Петропавловская крепость

Петропавловский собор

Петропавловский собор, занимающий центральное место в ансамбле крепости, выдающийся памятник русской архитектуры и искусства первой половины XVIII века. За последнее десятилетие в связи с реставрацией собора проведены большие изыскания в архивах, изучен и сам памятник. Все это позволяет осветить историю здания более обстоятельно 1. [1 В этом разделе привлечены некоторые сведения, выявленные в архивах Е. Н. Элькин и публикуемые с ее разрешения, за что автор приносит ей свою благодарность.]

Одновременно со строительством земляной крепости в ней была возведена деревянная церковь, посвященная «покровителю» царя апостолу Петру и апостолу Павлу. Деревянная церковь, а позднее каменный собор получили наименование Петропавловских. Это название закрепилось и за крепостью, когда Санкт-Петербургом стали называть разросшийся на берегах Невы город.

Под датой 1 апреля 1704 года в журнал Петра I была внесена следующая запись: «…в сей день было в Санкт-Петербурге освящение новостроенной церкви во имя Петра и Павла…» 1 [1 «Журнал Петра Великого…», ч. II, стр. 18.]

К освящению крепостной церкви из Москвы были привезены колокола и часы с беем, изготовленные в Троице-Сергиевской лавре мастером Никифором Архиповым.

Церковь была деревянная, увенчана шпилем. Ее стены, как и у многих других деревянных построек петровского Петербурга, были раскрашены снаружи под камень, под кладку рустом.

В «Описании Санктпетербурга и Кроншлото в 1710-м и 1711-м годах» автор-аноним, скрывшийся под инициалами Н. С, писал: «У канала стоит небольшая, но красивая деревянная русская церковь, об одном, на голландский манер шпице. На башне под шпицем висит несколько колоколов, на которых приставленными людьми каждый час разыгрывается, тоже по голландскому обычаю, небольшая прелюдия, а вслед за нею часы возвещаются звоном колокола, приводимого в движение, за неимением часового механизма, теми же людьми» 1. [1 «Описание Санктпетербурга и Кроншлота в 1710-м и 1/11-м годах». СПб., 1860, стр. 8 - 9.]

Именно такой, с одним шпилем, церковь изображена на гравюре Ф. Н. Никитина, исполненной в 1705 году. Эта гравюра - одно из первых изображений крепости и храма.

После Полтавской баталии 1709 года и после взятия в 1710 году Выборга молодому городу на Неве была обеспечена полная безопасность. Наряду со строительством Самсониевской церкви в память недавней победы над шведами под Полтавой перестраивается и несколько видоизменяется крепостная церковь. На гравюрах 1712 года она изображена по-прежнему деревянной, но уже с двумя фланкирующими вход башнями, фигурным куполом и колокольней со шпилем над серединой здания. На планах крепости тех лет храм имеет крестообразную форму. Описание церкви, исполненное первым историографом Петербурга А. И. Богдановым, совпадает с этими новыми ее изображениями. Богданов пишет, что церковь «видом крестообразная о трех шпицах, на которых шпицах по воскресным дням и праздничным подымалися вымпелы, расписана была под каменный вид желтым мрамором…»1 [1 Г. Богданов. Историческое, географическое и топографическое описание Санктпетербурга…, стр. 34.]

Неизвестно, кто был автором проекта первой деревянной церкви, но в отношении второй можно предполагать, что она была создана Доменико Трезини. Ведя все строительные работы в крепости, Трезини не мог не заниматься крепостным храмом. Именно его участие в известной степени может объяснить нерусский характер композиции храма.

Новую столицу России не могла удовлетворить деревянная церковь - ей нужен был каменный и достаточно представительный храм. Такой храм и был заложен летом 1712 года.

После закладки нового храма деревянная церковь еще долго оставалась внутри его медленно возводившихся каменных стен.

Строившийся храм по виду и плану не был похож на традиционные русские четырехстолпные, крестово-купольные, шатровые или пятикупольные православные церкви. Он представлял собой удлиненное с запада на восток прямоугольное здание, внутреннее пространство которого расчленяли мощные пилоны на три пролета, почти равные по ширине и одинаковые по высоте. Такой тип культовых зданий в западноевропейском зодчестве называется зальным, в отличие от базили-кального типа храмов, у которых при том же плане средний пролет обязательно выше и часто шире боковых. Над западным фасадом и главным входом в церковь должна была подняться высокая колокольня со шпилем, а ближе к пристройке алтарной части - восточному концу здания - должен был быть размещен купол на высоком барабане.

Зальная композиция возводимого собора была едва ли не первой в России. Но для городов Прибалтики она была типичной. Петр побывал в Ревеле (ныне Таллин), Риге и других прибалтийских городах. Учитывая сходство природных условий этих городов и строящегося Санкт-Петербурга, он стремился сделать город на Неве похожим на прибалтийские города, раскинувшиеся на низких приморских берегах и имеющие живые силуэты за счет высоких башен и шпилей на храмах, гильдейских и ратушных зданиях. Петр хорошо знал зальные храмы - Иоанновскую церковь в Нарве, превращенную в 1704 году по его распоряжению в православную церковь Александра Невского, храм немецкого прихода в Нарве, по его приказу тоже преобразованный в Спасо-Преображенский собор, Михайловскую, или шведскую, церковь в Ревеле и другие.

Обращает на себя внимание тот факт, что в прибалтийских городах, вошедших в состав России, Петр I превращал в православные церкви именно зальные, а не базиликальные постройки, считая их, очевидно, наиболее подходящими для православных церквей. Возможно, это в какой-то степени и объясняет появление в только что возникшем городе на Балтике именно зального храма.

Проект Петропавловского собора разработал архитектор Доменико Трезини, он же осуществил его полностью в натуре.

Если стены церкви возводились без торопливости, то с постройкой колокольни Петр очень спешил. 24 января 1715 года перед отъездом за границу он писал князю А. М. Черкасскому, возглавлявшему Канцелярию городовых дел и фактически ведавшему всем строительством в крепости, чтобы колокольню, «которая в городе (в крепости. - В. П.), как возможно скорее отделать, дабы в будущем 1716 году возможно на оной часы поставить, а церковь делать исподволь» 1. [1 П. Н. Петров. История Санк-Петербурга с основания города… 1703 - 1782. СПб., 1884, стр. 169.]

Желание быстрее возвести колокольню диктовалось, очевидно, соображениями политического характера. Дерзновенный шпиль на высокой колокольне должен был стать символом утверждения России в устье Невы, знаком созидательной деятельности русских. Характерно, что именно силуэт будущего собора был взят в качестве символического изображения молодой русской столицы и воспроизводился на заставках «Санкт-Петербургских ведомостей» и некоторых других изданий того времени, связанных с Петербургом.

Видный издалека шпиль крепостной церкви мог служить также ориентиром при подъезде к городу и по сухопутным дорогам, и со стороны моря.

Колокольня в кирпиче была поднята в 1716 году. Доменико Трезини в сентябре 1716 года писал Петру I, что «Петра и Павла святые церкви колокольня поднят третий орден коринти (коринфский. - В. П.) и четвертый композиты (композитный, или сложный, ордер. - В. П.) подняли вышиною от базы 15 фут, которого гзымзом (карнизом. - В. П.) осталося подымать каменным делом 9 фут, а сделано вышины всего кроме помянутых 9 футов - 140 фут от земли» 1. [1 ЦГАДА, кабинет Петра I, отд. 2, д. 53, л. 728.]

В следующем году зодчий просил разрешения нанять мастера для возведения шпиля, указав, что в Петербурге есть нужный специалист, «спицного дела мастер» - Герман фан Более. Этот мастер и принялся за сооружение деревянного шпиля более чем 30-метровой высоты. После возведения шпиля в крепости фан Более в 1719 году был привлечен к достройке шпиля на Адмиралтейской башне. Видимо, постройка шпиля на колокольне Петропавловского собора явилась отличной аттестацией мастерства Германа фан Болеса.

В 1719 году для окрытия деревянного шпиля были приглашены рижские мастера.

Мастер Ф. Циферс заготовил в Риге 887 медных кровельных листов; мастера И. Штейнбес и В. Збер-гард - тоже рижане - вызолотили их «через огонь». Затем уже позолоченными листами окрывался деревянный каркас шпиля. Параллельно изготавливалась венчающая часть шпиля в виде креста с ангелом. Рисунок этой композиции выполнил архитектор Трезини.

Итак, высокая колокольня со шпилем поднялась над берегами Невы, и в августе 1721 года Петр I с гостями и приближенными уже любовался строящимся городом с колокольни крепостного собора.

В то время храм внутри еще закончен не был. Свидетель постройки крепости и собора Ф. В. Берхгольц оставил в своем дневнике запись о состоянии собора в июле 1721 года. Он писал: «Крепостная церковь… самая большая и красивая в Петербурге; при ней высокая колокольня в новом стиле, крытая медными, ярко вызолоченными листами, которые необыкновенно хороши при солнечном освещении. Но внутри этот храм еще не совсем отделан… Эта прекрасная церковь построена вся из камня и не в византийском, а в новом вкусе, внутри с крепкими сводами и колоннами, снаружи с великолепным портиком, находящимся под колокольнею. Но кроме сводов, колонн и окон, в ней еще ничего не готово» 1. [1 «Дневник камер-юнкера Ф. В. Берхгольца. 1721 - 1725», стр. 78.]

Все основные работы по устройству «золотого шпиля» были закончены в конце 1724 года.

В это время на колокольне уже были установлены куранты, которые, по словам Берхгольца, были «так же велики и хороши, как амстердамские, и стоили, говорят, 55 000 рублей»2. Куранты действительно были заказаны в Амстердаме. Для установки и обслуживания их из Риги приехали часовых дел мастер Форзен и органист Ферстер. [2 По документам куранты стоили 23 000 рублей.]

Церковь, перекрытую сводами на высоте 16 метров, продолжали строить: в ней осуществлялись отделочные и декоративные работы, в частности, велась установка деревянной резной алтарной преграды.

Великолепный иконостас в стиле барокко представляет собой пышную композицию с множеством резных деталей: колонн, пилястров, карнизов, орнаментов и круглых скульптур - все это исполнено из липы.

Круглая скульптура малохарактерна для традиционного русского декоративного культового искусства того времени. На иконостасе Петропавловского собора сказалось влияние искусства Украины, где и в XVII веке и в начале XVIII века круглая скульптура вообще, и в иконостасах в частности, использовалась достаточно широко.

46 искуснейших московских мастеров-резчиков, столяров, позолотчиков под руководством архитектора И. П. Зарудного четыре года выполняли сложнейшую работу. Из непосредственных исполнителей известны только два имени - Ивана Телеги и Трифона Иванова. Та же группа мастеров столь же виртуозно изготовила по рисункам Зарудного напрестольную сень. Установка иконостаса была закончена летом 1729 года, и тогда же на нем были размещены иконы, написанные приглашенными из Москвы художниками.

Иконостас Петропавловского собора был не первой подобного рода работой Зарудного. В 1716 году со своими помощниками он исполнил иконостас для кронштадтской церкви, в 1719 году - для Преображенского собора в Ревеле. Известно также, что Зарудный участвовал как архитектор в постройке ряда триумфальных ворот в Москве, возведенных в честь Полтавской победы и в ознаменование победоносного окончания Северной войны и заключения Ништадтского мира. Царь хорошо знал искусство московского зодчего и декоратора и потому не случайно обратился к нему.

Повеление Петра I о создании иконостаса для Петропавловского столичного собора И. П. Зарудный получил 7 апреля 1722 года, то есть после заключения Ништадтского мира. Можно предположить, что Петр рассматривал будущий иконостас как триумфальное сооружение, - иконостас в кафедральном соборе молодой столицы должен был утверждать величие России. Очевидно, так понял задание Петра I и Зарудный.

В Петербурге Зарудный не был и не видел строящегося собора, но будучи в высшей степени одаренным зодчим-декоратором, руководствуясь «мерой, где быть иконостасу», присланной ему архитектором Трезини, создал совершенно исключительное произведение - подлинный триумфальный памятник в ознаменование победы в борьбе за свободный выход в море. В композицию иконостаса были включены 43 иконы, написанные московскими мастерами под руководством художника Андрея Меркурьева.

После окончания работ, связанных с установкой иконостаса, перед взором петербуржцев предстало поразительное по красоте произведение искусства. Композиция иконостаса органически сочетается с интерьером собора. Каждому из трех пролетов соборного зала в иконостасе соответствуют врата, из которых средние, или царские, решены в виде пышной декоративной триумфальной арки с эффектной надстройкой, устремляющейся ввысь, в светлое подкупольное пространство, как будто специально созданное для того, чтобы вместить пышное навершье арки.

Говоря о единственном куполе собора, нельзя не отметить его необычное местоположение в храме. Купол со световым барабаном сдвинут к восточной стене собора. Трудно допустить, чтобы Трезини в первоначальном проекте задумал такую странную композицию. Возможно, что расположение купола над последним восточным пролетом среднего нефа окончательно определилось во время строительства и в связи с проектом иконостаса. Это положение купола потребовало устройства высокого декоративного аттика на восточном торце здания. Он был нужен для того, чтобы замаскировать неудачное сопряжение барабана купола и кровли. Декорация восточного фасада храма может быть объяснена также стремлением эффектно замкнуть перспективу, раскрывающуюся перед каждым входящим в крепость через главные - Петровские - ворота.

Интерьер храма приобрел в высшей степени торжественный вид, благодаря сильно расчлененной в традициях барокко архитектуре, полихромии, декоративным украшениям с позолотой.

Лепное убранство - изображение урн и ангелов над окнами, двойные коринфские капители пилястров, барельефы в куполе и скульптурные композиции на парусах - взялись делать мастера Антон Квадри с Иоганном и Игнатием Росси. Их творчество представляют сохранившиеся рельефы на парусах под барабаном. Здесь изображены фигурки ангелов, витающих в облаках.

Своды собора были покрыты многочисленными орнаментальными росписями, выполненными известными художниками-декораторами петровского времени М. Негрубовым, Ф. Воробьевым и их помощниками.

Первоначальное живописное убранство купола не сохранилось. Зато из 18 картин, которые располагались над окнами и в полукружьях торцов боковых пролетов, сохранилось несколько первоначальных изображений. Они написаны в 1728 - 1731 годах, как и остальные, на сюжеты евангельских мифов о Христе. Это работы художников А. Матвеева - «Моление о чаше», Г. Гзелля - «Христос перед Пилатом», «Отречение апостола Петра», «Коронование Христа» и «Снятие со креста», В. Игнатьева - «Шествие на Голгофу» и «Распятие»1. Авторство двух полотен - «Проповедь отрока Христа» и «Сошествие святого духа» - исследователям установить еще не удалось. [1 Авторство картин установила Е. Н. Элькин.]

Картины Петропавловского собора, хотя и написаны на религиозные сюжеты, свидетельствуют о том, что в те годы в русской живописи утверждались реалистические начала. Для этих картин характерно гуманистическое толкование евангельских сюжетов, как это было и в эпоху итальянского Возрождения. На многофигурных полотнах библейские персонажи представлены живыми, исполненными чувств людьми.

Одним из первых ярких художников начала XVIII века был А. М. Матвеев, совершенствовавший свое мастерство в Голландии и Бельгии. Его картина «Моление о чаше» свободна по композиции, насыщена воздухом и дает далекий от идеализации образ Христа, как глубоко страдающего человека.

Картины были позднее заменены или переписаны. И только в результате реставрации в конце 1950-х годов живописные сокровища Петропавловского собора вновь сбрели жизнь. Подсвеченные ныне прожекторами, они доступны для обозрения.

Перед иконостасом у северного пилона была установлена кафедра проповедника. Ее декоративное убранство в стиле барокко включает и круглую скульптуру - фигуры апостолов Петра и Павла и четырех евангелистов, а также живописные вставки.

У южного пилона - царское место с бархатным балдахином и позолоченной резьбой.

В 1732 году была закончена отделка храма и назначено его освящение. Однако эту церемонию отодвинули на год, - открытие храма состоялось 28 июня 1733 года, о чем сообщала и столичная газета 1. [1 «Санкт-Петербургские ведомости», 1733, № 58.]

На фоне еще сравнительно неорганизованной и малоэтажной застройки города храм в крепости казался архитектурным чудом. Перед петербуржцами и иностранными гостями предстало великолепное светло-голубое здание с белыми архитектурными деталями и пилястрами, с синей двухъярусной крышей и синим большим куполом, увенчанным золотой главкой с высокой колокольней и позолоченным шпилем1. Входы в собор оформляли беломраморные портики. Размеры здания были сравнительно невелики. Длина собора была 61 метр, ширина - 27,3 метра и высота до карниза - около 15 метров.

Дерзновенный шпиль на каменной квадратной (10 X 10) колокольне вздымался на высоту более 100 метров.

Это было поистине выдающееся сооружение не только в Петербурге, но и во всей России того времени.

Петропавловский собор и ныне сохранил значение главной вертикальной доминанты города.

В русском зодчестве традиционный высотный образ колокольни постоянно использовался архитекторами в качестве градостроительного акцента. Таковы «столп» Ивана Великого в Московском Кремле, колокольня Новодевичьего монастыря в Москве и многие другие. [1 Об окраске собора можно сделать вывод на основании затребованных архитектором Трезини красок; Центральный государственный исторический архив СССР (ЦГИА СССР), ф. 867, оп. II, кн. 89, д. 22, л. 822; см. также статью Е. Тимофеевой «Первоначальный облик Петропавловского собора». «Архитектурное наследство», 1955, № 7.]

Среди лучших произведений такого рода - и колокольня Петропавловского собора.

Нельзя не отметить большого влияния архитектуры Петропавловского собора на культовое зодчество Петербурга первой трети XVIII века. Так, например, храм Рождества, заложенный по проекту зодчего М. Г. Земцова на Невской першпективе (на его месте ныне Казанский собор), по своей композиции напоминал крепостной собор. В то время в Петербурге было несколько колоколен со шпилевидными завершениями.

До основания Петербурга усыпальницей русских царей был Архангельский собор в Московском Кремле. Теперь надлежало избрать место для погребения членов царской фамилии в новой столице. Таким местом стал Петропавловский собор - главный храм Петербурга. В еще не отстроенном соборе были захоронены жена сына Петра кронпринцесса Шарлотта (1715 г.), затем под строящейся колокольней в 1716 году была погребена царица Марфа Матвеевна, а через два года возле нее был погребен сын Петра царевич Алексей.

28 января 1725 года рано утром скончался Петр I. Через 40 дней произошел церемониал похорон. Под звон колоколов всех церквей города и пушечную стрельбу с Петропавловской и Адмиралтейской крепостей гроб с телом Петра I через балконную дверь по специально построенной лестнице вынесли из старого Зимнего дворца, находившегося на месте нынешнего здания Эрмитажного театра. 10 000 солдат участвовали в похоронной процессии. Гроб был перенесен в Петропавловскую крепость. Траурный кортеж пересек Неву по выстроенному для этого временному помосту, по обеим сторонам которого стояли 1250 мушкетеров с факелами. Гроб был установлен в недостроенном еще крепостном храме. Здесь среди неоштукатуренных стен под деревянным навесом, задрапированным черной тканью, был сооружен пьедестал с временным саркофагом, выполненным по рисунку замечательного французского скульптора Николая Пино, работавшего в Петербурге с 1716 года 1. [1 В музее декоративного искусства в Париже сохранились рисунки Пино, среди которых есть два варианта проекта саркофага Петра I.]

Пино писал, что он нарисовал все декорации в большом зале Зимнего дворца, где сначала стоял гроб Петра I, и надзирал за мастерами при исполнении этих декораций, «чем был занят 6 недель дневно и ночию вкупе с живописцем Каравакою, резчиком Симоном и столяром Мишелем», и что большая лестница с балкона на набережную «с лица для выходу во время помпы через меня состроена была»2. [2 Дени Рош. Рисунки Николая Пино, предназначенные для России. Журн. «Старые годы», 1913, май, стр. 15.]

Архиепископ Феофан Прокопович, принимавший участие в составлении «Истории Петра Великого», над гробом царя произнес речь, в которой отдал дань Петру, проложившему новый путь развития России, основателю города на Неве, крепости и собора.

Набальзамированное тело Петра в запаянном медном ковчеге находилось здесь почти до окончания постройки храма и было предано земле лишь в 1731 году.

С той поры Петропавловский собор стал усыпальницей русских императоров и императриц.

Пока высокий шпиль собора не имел громоотвода, он не раз страдал от грозовых разрядов. Так, 26 июня 1735 года в шпиль ударила молния. Однако начавшийся пожар быстро погасили. 19 июля 1748 года повреждения собора от молнии были значительными. Электрический разряд пробил своды и опалил росписи и позолоту иконостаса. В связи с восстановительными работами И. Сляднев «с учениками» по поручению Канцелярии от строений сняли план фасада и профиль соборной церкви. Эти документы сыграли важную роль при восстановлении собора в 1756 году в связи с третьим и катастрофическим ударом молнии.

Гроза разразилась в ночь на 30 апреля. От удара молнии загорелся деревянный каркас шпиля; пожар заметили, когда справиться с огнем было уже невозможно. К утру сгорели все деревянные части здания - шпиль, вершина колокольни, стропила крыши и купол. От сильного жара расплавились колокола, погибли часы. Обломки горевших стропил и сорванные вихрем кровельные листы, падая, разрушили беломраморную паперть. Внутрь собора пламя не проникло, но от высокой температуры пострадало его убранство. При поспешной разборке был поврежден иконостас.

Вот как описывает пожар свидетель его Андрей Иванович Богданов: «И сего 1756 года апреля 30 дня в 1-м часу пополуночи, ударил гром в Петропавловскую колокольню, и от того учинился великий пожар, и в 3-м часу явился огнь наружу, который уже весьма разродился и виден стал быть всем, в чем знатно, что оного ко утушению преодолеть было невозможно. Итак, божиим благоволением, Петропавловский собор совсем сгорел. Впрочем, утварь церковная вся в целости вынесена. Иконостас, который был превосходной резьбы и архитектуры и богатой позолоты, хотя оный и весь выбран, но на многие и дробные части разломан, который к исправлению своему, как чаятельно было всем, едва исправлен в совершенство в надежде не имелося.

Часы, ох жаль!… Итак царствующий С.-Петербург ныне без органных часов остался. Впрочем, церковь каменным своим строением вся в целости осталась» 1. [1 А. А. Титов. Дополнение к историческому, географическому и топографическому описанию Санктпетербурга с 1751 по 1762 год, сочиненное А. Богдановым. М., издание П. А. Фокина, 1903, стр. 131 - 132.]

Решение о восстановлении здания с колокольней последовало немедленно. Уже 2 мая комиссия из крупнейших петербургских архитекторов и мастеров разных специальностей осматривала «погорелую Петропавловскую церковь». В комиссии были архитекторы М. Башмаков, А. Вист, Дж. Трезини, С. Чевакинский и другие.

Комиссия установила, что каменные части здания надежны и что надо восстановить только уничтоженные огнем деревянные конструкции. При этом было высказано пожелание: «Во избежание повторения пожаров шпиль, крышу и купол нужно построить вновь, не употребляя нигде дерева», только из огнестойких материалов: железа и кирпича. Восстанавливать собор решено было в прежнем виде.

14 мая пришло распоряжение императрицы Елизаветы Петровны во что бы то ни стало отремонтировать собор к престольному празднику - к 29 июня. Естественно, что меньше чем за полтора месяца можно было выполнить только первоочередные работы. К указанному сроку был восстановлен интерьер: окрашены стены и пилоны «под мрамор», восстановлены росписи на сводах, собран и заново позолочен иконостас. Ни крыша, ни купол, ни тем более колокольня так быстро восстановлены быть не могли.

Прежде всего следовало разработать проект их восстановления. С этой целью участникам экспертизы были выданы обмерные чертежи собора, еще несколько лет тому назад составленные И. Слядневым и его помощниками. Архитекторам было предложено разработать проекты и сметы «по прежнему фасаду и профилю», но с двумя вариантами конструкций - деревянными и огнестойкими. В начале июня архитекторы и мастера представили свои соображения. Лучшим был признан проект конторы Невского монастыря, которой и были поручены все восстановительные работы.

Возведение на чердаке кирпичных арок вместо сгоревших деревянных стропил и перекладка в кирпиче купола закончены были летом 1757 года. На восстановление собора без колокольни потребовалось полтора года.

Несмотря на повторные указы о восстановлении колокольни дело не двигалось. Только через три года приступили к усилению ее основания, разобрали колокольню до нижних окон. Вот как описывает работы их участник архитектор С. Волков: «Внутри колокольни вновь побиты сваи и сделан фундамент в прибавок к старому. И на оном изнутри вновь же каменные стены с. перемычками, толщиной трех аршин и три четверти, а вышиною до кровли на десять сажен» 1. [1 ЦГАДА, ф. 250, д. 3618, 1761 г., л. 64.]

В 1762 году работы были приостановлены, а спустя два года Екатерина II распорядилась «для строения колокольни Петропавловской сочинить новый проект» 1. [1 ЦГИА СССР, ф. 19, оп. 119, 1764 г., д. 53, лл. 3 - 4.]

В кругах архитекторов к внешнему виду собора относились критически. Так, например, С. И. Чевакин-ский в записке к проекту восстановления собора писал, что барабан под куполом «по препорции сделан весьма мал и по тонкости своей много скрывается кровлею и поэтому представляет неприятный и беспропорциональный вид, а прежде бывшая колокольня со спицем по препорции своей вышины весьма была тонка2. Итак, надо было снова вернуться к разработке проекта колокольни. В связи с этим 12 октября 1764 года были вновь созваны крупнейшие архитекторы Петербурга; им предложили заняться проектированием колокольни. В апреле 1765 года подали проекты С. Волков, В. Деламот, Ю. Фельтен и А. Ринальди, а через год - А. Вист, К. Кнобель и С. Чевакинский. [2 ЦГИА СССР, ф. 19, оп. 119, 1766 г., д. 52, лл. 12 - 13.]

Многие чертежи этих проектов сохранились, среди них лист обмерного чертежа, сделанный в 1748 году и подписанный И. Слядневым. Этот чертеж в последующих архивных документах упоминается как «старый чертеж». Сохранились также четыре неподписанных проекта 1756 года, в том числе и проект конторы Невского монастыря. Сохранились, наконец, и проекты восстановления всего собора - проекты А. Виста, С. Чева-кинского, А. Ринальди, Ю. Фельтена и С. Волкова.

В августе 1766 года «старый чертеж» и все проекты были представлены на рассмотрение Екатерины II, решение которой было неожиданным: «Рассматривая чертежи Санкт-Петербургской Петропавловской колокольни, повелеваем делать оную точно так, какова прежняя была, понеже все прочие планы не столь красивы» 1. [1 ЦГАДА, ф. 259, д. 3618, 1768 г., л. 127.]

Вслед за этим была составлена новая смета и исполнены чертежи собора и для выбора несколько вариантов чертежей колокольни2. Для возведения колокольни была утверждена специальная контора во главе с инженером А. Дьяковым, архитектором С. Волковым, а позднее П. Патоном. [2 ЦГИА СССР, ф. 485, оп. 2, ед. хр. 1107, 1109.]

И на этот раз трудность заключалась в поисках специалиста для возведения шпиля. В 1771 году был приглашен опытный мастер Б. Брауэр, который занимался укреплением деревянных шпилей в Риге, а затем работал в Петербурге. Он разработал проект деревянного шпиля Петропавловского собора, который «срубила» на земле артель крестьян-плотников из 8 человек; среди них были А. Еремеев, М. Волков и Г. Петров. В октябре 1772 года они подняли шпиль, укрепили и затем обшили досками под медное окрытие. Изготовлением медных листов и их золочением «через огонь» занимались мастера К. Форшман и Я. Тум. За работами наблюдал директор Монетного двора.

Фигура летящего ангела на вершине шпиля была исполнена по образцу прежнего.

На позолоту шпиля пошло 2814 червонцев, или около 9 килограммов чистого золота.

В основном постройка колокольни была завершена в 1775 году. Позднее производились работы внутри собора.

Шпиль в 1777 году был снабжен «электрическим отводом к отвращению удара и паления от молнии происходящего»; его разработали академики В. Румовский, В. Крафт и И. Эйлер. На башне в 1776 году были установлены новые часы с курантами, которые отбивали полчетверти часа, четверти, полчаса и час, а в 12 часов исполнялась мелодия.

Восстановленные собор и колокольня в основных чертах были тождественны первоначальным, только иначе, проще был решен западный фасад да на новой колокольне появилась вторая (верхняя) пара гладких волют, выполняющих роль контрфорсов. Крыша в новом здании собора не мансардного типа - с изломом, а обычная - двухскатная, в куполе устроены круглые окна, благодаря чему он получил иное очертание, усложненное еще позолоченными украшениями. Упрощены портики. Вместо барочных с изогнутыми антаблементами выстроены более строгие портики, приближающиеся к классическому стилю.

Все сказанное подтверждается изображениями собора на многочисленных гравюрах, планах и старых чертежах. И. Г. Георги в «Описании столичного города Санкт-Петербурга» привел размеры собора. Собор имел в длину 30, а в ширину 14 сажен, высота по кровлю - 87з, а верхняя высота сводов - 9 1/2 сажен. Колокольня была возведена высотой в 30 сажен, а фонарик со шпилем и крестом - 55 сажен.

В середине XVIII века, в связи с восстановлением собора, возникла идея создать в нем монументальную гробницу Петра I. В 1758 году сенат представил на рассмотрение императрице Елизавете Петровне, дочери Петра, модель гробницы-монумента Петра I и его жены Екатерины. Автором проекта был великий русский ученый, поэт и художник Михаил Васильевич Ломоносов.

Проект был принят сенатом в результате своеобразного конкурса, проведенного в Академии художеств при Академии наук. В конкурсе приняли участие кроме Ломоносова академик К. Штеллин, архитектор И. Шумахер, скульптор И. Дункер и живописец Д. Валериани.

Замысел Ломоносова был грандиозен. Ломоносов предлагал под куполом собора на ступенчатом стилобате возвести гробницу в виде сложной аллегорической скульптурной композиции, окруженной громадными мозаичными панно.

На мозаичном пьедестале, «наподобие камня порфира, оправленном серебром», фигура Петра I должна была быть представлена в окружении восьми мозаичных колонн «наподобие камня лазуря» и четырех пар серебряных статуй: Премудрости и Мужества, Трудолюбия и Постоянства, Правосудия и Милосердия, Любви и Верности.

Сооружение из «жарко позолоченной» литой и кованой меди и черного российского мрамора замышлялось громадных размеров - 8,5 метра ширины и почти 15 метров высоты (4X7 сажен).

Эта композиция должна была находиться в окружении 12 колоссальных настенных мозаичных панно. Ломоносов возрождал забытую древнюю русскую традицию - украшения храмов яркой монументальной мозаикой, секрет которой был вновь открыт великим ученым и художником.

Мозаичные монументальные панно должны были заполнить все простенки с алтарной стороны и по бокам гробницы. Их сюжеты посвящались деяниям Петра I и аллегорическим аналогиям из жизни апостола Петра. В мозаиках Ломоносов хотел рассказать о государственной деятельности Петра, о подавлении стрелецкого бунта в Москве, о «великом посольстве» за границу. Отдельные мозаики должны были показать создание русского флота, взятие Азова, Полтавскую и Ган-гутскую битвы. Наконец, на одном из панно Ломоносов хотел запечатлеть основание Петербурга, Кронштадта и Петергофа, учреждение нового органа государственного управления - сената и т. д.

Ломоносов рассчитывал, что, если будет принят его проект монумента, ему поручат и реконструкцию здания. С необычайной смелостью он разработал проект радикальной перестройки собора, который, по его мнению, был тесен для задуманной гробницы, а купол не обеспечивал нужного освещения.

Ломоносов предложил: «Выняв четыре столба из середины и поставив четыре твердыя пилары, соединенные со стенами церковными, утвердить на них трибун и купол в диаметре десяти сажен».

Несмотря на отрицательные отзывы о технической стороне проекта перестройки собора, который, по мнению архитекторов В. И. Квасова, С. И. Чевакинского и других, мог быть осуществлен только в том случае, если здание будет полностью разобрано, проект Ломоносова получил в верхах одобрение. Ломоносову был дан заказ на исполнение громадных картин и икон в мозаике, которую он «по признанию Санкт-Петербургской Академии наук собрания художеств, до такого совершенства довел, что Римской и других земель не уступает» 1. [1 Н. Макаренко. Выставка Ломоносова и Елизаветинское время, т. VIII, Пг., 1917, стр. 168.]

Ломоносов обязался в шесть лет выполнить все мозаичные картины. Он обучил мозаичному мастерству группу учеников и с ними, преодолевая немало препятствий - и организационных и материальных, - через четыре года, в марте 1764 года, закончил первую картину, изображающую Полтавскую баталию, и начал следующую, парную ей, - «Азовское взятие».

Смерть Ломоносова 4 апреля 1765 года приостановила работы по созданию мозаичных панно для Петропавловского собора. Теперь уже нечего было и думать о перестройке собора и реализации гигантского замысла по сооружению гробницы Петра I; проект Ломоносова еще при его жизни был встречен многими академиками-иностранцами крайне враждебно.

До нас не дошла модель надгробия, но сохранились описание проекта, составленное самим Ломоносовым, и одна из огромных мозаичных картин «Полтавская баталия», установленная в 1925 году на стене парадной лестницы в здании Академии наук СССР в Ленинграде.

Осенью 1777 года Петербург постигло бедствие: Нева вышла из берегов, залила низкие места, в том числе и Петропавловскую крепость. Ураганный ветер согнул крест и сломал жестко закрепленную фигуру ангела. Пришлось опять заниматься собором, по существу только что отстроенным.

Трудные работы по восстановлению шпиля согласился взять на себя архитектор П. Патон. На этот раз фигура ангела была сделана несколько меньших размеров - с размахом крыльев 3,8 метра и высотой в 3,5 метра. Теперь он был укреплен подвижно, как флюгер. Рисунок этого флюгера исполнил архитектор Ан-тонио Ринальди.

После восстановления собора шпиль впервые был серьезно обследован в самом конце XVIII века.

Однажды, после сильной бури, Павлу I доложили, будто бы шпиль Петропавловского собора наклонился и чуть ли не угрожает падением. Павел распорядился проверить. Это было поручено замечательному русскому изобретателю И. П. Кулибину и архитектору Джа-комо Кваренги. Убедившись, что тревога ложная и шпиль не имеет наклона, Кулибин все же решил проверить состояние деревянных конструкций. С риском для жизни он поднялся по конструктивным элементам внутри шпиля до предельно возможной высоты. Деревянная основа шпиля оказалась в хорошем состоянии, и Кулибин лишь затянул соединительные болты.

Ремонтом колокольни без изменения ее вида занимался и архитектор А. И. Михайлов в 1820 году. И все же через несколько лет заметили повреждение венчающего креста с ангелом. Надо было вновь его ремонтировать; для этого необходимо было возвести снизу доверху дорогостоящие леса. Неожиданно на помощь пришел крестьянин-кровельщик Петр Телушкин, который предложил исправить крест и ангела без лесов.

В октябре 1830 года Телушкин приступил к работе и проявил удивительную смекалку и отвагу. Исключительно опасной была первая часть подъема. Пользуясь только фальцами медных кровельных листов, выступающих всего на 5 сантиметров, держась за них руками и упираясь ногами в грани шпиля и фальцы, Телушкин поднимался по спирали вверх. От напряжения из-под ногтей выступала кровь. Он добрался до люка в шпиле, протащил веревку и образовал скользящую петлю. Выше оказались крюки, укрепленные через 3 метра один от другого. Он воспользовался ими и постепенно поднимался от одного крюка к другому, подтягивая себя веревочной петлей, закинутой на крюк.

Последнее препятствие - подъем на шар к основанию креста - было, пожалуй, наиболее трудно преодолимым. Телушкин привязал себя к шпилю под самым шаром и, откинувшись назад, придав телу горизонтальное положение, забросил веревку поверх шара, имеющего диаметр 1,6 метра, и обвил ею основание креста.

После этого Телушкин поднялся к основанию креста, высотой более 6 метров. Последующие подъемы и спуски во время работы осуществлялись с помощью веревочной лестницы, укрепленной им вдоль шпиля.

В последующие годы работы производились преимущественно внутри собора. В 1838 году под иконостас был подведен цоколь из Тивдийского розового мрамора. Неоднократно возобновлялась позолота иконостаса и обновлялась его живопись.

В 1855 - 1858 годах вновь развернулись большие работы по обновлению собора, а в 1865 - 1866 годах деревянные царские врата в иконостасе заменили позолоченными медными на железной основе, исполненными точно по рисунку обветшавших деревянных. В 1875 - 1876 годах архитектор А. А. Пуаро привел в порядок лепное убранство сводов и стен собора.

В 1858 году шпиль был окружен металлическими лесами легкой конструкции, изобретенной инженером Г. Е. Паукером. При осмотре шпиля с лесов стало ясно, что он в очень плохом состоянии. Возникло решение сделать конструкцию шпиля металлической. Проектирование и создание железного шпиля поручили талантливому инженеру-новатору Д. И. Журавскому. Он разработал семь вариантов конструкции: шесть в виде решетчатых усеченных восьмигранных пирамид и один - в виде пустотелого сплошного конуса с горизонтальными ребрами. Выбран был один из решетчатых вариантов с 39 горизонтальными, все уменьшающимися восьмиугольными «кольцами» и диагональными «связями» в плоских гранях шпиля. Все элементы сложной железной конструкции были изготовлены и предварительно собраны на Камско-Воткинском заводе на Урале. Затем их доставили в Петропавловскую крепость.

Через полтора месяца, в начале сентября 1858 года, монтаж шпиля был окончен, верхняя его часть собрана на земле и поднята целиком. Вес металлического шпиля достигал 207 тонн.

Шпиль укрепили восьмью анкерами, заделанными в кирпичной кладке колокольни и соединенными с восьмью металлическими балками, заложенными в стенах башни на уровне 18 метров ниже опоры шпиля. Разумеется, верхняя часть башни была переложена.

Металлический каркас высотой в 48,5 метра был покрыт медными позолоченными листами и увенчан, как и раньше, крестом и новой фигурой теперь уже стоящего ангела, исполненной по рисунку скульптора Р. К. Залемана. Общая высота шпиля увеличилась на 10 метров, и колокольня достигла 122 метров. Внутри шпиля расположена винтовая лестница, диаметром почти в полтора метра. Она поднимается до 14-го кольца, а дальше на вершину шпиля подняться можно по скобам, укрепленным снаружи на одной из граней навершия.

Замечательная, изящная в сравнении с деревянной конструкция шпиля Журавского - свидетельство больших достижений России в инженерно-строительной технике.

Металл, как известно, стал активно использоваться в строительстве лишь с начала XIX века. Вспомним в связи с этим первый в мире металлический купол на Казанском соборе (1808 - 1810 гг.) - великолепное достижение архитектора А. Н. Воронихина; первый металлический шпиль высотой около 20 метров на колокольне в селе Грузине на Волхове был разработан архитектором В. П. Стасовым в 1824 году; он же создал первые в мире сборные целиком из металла грандиозные триумфальные ворота на Московской дороге у въезда в Петербург (1834 г.). К этому ряду прекрасных свидетельств блеска русской инженерной мысли относятся оригинальные металлические (чугунные) пролетные конструкции Александрийского (ныне имени A. С. Пушкина) театра, исполненные по идее архитектора К. И. Росси (около 1830 г.), железные фермы Зимнего дворца, осуществленные архитектором B. П. Стасовым и инженером М. Е. Кларком в 1838 - 1839 годах, и, наконец, купол из чугунных радиальных ферм Исаакиевского собора, сооруженный в 1840-х годах.

Шпиль Журавского - это для своего времени вершина инженерной мысли в области металлических конструкций не только в России, но и в мировой строительной практике.

После окончания всех работ по устройству нового шпиля и ремонта собора здание в 1859 году было передано в ведение строительной конторы министерства императорского двора. Эта контора разработала «положение о техническом надзоре и содержании в исправности Петропавловского собора». По этому положению архитектор был обязан систематически осматривать все части сооружения, в особенности своды в местах их примыкания к колокольне, металлическую основу шпиля и кровлю и производить своевременный ремонт. Для наблюдения за часами и надзора за конструкциями архитектор имел штат специалистов, в обязанности которых, в частности, входило «ежемесячно осматривать стропила шпиля и пробовать ключом все доступные осмотру болты, не ослабла ли степень завертки болтов» 1. [1 ЦГИА СССР, ф. 482, оп. 782/1953, д. 3943, 1859 г., лл. 7 - 12.]

Кроме того, начиная с 1862 года, дважды в год производилось полное освидетельствование всех частей собора специально назначаемой технической комиссией.

Естественно, что такой внимательный досмотр обеспечил полную сохранность здания.

Как уже сказано, Петропавловский собор со времени царствования Петра I стал усыпальницей императорской фамилии. Здесь похоронены, начиная с Петра I, все цари, кончая Александром III, и многие великие князья. Только Петр II, умерший в Москве, там и похоронен. Все надгробия в соборе, за исключением двух, одинаковы и имеют вид строгих беломраморных параллелепипедов, сверху украшенных лишь бронзовым позолоченным крестом. На бронзовых, тоже позолоченных досках, укрепленных на боковых гранях, указано имя погребенного и даты его рождения и смерти. Царские гробницы по углам имеют бронзовые позолоченные гербы в виде двуглавых орлов. Надгробия установлены в 1865 году. Среди единообразных надгробий, огражденных чугунными решетками, выделяются два одинаковых по форме и размерам, но разных по цвету. Одно из них, над могилой Александра II, высечено из цельной глыбы полосатой алтайской яшмы серо-зеленого цвета. Оно весит около 5 тонн. Другое надгробие на месте захоронения жены Александра II императрицы Марии Александровны вытесано также из целого куска уральского камня - розового орлеца. Оно весит около 6,5 тонны. Оба надгробия исполнялись по проекту скульптора Ф. Ботта на Петергофской гранильной фабрике в течение нескольких лет, начиная с 1883 года. Установлены они лишь в 1906 году.

Некоторый интерес представляют обстоятельства

перезахоронения некоронованного императора Петра III, задушенного в Ропше приспешниками Екатерины II. В 1762 году он был похоронен з Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. Через 34 года Павел I, получив долгожданный престол, решил не только перенести прах своего отца в Петропавловский собор, но и короновать его посмертно. Во время процессии корону перед гробом нес Алексей Орлов - участник убийства Петра III.

Отметим единичный факт вскрытия гробницы. В марте 1939 года греческое правительство обратилось к правительству СССР с просьбой передать Греции прах греческой королевы Александры Георгиевны - жены сына Александра II Павла, с тем чтобы перевезти его на родину. Комиссия в составе официальных представителей обоих государств и священнослужителей, а также представителей музея вскрыла саркофаг, и цинковый гроб с прахом был передан греческим властям.

У южного входа в собор перед иконостасом находится могила Петра I с таким же, как и остальные, мраморным саркофагом. В годы Великой Отечественной войны у надгробия была установлена копия скульптуры головы Петра I, гениально исполненной для Медного всадника Марией Колло. Могила получила строгое декоративное оформление по проекту архитектора Я. О. Рубанчика.

В те суровые всенные годы многие бойцы и офицеры, направляясь на фронт, посещали могилы великих русских полководцев: А. В. Суворова в Александро-Невсксй лавре, М. И. Кутузова - в Казанском соборе, Петра I в Петропавловском соборе, отдавали дань уважения их таланту и высокому патриотизму, вспоминали слова Петра I, сказанные им перед Полтавским боем:

«А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния нашего».

Военная слава России отражена во многих военных трофеях, которые сосредоточивались в соборе чуть ли не со времени его основания.

27 июля 1710 года состоялась церемония переноса еще в деревянный храм 58 шведских знамен, отнятых русскими у врага при взятии Выборга.

9 сентября 1714 года в храм были торжественно доставлены более 60 знамен, флагов и 12 пушек, взятых у шведов в битве при Гангуте. Здесь же сберегались военные трофеи, взятые у персов, поляков, французов, и среди них - знамена, ключи от городов, пушки, щиты и прочее.

Тут были трофеи боя русской эскадры с турецким флотом в бухте Чесма - знаменитого Чесменского сражения 1770 года. Адмиральский флаг, взятый во время этой «виктории», Екатерина II возложила на гробницу основателя русского военно-морского флота Петра I.

Многие знамена были использованы в 1855 году архитектором О. Монферраном для оформления интерьера; эти исторические реликвии были размещены на стенах, пилястрах и пилонах здания. Сейчас большая часть знамен хранится в Эрмитаже. После реставрации в конце 1950-х годов собор украшают копии знамен и штандартов.

До 1858 года Петропавловский собор был кафедральным собором столицы. Его духовенство утверждало религиозные и монархические идеи. С амвона собора были преданы анафеме великий русский революционер А. Н. Радищев и величайший писатель России Лев Толстой. Здесь в соборе предавали проклятью тех, кто не щадил жизни, добиваясь свободы и счастья для своего народа.

Ныне собор - центральный памятник ансамбля Петропавловской крепости. Это памятник архитектуры и искусства, в котором воплотился художественный гений его создателей. Именно эти его стороны и привлекают к нему потоки экскурсантов.