Письма героев

Глава 3 Санкт-Петербург

20 октября 1939. Иван Дмитриевич.

Этот день испортила трещина. Банальная такая усадочная трещина. Инженер Никифоров оторопело глядел на широкую вертикальную щель с рваными краями, разрезавшую кладку первого этажа. Трещина сужалась к цоколю и доходила до самой земли. Верхние ряды кирпича перекрывали дефект, явно каменщик постарался загладить огрех, связать стену свежей кладкой.

— Это что такое? — бровь Ивана Дмитриевича нервно дернулась.

— Три дня как появилась. Не беспокойтесь, господин инженер, я приказал поверху дополнительную арматуру в швах пустить, — отреагировал десятник. На лице человека не отразилось никаких эмоций, дескать: «Ерунда какая-то. И с чего господин инженер нервничает-с?».

— Три дня.

Никифоров в последний раз появлялся на строительстве школы в среду. Сейчас пятница. Прошлый обход он провел галопом в быстром темпе. Резво пробежались по площадке, выслушал претензии крановщика, дескать лебедки скрипят, троса пора менять, пообещал прислать новый трос и дать механика. Куда больше внимания инженер уделил перекрытиям над спортзалом, который возводился опережающим темпом.

— Загребин!!!

— Сей секунд, — отозвались откуда-то сверху.

Через три минуты к инженеру спустился мастер Загребин. Серьезный, чуточку задумчивый, но ответственный молодой человек. Никифоров молча ткнул пальцем в направлении так озадачившей его трещины. Петр Загребин даже не стал оправдываться, только пожал плечами — ну бывает, не уследил.

Никифоров набрал полную грудь воздуха. Живописные образные яркие эпитеты и метафоры инженера привлекли к происходящему внимание рабочих и специалистов. К компании присоединился второй мастер господин Савельев, за ним подошли два десятника и несколько мастеровых.

На дворе вторая половина октября, прекрасные солнечные деньки, ночью подмораживает, но днем устойчивый плюс. Каменщики только две недели как перешли на зимний раствор. Трещина не от неравномерной нагрузки, и не последствие зимней кладки. Первый этаж поднимали в сентябре. Все это вихрем пронеслось в голове Ивана Дмитриевича. Еще раз уже сдержанно выругавшись, инженер побежал смотреть остальные стены восточного блока школы. Мастера и десятники рванули следом.

Что-ж, начавшийся так хорошо восхитительный осенний день плавно перетек в кошмар строителя. Через час после начала обхода господин Никифоров смолил вторую сигарету в конторке на площадке, потягивал крепкий чай, не чувствуя вкуса и с мрачным видом листал схемы съемок и исполнительные чертежи.

— Петя, хватай нивелир, бери Митрофаныча и кого сам захочешь из молодых сообразительных. Пересними мне сей секунд фундаменты.

— Так как я их пересниму? Мы же пазухи засыпали.

— Из подвала поработаете. Все вертикальные отметки перепроверить. Есть у меня одно подозрение, — скривился Иван Дмитриевич.

Петр Загребин мигом вылетел из конторы, за ним последовал десятник. Оставшись в одиночестве, Никифоров стиснул кулаки от бессилия и погрузился в изучение ведомостей и рабочих табелей. Работа муторная, но необходимая. Мастера и десятники иногда да вписывают лишнее, водится такой грешок. Списание материалов, перерасход, завышенные расценки — известные еще со времен каменщиков царя Соломона вещи. Говорят, строители пирамид тоже таким образом творчески развлекались.

«Не вводи во искушение» — вот и не будем вводить, хмыкнул Никифоров, ставя жирный вопросительный знак напротив строчки с расходом арматуры. Часы работы бетонщиков тоже показались подозрительными. Явно выше нормы выработки.

Петру на повторную съемку потребовалось всего два часа. По опущенным плечам и понурому виду вернувшегося в контру мастера читалось, что ничего хорошего он не принес. Отметки на схемах только подтвердили подозрение. Увы, вердикт однозначен — фундамент просел по всей оси здания. Причем, господин Загребин острым взглядом отметил даже свежие трещины в бетоне монолитных ростверков. Настроение у инженера окончательно пропало.

— Сваи же держали. Сам наблюдал, как из забивали! — возмутился Гена Савельев. — Дизель-молотом били!

— Остановить работу! — Никифоров ударил кулаком по столу. Чашка с недопитым чаем подпрыгнула. Карандаш скатился на пол.

— Немедля останавливаем все от девятой оси. Нет, весь корпус останавливаем. Рабочих с завтрашнего забираю на другие объекты. Оставите только тех, кто нужен на спортзале.

— Может быть, гаражи и учительские дома вытянем? Они же отдельными зданиями.

— Хорошо, — соображал Никифоров быстро. — Перебрасывайте людей и технику на дома и спортзал. Основной корпус замораживаем. Гаражи тоже.

— В график не успеем, — тихо молвил Савельев.

— Черт с ним, с графиком.

— Я могу позвонить геологам, тем что нам разведочное бурение проводили. — Загребин взялся за телефон и бросил вопросительный взгляд на инженера.

— Звони. Закажи сразу две скважины у западной стены. Сам определишь где бурить.

Коллизия со школой в Гражданке разрешилась через неделю. Ну как сказать, с точки зрения господ из Технико-строительного надзора губернии и руководства Заказчика, лучше бы оно не разрешалось. Разведочные скважины вскрыли банальное древнее болотце или русло речки, погребенное под наносными глинами. В кернах обеих скважин: торф, иловые отложения, подлые ленточные глины. Сваи по крайней оси удачно повисли в своде над торфяным слоем, получив нагрузку от стены они просели. Бывает такое, редко, но бывает.

Визит в министерство Народного Просвещения позволил разрядить обстановку, но не до конца. Чиновники из строительного Управления покачали головами, приняли к сведению коллизию. Хорошо, начальник управления старый знакомый Никифорова посодействовал чем мог. С позиции министерства, решение вынесли в пользу подрядчика.

Смету увеличили, непредвиденные обстоятельства приняли. Однако, от товарищества «Северный монолит» потребовали совершить подвиг, вымолить настоящее чудо, если быть честным. Школу со всеми постройками требовали сдать к сентябрю сорокового года. Иначе за срыв сроков кому-то придется отвечать.

— Ты же сам инженер, Игорь Иванович! Ты же понимаешь, битумную или цементную подушку я только в апреле смогу закачать. В зиму такую работу не делают. Нужен теплый грунт. Цемент не схватится. И битум затвердеет рано, не свяжет грунт.

— Грейте скважинами, раскапывайте это болото и расторфовывайте, но чтоб сдали в срок!

Никифоров хотел было возразить, но одного взгляда на заказчика хватило чтоб понять — бесполезно! Только хуже будет. Глубоко вздохнув, Иван Дмитриевич раскрыл папку и принялся перебирать бумаги.

— Пойми, не товарищ министра так губернские власти спросят. Им просадка фундамента индифферентна. Дети в Кушелевку каждый день ездят, и там и в Гражданке и так школы переполнены. Губернатор не с меня, не с тебя спросит, а к министру пойдёт. А если столичный генерал-губернатор заинтересуется⁈ Ты же сам знаешь, все наши пригороды это уже как город!

— Так бы и сказал сразу, только мы в зиму уходим. Не по-божески получается, Уставы и Уложения нарушать придется. Кто если что отвечать будет?

— Дай Бог, в ноябре грунт не застынет. Там управимся, я тебе субподрядчика хорошего представлю. Вытянем школу.

Никифоров уже внутренне согласился с доводами. Не такой уж и риск, можно попытаться, авось прокатит. Помнится, в Маньчжурии на рудниках и не на такие экспромты приходилось идти. В голове что-то щелкнуло, словно повернули рубильник, и свет включился.

— Попробуем. Только ты мне дай техническое решение на казенном бланке с печатью. Знаешь, не хочу искушать Господа.

— Будет тебе решение, — господин Игорь Фомин обреченно махнул рукой. — Завтра все едем в Гражданку, обследуем честь по чести. Не обессудь, но городского архитектора тоже приглашу. Пусть тоже подпишется. Руднева Льва Владимировича тоже беру.

— Завтра в девять? За тобой заехать? — обрадовался Никифоров.

— Давай в десять. Мне с утра надо к Ефимову заглянуть на гимназию в Пискаревке. Затем к тебе. Буду на служебной, так что смотри если завязну, сам толкать будешь.

Министерский чиновник не подвел. Комиссия походила и поохала, ответственные господа сами пощупали стены, фундаменты, глубокомысленно изучили трещину, долго читали отчеты изысканий. Товарищество «Северный монолит» получило ответственное решение, все честь по чести. Чуть позже согласовали и новую смету. Вот только Техстройнадзор настоял на расторфовке открытым способом. «Шесть саженей всего». На предложение закачать цементную подушку, заслуженные седовласые архитекторы МВД серьезно задумались, но решили не экспериментировать. «А как Вы, дорогой Иван Дмитриевич, несущую способность зимой проверите? Заморозите линзу, а она весной возьми, да оттает».

Пока обсуждали, да решали, пока Никифоров с партнером закупил шпунт для отсечки подземного русла, наступил ноябрь. Закружила поземка, затем подтаяло, теплый ветер принес слякоть, не успевшая замерзнуть земля раскисла. Световой день сократился совсем неприлично. Не успеешь людей расставить, как небо темнеет. Приходилось прожектора включать. А много ли землекопы наработают с таким освещением? Тем более, ставить экскаватор у фундаментов, Иван Дмитриевич и его партнер опасались.