Песня любви

Глава 8

Люди суетились вокруг упавшего дерева, как пчелы вокруг перевернувшегося улья. Рика соскользнула со своей лошади и подбежала к Кетилу, избегая смотреть на Бьорна в страхе увидеть его раздавленное деревом тело. Слезы ручьями текли по ее щекам.

«Это от потрясения», — твердила она себе. И конечно, оттого, что Кетил оказался жив. Не может же она так переживать из-за Бьорна Черного, человека, сделавшего ее пленницей и навсегда изменившего ход ее жизни.

Друг Кетила, Сурт, пробрался сквозь ветки упавшей сосны и через несколько мгновений выполз обратно из-под древесной груды, потирая грязную шею.

— Он все еще жив, но…

Рика не стала дожидаться продолжения.

— Почему вы все стоите и ничего не делаете? — Голос ее звучал со всей приказывающей силой ее искусства. — Вырубите его оттуда. Сурт, покажи остальным, где он лежит, чтобы ему не причинили ббльшего вреда!

Рика взяла на себя руководство спасением Бьорна, одних подбадривая, других подгоняя, пока наконец не была поднята последняя часть ствола, придавившая Бьорна к земле.

Глаза его были полузакрыты, на виске набухла большая шишка. Руки и грудь Бьорна были в многочисленных ранках и порезах. Большой сук, толщиной с руку Рики, торчал из бедра Бьорна, покачиваясь, как гигантская стрела.

Сурт ухватил этот сук и начал его вытаскивать.

— Нет! Погоди! — приказал молодой человек, в котором Рика узнала Йоранда, неуклюжего юношу с веселой улыбкой, моряка с драккара Бьорна. Теперь его лицо было искажено тревогой. — Этот сук остановил кровотечение. Если его вытащить, Бьорн истечет кровью прежде, чем мы снесем его с горы.

Йоранд стащил с головы кожаную повязку и стянул ею бедро Бьорна выше раны.

— Мне еще нужна какая-нибудь тряпка.

Рика ухватила подол своей новой мягкой туники и оторвала от него длинный лоскут.

Йоранд поблагодарил ее кивком и махнул рукой Сурту, чтобы тот вытащил сук. Из глубокой раны темной струей брызнула кровь. Спустя мгновение она сменилась на ярко-алую — явное свидетельство того, что сердце Бьорна продолжает биться. Йоранд заполнил рану тканью Рики, а потом туго перевязал ее. При этом за все время Бьорн ни разу не шевельнулся, даже не моргнул глазом.

Когда Бьорна положили на волокушу, Рику охватил ужас. За непродолжительное время своего пребывания в Согне она успела узнать от другой служанки, Инги, что ярл Гуннар не отличался особым милосердием. У рабов не было никаких прав, даже если они не делали ничего плохого. Что сделает Гуннар Харальдссон с рабом, виновным в смерти ее брата? Она отозвала в сторону Сурта.

— Возьми Кетила и спрячь его, пока… — Она не смогла закончить фразу. При мысли, что Бьорн может умереть, у нее перехватило дыхание. — Просто спрячь его, пока я не пошлю вам весточку.

Сурт кивнул и незаметно отошел от основной кучки людей, ведя за собой Кетила. А Рика и остальные работники начали спускаться с горы. Она шагала рядом с волокушей, наблюдая, как с каждым толчком бледнеет лицо Бьорна.

Несколько человек побежали вперед, чтобы сообщить о несчастном случае и подготовиться к прибытию раненого. Так что когда волокуша втянулась на травянистый двор перед большим домом, их уже ждала Астрид. Лечение было занятием хозяйки. Бьорна перенесли в его каморку, Рика попыталась последовать за ним, но Астрид преградила ей дорогу.

— Оставайся тут, — велела она, презрительно кривя губы. — Твои услуги ему больше не понадобятся. Возможно, уже никогда.

— Но я хочу помочь, — проговорила Рика.

Лицо Рики обожгла звонкая пощечина. Хозяйка Согне силы для рабыни не пожалела.

— Ни одна рабыня не должна мне перечить. Делай, что велят, а то в следующий раз отведаешь кнута, — резко бросила Астрид. — А теперь принеси мне неразбавленного спиртного и потом помоги Инге вскипятить воду.

С горящей щекой Рика побежала за спиртом, который требовала Астрид. Она принесла его в комнату Бьорна, но ее внутрь не пустили. Затем она помогла Инге отскрести большой чайник из мыльного камня и притащила свежей воды из ручья.

Один раз из комнатки вышел Йоранд. Губы его были мрачно сжаты. Он бросил взгляд на Рику, но ничего ей не сказал. Он наполнил кожаное ведро кипятком, и опять, не встречаясь с ней глазами, скрылся в комнате Бьорна.

Наконец в дверях показался выпуклый живот Астрид.

— Он зовет тебя, — презрительно сообщила она.

Рика поспешно протиснулась мимо нее. Бьорн распростерся поверх одеял. Нога его была туго перевязана, красное пятно расползалось по ткани. Глаза его были закрыты, словно он спал, но серая бледность лица подсказывала, что он в забытьи. Рика увидела, что грудь его поднимается и опускается в неглубоком дыхании. Шишка на виске стала лиловой с желтыми разводами.

— Бьорн, — прошептала Рика, опускаясь на колени перед постелью и беря в руки его мозолистую ладонь. Ладонь была прохладной, и пальцы не ответили на ее пожатие.

— Он тебе не ответит, — объявила Астрид. — Он снова забылся. Может, очнется. А может, и нет. Знают только Норны.

Норны, три прядильщицы судеб человеческих, несомненно, уже давно определили длину жизненной нити Бьорна и решили его судьбу. Если он достиг своего конца и Норны собрались перерезать его нить, ничто их не остановит.

— Я сделала для него все, что могла, — покачала головой Астрид. — Жаль, что его встретит такая смерть. Такой воин, как Бьорн, должен был покинуть этот мир со славой, а не корчась в постели.

Рика хотела сказать, что Бьорн вел себя как настоящий герой. Никто из известных ей людей не стал бы рисковать собой ради раба. Но она побоялась рассказать об этом. Астрид все равно не сочтет спасение Кетила героическим поступком. Если причина несчастного случая с Бьорном станет известна злобной хозяйке Согне, это лишь поставит под удар ее брата.

— Йоранд, раздень его, — приказала Астрид, затем повернулась к Рике: — Обмой его и смажь все ссадины и раны вот этим. — Астрид протянула ей небольшую чашу с остро и мерзко пахнущим месивом.

— А что потом? — широко открыла глаза Рика. Она никогда раньше не находилась у постели больного, тем более не ухаживала за тяжелораненым.

— Сиди с ним и обслуживай его нужды, — пожала плечами Астрид.

Йоранд разрезал одежду Бьорна, чтобы как можно меньше двигать его. Затем развернул тонкое одеяло и прикрыл им своего капитана. Без лишних слов он собрал обрывки туники, лосин и последовал за хозяйкой Согне. Рика осталась наедине с Бьорном.

Она смочила лоскут мягкой ткани и стала осторожно отмывать засохшую кровь с тела Бьорна. Его туника оказалась слабой защитой от ссадин и царапин. Она тщательно удалила кусочки древесины и бережно промыла кровоточащие ранки и содранные места. Мазь, которую оставила ей Астрид для лечения, резко пахла мочой. У Рики от нее слезились глаза, и она почти позавидовала бесчувствию Бьорна, но не пропустила ни одного пореза, ни одной ссадины.

Когда она добралась до его талии, взгляд ее привлекла узкая лента темных волос, спускавшаяся от пупка вниз. Что, если он пострадал в самой чувствительной мужской части? Затаив дыхание, она потянула одеяло вниз.

Казалось, все было с ним в порядке, то есть никакого повреждения она не заметила. На мгновение она замерла, рассматривая его. Все тайные особенности строения мужского тела были откровенно обнажены. Какое необыкновенное сочетание силы и уязвимости являл собой Бьорн! Она уже видела его полностью возбужденным и воспрявшим. С той поры в ее воображении не раз возникало это впечатляющее зрелище. Трудно было поверить, что эта вялая мягкая плоть была тем самым органом. Мурашки побежали по темной коже его мошонки, вместилищу его семени, и она, вздрогнув, отвела глаза. Она виновато накрыла его одеялом до подбородка и отвернула нижний его край, чтобы отмыть от грязи и полечить его ноги.

«Делай то, что нужно», — сказала Астрид.

Скоро Рика поняла, что у человека в беспамятстве не так много нужд. Она приложила мокрую ткань к его виску, чтобы согнать шишку, поудобнее укрыла его, расправив одеяло и подоткнув его ему под ноги. Когда Рика больше ничего не смогла придумать, она тихо присела на край постели и взяла в ладони его руку.

У него были сильные кисти рук, с широкими пальцами, поросшими черными волосками. Под ногтями чернела грязь, и она осторожно кончиком ножа ее удалила.

Она внимательно вглядывалась в его лицо. Глубокие морщинки вокруг глаз, нанесенные годами, проведенными за рулем драккара в сражениях с ветром и волнами, разгладились, и он стал выглядеть моложе. Кожа по-прежнему была бледной, с нездоровым, почти серым оттенком. Рика положила ладонь ему на грудь и ощутила мощное биение его сердца. Ритм показался ей ровным, хотя немного учащенным.

— Открой глаза, Бьорн, — прошептала она.

У нее сводило желудок. Почему ее волнует, что станет с этим человеком? Разве он ей не враг? Возможно, кровь Магнуса Сереброголосого на его руках… И на этой руке, которую она так нежно сейчас сжимает. Она молила его очнуться, хотя часть души проклинала ее за предательство.

— Бедный братец. — Голос прозвучал у нее за спиной, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Она была так поглощена Бьорном, что не заметила, как в комнатку крадучись, словно кот, вошел Гуннар. — Должно быть, он и вправду умирает. Если бы ты присела на мою постель, я бы точно проснулся.

Голос Гуннара был маслянистым, словно лужа китового жира на волнах. Рике очень не понравилось, каким взглядом он окинул ее фигуру.

— Он еще не очнулся?

— Нет, господин. — Рика кротко сложила руки перед собой и отвечала, не поднимая глаз. Гуннар сделал шаг к ней, и она невольно попятилась. Прежде чем она успела сообразить, что происходит, он загнал ее в угол.

— Тебе больше некуда бежать, мой маленький скальд, — произнес ярл. Зрачки его расширились, отчего бледные глаза стали почти такими же темными, как у Бьорна. Черными дырами в окаймлении серого льда.

— Я не ваш скальд, — сказала она. — Я принадлежу вашему брату. — Слова прозвучали странно для ее ушей, но она готова была провозгласить себя собственностью Бьорна, лишь бы уберечься от Гуннара.

— Какой странный поворот судьбы. Не правда ли? — произнес он, продолжая надвигаться. — Еще с той поры, как мы были мальчишками, Бьорн всегда хотел того, чем владею я. Он хотел землю. Да-да, знаешь, он всегда хотел иметь землю.

Рика промолчала. Она не осмеливалась встретиться с ним глазами и старательно изучала дощатый пол, с трудом пытаясь сдерживать внутреннюю дрожь, грозившую вырваться наружу.

— Его вечно снедала зависть, — не умолкал Гуннар. — Но сейчас, как ни странно, я завидую ему.

Ярл склонился над ней и глубоко вдохнул ее запах, водя носом по ее шее — там, где обстриженные короткие волосы завивались легкими колечками возле ушей. Далекий завтрак из сыра с хлебом комком подступил ей к горлу. Гуннар по-хозяйски положил руку ей на талию!

— Хотя Бьорн никогда не будет владеть тем, что принадлежит мне, у него нет ничего такого, что пришло бы к нему без моего согласия. Ты была по праву моей. Думаю, что могу перерешить и забрать тебя обратно, Рика.

— Бьорн может не согласиться с этим, — заметила она, стараясь, чтобы на ее лице не отражалась овладевшая ею паника.

У Бьорна Черного могли быть какие-то угрызения совести, охранявшие ее от изнасилования, но она сомневалась, что его брата будет мучить нечто подобное. Похотливый блеск его глаз свидетельствовал именно об этом.

Гуннар бросил презрительный взгляд через плечо на брата, бледного и тихого, как смерть.

— Не слышу его возражений.

Она попыталась применить другой прием. Поднырнув под его руку, Рика выбралась из угла.

— А вы не думаете об опасности, которую на себя накликаете?

— Не вижу никакой опасности, — усмехнулся Гуннар. — Ты слишком маленькая, чтобы со мной бороться, а Бьорн не в состоянии это сделать.

— А как насчет опасности переспать со скальдом? — Мозг ее лихорадочно искал выход, а ноги осторожно переступали, отдаляя ее от ярла. — Я даровитый поэт. Допустим, что в качестве любовника вы не пойдете ни в какое сравнение со своим братом и я сочиню бойкий куплет о вашей …несостоятельности?

— Я отрежу тебе язык. — Жесткий блеск его глаз и тонкие поджатые губы подсказали Рике, что это не пустая угроза.

— И как вы объясните это людям, которые захотят слушать меня каждый день за вашим столом? — Она шагнула в сторону, уворачиваясь от его рук. — Предупреждаю, стоит мне спеть об этом один раз, и дурная слава будет преследовать вас до конца ваших дней. Куплет будет восхитительно озорным, и всем захочется его повторять. Будут ли его петь в вашем присутствии или нет, но для воинов, которых вы стремитесь возглавлять, вы навсегда останетесь Гуннаром с Коротким Мечом.

На мгновение он замер, как бы взвешивая ее слова.

— Ну, это, конечно, если тебе не понравится быть со мной. — Его бледная бровь выгнулась, и он решительно направился к ней. — Но я думаю, такого не случится.

Он сделал обманное движение вбок, и когда она попыталась ускользнуть, схватил ее и крепко прижал к груди. Он прилип к ее губам, пытаясь грубо протолкнуть язык в ее рот. В результате этот жесткий поцелуй причинил ей боль. Она била кулаками по его груди и плечам, пытаясь вырваться, пока наконец он не отпустил ее. Рика с трудом могла отдышаться.

— Ну ты, мерзкая корка грязи с пупка бродяги, — выругалась она. — Дрянь с немытой задницы Локи! Тролль с вялым мечом и яйцами с горошину!

Гуннар расхохотался.

— Отличные ругательства, но ты запоешь иначе, когда я суну свой «меч» в тебя. — Он стал дергать тесемки на поясе своих лосин. — Видишь, никакой вялости. И он вовсе не короток.

— Нет! — Она уже не боялась, что их кто-то услышит, хотя из-за толщины стен на это было мало надежды.

— Отпусти ее, Гуннар. — Голос был хриплым и слабым, но явно принадлежал Бьорну.

Ярл круто повернулся к брату. Бьорн приподнялся на локтях, лицо было бледной маской ярости. Красноватые белки его темных глаз кричали о желании убийства.

Гуннар засмеялся, почти смущенно.

— Да ну тебя, брат, — произнес он. — Не расстраивайся. Девкой больше, девкой меньше. Что тут такого… между братьями?

— Если не уберешь от нее руки немедленно, узнаешь.

Гуннар, прищурясь, смотрел на Бьорна.

— Перестань нести чушь, безумец. Ты слаб, как старуха. У тебя нет сил меня остановить.

— Если ты попытаешься взять ее, клянусь могилой нашего отца, я изобью тебя до крови. — Бьорн с трудом выпрямился, сидя на постели. Лицо его окаменело, как гранит. Он перекинул ноги через край постели и встал на ноги, наклонившись набок, чтобы вес тела пришелся на здоровую ногу. Его левая щека судорожно подергивалась. Обнаженный, но решительный, он повернулся лицом к старшему брату и крепко сжал кулаки. — Как видишь, я сумею тебя остановить, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Гуннар ответил ему свирепым взглядом, а затем посмотрел на Рику. Из его горла вырвался рычащий звук. Рика подумала, что ему будет сложно объяснить драку с раненым братом. У Бьорна был вид воинственно настроенного берсеркера. Он не чувствовал боли и был опасен, как раненый медведь.

— Она не стоит таких хлопот. — С этими словами Гуннар повернулся и, громко топая, вышел из комнаты.

Когда дверь за ним закрылась, Бьорн слегка покачнулся, а потом с дрожью свалился на постель. Рика поспешила к нему, чтобы помочь лечь как следует.

— У тебя снова пошла кровь, — попеняла она ему, поднимая его ноги на постель. Она оторвала еще один длинный лоскут от подола своей туники и перевязала ему бедро.

Он без возражений улегся и позволил ей поправить одеяло и поухаживать за ним. Натянув одеяло ему на грудь, она заметила, что живот его мелко колышется. Он смеялся. Рика обратила внимание, что при улыбке на одной из его щек появляется ямочка.

— Тролль с вялым мечом и яйцами с горошину, — повторил он, засыпая.

На этот раз он был не в обмороке, а погрузился в легкий сон.

Рика надеялась, что он будет спать без кошмаров.