эшфорд.

Я только отмахиваюсь:

— Пустяки.

Ничего не отвечает, только внимательно смотрит на поле.

— С третьим уровнем справишься? — Спрашивает спокойно.

Мне даже обидно становится до глубины души, честно! То есть, я сейчас не доказала, что могу справиться?

— Вы не умеете поддерживать людей. — Отвечаю, не скрывая обиды.

Проректор лишь поворачивает ко мне голову и улыбается.

— Я не хочу, чтобы ты жертвовала лишний раз собой.

— Зелий с кровью мало; с волосами, ногтями или ресницами сложных зелий нет; вкладывать в микстуру частичку разума я не готова…

— Да, тебе своего не всегда хватает.

— Эй! — Естественно, возмущаюсь. Но проректор только улыбается и отворачивается к полю. Это была такая попытка меня развеселить и тем самым поддержать? — Просто к слову: я довольна мстительна.

— Поговорим об этом, когда вернёмся в академию.

— Ну, уж нет! Когда я вернусь в академию, то устрою себе свидание с чашечкой кофе. Возможно, даже не с одной.

Проректор снова смотрит на меня, долго и внимательно, а потом улыбается и отвечает:

— Хорошо. Пусть будет так.

— Борьба становится всё напряженнее, уже больше половины участников потеряли свои очки во время первого этапа турнира. А ведь это только начало! Фон, тебе есть, что сказать?

— Конечно, есть! Именно потому что это только начало у большинства ещё есть шансы продемонстрировать себя и свои способности в следующих этапах… Остается ровно три минуты до конца времени, данного для приготовления зелья высокой сложности. Удивительно, но новичок с Земли, казалось бы, маленькая девочка, держится на ровне с профессиональными целителями, победителями прошлых лет. Камелия — единственный новичок, оставшийся до последних минут. Посмотрим, успеет ли она приготовить зелье «Живой Смерти»!.. Победитель прошлого года Эйдон, способный лекарь София и профессор Академии Мифических Существ Вергельд Алансон уже закончили свои зелья и спокойно наблюдают за происходящим со скамьи.

— Возвращаясь к зелью «Живой Смерти», посмотри, оно попалось не только Камелии, но и такой же молодой девушке — Беатрис. Правда, Беатрис не справилась с пропорциями, зелье окрасилось в чёрный цвет, и больше попыток девушка не предприняла.

— В этом нет ничего удивительного, я бы поступил также. Зелье стало чёрным уже на двадцатой минуте, приготовить новое за десять минут, было попросту невозможно.

— Да, ты прав. Остается только наблюдать за Камелией, может, у неё получится приготовить вовремя и правильно…

— … Итак, осталась ровно минута до конца первого этапа турнира целителей! На поле осталось лишь трое.

— Нет, Калео, смотри, уже двое! Мин закончил как раз вовремя, посмотрим, справятся ли Рейхан и Камелия!

— Осталось двадцать секунд! Камелия только сейчас добавляет пару капель сока драконьих ягод. На сколько я знаю, после этого настою нужно дать закипеть, и он готов.

— Да. А вот Рейхан не дошел даже до сока ягод, боюсь, у него нет шансов.

— Пять! Четыре! Три! Два! Один! Руки!..

— Она подняла руки!! Она успела!!

Трибуны выли так, словно я не зелье успела сварить, а мир спасла от падения метеорита. Мне правда повезло, зелье закипело на третьей секунде, осталось просто выключить и демонстративно вскинуть руки. «Живая Смерть» далась мне не так легко, во-первых, я плохо запомнила длинный рецепт, а во-вторых, напортачила в начале. Пришлось переделывать.

Поэтому на лавочку я возвращалась немного угрюмой. Понимаю, что знаний мне хватило справиться с этим заданием, но всё равно было как-то не очень приятно. Могла бы и лучше подготовиться.

— Чего ты такая недовольная? — Спрашивает проректор, встречая меня вполне дружелюбной улыбкой.

— Было бы чему радоваться. — Отвечаю ворчливо и буквально падаю на лавочку.

— Ты успела вовремя, не кори себя за маленькие ошибки, которые ты уже исправила.

Какой же он сегодня добренький, это настораживает.

Второй этап прошел для меня значительно легче, перевязывать руку и челюсть я умела хорошо, поэтому закончила рано. Этого хватило, чтобы комментаторы продиктовали моё имя среди тех, кто быстро справился с заданием, и удачно забыли.

Следующее испытание — рукопашный бой. С ним я тоже справилась, уложив на лопатки какого-то парня-подростка за три минуты и сорок восемь секунд. Это было не сложно, учитывая, что нас расставили по росту (и то мальчик был выше сантиметров на семь), и предположительной силе. Профессор Жилан не тратила время на подобные глупости, поэтому в академии мне приходилось драться не только против девушек моей комплектации, но и против мальчиков, которые были больше меня в полтора, а то и два раза. Но именно сейчас я была благодарна профессору.

Как только я села на лавочку, ко мне подсел магистр Эшфорд, заявив, что дальше будет сложнее. Бой магией — опасное испытание, прежде чем пойдет первая кровь, с магом может случиться всё что угодно. Проректор накинул мне парочку советов и краткую тактику борьбы против тех, кто был самым успешным. Я долго и внимательно слушала, попеременно вставляя свои пять копеек там, где считала нужным что-то изменить.

К концу второго этапа турнира у меня в голове были выстроены тактики против почти каждого участника. В тысячный раз поражаюсь проницательности и вниманию проректора!

Но я не знаю, издевательства ради, или просто Небеса меня так прокляли, моим противником стал тот самый Эйдон. Маг Огня, именно.

— Со скоростью и вниманием у него сейчас куда лучше, чем после выпуска. — Задумчиво отзывается магистр Эшфорд, рассматривая моё имя напротив имени победителя прошлого года на магической доске.

— Это вы меня так поддерживаете? — Спрашиваю недовольно.

Проректор улыбается и переводит тему:

— Земле действительно тяжёло против Огня, но у тебя есть некоторые преимущества.

— Что вы имеете в виду?

— Видела его рукопашный?

Коротко киваю, проректор продолжает:

— Со скоростью у него, конечно, лучше, но вот во внимании ты его обогнала. Его движения довольно грубы и локальны: если настроился на удар в область живота, то будет бить, пока не попадет. Чтобы победить его, достаточно либо сильно замедлиться, либо быть быстрее.

— Предпочту быть быстрее.

— Но только в атаке. В защите будь аккуратна, ибо в большинстве, ты будешь только обороняться. Не пользуйся растениями, они легко воспламеняются. Не забывай, что земля не только под твоими, но и под его ногами. Теряя координацию, Эйдон чувствует себя довольно неуверенно. Помню, он часто проигрывал боях из-за неустойчивости.

— Вы говорите про его обучение?

— Да. Но он был способным адептом.

— С тех пор прошло четыре года. Большой срок, он мог сильно измениться и стать куда увереннее в бою.

— Именно поэтому я прошу тебя быть осторожной. Его умений и знаний больше, чем у адептов из факультета Огня, с которыми у тебя были учебные бои.

Я понимающе киваю. С магами Огня в принципе сложно сражаться, а тут ещё и окончивший обучение. А я первый курс. И маг Земли. Господи, мне не выжить.

— А если я проиграю, вы сильно ругаться будете? — Лепечу жалко я, неотрывно смотря на поле. Почему-то резко стало как-то страшно.

— Почему ты так в себя не веришь? — Спрашивает проректор, подходя ко мне ближе и смотря с высоты своего роста.

— Да во что тут верить? У меня нет шансов.

Маг молчит некоторое время, думая над тем, что можно мне сказать. Настроение правда упало, хотя, я думала, что падать ему не куда. Почему в моей жизни всё идет так криво и косо, совершенно не так, как я хотела? Я ведь и хотела не так много — быть врачом, работать, встретить когда-нибудь человека, которого полюблю и создать с ним семью. Почему даже такие простые вещи мне не под силу?

— Посмотри на меня. — Просит проректор тихо и так мягко, что я только вздыхаю и задираю голову, чтобы посмотреть в глаза цвета озера у соснового бора. Удивительного цвета глаза.

Мужчина кладет ладонь мне на голову, слегка наклоняется и тихо говорит:

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, где пропадал Оникс? Он также сражался с магами и магическими существами, рост и сила которых в разы превышала его. Но разве он сдавался? Его ум и желание победить никогда не подводили. Будь он здесь, то укусил бы тебя хорошенько, чтобы ты поняла, что переживаешь не по делу.

— Только вы меня не кусайте, пожалуйста… — Говорю тише, почти шёпотом.

Впрочем, если укусите, то против я не буду.

Демоны, Лия, о чем ты только думаешь?

Но проректор усмехается и отвечает:

— Посмотрим на твоё поведение.

Понятливо киваю, всё ещё думая о том, как поединок может пройти. Впрочем, Земле против Огня не так сложно выстоять. Возможно, я просто слишком сильно нервничаю. Теперь вопрос: почему же? Разве мне не должно быть всё равно?

— Васильченко Камелия и Эйдон Титос, пройдите на поле сражения, пожалуйста.

— О, да! Это именно то, чего мы ждали весь турнир: новичок с Земли и победитель прошлого года турнира целителей! Кто додумался поставить их сражаться друг против друга? Я бы посмотрел ему в глаза.

— Уверен, у тебя будет такая возможность, все члены комиссии тоже будут рады посмотреть тебе в глаза после столь громких слов.

Стараясь не обращать внимания на этих клоунов, коротко киваю проректору, показывая, что готова, он убирает руку, улыбается, словно желает удачи, и я выхожу на поле. Большой полигон теперь разделялся защитным барьером, внутри которого происходило сражение. Он ставился исходя из техники безопасности, однако заметно сужал пространство для боя, что только усложняло мою, и без того плачевную, ситуацию. Но я прохожу за щит, встаю на уже выровненную после предыдущего боя, землю. На долго она таковой не останется, это точно.

Напротив меня, на другом крою поля, встаёт тот самый Эйдон Титос. Довольно высокий парень, с красными волосами, тёмными, кажется, глазами. Между пальцами он пустил огненную искру — то ли чтобы запугать меня, то ли чтобы продемонстрировать свою силу. Ясно. Ничего хорошего, а главное — адекватности, я от этого мага не увижу.

Он делает шаг в сторону, я повторяю, но в противоположную. Сходится с ним совсем не хотелось, предпочитаю держать дистанцию.

— Я один чувствую это напряжение, исходящее от поля? Кажется, бой будет весьма захватывающим.

Как же я хочу заткнуть уши и не слышать этого ничего, кто бы знал.

Мы всё не спеша проходим по кругу, словно это может что-то решить. Эйдон очень внимательно меня рассматривал, словно оценивал мои способности по внешности. Наконец, видимо насмотревшись, он говорит:

— Я привык уступать девушкам.

Не слова больше, дорогой!

Вырываю кусок земли, поднимаю его коротким топотом ноги, и бросаю в сторону, оказывается, джентльмена. Он уворачивается, что не удивительно. В ответ — два огненных шара, от которых я укрываюсь, подняв плиту земли перед с собой, щитом. Два удара и ощущения того, что я в жаровне. Как и всегда при сражении с магами Огня, горячие парни, что уж поделать.

Опускаю плиту, мы пересекаемся взглядами. Сразу становится ясно — хочет поиграть. А я не против, первая кровь мне всё ещё нужна. Сталкиваемся в рукопашном — уворачиваюсь от ударов в лицо, он отскакивает, когда я хочу ударить ногой. Снова огненные шары, ставлю блок, ногой раскалываю землю под ногами мага. На удивление, успевает отскочить назад, пускает по трещине огонь, он достиг бы меня, не успей я соединить плиты. Вскидываю возмущённые глаза на огневика, но получает в ответ только язвительную улыбку и невинное пожимание плечами. И это взрослый человек, окончивший лучшую академию в этом мире почти пять лет назад? Что за ребячество?

Злит жутко, поэтому несколько ударов подряд большими глыбами ему не миновать. Пропускает все, камни бьются о щит с характерным звуком. Ответ приходит моментально, не менее агрессивный — маг пускает огонь уже по кругу, оставляя меня без возможности выйти. Не то, чтобы я спешила выходить, но это как-то подло было.

Оцениваю ситуацию, смотря как языки пламени охватывают меня в кольцо. Первой кровью здесь и не пахнет — я скорее стану угольком. Минимально ранить его я могу только шипами растений, но они сейчас все сгорят. Хочу закончить это, как можно скорее, голова болит от постоянных комментариев, и жарко жутко.

Сосредотачиваюсь на магическом резерве, зачитываю заклинание для создания каменного монстра. Волосы взметаются, в руках искрится зелёная магия, земля дрожит от импульсов под ней. Эйдон, понимая, что что-то происходит, направляет на меня поток огня, чтобы отвлечь от заклинания. Но было уже поздно.

Из-под земли за моей спиной вырывается каменный, гигантский тигр, выпрыгивает передо мной и закрывает от огненной атаки. Кто-то где-то визжит, комментаторы продолжают описывать происходящее уже на повышенных тонах, а маг огня в ужасе пятиться. Да, понимаю, против огромного монстра идти куда страшнее, чем против невысокой девушки.

Каменный тигр (какой же он прекрасный!) в один прыжок сокращает расстояние между мной и Эйдоном. Я подхожу к магу, скрываясь за лапами огромного кота. Слегка улыбаюсь, потому что испуг в глазах парня встревожил даже меня, протягиваю ему руку. Смотрит в светящиеся зелёным глаза моего нового питомца, в пасть, оценивая размеры и остроту каменных клыков, а потом опускает взгляд на меня. Всё-таки подает ладонь. Моментально хватаю, чтобы не передумал, в другой руке колдую шип, и протыкаю им палец мага. На подушечки появляется капелька крови. Условие выполнено, больше и не нужно.

Огненная ловушка спадает, щит опускают боевые маги, следящие за происходящим, комментаторов слышно куда лучше, однако я всё равно не слушала. Эйдон всё глупо смотрел то на свой палец, то на большого котика. Да, понимаю, мне тоже жаль сейчас его возвращать на место. Но я зачитываю обратное заклинание от того, которым призывала монстра, и он рассыпается у нас на глазах.

— Второй год участвую на турнире, до этого почти каждый год приходил посмотреть на участников, но ещё ни разу не видел, чтобы кто-то использовал такое мощное заклинание для обычного запугивания. — Задумчиво говорит маг Огня, посмотрев мне в глаза. — Ты могла приказать своему тигру буквально разорвать меня! Почему не сделала этого?

Какие глупые, надо же. Я искренне недоумевая смотрю на мага. Ты же был победителем турнира целителей, что за глупость говоришь сейчас?

— Разорвать? — Переспрашиваю, сморщив в отвращении носик. — Зачем мне это нужно? Достаточно капли крови, чего ещё ты хочешь? Я целитель, а не боевой маг, не хочу вредить мирным гражданам. Ты мне не враг.

— Не враг?? — Спрашивает недоуменно, останавливая меня. — Но как же турнир?

Он точно издевается. Повернув к магу только голову, отвечаю:

— Условие битвы выполнено, больше калечить мало того, что бессмысленно, так ещё и глупо. Ещё раз повторяю: ты мне не враг.

Надеюсь, сейчас до него дойдет. Больше он меня не останавливает, поэтому спокойно возвращаюсь к уже родной скамейке, почему-то в абсолютной тишине. Когда поднимаю глаза на комментаторов, они начинают говорить:

— В этой битве побеждает Камелия. Поздравляем её со второй победой в третьем этапе турнира целителей!

— И зовем следующих участников…

Дальше тоже не слушаю, не очень интересно. Меня просто радует факт того, что у меня есть некоторое время для отдыха — призывать монстра довольно утомительно.

— Я уже не знаю, чего от тебя ждать. — Наконец, говорит проректор, к которому я нагло подсела.

— Вы о чём? — Спрашиваю устало.

— Обо всём сразу, начиная от самого боя, и заканчивая разговором.

Они и разговор слышали? Ясно, с понятием личного пространства тут не знакомы.

— Действуешь масштабно. — Делает вердикт.

— У меня были соответствующие учителя. — Отвечаю, копируя тон.

Смотрит внимательно и серьёзно, но ничего не говорит. За что огромное спасибо, я устала.

Я просидела на скамейке ещё около часа, прежде чем меня вызвали на третий бой. Этого времени вполне хватило, чтобы отдохнуть и восстановиться. Проректор меня даже отвел покушать, за что ему огромное спасибо. Ректор вообще отделался легко — сидел где-то среди зрителей, с другими ректорами и директорами учебных заведений. Ему я жутко завидовала, на самом деле.

В общем, третий бой. Проводился он на холодном оружие. Проректор снова стал великим преподавателям и объяснял, что и как делать, анализируя то, как дерутся другие участники.

Слушать его было очень интересно, информацию он доносил весьма просто и максимально понятно, за что я его зауважала ещё больше. Хотя, куда уж больше?..

И вот снова час икс, когда меня приглашают на поле.

— Номер «восемнадцать» против номера «шесть» уже выбирают орудия.

— Надеюсь, в этот раз Камелия не использует какое-нибудь мощное заклинание, или что-то вроде того. На месте Зака я бы сильно нервничал.

— А он и так нервничает, посмотри, с какой опаской смотрит на адептку АС. Ректор академии Стихий должен гордиться своими адептами!

— Уверен, он и так гордиться… итак, Зак выбирает очень массивный меч с красивой рукояткой. Что-то новенькое, Фон, ты видел его раньше на нашем конкурсе?

— Нет, думаю, это из нового орудия… Камелия предпочитает выбрать легкую катану. Кажется, она снова решает закончить битву быстро. Катана рубит лучше, чем меч, поэтому ею легче нанести лёгкий удар, чтобы вызвать небольшое кровотечение.

— Зак хорошо показал себя в первых двух битвах, думаешь, он позволит Камелии так просто «проколоть» себя?

— Думаю, номер «восемнадцать» снова продемонстрирует свою эрудицию и закончит как можно скорее.

— В любом случае, сражение будет захватывающим!

Ждите, как же. Я смотрю на высокого мужчину, на вид старше, чем проректор, он скромно мне улыбается и пропускает вперёд, указав направление не рукой, а красивым мечом. Действительно красивое орудие: длинное, довольное толстое с заостренным концом, рукоятка буквально искрила от количества драгоценных камней. Кто додумался положить такой красивый меч среди другого металлолома, я не знаю. Но этот маг явно ценитель прекрасного.

Я прошла вперёд, встала в круг, ограждаемый щитом, медленно выдохнула. Катана действительно нанесёт более мелкий урон, поэтому мне снова придется лишь обороняться. Мельком смотрю на то место, где должен стоять проректор, а он смотрит на меня в ответ. Внимательно наблюдает. Внутри что-то сжимается, но Зак встаёт напротив меня, поэтому я сразу же перевожу на него всё своё внимание.

Комментатор объявляет начала боя, и не успеваю я даже опомниться, как маг набрасываться на меня, нанося точные удары. Кое-как отбиваюсь, отскакиваю в сторону, отхожу, как можно дальше. Небеса, что это было?! Меня тут сразу покромсать решили? Я не хочу умирать так рано!

Выпрямляется, смотрит на меня взглядом без какой-либо агрессии. Он просто проверял меня на реакцию. Прелесть-то какая, надо же. Я немного пячусь, принимая более удобную позу. Медленно выдыхаю (благо, на это мне дают время). Нападаю теперь сама — резкие удары катаной отбиваются грубыми движениями меча. Отпрыгиваю назад, но на меня только напирают, с удвоенной силой и скоростью. Уворачиваюсь только благодаря какому-то чудо, правда. Зак не подпускает меня к себе, о какой первой крови может идти речь?

Меня прижимают к щиту, успеваю только перекатиться в сторону, прежде чем тяжёлое орудие сталкивается с магической стеной, которая содрогается, издает звон и искрит нежно-голубым цветом. Пробегаю под противником, радуясь своим ростом, как никогда. Успеваю схватить за ногу и потянуть на себя. Зак действительно падает, уворачивается уже от моих атак, и также не перестает бить даже из положения лежа. Поражаюсь умениями мага, отпрыгиваю назад, буквально за секунду до того, как ногу могло бы располосовать острие меча. А нога у меня одна, в единственном экземпляре, было бы жалко потерять её так глупо.

Противник вскакивает на ноги, и… и что-то меняется. Движения становится резче и агрессивнее, даже взгляд меняется. Одним ударом ноги он выбивает из моих рук катану, я отскакиваю, изворачиваясь от нескольких, довольно опасных, ударов, но не удерживаюсь на ногах и падаю. Благо, рядом с катаной — тянусь за ней, но моментально забываю обо всем, когда вижу эти бешеные глаза и замах тяжелым мечом. Я не знаю, что со мной происходит, но я теряюсь.

Меч почему-то светится, по всей длине клинка ползут светящиеся руны, холодное и явно магическое оружие со свистом опускается на меня… не знаю, почему, но я закрываю глаза и отворачиваюсь, уже приготовившись к, возможно, скорой смерти, потому что после замахов такими мечами и яростных глаз не выживают.

Удар!

Но никакой боли я не чувствую — лишь тяжесть и тепло чужого тела. Открываю глаза, очень надеясь… я правда надеялась, что это будет кто-то другой, правда хотела, чтобы это был кто угодно, только не…

Но чёрный дым все сказал за себя.

Проректор буквально упал на меня, лишь прохрипев от удара по плечу и руками оперившись о землю. Щит спадает, начинается страшный переполох вокруг, моего чрезмерно жестокого противника скручивают и куда-то уводят. Я дрожащими, ослабевшими руками перекладываю магистра Эшфорда на землю, откидываю мантию в сторону, чтобы осмотреть рану. А осматривать было что — окровавленное плечо, очень большая рана, а самое главное и страшное — магия, утекающая по магическим протокам.

Это был не обычный меч, а сильный артефакт.

И это значит, что сейчас у Кристофера вытекает не просто кровь, а его собственная магия.

— Магистр Эшфорд, — шепчу я, усиленно сдерживая слёзы, — посмотрите на меня, пожалуйста.

Я касаюсь его бледного лица, на котором уже виднелись тонкие нити чёрной магии, но реакции никакой — он уже почти потерял сознание. Сканирую фон мага, и вздрагиваю от увиденного — меч не просто ранил его, но и забрал очень много силы. А она ещё и утекает. Ну, кто его просил?..

Выбора, конечно же, нет… Я кладу руки на грудь проректора, но боюсь закрывать глаза. Они наполнялись жгучей влагой, пеленой закрывая всё вокруг. Кристофер прерывисто, тяжёло дышал, из раны вытекала тёмная кровь. Лицо его было очень бледным, жизненные и магические силы очень быстро покидали мага. Рубашка от влаги прилипала к плечу; мои руки были в крови. Я, почти задыхаясь, зачитываю заклинание, смотря на круглую печать под ладонями, под телом проректора, чувствую, как волосы взметнулись, словно от сильного ветра. По моим рукам поползли лианы, заискрили изумрудным цветом, по протокам начала переходить магия. Я отдаю всё, что могу отдать, чтобы восстановить магический резерв проректора. С раной и самочувствием я разберусь позже, зельями и медициной, а вот магический резерв — совсем другой уровень. Без моего вмешательства сейчас, он останется просто человеком. Думаю, он меня не простит в таком случае. Да никто меня не простит.

Убрала ладони только когда дыхание проректора стало глубоким и спокойным, не смотря на рану. Он потерял сознание. Меня начало тошнить — настолько много пришлось отдать, чтобы заполнить магический резерв Кристофера хотя бы на одну треть. Я оторвала ладони от мужской груди. Руки дрожали, по щекам текли слёзы, сил встать почти не было. Я была готова лечь рядом с проректором и также потерять сознание. Но кто в таком случае будет его лечить? Тут ещё рану обрабатывать и явно зашивать.

Кое-как поднимаюсь на ноги. Точнее, очень стараюсь — на помощь приходит какая-то девушка в пышной юбке. Помогает мне встать, держит, потому что меня знатно качает. Я открываю глаза, фокусируюсь на этом мире, вижу перед собой, в диаметре нескольких метров, целую толпу магов, а совсем рядом, позади от меня и проректора, стояли королевская семья и ректор. Недоуменно и очень устало перевожу взгляд на человека (если бы) стоявшего рядом со мной. Милая корона на макушке и знакомое кукольное личико говорило о том, что меня сейчас держит сама принцесса.

Снова появилось желание упасть рядом с Кристофером и полежать в сладком беспамятстве.

— Камелия? Вы в порядке? — Учтиво спрашивает принцесса красивым голосом, стараясь улыбаться. Если честно, то получается у неё не очень. Лучше бы не пыталась — честно.

Передо мной проткнули моего проректора, и я отдала только что почти весь свой магический резерв и жизненную силу полумертвому магу, вы уверены, что со мной что-то в порядке? Потому что я совсем не уверена.

Интересно, меня казнят, если я не отвечу принцессе?

И я, наверное, очень долго думала над этим всем, потому что голос подал ректор:

— Ваше Высочество, думаю, ей не очень хорошо. Если Вы не против, мы вернёмся в академию и окажем магистру Эшфорду и Лие первую помощь.

Первую помощь? Эту какую, интересно? Тут человека мечом проткнули, что ваша медсестра сделает? Помашет руками и скажет напоить его чаем? Я даже поморщилась от этих мыслей. Определённо, рану нужно будет зашить — это минимум.

Принцесса понятливо покивал милой головкой, да так интенсивно, что меня от одного вида снова замутило. Я устало прикрыла глаза.

Ректор взял какой-то свиток зачитал заклинание, положил бумагу на землю, сделал пару движений руками и открыл портал ярко-синего цвета. Ещё и портал…

Я уже через силу улыбаюсь принцессе, она меня отпускает, и я оборачиваюсь к проректору, как король останавливает меня:

— Адептка Васильченко, должен признать, вы сделали то, чего раньше я не видел.

Я поворачиваюсь к нему, показывая, что внимательно слушаю.

— Вы спасли мага, который в разы сильнее вас.

— Нет, Ваше Величество, пока не спасла. Вот как на ноги встанет, а магический резерв его будет полон, тогда можно будет сказать такие громкие слова. Сейчас же я сделала всё, что было в моих силах. Если подумать, он сделал для меня куда больше.

— Что вы имеете в виду? — Король слегка наклонил голову к плечу, словно мои слова были так интересы.

Я криво улыбнулась, и почему-то положила окровавленную, липкую ладонь на плечо. Приблизительно туда, куда меч вошёл в проректора.

— Магистр Эшфорда знал об артефакте, и о последствиях…

— Но все равно кинулся вас спасать. — Закончила за меня королева.

Я снова криво улыбнулась. Мысль закончить я хотела не так. Самочувствие затормаживало формулировку и скорость речи.

— Он бы кинулся спасать любого. Суть не во мне, а в том, что на вашей земле живут сильные и храбрые маги. Цените это.

С этими словами я поклонилась на столько, на сколько позволила мне моя голова, извинилась, и прошла за ректором, который держал на водной «подушке» проректора, в портал.

За спиной остались странные взгляды толпы целителей и королевской спины, а ещё не совсем понятная мне фраза от принцессы, которую я услышала, когда уже входила в портал:

— Суть в том, что вокруг было сотни боевых магов, а её спас только он… и в том, что вокруг двадцать целителей, а его всё равно спасла только она.