Вечером дом был пуст. Я не понимала, почему Ризван сказал не выходить из комнаты. Сначала думала, что у него будут гости, братья. Но никого не было. Даже Лейла не появлялась.
А домработница принесла мне ужин и сразу удалилась.
Страдая от скуки, я решила ослушаться. Пройтись по дому, спуститься в гостиную и посмотреть телевизор.
Я закуталась поплотнее в мягкий халат и босиком пошла вниз.
Спускаясь в тишине и темноте я различила тусклий свет из гостиной. Замерла, решаясь, идти или нет. Потом подумала, что собаки закрыты, мне бояться нечего.
Я заглянула в приоткрытую дверь, и моему взору предстала невероятная картина.
Камин на полстены пылал огнем. Ризван сидел на полу с оголенным торсом в спортивных брюках. Его широкая мощная спина, забитая черными татуировками была увита бугрящимися мускулами. Налитыми и крепкими. А покатые от шеи плечи плавными дугами переходили в длинные рельефные руки.
Настоящий варвар. Сильный и мрачный. На фоне горящего огня, на ворсистом ковре, цвета слоновой кости, он сейчас выглядел угрожающе. Расслабленная поза мужчины не могла обмануть. Стоит ему пошевелиться, как все его стальные троссы мышц напрягутся, и он сможет разорвать меня голыми руками.
Его пальцы лениво оглаживали стекло на зажатом фужере. И я рассмотрела, что рядом с его коленом стояла переполовинчатая бутылка с виски. Он пил алкоголь и смотрел на огонь.
Одурманенный пьяный варвар это ядерная смесь. Стоило бежать прочь. Закрыться в своей комнате и не высовывать нос.
Но его раскрытый ранимый вид меня задевал. Манил узнать, о чем он так тоскует. Попытаться разобраться в мужчине. Выяснить, почему в нем переплетены две сущности. То он интеллигентный бизнесмен и мой защитник. То он пошлый развратник и обезумевший демон. Должна же быть причина его перепадов настроения.
Я несмело ступила на ковер и подошла ближе. Села рядом с ним, стараясь не смотреть на его голый торс. Огонь привлекал мое внимание и завораживал. Я зависла, загипнотизированная желто красными языками пламени, от которых исходил жар.
— Почему вышла? — приглушенным голосом спросил мужчина и отпил еще глоток виски.
— Я…мне просто тяжело сидеть весь день в запертой комнате. Я привыкла, что мой график заполнен по часам занятиями. Языки, пианино, спорт.
Ризван задумался и кивнул.
Его взгляд блеснул пошлостью.
— А я уж думал, ты не дождалась моего прихода. Сама спустилась за мной. Думала, как будешь делать меня развлекать сегодня? — развратно усмехнулся он.
Я покраснела, как рак. Вот как он может всего одной фразой испортить все очарование момента?! Главное, зачем!
— Нет. Я стараюсь о тебе не думать, — честно призналась я.
Курбанов отставил бокал и потянулся к моему лицу. Твердые грубые пальцы сжали мой подбородок.
Рецепторы безошибочно уловили запах алкоголя и агрессивного одеколона, смешанного с мускусом мужской кожи. От касаний этого наглого варвара становилось жарче, чем от огня в камине.
И я начинала поздно сожалеть, что подошла к нему, а не спряталась в комнате.
Ризван — жуткий тип. Красив и силен, как сам Дьявол. Если б король преисподней и порока поднялся на землю, выглядел бы он точно также.
Накаченный, жилистый до треска кожи. Увит бесноватыми черными рунами мусульманских татуировок. Поросль на груди напоминает шерсть дикого зверя. Курбанов выживет даже в Антарктиде. Во льдах не замерзнет. Слишком горячий горец, словно под кожей магма течет.
И смотрит так жадно, испепеляюще.
— Хочешь мой член попробовать, — говорит и обводит пальцем по кругу мои губы. Заволакивает сознание. Нажимает в цетре и начинает медленно насиловать рот пальцем.
Я схожу с ума, потому что не плююсь, не вырываюсь от омерзения. Его нет. Заваривается во мне что то темное, жгучее. Отклик на его взгляд. Ризван спускает брюки и высвобождает прямо перед моим лицом свой орган. Он как черт из табакерки выпрыгивает из белья и утыкается головкой в рот. Вместо пальца я теперь ощущаю его бархатную кожу с мусусным пряным запахом. Стыдно, но я смотрю на эту раскрасневшуюся дубину. Его член мускулистый, сильный, как и сам варвар. Варварский член!
Бордовый, с гладкой выпуклой головкой. В цетре ровная прорезь и блестит жидкость.
Должно быть стыдно и противно. А мое сознание словно околдовано этим царственным скипетром. Мне до безумия интересно, каково это орудие пыток на вкус. Я шумно сглатываю слюну. Ее слишком много накапливается во рту при виде налитого кровью органа.
— Давай, сама заглатывай. Пока слюной не захлебнулась, — снисходительно с насмешкой.
Я действительно свихнулась. Крыша уехала безвозвратно. Потому что я подаюсь вперед и распахиваю губы. Тяну язык, чтоб мазнуть по прорези. И когда на речепторах появляется острый вкус порока, из горла вырывается стон.
Черт, он мой!
Что этот варвар творит со мной! Зачаровал. Опутал своей аурой доминирования. Я бы и на поцелуй, как у Климта не решилась с ним.
А тут стою на коленях и сама облизываю здоровенный член!
И не могу себя понять, не могу остановиться. Вкус убийственный. Бедра сводит судорогой. В трусах потоп. Промежность горит и пульсирует. Возбуждение бьет даже в висках.
Я обвожу по краю головки языком. Пробую на вкус выпуклые вены ствола. Ризван нетерпеливо запускает руку в мои волосы и в один толчок наполняет и растягивает мой рот. С утробным довольным рыком начинает методично давить и проталкиваться своим железным прутом в самое горло. Я давлюсь и слезы выступают на ресницах.
Понимание того, что минет Ризван хочет варварский, как и он сам, приходит слишком поздно. Когда озверевший горец начинает трахать мой рот с методичностью отбойного молотка.
Твердая кувалда выбивает из меня все мысли. Продалбливает горло, кажется, насквозь.
— Девочка. Кайф! — рычит он довольно сверху.
Его обе руки сжимают мои щеки, и он надевает мою голову на себя, как резиновую.
Когда мне кажется, что я сейчас захлебнусь или умру от разрыва гортани, он вытаскивает член и резко водит кулаком по стволу. Снова зажимает волосы, перематывает прядями пальцы до тянущей боли.
Дразнит, бьет членом по губам.
От жара огня в камине и раскаленного от похоти органа по мне струится пот. Я вообще вся мокрая. Колени прилипают к ковру, и я не могу пошевелиться.
— Девственница, — довольно тянет он, вглядываясь в мои глаза. Продолжает экзекуцию. Бьет головкой по губам. Всовывает в рот, оттягивает щеку. Снова достает и сжимает себя резче и яростней. Кошмар. Адов ужас.
Я должна вскочить, бежать прочь. Возненавидеть.
Я упираюсь ладонями в волосатые бедра, запрокидываю голову, не ухожу, не уворачиваюсь от члена.
Позорище. Сама кайфую от этого разврата.
— Высунь язык. Сильнее, — отдает глухие команды нечеловеческим рокочащим голосом. И я подчиняюсь. До подбородка высовываю язык. Будто я его марионетка. А он дергает как за ниточки мои волосы.
Терпкая пряная кожа скользит по языку.
— Не закрывай рот, — приказывает варвар.
Продолжает остервенело дергать член. Водит им по моим губам и языку. Его волосатая грудь вздымается, как меха жаровни, а из широких крыльев носа вырываются со свистом выдохи. Курбанов напрягается, подбирается. Кажется сейчас его мышцы лопнут и взорвутся. Настолько его демонический вид жуткий. Я сама невольно напрягаюсь. Не понимаю, чего ждать.
Смотрю в безду его черной радужки. В ней отражаюсь я на коленях и языки пламени камина.
Варвар дергает бедрами вперед и с протяжным рыком начинает кончать. Спермы так много, что я не сразу понимаю, что делать.
— Расслабь горло, девственница. Глотай. Живо! Все до капли, — рычит отвязно он и вздергивает меня за волосы.
Я пытаюсь успеть. Но из пульсирующей головки нескончаемо вырываются струи семени. Солено терпкое, пьянящее, как яд. Оно заполняет рот и щеки. И я с трудом успеваю все собрать и проглотить.
Гремучая смесь бежит по пищеводу и всасывается в кровь. И я не понимаю, насколько сильно он меня только что отравил и опозорил. Голова идет кругом.
— Высунь язык, — хрипло и с дрожью в голосе.
Я подчиняюсь, чувствую, как с него на подбородок капает слюна смешанная с терпкостью спермы, вкус которой я попробовала впервые.
Ризван начинает водить членом медленно, словно вытирает его об меня. Зажав волосы, не дает мне пошевелиться. И я чувствую, как он поднимает зажатый в кулаке орган выше. И моего языка касается волосатая кожа его мошонки. Он трет моей головой так, что язык елозит по основанию его органа.
И уже совсем поздно отстраняться. Потому что только что я сделала что то невообразимое. Настолько низкое и порочное, что я стараюсь забыть, пока действия мои еще не прекратились. Ризван заставляет долго вылизывать его член, пах. Кайфует не меньше, чем от минета.
Когда он, наконец, меня отпускает, я не верю, что экзекуция закончилась.
Несколько минут он сидит на ковре и смотрит на меня из полуприкрытых век. Варвар сыт и доволен. Наслаждается видом моих алых щек и истерзанных губ. А я плачу и утираю кулаками сопли, остатки его яда на лице.
Хорошая девочка, пианистка, умница и отличница…Это уже не про меня. Скорее шлюха. Подстилка мусульманского зверя. Для которого нет разницы кого иметь.
Он ведь мне не предлагал замужество, не признавался в любви. Он просто жестко и разгульно вытрахал меня своей трубой в глотку. А теперь насмехается.
— На, сделай глоток. Не люблю пьющих баб. Но ты на сегодня заслужила, — говорит с насмешкой.
Хочется послать его и вспомнить все маты из моей прошлой приютской жизни. Но мне действительно впервые в жизни хочется хлебнуть крепкого алкоголя. Заглушить вкус ядовитой жидкости во рту. Делаю глоток и как сквозь туман пробивается вопрос:
— Зачем я тебе, — говорю, закашлявшись от обжигающей жидкости.
Ризван посмотрел на меня огненным взглядом, в котором отражалось пламя внешнее от камина, и внутреннее от пылающей сущности.
— Хочу.
— Надолго?
— Хм. Да.
— Так женись. В вашей культуре принято брать в жены невинную девушку. Мужчин кроме тебя у меня не было. Я тебя не опозорю в обществе. Я воспитанная и покорная, — стараюсь улыбнуться, чтоб он не почувствовал подвох, добиваю, — Или боишься? Не вытянешь? Думал поиграть и вышвырнуть меня? Поверь, я буду прекрасной женой. У вас же не запрещены браки с православными девушками?
Спрашиваю, а внутри все холодеет, при одной мысли, что это чудовище может стать моим законным супругом.
Но я понимала, что другого выхода сдержать его зверскую сущность нет. Иначе завтра он меня уже будет рвать на своем огромном члене. Пока до свадьбы дело дойдет, я что то обязательно придумаю и сбегу.
Главное продержаться, чтоб он сам меня не замучал в эти дни.
— А ты отчаянная. Не боишься сама-то, цыпленок? Или после минета осмелела? — насмехается, скалится.
Конечно, боюсь, но сейчас не покажу.
Я провела пальчиками по его руке. Курбанов вздрогнул, проследил за моими движениями и резко оттолкнул мою руку.
— Не начинай того, что не закончишь, — грубо схватил меня за волосы. Наклонился, думал поцеловать, но не стал, — От тебя спермой несет. Помойся и иди спать.
Подонок. Ублюдок. Хотелось зарядить ему по наглой морде.
Я снова улыбнулась, превозмогая тошноту.
— Я спросила у твоего брата, Али, до свадьбы вы не трогаете женщин. Это грех. Я хочу, чтоб все было по правилам. Я нравлюсь тебе…ты нравишься мне. И возраст у тебя подходящий для брака. Так чего ты отказываешься? Не поверю, что ты не думал семью создать, детей завести…
В глазах Ризвана мелькнула боль. Тупая и глухая. Не знаю почему, но он вмиг озверел сильнее, чем когда либо раньше.
Курбанов с силой оттолкнул меня, и я упала на ковер.
— Дура. Проваливай нахрен. И заткнись. Заткнись по хорошему. Иначе я буду член тебе в глотку забивать, пока не онемеешь!
Я быстро встала и побежала прочь. В дверях остановилась и обернулась.
— Ты чокнутый варвар. Ублюдок! — в сердцах выпалила я и даже не покраснела от того, что впервые за долгие годы произнесла вслух такие ужасные слова.
Ризван расхохотался и прикрикнул на меня:
— Беги и прячься, невеста!