Песни действия

Барроу слышит от Поля Лероя:

— Узкая брешь не задержит героя.

Двинемте дружно,

Двинемте — нужно! —

Двинемте разом, — наш будет форт!

Десять моих да твоих два десятка,

Хендерсон (прозвище «Мёртвая Хватка»),

Хенти (противнику будет несладко!),

Также — Макд?рмотт (дерётся, как чёрт!).

Барроу молвит Полю Лерою:

— Трудное дело будет, не скрою.

Шутка ли: в целом,

Все под прицелом,

Вкопаны мины, — как подойдёшь?

Впрочем, забудем и ахи, и страхи:

Сорок шагов, — и увидим их ряхи,

Сорок шагов, — и увидим их бляхи,

И сапоги, и рубахи их тож!

Барроу слышит от Поля Лероя:

— Вон уж и солнце встаёт за горою!.

Порозовело,

Повеселело

Хмурое небо, — так-то дружок!

Я с полшестого буду в движенье:

Сорок шагов, — и я в гуще сраженья,

Мой субалтерн1 приведёт подкрепленье,

Двинет, как только услышит рожок!

Барроу, выждем сигнала… Но, странно,

Вижу, в глазах твоих стало туманно.

Ты медальон достаёшь из кармана,

Жарко целуешь его… Без обмана,

Где медальон раздобыл, говори!

Он ведь на Эми моей красовался;

Покрасовался и вдруг — потерялся.

Как у тебя медальон оказался?

Как, негодяй? Говори и не ври!

— Небо, Лерой, мне шепнуло намедни:

День мой сегодняшний — день мой последний.

То, что скажу я, не ложь и не бредни:

Да, твоя Эми носила его,

Да, он при мне, — как он, Господи, ярок! —

Но не подумай, что это подарок,

Нет, не подарок, — совсем не подарок:

Эми ведь любит тебя одного!

В танце украл я его незаметно.

Я твою Эми люблю беззаветно,

Но ни словечка,

Ни полсловечка

Ей не сказал — и уже не скажу.

Только тебя она, милая, любит,

Только тебя она в мыслях голубит.

Время такую любовь не погубит,

Я ж подошёл к своему рубежу!

— Барроу, Барроу, низкий предатель!

Как же ты мог, ты, мой друг и приятель!

Эми — верна мне.

Ты же… Сполна мне…

И разговор с тобой будет иной…

Всё, что угодно, прощу, но — не это…

Всё, но… Внимание: в небе — ракета!

Крепость, Макдугалл, возьмём до рассвета.

Смело, йоркширцы, в атаку — за мной!

— …Ты, отругав меня, Эми, отчасти

Будешь права. Но, учти, что в несчастье

Ум помутили мне чёрные страсти.

Мне ли, безумному, грех не скостить?

Да и, к тому же, его беспредельно,

Стало мне жаль, когда ранен смертельно

Был он в сраженье,

В это мгновенье Всё я сумел и понять, и простить!

Умер он. Молвил я: «Мир вам, страдальцы!»

Взял медальон я, разжав его пальцы,

Тот, что он в вальсе…

(«Господи, сжалься! —

Думала Эми, — милость яви

Другу, который красив был на диво,

Другу, в котором всё было правдиво,

Другу, который солгал, умирая,

Другу, что лгал у могильного края,

Ради меня, — ради нашей любви!»).[3]