23

Домой мы вернулись в довольно хорошем настроении. Если удается остаться в живых, настроение обязательно улучшается. Особенно когда задумываешься об альтернативном исходе. Кроме того, если ты умудрился выжить, то убеждаешься, что какой-то грабеж – это полная ерунда. Флора в подробностях рассказывала Эвелин, как у меня пытались стащить сумку, я же стала упаковывать вещи для поездки на уикенд. Джеймс уже должен был скоро приехать.

Мне было трудно решить, что брать с собой, так как я не знала, куда мы, собственно, направляемся. Что ж, джинсы, свитера и роскошный вечерний наряд наверняка пригодятся. Еще я положила в сумку свою кашемировую кофточку, удобные кроссовки и спортивные брюки. Джеймс, кажется, любит спорт. Так что не удивлюсь, если мы будем отдыхать где-нибудь в горах северного Уэльса, в лагере, в котором тренируются военные. «Если ты меня любишь, то не сбежишь». Представляю.

Джеймс приехал ровно в шесть. Я ждала его на улице, сидя на своем чемодане. Он так резко остановился, что тормоза заскрипели, а потом вышел из машины, чтобы взять мою сумку.

– Зачем тебе было беспокоиться, Кэрон, я бы позвонил в дверь.

– Мне надоело спорить с Флорой. Последняя глава, вторая глава… Она уверена, что когда люди собираются вместе провести выходные, то это – конец.

– Конец чего?

– Дружбы. Ладно, поехали быстрее. Мне просто необходимо отдохнуть хотя бы чуть-чуть, я это давно заслужила, да и ты тоже.

Джеймс выехал на улицу, но тут я спросила его:

– Ты ничего не забыл?

Он удивился. Я наклонилась поближе и прошептала:

– А поцеловать? Мы же сбегаем, чтобы насладиться друг другом вдалеке от всех. И никто об этом не знает…

– Может, мне для начала нужно было жениться на тебе? – усмехнулся Джеймс, подвигаясь ближе.

– Для начала? А потом чем ты планируешь заняться? Ну-ка говори!

Мы поцеловались. Почти по-дружески. Но продолжалось это довольно долго, так что я и думать забыла о том, что, возможно, в багажнике машины Джеймса притаилось привидение, похожее на Баса. Мне не хотелось портить себе отдых, обсуждая грабителей и их выходки, но Джек наверняка уже рассказал об этом происшествии. Так что я постаралась представить это как самый заурядный случай: уличный воришка пытается отобрать сумку. Ну и что тут такого? Обычное дело для большого города.

– Но это же просто ужасно. Ты уверена, что он тебя не поранил? А Флора в порядке?

– Мы обе прекрасно себя чувствуем. Главное, что его преступный замысел потерпел крах. Так что это история со счастливым концом.

– Знаешь, Кэрон, ты могла бы попасть в Книгу рекордов Гиннесса как самый большой оптимист в мире, – рассмеялся Джеймс.

Я тоже усмехнулась, а потом сказала:

– Разбуди меня, когда мы приедем, пожалуйста.

– А я-то надеялся, что ты будешь всю дорогу блистать остроумием! В лучшем случае попытаешься меня соблазнить.

– А что, это так трудно сделать?

– Наверное, нелегко, если просто разговаривать в течение нескольких часов.

Некоторое время нам пришлось продираться через лондонские пробки. Но потом мы выехали за город, и настроение у нас резко улучшилось. Я попросила Джеймса показать на карте, куда мы направляемся, а потом подсказывала ему, куда поворачивать, чтобы быстрее добраться до Девона.

Наконец он не выдержал:

– Слушай, Кэрон, мы так можем и до Шотландии доехать. Кроме того, я прекрасно знаю дорогу.

– Ты что же, – с наигранной строгостью спросила я, – часто возишь туда своих подружек?

– Честно говоря, никого еще туда не возил. Приехали мы поздно вечером. Уже стемнело.

Я огляделась по сторонам, но увидела только один небольшой коттедж. Наверняка это был чудесный, замечательный домик… Но больше там ничего не было! Только слышался рев моря.

Мы стали выгружать вещи из машины, и я спросила:

– Джеймс, а мы разве не будем ужинать? Мне показалось…

Он рассмеялся и, открывая входную дверь, сказал:

– Знаешь, Кэрон, впервые за время нашего знакомства я слышу, что ты так беспокоишься по поводу еды. Не волнуйся, в багажнике много продуктов. Кроме того, на побережье есть приличный ресторан.

– Но я взяла с собой только одно нарядное платье.

– В это время года этот ресторан посещают только орнитологи да заблудившиеся туристы. Так что главное – чтобы ты не нарядилась в перья, все остальное будет вполне приемлемо.

– А ты умеешь готовить, Джеймс?

– А как же! Омлет, тосты… Так что завтракать мы можем дома.

Стоя у двери, я рассматривала внутреннее помещение дома. Это была большая комната с перекладинами на потолке и грубо оштукатуренными стенами. Еще там имелся камин, возле которого стояли два обитых ситцем кресла, старый дубовый стол и два деревянных стула. Плита и кухонные шкафы располагались у стены, кухонного стола не было. У другой стены находился красивый резной шкаф для одежды. На его крошечных окошечках висели занавески из муслина. Я почувствовала какой-то очень приятный запах: видимо, камином часто пользовались, так могли пахнуть только дрова. Тут была самая необходимая мебель, которая могла показаться довольно грубо сработанной. Но лично я ненавижу вычурные вещи. В голливудских фильмах именно так обставляют деревенские дома (только за декорациями должны были бы находиться фитнесс-клуб, три ресторана, супермаркет, стоянка такси и другие абсолютно необходимые для нормальной жизни заведения).

– Как здесь хорошо!

Он радостно улыбнулся и поднес спичку к уже сложенным в камине дровам, чтобы разжечь огонь. Большой запас их лежал в огромном медном котле неподалеку от камина. Затем Джеймс открыл дверь, ведущую в другую комнату.

– А вот и спальня.

Да, рассматривать там было особо нечего – это было крохотное помещение. Слева стояла двуспальная кровать. Она занимала чуть ли не всю комнату: один ее конец впритык примыкал к маленькому окошечку. Над миниатюрным комодом висело большое зеркало. Другая дверь вела в ванную. Сама ванна была довольно глубокой, но такой короткой, что лежать в ней было нельзя, только сидеть.

– Знаешь, Джеймс, если улечься на эту кровать, то упрешься в одну стену головой, а в другую – ногами. Так здесь надолго застрять можно.

– Ну и в чем проблема? – весело улыбнулся он. Пока Джеймс распаковывал наши сумки, я решила провести ревизию холодильника.

– Ничего себе! Да здесь полно еды – молоко, масло, хлеб, яйца, сыр и еще куча всего. У тебя что, много друзей среди эльфов?

– Да нет, это все моя соседка принесла. Завтра ты увидишь ее домик. Мы договорились, что она будет присматривать за моим коттеджем, а также убирать его и проветривать перед моим приездом.

Наконец огонь разгорелся. Дрова стали потрескивать, и на каменный пол то и дело падали искры. Но в комнате по-прежнему было прохладно, поэтому мы подвинули кресла ближе к огню, чтобы опереться на них, и уселись прямо на полу, на коврике. Джеймс налил нам вина и открыл корзинку с провизией.

– Что там у тебя? Я умираю от голода!

– Да все как обычно – сардины, тушеные бобы… – Он рассмеялся, а потом робко добавил: – Наш первый пикник прошел так чудесно, что мне захотелось его повторить.

Я не могла больше ждать! Отпихнув корзину в сторону, я потянулась к Джеймсу. Он крепко прижал меня к себе, и вот мы уже лежим на полу, прижимаясь друг к другу всем телом. Мы целовались, и он гладил мои волосы, ласково глядя на меня и улыбаясь. Я никогда в жизни не испытывала такого сильного желания. Бас был искусным любовником, но прелюдий «топтания на месте» он не любил. А с Джеймсом мы предавались любовной игре целую вечность – кажется, со времени нашего первого поцелуя. Я улыбнулась: он же просто змей-искуситель, честное слово!

Я убрала с его лба волосы и поцеловала его сначала туда, потом в обе щеки, а затем и в кончик носа. Джеймс ласково поглаживал мою шею и все тело. Вслед за тем засунул обе руки под мою футболку. Если бы на губах была мыльная пенка, то принимать ванну нам бы уже не потребовалось.

Никогда не думала, что это так приятно, когда тебя гладят. Я вернула руку Джеймса к себе на бедро, чтобы он опять повторил все в который раз сначала. Огонь разгорался со страшной силой – и в камине, и в наших чреслах.

– Давай-ка прервемся ненадолго, а, Джеймс?

– Да-да, конечно, нам же нужно раздеться!

И вот мы уже избавились от всего, что нам мешало. Пламя отбрасывало на нас отблески, и поэтому кожа казалось золотистой. Джеймс нежно трогал мою грудь.

– Господи, какая же ты красивая!

– Ты тоже. Но не только. Ты сексуальный. И кто бы мог подумать? Ты казался мне таким застенчивым!

– Не такой уж я застенчивый. Я теряюсь, когда вижу тебя, но уже через несколько минут все проходит, потому что ты такая милая и добрая.

Все шло гладко, словно мы катились на лыжах с Альпийских гор, и тут Джеймс спросил:

– Может, нам будет удобнее на кровати?

– Мне и здесь хорошо.

И становилось все лучше и лучше! Через некоторое время (довольно продолжительное), когда наступила кульминация, мы остались лежать, будто громом пораженные. Последовала долгая пауза. Мы обнялись, и я спросила:

– Что это было? Меня, кажется, контузило. Джеймс смотрел на меня, опираясь на свой локоть.

– Я полагаю, что когда два сильных, решительных, хотя и немного напуганных человека думают «будь что будет», то бывает всякое.

– У меня такое чувство, что я парю в небесах. – Тут по моему телу пробежала судорога. – А это еще что?

– Общение со мной всегда так действует на женщин. Видимо, просто мускулы твоего тела, которым пришлось так много трудиться, расслабляются. Понимаешь, секс очень полезен для здоровья.

– А что мы будем делать, если потом у нас не будет получаться так же хорошо? – спросила я после некоторых размышлений.

– Тренироваться! – засмеялся мой любимый. Мы не стали утруждать себя одеванием и просто принесли вино и закуски прямо в кровать, а потом и сами забрались туда.

– Как холодно! У меня такое впечатление, что я лежу на льду!

– Ой! – крикнул Джеймс, когда я прижалась к нему холодными ногами.

– Зато ты ни капли не похож на льдинку. Как я и ожидала, ничего похожего на сардины в корзине не было. С большим удовольствием мы стали уплетать бутерброды с лососем. Потом я решила покормить Джеймса виноградом.

– Как тебе пришла в голову идея купить этот домик?

– Когда я был ребенком, меня сюда привозили на каникулы. Потом я собирался купить дом в Лондоне, но получил в наследство дядин особняк. Поэтому решил приобрести этот коттедж. Это мое тайное убежище.

– Если ты не привозишь сюда женщин, то зачем он тебе? Чтобы прятаться от них?

– Ну, может, пару раз он пригодился мне именно для этой цели, – рассмеялся он. – Но мне нравится бывать здесь одному: когда я здесь, забываю о работе. Свежий морской воздух творит чудеса.

– Мне так приятно, что ты пригласил меня.

– А мне приятно, что ты согласилась.

Мы откинулись на подушки и прижались друг к другу. Он обнял меня и сказал:

– Кэрон, ты сводишь меня с ума. Каждый раз, когда мне начинает казаться, что теперь-то я точно знаю, что ты за человек, тебе удается опять удивить меня. Например, мне сказали, что ты прекрасно разбираешься в бухгалтерии. Но потом ты поражаешь меня, обнаруживая прекрасный вкус и художественный талант! Есть что-нибудь, чего ты не умеешь делать?

Я подвинулась еще ближе и поцеловала его.

– Ну, во-первых, я не могу поцеловать себя в щеку. Кроме того, мне нужно, чтобы меня постоянно обнимали и говорили, какая я хорошая. Мне этого так не хватало!

– И как долго? Неделю или все-таки больше?

– Ну и вопрос! Нет, куда больше недели, если тебя это так интересует. И после сегодняшнего вечера я стала понимать, что на самом деле существует нечто, чего мне недоставало всю жизнь.

Мы опять занялись любовью: нежно и не спеша. А потом заснули. Но ночью я что-то почувствовала и проснулась. Оказалось, Джеймс перевернулся с одного бока на другой. Я устроилась поближе к нему и опять задремала. Он в сто раз лучше любого калорифера!

Когда я проснулась и открыла глаза, то увидела Джеймса, держащего в руках поднос с завтраком.

Нам пришлось укутаться в одеяло и до подбородка подтянуть простыни, чтобы было не так холодно.

– Я развел огонь в камине, Кэрон. Но, должно быть, нам лучше оставаться в постели, пока в доме не станет тепло. Или можно залезть в ванну. Горячей воды полно.

– Это похоже на сказку! Наверное, когда ты встал и открыл дверь, там были сосульки. Ммм… Какой вкусный омлет.

Джеймс предложил выйти на утреннюю пробежку, но я быстро ответила, что предпочла бы принять ванну. Когда он вернулся, я уже наслаждалась горячей водой, лежа в пенных облаках. Ванна была такой маленькой, что из нее высовывались мои коленки.

– Иди ко мне, Джеймс. Вода такая теплая. – Я подула на пену. – Ну же, в чем дело? Или ты думаешь, что мы здесь вдвоем не поместимся?

Он снял свой спортивный костюм с прямо-таки неприличной скоростью.

– Да, я в этом вовсе не уверен. И я совсем не привык преодолевать трудности.

Вскоре и вода, и пузырьки оказались на полу. Язык флирта может быть изысканным и витиеватым, но если бы кому-нибудь пришло в голову составить лингвоинтимоведческий словарь, он бы никого не поразил своей толщиной: «Ммм… А… О! О! О! О! О!»

Когда мы вышли из ванной, я решила надеть свою новую кашемировую кофточку темно-вишневого цвета. Пока я просовывала в ворот голову, подошел Джеймс и расстегнул мне лифчик.

– Эй! Ты что делаешь?

– Я думал, что ты продемонстрируешь мне, как он будет смотреться поверх свитера, – сказал он, высоко поднимая лифчик в воздух.

Интересная идея. В общем, получилось забавно, так что мы развеселились.

– Ты выглядишь, то есть это выглядит довольно потешно.

– Помоги мне его снять, пожалуйста. Я едва дышу.

– С удовольствием. Неужели ты думаешь, что я принимаю тебя за манекен, которому не требуется дышать?

– Надеюсь, что нет! Кстати, когда мы украшали витрины, мы использовали лифчики на два размера больше.

Джеймс начал меня щекотать, поэтому мне пришлось добавить, что следующий раз, если он не прекратит, на витринах будет представлена мода для мужчин.

Мы обнялись и долго стояли так.

– Скажи, тебе не страшно? – спросила я.

– В каком смысле?

Я погладила его подбородок:

– То, что между нами происходит. Эта страсть, секс… Нам хорошо вместе. Но не слишком ли хорошо? По сравнению с этим все остальное кажется пресным. И к чему мы придем? Будет невыносимо жаль, если в дальнейшем нас поглотит рутина.

Он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза:

– Разве сильная страсть не делает жизнь прекраснее? Если ты влюблен, то чувствуешь себя более удачливым и в других областях, будь то новые начинания, карьера и тому подобное.

– А тебе не кажется, что если мы решим, будто у нас и так жизнь – полная чаша, то не захотим тратить время на что-то другое?

– А я-то думал, мы будем говорить не о каких-то чашках, а о целых галлонах, – засмеялся Джеймс. – Нет, я с тобой не согласен. Чем больше прикладываешь усилий, тем большего успеха добиваешься.

Вторая ночь и день, которые мы провели вместе, были похожи на сказку. Мы гуляли по пляжу и совершили вылазку в деревню, которая находилась неподалеку. То есть это Джеймс считал, что она находится неподалеку, а мне представлялось, что нам пришлось пересечь все графство Девоншир.

Мы зашли в гости к соседке, и мой возлюбленный представил меня ей. Затем наскоро приготовили ланч (то есть доели то, что оставалось в корзине) и поужинали в ресторане. Готовили там замечательно. Туда и обратно шли пешком. Уже стемнело, и слышался только шум моря и шелест листьев в живых изгородях. Мы громко смеялись, поддразнивая друг друга и беседуя о привидениях. Джеймс, как и большинство образованных людей, утверждал, что не верит в их существование. Я согласилась с ним, но заметила, что буду готова признать свою неправоту, если хоть одно из них появится в ногах моей кровати. Ночью мы опять занялись любовью. Все прошло просто прекрасно и привело нас к мысли, что тренировки нам в принципе не нужны, но все-таки мы будем их продолжать.

– Забудь о чашах и галлонах, друг мой, тут речь скорее должна идти о бассейнах, – сказала я.

Но в воскресенье утром стали сгущаться тучи. Погода испортилась, и наше настроение вместе с ней. Это же не может продолжаться вечно, думала я. Подобная мысль приводила меня в ужас, так как теперь-то я знала, что теряю! А Джеймс был каким-то встревоженным, наверное, беспокоился о работе. Он убеждал, что все прекрасно, и я надеялась, что его хмурость вызвана переживаниями в связи с выводом компании из кризиса, а не недовольством мной – об этом даже страшно было думать.

И все-таки глупо продолжать обманывать себя. Мы должны были обсудить происходящее и, если есть какая-то проблема, решить все. Если не разговаривать друг с другом, то взаимное недовольство и непонимание только усиливаются. Все, что произошло между нами за эти два дня, не было забавным приключением, о котором мы забудем, не успев уехать из Девоншира. Наверное, я эгоистичный человек. Мне не хотелось связывать себя какими-то обязательствами, но и не хотелось отпускать Джеймса. Иначе пришлось бы отгонять его от себя палкой вчера вечером. Хотя, кто знает, может, это лучше, чем больно ранить его потом.

Было бы несправедливо винить в этом Баса, но все-таки проблема заключалась в нем. Я не знала, что он будет делать дальше, но была уверена, он не оставит меня в покое. И если бы нас с Джеймсом связывали какие-то обещания и обязательства, он стал бы настаивать на том, чтобы самому поговорить с Басом. Для меня это значило поменять шило на мыло. С другой стороны, у меня не было сил, чтобы расстаться с моим возлюбленным. Пришлось бы всю жизнь сожалеть о том, что расстались, а не просто вспоминать, какой чудесный уикенд мы провели вместе.

Мы собирались пообедать бутербродами и прогуляться по побережью, а потом, около четырех часов дня, отправиться обратно в Лондон. Возможно, так нам удалось бы избежать пробок. Я открыла консервы с тунцом и довольно небрежно, надо признать, намазала майонез на хлеб. Затем добавила туда латук и порезанные помидоры, но, к сожалению, сандвичи все равно выглядели довольно жалко: они просто расползались на глазах! Я стала собирать их в кучу, и тут тунец вывалился на тарелку.

Наконец я кое-как поставила поднос на стол. Бутерброды получились какие-то кривобокие.

– Шеф-повара из меня не выйдет, это правда. Еще я плохо умею убирать и вытирать пыль.

Джеймс выглядел порядком расстроенным. Он поставил локти на стол и оперся на руки подбородком.

– Ну и черт с ним. Заедем в паб по дороге домой.

Он налил нам кофе, который сварил сам. Вообще-то и я могла бы это сделать, но необходимо было найти кофейник, что ему удалось быстрее, чем мне.

– Нам надо поговорить. Не так ли, Кэрон? Вот блин. Тебе только что удалось сорвать банк, а тут говорят, будто выигрыш целиком уйдет на уплату налогов.

– Что ж. Эти два дня я словно побывала в раю. По-моему, это очевидно. Но мне нужно время, чтобы принять решение. Я не хочу тебя терять, но сильно сомневаюсь в том, что нам опять удастся превратиться в приятелей после того, как мы столько времени провалялись в постели.

Он улыбнулся. Довольно кисло. Но хотя бы не нахмурился.

– Я все понимаю, Кэрон. Так что не беспокойся. Это все из-за Коня? Или как его там, Лодыжки?

– Лошадиная Лодыжка. Назовем его так. Поверь: он мне не нужен. Я никогда не вернусь к нему. Дело не в том, что я вас сравниваю. Ты вне конкуренции, уверяю тебя. Твоя очередь высказываться.

Мне было грустно. Мы сидели друг против друга за столом. Я даже боялась коснуться его. И это после того, что произошло между нами за эти два дня! Существенная разница, скажем прямо: как между раем и адом. Было бы неудивительно, если бы Джеймс даже стал кричать, чтобы я могла его услышать.

– Что ж. С моей Снежной Королевой тоже все кончено. Загвоздка не в этом. Кстати, когда мы с ней жили вместе, я не привозил ее сюда.

Он стал размешивать сахар в кофе и опять замолчал.

– Знаешь, Джеймс, если мы будем сидеть здесь и перечислять все, что не является для нас проблемой, то святой Петр в конце концов пришлет за нами поисковую команду, дабы узнать, куда это мы запропастились.

– Говоря откровенно, теперь это действительно осложнилось, хотя раньше мне так не казалось. Когда мы еще не были так близко знакомы. Получается, что я не был абсолютно честен с тобой, но тогда это представлялось мне несущественным, и только сейчас я осознал масштаб проблемы.

– Да хватит тебе, Джеймс. Мне легче понять теории Эйнштейна, чем то, что ты говоришь. Объясни мне все еще раз.

– Все из-за Ледышки. Понимаешь, моя бывшая сделала блестящую карьеру. Ей предложили работу в Париже. Так что нам надо было или расстаться, или я должен был ехать с ней. Я сказал, что нам придется разойтись, и она была так взбешена, что перестала стесняться в выражениях. Она оскорбила меня. Теперь понимаешь?

– Продолжай, пожалуйста. Тогда будет еще понятнее.

– Наверное, я действительно умею принимать решения только на работе. Она была права, когда говорила, что мне никогда не приходилось прилагать все силы, чтобы добиться успеха, в отличие от нее, поскольку ей самой пришлось начать с самой нижней ступени. И что поэтому у меня нет никаких здоровых амбиций. Хотя теперь я действительно хочу стать президентом нашей компании.

– Но какое отношение это имеет к нам? Почему ты сказал, что проблема возникла только тогда, когда ты узнал меня лучше?

– Мне начинает казаться, будто я мошенничал. Меня устраивало, что ты работаешь обыкновенной бухгалтершей, но теперь стало ясно, у тебя масса достоинств, которые наверняка помогут тебе добиться успеха.

– Ты хочешь сказать, я становлюсь похожей на Ледышку? Ты боишься, что в один прекрасный день мне предложат работу в Париже? При чем здесь мошенничество?

Джеймс вдруг напомнил мне государственного деятеля из России, который решил вставить в свою речь несколько английских слов, а потом удивляется, с какой это стати другая страна посылает ракеты.

– Дело не в тебе, а в моих амбициях. Я хочу доказать, что способен на многое. Должно быть, ты и не подозревала, что мне это нужно. Да я и сам так не думал. Но друзья должны говорить друг другу правду, и я хочу, чтобы ты знала, я готов сделать все от меня зависящее, чтобы возглавить компанию.

Я уже была готова сама забросать бомбами этого русского.

– Что тут такого, Джеймс? Если ты хочешь сделать блестящую карьеру, тебе необходимо прямо заявить об этом. Да и вообще, что такого плохого в этом желании?

Он рассмеялся. Было ясно, что на самом деле ему было не очень весело: вернее, его смех был больше похож на треск ломающейся яичной скорлупы.

– Если бы дело было только в амбициях, Кэрон… – Он долго и оценивающе смотрел на меня, словно раздумывая, не пора ли мне сделать пластическую операцию. – Ты даже не представляешь, что происходит в нашей компании в настоящий момент. Такое впечатление, будто у кого-то появилась мысль о быстром зашибании денег, благодаря которому потом можно забыть об участии в крысиных бегах.

– А к тебе какое это имеет отношение, Джеймс?

Он горько усмехнулся:

– Над компанией сгустились темные тучи. И в конце концов они накроют всех. Все находятся под подозрением, и всех проверяют. Это не очень приятно, конечно. И даже опасно.

Далеко же мы ушли от первоначальной темы разговора. На миллион километров, как минимум. Неужели Джеймс ворует деньги компании? Это что, намек? Неужели он имеет отношение к исчезнувшим миллионам? Или он помогает конкурентам, которые хотят купить нашу компанию, в надежде занять президентское кресло? Или он считает, что добиться успеха – значит иметь столько денег, чтобы вообще не работать? Разумеется, никому не нравится, когда его подозревают, но честный человек не стал бы так беспокоиться. В голове у меня творилось черт-те что, словно в кипящем чайнике, которому заткнули носик.

– Пожалуйста, расскажи мне, как далеко ты готов зайти, чтобы получить место президента, – сказала я очень медленно и осторожно, – мне нужно об этом знать. Так насколько?

Он уронил голову на руки. С трудом я услышала, как он прошептал:

– Не знаю, Кэрон.

Мы сидели и молчали. Это была зловещая пауза, одна из тех, которые воцаряются на поле боя, когда все понимают, что скоро опять начнут сбрасывать бомбы, и никто не знает, где они приземлятся.

Потом Джеймс опять заговорил. Его голос звучал уже по-другому, не так странно.

– Я хочу сказать, что… – Еще она пауза. – Можно и так сказать. Нет, вообще-то вряд ли.

Мне было не по себе. Подозрения сводили меня с ума, и поэтому я здорово разозлилась.

– Ты хочешь, чтобы я всю оставшуюся жизнь провела в бухгалтерии, так? – резко спросила я. – Несмотря на то, что каждому, кому хочется достичь большего и уйти оттуда, легко это удается? Объясни, какое это имеет значение.

Джеймс улыбнулся:

– В этом случае ты не стала бы переживать, есть у меня работа или нет. И что я могу сделать, чтобы получить ее.

– Это просто отвратительно. Ты что, хочешь меня оскорбить? Все в нашем магазине знают, что вы с Джеком Ховардом соперничаете за место президента компании. Я бы, конечно, хотела, чтобы ты одержал победу, потому что ты мой друг. Но то, в чем ты меня обвиняешь, мне и в голову не приходило.

– Да нет же, Кэрон. Я ни в чем тебя не обвиняю. Дело во мне самом. Мне все давалось легко, но из-за насмешек Ледышки (разумеется, мне не стоило принимать все так близко к сердцу) мне нужно доказать себе, что я могу добиться успеха. И дело даже не в том, что ты подумаешь, если мне это не удастся, а в том, что буду думать я сам.

– И все-таки у меня создалось такое впечатление, что ты действительно веришь словам Мелоди. Словно в один прекрасный день я займу твое место. Но ведь это просто шутка! А ты представляешь все так, будто мы действительно конкуренты!

– Я просто не хочу, чтобы ты подозревала меня в том, что карьера для меня важнее, чем наши отношения. Мне просто необходимо показать, на что я способен.

– Я могу сказать о себе то же самое. Прежде всего, мне тоже хочется проявить себя на работе. Правда, наверное, мне следовало бы задуматься об этом раньше. Но я, по крайней мере, знаю, насколько далеко я готова зайти.

– Мне даже немного завидно. К сожалению, иногда ты считаешь, что совершаешь правильный поступок, а потом оказывается, что это не так.

Я была обеспокоена, но еще больше – запутана. Джеймс обошел стол и поставил свой стул поближе. Он попытался обнять меня, и я сначала сбросила его руку, но потом перебралась к нему на колени и обняла его сама. Мы сидели так довольно долго. Потом он немного отодвинулся и, глядя мне прямо в глаза, сказал:

– Я не хочу тебя терять, Кэрон.

– Но почему ты вообще думаешь об этом? Если у тебя хватит терпения подождать еще немного, то так оно и будет.

Главное, чтобы ты не оказался мошенником, решила я про себя. Господи, но это же совсем не похоже на Джеймса! Но ведь и Бас не был похож на того Баса, которым он оказался впоследствии.

– Послушай меня, Кэрон. Я не хочу, чтобы ты переживала.

– Из-за чего, Джеймс? Ответь мне!

Он погладил меня по щеке:

– Я не хочу, чтобы ты вообще о чем-нибудь беспокоилась. Я тебе верю.

– Боже! Не о Ховарде ли ты говоришь? Или дело в том, что мы договорились не задавать друг другу лишних вопросов?

Вообще-то мне, наверное, следовало бы сказать, что я тоже ему доверяю. Но я никак не могла выдавить из себя эту фразу.

– Помни, что бы ни случилось, все можно исправить, – продолжал Джеймс, словно не услышав моего вопроса, – мы найдем способ. Я не хочу тебя терять, понимаешь?

Я крепко обняла его за шею, а потом вытерла слезы.

– Джеймс. Мой дорогой, милый Джеймс. Ты такой замечательный человек. Пожалуйста, не заходи слишком далеко, чтобы добиться успеха. О чем бы ты сейчас ни говорил.

Он вышел из дома, присел на большой валун и стал смотреть на море. Закипел чайник, я налила кофе в две большие кружки и подошла к Джеймсу.

– Спасибо, Кэрон. У нас все будет хорошо. Мы пили кофе и молчали. Не знаю, о чем думал Джеймс, но я лично надеялась, что сейчас поднимется шторм и волны смоют буквы, стоявшие у меня перед глазами: ЧТО ПРОИСХОДИТ?

Потом мы помчались в Лондон. Казалось, нам обоим хотелось, чтобы выходные как можно быстрее закончились, не растеряв окончательно своего волшебного очарования.

Когда мы подъехали к дому Флоры, Джеймс вытащил мою сумку из багажника, а затем достал из кармана маленький медный ключ.

– Пусть у тебя тоже будет этот ключ. Это от моего коттеджа. – Он ужасно смутился и, казалось, не решался продолжать. – Теперь у нас будет что-то общее. Не уверен, что выразился правильно, но, надеюсь, ты меня поняла.

– Конечно, Джеймс.

Я взяла этот ключ. Что ж, все понятно. Фрейд, астрологи и толкователи сновидений легко разъяснили бы значение этого жеста. К сожалению, то же можно сказать и о том, что он добавил после этого.

Загрузка...