Песня светлячков

Глава 21

Кейлеб повез Грейс и Джоанну на автовокзал.

Адам отправился в душ, откуда вылез в черных спортивных штанах и с полотенцем на шее.

– Поскольку Кейлеб сегодня ночует без своих цыпочек, ему хватит и дивана в гостиной, – сказал Адам, вытирая волосы. – Вы можете занять диван в кабинете. Тот шире и удобнее. – Он сделал пару шагов по коридору и снова повернулся к нам. – Только на вашем месте я бы там простыни поменял.

Я обрадовался. Диван в гостиной был тесным и неудобным. Несколько ночей, проведенных на нем, превратились для нас с Брей в настоящую пытку.

Адам ушел к себе в комнату. Он всегда в это время предоставлял нам возможность развлекаться самостоятельно. Тейт снова сидел на заднем крыльце. Каждый из нас старался не попадаться ему на глаза. После разговора с Кейлебом Тейт напоминал котел, готовый вот-вот взорваться. Джен все-таки пошла к нему, рассчитывая его успокоить. Уже без трюков и разыгрывания сцен. Даже она понимала, чем это сейчас чревато.

Я втайне им завидовал. Несмотря на всю хаотичность их отношений, чувствовалось, они любят друг друга.

Мне захотелось побыть с Брей наедине.

– Пойдем прогуляться? – предложил я, беря ее за руку.

Брей улыбнулась мне. Ее улыбка была настолько милой и искренней, что мне стало стыдно за свое недавнее раздражение, пусть и невысказанное.

– Выбирай маршрут, – сказала она.

Мы долго шли по улице, пока не очутились на стоянке. За нею начиналась бейсбольная площадка. Два фонаря возле сетчатого ограждения бросали тусклый свет на травянистое поле с белой разметкой. Ворота оказались незапертыми. Мы прошли мимо скамейки для запасных, мимо питчерского круга и сели прямо на траву.

– Жаль, что Грейс пришлось уехать, – сказал я. – Вы с ней успели подружиться.

Брей смотрела в небо. Темные тучи закрыли звезды. Я сорвал несколько травинок и теперь крутил их между пальцами.

– Мне тоже жаль, – вздохнула Брей. – Зато ты по-прежнему рядом.

Я улыбнулся ей. Травинки выпали из моих пальцев.

– Тейт крупно разозлился на Кейлеба, – сказал я.

– Да. Таким я его еще не видела.

Мы замолчали. Я потянулся за новыми травинками.

– Элиас!

– Да.

– Зачем ты меня сюда привел?

Я не знал, как лучше ей сказать то, о чем собирался. Может, пока вообще ничего не говорить? Но какой смысл тянуть время?

Брей взяла меня за руку. Я старался улыбнуться, но улыбка получилась блеклой.

– Элиас, ты мне не ответил.

– Я хочу выступить свидетелем в твою пользу.

Брей встала. Ее лицо ничего не выражало.

– Как понимать твои слова? – спросила она, хотя прекрасно их поняла.

– Я могу сказать в суде, что в тот момент, когда все произошло, я тоже был на месте происшествия. – (Брей отчаянно замотала головой.) – Никто не сможет доказать, что меня там не было. Я скажу полицейским, судьям, всем, кому понадобится, что я там был, видел, как все вышло, и считаю это несчастным случаем.

– Нет, – решительно возразила Брей. – Я тебе этого не позволю.

– Это не зависит от твоего позволения. Я собираюсь быть свидетелем.

Она скрестила руки на груди и отвернулась.

– Брей?

– Нет! Нет и еще раз нет!

Ее лицо даже покраснело от гнева и отчаяния.

– А если они устроят проверку на детекторе лжи? Если нас будут допрашивать в разных кабинетах? Скорее всего, так оно и будет, и мы проколемся на какой-нибудь мелочи. – Ее голос становился все выше и пронзительнее. – Элиас, ты что, маленький? Какой-нибудь пустяк, незначительная подробность – и все! Мы попались. Нас еще уличат в сговоре. Неужели ты не понимаешь, что они профессионалы, умеющие ловить на вранье?

– Пока Тейт ездит в Техас, у нас есть время подготовиться. Составить простую прямолинейную версию случившегося. Никаких мелких подробностей. Дадим общую картину и будем упорно ее придерживаться.

– Нет, Элиас. Выброси это из головы. – Она снова повернулась ко мне спиной.

– Мы должны что-то придумать, – сказал я. – Брей, мы не можем бегать всю оставшуюся жизнь. Нас рано или поздно поймают. Скорее рано. И чем дольше мы бегаем, тем хуже для нас.

Брей молчала и не смотрела на меня. Она стояла, низко опустив голову и прижав руки к животу.

– Тогда я скажу, что это сделал я.

Казалось, она не услышала меня или пропустила мои слова мимо ушей. Но это только казалось. Еще через мгновение Брей, словно пружина, повернулась ко мне. Такого нескрываемого ужаса на ее лице я еще не видел.

Она сильно толкнула меня, но я не упал. Тогда она схватила меня за плечи и стала трясти.

– Никогда больше не говори мне этого. Слышишь, Элиас? Никогда не произноси таких дерьмовых слов!

Я лишь смотрел в ее неистовые глаза и делал вид, что эти выплески на меня никак не действуют. Мне нужно было сохранять спокойствие. Кто-то из нас должен оставаться спокойным. Брей на эту роль сейчас не годилась.

Я протянул к ней руки, но она их оттолкнула.

– Поверить не могу, что ты это сказал! – крикнула она.

– Во что ты не можешь поверить? В то, что я это сказал? Или в то, что я это сделаю?

– Не морочь мне голову. Я не позволю, чтобы из-за меня ты загремел в тюрьму.

Она стала ходить взад-вперед.

– Значит, ты не позволишь, чтобы из-за тебя я загремел в тюрьму? А загреметь туда вместе с тобой?

Брей застыла. Я знал, что мои слова больно ударят по ней, но мне нужно было это сказать. Эти слова в точности передавали мои ощущения.

– А разница-то невелика. Вот в чем дело, Брейел.

– Ради чего ты затеял этот разговор? Пытаешься что-то доказать?

Негодование сквозило в каждом ее слове.

– И что же, по-твоему, я пытаюсь доказать?

Брей сердито мотнула головой. Она не могла ответить. Возможно, она и собственного вопроса не поняла. По правде говоря, я тоже запутался в своих вопросах. Неужели я ее открыто обвиняю?

Даже если и так, мне все равно не хотелось, чтобы у нее возникло подобное ощущение. Я обнял Брей и поцеловал в макушку.

– Ты не станешь из-за меня врать и говорить, что был на утесе. И в тюрьму из-за меня ты тоже не пойдешь.

– Тогда что я делаю здесь, с тобой? – спросил я, идя на попятную и зная, что мне не сломить ее решимость.

– Скорее всего, тебе и не надо было в это встревать.

Но я знал: Брей хотела сказать совсем не это.

Она не пыталась вырваться из моих рук. Впрочем, я бы все равно ее не выпустил.

– Элиас, так ты этого хочешь? Расстаться? – Она вздохнула и уткнулась носом мне в грудь. – Если ты хочешь бросить меня, я пойму.

Я чувствовал боль, наполняющую ее слова. Приглушенную, но все равно боль. Сам не знаю почему, но я почувствовал себя виноватым.

– Я не говорил, что хочу расстаться и уехать от тебя. Но нам нужно подумать, как быть дальше. Все эти тусовки с Тейтом подходят к концу. У нас осталось несколько дней. Тейту нужно возвращаться на работу. За эти дни мы должны решить, как нам быть дальше. Или… возвращаться домой, и там я выступлю твоим свидетелем.

– Ты не можешь этого сделать.

– Если это единственный наш выбор, я им воспользуюсь.

Я взял ее за руки. Напряжение сковывало все ее тело. Напряженным было и лицо Брей.

– Обещай мне. Просто обещай: если мы ничего не придумаем, ты хотя бы позволишь мне быть твоим свидетелем.

– А если бы я тебе с самого начала врала? Ты бы все равно согласился выступить моим свидетелем?

Ее вопрос застал меня врасплох.

– Но я знаю, что ты не врешь.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я тебе верю. И потому что знаю тебя.

Брей отвела глаза, но не из желания что-то скрыть.

– Обещай мне, что согласишься на это, – не отступал я.

Сперва она не отвечала. Не хотела. Наконец все-таки кивнула.

– Вот и хорошо, – сказал я и снова ее обнял.

Мы стояли молча. Меня не оставляло ощущение: если когда-нибудь мое свидетельство и потребуется, она вполне может передумать.

– Элиас, а почему бы нам не поехать с Тейтом и Кейлебом? – спросила она, меняя тему. – Вдруг нам придется и с ними расстаться так же внезапно, как с Грейс? Сомневаюсь, что Адам согласится держать нас у себя, пока они ездят. И потом… мне самой почему-то не хочется оставаться здесь без них. Какое-то нехорошее предчувствие.

Я не хотел ей признаваться, но схожее предчувствие было и у меня.

– Я поговорю с Тейтом. Попрошу его еще несколько дней потерпеть наше общество. А пока мы катаемся, сумеем выстроить дальнейшую стратегию.

Мои слова не убедили Брей.

– Ты слышал их разговор с Кейлебом. Они ведь не просто так спровадили Джоанну и Грейс.

– Слышал, – коротко ответил я.

Брей была права.

Над нами загрохотал гром. Вдали молния осветила нагромождение облаков и окрестности. Деревья казались нарисованными на черном фоне. Их ветви тянулись вверх. Сочетание темноты и света молнии делало всю картину довольно зловещей.

На меня упала дождевая капля. Потом еще одна.

– Многовато для тихой прогулки вдвоем, – заметила Брей.

Не прошло и минуты, как хлынул настоящий ливень. Брей закричала, безуспешно пытаясь загородиться руками от тугих дождевых струй. Вскоре ее крик перешел в смех. За какие-то пять секунд мы промокли до нитки. Ливень шумел с такой силой, что нам приходилось кричать. Каждая капля превращалась в миллион гвоздиков, вбиваемых в землю бейсбольного поля.

– Нам далеко возвращаться! – крикнул я.

Брей закружилась по полю, как балерина. Она смеялась, подняв руки над головой, и приветствовала дождь. Она кружилась и кружилась, открыв рот. Я смотрел, завороженный ее непосредственностью. Она сейчас была похожа на ту девчонку, что я встретил много лет назад. Мы вот так же любили с ней бегать под дождем по пастбищу, и я ничего не боялся, кроме материнского нагоняя. Я улыбался, но внутри меня все разрывалось от душевной боли. Брей уже никогда не будет самозабвенно кружиться по полю. И детская беззаботность тоже никогда не вернется в нашу жизнь.

– Потанцуй со мной! – крикнула она.

– Что?

– Потанцуй со мной!

Я и в первый раз расслышал ее слова, но не понял, зачем танцевать здесь, в такое время.

– Но здесь нет музыки! – нашел я отговорку.

Брей схватила меня за руку.

– А разве этого мало? – спросила она. – У нас есть музыка дождя. И гром лучше всяких барабанов.

Брей снова закружилась. Я продолжал стоять на месте, пока она не схватила меня за руки и не вовлекла в свой танец. Вскоре мы кружились вместе, крепко держась за руки. Поначалу я чувствовал себя идиотом и лишь надеялся, что Тейт не подглядывает за нами. Или, хуже того, Кейлеб. Но потом я погрузился в смех Брей, в ее улыбку и синие глаза. Гром гремел все громче, а сверкание молний становилось все ярче. Я побаивался, что мы, кружась на открытом пространстве, были неплохой мишенью для молний. Для «перста Божьего», как называла их моя бабушка. Вскоре и этот страх улетучился. Мы с Брей снова стали невинными детьми, живущими свободно и любящими жизнь. И даже молния не отнимет у нас этих минут. Не посмеет.

Мы остановились. Я еще раз повернул Брей вокруг себя, затем подхватил на руки, наклонился и через мокрую белую ткань футболки мокрыми губами поцеловал ей грудь. Я целовал ей шею, подбородок и добрался до ее полных губ, усыпанных капельками дождя. По нашим лицам текли ручейки, попадая в рот. Я смотрел в глаза Брей и с каждой секундой все сильнее хотел ее. Я жаждал насладиться ею всеми доступными способами. Каждым квадратным дюймом ее тела. Но сейчас мне были доступны лишь ее губы.

Я держал Брей на руках, смотрел в ее глаза и даже не ощущал веса. Она улыбалась мне все той же яркой, прекрасной улыбкой, заставляя меня улыбаться в ответ. Я любовался игрой дождя на ее ресницах, щеках и губах. Я бы отдал все, только бы навечно остаться с нею в этом моменте. Забыть об окружающем мире и о том, что нас неминуемо там ждет.

Я наслаждался ее ртом, ее теплым мокрым языком и целовал, целовал, целовал.

Совершенная. Прекрасная. Что бы она потом ни сделала, ей не поколебать этот облик, запечатлевшийся в моей памяти.

Мы начинали задыхаться от поцелуев. Я нехотя опустил Брей на землю. Она словно ждала этого момента и в то же мгновение побежала к дому Адама. Я пустился следом. Мы ворвались в дом и юркнули в кабинет – нашу спальню на эту ночь. Я сразу же принялся раздевать Брей, стаскивая с нее неподатливую мокрую одежду. При этом я не отрывался от ее губ. Но оторваться все же пришлось, иначе я бы не смог раздеться сам.

Я разложил диван и уговорил Брей встать на четвереньки. Едва она это сделала, я тут же оказался сзади. Я наклонился, накрыв собой ее спину. Мне хотелось новых поцелуев.

Наши сердца колотились от быстрого бега и сбившегося дыхания. Дышать и говорить одновременно было трудно.

– Помнишь, что ты однажды сказала? – жарким шепотом просил я.

Я прижался членом к ее ягодицам, а сам облизывал ей шею.

– А что я сказала? – все еще тяжело дыша, спросила Брей.

Она вертела головой, ища мои губы. Я достал до ее нижней губы и слегка закусил.

– Ты позволила мне делать с тобой что угодно. Все, что захочу.

От этих слов мой член дернулся, послав в промежность волну сладкой боли.

– Д-да, – неуверенно пробормотала Брей.

Она запустила пальцы в мои волосы.

– Так ты это всерьез говорила?

– Да, всерьез, – сказала она и слегка вскрикнула.

Брей уже догадывалась, каким будет наш секс на этот раз. Она знала: я хочу исследовать уголок ее тела, до сих пор остававшийся нетронутым.

– Элиас, – настороженно прошептала она.

– Да, малышка.

Я поцеловал ей ключицы.

– Понимаешь… я никогда… в общем, этого у меня еще не было.

Было или не было – в тот момент меня это не волновало. В любом случае для меня это стало бы настоящим праздником. Но ее признание возбудило меня еще сильнее и наполнило радостным предвкушением.

– Я буду очень осторожен, – пообещал я, дополняя свои слова ласковой улыбкой. – Обещаю.

Чувствовалось, Брей самой не терпелось попробовать.

Я убрал из-под ее щеки подушку. Подушка была вся мокрая от волос Брей. Я любовался ее крепкими, круглыми ягодицами. Мне очень хотелось несколько раз шлепнуть по ним, чтобы они вспыхнули. Но сейчас моей главной заботой было удобство Брей. Подушку я подсунул ей под живот. Теперь ее зад был приподнят.

Я не торопился, стараясь максимально расслабить ей тело и возбудить настолько, чтобы между ног у нее было как можно мокрее. Тогда ей будет не так больно, когда мой член окажется у нее в анальном отверстии. Но сначала я ввел туда свой палец, затем второй. Брей постанывала. Стенки ануса сжались вокруг моих пальцев. Я целовал ей спину, двигаясь вверх и подбираясь к ее уху.

– Если передумаешь, скажи, и я остановлюсь, – шепнул я, закусывая ей мочку. Мои пальцы продолжали осваивать ее анальное отверстие. – Не хочу, чтобы тебе было больно.

Ответом было ее неровное дыхание. Главное, она не сказала «нет». Тогда я убрал пальцы и осторожно ввел головку члена. Брей застонала. Ее пальцы вцепились в простыни. Я продвинул член чуть дальше. Тело Брей одеревенело.

– Ой… ой… ой, – заскулила она, и я остановился.

У нее дрожали ноги, а руки еще сильнее комкали простыни. Щека Брей упиралась в матрас. Она тяжело дышала ртом.

– Если тебе действительно больно…

Брей качнула ягодицами, пропустив мой член чуть глубже. Она застонала, а ее бедра вновь стали крепкими. Потом ее рука скользнула вниз.

– Нет, – прошептал я, отодвигая ее руку. – Я сам.

Я стал массировать ей клитор и смог протолкнуть член еще немного. Постепенно все уголки тела Брей капитулировали передо мной. Не получая отказа, я продолжил «экспедицию» вглубь ее ануса. Стенки сжали мой член. Меня даже дрожь пробрала. Я запрокинул голову и сам застонал.

Я был достаточно возбужден и очень скоро достиг оргазма. Я снова застонал, быстро вытащил член и залил ей спермой бедро. Брей рухнула на живот. Я свалился рядом. Я целовал ей спину, плечи и щеки. Я отводил с шеи ее мокрые волосы и целовал ей затылок. Потом я осторожно перевернул Брей на спину и покрыл поцелуями ключицы, шею и грудь.

Повернув голову вбок, Брей улыбалась.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил я.

Мне захотелось узнать, почему она вот так улыбается.

Брей погладила мое лицо. Указательным пальцем провела по носу и щеке.

– Просто я счастлива, – сказала она. – И сейчас мне наплевать на то, что происходит вокруг. И на то, что ожидает нас, – тоже. Главное, что сейчас я счастлива.

Я тоже улыбнулся и положил ее руку себе на грудь.

– Но к этому надо привыкнуть, – сказала она.

Даже в ее голосе звучала улыбка.

– Тебе было больно? – спросил я.

Вдруг она терпела боль, не желая лишать меня удовольствия?

– Понимаешь, поначалу это вызывает боль, но…

– Больно было. – Она покачала головой. – Чуть-чуть. Но мне это тоже понравилось.

Я облегченно вздохнул и перевел взгляд на потолок.

– Хотя…

Ну вот! Сейчас я услышу длинный список претензий. Я повернулся к ней лицом.

– Хотя… что?

– Сомневаюсь, что при таком сексе я когда-нибудь научусь кончать.

Я даже покраснел и хихикнул. Я лег на бок, притянул Брей к себе и уткнулся носом ей в плечо.

– Я все понял.

Моя рука скользнула ей между ног. Мои пальцы не торопились, медленно доводя Брей до оргазма.

Меня разбудило солнце, пробивавшееся сквозь занавеску окна кабинета. Я вспомнил, что Тейт собирался выехать пораньше, сразу после открытия банка. Который же теперь час? Часы на противоположной стене показывали полдень. Это быстро прогнало мою сонливость.

– Брей, малышка, нам пора вставать, – сказал я, осторожно трогая ее за плечо.

Так уехал Тейт или нет? Я вслушивался в звуки за дверью. Никого. Тогда почему в гостиной включен телевизор?

Я слез с дивана и быстро оделся. Брей еще не до конца проснулась. Ее глаза то и дело закрывались. Она ощупью нашла лифчик, потом надела футболку.

– Надеюсь, Тейт еще не уехал, – сказал я.

Мы прошли к гостиную. Тейт еще не уехал. В гостиной, на диване, сидели все, включая Адама. И все внимательно смотрели на экран телевизора.

Экран показывал… наши лица. Мы застыли как вкопанные. Я схватил Брей за руку. Она дрожала всем телом.