Пик Ленина

К вершине пика Ленина

Первую попытку восхождения на пик Ленина предприняли в 1928 г. немецкие и австрийские альпинисты, участвовавшие в работах Памирской экспедиции Академии наук СССР. Они на протяжении первых двух месяцев совместно с геодезистами и топографами производили фототеодолитные съемки. В сентябре, после окончания основной работы экспедиции, немецкие альпинисты решили подняться на пик Ленина. Путь к нему они наметили еще во время походов, предпринятых ими на панорамные пункты в хребте Зулумарт со стороны оз. Каракуль. В середине месяца с проводниками-киргизами и вьючными лошадьми немецкие альпинисты Альвейн, Вин и австриец Шнейдер вышли из Алтынмазара и направились к верховьям р. Сауксай. Продвигаясь по старой тропе, они обошли труднопроходимую теснину вблизи устья реки. За урочищем Кунгузтокай, где бывали раньше киргизы, старая вьючная тропа закончилась и альпинисты в сопровождении нескольких носильщиков пешком направились к леднику, из которого берет начало р. Сауксай. 22 сентября они вступили на этот ледник.

Из лагеря на высоте 5200 м перед ними открылся вид на седловину в Заалайском хребте и примыкающие к ней вершины. Путь к пику Ленина казался нетрудным. Немецкие альпинисты решили немедленно предпринять штурм вершины. 23 сентября, уже без носильщиков, они отправились к седловине, взяв с собой бивачное снаряжение и всего только двухдневный запас продуктов.

Вечером на седловине на высоте 5820 м у альпинистов возникли разногласия по поводу направления, в котором следовало бы продолжить восхождение. Положение пика Ленина относительно седловины было для них неясно.

Утром они начали подъем в восточном направлении, но вскоре убедились, что находятся на ложном пути: с высоты 6100 м они увидели, что главная вершина хребта лежит на западе. Пришлось спуститься вниз на седловину и провести там еще одну ночь.

25 сентября немецкие альпинисты оставили на седловине свою палатку и в 8 часов 20 минут начали восхождение по восточному гребню пика Ленина. По их расчетам, они могли достигнуть цели через семь часов, набирая в среднем за каждый час, включая отдых, более 200 м высоты. Восходители сильно страдали от холода, особенно у них мерзли ноги, обутые в обычные кожаные альпинистские ботинки. Каждый час им приходилось останавливаться и отогреваться в палатке-мешке. К 12 часам они вышли на самостоятельно выраженное плечо гребня (6650 м). Открылся вид на последний перед высшей точкой пика крутой взлет гребня, но до цели было еще далеко. Перепады гребня трижды вынуждали их опускаться и снова подниматься, при этом каждый раз они теряли по нескольку десятков метров высоты.

На высоте 6900 м были оставлены тяжелые рюкзаки. Дальше борьба шла за каждый метр подъема. Остановки для отдыха следовали все чаще, и, наконец, через каждый десяток метров усталые альпинисты вынуждены были садиться на снег. Постепенно у них стала пропадать чувствительность пальцев ног.

На последних 150 м подъема к вершине крутизна склона составляла 55°. В 3 часа 30 минут дня Альвейн, Шнейдер и Вин достигли высшей точки пика, а в 5 часов 45 минут спустились к своей палатке на седловине. Поздно вечером (немецкие альпинисты не отметили точного времени) они прибыли в лагерь 5200 м, установили палатку и уснули. Только утром они убедились в том, что их ноги обморожены; особенно сильно пострадали Шнейдер и Альвейн.

С большими трудностями альпинистам удалось добраться до лошадей, доставивших их в Алтынмазар. Пострадавшие были отправлены в Ош и находились там долгое время на излечении.

Научное значение похода немецких и австрийских альпинистов к вершине пика Ленина было невелико: их описание пройденного пути почти ничем не могло пополнить имевшиеся уже к тому времени сведения о верховьях р. Сауксай и южных склонах Заалайского хребта.

Детальное исследование этого района было предпринято советскими учеными в 1929 г. Кроме географического описания и составления точных карт бассейна р. Сауксай, нужно было произвести тщательную геологическую разведку в глубь территории, примыкавшей к обоим берегам этой реки. В состав Сауксайской разведывательной партии, организованной Главным геологическим управлением ВСНХ, входили геологи, топографы во главе с Н. Герасимовым и небольшой отряд альпинистов, выделенный в помощь экспедиции Всесоюзным обществом пролетарского туризма и экскурсий, объединявшим в то время советских альпинистов. Общее научно-техническое руководство экспедицией осуществлялось геологом Д. В. Никитиным.

Исследователи Памира, основываясь на опыте экспедиции 1928 г., высоко ценили помощь опытных горовосходителей, которые могли продолжить маршруты в самые труднодоступные районы. С этого времени во все памирские экспедиции входили группы и даже отряды альпинистов.

Группу альпинистов в экспедиции 1929 г. возглавлял Н. В. Крыленко — выдающийся деятель партии и Советского государства. Крыленко с 1936 г. был наркомом юстиции. Находясь в эмиграции в Швейцарии в 1914–1915 гг., Крыленко приобрел опыт горовосхождений; он был спутником В. И. Ленина при его восхождениях на вершины Швейцарских Альп. Заместителем Крыленко в экспедиции 1929 г. был Л. Л. Бархаш. Кроме них в состав альпинистской группы входили В. Н. Никитин и два начинающих спортсмена — А. И. Поляков и С. Я. Ганецкий, альпинистский опыт которых был невелик.

20 августа 1929 г. головная группа экспедиции достигла цели первого этапа путешествия — живописного урочища Кунгузтокай, расположенного в среднем течении р. Сауксай.

Урочище Кунгузтокай лежит на высоте около 3200 м, и над ним с двух сторон возвышаются снеговые хребты Заалайского хребта и хребта Белеули.

Из базового лагеря, разбитого на одной из полян урочища, были предприняты походы во все боковые ущелья и к истокам р. Сауксай для съемки местности и геологических исследований.

26 августа все четырнадцать участников экспедиции направились к верховьям реки. Первое серьезное препятствие они встретили уже в нескольких километрах от урочища: это был язык ледника, огромной массой сползающего со склонов Заалайского хребта в долину р. Сауксай. Река текла вблизи отвесной ледяной стены языка, и между ней и ледником оставался лишь узкий проход, заваленный камнями. За этим ледником лежала широкая заболоченная лощина, прорезанная в нескольких местах рукавами р. Сауксай.

Через десять километров пути открылся вид на громаду второго ледника, перегородившего всю долину р. Сауксай пробивала себе путь под ледником.

Здесь, на высоте около 3800 м, пришлось оставить лошадей. Все необходимые грузы понесли в объемистых рюкзаках. Туда были уложены палатки, пуховые спальные мешки, теплая одежда, продовольствие, рассчитанное на шестидневное пребывание в горах, и легкие алюминиевые кухни с запасом сухого прессованного спирта. Они были предназначены для приготовления горячей пищи и для того, чтобы на высоте 4500–5000 м растапливать снег для получения воды. Топографы помимо этого снаряжения несли свои инструменты, а груз альпинистов дополняли веревки и кошки, применяемые при передвижении на крутых ледяных склонах. При передвижении по долине р. Сауксай альпинисты отыскивали путь среди нагромождения камней, скатов грязного льда и бурных ледниковых потоков. Продвигаясь на восток к верховьям реки, путешественники с каждым часом углублялись в горы. Вскоре после подъема на новый уступ речной долины открылся вид на Саукдарский ледник, где находились истоки р. Сауксай.

На востоке, в десятке километров от боковой ветви ледника, высилась подкова черных заснеженных вершин, принадлежащих, как оказалось позже, хребту Зулумарт. После перехода через ветвь ледника, пересекавшую долину, исследователи заночевали на высоте 4300 м, а на следующий день вступили на лед основного ледникового языка. Внимание исследователей привлекали верховья ледника, примыкающие к Заалайскому хребту.

Следуя по течению основного ледникового языка, они повернули на север, отыскивая путь среди лабиринта ледяных башен и игл, трещин и промоин. 29 августа была достигнута высота 4600 м. 1 сентября, через семь дней после выхода из Кунгузтокая, палатки очередного лагеря были установлены на огромном фирновом поле; здесь, на высоте 5000 м, начиналась область вечных снегов.

Путь к гребню Заалайского хребта теперь был ясен. От ледника тянулись два заснеженных горных отрога. К северу они сливались у седловины, от которой круто вверх уходила ломаная линия восточного вершинного гребня пика Ленина. Это был путь, по которому годом раньше немецкие альпинисты дошли до вершины.

На следующий день альпинисты отправились вверх, рассчитывая достигнуть седловины перевала в Заалайском хребте. Но к середине дня погода резко ухудшилась. Облачность окутала вершины, подул сильный ветер, начался снегопад, и скоро уже бушевал буран. Только 4 сентября погода улучшилась, и можно было продолжить подъем.

Альпинисты шли связанные друг с другом прочной веревкой. Прокладывать путь в глубоком снегу с тяжелыми рюкзаками за плечами было нелегко; несмотря на пологий подъем, им приходилось останавливаться через каждые пять — десять минут для отдыха. Ослепительно сияло солнце. Свежевыпавший снег сверкал в его лучах тысячами огней, и только темные защитные очки предохраняли глаза от световых ожогов.

К концу дня альпинисты подошли к седловине и, таким образом, «перешагнули» за наибольшие высоты, которых до этого времени советские альпинисты достигали на Кавказе, при восхождении на Эльбрус (5633 м). Еще час подъема — и группа вступила на высшую точку седловины 5800 м.

За седловиной начинался очень крутой спуск на север. Снежный склон, перерезанный трещинами и сбросами, двумя километрами ниже переходил в мощный ледник. Он уходил к западу, огибая северный отрог, примыкающий к Заалайскому хребту выше того места, где находились наблюдатели. С перевала было видно, что безымянный ледник был только одной ветвью мощного оледенения, покрывавшего северные склоны пика Ленина и простиравшегося в ущелье, которое было окружено уже бесснежными хребтами. А еще дальше, в голубоватой дымке, лежала Алайская долина и высилась цепь снежных вершин Алайского хребта.

Палатки для ночлега пришлось установить в снегу, отрыв в нем неглубокие ямы, которые должны были хоть немного защитить альпинистов от холодного, пронизывающего ветра. Спали плохо — давала себя знать высота. Всю ночь ветер сотрясал обледеневшие изнутри полотнища палаток.

Наступило ясное и солнечное утро, но ветер не стих, и было очень холодно. В Ферганской долине в это время стояли жаркие дни, созревал виноград и начиналась уборка хлопка, а здесь на гребне Заалайского хребта бушевал ледяной ветер и было -20°. У альпинистов, пытавшихся подняться на первый крутой взлет гребня, ведущего к пику Ленина, сразу же начали коченеть руки и ноги. Проваливаясь по пояс в сухом, рыхлом снегу, они за час поднялись всего на три десятка метров. От восхождения пришлось отказаться, и альпинисты спустились вниз, в базовый лагерь.

Пришла памирская осень. Альпинисты Л. Л. Бархаш, В. Н. Никитин, А. И. Поляков и С. Я. Ганецкий должны были возвратиться в Москву. Они начали спуск на юг, к р. Сауксай. Однако Н. В. Крыленко решил предпринять новую попытку восхождения на пик Ленина. На этот раз его спутниками были прикомандированный к экспедиции красноармеец В. Нагуманов, сопровождавший Н. В. Крыленко в 1928 г. во время его походов в верховья ледника Федченко, сотрудник геологической группы Н. В. Латкин и рабочий комсомолец Д. Иванов.

К 12 часам дня 13 сентября новая группа под руководством Н. В. Крыленко снова поднялась на седловину в Заалайском хребте и после короткого отдыха стала подниматься на запад по направлению к вершине. Самочувствие Д. Иванова резко ухудшилось, и в 3 часа дня, преодолев часть крутого взлета гребня, пришлось стать на ночевку. Группа находилась на 6000 м над уровнем моря.

В 6 часов утра Н. В. Крыленко с двумя спутниками начал восхождение (Д. Иванов остался в палатке). Было очень холодно, минимальный термометр, зарегистрировав -30°, отказался действовать. На альпинистах была вся их теплая одежда, валенки. До вершины оставалось 1130 м подъема по вертикали. По расчетам Н. В. Крыленко, скорость их продвижения должна была составить не менее 110 м в час; только в этом случае они смогли бы достигнуть вершины и до наступления темноты возвратиться в лагерь. Однако график подъема был нарушен последовавшими затем событиями. После трех часов подъема отказался от восхождения и отправился вниз Н. В. Латкин, а с высоты 6600 м вынужден был начать спуск и В. Нагуманов.

Н. В. Крыленко один продолжал подъем к вершине. Он опаздывал; было уже два часа дня, а до цели оставалось еще 530 м подъема. Несмотря на холод и сильный ветер, вздымавший снежные вихри, он упорно, напрягая все силы и волю, шел вперед. Н. В. Крыленко продвигался к последнему перед вершиной самому трудному, третьему взлету гребня. Но скорость подъема неизменно падала: в 16 часов 20 минут до высшей точки пика оставалось еще 280 м подъема по вертикали. Н. В. Крыленко остановился в раздумье. Вспоминая потом об этих минутах, он писал:

К своему лагерю на гребне Н. В. Крыленко пришел уже в темноте.

Н. В. Крыленко и В. Нагуманов решили предпринять смелый спуск в Алайскую долину, а их спутники возвращались в базовый лагерь экспедиции у Кунгузтокая. В полдень два альпиниста подошли к краю седловины; за ее северной гранью сразу же начинался опасный спуск. Громадные трещины перерезали крутые снежные склоны, глубоко внизу чешуйчатой змеей вился полого спускавшийся в долину большой ледник. Альпинисты начали спуск. Продвигаясь от террасы к террасе в глубоком снегу, они за первые два часа спустились на 400 м.

В. Нагуманов, опираясь ледорубом в склон, удачно съехал на несколько десятков метров вниз. Н. В. Крыленко решил последовать его примеру. Но рискованный спуск едва не закончился катастрофой. Потеряв внезапно опору, он поехал боком. Тяжелый рюкзак опрокинул его, и через несколько секунд Н. В. Крыленко уже беспомощно катился к зияющим трещинам. Снег забивал глаза, рот и уши, он терял сознание. Инстинктивно Н. В. Крыленко распластался на склоне и вытянул руки. Это было спасением; зарывшись по плечи в снег, он остановился.

К вечеру альпинистам удалось пройти самую крутую часть спуска. Они решили заночевать на высоте 4750 м, на хорошо защищенном от обвалов склоне. Где-то рядом у скал журчала вода. Главные трудности спуска остались позади, крепла уверенность в том, что завтра удастся спуститься в Алайскую долину и закончить переход через новый перевал в Заалайском хребте.

На следующий день на высоте 4100 м Н. В. Крыленко и В. Нагуманов достигли ледника, названного впоследствии ледником Ленина. Отсюда уже не было видно перевала, оставленного ими вчера (теперь этот перевал носит имя Крыленко), но весь основной массив пика Ленина от подножия до черных скал у его высшей точки предстал перед ними во всей своей величественной красоте.

Альпинисты поняли, что отсюда могут быть проложены маршруты будущих восходителей на высшую точку Заалайского хребта. Правда, пришлось бы подниматься по более крутым склонам, чем в верховьях Саукдарского ледника, но путь к вершине с севера был короче, да и подступы к леднику Ленина из Алайской долины, казалось, были проще, чем многодневный и трудный путь в верховья р. Сауксай вокруг Заалайского хребта.

Это предположение оправдалось. После нескольких часов спуска по нижней части ледника Ленина альпинисты достигли истоков реки, текущей в сторону р. Кызылсу. На киргизской летовке они узнали, что находятся в долине р. Ачикташ; всего один день пути отделял их от Дарауткургана в бассейне р. Кызылсу.

Прошло еще пять лет, прежде чем советские альпинисты предприняли следующую попытку восхождения на пик Ленина. Усилия исследователей Памира в эти годы были направлены на обследование центральной части хребта Академии наук и гор, лежащих к западу и северо-западу от него.

Немецкие участники экспедиции АН СССР, пытаясь в 1928 г. определить с далекого расстояния высоту и положение отдельных горных вершин этого района, допустили серьезные ошибки, вызванные их стремлением упростить орографическую схему высочайших областей Западного Памира и подогнать ее к существовавшим ранее предположениям. Открытую ими трапециевидную вершину с высотой 7495 м они приняли за пик Гармо, который был давно нанесен русскими топографами на первую карту Памира.

Орографическая схема, предложенная немцами, была ошибочной. Но для того чтобы доказать это и решить загадку узла Гармо, понадобилось три года общей напряженной работы многих советских ученых и альпинистов, пытавшихся отыскать подступы к высочайшей вершине СССР с востока, северо-запада и юго-запада.

В 1932 г. их наблюдения и снятые ими карты были сопоставлены с другими материалами. Оказалось, что пик «7495 м» — самостоятельная вершина и отстоит от настоящего пика Гармо на двадцать километров к северу. В карты Памира были внесены исправления. Теперь вершина «7495 м» носит название пика Коммунизма.

Советские альпинисты начали деятельную подготовку к штурму высочайшей точки Советского Союза, который решено было предпринять в 1933 г. с востока по наиболее обследованному пути.

Восхождение на пик Коммунизма преследовало не только спортивные цели: оно должно было способствовать дальнейшему изучению оледенения Западного Памира. Альпинистам надлежало установить на вершине пика автоматическую метеостанцию. Предполагалось также, что, находясь на вершине, альпинисты смогут сделать важные наблюдения панорамы окружающих хребтов: ни одна вершина не будет уже заслонять им вид на не исследованные еще области этой части Памира.

У лучших альпинистов страны, приступивших осенью 1932 г. к подготовке восхождения на пик Коммунизма, были все основания предполагать, что при штурме вершины им придется встретиться с большими трудностями; главные из них были связаны с необходимостью долгое время находиться и работать в разреженной атмосфере больших высот.

Горовосходители начинают ощущать последствия кислородного голодания уже на высоте 3500–4000 м. Выше этого уровня самый здоровый, но не подготовленный к подъему на большие высоты человек может заболеть горной болезнью, признаки которой — резкое падение работоспособности и аппетита, головокружение, головная боль, тошнота, а иногда и рвота. В особо тяжелых случаях горная болезнь может привести к смертельному исходу. Она не излечивается лекарствами, и единственное безотказное средство в борьбе с ней — быстрый спуск вниз.

Для борьбы с кислородным голоданием на больших высотах горовосходители могут применять специальные кислородные приборы, подобные тем, какими пользуются экипажи самолетов, совершающие полеты выше 4500 м над уровнем моря; тяжелые баллоны с запасом кислорода альпинисты тогда несут на себе. Но самым реальным средством в их борьбе с высотой остается высотная акклиматизация, основанная на способности человеческого организма приспосабливаться к разреженной атмосфере в результате периодических подъемов и некоторого пребывания на высоте; после этого легче переносить вредные последствия кислородного голодания.

Во время подготовки к восхождению на пик Коммунизма в 1933 г. советские альпинисты уже могли сделать некоторые выводы об эффективности различных приемов высотной акклиматизации.

Опыт зарубежных альпинистов в этой области был скорее отрицательным. Их попытки совершить восхождение на некоторые вершины Гималаев, и главным образом на высочайшую вершину мира Джомолунгму (8882 м), в то время были безрезультатны. При штурме Джомолунгмы в 1924 г. английские альпинисты Меллори и Ирвинг погибли на высоте 8660 м. Все усилия организаторов восхождения на Джомолунгму были направлены на то, чтобы сберечь силы альпинистов, которые должны были штурмовать вершину. Вся черновая работа по подготовке восхождения была возложена на носильщиков — местных горцев, число их в гималайских экспедициях доходило до нескольких сот человек. Они подносили в верхние лагери не только продукты, снаряжение и кислородные баллоны, но и личные вещи участников штурмовой группы.

Но такая тактика не принесла успеха; полное освобождение участников будущего восхождения от переноски грузов отрицательно сказалось на их акклиматизации. Факты говорили о том, что носильщики и некоторые альпинисты-англичане, занятые подноской грузов и вспомогательными работами, лучше подготовились к работе на больших высотах. Они с меньшими усилиями совершали подъем в высотные лагери, созданные на гребне вершины.

Небольшой к тому времени опыт советских горовосходителей говорил в пользу метода высотной акклиматизации, основанного на активной подготовке участников будущего восхождения к штурму вершины.

С 1930 по 1932 г. на высочайшую вершину Кавказа Эльбрус успешно поднялись сто шестьдесят семь советских альпинистов, то есть в три раза больше, чем за весь дореволюционный период восхождения на эту вершину, начавшийся в 1829 г. При восхождении на Эльбрус его участники совершали акклиматизационный поход до высоты в 4100–4500 м с полной альпинистской выкладкой и только после этого, получив некоторый отдых, начинали восхождение. После такой тренировки почти не бывало случаев, когда кто-либо из советских альпинистов не достигал бы вершины. Но опыт кавказских горовосхождений нельзя было переносить без изменений на Памир: высота пика Коммунизма почти на 2000 м больше высоты Эльбруса. Как показал опыт первых восхождений на пик Ленина, для подготовки альпинистов к восхождению на семитысячники требовался более продолжительный период акклиматизации. Альпинисты на Памире входили в полную спортивную форму только к концу третьей-четвертой недели горных походов, совершавшихся до высоты 5500–6000 м.

Учитывая все это, было решено, что участники будущего восхождения на пик Коммунизма примут непосредственное участие во всех переносках грузов наравне с несколькими носильщиками, которые привлекались только для ускорения транспортных операций; альпинисты с первых же дней пребывания на Памире включатся в разведывательные походы.

Особое внимание было уделено изготовлению специального снаряжения: учитывалось, что на высотах, близких к 7000 м, в июле — августе температура может упасть до -20, -30°. Спальные мешки шились из легкой шелковой материи с прокладкой толстого слоя гагачьего и гусиного пуха. С высоты 6200 м альпинисты должны были идти к вершине в теплой войлочной обуви, обшитой сверху брезентом, с твердой подошвой. Такая обувь была заимствована альпинистами из снаряжения полярных путешественников.

В конце июня 1933 г. участники восхождения на пик Коммунизма выступили из Оша в Алайскую долину. Они прошли через Алтынмазар в верховья притоков ледника Федченко. 8 июля альпинисты вступили на ледник Бивачный, а через два дня началась однообразная и тяжелая работа по прокладке тропы и переноске грузов экспедиции в базовый лагерь, организованный у подножия вершины.

Одновременно часть альпинистов начала прокладывать путь через «жандармы» восточного гребня. На этом гребне устраивались площадки промежуточных лагерей, по пути сбрасывались неустойчивые камни, подвешивались веревки и веревочные лестницы. 30 июля со скал второго «жандарма» сорвался и погиб один из организаторов восхождения — альпинист Н. А. Николаев. Через две недели скоропостижно скончался, заболев на восточном гребне воспалением легких, носильщик экспедиции таджик Джамбай Ирале. Но эти тяжелые испытания не поколебали решимости участников отряда добиться победы. Е. М. Абалаков и Д. И. Гущин с огромными усилиями проложили путь через самые трудные пятый и шестой «жандармы» и вышли на предвершинный гребень. Туда были занесены часть продовольствия и снаряжения, предназначенного для штурма вершины, и автоматическая метеостанция.

22 августа все приготовления были закончены и начался штурм вершины, которым руководил бессменный начальник памирских экспедиций Академии наук СССР Н. П. Горбунов. Только 29 августа альпинистам удалось достигнуть высоты в 6900 м, где был оборудован последний перед штурмом вершины лагерь. Здесь была установлена метеостанция, которая через несколько часов стала передавать первые радиосигналы. Ночью началась метель, она бушевала более четырех суток. Все это время альпинисты вынуждены были отсиживаться в обледенелой и полузасыпанной снегом палатке.

3 сентября установилась наконец ясная и безветренная погода. На штурм пика выступили Н. П. Горбунов и Е. М. Абалаков: у их третьего спутника А. Ф. Гетье не было уже сил продолжать борьбу, и он остался в палатке дожидаться своих товарищей. Пробивая след в глубоком снегу, два альпиниста начали подъем к вершине. К середине дня им удалось выйти на вершинный гребень пика, до цели оставались считанные метры подъема. Но силы оставили Н. П. Горбунова, и подъем по острому, как лезвие ножа, ледяному гребню продолжал один Евгений Абалаков.

К концу дня он вступил на высшую точку пика. Коченеющими на холоде руками он сделал несколько набросков панорамы окружающих его вершин и ледников, сложил из обломков камней небольшой тур и вложил в него записку с датой восхождения. Поздно вечером Н. П. Горбунов и Е. М. Абалаков спустились в лагерь 6900 м. Несколько дней занял их спуск к базовому лагерю у подножия вершины.

Пик Коммунизма был взят. Эта победа имела огромное значение для формирования стиля советского высотного альпинизма. Перед альпинистами встала задача восхождения на другие высочайшие вершины страны, и в первую очередь на второй по высоте семитысячник Памира — пик Ленина.

Отряды альпинистов-высотников появились у подножия пика Ленина уже в следующем, 1934 году. Организаторами новой попытки восхождения на высочайшую вершину Заалайского хребта на этот раз были спортсмены-альпинисты Красной Армии. Начало развитию альпинизма среди командиров Красной Армии, курсантов военных училищ и слушателей военных академий Красной Армии было положено еще в 1924 г., когда группа командиров совершила поход через перевалы Главного Кавказского хребта. Мастерство военных альпинистов и массовость их походов росли с каждым годом.

Военные альпинисты еще не имели достаточного самостоятельного опыта восхождения на Памире, и на должности инструкторов похода были приглашены опытные альпинисты-высотники. В числе их были победитель пика Коммунизма Евгений Абалаков, его брат Виталий Абалаков, совершивший годом раньше восхождение на главную вершину Алтая — гору Белуха, М. Дадиомов и Д. Церетели, имевшие к тому времени большой опыт восхождений на вершины Кавказа, Л. Л. Бархаш, а также А. И. Поляков и С. Я. Ганецкий, участники первой попытки восхождения советских альпинистов на пик Ленина. Руководил походом Н. В. Крыленко.

В середине июля 1934 г. участники Памирского похода выехали на автомобилях из Оша в Алайскую долину. От Ферганской долины до верховий Пянджа к этому времени была уже проложена автомобильная дорога, соединившая Ош со столицей Горно-Бадахшанской автономной области городом Хорог. Памирский автомобильный тракт, проложенный по направлению древних караванных троп, пересек Алайскую долину и весь Восточный Памир. Две трети его трассы лежат на высоте более 3500 м над уровнем моря, а на перевалах он поднимается до 4655 м. Автомобили, груженные товарами и продуктами, могли теперь пройти в самые глухие уголки Восточного Памира. Маршруты, которые еще совсем недавно отнимали у исследователей Памира несколько дней и даже недель утомительного караванного пути, теперь можно было покрыть на автомобиле за несколько часов.

На следующий день после выезда из Оша участники Памирского учебного похода РККА были уже в Алайской долине и начали оттуда свой марш вдоль предгорий Заалайского хребта по направлению к долине р. Ачикташ. Переправа через нее на лошадях и верблюдах оказалась нетрудной. По левому берегу долины к леднику Ленина вел пологий подъем. Отсюда открылся величественный вид на пик Ленина: северные склоны гигантской вершины высились четырехкилометровой стеной, покрытой сплошным снеговым настом; скалы чернели только на ребрах его северных отрогов, выходящих к верховьям ледника Ленина, и вблизи самой вершины, там, где с востока к ней примыкает короткий, но крутой взлет гребня.

Базовый лагерь похода было решено организовать на высоте 4200 м, на травянистой площадке, обнаруженной в десяти километрах выше ледника; правая морена ледника Ленина укрывала ее от господствующих здесь западных ветров. В нескольких сотнях метров ниже от ледника Ленина отходила правая ветвь, верховья которой выводили к пройденному Н. В. Крыленко перевалу. С этого перевала предпринимались все предыдущие попытки восхождения на пик Ленина.

На этот раз было решено отыскать новые, более короткие пути, которыми можно было бы выйти на восточный гребень вершины. Как казалось альпинистам, таких путей было по крайней мере два. Оба они начинались от неширокой, покрытой снегом террасы, лежащей ниже восточного гребня на высоте около 6000 м, и шли вверх вдоль скалистых гряд, примыкавших к гребню вершины. Маршрут, начинавшийся от восточного края террасы, шел по более пологому склону и выводил альпинистов на гребень 6600 м. Маршрут, проходивший вдоль противоположной гряды скал, был более крутым и опасным, но сокращал путь к вершине и выводил на ее гребень — на высоту около 6900 м.

Но как отыскать путь из верховий ледника Ленина к террасе? Ответ на этот вопрос могла дать только тщательная разведка ледника Ленина и прилегающих к его верховьям склонов вершины.

На поляне был оборудован палаточный лагерь. Альпинисты по двое расположились в невысоких палатках, растянутых на стойках из ледорубов. Для склада продовольствия и альпинистского снаряжения, а также для обслуживающего персонала были установлены три высокие армейские палатки.

К концу первой недели, когда альпинисты стали привыкать к высоте, начались разведывательные походы. Вначале путь к верхним снежным полям пика Ленина пытались найти прямо от площадки лагеря, но вскоре от этой попытки пришлось отказаться. При подъеме в этом направлении можно было достигнуть вершинного гребня, но этот путь был очень длинным, и на нем надо было преодолеть цепь небольших вершин (Этот путь был пройден в 1967 г. группой альпинистов под руководством Ю. И. Скурлатова и В. М. Божукова). Лучшие результаты принесло обследование верхнего цирка ледникового языка. Здесь, возле северной стены пика Ленина, один из его отрогов образовывал снежный купол, склоны которого круто спадали к леднику Ленина. Поднимаясь по юго-западным каменистым склонам и осыпям купола, альпинисты подошли к его шапке и по крутому снежнику выбрались наверх. Они стояли на высоте около 5200 м. Отсюда уже нетрудно было наметить путь к террасе, лежащей под восточным гребнем пика Ленина. Продвигаться туда пришлось бы по крутым снежным склонам, перепады которых образовывали местами отвесные стены и трещины. Но эти препятствия альпинисты способны были преодолеть. Таким образом, путь к пику Ленина с севера был найден.

Началась подготовка к штурму вершины. К лагерю на высоте 5200 м от базового лагеря можно было дойти за день. Здесь было решено организовать первый по пути к вершине высотный лагерь. В результате похода, в котором приняли участие все, включая врачей, туда были занесены шестьдесят килограммов продуктов. Штурм пика Ленина был назначен на 23 августа.

К исходу этого дня четырнадцать военных альпинистов в сопровождении семи инструкторов и двух врачей подошли к верховьям ледника Ленина, к тому месту, где начинался крутой подъем к лагерю 5200 м, и заночевали там. На следующий день восхождение продолжалось. Согнувшись под тяжестью рюкзаков и опираясь на ледорубы, альпинисты упорно шли вперед, останавливаясь только для короткого отдыха. Когда через несколько минут у них восстанавливалось дыхание, подъем продолжался. Только на остановках альпинисты могли видеть результаты этого тяжелого подъема: ледник и окружающие его хребты уходили вниз, открывался вид на Алайскую долину и Алайский хребет, с каждой сотней метров подъема приближались скалы вершинного гребня. Теперь было видно, что особо крутые, покрытые снегом склоны пика в некоторых местах хранят следы снежных лавин.

Продвижение к цели было медленным. За день восхождения альпинисты преодолели только 250–300 м высоты. Их акклиматизация была недостаточной, к тому же с высоты 5200 м все грузы для многодневного похода им пришлось нести на себе, и вес рюкзаков достигал двадцати восьми килограммов.

Утром 26 августа, выбравшись из палаток, альпинисты увидели, что Алайскую долину закрывает сплошная пелена тумана. Из моря облаков, расстилавшихся у их ног, выступали только некоторые вершины боковых отрогов Заалайского хребта. К 12 часам дня появились первые облачка и вблизи склонов пика Ленина. Поднялся сильный западный ветер, и к 2 часам дня вокруг колонны альпинистов уже вздымались снежные вихри. Сухой, колючий снег слепил глаза: продвигаться в этот день выше было уже невозможно.

26, 27 и 28 августа буря продолжалась, затихая только в утренние часы. За это время восходители поднялись еще на 150–200 м. Сзади остались лагери 5850 м и 6150 м. Из последнего лагеря отправили вниз двух альпинистов, у которых обнаружились признаки горной болезни.

Теперь отряд альпинистов передвигался уже на восток вдоль покрытой снегом террасы, чтобы выйти к скалам гряды, выводящей к гребню вершины. К вечеру 28 августа они достигли высоты 6450 м. Казалось, что высшая точка пика совсем близко.

Наутро был назначен решающий штурм вершины. Из лагеря альпинисты должны были выйти налегке, оставив там все свое бивачное снаряжение. Командование похода рассчитывало в этот день достигнуть цели.

Холодным ветреным утром начался подъем. Только через четыре часа медленно продвигавшиеся альпинисты достигли гребня. За ним открылся вид на необозримые просторы Восточного Памира; в глубокой горной котловине можно было увидеть темную поверхность оз. Каракуль. Повернули на запад к вершине, но подъем по гребню продолжался еще медленнее, движения горовосходителей сковывала огромная усталость. Обувь некоторых из них была слишком тесной, и только длительное растирание ног предупреждало их от обмораживания.

К 12 часам дня руководители похода поняли, что они переоценили силы отряда. Преодолеть лежащие впереди ступени гребня и последний его крутой взлет перед вершиной уже не оставалось времени.

Альпинисты извлекли из рюкзака, который они несли попеременно, гипсовый бюст Владимира Ильича Ленина. Его надежно закрепили в скалах на высоте, близкой к 7000 м. Последовал приказ к отступлению, и отряд начал спуск (Наибольшей высоты во время этого похода достиг двадцать один человек).

Обратный путь был очень труден. На следующий день снежная буря продолжалась. Обессиленные люди не в состоянии были прокладывать след, они часто падали. Некоторые пытались скользить по покрытому снегом склону сидя или лежа: одежда на них быстро намокала, а затем затвердевала на морозе. Но все обошлось благополучно, и отряд в полном составе 30 августа прибыл на площадку базового лагеря.

Участники Памирского похода 29 сентября 1934 г. установили мировой рекорд массового подъема на высоту в 7000 м. Однако они не добились полной победы. После короткого отдыха в лагере 4200 м было решено повторить попытку восхождения на пик Ленина. На этот раз в штурмовую группу было отобрано всего шесть самых опытных и выносливых альпинистов: братья Е. М. и В. М. Абалаковы, С. Я. Ганецкий, И. В. Лукин, Н. Анастасов и К. Н. Чернуха. Командиром небольшого отряда был назначен К. Н. Чернуха, северный военный летчик, уже зарекомендовавший себя в прошлых походах как дисциплинированный и волевой альпинист, исключительно настойчивый в достижении цели. Душой нового восхождения были Евгений и Виталий Абалаковы. По сравнению с прошлым походом трудности этого восхождения были еще большими: сентябрьские снегопады уничтожили все проложенные на северных склонах пика Ленина следы и небольшой группе альпинистов предстояло протаптывать их вновь. Хотя альпинисты прошли хорошую высотную акклиматизацию, но перед новой попыткой штурма вершины у них не оставалось достаточно времени для основательного отдыха.

У горовосходителей была твердая решимость добиться победы. Проводив своих товарищей вниз (весь отряд уходил в новый район в долину р. Маркансу), шесть человек 4 сентября начали восхождение.

За первый день они поднялись до высоты 5700 м; этот участок пути был пройден вдвое быстрее, чем при первой попытке восхождения: благоприятно сказывалась полученная в прошлых походах акклиматизация. Но с высотой трудности возрастали, к тому же крутые склоны, выводящие к террасе, были покрыты глубоким рыхлым снегом. Скорость подъема резко снизилась, и восходители за целый день поднялись только на 300 м. Впереди, пробивая траншею в рыхлом снегу, шли Виталий и Евгений Абалаковы.

На следующий день альпинисты решили во что бы то ни стало добраться до скал, лежащих на высоте 6500 м. Скоро обнаружилось, что Ганецкий не поспевает за отрядом: сказывалась усталость прошлого восхождения, к тому же он начал сильно мерзнуть, и на остановках ему долго оттирали побелевшие пальцы ног. Неважно чувствовал себя и Анастасов. Это неожиданное осложнение ставило под угрозу успех восхождения. Начальник группы К. Чернуха распорядился немедленно отправить ослабевших альпинистов вниз вместе с Е. Абалаковым: его участие должно было гарантировать безопасность спуска. Победитель пика Коммунизма одобрил это единственно правильное решение, хотя оно и означало полное крушение его спортивных планов: жертвуя личным успехом, он давал возможность товарищам продолжить восхождение.

Теперь среди ледяной пустыни северных склонов пика Ленина оставалось всего три альпиниста. Солнце было уже совсем низко, когда они достигли намеченной точки у скал. Под тонким слоем снега оказался лед, и они потратили более часа, чтобы вырубить площадку и установить палатку. Ночь прошла беспокойно. Порывы сильного ветра трепали палатку, снежная пыль, пробиваясь сквозь щели входа, запорошила спальные мешки, рядом грохотали лавины.

Утром альпинисты решили не повторять тактической ошибки, допущенной в прошлом походе, и последний перед штурмом лагерь разбить на гребне вблизи той высшей точки, которой достиг весь отряд. Альпинисты шли весь день. Их одолевали головная боль и одышка. Теперь останавливались для отдыха через каждые десять минут, но к вечеру достигли намеченного пункта на гребне.

Последняя ночь перед решающим штурмом вершины… Ветер снова сотрясает палатку. Отсыревшие спальные мешки греют плохо. До поздней ночи обрывки бессвязных мыслей мешают спать, и люди забываются в тяжелом сне только перед рассветом. К 10 часам утра, преодолевая усталость и апатию, они натягивают на себя всю теплую одежду, обмерзшие штормовые костюмы и высотную обувь, которая всю ночь отогревалась в спальных мешках возле их тел. Укладывается в рюкзак принесенный сюда участниками прошлого похода бюст Ленина.

Начинается подъем по широкому вершинному гребню. Растущая уверенность в близкой победе увеличивает силы альпинистов. Опираясь при порывах ветра на ледорубы, они идут довольно быстро. Постоянные ветры, дующие на этих высотах, уплотнили снег, и ноги почти не проваливаются в него.

Идут часы, но цель еще далека. Тревога охватывает альпинистов — неужели они и на этот раз не успеют вовремя достигнуть вершины? Но вот последний крутой взлет гребня перед высшей точкой пика Ленина. У альпинистов нет с собою кошек, и их попытки пробить след в твердом фирне безрезультатны: гвозди, которыми окованы подошвы их ботинок, оставляют на гладкой поверхности склона лишь неглубокие царапины.

«Приходится пускать в ход ледоруб, — пишет В. М. Абалаков, — но и его стальному клюву, изрубившему немало льда, эта странная плотная поверхность поддается с трудом. Делаю бороздки лопатой и медленно пробиваюсь к выступам скал, таким близким по расстоянию, но не по времени. Почти час ушел на вырубание ступеней на протяжении каких-нибудь 40 м, час изнурительной работы, когда сто раз готов все бросить, вернуться, и все же рубишь и рубишь, хотя стынут руки, хотя каждый удар болезненно отдается в голове.

Скалы… Поднимаюсь на крутую стенку, приподнимаю голову — дальше ровное снежное плато с выступами скал. Ближний правильной, как постамент, формы камень выглядит высшей точкой: к его подножию осторожно кладу рюкзак».

Победа! Через несколько минут на камне уже высится тур, обвитый алым сукном, а на верху его установлен бюст великого Ленина. Пьедесталом этого самого высокого в мире памятника Владимиру Ильичу служит многокилометровая, увенчанная снегами пирамида самой высокой горы в Заалайском хребте. В тур кладется записка, в ней отмечается, что первовосхождение на пик Ленина с севера совершено тремя участниками Памирского учебного похода РККА: К. Чернухой, И. Лукиным и В. Абалаковым в 16 часов 20 минут 8 сентября 1934 г.

Лукин тщательно обыскивает все скалы вершины, но не обнаруживает ни тура, ни записки, ни каких-либо других следов пребывания на вершине немецких альпинистов. Через несколько минут горовосходители начинают спуск.