Письма, рабочие дневники. 1972–1977 гг.

1973

Дорогой Аркашенька!

Как раз сегодня собирался писать тебе, а тут и твое письмо.

1. Путевки в Комарово нам выписаны с 15-го по 27-е января. Я полагаю, что встретиться нам необходимо. Тут и необходимость многое обсудить, и то немаловажное обстоятельство, что если мы не поедем, это будет ТРЕТИЙ подряд отказ от заранее заказанных путевок, а на меня и так уже косятся. Опыт прежних аналогичных ситуаций показывает, что отказывался ты от путевок совершенно попусту и без толку. Уверен, что и сейчас ничего не сгорит, если мы съедемся на 13 дней и, наконец, займемся делом. Словом, я настаиваю на встрече и жду от тебя соответствующей телеграммы. Может, у тебя сейчас денег нет? Так пусть это тебя не беспокоит: разок можно съездить и за мой счет. В общем, срочно бери билет на 14-е и посылай телеграмму.

2. Деньги из ферлага есть, по-видимому, результат моего письма, которое я, как известно, отправил им еще 1-го декабря. 28-го пришел ответ, датированный 12-м. Ферлаг бешено извинялся, что полагающиеся нам деньги они «забыли выслать летом», и заявлял, что приказ о немедленной высылке уже отдан. Сумма, впрочем, не называлась. Большая просьба к тебе: в этот раз и всегда впредь, получая сертификаты, выясняй и записывай следующие сведения: а) Издательство, выславшее гонорар; б) Дата получения гонорара; в) Сумма гонорара в валюте (точно); г) Сумма в сертификатных рублях, выдаваемая на руки (точно); д) За что именно выслан гонорар (название книги); е) Название гонорара (аванс, расчет за такой-то год и т. д.). Все эти сведения необходимы для того, чтобы всегда понимать положение дел. Кроме того, выясни, пожалуйста, названия ферлагов, заключивших договора на УнС, СоТ, ХВВ и пр., дату заключения договоров и точные суммы авансов. Потрудись, это важно. Было бы идеально, если бы ты раздобыл образец типового договора, заключаемого Межкнигой.

3. Что касается Лениздатовского сборника, то тут какое-то недоразумение. Никаких договоров не будет, насколько мне известно. Просто составитель просит у нас вешшь, а поскольку составитель Дмитревский, вероятность опубликования — при прочих равных условиях — весьма возрастает. Тут главное не договор, а вешшь. Вешши нет, и если мы и дальше будем работать так же интенсивно, как в этом сезоне, то ее и не будет.

4. Затея твоя с ИМЛ вызвала у меня ряд противоречивых чувств. С одной стороны, конечно, будет лучше, если ты — вместо того, чтобы шляться по Москве ища с кем выпить, — будешь сидеть дома и писать диссертацию. Но, с другой стороны, как это отразится на нашей работе? Не знаю, не знаю. Все это тоже нужно обсудить. И уж во всяком случае, постарайся сделать так — для начала, — чтобы эта затея не помешала хотя бы нашей встрече в январе.

Ну вот пока и все. Крепко жму ногу,

твой [подпись]

P. S. Леночке привет.

И опять не получается у Авторов встретиться и поработать.

Дорогой Борис.

Извини, что так долго молчал, но, с одной стороны, зубы меня заели, а с другой — хотелось все-таки добиться толку в МГ. Сегодня окончательно выяснилось, что толку добиться не удалось.

1. Все по порядку. 17-го Бела вышла на работу, я ее сразу увидел, и сообщила она мне следующее. Еще в ее отсутствие Авраменко подсунула Осипову наш договор, коий и пролежал там благополучно целую неделю, после чего Осипов вызвал младшего редактора (Алю, м. б. ты ее помнишь) и без разъяснений отдал ей договор, присовокупив при этом: «Отдайте там вашему заведующему». Рассказав об этом, Бела предложила мне подождать до 25-го и явиться к ней в этот день с рукописью (не помню, сообщал ли я тебе, что еще во время нашего пребывания в Малеевке она по телефону обрадовала меня сообщением, что дело, кажется, двинулось, и переслала рукопись с тем, чтобы я ознакомился с замечаниями и приготовился к работе; впрочем, ее официальное письмо я тебе переслал; замечания, прямо скажем, дикие). Итак, я сегодня отправился к ней. Вот что она рассказала. В силу каких-то странных обстоятельств сейчас о договоре нечего и думать. Договор Осипов завернул не только нам, но и еще дюжине самых разных авторов. Да, нам от этого не легче, но это значит, что дело направлено не специально против нас. Что все это значит, никто не знает и даже догадаться не может. Не исключено, что это как-то связано с большими переменами в аппарате, курирующем издательство в ЦК ВЛКСМ, а также не исключено и какое-то впечатление с историей с покойным Ефремовым. Я в этой истории ничего не понимаю, тайна какая-то, и Бела тоже ничего не знает. Но к делу. Бела пресекла мои попытки идти и скандалить, тем более что Осипов благополучно слинял в какую-то командировку, и предложила, что с одобрения Авраменко она с начала февраля примется работать с рукописью и затем сдаст ее в производство, поставив таким образом начальство перед свершившимся фактом. На мое возражение — как же можно сдать в производство рукопись, не заверенную главным редактором (я-то сам редактором был, знаю, что это невозможно, производственники просто не примут), она коротко сказала, что сдаст. И я поплелся домой. Говоря по чести, надежду я потерял, и прямая кишка из меня выпала окончательно.

2. В «Знании» тоже дела не радуют. Парнов написал им на нас хорошую рецензию, но они вдруг ни с того ни с сего дали рукопись (или гранки?) снова на рецензию, причем тщательно скрывают — кому именно. Лабуда все это, если хочешь знать мое мнение. Стопчут они нас.

3. Где-то числа 31-го по договоренности буду звонить в УОАП насчет венгерских гонораров.

4. Не знаю, есть ли это результат разговора с Косаревой, но на «Мультфильме» что-то вдруг сдвинулось. Несколько дней назад состоялось там совещание, и ПвК поставили на 74-й год не только в тематический, но и в производственный план, а дирекция нажала на Котеночкина и требует, чтобы он принимал сценарий. По первым впечатлениям там Котеночкин уже поддался и начал читать, а читает он очень медленно и только большими буквами, по складам, так что придется ждать его согласия или отказа недели две.

5. Из ВУОАП пришло письмо следующего содержания: «Венгерское издательство „Тантич“ планирует издание сборника „Научно-фантастические рассказы“ (том 11), в который желает включить Ваше произведение „Второе нашествие марсиан“. Тираж сборника — 20 000 экз. Цена сброшюрованного экземпляра 21 форинт. Гонорар начисляется в размере 6 % от цены всех экземпляров и распределяется между авторами пропорционально объемам используемых произведений. Просим Вас в возможно короткий срок сообщить нам Ваше мнение относительно этого издания, а также мнение Б. Н. Стругацкого».

Я сообщил, что мнение положительное.

6. Звонил в Межкнигу. ФРГовцы затеяли издать сборник советской фантастики, просят наш рассказ (!) «Полдень, XXII век», а также «День гнева» Гансовского и почему-то «Разговор в купе» Нудельмана. Черт-те что. Я сказал, что это повесть, целая книга. Пусть переспросят. Да, еще они хотели наш «О странствующих и путешествующих». Ладно, положим, им понадобится книга. Но где мне достать экземпляр? Я отослал тебе последний. Что касается гонорара, то теперь от них ничего не зависит, а зависит от бухгалтерии.

7. Сегодня я узнал, что авторская конвенция со ВСЕМИ странами соц. лагеря существует уже больше года. Как же тогда заключались с нами договора в Польше? И в ГДР?

Ну, пока все. Хожу без зубов, ем только пюре и кашу, пью чай в изобилии.

Жму, целую, Арк. Привет Адке и Росшеперу.

Поцелуй маму.

Бывают некоторые обстоятельства, которые аукаются потом через долгие годы. Эхо случившегося после смерти И. А. Ефремова разнесется по 1988–1990 годам, об этом еще будет рассказано в данном исследовании. Но сами события произошли чуть раньше описываемого времени — 4 ноября 72-го года.

<…>

Самый загадочный эпизод в биографии знаменитого писателя-фантаста и профессора палеонтологии Ивана Антоновича Ефремова имел место после его смерти. Умер Ефремов 5 октября 1972 года, а через месяц, 4 ноября, в его доме произвели многочасовой повальный обыск, а на какой предмет — неизвестно. Конечно, человек такого калибра, как Ефремов, не мог позволить чекистам расслабиться, разумеется, за ним надо было присматривать. Но одно дело — присматривать, и совсем другое — обыск: тут уже требуется бумаги оформлять, ордер, называть конкретную причину, чтить Уголовно-процессуальный кодекс. Что искали в доме покойного Ефремова — так и осталось неясным.

Почти все, что до сих пор было известно об этой истории, в том числе самым близким к Ефремову людям, собрано и опубликовано в статье А Измайлова «Туманность». По свидетельству Т. И. Ефремовой, жены писателя, обыск начался с утра и закончился за полночь, проводили его одиннадцать человек, не считая домуправа и понятых. У Таисии Иосифовны сохранился протокол обыска, из которого явствует, что проводили его сотрудники Управления КГБ по Москве и Московской области на предмет обнаружения «идеологически вредной литературы». Перечень изъятого составил 41 пункт, в том числе старые фотографии Ефремова (1917, 1923 и 1925 годов), письма его к жене, письма читателей, фотографии друзей, квитанции. Рукописей Ефремова среди изъятого не было, зато внимание компетентных органов привлекли «оранжевый тюбик с черной головкой с иностранными словами», «книга на иностранном языке с суперобложкой, на которой изображена Африка и отпечатано: „Африкан экологие хомон эволюшн и другие слова“ с заложенными в нее сушеными древесными листьями», «различные химические препараты в пузырьках и баночках» (оказались гомеопатическими лекарствами) и другие не менее важные вещи. Еще изъяли собранные Ефремовым образцы минералов (он был не только палеонтологом, но и геологом), разборную трость с «вмонтированным острым металлическим предметом» и «металлическую палицу из цветного металла» (в протоколе особо отмечено, что она «висела на книжном шкафу»). Последние два предмета потом не вернули, сочтя холодным оружием.

Такая богатая антисоветская добыча видимо заслуживала полусуток усилий 11 сотрудников, которые, как сказано в протоколе, «в процессе обыска использовали металлоискатель и рентген». И только благодаря решительности Т. И. Ефремовой «специалисты» не вскрыли урну с прахом Ивана Антоновича, тогда еще не захороненную и находившуюся в квартире.

<…>

В письме АН упоминает вскользь: «…какое-то впечатление с историей с покойным Ефремовым». Андрей Измайлов, исследовавший позднее эту тайну, цитировал впечатление от тех событий АНа, что еще раз показывает, каким рассказчиком и фантастическим выдумщиком был АН.

А. Н. Стругацкий: «Прошло года два или три после смерти Ивана Антоновича. Я был в гостях у покойного ныне Дмитрия Александровича Биленкина. Большая компания, хорошие люди. И зашел разговор о нападении Лубянки на квартиру Ефремова. Биленкин, помимо того, что он хороший писатель-фантаст, был, как известно, геологом по профессии. Так вот, рассказал он удивительную вещь. 1944 год. И. А. Ефремов откомандирован с экспедицией в Якутию на поиски новых месторождений золота. Была война, и золото нужно было позарез! У него под командованием состояло несколько уголовников. Экспедиция вышла на очень богатое месторождение, они взяли столько, сколько смогли взять, и отправились обратно, причем Иван Антонович не спускал руки с кобуры маузера. Как только добрались до Транссибирской магистрали, на первой же станции связались с компетентными органами. Был прислан вагон, и уже под охраной экспедицию повезли в Москву. По прибытии с уголовниками сразу расплатились или посадили их обратно, вот уж не знаю. А Ивана Антоновича сопроводили не то в институт, от которого собиралась экспедиция, не то в министерство геологии. Там прямо в кабинете у начальства он сдал папку с кроками и все золото. При нем и папку и золото начальство запихало в сейф, поблагодарило и предложило отдыхать.

На следующий день за Ефремовым приезжает машина из компетентных органов и везет его обратно, в тот самый кабинет. Оказывается, за ночь сейф был вскрыт, золото и кроки исчезли.

И вот Дмитрий Александрович Биленкин предположил, что не исключено: обыск как-то связан с тем происшествием. Ну, мы накинулись на него, стали разносить версию в пух и прах: мол, это ничего не объясняет, да и зачем нужно было ждать с 1944 по 1972 год! Но он был очень хладнокровным человеком, холил свою бороду, усмехался и курил замечательный табак, трубку…»

<…>

А. Н. Стругацкий (продолжение): «Все терялись в догадках о причинах обыска. Почему он был ПОСЛЕ смерти писателя? Если Иван Антонович в чем-то провинился перед государством, почему никаких обвинений ему при жизни никто не предъявил? Если речь идет о каких-то крамольных рукописях, то это чушь! Он был чрезвычайно лояльным человеком и хотя ругательски ругался по поводу разных глупостей, которые совершало правительство, но, что называется, глобальных обобщений не делал. И потом — даже если надо было найти одну рукопись, ну две, ну три, то зачем устраивать такой тарарам с рентгеном и металлоискателем?!

Вот сочетав все, я, конечно, как писатель-фантаст, построил версию, которая и объясняла все! Дело в том, что как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США — Си-Ай-Си и Армии — были созданы учреждения, которые серьезно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Нам предлагалась помощь, раз уж мы застряли в этом времени на Земле, приносились извинения, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать наш корабль. И в том же духе.

Иван Антонович Ефремов безусловно был ведущим писателем-фантастом. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил чрезвычайно романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд „фантасты суть агенты“. И за Ефремовым стали наблюдать. Но одно дело — просто следить, а другое дело — нагрянуть с обыском и не дай бог попытаться взять его самого: а вдруг он шарахнет чем-нибудь таким инопланетным!

Именно поэтому как только до сотрудников этого отдела дошла весть о кончине Ивана Антоновича, они поспешили посмотреть. А что смотреть? Я ставлю себя на место гипотетического романтического офицера и рассуждаю здраво: если Ефремов — агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да еще и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, все вернули».

Был еще эпизод в жизни АБС, длинный эпизод, столь же длинный, как и затянувшееся издание сборника «Неназначенные встречи» в «Молодой Гвардии», — создание кинофильма «Сталкер» и вообще сотрудничество с Андреем Тарковским.

Помимо упоминаний этой линии творчества АБС в их переписке, здесь будет цитироваться еще один источник — «Мартиролог» Андрея Тарковского.

Любые мемуары эгоистичны. Можно выразиться помягче: личностны. Видимо, это неизбежно: их автор почти всегда пишет о себе, передает свое впечатление о чем-то. «Мартиролог» Тарковского не мемуары. Но и назвать его дневником в полном смысле этого слова тоже непросто. В самом этом названии — «Мартиролог», т. е. «список мучеников», а применительно к творческой жизни Тарковского — что в Союзе, что в эмиграции — список неосуществленных работ и жизненных тягостей режиссера — уже заявлена вполне определенная позиция: он написан для будущего читателя. Демонстративное самоуничижение автора: «Мартиролог» — «Заголовок претенциозный и лживый, но пусть останется, как память о моем ничтожестве — неистребимом и суетном» (запись от 18 декабря 1974) — лишь подтверждает это предположение. Соответственно такой, почти не скрываемой цели — писать чуть ли не ежедневно «дневник в вечность» — представлены и его персонажи. Автор «Мартиролога» всегда подан позитивно. Все остальные описаны так, как это выгодно Тарковскому на момент записи.

АН и АБС вообще в «Мартирологе» упоминаются с января 1973 по июнь 1981 года. На протяжении всех этих лет записи Тарковского об АБС почти всегда положительны, заключительные же — определенно негативны. Вероятнее всего, в этом — отражение их сотрудничества. Время «Сталкера» — это время тесной совместной работы Тарковского и Стругацких. Для Стругацких она была весьма непростой, изматывающей даже, зачастую они были вынуждены «смиряться, становясь на горло собственной песне» (сколько было бы написано вместо полутора десятков вариантов сценария!). Вероятно поэтому в 81-м АН принял непростое решение ограничить сотрудничество с Тарковским одним опытом и отказался продолжать начатую работу над «Ведьмой», будущим «Жертвоприношением». Слишком уж тяжело дался опыт первый. И немедленно меняется тональность записей Тарковского в отношении АНа. Да, понятно, он был обижен.

Но недобрая его память чрезмерно услужливо подбросила старые недоразумения. Нужно ли было давать им новую интерпретацию?.. Во всяком случае, составители просят учитывать характер цитируемых записей Тарковского: они написаны о АБС, но для вас, читатель. (Надо отметить, что в отличие от задач «Мартиролога» письма и рабочие дневники Авторов всегда несут отпечаток «сегодня», о них просто невозможно сказать, что они написаны нарочито для будущего.)

26 января 1973

<…>

Прочитал только что научно-фантаст[ическую] повесть Стругацких «Пикник на обочине». Тоже можно было бы сделать лихой сценарий для кого-нибудь.

<…>

Дорогой Аркашенька!

1. А не настала ли пора идти к начальству (м. б., прямо к Ганичеву) и у него там ныть и стонать, дескать, что же это такое, Сортир Сортирыч, сколько же можно нас мучить, за что?.. и т. д. Хоть понять, что происходит. А вообще-то надо, наверное, искать другие оазисы. Как там насчет «Нашего Современника»? Давеча Смолян рекомендовал туда обратиться.

2. История с Ефремовым произвела у нас тут впечатление разорвавшейся бомбы. Все так и присели и до сих пор находятся в этом присевшем состоянии. Никто толком ничего не знает, а кто знает — помалкивает. У меня, впрочем, есть одна гипотеза, довольно убедительная. Вывод из нее: ничего страшного не произойдет, но неприятности у ВСЕХ фантастов вполне могут быть. К Демичеву, к Демичеву надо идти, защиты просить!

3. Детгизовский сборник с М теперь обещают в конце февраля. Тогда же и деньги выплатят с потиражными вместе.

4. У нас тут маленькая сенсация: председателем бюро секции выбрали не Успенского, как все ожидали, а Брандиса. Лично для нас это даже лучше, но очень ненамного.

5. Как быть с экзом ПXXIIВ, и сам не знаю. Впрочем, думаю, раздобудем, если припрет. Насчет авторской конвенции со ВСЕМИ соц. странами, которая существует больше года, — вряд ли. Это тебе что-то напутали. Еще не известно, БУДЕТ ли таковая. Борщаговский, например, полагает, что нет.

6. Я все работаю с Лешкой. Выстраиваем один сценарий. Хорошо выстроим — может, даже заплатят. Работать будем еще примерно до 5 февраля, потом Лешка поедет в Москву и образуется перерыв. А мы с тобой будем когда-нибудь работать? Вообще надо бы встретиться, обсудить положение, прикинуть, как жить дальше. Может, приедешь на пару дней, или мне к тебе приехать?

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке — привет!

Дорогой Борик.

1. К начальству ходить по поводу ПнО и пр. не стоит. Был я в «Вокруг Света» у Димки Биленкина, у него точно такая же история: он в плане этого года, а договора с ним не заключают. У Гиши Гуревича еще хуже — не только не заключили договора, но еще и перенесли из этого года в 75-й. Так что это такой, понимаешь, по столетию ветер гудит[70]. Бела просит ждать, ну что же, раз такое положение, будем ждать. А уж идти к Демичеву. Я, может, и пошел бы год назад, но помнишь, мы разговаривали перед твоим отъездом из Москвы? Не хочется.

2. Звонил зав. западного отдела в УОАП насчет Венгрии. Ответа от них пока нет, она просила еще раз позвонить в середине месяца.

3. Звонил в Межкнигу. Здесь интереснее. Во-первых, деньги перечислили, и через неделю-две мы сможем получить. Во-вторых, нужен в ФРГ не весь П22В, а только ОСиП. В-третьих, не то Марион, не то Инзель просят на прочтение ПнО. Мы договорились, что в понедельник (завтра) я им отнесу то и другое. Затем я стал спрашивать, кто на что имеет с нами договоры. Узнал (после длинной и томительной возни у них в картотеках), что на ХВВ, УнС, ВНМ, СоТ и ПНвС у нас договор с Инзелем. Что М и ОуПА посылались в Марион по их просьбе, но договор они не предложили. Наконец, узнал, что никакого учета у них не ведется и за что мы получаем сейчас деньги — тоже неизвестно: то ли за ТББ, то ли отступное за продажу права на ТББ Вильгельму Гейне. Я говорил около часу, но продраться через этот бардак не смог. Может быть, ты окажешься удачливее, если попробуешь. Кроме жалоб, что иностранцы их обжуливают, ничего толком не понять.

4. Вступил в прямой контакт с Котеночкиным. Он сейчас заканчивает очередную «Ну, погоди!», четырнадцатого сдает, и тогда мы начинаем конструктивные беседы. Ему предложено соавторство, что его очень воодушевило. Правда, я уже настолько во всем изверился, что гляжу на это довольно равнодушно.

5. Что М скоро выйдет — это отлично. А то впору кричать «капиви»[71]. Денег нет ни хрена, долги растут. Как бы это их там подстегнуть, сволочей? Ты им позванивай и надоедай, скажи, что я-де должен приехать и лично получить деньги, так как не могу себе позволить такие затраты на перевод денег в Москву. Пусть хоть подготовят заранее.

6. А я действительно намерен приехать в конце февраля. К тому меня побуждают три соображения. Во-первых, зубы. С ними опять морока, подробностей рассказывать не буду. Во-вторых, я бы дождался сертификатов и привез их живьем. В-третьих, я бы действительно хотел получить деньги у вас в Детгизе без тягомотины с переводом и без затрат на оный. Предлагаю из этого и исходить. А приеду — и поговорим обо всем хорошо, да и многое яснее к тому времени будет.

7. Все, чему я сейчас свидетелем, доказывает, что на ближайшее время писать для денег будет невозможно. Из этого и надо исходить. И если уж продолжать писать, то встольную литературу, настоящую, но предварительно надо самообеспечиться как-то.

Крепко жму, целую, твой Арк.

Привет Адке и Росшеперу.

Дорогой Аркашенька!

1. Очень хорошо, что ты попытался хоть что-нибудь выведать в Межкниге. Теперь хоть стало ясно, откуда можно ждать поступлений. Когда будешь получать деньги, запиши точную сумму, которая нам причитается (без вычетов). А потом можно будет (я этим займусь) написать и в Межкнигу, и УОАП, и в ферлаги, чтобы выяснить подробности. Контроль и учет, милостиздарь! Контроль и учет — вот все, что нам осталось[72].

2. Насчет М в Лендетгизе дело обстоит не так хорошо, как мне говорил Брандис. Я тут обзвонил весь Детгиз (поразительно, что никто ничего не знает!) и добрался, наконец, до производственного отдела, где мне сказали, что в I квартале сборник не выйдет, а выйдет он, надо думать, во втором по причинам типографии. Так что на конец февраля не рассчитывай. Максимум, что я попытаюсь сделать, это выбить 40 процентов, кои, кажется, полагаются по подписании в печать. В общем, я громко кричу «капиви» и тебе советую делать то же. Марочки! О, мои марочушечки! Конец вам, кажется, пришел!

3. В конце февраля жду тебя с нетерпением. Надобно все обсудить. Умоляю тебя только об одном: не сдавайся! Превращай подступающее отчаяние в злобу. У меня это в общем получается.

4. В Ленинграде тут за нас тоже хлопочут, пытаясь найти нам заработок. Но если это будет с тем же успехом, что у тебя в Москве… Слушай, ты же там в телевидение что-то носил… еще куда-то… неужели ничего? Ничегошеньки?

5. С Лешкой мы поработали и прервались. Сейчас он в Москве. До сих пор не известно, будут ли деньги. Вот, господа, главный вопрос современности: будут ли деньги?

7. Приезжай скорее, соскучился я по тебе.

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке привет. И Машке. И твоим зубам.

Дорогой Борик.

1. Получил и «Аврору», и сценарий, спасибо.

2. Из Межкниги и УОАП пока никаких известий. В понедельник (19-го) намерен позвонить.

3. В МолГв из плана 73-го года выпали Альтов и Журавлева (не представили рукопись), и Бела получила добро от Авраменко немедленно начать работу с нами, потому как мы как раз числимся в резерве того же 73-го. В связи с этим мне было предложено немедленно (это уж как водится) представить дополнительно еще два комплекта «Неназначенных встреч» — один художнику, второй автору предисловия. Наскреб я (и то, опустошив свои резервы) только один комплект, да и то в вариантах журнальных. Впрочем, Бела согласилась. Иллюстраций все едино не будет, оформление самое скромное, так что художник, по ее словам, перебьется. Автором же предисловия Авраменко предложила доктора философских наук некоего Волкова, который нас любит, хотя и работает, кажется, в Институте философии. Это их, молодогвардейский человек. А Брандису не отломилось. При встрече Бела сказала, что Авраменко снова идет на штурм Осипова с договором, всё взяла на себя. Честно говоря, мой оптимизм не играет. Но поглядим.

4. Сценарий просил <у> тебя для того, чтобы попытаться завязать отношения с драматической редакцией на радио.

Если им понравится, быстренько переделаю в пиесу, и будут шансы получить рябов по пятьсот.

5. Намерен прикатить в Ленинград числа 26-го или 27-го, после первых деловых бесед с Котеночкиным. Он пылает жаждой деятельности, мы встречаемся в начале двадцатых чисел. Нашим сценарием уже заинтересовался некий Орлов из Комитета по кино, мы с Котеночкиным должны посетить его и рассказать обо всем.

6. Набилась небольшая идейка. Хочу дать заявку в Детгиз. Тут две возможности. Либо заявка на «Погоню в Космосе» — куда-то на 75-й год, либо заявка на переложение для юношества японского феодального эпоса «Хэйкэ моногатари» («Повесть о расцвете и падении дома Тайра»). Хочу предварительно посоветоваться с Ниной, но она пока болеет.

Об остальном при встрече.

Целую, жму. Твой Арк.

Привет Адке и Росшеперу, поцелуй маму.

Дорогой Аркашенька!

1. Сегодня я иду получать 40 процентов за М — выписали-таки. Заодно узнаю, когда все же выходит этот проклятый сборник (по телефону ни черта не понять: в производственном отделе говорят, что в апреле; в редакции ничего об этом не знают и крайне изумлены; главный редактор — Наталья Кирилловна[73], помнишь ее? — тоже удивляется). Так или иначе, но рублей по четыреста мы в ближайшее время имеем. Выясню, стоит ли деньгам дожидаться твоего приезда. Если окажется, что это связано с дополнительными сложностями (всякие там заявления, заблаговременные предупреждения, дабы деньги привезли из банка, и пр.), то я им скажу, чтобы переслали тебе по почте — получишь через десять дней. Если же все окажется просто — пусть лежат; приедешь — сходим (благо это рядом с мамой — через Неву).

2. Наша редакторша по сборнику ПXXIIВ+М сообщила мне, что дело потихоньку движется: рукопись у художника; сокращать ее (как сначала думали), вроде бы не будут; скоро и расклейкой займемся. Они там, в Детгизе, очень настойчиво просят у нас что-нибудь для них. Отношение в издательстве к нам хорошее, надо бы уважить. Будешь думать о будущей работе — думай в этом направлении (тем более что Дмитревский снова и снова твердит, что надобно нам написать что-нибудь этакое… оптимистичное… бодрящее что-нибудь.).

3. То, что происходит с нашими НВ в МолГв, злит меня еще и потому, что я тут перечитывал на досуге и ДоУ, и М, и ПнО и ясно вижу: надо и надо пройтись по всему этому добру рукой мастера, подправить стиль, выкинуть кое-какие благоглупости и пр. Но делать это ВООБЩЕ — неохота, а конкретности мы, судя по всему, так и не добьемся — доведут рукопись до готовой книги без всякого договора, а потом либо разом зарубят, либо разом разрешат. Ты человек опытный, скажи мне: в предположении, что книга все-таки выйдет, будет у нас время и возможность произвести стилистическую правку? Я понимаю, что это вопрос третьестепенный, что ты криво ухмыляешься, читая эти строчки, но — все-таки? Деньги, знаешь ли, деньгами, а занюханную книжку выпускать тоже неохота.

4. Лешка звонил мне из Москвы. Он там общается, в частности, и с мультяшечниками, так все совершенно убеждены, что наша мультяшка — дело решенное. Лешка меня даже слегка обложил: жалуешься, мол, на зажим, а у самого полнометражная мультяшка на выходе. Это я тебе сообщаю твоей бодрости и оптимизма для.

5. Заяву в Детгиз ваш, конечно, дай. Насчет Моногатари я, натурально, пас, а что ПвК мы сможем усовершенствовать и продолжить в том же стиле до бесконечности — в этом я уверен. Был бы договор и псевдоним.

6. Теперь обычные вопросы — в целях финансового планирования. В предположении (опять же), что все пойдет как по маслу, когда можно ожидать поступлений:

а) за мультяшку

б) за ПвК в Мире Приключений

в) за ЧиП в МолГвардейской «Фантастике»

г) за отрывок из ПнО в «Биб-ке совр. ф-ки»?

7. Чехи из «Спирала» прислали просьбу выслать им на рассмотрение ПнО и М. Выслал. То есть ПнО выслал, а М вышлю, когда выйдет сборник.

8. Надеюсь еще до твоего приезда получить от тебя одно письмо.

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке приветик!

Наконец Авторам удалось встретиться, но над чем-то конкретно поработать так и не удалось.

Рассказ «Страшный суд» (следствие перед СС; заставляют капать на других, система подслушивания господа бога).

Рассказ о городе-планете. Машина времени, кот<орая> всех отправляет в будущее (м. б., даже насильно — все дальше и дальше в будущее).

Контакт НИИЧАВО с магами другого мира.

Пришелец из чужого будущего и мальчик.

«Малыш рассказывает». «Ковчег» с т<очки> зр<ения> Малыша.

26.02.1973

Арк приехал в Л<енингра>д.

Думаем над мультяшкой и над продолжением ПвК.

3.03.1973

Арк уехал.

7 марта в письме к Борису Штерну БН детально описывал общее положение издательских возможностей фантастики того времени. АБС, в отличие от Штерна, были уже известными писателями, у них имелись контакты в издательствах, но в остальном…

<…>

Сейчас во всех издательствах СПРОС есть только на одну тему: «Рабочий класс». Все остальное идет лишь постольку поскольку. В СССР есть только два журнала, которые печатают ф-ку более или менее регулярно: «Техника — молодежи» и «Знание — сила». Оба журнала предпочитают (от греха подальше) либо отечественную ТЕХНИЧЕСКУЮ, либо переводную литературу этого жанра. Оба журнала окружены жадной толпой старых заслуженных авторов, а равно и молодых напористых халтурщиков, точно знающих, на какой стороне у бутерброда масло. В оба журнала писатель Вашего типа может пробиться лишь случайно и с малой вероятностью. (И тем не менее, советую попробовать — хуже не будет, а лучше — может быть.)

В СССР я знаю только три редакции научно-фантастической литературы: в изд-ве «Молодая Гвардия»; в изд-ве «Детская лит-ра» (Москва) и в изд-ве «Детская лит-ра» (Ленинград, филиал). Спрос на ф-ку во всех трех редакциях последние годы неуклонно падает. И конечно, там тоже есть свои старые заслуженные авторы, которых — в первую очередь, и свои молодые напористые халтурщики, которые пристально стерегут малейший шанс. Самая подходящая для Вас (как для писателя определенного типа) редакция — в «Молодой Гвардии». Но именно там сейчас с ф-кой особенно плохо. (И тем не менее, когда и если Вы соберете десяток-другой рассказов в этакий сборничек, посылать его Вам надо будет в первую очередь именно в «Молодую Гвардию»; обещаю Вам в этом случае рекомендательное письмо, но шансы будут ничтожны, если Вы к этому времени не сумеете опубликовать хоть где-нибудь хотя бы три-четыре рассказа.)

А пока придется Вам писать в пустоту. Стисните зубы. Пишите. Вода камень точит. Все равно Вы обязаны писать, раз уж судьба дала Вам талант.

<…>

Дорогой Борик.

Не писал долго потому, что из-за праздников и выходных ни до кого и ни до чего невозможно было добиться. Так что пока новостей немного.

1. Получил сертификаты: по 81 ряб 88 коп на рыло. Где-то на подходе маленькая сумма в долларах из Испании (Барселона). Собственно, деньги уже имеются в УОАП, но, поскольку это сборник, они направили в Межкнигу просьбу, чтобы там определили, кому сколько платить. Дело, вероятно, недели-двух. А пропо: когда я получал сертификаты, эти недоступные и важные девки повскакали со своих мест за прилавком, облепили меня и взмолились, чтобы я принес им ПнО. «Хоть бы почитать… мы вернем! А то все говорят, какая чудная вещь, а достать негде!»

2. Напечатал и отослал в УОАП во внешний отдел заявление относительно венгерского неустройства с ОО.

3. Начал писать ПвК-2. Пока за всеми хлопотами удалось только разработать подробный план и написать первые полторы страницы.

4. С мультяшечниками пока не встречался. Говорил только с Лариным, который нас обоср… за неумение творчески подойти к сюжету. Намерен сходить еще и посоветоваться с Аграновичем.

5. Вчера весь день сидел у Борецкого. Есть такой парень, Костя Ахтырский, он работает в Комитете по кино, а сейчас перешел на одну из студий зав. редакции так наз. фильмов-сувениров. Это фильмы для частного употребления на пленке в 8 мм для показа дома с проектором. Ведению комитета не подлежат. Было бы занимательно и раскупалось бы охотно. Одна часть в продаже стоит 3 р. 60 коп. Костя предложил нам с Борецким принять участие в качестве режиссера и сценариста. Дело это анонимное, между прочим. Я решил попробовать начать с «Дьявольской шкатулки». А вообще Костя признал желательным делать серию похождений какого-нибудь одного героя или героев. Ну, там поглядим. А у Борецкого мы собрались по другой причине. Речь идет об экранизации «Стажеров». Имеется уже договоренность с зав. отделом пропаганды ЦК Казахстана и с руководством Казахфильма на постановку этой картины — по МОТИВАМ повести «Стажеры», в связи с тем, что на месте Быкова там будет казах. Уже и актер есть, очень известный казахский актер. Идея: у нас покупают право на экранизацию. Затем пишется сценарий именем Борецкого и Ахтырского, мы им помогаем и участвуем в прибылях анонимно. Собственно, я уже начал помогать: вчера формулировались идеи, определялись характеры и роли героев, писалась очень развернутая заявка, заканчивающаяся словами: «Договоренность о продаже права экранизации с авторами уже достигнута». С богом.

Вот, кажется, и все дела пока.

Привет Адке и Росшеперу. Поцелуй мамочку.

Обнимаю, твой Арк.

Адку ждем, раскладушку приготовили.

Да! Прочитал я здесь удивительную книжку — М. Туровская «Герои безгеройного времени». Надлежит тебе достать ее и прочитать незамедлительно. Если не достанешь, скажи Адке, я тебе ее перешлю с нею.

Дорогой Аркашенька!

1. Затею с фильмами для частного употребления одобряю, хотя весьма важной детали — сколько платят? — ты и не сообщил. Насчет «Стажеров» в кино — одобряю тем более. Скорей бы только Борецкий поворачивался.

2. Сертификаты — это хорошёё! Только ты все-таки не написал мне ИСХОДНУЮ сумму ТОЧНО. А если исходить из 81,88 на рыло, то получается, что прислать должны были не 1300 марок, а 1400. Так, все-таки, сколько прислали? Для отчетности это необходимо. Как я им писать буду, имея неточные цифры? И вообще. Выясни, выясни, не уклоняйся.

3. А что они там издали в Барселоне? Я знаю, в Барселоне издавали СБТ. А еще что?

4. Книжку Туровской я прочитал уже довольно давно. Действительно, хорошая книжка. Я тебе о ней рассказывал в свое время. Я оттуда выписал прекрасную цитату из Эпиктета: «Что такое человек? Душонка, обремененная трупом».

5. Новостей у меня никаких нет, окромя того, что Брандис снова спрашивал, что именно мы дадим для Лендетгизовского сборника на 75 год. Я его заверил, что дадим, но сами пока не знаем, что.

6. Было отчетно-перевыборное. Со страшным треском провалили Шестинского. Такого, брат, я не видывал ни разу. Помню, провалили Прокофьева — так там было совсем другое дело: с самого начала было все ясно, обком от него отмежевался, выступающие его материли во весь голос и т. д. Здесь же — все как один хвалили с трибуны, обком — за, а в результате из списка правления в 49 человек (!) выпал единственный (!!) — Шестинский. Теперь морока — кого в первые секретари? Дудин отказался решительно, Ходза — тоже, Воронин — тоже, Гранин — тоже, но нерешительно. В общем — кабак. Больше недели прошло после перевыборов, а первого определить не могут.

7. Что-то ты ничего не пишешь про ХэйкУ Моногатари. И тем меня огорчаешь. Это было бы настоящее дело для тебя — не то что вонючая диссертация.

8. Работа моя с Лешкой приостановилась: Лешка сидит в Москве и чего-то улаживает с Симоновым. Ох, уж мне эти знаменитые писатели! Лешка подарил мне свою идею детективного сценария. Собственно, не мне, конечно, а нам; и не одну идею, а две. Во-первых, идею написать сценарий про Джона Брауна и его сыновей. Гарантирует девяносто процентов проходимости. Правда, про Д. Брауна я знаю только, что он заступался за негров и что тело его воспето в популярной песне[74]. Не очень-то мне охота с этим связываться, но если ты — за, то отчего же? А во-вторых, идея детектива: бывший русский эсэсовец, скрывающий татуировку под мышкой, а татуировку эту видит некий человек. Последний ничего не понимает, а на него начинается охота. (Точно такая история была на самом деле в Сосново: одному трактористу стало плохо на работе, прибежал врач, осмотрел его и узрел татуировку. Правда, этот врач был образованный.) В обоих случаях Лешка предлагает свое сотрудничество (на паях, разумеется) в написании сценария и свои услуги для пробития заявки, но снимать фильм при прочих равных не намерен.

9. Вообще-то, все это — моча. Нам надо писать вещь для печати. Я тут подумываю так и эдак об РНпСО («Рукопись, найденная…») — ей-богу, стоит повозиться! И МиП, при всех его недостатках, стоит внимания. Одна беда — и то и другое, все-таки, как я чую, не для Детгиза. Ну и плевать. Писать надо! Писать! Собираться нос к носу и писать! Как встарь.

10. С телевидения не звонили, а сам я не звоню, потому что, как выяснилось, начисто забыл всю историю с Рыбкиным. Невелика потеря, конечно, но обидно.

11. Говорил я тут с одним. Очень он рекомендовал нам обратиться в изд-во «Современник». Говорит, что сидит там в основном молодежь, и довольно приличная, а главный, некто Цветков, так и совсем шарман. А? Переиздание бы туда сунуть — ПкБ+ТББ+ОО. А?

Ну вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

Дорогой Борик!

1. Позавчера рассказал Борецкому наши три сюжета: «Дьявольская шкатулка», «За проходной» и «Невидимки». Ему все очень понравилось. Остается, чтобы это понравилось Ахтырскому. Все в руках божьих. Если получится, то за каждый сюжет получим по 500 ру. Но я имею основания сомневаться. В общем, посмотрим. Буду следить тщательно за всем этим делом. Думаю, не разворуют.

2. Насчет сертификатов. Нам получилось 1330 марок. Имей еще в виду, что с нас берется подоходный налог.

3. В Барселоне издали сборник советской фантастики. У нас там — «Второе нашествие». Днями буду звонить, просить, чтобы дали экз. Но кажется, это безнадюга. Сейчас в связи с заключением конвенции все пошло кувырком. Ничего ни у кого не понять.

4. Насчет ХэйкЭ моногатари — пока все закисло. Слишком много людей заинтересовано в том, чтобы дать сразу академический вариант. Я отступаю, даже не огрызаясь. Хрен с ними.

5. Звоню беспрерывно Беле: никаких положительных сведений. Предисловие Волкова будет только к концу месяца, рукопись находится у Авраменки, она еще не прочитала и т. д. Однако есть сведения, что в Литобозе («Литературное обозрение») уже вышла положительная рецензия Ревича на ПнО[75]. К сожалению, связаться с Ревичем непосредственно я не смог. Видимо, завтра идем к нему в гости.

6. Льщу себя надеждой, что сможем встретиться в начале апреля. Это было бы славно. Попробуй взять путевки хотя бы с пятого по двадцатое.

Вот все пока. Жму и целую, твой Арк.

Нечасты теперь рецензии, посвященные книгам Авторов. Статья Всеволода Ревича в «Литературном обозрении» в основном положительно оценивает ПНО, хотя отмечает и некоторые недостатки стиля повести.

<…>

Мы испытываем симпатии к этому парню, но это горькие симпатии. Ведь из Шухарта мог получиться толк — он не только смел и умен, он добр, в нем живет чувство справедливости, на него можно положиться. Он вытаскивает из Зоны напарника с переломанными ногами, хотя ничуть не сомневается: не повези ему, этот самый напарник бросил бы его без размышлений. Он очень любит свою жену и дочь. Он не жаден, и, как сам говорит, деньги ему нужны лишь для того, чтобы не думать о них.

Словом, в Рэде много хорошего, и вовсе не врожденной порочностью объясняется тот путь, по которому идет он к своему последнему, жестокому преступлению.

Мы не можем не симпатизировать Шухарту еще и потому, что в нем постоянно горит ненависть к тем преуспевающим типам, среди которых он живет. На это общество он не желает трудиться, в этой компании он не хочет жить честно.

<…>

Но прежде чем перейти к последней главе, самой важной в повести, надо еще раз взглянуть на Зону, вокруг которой вертится хармонтский хоровод. Что это такое — служебная научно-техническая придумка или, может быть, образ Зоны несет более серьезную нагрузку?

<…>

И вот что самое важное. Известно, что кое-кто из зарубежных идеологов научно-технической революции возлагает на нее слишком большие надежды. Стоит, мол, только обуздать дешевую термоядерную энергию, стоит передать все управление в «руки» неошибающимся компьютерам, стоит повсеместно внедрить «зеленую революцию» на полях — и это автоматически сделает жизнь человечества легкой и счастливой.

И вот перед людьми «подарки» пришельцев, являющие собой такую степень научно-технического прогресса, которая никому из земных ученых и не снилась. И дело здесь не только в отдельных чудесах; как говорит один из героев повести, всего важнее — сам факт Посещения, он имеет кардинальное мировоззренческое значение. И что же, сделало ли все это людей, хотя бы того же Рэдрика Шухарта, хоть капельку счастливее? Да нет, все осталось по-прежнему — те же волчьи отношения, злобная грызня за долю в добыче, торжество сильных и затирание слабых.

И тут, пожалуй, можно реабилитировать земную науку: не она оказалась не готовой к встрече с более высоким разумом, к решительному рывку в прогрессе; хармонтское общество оказалось не готовым.

<…>

Но даже в этом своем прозрении, в этом последнем порыве Шухарт остается сыном того общества, которое его сформировало. И погибший мальчик тоже. Их долго приучали к вере в различных идолов, и разве в своей молитве не напоминают они первобытных охотников, которые просят у каменного истукана удачной охоты для всего племени? Может быть, в личном плане для данного охотника это серьезная победа над эгоистическими стремлениями захватить все одному себе, но почему, собственно, люди должны выпрашивать себе счастье у добреньких дядей из космоса? Так, мне кажется, надо трактовать неожиданную и драматическую финальную сцену, но, может быть, читателям было бы легче разобраться в задуманном, если бы авторы каким-то образом высказали бы и свою оценку происходящего.

Мне думается, что в «Пикнике» Стругацкие после нескольких неудач снова достигли уровня лучших страниц своей прозы. Правда, мне, например, не кажутся такой уж находкой противные ожившие мертвецы, а главное — некоторые особенности речи героев.

В сущности, авторы «Пикника на обочине» находились в сложном положении переводчика, который должен донести до русского читателя особенности жаргонной речи каких-нибудь иностранных гангстеров, найти тот оптимальный вариант, при котором этот словарный состав будет и понятен русскому читателю и в то же время не потеряет своей национальной и социальной принадлежности.

Стругацкие, понятно, ничего не переводят, но образ они создают вполне определенный: страна, а которой живет Шухарт, условная, но и в этой условности тоже есть своя определенность. И вдруг герой «Пикника» начинает выражаться языком «наших» стиляг или «блатных», что, конечно, нарушает цельность этого сложного и поучительного характера.

Дорогой Аркашенька!

1. Только что написал письмо в ЭКОН ФЕРЛАГ ГМБХ. Спрашиваю, за что нам перевели гонорар, и прошу газетные отклики на ОО. Отправлю заказным сегодня или завтра.

2. Насчет сертификатов. Снова и снова прошу тебя записывать и сообщать мне каждую цифру, которую тебе удается выяснить (точно). То есть теоретически можно получить четыре числа: сумма в марках, переведенная на Межкнигу; сумма в марках, положенная на наше имя (результат вычета из предыдущей 25 процентов); сумма в сертификатных рублях на наше имя во Внешпосылторге (предыдущая сумма, переведенная по курсу в рубли); сумма в сертификатных рублях, выдаваемая на руки (предыдущая сумма за вычетом 35 процентов). В идеале хорошо бы знать все четыре числа. Два последних ты можешь выяснить совершенно точно, получая наличные во Внешпосылторге. Что касается первого и второго, то одно из них (а, возможно, и оба?) ты можешь узнать в Межкниге или УОАПе. Пожалуйста, не ленись и каждый раз выясняй все это, без стеснения записывая искомое число в книжечку, дабы не возлагать излишних надежд на перегруженную заботами и склерозом память. Вот будешь получать деньги за барселонское издание (если) — сразу и займись.

3. В результате сложных подсчетов мне удалось добиться совпадения полученной от ФРГ суммы с ожидаемой. Просто я поначалу забыл, что марка уже ревальвировалась однажды и теперь стоит 25,6 коп вместо прежних 24,8. Между прочим, недавно ее снова ревальвировали, но мы успели получить по старому курсу, а то потеряли бы еще 3 процента. Вот так вот оплата труда титанов советской фантастики зависит от валютных бурь, сотрясающих так называемый «свободный мир».

4. Очень огорчительно, что ХэйкУ Моногатари отпал. Или, может быть, шансы еще есть?

5. Теперь насчет путевок. Ты знаешь, как я хочу работать. Я весь изнылся. Но! Хватит с меня унизительных объяснений в Литфонде-с! Позвонить мне туда не трудно, съездить — лишь немногим труднее, и может быть, даже заказ мой примут (хотя время весеннее, старички лезут на солнышко, и местов может не оказаться). Но! А ты потом скажешь, что у тебя срочные дела и пр. Давай лучше так. Ты точно уясняешь себе свое положение. Скажем, в течение 10–14 дней. Затем отписываешь мне, и я попытаюсь хоть разок в жизни получить путевки с налету, коротким решительным ударом, по телефону, как это делают все известные мне писатели. Получится — прекрасно! Не получится — закажу на конец апреля — начало мая. А? Ей-богу, надоело чувствовать себя виноватым перед этими чиновниками. Они ведь, падлы, каждый раз нам одолжение делают, мы ведь не члены правления и даже не члены бюро (я, по крайней мере).

6. Да. Будешь в Межкниге или УОАПе, попробуй выяснить, как будет дальше, после заключения конвенции. С кем будут заключать договора — с автором или с Межкнигой? Деньги будут по-прежнему в сертификатах или теперь уже в рублях (как с Венгрией)? И т. д. Насчет обратной силы попытайся выяснить. Вот у нас в Польше должна в этом году выйти минимум одна книжка и в ГДР тоже, договоров, натурально, нет, теперь что же — мы вообще ничего за них не можем получить? Логика такая: раньше не было конвенции, но издательства из любезности отваливали-таки куш, если туда приедешь, а теперь как? Выясни, выясни, язык, небось, не отсохнет, а за спрос деньги не берут.

7. А новостей у меня никаких нет. Все ждут сборника с М, который обещают вот-вот выпустить.

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет!

Дорогой Аркашенька!

Как мне сообщила мама, ты жалуешься, что от меня нет писем. Очень мило! Значит, ты не получил моего письма, отправленного тебе где-то в середине марта? Не помню уж, писал ли я тебе там что-нибудь важное, но одно там во всяком случае было: я просил тебя тщательно взвесить все свои возможности и уладить все дела, прежде чем я буду заказывать путевки в Комарово. С тех пор я жду ответа. Путевок, естественно, не заказываю. Сопоставив все возможности, пришел к выводу, что ты не пишешь потому, что новостей нет, а дела твои все еще не улажены и дать приказ: «Путевки!» ты пока не можешь. Очень мило! Работа почты улучшается из месяца в месяц — раньше письма только задерживались, теперь они вовсе не доходят.

У меня никаких событий нет, поскольку их, собственно, и не должно быть. Детгизовский сборник все еще «вот-вот выйдет». Из гэдээровского изд-ва «Фольк унд Вельт» прислали любезное письмо, где сообщают, что «Отель» выйдет у них «в течение ближайших недель», и спрашивают, где у нас будут публиковаться полные, не журнальные, тексты М и ПнО. Я понемногу работаю с Лешкой, занимаюсь по просьбе Брандиса с молодыми писателями при секции, время от времени прикидываю, что же нам теперь писать. Между прочим, худо-бедно, а набирается-таки ПЯТЬ сюжетов. Все сырые, все неразработанные, все не ах, но думать есть над чем.

Как дела у тебя? Что с ПвК? Что с мультом? Двигается ли дело? Не-ет, брат, неправильно мы все с тобой в этом году распланировали! Каюсь, я виноват. Надо было собраться два-три раза словно для настоящей работы и кончить с этой мурой, чтобы тебе осталась только доводка и не надо было голову ломать. Ладно, век живи, век учись. Впредь буду умнее. Пропал весь сезон! Ни настоящих повестей, ни денег. Страм.

В общем, теперь жду твоих соображений насчет дальнейшего. И учти, что я не знаю ничего из того, что случилось (если) после, грубо говоря, 15-го марта. Отпиши, ради христа.

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет!

«…Занимаюсь по просьбе Брандиса с молодыми писателями при секции» — это начатки семинара, который БН возглавляет теперь уже более трех с половиной десятков лет. Вот как БН рассказывает о начале:

— Борис Натанович, когда Вам предложили принять руководство семинаром, Вы согласились сразу, или были какие-то колебания, сомнения?

— Никаких сомнений не было. Тем более что мне нравилось работать с молодыми писателями, а идеи семинара мне всегда импонировали. Так что предложение я принял с радостью и без колебаний. К тому же, прежний руководитель семинара, Илья Иосифович Варшавский, проводить занятия из-за болезни был уже не в силах, и, когда мне предложили поддержать падающее знамя, отказаться я просто не мог.

— Что побудило вас взяться за работу с молодыми авторами? Ведь вы со своим братом Аркадием Натановичем много пишете, и свободного времени, должно быть, остается не так уж много…

— Много лет назад моя мама, заслуженная учительница РСФСР, сказала, что есть во мне педагогическая жилка. Вероятно, она была права. Мне нравится «возиться с молодыми», я люблю читать хорошие рукописи, иногда мне удается дать полезный совет, это меня радует.

Дорогой Аркашенька!

Пишу тебе сразу после нашего неоконченного разговора. Ну и связь у нас! Ладно, попытаемся прибегнуть к методу заказной корреспонденции.

1. К сведению: первое письмо я послал тебе 17 марта; второе — 2 апреля.

2. Сегодня пришел ответ на мой запрос в Экон Классен. Прислали, как я и просил, очередную пачку рецензий на ТББ и ОО. Матерьял, судя по внешнему виду, того же рода, что и раньше, правда, есть радиорецензия, которую передавали у них где-то там в Кёльне. Интересно другое: впервые они прислали настоящий финансовый отчет — копию отчета, направленного в свое время в Межкнигу. Из отчета выясняется:

а). Деньги, которые мы получили в последний раз (1330 м.), есть гонорар (за вычетом аванса) за экземпляры, проданные в период от выхода ТББ до 31.12.1971 года (!). Всего за указанный период продано 1804 экза, с каждого нам причитается 0,91 м (8 процентов продажной стоимости), итого 1642 м. Плюс деньги, полученные по лицензии с Гейне-ферлага (!), одна треть некоей суммы, всего 631 м. Итого — 2273 м. Минус аванс — 500 м. Минус налог (оказывается, и они еще дерут налог!) — 25 проц., т. е. 443 м. Итого послано в Межкнигу 1330 марок.

б). Таким образом, денег по ТББ за 1972 и, тем более, за 1973 год мы еще не получали.

в). Денег за ОО, который вышел в 1972 году, мы, значит, тоже еще не получали, если не считать аванса.

г). С Гейне-ферлага мы таки что-то имеем, хотя и непонятно, третью часть чего именно нам перечисляют.

Такие вот у нас валютные дела.

2. Итак, позвонил Андрей Островский. Для разгону сообщил, что пришла очередная пачка рисунков какого-то любителя к нашим произведениям, а потом предложил вступить в договорные отношения. С Торопыгиным — главредом — вроде бы все уже улажено. В чем загвоздка? Прежде всего в том, что на составление заявки нам дается меньше месяца — представить ее надо к началу мая. (В мае они начнут собирать сентябрьский номер и хотят знать, что у них будет в рекламе на 74 год.) Другая загвоздка в том, что у нас накопилось пять возможных сюжетов, и ни один толком не разработан. Что выбрать для заявки — непонятно. Вот что у нас есть (напоминаю):

а). «Рукопись, обнаруженная при странных обстоятельствах» (РОпСО). Дневник современного писателя. Внешний сюжет: писателя принимают за пришельца. Внутренний сюжет — история планеты, построившей машины для переброски в будущее. Сюжет разработан на 4 (в десятибалльной системе). Повесть может получиться на 7–8 баллов (10 баллов считаем ГО). Вероятность опубликования довольно велика, хотя чем лучше получится повесть, тем меньше шансов, что ее опубликуют. Составить проходимую заявку довольно трудно, но все-таки можно.

б). «Новосел» (Н). История современного молодого человека, получившего новую квартиру. Сатирическая сказка. Сюжет разработан на 2 балла. Повесть может получиться на 6–8 баллов. Вероятность опубликования вряд ли больше половины; для восьмибалльной повести — существенно меньше. Проходимую заявку составить очень легко.

в). «Мальчик из преисподней» (МиП). История инопланетного вервольфа, пробудившего забытые инстинкты в ребятах светлого будущего. Сюжет разработан на 5 баллов. Повесть может получиться на 6–7 баллов. Вероятность опубликования довольно велика — собственно, для шестибалльной повести типа «Малыша» она близка к единице. Проходимую заявку составить легко.

г). «Июль с пришельцем» (ИсП). История одного математика, который взял в июле академический отпуск, сидит в квартире один (семья на даче) и вдруг обнаруживает пришельца, который вперся на своем корабле к нему в детскую. Целый месяц они проводят вместе, спасаясь от преследования соседей, дворников, милиции и приятелей как математика, так и его сына — очень реалистическая ситуация: представь мою квартиру. Масса забавных и трагикомических приключений. Элемент новизны: пришелец оказывается туристом; хотя он и житель суперцивилизации, но ни хрена о ней не знает — существо жалкое и ничтожное — современный инкассатор, у которого пытаются выяснить, как устроен мир, в котором он живет или, хотя бы, магнитофон, которым он пользуется. Возможно объединение с Н — пришельца замуровали в стену строители дома. Сюжет разработан (мной) на 4–5 баллов. Повесть может получиться на 6–7 баллов. Вероятность опубликования довольно велика. Проходимую заявку составить легко.

д). «События на рифе Октопус» (СнРО). История открытия и уничтожения странной формы жизни, способной снижать у людей уровень мотивации преступных действий. Сюжет разработан на 5–6 баллов. Повесть может получиться на 7–8 баллов. Вероятность опубликования около половины, быстро уменьшается, если повесть получается лучше. Проходимую заявку составить трудненько, но можно.

Надо, наверное, иметь в виду еще вот что: Н, МиП и ИсП по крайней мере ТЕОРЕТИЧЕСКИ могут оказаться пригодными для Детгиза; РОпСО и СнРО — вряд ли.

Такая вот получается картина. Думай, брат, думай! Я уже несколько дней думаю, ничего особенного не придумал.

По-моему, каждый из нас должен дать ответы на следующие вопросы:

1. Хочется ли мне писать данную повесть? В сколько баллов я оцениваю это желание? (ГО — принимаем за 10 баллов.)

2. Сумею ли я писать данную повесть? Достаточно ли хорошо я ее себе представляю, чтобы за нее браться и написать ее к ноябрю-декабрю? В сколько баллов я оцениваю свою практическую готовность? (ГО — 10 баллов.)

3. Надо ли писать эту повесть? Стал бы я ее писать, если бы не нуждался в деньгах? В сколько баллов я оцениваю эту готовность писать без денег? (ГО — 10 баллов.) (Может показаться, что 3 похоже на 1. Это не так. В 1 имеется в виду реальная сегодняшняя ситуация, когда писать кроме указанных повестей больше нечего. В 3 рассматривается ситуация абстрактная: все хорошо, все прекрасно, так стоит ли заниматься данной повестью?

Я уже проставил оценки (баллы) по каждому пункту для каждой повести. Для вящей объективности сохраню их от тебя в тайне. Ты тоже проставь и пришли мне. Посмотрим, велик ли разброс оценок и какая повесть наберет больше всего баллов. Может быть, именно ее и следует заявить. Конечно, кроме сухих баллов, я хотел бы получить от тебя любые другие практические соображения.

Время у нас пока еще есть. В течение двух-трех недель надо что-то выбрать, я накатаю заявочку (соображения по заявкам на РОпСО и СнРО обязательно мне пришли) и отнесу в «Аврору». Глядишь — авансик отломится!

Вот пока и все. Отвечай побыстрее, но поразмыслив. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет.

P. P. S. А телефон так до сих пор и молчит у меня! Вот уже два часа.

Дорогой Борик.

Наконец, наконец, муха села[76]. Вчера вечером явилась зареванная почтальонша и вручила мне изрядную пачку писем. Их, оказалось, складывали в ящик квартиры 273 соседнего дома, где (в квартире) никто не живет пока. Получил сразу оба твои письма, два письма от мамы, всевозможные извещения, а также письмо от нашего венгра-переводчика Геллерта, в котором он любезно сообщает, что номера «Авроры» с ПнО получил, прочел и ему понравилось, ведет переговоры с издательством. Ну-с.

1. В МолГв пока все на мертвой точке, потому что серьезно заболела Бела. Впрочем, рукопись уже у Авраменко, а она, по словам редакционных друзей наших, землю роет, чтобы книга вышла. Но конкретного ничего.

2. После апреля зашевелится наше дело в Детгизе в смысле договора на большой сборник о Быкове и Ко. Так сказала Нина.

3. Как я тебе уже по телефону докладывал, мультик понемногу продвигается. Я регулярно встречаюсь с Котеночкиным, уточняю детали и пр. К началу мая я предоставляю ему готовый сценарий, и он сразу принимается за режиссерскую разработку. Запуск фильма — в октябре. Интриги по этому поводу разводятся отчаянные, в основном Хитруком.

4. С трудом продвигаюсь по стезе ПвК-2. Нина дала еще один срок (это я тебе тоже говорил, но зафиксируем письменно) до 1 мая. Надеюсь уложиться. Написал сорок страниц, нужно еще хотя бы столько же.

5. Разговаривать сейчас о положении с конвенцией просто смехотворно. Никто ничего не знает. Насколько мне известно, комиссия по разработке положения с конвенцией разбухла уже до пятисот человек, и каждый несет свое. Авторское право отменено, нового нет, министерство финансов вырабатывает гонорарный устав, по которому писатели и художники, при сохранении нынешних гонорарных ставок, будут получать на 30–35 % меньше, нежели раньше. Впрочем, все это так, слухи. Сам знаешь, когда нет информации, питаемся жирной пеной слухов.

6. Сборник «Фантастика 72–73» в МолГв (это я тоже тебе говорил, кажется) вот-вот выйдет, там ЧиП, кое-что перепадет. На прямой дороге к выходу и 25-й том с главой из ПнО.

7. Затея с Хэйкэ действительно провалилась, и это очень жаль. Но Гослитиздат заказывает мне небольшой перевод из Ихара Сайкаку, был такой классик у японцев в начале 17-го века. На безрыбье, сам понимаешь.

8. О Комарове. Как я успел тебе сказать, приемлемо было бы похлопотать о путевочке где-нибудь с пятого-десятого мая. Но если это очень трудно, валяй к нам. Ей-ей, мы и здесь отлично поработаем. Что нам? Ну, попитаемся консервированными супами, только это ведь и препона, других я не вижу. А раздольице у нас отличное, даже прогулки не противопоказаны. Подумай.

Что же это там такое с М?

Знаешь, я хочу для уточнения всех вопросов и полного обмена информацией прикатить в Ленинград денька на три-четыре где-нибудь числа 19-го или 20-го. Этот срок связан с тем, что 18-го в Детгизе гонорарный день, и мне там перепадет несколько десяток за рецензию.

Вот пока все. Крепко обнимаю, твой Арк.

Привет Адке и Росшеперу, поцелуй маму. Я ей отпишу.

Дорогой Борик.

Получил позавчера твое заказное (тоже, брат, сроки: выходит, письмо шло до меня пять дней!). Отвечаю коротко, поскольку, очевидно, подробно будем разговаривать при встрече дней через семь или десять.

Продумал я все ТЩАТЕЛЬНО (насколько я умею и могу при нынешних обстоятельствах что-нибудь ТЩАТЕЛЬНО продумывать) и пришел к выводу: писать надо «Мальчика из преисподней». Ты сам сформулировал все формальные выгоды этого выбора (сюжет разработан на 5, повесть может получиться на 6–7, вероятность опубликования близка к 1). Кроме того, даю оценки по предложенным тобой пунктам, причем загодя утверждаю, что эта повесть получила у меня по всем трем пунктам наивысшие оценки, а именно:

1. Желание писать при нынешних конкретных обстоятельствах — 8 баллов. 2. Практическая готовность писать — 7 баллов. 3. Желание писать в абстрактном плане — 7,5 баллов.

По остальным сюжетам соответственно:

РОпСО — 3; 4; 6.

Н — 4; 5; 5.

ИсП — 5; 7; 5.

СнРО — 2; 7; 7.

Вот в таком плане. В пользу МиП есть и еще одно соображение, но о нем пока говорить рано, думаю, к моменту встречи все прояснится. Я имею в виду возможности кино.

Итак, я за то, чтобы ты сразу же по получении сего письма, не дожидаясь моего приезда, накатал заявочку страницы на четыре и отнес бы к Топоркову[77].

Вот пока все. Рассчитываю получить от тебя еще одно письмо до приезда.

Привет Адке и Росшеперу. Жму и целую, твой Арк.

Поздравляю с рождением и желаю.

Дорогой Аркашенька!

Отвечаю сразу на оба твои письма.

1. Сравнение наших оценок показало следующее. Сумма всех баллов и среднее:

Далее я попытался учесть то обстоятельство, что желание писать и способность писать данное произведение для нас практически ценнее, чем общественная необходимость писать его. Поэтому баллы по первым двум параметрам я складывал, удвоивши их, а балл по третьему параметру складывал, умножая на единичку… таким образом получают среднее ВЗВЕШЕННОЕ. Получилось:

Картина в общем, как видишь, получилась сходная, но формальный вывод: писать надо ИсП. Во-первых, ИсП по обоим методам выходит на первое место; во-вторых, по ИсП у нас НАИЛУЧШАЯ сходимость оценок — мы, не сговариваясь, дали ИсП почти одинаковое кол-во баллов. Впрочем, сам понимаешь, такие вещи статистикой не решаются. Поэтому никаких заявок я пока писать не буду, тем более что время есть, а ты должен приехать. Приедешь, окончательно все обсудим, да и заявку, наверное, напишем тут же. Нам нужно четко уяснить, какую вещь мы лучше себе представляем. Например, я лучше представляю себе ИсП, но зато — это опять история с пришельцем, что надоело. С другой стороны, МиП — светлое будущее (тоже не сахар), и придется корячиться над деталями, а ИсП — наше время, с деталями все ОК. В общем, приезжай: будем выбирать между ИсП и МиП.

2. Я тоже полагаю, что, встретившись у тебя в Москве, а не в Комарове, мы ничего не потеряем. Готов приехать в первых числах дней на 10–12.

3. Прислала письмо Ирена Левандовска, предлагает выслать вызов на сентябрь. Я написал ей, чтобы пригласила нас с Адкой, а ты, мол, еще не решил и решишь позже. Подумай на эту тему.

4. Звонил я в производственный отдел Лендетгиза. Сказали, что сейчас сборник находится в Горлите и они надеются, что тираж пойдет после 20-го. Гм.

5. Волгоградские ребята прислали мне на день рождения великолепную коллекцию фотографий разнообразнейших пистолетов с подробными историями. Так что теперь наш Воронин будет собирать свою коллекцию оружия со смыслом и знанием дела.

Вот, кажется, пока и все.

Крепко жму ногу, твой [подпись]

Все сюжеты и подсчеты БН тщательно фиксирует в рабочем дневнике.

Возможные сюжеты:

1. «Рукопись, [„найденная“ — вычеркнуто] обнаруженная при странных обстоятельствах».

Дневник чел<ове>ка, которого принимают за пришельца. Он пишет в дневнике роман о машине, перебрасывающей в будущее, как о собственной судьбе.

(М. б. — детектив об исчезновении человека; появившаяся и исчезнувшая телефонная будка; дневник обнаружен на Марсе). О жажде необычайного у людей.

2. «Новосел». См. выше.

3. «Мальчик из преисподней». Его спасают, когда он ранен; держат в интернате; он увлекает ребят на свою планету и там — убийство.

4. «[„Отпуск“ — перечеркнуто] Июль с пришельцем». Пришелец-турист вперся в детскую. Продавец, ничего не знает, жалкая личность, запуганная, боится подслушивания. Запах духов. Милиция (из-за соседней квартиры). Дворник. Соседи. Гости. Подозрения. Проблема питания. Мучения без всякой научной пользы.

5. «Риф Октопус» [исправлено на «События на рифе Октопус»]. См. выше. Идея: снижение уровня мотивации.

Ср. балл:

И вот Авторы встречаются в Ленинграде — пока еще не для работы, «сделано столько-то, вечером сделано столько-то» будет потом, но дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. После недолгих обсуждений АБС начинают продумывать сюжет ЗМЛДКС.

23.04.73

Арк приехал писать заявку в «Аврору»

1. «Фауст, XX век». Ад и рай пытаются прекратить развитие науки.

2. «За миллиард лет до конца света» (до страшного суда).

Диверсанты

Дьявол

Пришельцы

Спруты Спиридоны

Союз 9-ти

Вселенная

α) Явления чисто бытовые, вполне вероятные: соблазнительная подруга жены,

β) Явления бытовые, но чрезвычайно маловероятные: коньяк в холодильнике,

γ) Явления мистического плана: привидение,

δ) Явления н/ф плана: пришельцы, замедление хода времени,

ε) Явления внецелевые: кусок мяса,

Motto[78]: наш долг перед человечеством, а не перед вселенной.

Заявка

Предлагаем вашему вниманию новую фантастико-приключенческую повесть «За миллиард лет до конца света» (название условное).

Действие повести разворачивается в наше время в одном из крупных городов Советского Союза. Герои повести — молодые ученые, специалисты в практически не связанных между собой областях науки. Каждый из них, работая в своей области, стоит на пороге небезынтересного (хотя и не блестящего) открытия. И тут все они начинают ощущать себя в центре каких-то странных, зачастую фантастических событий. Проходит немного времени, и они осознают, что какая-то мощная сила старается помешать им закончить работу. Сопоставляя свои наблюдения и догадки, они приходят к выводу, что работа каждого из них является частью некоего надвигающегося открытия огромной важности, и этого открытия боятся и не хотят представители иного, нечеловеческого разума. Преодолев (не без потерь) все трудности, наши герои не только заканчивают свою работу, но и, обративши зло в добро, вплотную принимаются за поиск этой неведомой, но уже витающей в воздухе идеи, которая может быть поднимет человечество на новый уровень знания и могущества.

Повесть видится нами как увлекательное, полное загадочных происшествий повествование. С другой стороны, это будет рассказ о неизбежности и неостановимости научно-технического прогресса, о мужестве и бесстрашии настоящего ученого, о верности его долгу перед человечеством.

Ожидаемый объем повести — 7–8 авторских листов. Рукопись может быть представлена в ноябре-декабре 1973 г.

— Камень свалился с моей души… и застрял за пазухой.

24.04.73

Сделали заявку в «Аврору» на ЗМЛдКС.

Баба (подруга жены с запиской; оч<ень> соблазнительная).

Коньяк в холодильнике.

Странное (само)убийство соседа.

Странное поведение следователя (Кафка).

Дьявол: копыта на подоконнике.

Агент союза 9-ти.

Агент пришельцев.

Внезапное повышение на службе, требующее отказа от работы.

Коллекционерские находки (монеты, марки).

Нашествие сладострастных баб.

Фальшивые идеи (Ньютон — пойман на Апокалипсис; Ферма никогда не доказывал своей теоремы, почерк не его).

Телефонные звонки (телефон соединился с бюро разных справок).

Подкинут мальчика, 4-х лет («Больше воспитывать не могу, воспитай сам»).

Застрял в лифте.

Раздражение — удивление — страх — I понимание (все это не случайно) — ужас, поиск поддержки.

Губарь — электронщик, знакомый Вайнгартена, 29 л<ет>. Захар Захарович, бабник.

Малянов — 1-е лицо, астроном. Дмитрий Алексеевич.

Вечеровский — математик. Филипп Павлович.

Лубнева Софья Марковна — баба.

Вайнгартен — биолог, генетик. Валентин Анатольевич.

Глухов — лингвист-историк, знакомый Губаря. Владлен Семенович.

Снеговой — сосед убитый, физик из ящика. Арнольд Петрович.

Малянов Дмитрий Алексеевич, астроном, 30 лет, кандидат наук, Институт теоретической астрофизики, мнс, 170 р. в месяц, рядовой науки, без собственной темы, на подхвате, озарен темой «Распределение плотности в газопылевом облаке под воздействием звезд разных светимостей». Жена и ребенок у родителей жены в Одессе. Жена работает, в отпуске (она из того же института). Отец погиб, мать живет у брата в этом же городе. Хобби — фотослайды. (Обнаружил в своей слайдотеке снимки, кот<орых> никогда раньше не видел.) Похож на [ «Севку Ревича» — вычеркнуто] Б. Н. С.

Жена — Ирка.

Сын — Бобка.

Вечеровский Филипп Павлович, математик, учился вместе с Маляновым в матмехе, 30 лет, доктор наук, профессор университета, тема —? разведен, купил квартиру в элит<ном> кооперативе. Родители в другом городе. Хобби — Брассанс, Пит Сигер и десятки др., крутит на магнитофоне, и поэзия. Похож на Шилейко. Читает стихи, хе-хе-хе, чисто физиологическое удовольствие — довольное уханье уэллсовского марсианина, когда они напиваются кровью.

Вайнгартен Валентин Анатольевич, биолог-генетик, учился вместе с Маляновым в школе, 5 лет на одной парте, 30 лет, кандидат, без пяти минут доктор, работает в Институте защиты растений АН, зав. отделом (изранец), женат, двое дочек. Страстный коллекционер марок, монет, значков, пуговиц, а также кактусов. Похож на Громова: преждевременно постаревший, почти лысый, горбоносый, очень болезненного вида, тощий, но с брюшком. Привычка: у всех спрашивает «покажи мелочь», грызет обгорелые спички, очень язвителен, полностью под каблуком жены, в науке — фантастический эрудит, знает всю биологию. Сын очень крупного биолога.

Губарь Захар Захарович, электронщик, одно время учились вместе с Вайнгартеном на биофаке, 30 лет, МНС в ящике, готовит кандидатскую. Холост, большой бабник, ничего не кончал, а работает где угодно, стал конструктором без диплома a la Мирер или Копылов. Мастерит проигрыватели, карманные приемники, миниатюрные телевизоры. Похож на Ревича.

Глухов Владлен Семенович, италист, познакомился с Губарем в больнице, 40 лет, сотрудник Института Европы, кандидат, разрабатывает тему «Практика и последствия культурного влияния США на Италию. Количественная и качественная оценка», заведует группой, ст<арший> науч<ный> сотрудник. Женат, сын-студент (пьют вместе). Одна из лучших в СССР коллекция детективов (читает только какой-то памятник, малоизвестный широкой публике, и детективы в переводе на итальянский). Пишет в ЛГ статьи о зарубежном детективе, но никто их не печатает. Похож на Томашевского: маленький, курносый, красноглазый, суетливый, в очках, очень не дурак выпить, говорит быстро, готовыми формулировками.

Снеговой Арнольд Петрович, сосед по лестничной площадке, 63 года, физик, работает в ящике, живет один. Большой, грузный, совершенно седой, обожженное лицо. Часто отсутствует — уезжает на несколько месяцев, оставляет ключ Малянову, но ключ никто ни разу не попросил. За 2 месяца очень интересовался работой Малянова, когда работа еще была в математическом тупике.

25.04.73

Арк. занят своими делами.

Б. отвез заявку в «Аврору».

26.04.73

Арк уезжает.

На следующий же день после отъезда АНа в журнале «Аврора» уже готовится договор на ЗМЛДКС. По договору АБС обязаны предоставить готовую рукопись не позднее 1 декабря этого года. И в этот же день БН посылает брату телеграмму: «СРОЧНО ТЕЛЕГРАФИРУЙ КООРДИНАТЫ ТВОЕЙ СБЕРКАССЫ».

Дорогой Борик!

Новости:

1. Как это ни странно, в МолГв дело движется. Авраменко была в ЦК и прямо спросила, есть ли возражения. Там сказали, что никаких возражений нет, но только ведь у Стругацких в этом году выходит книга в Л-де. К моему приезду недоразумение уладилось. Сейчас положение такое: Авраменко ведет сосредоточенную атаку на Осипова. Ганичев ЗА. Но Осипова повалить трудно. Получена рецензия на сборник от некоего Маркова из ЦК, очень хорошая рецензия («Стругацкие наконец преодолели свой классовый индифферентизм и написали настоящие социальные вещи»). Правда, есть ряд замечаний, с которыми придется посчитаться. Я беседовал с Авраменко, выясняется, что сейчас нам от имени редакции придет письмо с предложениями исправить кое-что, а затем будут звонки сверху, и будет договорчик. Ты приедешь как раз вовремя, чтобы принять участие в работе над рукописью. Но я полагаю, что на зМЛдКС времени хватит.

2. Пришли экзы «Отеля» из ГДР. Сообщи, пришли ли тебе, а впрочем, если не пришли, возьмешь, когда приедешь. Мы тебя все очень ждем.

3. Вчера Ленка вернулась с работы и сообщила, что звонили из Межкниги и сказали, что есть какие-то экзы чего-то. Лапоть Ленка, разумеется, забыла, чего именно. Сразу после праздников поеду туда. В УОАП не дозвонился, во Внешпосылторг тоже. Ничего, все впереди. Перед праздниками, сам понимаешь, чудовищный кабак везде. Все выпивают и закусывают квантум пенис, толку было не добиться.

Такие дела. Итак, пришли еще одно письмо и приезжай.

Обнимаю, твой Арк. Привет Адке и Росшеперу.

Дорогой Аркашенька!

Получил твое письмо. Отвечаю.

1. С договором в «Авроре» все ОК. Главный подписал его еще до праздников, задержка за мной, а я ждал от тебя телеграммы с адресом твоей сберкассы. Теперь уже получил и продиктовал по телефону, так что завтра, наверное, подпишу и еще до отъезда постараюсь получить деньгу. Тебе же перешлют.

2. Экзы из ГДР получил в количестве 2+5. Хорошо издали!

3. Очень рад, что будет возможность почиркать в рукописях ДоУ и ПнО. Только какие, интересно, исправления они потребуют? Неужели мертвяков придется выбросить? Это будет скотство! Вообще ты бы написал мне, что тебе конкретно известно о требуемых поправках — я бы тут по крайней мере подумал об этом на досуге.

4. Приеду я, вероятно, числа девятого-десятого. (Заранее, конечно, телеграфирую.) Поработаем дней 12–14. Очень хотелось бы хоть начать зМЛдКС. Хоть страниц 40–50 накатать бы! Ты думай об ей, думай! Проникайся. Например, мне кажется, что а) Надо, чтобы большинство — подавляющее — происшествий носило совершенно реалистический характер; б) Неплохо бы ввести сюда полусон-полуявь на тему загубленной планеты с машинами времени, перебрасывающими в будущее; в) Герой наш должен в конце отступиться (жена, ребенок, страх за них) и остаться на позиции «должен только „Манин“».

5. Надеюсь получить от тебя еще одно письмо с новостями и поправками к НВ. Очень интересно узнать, что там за экзы пришли и вообще — не ожидают ли нас сертификатики?

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке — поцелуи.

7 мая Сергей Жемайтис в письме Авторам перечисляет требуемые поправки к рукописи сборника.

Уважаемые Аркадий Натанович и Борис Натанович!

Ваша рукопись «Неназначенные встречи» прочитана в редакции, получила положительные рецензии. Часть повести «Пикник на обочине» публикуется, как вы знаете, в томе 25 БСФ. Редакция готова вплотную приступить к подготовке всей рукописи для сдачи в набор. Идейный и художественный уровень произведений, составляющих сборник «Несостоявшиеся[79] встречи», достаточно высок. Тема контактов с иными цивилизациями решена по-новому, ярко. Но есть ряд замечаний у редакции и рецензентов, которые требуют еще непосредственно авторской работы над рукописью.

В повести «Дело об убийстве», помимо увлекательного, детективного сюжета, есть еще и серьезная проблема — принципиальная несовместимость научно-технического прогресса (пришельцы) с узостью буржуазного сознания, с мещанским «здравым смыслом» (П. Глебски). Это интересно и, в общем-то, мастерски раскрывается в повести, но по прочтении ее все же остаются недоуменные вопросы. Например, каковы были истинные намерения пришельцев и почему они оказались среди гангстеров, их активными помощниками? Ведь если они настолько хорошо изучили людей, что сумели повторить их в своих роботах, в общественных связях землян они тем паче должны были разобраться, прежде чем начинать рискованный эксперимент?

И, второе, гангстерам в повести противопоставлены честные, умные люди. Это прежде всего Симонэ. Он в повести, пожалуй, единственный, кто более или менее достоин представлять лучшую часть человечества. Но «шалун Симонэ», скабрезный приставала начала повести не вяжется с тем же Симонэ, положившим жизнь на поиски новых контактов с пришельцами. Не веришь в серьезность его действий и в конце повести: суета получается, а не деятельность.

И, наконец, финал повести. Он скомкан, ему можно было бы, как отмечает в своей рецензии Е. Брандис, «придать большую политическую остроту».

Лучшей вещью сборника, на наш взгляд, является «Пикник на обочине». Это серьезный шаг вперед в вашем творчестве. Но и в нем есть вещи, которые коробят при чтении. Например, нужны ли покойники, которые возвращаются в свои семьи? Они, как говорится, «не стреляют» в повести, они не эстетичны. Не лучше ли их убрать совсем?

Пессимистичен конец повести. Вопль Артура, повторенный Шухартом («счастья для всех!..») звучит как вопль отчаявшегося человечества. Для Шухарта это естественно: он — дитя, пусть даже отверженное, Хармонтовского общества. Но ведь есть вы, авторы, есть ваше отношение к этому, а в повести его нет. Неужели и вы, как Шухарт, уповаете на Золотой Шар, на Чудо, которое решит проблему «счастья для всех»?

Очень важной для сборника представляется нам повесть «Малыш». В отличие от двух предыдущих, в ней действуют советские люди. Коммунистическая мораль определяет их поступки. И проблему контактов с иной цивилизацией вы решаете здесь с гуманистических позиций. И вот на фоне этих, чисто человеческих отношений лишними кажутся Странники, есть в них что-то мистическое, чуждое духу всей повести.

Теперь несколько слов о языке повестей: на наш взгляд, следует чисто почистить его от жаргонных, грубых слов, ругательств — сохранить их только там, где это необходимо для характеристики героя, для эмоционального настроя — но именно необходимо! Много замечаний вы найдете в рукописи, посмотрите их, поищите и сами возможности очистить язык сборника от этого, как нам кажется, мусора. Повести станут сильнее, цельнее от такой доработки.

А в общем, хочется еще раз сказать: получился хороший фантастический, очень цельный сборник.

С искренним уважением

С. Жемайтис

И снова съезжаются Авторы. Теперь — в Москве. И теперь уже — для работы.

Именно ему предлагают повышение; приезжает жена, напуганная его письмом, — они вдвоем, в темноте, прижавшись друг к другу, борются со страхом.

Следователь: Кто это там у вас?

Я: Да… так… подруга жены.

Смотрят — а там никого, только Калям, уронивший цветок.

— Гордиться надо, что на нашу работу обращают такое внимание! (Аналогия с писательством.)

Ужас за жену и ребенка. Приезжает жена, получив фальшивое письмо. Он все скрывает, чтобы уберечь ее от страхов. Она находит лифчик — он вынужден рассказать. Потом все рвет и пытается забыть.

(Б. Окуджава)

«Март великодушный»[80] стр. 110

(Б. Окуджава[81])

(Б. Окуджава[82])

(Аполлинер[83]) стр. 164

(Аполлинер[84]) стр. 170

«Маленький балаган на маленькой планете Земля» А. Белый (стр. 450)

«Сказали мне, что эта дорога…»[85] Стр. 227.

Сила навалилась на человека — мнет, лепит, ломает, плющит, делает то, что хочется Ей, а не ему. Не все ли равно, какая сила? Если она заведомо превышает силы человека. Тля под кирпичом, или тля под гривенником. Судьба человека и его борьба главное здесь.

12.05.1973

Б. приехал в Москву писать ЗМЛдКС, но писать, кажется, придется совсем другое.

Написали письмо Чоличу.

13.05.1973

Думаем над мультяшкой.

Сделали 10 стр.

14.05.1973

Сделали 10 стр.

Вечером сделали 6 стр.

И ЗАКОНЧИЛИ СЦЕНАРИЙ НА 26 СТРАНИЦЕ.

15.05.1973

Сделали мелкие поправки по НВ.

16.05.1973

Сделали крупные поправки по НВ [ «Неназначенные встречи»].

17.05.1973

Письмо в МолГв.

Едем к Ревичу.

18.05.1973

Гл. 1.

а) Калям — рыба, баба, тел<ефонные> звонки, жара, водка из стола заказов, соблазны, белая ночь.

б) тел<ефонный> звонок от Вайнгартена, сосед — разговоры вокруг да около, все напуганы.

Гл. 2.

а) следователь, несколько раз просит документы, читает и каждый раз забывает, убийство, исчезновение бабы, звонок о сдаче преступника.

б) тел<ефонный> звонок от Вайнгартена, опять вокруг да около, спросил почему-то о Губаре. В конце — звонит Вечеровскому.

Гл. 3.

Беседа с Вечеровским. Отпечатки копыт на подоконнике. Вокруг да около, и он вдруг с ужасом замечает, что ведет себя, как вчера сосед. Бежит домой — на кухне сам Вайнгартен и Губарь, пьют водку. Дверь была открыта. Выясняется, что им мешают. Зовут Вечеровского. Губарь зовет Глухова. Губарь явился с мальчиком-подкидышем.

Гл. 4.

Военный совет. Глухов появляется в середине.

[сбоку от текста: ] Масса помех житейского типа.

Губарю — [вставлено: «хотел запатентовать изобретение, с этого все и началось»] младенец и засилие девиц, сломал чистый страх (агент Союза 9-ти).

Вайнгартену — монеты и марки, его сломила административная должность.

Малянову — семья. Сначала соблазны, неразбериха, затем угроза.

Глухову — разочарование и апатия.

Были у Миреров, вернулись в час ночи.

19.05.1973

Сделали 1 стр.

20.05.73

Сделали 7 стр. (8)

Вечером сделали 2 стр. (10)

21.05.73

Ездили в МолГв. Сдали сборник.

22.05.73

Юрка[86]:

(По Киплингу?)

23.05.73

Б. уезжает.

Письмо, написанное Авторами 17 мая в ответ на замечания, высказанные Жемайтисом, сохранилось в архиве.

Уважаемый Сергей Георгиевич!

Мы внимательно изучили Ваше содержательное письмо и рассмотрели все предлагаемые редакцией замечания и поправки. Теперь, когда мы закончили работу над рукописью в соответствии с этими замечаниями и поправками, нам хотелось бы подвести некоторые итоги.

1. По повести «Дело об убийстве».

Нам показались вполне оправданными недоуменные вопросы редакции относительно предыстории взаимоотношений пришельцев с гангстерами. Поэтому мы пошли на существенную переработку сюжета в этой части и ввели все необходимые разъяснения, исчерпав, как нам кажется — полностью, круг упомянутых недоуменных вопросов.

«Шалун» Симонэ, образ которого представляется редакции излишне противоречивым, имеет совершенно реальный прообраз, списан, как говорится, с натуры. Нам вообще представляется чрезвычайно характерным для нашего времени разительный контраст между манерами и поведением человека (особенно научного работника), когда он отдыхает, и его ролью в жизни общества, когда он выступает в своем профессиональном качестве. Научная работа требует такого напряжения всех душевных сил, что на отдыхе научный работник вольно или невольно ведет себя так, чтобы по возможности эффективнее релаксироваться — бесится, так сказать. Отсюда странные и нелепые хобби, смертоубийственные альпинистские подъемы, чрезмерное увлечение спиртным, играми, женщинами. Такова жизнь, и ничего антисоциального здесь нет, как нет ничего антисоциального в естественных отправлениях. Мы попытались, конечно, в какой-то мере пойти навстречу пожеланиям редакции в этом вопросе, произвели ряд исправлений, ввели диалог на страницу, но при этом мы неуклонно руководствовались жизненной правдой и вышеизложенными соображениями. Нам же лично представляется весьма ценным в художественном отношении описанные у нас обстоятельства превращения беспечного шалуна и волокиты в истинного ученого — активного гражданина Земли.

Относительно финала повести. Как мы поняли, речь идет о последней главе. Мы никак не можем согласиться, что финал скомкан. Он тщательно подготавливался всем ходом повествования и является совершенно закономерным результатом колебаний и сомнений главного героя. Обычно, когда говорят о скомканности, имеют в виду нарушение внутреннего временного темпа повествования. Ничего подобного в финале нашей повести нет. Темп времени остается постоянным на протяжении всей повести: шестьдесят минут начала повести в точности соответствуют шестидесяти минутам конца повести. Другое дело, что события последней главы занимают три-четыре часа, но такова наша сюжетная установка: нет у инспектора Глебски времени спокойно поразмыслить и принять глубоко обоснованное решение. Он вынужден подчиняться своим социальным инстинктам, а эти инстинкты у него мещанские, буржуазные. В этом, собственно, и состоит та политическая острота повести, на недостаток которой сетует в своей рецензии Е. Брандис. Нам кажется, что политической остроты в нашей повести вполне достаточно. Она насквозь политическая, ибо нет, на наш взгляд, более важной задачи для советского писателя, чем разоблачение узости буржуазного мировоззрения и буржуазной системы социальных инстинктов.

2. По повести «Пикник на обочине».

Нам представляется, что редакция не права, утверждая, будто «ожившие покойники» не «стреляют» в повести. Не будем говорить о том, что эти «покойники» являются элементом общего фона повествования. Обратим Ваше внимание на другое. Главным в повести является, как очевидно, образ Рэдрика Шухарта. По нашему замыслу в его жизни, как в фокусе, сосредоточивается все самое страшное, что творится в Хармонте. Возвращение в семью давным-давно умершего отца — это новый жестокий удар, нанесенный Рэдрику «равнодушным хаосом», один из тех ударов, которые определяют его дальнейшую судьбу. Ведь именно ужас, поселившийся в его семье, толкает его на страшную жестокость в финале. С другой стороны, отношение Рэдрика к «живому покойнику» разве мало характеризует его как человека и как сына, разве не добавляет новой важной грани в его образ? Уберите вернувшегося отца, и как сразу все упростится, сделается плоским и тривиальным! Вместо отчаявшегося, загнанного в угол человека, в финале появится заурядный грязный авантюрист типа Стервятника Барбриджа, а образ Рэдрика, признаваемый многими, как один из самых сложных и удачных в нашем творчестве, существенно обеднится и потеряет большую частицу теплоты и обаяния. Поэтому мы настоятельно просим редакцию пересмотреть свою идею «убрать покойников совсем». Иное дело — эстетика этого элемента. Здесь мы не можем не признать определенной справедливости замечания. Поэтому мы произвели значительную чистку всех эпизодов, где появляются «живые покойники», а в третьей главе сочли даже необходимым разъяснить, что «покойники» эти собственно и не покойники вовсе, а муляжи людей, синтезированные в соответствии с той непостижимой программой, по которой живет и функционирует Зона.

Относительно пессимистичности конца повести. Нам хотелось бы лишний раз подчеркнуть, что повесть «Пикник на обочине» — это повесть о достаточно рядовом гражданине капиталистического государства, рассказ о человеке, энергичном и по-своему самобытном, судьба которого, и без того незавидная, неимоверно осложнилась обстоятельствами космического масштаба (научно-техническая революция). Это — ПО НЕОБХОДИМОСТИ горькая история человека, который терпит сокрушительное поражение в тот момент, когда судьба делает его как бы представителем человечества.

Это трагедия человека, которого не научили думать в мире «равнодушного хаоса», и поэтому в решительный момент он хватается за первые попавшиеся, импонирующие ему слова, потому что собственных слов у него нет. Вот почему вопрос о пессимизме и об авторском отношении к Золотому Шару здесь просто не стоит. Конец повести не может быть ни более оптимистичным, ни менее пессимистичным. Он может быть только таким, какой он есть. Повесть, как нам кажется, следует либо не принимать совсем, либо принимать только с этим неизбежным финалом.

3. О повести «Малыш».

Нас очень удивило, что, по мнению редакции, в Странниках есть нечто мистическое. Странники — гипотетическая сверхцивилизация Галактики — проходят в качестве элемента общего фона через все наши произведения, посвященные коммунистическому будущему («Попытка к бегству», «Полдень, XXII век» и др.). В некоторых произведениях они играли существенную сюжетную роль, в других они как бы символизировали огромную непознанную тайну космоса. (Между прочим, авторы сейчас планируют давно задуманную повесть, в которой Горбовский наконец находит Странников и встречается с ними.) В «Малыше» Странники выступают как фундаментальное звено сюжетной цепи. Если бы не было Странников, земляне еще долго не смогли бы разобраться в ситуации на планете. Если бы не было Странников, не было бы их охранительного спутника; если бы не было их охранительного спутника, не потерпел бы крушения «Пилигрим»; не потерпел бы крушения «Пилигрим» — не остался бы сиротой годовалый младенец и не появился бы Малыш, и не было бы повести. Авторы недоумевают, почему в космической повести, посвященной приключениям на другой планете, спутник Странников выглядит более мистическим, более чуждым по духу всей повести, нежели космические корабли и искусственные спутники землян и вообще весь проект «Ковчег». По мнению авторов здесь имеет место какое-то недоразумение.

4. О стилистике и языке рукописи в целом.

Следуя рекомендациям редакции, авторы провели большую работу по стилистической и языковой правке рукописи. По повестям «Дело об убийстве» и «Пикник на обочине» авторы в соответствии с замечаниями редакции произвели 170 исправлений. Что касается тех редакционных замечаний, которые остались неучтенными, то они в подавляющем большинстве являются, как нам кажется, следствием чистого недоразумения. Особенно это касается многочисленных замечаний по третьей главе «Пикника на обочине».

Повесть «Малыш» к настоящему времени издана уже дважды — один раз в журнале «Аврора», второй раз в сборнике Лендетгиза «Талисман». Оба эти издания стереотипны и полностью повторяют авторский текст повести. В этих условиях авторам представляется нецелесообразным делать в тексте какие бы то ни было исправления, тем более что подавляющее большинство редакционных замечаний имеют по мнению авторов чисто вкусовой характер.

Мы очень благодарны редакции за благожелательное отношение к нашему сборнику в целом. Мы выражаем надежду, что проделанная нами работа (на нее ушло немало труда и времени) удовлетворит редакцию. Мы хотели бы надеяться также, что теперь нет никаких причин, мешающих Издательству вступить наконец с авторами в договорные отношения.

С искренним уважением [подписи]

Дорогой Аркашенька!

Пишу тебе на другой же день, позвонив в разные бухгалтерии.

Дела обстоят так. Аванс за «Аврору» тебе выслан. Я пойду получать эти деньги завтра. С потиражными за «Талисман» дело обстоит несколько хуже: издательство истратило все фонды. Поэтому тебе выслали только часть денег (кажется, 500 ряб). Мне пока вообще ничего не дают, обещают после 4-го и тоже только часть. Остальные деньги дадут только в июле (повторяю: в июЛе). Вот гады! Я даже позвонил Наталье Кирилловне (главному редактору), но она оказалась не в силах помочь, подтвердила лишь, что насчет истраченных фондов — истинная правда. Вот так они делают из нас зайцев.

Насчет дальнейших планов пока воздержусь тебе писать. Дело в том, что днями нагрянет теща, вот тогда-то многое и выяснится.

Маме я звонил. У нее все ОК. Завтра к ней поеду пить чай.

Дома тоже в общем ничего.

Жду известий от тебя.

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет.

А хорошо мы в «Пекинчик» сбродили! И в девяточку!

Дорогой Борик!

Отчитываюсь:

1. Деньги из Лендетгиза — 490 ру с копейками получил. Ну, что поделаешь — в июле-то уж получим остальное?

2. В МолГв денег на руки не получил — было сказано, что такое большое состояние на руки не выдается. Я вручил наши заявления. Обещались перевести на указанные счета в пятницу, т. е. в прошлую пятницу, 25-го. Так что днями жди, а я завтра попробую проконтролировать.

3. В Детгизе пока без перемен.

4. Вчера навестил Давыдову и встретился у нее с редактурой Сценарной студии. Бланки и печати студией получены. Мне почти клятвенно обещано, что буквально на днях с нами заключат договор на сценарий «Мальчик из преисподней».

5. Сценарий мульта отдал главному редактору Мультфильма. Котеночкина в городе не было, он приехал только вчера. Сейчас сценарий размножается, в среду (завтра) иду говорить и получать указания. Но буду тверд: только после сумм и только для режиссерского варианта вновь подниму я перо на этот сценарий.

6. О договоре на НВ. Опять чудовищное невезенье: преподобная Белка накануне того дня, когда они собирались к Ганичеву, умудрилась сломать палец на ноге и сидит дома. К Жемайтису не могу прорваться, он дни и ночи на заседаниях. НО: я звонил Нине Сергеевне[88] и захватил ее накануне отъезда в отпуск. Она попросила изложить дело по телефону, что я и сделал. Она одобрила наше решение послать письмо Беляеву и содержание письма. Сказала: не исключено, руководителям МолГв только указания сверху и не хватает. Я сразу же позвонил Беле, она тоже с этим согласилась. Таким образом, я полагаю: сегодня или завтра добиться все-таки Жемайтиса, и если никаких движений до сих пор нет, посылать письмо.

7. Пришло письмо из журнала «Советский шахтер». Они, видишь ли, получили полтора десятка писем от читателей и жаждут по этому поводу взять у нас интервью. Просят места и часа для моей встречи с корреспондентом. Я решил послать им письмо с предложением дать вопросы в письменном виде и письменно же ответить, чтобы не получилось, как с «Техникой — молодежи». Согласен?

Вот пока все. Срочно пиши свои соображения по поводу этой информации.

Жму, целую, твой Арк.

Привет Адке и Росшеперу.

Письмо Беляеву от 30 мая, о котором упоминает АН, сохранилось в архиве.

В ЦК КПСС, Отдел культуры, тов. Беляеву А. А.

от писателей

Стругацкого А. Н.,

Стругацкого Б. Н.

Уважаемый товарищ Беляев.

Мы позволили себе побеспокоить Вас по следующему делу.

В конце 1970 года мы подали в Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия» заявку на авторский сборник «Неназначенные встречи», включающий наши новые повести «Дело об убийстве», «Малыш» и «Пикник на обочине». Издательство воздержалось тогда от вступления с нами в договорные отношения — вероятно, потому, что одна из повестей еще не была к тому времени закончена.

В начале 1972 года мы представили в Издательство уже полную рукопись всего сборника. На уровне редакции сборник был принят с удовлетворением, однако договор с нами Издательство опять не заключило.

В начале мая 1973 года мы получили редакционные замечания, в соответствии с которыми произвели значительную работу по стилистической и сюжетной правке сборника.

На сегодняшний день положение таково: все три повести уже опубликованы в периодике («Дело об убийстве» — «Юность», 9–10, 1970, «Малыш» — «Аврора», 8–11, 1971, «Пикник на обочине» — «Аврора», 7–10, 1972); повести имеют положительную прессу (в частности, «Пикник на обочине» имеет развернутую рецензию в журнале «Литературное обозрение», 2, 1973); насколько нам известно, имеются весьма положительные внутренние рецензии и ни одной отрицательной. При всем при этом руководство Издательства по-прежнему упорно уклоняется от вступления с нами в договорные отношения.

Как Вам, возможно, известно, мы являемся профессиональными писателями. Ситуация, изложенная выше, означает для нас, кроме всего прочего, крайнее стеснение в материальном отношении. Это в свою очередь вынуждает нас тратить много сил и времени на второстепенную, только для заработка, работу.

Мы просим Вас, уважаемый товарищ Беляев, воздействовать своим авторитетом на руководство Издательства и таким образом разрешить это совершенно ненормальное положение.

В случае если у Вас возникнут какие-либо сомнения, мы всегда готовы посетить Вас и дать необходимые дополнительные объяснения.

С искренним уважением, [подписи]

К сожалению, один из нас живет в Ленинграде, а тот, кто живет в Москве, не имеет телефона. Так что в случае надобности убедительно просим сообщить о Вашем решении по адресу: [адрес АНа]

Дорогой Аркашенька!

Получил твое письмо. Все мероприятия полностью одобряю. Единственное исключение: может быть, все-таки, посылать письмо Беляеву не сразу, а подождав, как мы раньше договаривались, до 15-го? Дать, так сказать, начальству возможность проявить добрую волю. По-видимому, ты сейчас уже поговорил с Жемайтисом. Не знаю, что он тебе сказал, но если он сказал что-нибудь вроде: подождем, ребята, хоть недельку — тогда надобно подождать. А вот если до 15-го ничего не произойдет — тогда уж посылать письмо. И обязательно, конечно, изъяснить ситуацию Жемайтису, что ты, вероятно, уже сделал. Конечно, если Беляев вызовет нас на ковер — пиши мне, я примчусь.

У меня тут, сам понимаешь, никаких особых новостей нет и быть не может. Жду 4-го, когда можно будет сходить в Лендетгиз и получить хоть половину. (Аванс за «Аврору» я уже получил, а ты? 250 ряб примерно.) Провел последнее занятие с молодыми в этом сезоне. Принимаю тещу.

Говорил с Брандисом насчет письма Стукалину по поводу Девиса. Брандис сначала уклонялся, а потом предложил набросать мне аргументацию. Я дам аргументацию, он оформит это в виде письма, подпишутся некоторые (избранные) ленинградские писатели и — пошлем. Я был бы тебе благодарен, если бы ты СРОЧНО прислал мне свои соображения по аргументации (посоветовавшись с Мирером вдобавок).

С очередной встречей происходит определенный кабак. Во-первых, Андрюха (впервые в истории) вовсе не рвется в Киев, а скорее наоборот. Это было бы еще полбеды. Беда в том, что и теща, вроде бы, не рвется его брать. Пятый день она уже здесь, а все непонятно, чем дело кончится. Боюсь, что надо нам будет ориентироваться все-таки на осень. В конце концов, получается не так уж и плохо. Встречи будут: 1. В сентябре. 2. В конце октября — начале ноября. 3. В конце ноября. Если трех встреч окажется мало, я уверен, нетрудно будет попросить пролонгацию в «Авроре» хоть до февраля. Между прочим, как выясняется, Комарово не закрывается совсем. Постоянно будет действовать административный корпус на 18 номеров. А кроме того, все говорят, что в межсезонье очень легко получить путевки в ВТО и Дом Кинематографистов. Как ты полагаешь? Опять же если мне удастся отвертеться от летнего отпуска, можно будет встретиться и в августе — у тебя или у меня. А пока давай думать о зМЛдКС и регулярно переписываться.

Сейчас я второпях заканчиваю письмо — ты велел отвечать срочно, а я спешу в Инокомиссию получать хар-ку на выезд. Но в следующем письме я уж постараюсь дать некоторый материал для размышлений по поводу зМЛдКС.

Между прочим, если не захочешь отвечать на вопросы «Шахтера» — пересылай их мне: люблю всякие анкеты, интервью и пр.

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Бабам привет не передаю — они небось уже на юге.

О будущей ЗМЛДКС БН сообщает и Штерну в письме от 5 июня.

<…>

Спасибо за россыпь теплых слов. «Пикник» и с нашей точки зрения получился довольно удачно (скажем, на «четверку», если считать, что «Отель» на тройку, а «Улитка» на пятерку). В «Авроре» там повесть основательно поковеркали — то есть, это с авторской точки зрения — основательно, читатель, очень возможно, ничего и не замечает. Но «Авроре» приходится многое прощать — вот и сейчас они снова заключили с нами договор, единственная редакция в CCCP! Будем писать новую повесть. Уже сейчас видно, что писать будет трудно — и сюжет не простой, и фон для нас необычный. Ладно — бог не выдаст, свинья не съест.

<…>

Дорогой Борик.

Задержался так с письмом потому, во-первых, что ничего интересного не было, а во-вторых, сильно приболел, обожравшись свиной тушенки с картошкой. Отравился, наверное, и провалялся несколько дней. А затем грянули события.

1. Вчера состоялся официальный разговор у меня со Снесаревым и Котеночкиным. Наш сценарий всем нравится, у Котеночкина есть некоторые сомнения по частностям, но это уже в процессе режиссерской работы. Я заявил, что к сценарию не притронусь до начала режиссерского, и Снесарев сие очень одобрил, пообещавшись при этом произвести кое-какие расчеты с нами в июле.

2. Сегодня состоялась расширенная редколлегия в Сценарной студии, где обсуждался наш заявчик на «Мальчика из преисподней». Приняли очень хорошо, тут же был составлен договор на 6 тыс. ряб (я его попросил оформить на одного себя, чтобы было легче с расчетами), завтра иду брать заверенную копию и отдавать в бухгалтерию заявление на перевод на текущий счет. Значит, где-то в ближайшее время получим по семьсот с лишним на рыло. Сдать первый вариант 1 декабря. Все, как видишь, весьма и весьма, но мне все же стало не по себе, очень уж они все это берут всерьез. Тут же прикрепили ко мне редактором известного тебе Сашу Шлепянова (передает сердечный привет) и добровольным консультантом режиссера и сценариста Будимира Метальникова. И очень меня хотя и доброжелательно, но донимал Габрилович. Здесь нужно будет товар очень лицом. В связи с этим я намерен в ближайшее время прыгнуть в Ленинград на два-три дня договориться с тобой об этой стороне наших дел. Не возражаешь? В случае чего я с успехом остановлюсь у своих друзей, так что никому не буду в тягость.

3. В МолГв без перемен, только сообщили мне, что рукопись опять у Авраменко. Зачем? Никто не знает, ибо ни Сергея, ни Белы нет на месте. Расчет произвели: 28-го — по «Фантастике 72», позавчера — по тому 25. Так что жди прибылей.

4. По Венгрии ничего.

5. Деньги из «Авроры» 250 р. 16 к. получил.

6. Письмо Беляеву согласно всеобщему одобрению послано 30 мая. Результатов ноль пока. Но я и не полагал, что все будет очень скоро. А может быть, Авраменко потому и взяла рукопись?

7. Аргументацию по письму Стукалину подробно обсудил с Мирером, мучаясь при этом животом. Возможно, именно поэтому рекомендация получилась очень жиденькая. А именно: антиимпериалистический и антивоенный фронт борьбы западной культуры проходит сейчас именно в западной фантастике. И это все, что нам с Мирером удалось из себя выжать.

8. «Шахтер» молчит.

9. Мои возвращаются в воскресенье (17-го). Через день-два после этого я буду у тебя. Повторяю, за мои ночлеги не беспокойся, я прекрасно устроюсь. А поговорить надобно настоятельно, и кроме всего прочего мне требуются согласованные и утвержденные данные по зМЛдКС — фамилии, момент начала действия, содержание ретроспекций.

Обнимаю, жму. Твой Арк.

Привет всем твоим.

Получив письмо, БН тут же посылает брату телеграмму: «ЖДЕМ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ПРИЕЗД ЦЕЛУЮ = БОРИС».

И вскоре состоялась встреча в Ленинграде.

Герой — не Саша Привалов; это человек нашего круга, знающий, критически мыслящий и т. д. (М. б., сделать его старше — 37–40 лет)

Текст первых глав — описательный, с юморком, с реминисценциями. Настроение — отчаянная, бесшабашная решимость — когда холодок в груди, но и гордость собой, и интересно, что же будет, и все это — на более подсознательной уверенности, что все кончится хорошо. («Я не бросал это дело потому, что мне смешно…»)

Вайнгартена писать с Лешки — большой, толстый, веселый — этакий фальстаф[90]. Острит напропалую, все рассказы гротескны. «Нетленка», «Социалка».

20.06.73

Арк нагрянул в Лрд по поводу МиП-С.

21.06.73

Продолжали разработку сюжета и эпизодов по МиП-С.

22.06.73

То же. Арк едет за билетом.

23.06.73

Арк уезжает.

Итого: сделали подробную разработку сценария.

Дорогой Борик.

Сразу оказалось, что есть о чем писать.

1. По приезде узнал, что Осипов просит ему позвонить. Так я в понедельник и сделал: пошел в МолГв и прямо от Али Лобановой позвонил. Осипов объявил следующее: а) по нашему письму в ЦК ему позвонил Потемкин (бывший директор МолГв, ныне заместитель Беляева по литературе) и осведомился о положении с нашим сборником. Ему Осипов ответил, что Издательство имеет возможность включить наш сборник в план выпуска 1975 года и что сразу по утверждении этого плана в ЦК ВЛКСМ (октябрь-ноябрь) с нами будет заключен договор. б) Когда я взвыл в том смысле, что, во-первых, сколько же можно утверждать этот злосчастный сборник и почему же, во-вторых, нельзя заключить договор раньше, он сухо ответил, что договоры теперь заключаются только по утверждении плана, и сразу принялся сетовать и вчинять мне в вину, что из-за отрывка, помещенного в т. 25 ему выговаривали в ЦК — много-де жаргона. Я в ответ его успокоил, сказавши, что мы по указаниям редакции провели основательную чистку рукописи. На том мы и расстались (повесили трубки). Я тут же кинулся к Инне Фёдоровне Авраменко. От нее я узнал, что: сомнений в целесообразности публикации сборника нет теперь даже в ЦК ВЛКСМ; рукопись в настоящее время читает Ганичев; вопросом о литературных судьбах Стругацких в сфере издательства МолГв охвачены неопределенные по величине массы работников Большого и Малого ЦК. В заключение эта милейшая (без иронии) женщина дала очень интересный и ценный совет: написать Беляеву еще одно письмо с выражением искренней благодарности за заботу и между делом посетовать на затяжку с договором. Так я и полагаю поступить. Но каков <…> Осипов! Как вывернулся <…>! Это же явная игра на затягивание: кто-нибудь за это время подохнет — либо он, либо мы, либо изменится конъюнктура.

2. Был на Мультстудии у Снесарева. Положение с нашим сценарием таково. Сценарий сейчас в Госкомитете, у куратора студии некоей Святковской, бабы по общему мнению дурной и вредной. Когда и если сценарий благополучно выйдет из стен Госкомитета, студия произведет с нами окончательный расчет (с перезаключением договора на нас и Котеночкина) и начнет работу над фильмом. Сегодня я опять еду туда для совместного обсуждения положения с Котеночкиным.

3. Связался с ответственным секретарем сценарной студии Раисой Ивановной Куприенко, изложил результаты нашей работы над МиПом. Она предложила не откладывать дела в долгий ящик, а быстренько упорядочить все наши наброски и уже завтра явиться на студию и показать результат Шлепянову и Метальникову, который, как оказалось, из-за болезни жены не смог уехать и пребывает по-прежнему в Москве.

Такие дела.

Обнимаю, жму, твой Арк. Привет тебе от наших женщин.

Привет Адке.

Да! Совсем забыл. Я ведь опоздал на поезд. Сволочи на три дня изменили расписание, и вместо 16.50 дневные поезда уходили в 15.50. Горе мое было неимоверно. Но к моей неописуемой радости оказалось, что в кассах на вечерние поезда билетов сколько угодно, и я уехал 59-м (20.54). Тебя уж беспокоить снова не стал, а посмотрел кино «Профессиональный риск»[91]. Ехал прекрасно вдвоем с милиционером в полупустом купированном вагоне. Так-то.

И 27 июня по совету «милейшей женщины» АБС отправляют новое письмо в ЦК.

В ЦК КПСС,

Отдел культуры,

тов. Беляеву А. А.

от писателей

Стругацкого А. Н.

Стругацкого Б. Н.

Уважаемый Альберт Андреевич.

Позавчера, 25 июня, главный редактор Издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия» тов. Осипов в телефонном разговоре объявил одному из нас (А. Стругацкому), что вверенное ему Издательство имеет возможность включить наш сборник «Неназначенные встречи» в план 1975 года и что когда (и если) ЦК ВЛКСМ утвердит этот сборник в плане 1975 года, с нами будет заключен договор.

Тов. Осипов не скрывал, да мы и сами поняли, что это разъяснение явилось прямым результатом нашего письма к Вам от 30 мая с. г. Разрешите сердечно поблагодарить Вас за внимание и заботу. Ведь это первое вразумительное слово, которое мы услышали от главы нашего любимого издательства за последние несколько лет!

Правда, то обстоятельство, что тов. Осипов отнес издание нашего сборника на 1975 год, означает, что и договор с нами будет заключен в лучшем случае только через четыре-пять месяцев. Но все равно, мы еще и еще раз благодарим Вас, Альберт Андреевич, и просим разрешения и впредь обращаться к Вам за помощью в подобных положениях.

С искренним уважением, [подписи]

Дорогой Аркашенька!

Только что получил твое письмо. Отвечаю немедленно.

1. Конечно, результаты нашего демарша в верха оказались довольно скромными. Но и на том спасибо. Несомненно, надо написать Беляеву и поблагодарить. И, несомненно, надо вставить в это письмо горестное недоумение, напомнив, что сборник, собственно, уже одобрялся в плане и даже был разрекламирован (и может быть, неоднократно?). Вообще-то, если честно говорить, то в результате письма нас попросту накормили еще одним «завтраком» — обещали в 73, обещали в 74, а теперь вот обещают в 75-м. Н-да, силен Осипов!

2. По-видимому, ты так и не выяснил (а если выяснил, то забыл написать), СКОЛЬКО процентов мы УЖЕ получили по мультяшке. Мне хотелось бы это знать хотя бы для того, чтобы представлять, на что еще можно рассчитывать в лучшем случае. И вообще, какие-то странные там порядки. При чем здесь Госкомитет? Посмотри в договоре: при заключении — 25 %, после первого варианта 10 %, после второго — 15 %, после утверждения ХУДСОВЕТОМ — 50 %. В конце концов, бог с ними, с 50-ю, но хоть ВТОРОЙ-то вариант у нас приняли? Если да, то где проценты; если нет, то на каком мы вообще свете и что за кабак?

3. Общался я тут с этой немкой. Даже дважды. Обменялись информацией. Подарил я ей ОО и «Талисман», дал «напрокат» Перевертыш (на предмет ВНМ) и ШС (на предмет Извне). Взял у нее адрес, она обещалась устроить вызов. Конвенция на ГДР не распространяется, но они дают от 1500 до 2000 марок за книгу. Она, Ханнелоре Менке, лично нас очень ценит, но пробивать наши книги в ее издательстве очень трудно. Сейчас она может обещать точно только выход ТББ — вопрос этот решен, перевод сделан, книга выйдет в первой половине 75-го года (а может быть, и в конце 74-го). Познакомился поближе с Леной Вансловой — очень она мне понравилась. Ругала московских фантастов, что палец о палец не ударили, чтобы спасти Девиса. Кстати, не забыл ты про письмо?

4. Подначиваемый А. А. Мееровым, позвонил я нашей областной начальнице УОАП. Она очень любезно мне все рассказала по поводу конвенции, и было ясно, что ничего еще толком неясно. Пока твердо держится версия Стукалина, каковую он и подтвердил вновь в своем интервью «Журналисту» (нумер 6)[92]. Похоже, что все наши прежние труды идут коту под хвост — надо новые романы писать, чтобы подпасть под конвенцию. Зачем это начальству понадобилось — именно так трактовать понятие обратной силы — это, брат, уму непостижимо. В прошлом, по крайней мере, были Булгаков, Бабель, Симонов, Шолохов, а чего можно ожидать после 27 мая сего года? Правда, авторские права Бабеля и Булгакова истекли, но все равно — Аксёнов, Окуджава, лучшие вещи Бакланова, Бондарева, Гранина, Быкова и т. д. — все это коту под хвост. А впереди что? Эх, хорошие у них там головы, на болотах, да дуракам дадены. Наша начальница УОАП под конец сказала: «А вы бы спросили Горелик — она ваша большая поклонница и Аркадия хорошо знает, а уж больше чем она в конвенции никто не понимает…»

5. Я тут мучаюсь фурункулами <…> и с ужасом жду ремонта. Завтра вот уже привезут материалы. Ах и ой! Бог теперь, кажется, снова в Москве[93], так что жми-нажимай. Жду твоих писем.

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке огромные приветы и смачные поцелуи.

P. P. S. Да! Получил, наконец, деньги за 25-й том. Всего-то 940 рябчиков, а я-то надеялся, будет больше куска. Впрочем, и 940 деньги неплохие, и я, по крайней мере, на дороге таких никогда не видел.

Дорогой Борик.

1. Виделся с Жемайтисом и Белой. Подробно поговорили, пришли к выводу, что письмами тут не очень обойдешься, что надо писать к Беляеву и просить аудиенции, чтобы выяснить для них самих все до конца. В личном разговоре многое может стать понятнее. М. п. письмо благодарственное Беляеву я таки послал, но тут вот какая вещь: вдруг оказывается, что наши друзья перестали (не знаю уж, по каким причинам) доверять Авраменке, а ведь благодарственное письмо было послано по ее совету. Отпиши свое мнение на этот счет, и если ты — за, то я буду писать и проситься встретиться.

2. С мультяшкой произошли за эту неделю поразительные вещи. Ни с того ни с сего получается на Мультстудии письмо от Баскакова (первое в истории Мультстудии личное письмо от него), состоящее из двух строк: «Госкино считает тематически неприемлемым сценарий полнометражного мультфильма „Конец планеты негодяев“». Это сплошная загадка. Поскольку студия пришла в панику (у нее утвержден годовой план — 74 на 15 частей, а наш фильм составляет 6, т. е. у них около половины готового плана вылетело сразу), началась борьба. Пока Снесарев (ныне главред Мультстудии) снесся с главной редакцией Госкомитета. Выяснилось, что там почти ничего об этом неизвестно. И что Баскаков сам наверняка сценария не читал. Сам понимаешь, в таких обстоятельствах тем более хорошо бы побеседовать в Отделе культуры ЦК. Я было бросился к Косаревой, но меня отговорили: она слишком слаба для Баскакова.

3. Получен аванс за МиП, по 681 ряб на душу. Хочешь — привезу, хочешь, перешлю, хочешь подожду, пока приедешь.

4. По здравому размышлению я решил не раскрывать карт заранее и представить на суд Шлепянову и Метальникову просто нулевой вариант МиП’а. Пишу его. Нынче закончил 33-ю страницу, почти половину. Закончил сценой дрессировки робота, на очереди — прием гостей. М. п., решил я — это вытекает из складывающегося сюжета — опустить сцену с внуком, а все, что из нее следует, перевести в сцену первой встречи Гая с группой. Ты уж не обессудь. На мой взгляд, как оно получается, внук совершенно ни к чему, а то уж больно глупым выйдет наш прогрессор Лев Петрович. Полагая, что за июль или к второй декаде августа сценарий закончу, чаю представить его КАК ПЕРВЫЙ ВАРИАНТ на Студию. Или ты посоветуешь сначала прислать тебе? Отпиши.

5. Подписал договор с Детгизом. Там нам выплатят сейчас 25 % за десять страниц новой вещи, сиречь будущей сказки. Одно может тревожить, что срок представления — 1 января 74-го года (опять же), но, во-первых, я теперь уверен, что сценарий мы худо или хорошо сдадим гораздо раньше обусловленного срока (полагаю, как уж сказал, в августе), а во-вторых, поскольку план выпуска все равно 75-го года, можно будет рассчитывать на большие отсрочки под разными предлогами.

6. Еще забыл о мультяшке. Как я был мудаком, так и остался. Выяснилось: а) на 25 % не остановилось, а получил я еще 10 %, да почему-то тебе опустил послать. Значит, должен я тебе еще 140 ряб; б) никаких официальных совещаний по поводу нашего сценария не было и, соответственно, нет и никаких документов, опираясь на которые мы, в худшем случае, могли бы требовать выплаты остальной суммы. А там, что ни говори, остается 65 %. Но это еще надо будет проверить потщательнее. Есть хороший юрист на примете.

<…>

Вот пока все.

Я тут еще обязался для Нины Берковой отредактировать (в приватном порядке, разумеется) ее запись мемуаров про одного танкиста. Дел по горло.

Адке привет. Обнимаю, целую, твой Арк.

Не сердись за мультяшечные деньги, ей-пра, не помню, когда это было. И как.

БН, как и обещал, ответил на вопросы газеты «Советский шахтер». Ответы датированы 10 июля 1973 года.

ОТВЕТЫ «СОВЕТСКОМУ ШАХТЕРУ»

1. Начнем с того, что нам трудно согласиться с Вашими формулировками относительно сути тех направлений в мировой фантастике, которые представляют и возглавляют Лем и Брэдбери. В самом деле, разве Солярис не стал сейчас символом чуждости и возможной нечеловечности иного Разума? А с другой стороны, разве марсиане Брэдбери не кажутся нам иногда ближе, не вызывают больше сочувствия и симпатий, чем те представители человечества, с которыми их сталкивает автор? Нам представляется, что суть направлений, представленных Лемом и Брэдбери, совсем в ином. Лем — певец и глубокий исследователь мощи земной науки и технологии. Брэдбери же — в первую очередь — яростный, чрезвычайно эмоциональный и бескомпромиссный критик технологического прогресса в его мыслимых крайностях. Оба эти автора близки нам, каждый по-своему. Спокойный рационализм Лема, опирающийся на могучий фундамент поистине фантастической эрудиции. Мучительная, поражающая в самое сердце, тревога Брэдбери за судьбы лучшего, что создало человечество — за судьбы культуры, доброты, гуманности. Нам кажется, что предпочтение здесь так же невозможно, как выбор между мощной красотой сверхзвукового лайнера и щемящей прелестью Сикстинской мадонны.

2. Если считать темой «Трудно быть богом» (как это делают многие читатели) контакт высокоразвитой цивилизации с цивилизацией на более низкой ступени развития, то ни о какой завершенности и исчерпанности не может быть и речи. Мы об этом писали и после «Трудно быть богом» и, возможно, будем писать и в будущем. Если же считать темой этой повести (как это считаем мы) трагедию человека, воспитание и совесть которого требуют немедленных действий, а разум холодно констатирует, что немедленные действия бесполезны и даже вредны, если понимать эту повесть так, то тогда мы, пожалуй, сказали все, что хотели.

3. Мы никогда не уходили от этого жанра. «Улитка на склоне», «Второе нашествие марсиан», «Пикник на обочине» — все это, на наш взгляд, повести, написанные в жанре социальной фантастики.

4. Вопросы оформления книг никогда не играли для нас существенной роли. Пусть в книге будет поменьше опечаток, пусть у нее будет твердая обложка и пусть ее будет приятно взять в руки — вот и все требования, которые мы предъявляем к книге. Что касается иллюстраций, то они должны быть либо очень хороши, находиться в точном соответствии со стилем книги, либо пусть их уж лучше вовсе не будет. Книги для школьников надо иллюстрировать обязательно — мы по собственному опыту далекого детства знаем, как это важно — иллюстрации в фантастической книжке.

5. Признаемся честно, этот вопрос ставит нас в тупик. Мы являемся в высокой степени неспециалистами в шахтном деле. Нам ясно только, что прогресс технологии неизбежно приведет к почти полной автоматизации этого рода работ, ибо только автоматизация способна обеспечить наивысшую эффективность и безопасность шахтерского труда. Шахтер будущего — это, несомненно, инженер, за пультом, управляющий с поверхности земли мощным комплексом машин, работающих под землей, в скале, на дне океана. Можно представить себе также шахты-комбинаты, в которых добыча либо совпадает с переработкой и использованием ископаемых, либо непосредственно (без звена транспортирования) предшествует переработке и использованию. Напр., уголь не добывается в нынешнем смысле слова, а подвергается перерабатывающим процессам прямо в пласте. Но, повторяем, это мнение крайних НЕспециалистов.

Дорогой Аркашенька!

Наконец-то! Вчера закончили ремонт. Теперь надо за ними мыть и все ставить на места. Но это уже одно удовольствие.

1. Пока снова не забыл. СРОЧНО сходи, куда ходил в прошлом году, и получи доверенность на гонорары в Польше. В ДВУХ экземплярах. И перешли. И сделай это без откладки, а то снова забудем — и ты, и я. Картиночка будет, если я припрусь в Варшаву без твоей доверенности!

2. Звонил в бухгалтерию Лендетгиза. Фонды получены. Деньги нам с тобой переведут в ближайшее время (а может быть, и уже перевели — я звонил 3-го). Это, напоминаю, остатки за М в сборнике.

3. Деньги, каковые мне через тебя причитаются (за МиП, 10 проц. за мульт, и, может быть, аванс за переиздание в Детгизе) перешли, пожалуй, с мамой. Это будет проще всего и быстрее всего.

4. История с мультом весьма огорчительна, но никакой «сплошной загадки» для меня не представляет. В конце концов, разве когда-нибудь бывало иначе? Жалко только, что не удалось выжать нормальных 50 проц. Может быть, еще удастся? Поднажми там. И между прочим, уверяю тебя, с МиП будет то же самое, а потому вырывай за него деньги при каждом удобном случае. Перечитай договор и следи за всеми формальностями: вариант принят — деньги на бочку.

5. Ты огромный молодец, что так здорово вкалываешь над МиП. Да уж! А. Н., как известно, мудак и задница, когда речь идет об учете, контроле и прочей финансовой дисциплине, но уж коли речь зашла о работе!.. Я вот, напротив, ничем похвастаться не могу. Воображал, что буду хорошо работать, пока идет ремонт. Куды там!.. Машинку ведь некуда поставить! Впрочем, думать я не перестаю, а время еще есть.

6. Я тоже полагаю, что встретиться лично с Беляевым не повредило бы. Готов при необходимости принять участие, хотя, честно говоря, считаю, как и раньше, что такие беседы лучше проводить тет на тет — чтобы друг другу не мешать и не создавать неловкостей. Тем более что в данном случае картина предельно ясна. В общем действуй, как найдешь нужным, но учти, что 4-го августа я отбываю в Коктебель.

7. Посылать мне I вариант МиП не надо. Какой смысл?

8. Договор с Детгизом — это хорошо! Смущает новая вещь, смущают сроки, смущает жидкий аванс. Ты точно выяснил, что так мало нам полагается? Ведь в Лендетгизе нам (тоже за переиздание) выплатили 50 проц. из расчета 120 руб. за а. л. Проверь все-таки.

9. Вручил ли ты Биленкину деньги?

10. Не забывай каждые две недели названивать в УОАП и Межкнигу. Что это тебе — шею мыть, что ли?

Ну вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет.

Дорогой Борис!

1. За доверенностью для Польши схожу, когда кончится фестиваль[94]: сейчас никого нигде не добиться.

2. Деньги из бухгалтерии Лендетгиза не получил.

3. Деньги за МИП посылаю. За мульт (10 %) вышлю с очередной получки. Договор на переиздание в Детгизе, равномерно с прочими договорами там же, пока задержался подписью начальства, ибо Детгиз обанкрутился: даже получку сотрудникам занимали у какого-то другого учреждения. Нина утверждает, что это на месяц, не более.

4. Все киношные дела, в т. ч. и по Мультфильму, отложены из-за того же фестиваля. Никого нет на местах, никто никого не может поймать.

5. МиПа написал 45 страниц, уперся в последний кусок — Гай в группе. Предаюсь размышлениям. Это как бы самостоятельный сюжет, который хочется продумать поподробнее. Короче, осталось писать страниц 40.

6. Имеет место соображение, что хорошо бы идти не к Беляеву, а прямо к Демичеву. Но это надо опять же отложить до выяснения судьбы Мультфильма. Чтобы пойти сразу по двум делам.

7. Ни в ОАПе, ни в Межкниге ничего нового.

8. Расчет по договору с Детгизом сделан правильно. Конечно, денег маловато, но все по закону.

Пока все.

Жму и целую, твой Арк.

Привет Адке.

Дорогой Аркашенька!

Задержался с ответом, думал, будут новости. Нет особых новостей.

1. Спасибо за деньги. Очень в жилу. С деньгами за мульт не торопись — дело терпит, встретимся — отдашь (или не отдашь, если будет трудно).

2. Деньги из Лендетгиза и я не получил. Озверев, позвонил туда, и что же? У них, видите ли, был квартальный отчет, и потому они еще не переводили! А ведь обещали, суки, перевести не позже 10-го. В общем, я рыдал, орал, плевался в телефон — обещали в ближайшее время, но дату все-таки не назвали. Словом, где-то в августе получим.

3. Не забудь про доверенность для Польши. В двух экзах.

4. Отдал ли Биленкину 30? Что-то ты ничего об этом не пишешь.

5. Получил письма. От Блока Румынского[95] (ты, вероятно, тоже получил). Я ответил в том смысле, что достать экз ТББ невозможно. Не хочет ли он на немецком или испанском? И почему бы ему не перевести ОО? Очень трогательное письмо пришло из Свердловска. Тамошний студенческий театр ПИЛИГРИМ поставил в прошлом году ХВВ под названием «Слег!». Пишет режиссер. Присылает вырезку-рецензию из местной комсгазетки (похвальную) и кучу фото с генеральной репетиции. Рассказывает кое-что о постановке. Мне понравилось, что у них зал был практически соединен со сценой. Зал — Земля, сцена — Город Дураков. Граница — забор, изрисованный надписями (в т. ч. «слег»). Желающие могли подняться из зала на сцену (зрители — туристы) и выпить в баре прохладительного — бесплатно, как и все в Городе. Он пишет, что поставили премьеру весной, хотели возобновить осенью, так хрен-с! Не разрешили. Еще одно письмо пришло из Новосибирска, из тамошнего электротехнического института. Пишет преподаватель кафедры философии и марксизма. Он там второй год учиняет при кафедре диспуты о ф-ке, так прислал две вырезки об этих диспутах из институтской газетки «Энергия». Все это очень трогательно, хотя и бесполезно.

6. Звонил я в ДетгизЛен насчет сборника ПXXIIВ+М. Дело движется, хотя и медленно. Обещают скоро начать расклейку. Рисунки то ли готовы, то ли будут готовы вот-вот. Художник тот же, что в «Талисмане».

7. Читаю ребятам ГО. Еще не кончил, так что обсуждения не было пока, но вроде бы нравится. Эх, все мы неправильно делаем! Нам надо сейчас вообще исчезнуть, перейти на псевдоним, зарабатывать деньги таким образом и писать потихоньку ГО. Это я к тому, что зря мы затеяли с «Авророй». Придумывается трудно. Синяков и шишек будет в изобилии, а денег — вше на лапу.

8. Один ты меня радуешь. Уверен, что с МиП-С будет все ОК, и, возможно, даже еще 10 % дадут. Ты там особенно не корячься. Важно дать им поначалу общую канву. Все равно заставят, засранцы, все заново переписывать.

9. Не забывай каждые две недели звонить в ОАП и Межкнигу. Прямо так и запиши на будущее в своей амбарной книге (если ты ею еще пользуешься). Если до сентября опять ничего не пришлют, придется снова писать им, напоминать, гадам. Кругом — жулье! Ужас.

10. Насчет похода к Демичеву. Не слишком ли радикально? Страшно, брат. Времена больно смутные, ни хрена не понять. Не посоветоваться ли предварительно с Нинами — с Матвеевной и Сергеевной? С Беляевым как-то все попроще. Ожидаемого толку, конечно, поменьше, но ведь и возможного риску тоже значительно меньше. То ли сейчас время, чтобы идти ва-банк? Понимаешь, есть что терять, вот в чем беда: договоры с Детгизами, со сценарной студией, с «Авророй», в конце концов. Напомним мы о своем существовании — как это все грохнут! И вася-кот. Правда, с другой стороны, конечно, ситуация вроде не катастрофическая — видишь, Литературка нас все чаще поминает и каждый раз — без мата. Нет, не знаю. Советуйся брат, советуйся! За Беляева я точно ЗА, а насчет Демичева — советуйся. В ЦК ВЛКСМ бы сходить. Я теперь точно ошшушшаю, что вся МолГвардейская история тянется ТОЧНО оттуда. Неужели нет там ни одного симпатизирующего нам человека?

11. Ехать в Коктебель я намерен 4-го. Черкни еще письмишко, а? До моего отъезда.

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке приветы.

Мама благодарит за все и тоже шлет привет. Она ОК.

БН упоминает «Литературную газету» в связи с тем, что на ее страницах развернулось обсуждение фантастики под рубрикой «Кризис жанра?». В течение года участники дискуссии (Кагарлицкий, Парнов и др.) высказывают свое мнение, почти каждый из них упоминает и что-то из АБС — так, мимоходом, но как само собой разумеющееся и наиболее известное, не требующее подробных пересказов.

Точно так же в этом году упоминаются АБС в связи с обсуждением книг Урбана и Черной на страницах «Литературного обозрения»: статьи Ю. Смелкова в «Вопросах литературы» и А. Галина (псевдоним А. Балабухи) в «Неве».

Дорогой Борик.

1. Получил деньги из Лендетгиза — 516 ру.

2. Получил письмо из ОАП с приглашением позвонить насчет гонорара из ВНР. Сегодня буду звонить.

3. Звонил в Межкнигу, нашего Лунина нет, он в отпуск ушел, но по счастью оказался наш прежний шеф, Фомин, который работает в Кельне и приехал сюда в командировку. Он обещал пройтись по бумагам в бухгалтерии и выяснить все насчет наших счетов с ФРГ.

4. По странному совпадению (Фомин никак не связан с США) на следующий же день получил из Межкниги экземпляр «Трудно быть богом», издано в Нью-Йорке издательством «Сибэри Пресс», в серии «Сайенс метафикшн» (в рекламе на задней полосе суперобложки объявлены в той же серии «Непобедимый» и «Рукопись, найденная в ванне» Лема). Само собой, прочитал от доски до доски. Перевод очень неровный, местами — отдельные предложения — имеют прямо противоположный смысл, масса опечаток, но есть места, переведенные очень хорошо. Не знаю, выслали ли и тебе, поэтому пока этот экз оставляю здесь.

5. Вышел номер «Сорэн бунгаку» («Советская литература», яп.). В нем опубликован с незначительными сокращениями наш «Малыш». Денег за это не будет, издание наше.

6. В пятницу (сегодня понедельник) по требованию — вдруг — Соловьева, директора сценарной студии, отнес ему для ознакомления готовую часть МиПа, зван к нему сегодня в полдень для разговора.

7. Один из наших друзей переслал мне адресованное ему письмо югославского переводчика Митора Поповича. Вот выдержка:

«…Я не мог узнать по телефону, что у нас переводили из фантастики Стругацких, но издательство „Карманная книга“ у нас издает фантастику. Если есть что-нибудь по размерам печатных листов приблизительно как „Солярис“ (его издали именно в этом издательстве), прошу БЫСТРО мне выслать почтой книгу, я должен до сентября подготовить предложение. Я был так оккупирован другими книгами, что не сделал этого в Москве…»

Полагаю сегодня зайти к нашему приятелю и передать ему для Поповича ПнО — выдирку из «Авроры».

8. С Биленкиным и Ревичем еще не встречался. То одного, то другого нет в городе. Буду еще звонить.

9. В Мультстудии ничего. Был у меня в субботу Снесарев, главный редактор. Похоже, у них там опять разгром какой-то.

10. Звонил ребятам в МолГв, они рекомендуют обратиться не к Демичеву на первых порах, а в ЦК ВЛКСМ. Обещали к сегодняшнему дню посоветоваться и определить, к кому там надо обращаться.

Вот пока все. Если будет не лень, черкни из Коктеёбля.

Адке и Росшеперу привет.

Позвони мамочке, передай мои сердечные поцелуи и скажи, что на днях напишу.

Жму и целую, твой Арк.

У Машки 2-го начинаются экзамены.

Дорогой Аркашенька!

Спасибо за письмишко. Приятно было получить перед отъездом.

1. Одновременно с твоим письмом пришло здоровенное без адреса (обратного) — некий Н. Бочаров прислал копию своей статьи в Литературку. Называется «Кризис отношения». Парень берет быка за рога и, хоть и неуклюже, но очень толково и напористо объясняет весь кризис в ф-ке тем, что затирают «ведущих фантастов, общепризнанных фантастов № 1», каковые «почти не печатаются, находятся в опале и перебиваются крохотными повестушками и рассказами, печатаемыми в местных журналах». Очень все свирепо написано, опубликовано, конечно, не будет, да и вообще, того, не было бы хуже. Я таперича пуганый.

2. Купил тут я новый словарь-справочник «Новые слова и значения», изд-во «Советская энциклопедия», Москва, 1973[96]. Поздравляю вас, Аркадий Натанович! На странице 209 имеем: «КИБЕР, а, м. Кибернетическая машина, робот (в разг. проф. речи)…» Приятно, правда? Но дальше идет хуже. Там у них каждое слово сопровождается примерами. Так вот к нашему КИБЕРу примеры у них: 1. Из КомсПравды. 2. Из Анчарова. 3. Из Шефнера. Ссылаются также на Гранина и неких Рубина с Рыжковым[97]. Мать вашу за ногу!

В кои-то веки введешь в язык новое слово — и тут же тебя как автора забывают! Нет, этого так оставлять нельзя. Подговори ты там Нуделя что ли или Севку — пусть напишут. Нам самим же неудобно. Тебе для памяти: слово КИБЕР придумали мы лично и впервые опубликовали его в рассказе «Забытый эксперимент» («Знание — сила», № 8, 1959 г.). Кроме того, ПЛАНЕТОЛЕТ и ПЛАНЕТОЛЕТЧИК — тоже, по-моему, наше изобретение, хотя здесь я не так уж уверен. Помню только отчетливо, что ты это слово все протаскивал, а оно мне ужасно не нравилось, казалось надуманным. И было это во времена СБТ.

3. Американское издание ТББ получил вчера. Очень удивился. Тоже, конечно, стал читать, но, натурально, не подряд. Одну глупость нашел: это когда Румата в полудреме видит Киру и Анку на высоком доме «в Советской России» — это они так перевели «на плоской крыше Совета». Совсем не понял я в выходных данных: при чем здесь МЕЖДУНАРОДНАЯ КНИГА?

4. Прочитал Громо-Нуделевское сочинение про Институт Времени[98]. Ах, подлецы, ах, негодяи! Скажи им, что в следующем нашем романе выведем их в натуральную величину. А вообще детектив, противу ожиданий, оказался совсем неплох. К сожалению, слишком быстро становится ясно, что к чему. Однако мотив убийства придуман прекрасно — тут они орлы!

5. То, что ты получил деньги из Лендетгиза — это прямо фантастика! Неужели мой разговор так сильно на них подействовал? Ну и быстрота!

6. Чует мое сердце, что не получить нам 50 % ни за мультик, ни за МиП. Но я был бы, однако ж, весьма тебе благодарен, если бы ты прислал мне отчет о своих переговорах с Соловьевым, а равно и в ЦК ВЛКСМ (если), в Коктебль по адресу: Крым, пос. Планерское, Дом творчества писателей.

7. Да! Тут ни с того ни с сего пришло мне на квартиру извещение о почтовом переводе на 44 руб. 42 коп. на имя Воскресенской Елены Ильинишны! Адрес мой, фамилия Ленкина. Завтра пойду выяснять. Наверное, придется им возвращать перевод назад, там будут долго разбираться… в общем не скоро вы получите эти рубли.

8. Улетаю 4-го утром, возвращаюсь 27-го.

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Ленке — привет.

Машке — ни пуха ни пера!

P. P. S. Не забудь отдать Биленкину деньги. Неудобно же! Кстати, какова судьба письма к Стукалину?

Дорогой Борик.

Никаких конкретных новостей пока нет.

1. Был у Белы. Сергей ходил к Ганичеву и требовал договора с нами. Ганичев сказал, что в принципе ничего против не имеет, но он еще не прочитал рукописи (а рукопись у него, подлеца, уже три месяца) и сейчас идет в отпуск, а как вернется из отпуска, то прочитает, и тогда будет решать. И добавил в ответ на Сергеевы протестации: «Ждали они два года, подождут еще месяц». С тем все и кончилось. Видимо, дело решится где-то во второй половине сентября. С-суки.

2. В Мультстудии ничего нового. Однако Ларин настоятельно рекомендует следующее. Существует положение авторского права, согласно которому, если студия не дала никакого заключения в течение двух месяцев, автор может претендовать на 100 %. И чтобы я отправился туда и, переговорив предварительно со Снесаревым, изложил эти соображения прямо директору и потребовал бы от него либо 1) чтобы развернутые причины отказа дал Комитет, либо 2) чтобы развернутые причины отказа дала Студия, либо 3) чтобы с нами расторгли договор, уплатив нам 100 %. При всех обстоятельствах следует сразу после разговора идти в ОАП и просить юрисконсульта начать дело, не дожидаясь результата. Сегодня я намерен говорить со Снесаревым.

3. Если будем встречаться в сентябре, то не раньше, чем в последней декаде. Причины тому чрезвычайно важны, пока рассказывать тебе не буду, а расскажу где-то в середине сентября, когда все останется позади так или эдак.

4. Машка поступила в МИИТ на отделение автоматики и электронно-вычислительных машин (АЭВМ), набрала на балл выше проходного. Так что хоть с этой морокой все кончено.

5. Носил то, что сделал по МиП’у в Студию. Читал Шлепянов, дал ЦУ, в результате которых пришлось все переделывать. Начал снова и написал уже сорок три страницы, почти половину. Но больше в незаконченном виде давать сценарий не буду.

И с тем, кажется, все дела. С Биленкиными-Ревичами так и не встретился, да они и не в городе.

Жму, целую, твой Арк.

Привет Адке и Росшеперу.

P. S. Мы с Ленкой 23 окт. едем на полный срок в Дубулты.

Дорогой Аркашенька!

О боже! О господи аллахе (как любит восклицать мой сын)! Кажется, я наконец дома! Иезус, Мария и Иосиф! Нет, все эти коктебели, крымы, аэрофлоты и тутти-фрутти — не (повторяю НЕ) для белого человека! Ну ладно.

1. Письмо твое меня дожидалось. Спасибо. Действуй там по обстоятельствам и, главное, тщись выдрать у равнодушного хаоса 100 процентов (в крайнем разе — 50). Главное, что Машка поступила! Мария — ура! Вив Мари! Поцелуи ей мои и наши и поздравления. Скажи ей, что она — орел.

2. Несмотря на то что ты ссылаешься на некие серьезные обстоятельства, намерен я все-таки просить у тебя свидания именно в середине сентября. Положение тут складывается такое. Документы в Польшу я получу дней через пять-десять, не раньше. Надо успеть взять билеты, связаться с Иреной и т. д. В общем получается, что в Польшу я смогу поехать только в конце сентября. А я очень хотел бы повидать тебя и побывать в Москве до поездки в Польшу. Мы могли бы: а). Обсудить зМЛдКС — я, конечно, продвинулся чрезвычайно мало и вообще имею серьезные по поводу этой повести соображения, каковые надобно обсудить; б). Быстренько подшлифовать МиП-С — на пару мы покончили бы с первым вариантом моментально и эффективно; в). Обсудить полученное из Одессы письмо, в коем режиссер театра миниатюр предлагает нам договор и сотрудничество; г). Кроме того, в Москве меня ожидает некое филателистическое приключение, в котором я хотел бы принять самое деятельное участие. Исходя из вышеизложенного (а также из простого человеческого желания встретиться с братом и потрепаться за стаканом чая-виски), предлагаю на твое рассмотрение следующий вариант: я нагрянываю к вам числа 8–10-го, десяток дней мы с тобой эффективно работаем, поглощая по вечерам огромные порции чая-виски, а потом я качу в Польшу и мы снова встречаемся, уже для основательной работы, в Комарово где-нибудь в первых числах октября. А? Отпиши свое мнение срочно.

3. Получил за этот месяц кучу писем (11 штук). Блок Румынский просит прислать ОО (раз уж не можем мы раздобыть ему ТББ). Эрик Симон из ГДР сообщает, что в Познани в сентябре состоится Второй консультативный симпозиум фантастов, и спрашивает, кто из совфантастов поедет туда. Совершенно случайно я узнал, что от Ленинграда послали на утверждение в Москву Брандиса, Дмитревского и Шалимова. Москва утвердила Шалимова. Тот же Симон приводит смешной пример переводческого ляпа в фрговском издании ТББ. Кусок: «…перекошенную животным ужасом всегда такую незаметную, бледненькую физиономию дона Рэбы…» был переведен так: «…всегда такую незаметную бледную физиономию дона Рэбы, теперь полностью разъеденную вонючими комарами…» Симон пишет, что таких ляпов несколько, но в общем перевод[99] неплохой и имел по его сведениям успех у читателей ФРГ и Австрии. Ленинградский Дом композиторов предлагает мне выступить перед композиторами, обожающими наше творчество. Есть и трогательные письма от поклонников.

Вот пока и все. Жду твоего ответа. Крепко пожимаю ногу, твой [подпись]

P. S. Поцелуи Леночке и орлу-Машке.

По предложению БНа состоялась короткая встреча Авторов в Москве.

Провести идею: субъективно никто из отступников не отступник. Каждый убедил себя, что поступает не только разумно, но и с пользой для общества и для науки. «Что, черт возьми, важнее: закончить мою работу по анаэробным или как следует организовать работы в новом большом институте». Но в самой глубине души знает, что подлец, трус, отступник.

Дать рассуждения Малянова о своей работе, когда он пытается уяснить, кому он может помешать.

[Запись между встречами]

1. Обязательно комментарий для ЛитГаз.

2. Поискать «Сельск. молодежь» (~ июнь, июль 1973): Домбровский «Царевна-лебедь»[100].

<…>

10.09.73

Б. в Москве. Работаем над сценарием. Были у Миреров.

11.09.73

Работаем над сценарием. Был Манин.

12.09.73

Работаем над сценарием и комментарием для ЛитГаз.

13.09.73

Раб<отаем> над сцен<арием> и комм<ентарием>.

14.09.73

Закончили комментарий.

Были у Миреров.

Звонили на мультфильм (плохо); в МолГв (неизвестно); в Межкнигу (ничего).

15.09.73

Кейфовали.

16.09.73

Думали о МиП. Принимали Ревича и Биленкина.

17.09.73

Были в Пекине с Маниным.

18.09.73

Б. уезжает.

Комментарий для «Литературной газеты», над которым работали АБС в эту встречу, сохранился в архиве. Он датирован 14 сентября.

Итак, еще один путь в таинственное гиперпространство закрыт для фантастов. Айзек Азимов с присущим ему изяществом и талантом популяризатора еще раз продемонстрировал нам, как наука, способная открывать столь широкие перспективы и горизонты для самого богатого воображения, способна также воздвигать этому воображению непреодолимые препоны.

Азимов-популяризатор известен нисколько не менее, чем Азимов-фантаст. Нам кажется, что в качестве научно-популярного эссе рассматриваемая статья представляет своего рода образец. Нам ведь и раньше приходилось читать общедоступные материалы относительно «тахионно-тардионной гипотезы», но мы впервые столкнулись с таким точным, кратким и ясным изложением ее сути. Однако в той мере, в какой статья касается проблем фантастической литературы, она представляется нам, мягко выражаясь, уязвимой.

Ну скажите на милость, что бы выиграли писатели-фантасты, что бы выиграли читатели фантастики, что бы, наконец, выиграла сама фантастика как литературное течение, если бы «тахионно-тардионная гипотеза» решила бы вопрос о возможности передвижения со сверхсветовыми скоростями в положительном смысле? Думается, ничего.

Конечно, было время, когда более или менее строгое научно-техническое обоснование фантастических событий, происходящих в романе, рассматривалось как признак солидности, а заодно и утверждало реноме автора как эрудита. Это была традиция, сложившаяся в жюльверновские времена, когда научно-популярной литературы не существовало. В отечественной фантастике еще совсем недавно строгая научная обоснованность полагалась вообще едва ли не главным достоинством произведения. (Помнится, в аннотации к одному роману о путешествии на Марс редакция с особенным восторгом подчеркивала то обстоятельство, что автор самостоятельно вычислил взаимные положения фигурирующих в романе планет.) Вот и торчат теперь тоскливыми пугалами на пройденных литературных путях эти ужасные гибриды популярных учебников с приключенческой макулатурой. Впрочем, если даже отвлечься от подобных несомненных крайностей, нетрудно заметить, что в самых лучших, ставших уже классическими образцами произведениях научной фантастики самые слабые, самые худосочные страницы уделены именно попыткам научно-популярно объяснить несуществующее, невероятное или пока невозможное.

Как писатели, мы в свое время отдали обильную дань этой почтенной традиции, а потом нам пришла в голову крайне простая по своей сути мысль: неважно, каков принцип устройства двигателя межпланетного (межзвездного, межгалактического) корабля — важно, что за люди составляют его экипаж, что представляет собой общество, которое послало или прогнало их в глубокий космос, что они ищут там, что они хотят там найти и с чем боятся столкнуться. По нашему глубокому убеждению, весь богатейший опыт мировой фантастики свидетельствует о том, что только подобный подход дает автору возможность (правда, только возможность) создать полнокровное литературное произведение.

А двигатели. Ну что ж — двигатели! Не годится «тахионная гипотеза», сойдет репагулярный переход Ефремова или проникновение в соседствующее пространство Саймака, или, на худой конец, обыкновенная незамысловатая нуль-транспортировка. Ведь если говорить обо всем этом серьезно, то вряд ли в ближайшем будущем наука даст сколько-нибудь конкретный рецепт, как (по словам Ивана Ефремова) преодолевать пространство вместо того, чтобы ломиться сквозь него. И между прочим, как бы ни стремился Азимов-популяризатор установить сколько-нибудь прочную связь между физикой переднего края и фантастической литературой, Азимов-фантаст в своей практической литературной деятельности уделяет этой связи лишь приличествующее ей, то есть минимальное, внимание.

В перерыве между встречами АН пишет заявление в ВУОАП.

Во Всесоюзное Управление бюро

по охране авторских прав

от члена СП СССР

Стругацкого Аркадия Натановича

В середине 1971 г. киностудия «Союзмультфильм» предложила мне написать сценарий полнометражного художественного мультфильма. К декабрю того же года я представил на студию соответствующую заявку. 16 декабря 1971 года со мной был заключен договор на сценарий фильма «Погоня в космосе», вследствие чего мне был выплачен аванс на сумму 750 руб. (Из суммы договора 3000 руб.)

Сценарий, который я представил на месяц раньше договорного срока, был принят как первый вариант, в результате чего мне выплатили положенные 10 % суммы, определенные договором. Вскоре я представил студии второй вариант сценария, который был также принят сценарно-редакционной коллегией, но, как и в предыдущий раз, принятие его не было оформлено заключением. И второй полагающейся мне суммы гонорара я не получил.

В течение 1973 г. директор киностудии т. Вальков М. М. попросил меня в порядке любезности написать на основании того же договора другой сценарий, который подошел бы режиссеру Котеночкину. Будучи уверен в абсолютной порядочности студии, я, под псевдонимом С. Ярославцева, написал другой сценарий полнометражного мультфильма под названием «Конец планеты негодяев». Сценарий был принят весьма хорошо, как режиссером, так и директором. Однако на этот раз я не получил ни заключения, ни договора, ни гонорара. Подразумевалось, что по этому сценарию сразу будет делаться режиссерская разработка (т. е. сценарий пойдет в запуск) в результате чего я получу всю сумму сразу, как за покупку сценария. Этот сценарий мною был сдан в мае 1973 г. Однако дело на том и кончилось.

В сентябре 1973 г. я неожиданно получил от студии извещение о том, что договор со мною расторгается «по тематическим соображениям». При этом бумага была написана не на бланке, и печати на ней не стояло.

Оставляя в стороне этическую сторону дела (беспрецедентную бесцеремонность, с которой студия нашла возможным обращаться с автором), полагаю себя вправе претендовать на выплату мне всей суммы гонорара, обусловленной п. 10 типового договора и по существующему в авторском праве условию о том, что при отсутствии заключения сценарно-редакционной коллегии по прошествии срока, определенного для составления этого заключения, сценарий считается окончательно принятым.

Прошу ВУОАП квалифицированно разобраться в этом деле и помочь мне, если авторское право на моей стороне, восстановить справедливость.

При сем прилагаю:

1. Типовой сценарный договор с киностудией «Союзмультфильм».

2. Уведомление студии о расторжении договора.

5 октября 1973 г.

9.10.1973

Вчера Б. приехал в МСК писать МиП.

Гаг — 16, Бойцовый Кот с 10 лет, дитя трущоб.

1. Война.

2. Город (гостиница).

3. Усадьба Корнея.

4. Робот.

5. Путеш<ествие> по миру.

6. Соотечественники.

7. Лагерь.

8. Попытка удрать на ракетодром.

9. Создание оружия.

10. Взрыв страстей; истерика: «Не хочу!»

11. Возвращение.

Недоверие и страх → презрение (богов можно обвести вокруг пальца). Противоречие фанатизма: подспудное стремление находить недостатки у богов; удовлетворение, когда бога удается обмануть. Утилитаризм фанатика: использовать могущ<ественные> силы для личных целей.

В конце — жгучая зависть к ребятам, как они с аппетитом живут и какой он на их фоне увечный.

Развенчание фанатизма оставляет после себя футляр для хорошего человека. Разрушение фанатизма вовсе не создает цинизма, оно создает голод по идеологии, кот<орая> не дает дороги цинизму.

10.10.1973

[См. рисунок карты на стр. 2 вклейки.]

Утром сделали 6 стр.

Вечером сделали 2 стр. (8)

11.10.73

Утром сделали 3 стр. (11)

Вечером сделали 5 стр. (16)

12.10.73

1. Декорация. Испытание. (А звезды? А Луна? А язык?)

2. Действит<ельно>, Земля, но Корней — офицер; он меня испытывает. Д<олжна> быть тонкая игра.

3. Всё правда. Но что надо землянам? Почему не отпустили? Хотят завербовать? Завербуюсь — а Корней наш офицер? Вон он какие разговоры ведет про его сиятельство.

Сделали 8 стр. (24)

13.10.73

Сделали 5 стр. (29)

Вечером сделали 3 стр. (32)

Череп человека. Не человека. Разумн<ая> раса — негуманоиды. Никак не договориться. «Мне здесь тоже полагается стоять».

14.10.73

Сделали 6 стр. (38)

Вечером сделали 2 стр. (40)

Чем ты отличаешься от человека?

— Я знаю о себе все.

Обелиск.

Муштра (строевая).

Политзанятия (в тени обелиска).

Насчет звездолетов.

Насчет информария — чтобы Корней ничего не знал.

Об оружии.

15.10.73

Сделали 6 стр. (46)

Вечером сделали 2 стр. (48)

Написали письмо Ганичеву.

[См. рис. на стр. 3 вклейки.]

16.10.73

Сделали 2 стр. (50)

А. в Детгиз; Б. за билетами.

ПРЕРВАЛИСЬ НА 50 СТР.

Будем заниматься МиП.

17.10.73

Работаем над сценарием.

18.10.73

А. пишет сценарий. Б. копается в бумагах.

19.10.73

Аналогично. Были у Миреров.

20.10.73

Б. уезжает.

Письмо директору «Молодой гвардии» Ганичеву, написанное 15 октября, сохранилось в архиве.

Уважаемый товарищ Ганичев.

Как Вам, вероятно, известно, наша попытка встретиться с Вами окончилась ничем. Поэтому тот вопрос, который мы намеревались задать Вам при личной встрече, нам остается задать письменно.

В конце 1970 года мы подали в издательство «Молодая Гвардия» заявку на авторский сборник «Неназначенные встречи», включающий наши новые повести «Дело об убийстве», «Малыш» и «Пикник на обочине». Издательство воздержалось тогда от вступления с нами в договорные отношения под тем предлогом, что одна из повестей к тому времени еще не была закончена.

В начале 1972 года мы представили в издательство уже полную рукопись всего сборника. На уровне редакции сборник был принят с удовлетворением, однако договор с нами Издательство опять не заключило.

В начале мая 1973 года мы получили редакционные замечания, в соответствии с которыми произвели значительную работу по стилистической и сюжетной правке сборника. Насколько нам известно, правка эта полностью удовлетворила редакцию, однако заключение договора опять же не последовало — без сколько-нибудь вразумительных объяснений.

С тех пор прошло уже пять полных месяцев, а со дня подачи заявки — три полных года. Договора по-прежнему нет.

И мы хотим, товарищ Ганичев, задать Вам вопрос: в чем же дело? Что происходит? Как все это объясняется?

Может быть, наши повести содержат какие-то идейно-художественные просчеты? Давайте посмотрим.

Все три повести давно опубликованы в периодике («Юность» и «Аврора»). Повесть «Малыш» успела уже выйти в сборнике научной фантастики, изданном ленинградским филиалом издательства «Детская литература», и в журнале «Советская литература» на японском языке. Повесть «Дело об убийстве» выпустили отдельным изданием в ГДР, ПНР, ЧССР. Повести «Пикник на обочине» посвящена развернутая и весьма положительная рецензия в журнале «Литературное обозрение». Наконец, в распоряжении редакции имеются несколько сугубо положительных внутренних рецензий и ни одной отрицательной. Очевидно, что гипотеза об идейно-художественных просчетах является несостоятельной. Так в чем же дело?

Мы связаны с издательством «Молодая Гвардия» полтора десятка лет. Все наши лучшие вещи опубликованы в этом издательстве. Теперешнее положение с нашим сборником беспрецедентно.

Мы самым настоятельным образом просим вас, товарищ Ганичев, разобраться в этом ненормально затянувшемся недоразумении и положить ему конец.

С уважением

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

Вскоре после возвращения из Москвы, 22 октября БН отвечает на очередное письмо Штерна, где описывает работу вдвоем.

<…>

Хотите попробовать работать в соавторстве? Дело хорошее. Методик такой работы существует несколько. Мы, кажется, испробовали их все. Наш опыт позволил нам сформулировать следующий фундаментальный принцип: результат тем лучше, чем большая доля работы проделана в непосредственном контакте соавторов. Иначе говоря: все делать вместе. Обдумывать идею — вместе. Разрабатывать сюжет — вместе. Составлять подробный план — вместе. Писать черновик — вместе. Править черновик — вместе. Писать чистовик — вместе. Все — вместе. Никаких этих глупостей: «Ты составляешь план, я составляю план, потом сравниваем и выбираем лучшее»; или: «Ты пишешь все четные главы, а я все нечетные…»; или: «У тебя лучше получаются диалоги, а у меня — описания, так вот давай, ты будешь…» и т. д. Обдумывать идею, разрабатывать сюжет и составлять подробный план вместе — это одно удовольствие. Собственно писать — тут дело хуже. Нужна привычка; нужно усилие воли, чтобы преодолеть смущение и стесненность; нужна взаимная терпимость, иногда поистине безграничная. Впрочем, мне приходилось работать в соавторстве не только с Аркадием, и у меня создалось впечатление, что если собираются вместе люди с юмором, уважающие друг друга и симпатизирующие друг другу — дело пойдет. Сам процесс писания состоит из последовательного предложения и обсуждения фраз. Один предлагает, другой либо принимает сразу, либо вносит поправки, либо предлагает свой вариант. Не разрешается отвергать вариант соавтора без объяснений причин. Не разрешаются аргументы типа: «Нутром чую, что это не годится!..» или «Не годится потому, что не хватает чего-то этакого… не знаю как выразить… в общем — не хватает…» Наконец, категорически запрещается отвергать, ничего не предлагая взамен. В спорных случаях, когда оба соавтора предложили свои фразы, обосновали их и не могут найти компромисса, из кармана достается пятак и проблему решает жребий. В таком вот плане.

<…>

Дорогой Аркашенька!

Ну, надеюсь, вы с Ленкой в добром здравии и вновь готовы к бою.

1. Звонил я в Комарово. С 20 ноября дом встает на ремонт. Так что придется искать нам с тобой другое пристанище. Давай свои предложения. Я в общем готов приехать, как и договаривались — числа первого. Срочно отпиши.

2. У меня теперь новый телефон: 91–37–55. Запиши в свою книжечку[101].

3. Был я в «Авроре», говорил с Островским насчет МиП и отсрочки. Договорились. Теперь надо представить рукопись в начале марта, не позже. Поднатужимся?

4. Разыскал на Ленфильме с Лешкиной помощью окончательный вариант ДоУ-С. Перепечатал вот и завтра отправлю Ирене. И да поможет нам бог.

5. Получил любопытное письмо от Эрика Симона из ГДР. Он находится в переписке с эдитором изд-ва «Инзель» г-ном Роттенштайнером. Так вот «Понедельник» они там собираются издать весной 74-го, а УнС — в конце 75-го или в начале 76-го. Не торопятся, я бы сказал.

6. Котляр снова лягнул нас в «Октябре»[102]. На этот раз ляг получился какой-то совершенно уж бредовый — этот кретин обвинил нас в том, что мы всегда выступали против художественной фантастики во имя фантастики как приема. Впрочем, в основном удар направлен там не против нас, а против Альтова.

7. Письма в Марион фон Шредер я так и не написал. Понимаешь, я снова проглядел всю переписку и у меня создалось впечатление, что они переводят деньги точно в конце года, а поэтому пиши — не пиши. Главный же препон в том, что я не нашел пока материала для содержания письма. Надо же как-то и декорум соблюдать.

8. В общем жду от тебя письма со следующей информацией:

а. Где и когда встречаемся.

б. Как дела в кино.

в. Как дела в МолГв.

г. Как дела в Межкниге.

д. Как дела с мультом (суд). (М. п., Мишка мне рассказывал, что читал недавно где-то интервью Котеночкина, где тот заявлял, что бросает «Ну, погоди!» и начинает снимать сценарий Стругацких.)

е. Как дела в Детгизе.

9. В нашем Детгизе ничего особенно нового нет. Редакторшу так пока я и не поймал — она на пенсии и бывает в редакции нерегулярно. А Брандис знает только, что очередной фантсборник стоит на месте, ибо они ждут нашу новую повесть (МиП).

Вот пока и все. Жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет!

А подарочек-то тебя ждет-с! Ужо привезу.

Статья Котляра действительно в основном критиковала Альтова, но в начале статьи досталось и АБС — опять же, как и в других статьях о фантастике этого года, произведения АБС упоминаются без разбора, без пояснений (всем известны — зачем объяснять?).

<…>

Но вот сравнительно недавно художественность в фантастике была поставлена под сомнение так называемым «философским» направлением. По мнению его адептов (братьев Стругацких, А. Громовой, Р. Нудельмана, Г. Альтова и других), фантастика — всего лишь литературный прием, под знаком которого все дозволено. Предметом фантастики был объявлен не герой, воплощенный в правдивый образ и наделенный характером, эмоциями, а некое абстрактное «приключение мысли». Это привело к схематизму, обезличке и подражательству. «Философское» направление увлеклось западной модой на мрачные романы и повести-«предупреждения», в которых человечеству пророчились грядущие бедствия и всяческие ужасы. Строились произвольные модели будущего, лепились модели инопланетного феодализма и фашизма, превозносилась телепатия. Все эти заблуждения и социально-историческое дилетантство вызвали резкую критику в печати со стороны ученых, писателей, философов. Приняли участие в этой полемике на страницах «Известий», «Молодого коммуниста», «Юности», «Москвы», «Литературной газеты» и других газет и журналов также и читатели. Стало ясным, что «философское» направление общественной поддержкой не пользуется. Тогда оно переименовало себя в «новую», «интеллектуальную школу фантастики».

Но смена «вывески» ничего не могла изменить, взгляды и методы остались прежними. Они и завели «интеллектуалов» в тупик дегероизации и бесперспективности. Читатель утратил к их писаниям интерес. Сейчас все эти «Хищные вещи века» и «Уравнения с Бледного Нептуна» недвижимо лежат на книжных полках. Не может заменить «приключение мысли» с мистическим душком ни живых образов, ни полнокровных характеров, ни человеческих эмоций, ни глубоких мыслей. Слабые художественно, творения «философо-интеллектуалов» быстро отжили свой век.

<…>

Дорогой Борик!

Письмо твое получил, отвечаю по пунктам.

1. Ближайшие две недели я буду зело занят здесь в связи со сценарными делами. Далее, я очень хочу приехать на несколько дней в Ленинград, повидать маму и обсудить с тобой некоторые технические детали работы над МиПом. Далее, как там договоримся, так и будем действовать — у тебя или на нейтральной земле (напр. в Дубултах — условия отличные), или у меня. Здесь тебя готовы принять с радостью, но я очень боюсь за Ленку, она же не выдержит и примется таскать после работы всякие тяжести, а это ей абсолютно противопоказано. Итак, я намерен приехать в Ленинград десятого-двенадцатого.

2. В кино дела такие: я кое-что подправил в первоначальном варианте МиПа и сейчас должен новый вариант перепечатать и сдать. Это к первому декабря. Душанбинский сценарий написал[103], сейчас бешено перепечатываю в четырех экзах, одновременно саморедактируясь. К концу месяца должен выслать в Душанбе все четыре.

3. В МолГв никакого почти движения. Усилиями редакции нас втиснули в план 75-го года, сейчас план пошел на утверждение в ЦК ВЛКСМ, что из этого выйдет — неизвестно. Бела советует снова написать Беляеву и попросить поддержку на этом этапе. От Ганичева, естественно, ни слуху, ни духу. Можно изойти в письме Беляеву из этого. Был бы тебе благодарен, если бы ты набросал проектик письма и прислал мне, а то я очень занят.

4. В Межкниге движения никакого.

5. Мультфильм платить отказался, прислал на нас контржалобу. Дело пойдет в суд. Их жалобу на комментирование пришлют мне дней через десять.

6. В Детгизе дела ничего. Мир Приключений сдали в набор, а договор с нами Камир заключать воздерживается. Нина требует, чтобы я шел к Ильину. А мне не хочется.

7. Котляра в «Октябре» читал. А вот читал ли ты статью в № 11 «Вопросов литературы»?[104] Там про нас очень лестно говорят. Хотя ставят на одну доску с Азимовым и Каттнером, что мне претит.

8. В Дубултах встретил громадного гризлиподобного мужчину, который отрекомендовался твоим другом, назвался Юрием Давыдовичем и был все дни пьян. Потом приехал Торопыгин и тоже был пьян.

Вот все дела.

Еще раз прошу проектик письма Беляеву — слезницу, что де научены горьким опытом, не можем больше доверять руководству издательства, просим вступиться. А впрочем, можешь и не писать. В Беляева я тоже как-то не верю. Ну их всех.

Привет Адке и Росшеперу.

Жму, обнимаю, твой Арк.

В это время БН иногда отмечает в рабочем дневнике возможные варианты издания чего-либо и записывает новую идею. Набросок нового сюжета реализован не был, но позднее почти целиком вошел в ХС.

Надо ли общение с ребятами? Как бы без этого. М<ожет> б<ыть> — ввести внука?

24.11.73

Предложил Дмитревскому главу из ГО (III). Он рад.

«Костер» просит чего-нибудь. Дать им «Погоню в Космосе»?

«Возвращение», II изд. для Американца.

Кот — Элегант. Пес по фамилии Верный, он же — Верка. А мальчик — вундеркинд, почитывает «Кубические формы» Ю. Манина (цитаты), очкарик, любит петь, когда моет посуду, Высоцкого. 12 лет в восьмеричной системе счисления; цитирует труды Иллича-Святыча.

Повесть представляет собой рукопись дневника мальчика с добавлением из регистрир<ующей> аппаратуры робота. Некоторые страницы показаны спецам — «спец почесал ногтем седую бровь и молвил: „Как вам сказать…“» — после чего страницы опущены. (Рассуждение о контрапункте кошачьего пения.)

Кот по утрам, вернувшись со спевки, стирает перчатки.

Пса учат за едой не сопеть, не чавкать и пользоваться ножом и вилкой. Уходит демонстративно из-за стола и шумно, с обидой, грызет кость под домом.

В статье Смелкова, упомянутой в письме АНа, та же тенденция — о произведениях АБС говорится в общем, как о всем известных, без рассказа о фабуле или сюжете.

<…>

В романе «Трудно быть богом» Стругацкие подробно и дотошно воссоздают облик и характеры средневековья на далекой планете. Клиффорд Саймак — небольшой американский город, в котором появляются пришельцы из космоса (роман «Почти как люди»). Кобо Абэ — лабораторию, в которой выращиваются подводные люди. И даже поэтичный Р. Брэдбери, зачастую пренебрегающий научной и бытовой точностью, в «451° по Фаренгейту» добивается максимального правдоподобия. Материалом для всех этих описаний, для плотного фантастического быта служат вполне земные реалии (а не порождения фантазии, как у Лема), но цель у «земной» и «космической» НФ одна: в слове воплотить мир, влияющий на жизнь человека, изменяющий ее. Описания в современной НФ несут не популяризаторскую, но художественную функцию.

<…>

В романе братьев Стругацких «Хищные вещи века» мы найдем множество деталей, которые выглядят как прямые реминисценции из «451° по Фаренгейту» или «Утопии 14». Грезогенераторы, погружающие человека в транс, бессмысленные и жестокие «развлечения» людей, не знающих, как убить время, как выбраться из тоски тупого и сытого существования. Общество «меценатов» развлекается тем, что выкрадывает из музеев старинные шедевры… и уничтожает их. Кто попроще — идет к «рыбарям», в старое метро, где оборудовано нечто вроде театра ужасов — с той, однако, разницей, что там и в самом деле можно погибнуть. Четырехчасовой рабочий день, курортный климат, полная сытость — и никакой духовной жизни: Страна Дураков.

<…>

Творчество братьев Стругацких нередко вызывало полемику. Их упрекали в излишней «выстроенности» и однозначности характеров. Отмечалась критикой и некоторая абстрактность социальных концепций, возникавших в их книгах. Надо признать, что отдельные произведения Стругацких действительно давали предмет для спора. И все же мне кажется важным подчеркнуть верность авторов главной своей теме, проходящей через многие их романы и повести, теме, начатой в «Хищных вещах века» (и в «Попытке к бегству»).

В упоминаемом уже романе «Трудно быть богом» она утверждается еще более последовательно.

<…>

Нравственные и духовные качества космонавтов воспитаны и испытаны космическими безднами, трудом и подвигом, — эта сознательная нравственность и духовность противостоит той, что создана бетризацией. Противостоит и не совмещается с ней. Так разрабатывается мотив, намеченный у Стругацких: счастье, «преподнесенное на блюдечке», не обогащает человека, весь путь духовного совершенствования надо пройти самому.

<…>

Вместе с ними [утопией и романом-предупреждением. — Сост.] все увереннее ныне развивается философско-сатирическая фантастика. Дух Вольтера и Свифта оживает в «Звездных дневниках Ийона Тихого» и «Кибериаде» Лема, в цикле рассказов Генри Каттнера о Хогбенах, в памфлете Р. Уормсера «Пан Сатирус», романе братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Можно сказать, что НФ дала новую жизнь философской сатире.

<…>

Дорогой Аркаша!

1. Прямо скажем, ничего не понял из твоего письма по части того, ГДЕ и КОГДА мы будем работать над МиП. «Повидать маму и обсудить некоторые технические детали работы над МиПом» — это конечно прекрасно, но дело в том, что нам некогда теперь уже обсуждать детали работы, нам надо работать. МиП ждут в «Авроре» — раз и в Лендетгизе — два; и там и там — в начале марта. Следовательно, нам осталось три встречи: декабрь, январь и февраль (плюс понадобится еще какое-то время на перепечатку). Поэтому нам нужна сейчас полная определенность. Если у тебя работать нельзя — напиши. Тогда жду тебя 10–12-го, но не обсуждать детали, а просто вкалывать до тех пор, пока не кончим черновик (думаю, что за 10–12 дней управимся). Жить будешь у мамы, а вкалывать будем у меня. Это не слишком удобно, но за неимением лучшего… Короче говоря, немедленно и точно напиши свое решение по этому вопросу. (Дубулты — вещь по-моему нереальная сейчас; может быть, в январе или феврале?)

2. Если встречаться будем в Ленинграде, свяжись, пожалуйста, с Севкой за несколько дней до своего отъезда. Он передаст тебе марки для меня, ты их привезешь, и я буду в восторге. (Только не ссылайся, умоляю, на чудовищную загруженность — операция встречи с Севкой вряд ли займет у тебя больше двух часов, считая с дорогой.)

3. Тут на меня напал из-за угла Дмитревский — требует что-нибудь для ленинградского сборника фантастики, который они наконец, кажется, пробили в Лениздате. Я сначала отослал его разбираться с Брандисом, которому обещан МиП для Лендетгизовского сборника, а потом подраскинул мозгой и меня осенила гениальная идея. Я предложил ему главу (3 а. л.) из неоконченного фантромана, который мы пишем вот уже два года, написали 4,5 главы, а кончить все не можем, так как приходится все время зарабатывать деньги. Третья глава под названием, скажем, «Переворот» — коротенькая врезка, объясняющая в общих чертах ситуацию, то, се… В общем, он был очень доволен. А как твое мнение? Почему бы нам не заработать по 900 на рыло? Работы практически никакой, только небольшая правка и расходы на перепечатку. А?

4. Как так — в Межкниге никакого движения?! А что это ты маме писал насчет шведов и УнС? Отпиши поподробнее!

5. О статье в «ВопЛи» слышал. Краем уха. Знаю только, что Гор жаловался Брандису на автора статьи: зачем-де он восстанавливает (сталкивает с? противопоставляет?) Стругацких против него, Гора. Там, действительно, есть что-нибудь в этом роде?

6. К Ильину тебе по поводу договора идти не хочется. А лапу тебе сосать, ж… закусывать — хочется? Впрочем, тебе виднее. Отнюдь не настаиваю.

7. Гризлиподобный мужчина — не Юрий Давыдов, а Сергей той же фамилии. Он поэт (можешь себе представить?). Он мой друг в той же степени, что и твой — неоднократно мы все вместе проживали в Комарово. А был ли ты достаточно мил с Торопыгиным? Помнил ли, что он главред «Авроры»? И вообще, говорят, мужик не вредный.

8. Сейчас, отодвинув машинку, полчаса обдумывал письмо к Беляеву. Ничего приличного не придумал. О чем, собственно, мы сейчас должны его просить? На что жаловаться?

Повесть включена в план, утверждается план не дирекцией, а Цекамолом. Просить его воздействовать на Цекамол? Но с какой стати? У нас все-таки с ним не такие отношения, чтобы просить о таких вещах. А жаловаться пока вроде бы не на что. Не можем же мы писать: у нас есть подозрение, что в Цекамоле нас не любят и зарубят сборник в плане — помогите! Как-то все это несерьезно. Или я ошибаюсь? Нет, я понимаю, если бы Цекамол УЖЕ зарубил бы сборник — тогда было бы ясно, что писать и на что жаловаться, а так… Не жаловаться же нам, что директор нас не принял и не ответил на наше письмо? Ситуация ведь какая (с точки зрения Беляева): я на ваше письмо отреагировал? Отреагировал. Дирекция меня послушалась, в план вас включила? Послушалась, включила. Чего же вам еще надобно, старче?[105] Чтобы я в Цекамол звонил, за вас бы там хлопотал? А чего ради и почему? Что я — нанялся вам ваши делишки проворачивать? Несерьезно. Вот будет реакция Цекамола — тогда посмотрим. Не знаю, не знаю… Честно, я ничего толком придумать не сумел.

Вот пока и все. С категорическим приветом,

твой [подпись]

P. S. Ленуське привет!

И Машке.

P. P. S. Да отвечай поскорее! А то у меня после твоего письма все планы к черту полетели — договаривались же работать в первых числах декабря! А теперь ничего не понятно.

3 декабря БН продолжает рассказывать Штерну о некоторых аспектах творческой работы, приводя в пример, естественно, работу АБС.

<…>

Вы жалуетесь на кризис. Не надо. Кризис — это, в общем, хорошо. Что-то вроде боли в мышцах после усиленных физических упражнений — больно, неприятно, иногда мучительно, но зато это означает, что мышцы крепнут и ты становишься сильнее. У бездарностей кризисов не бывает, они знай себе гонят листаж. Утешение кажется слабым, но ведь все это и на самом деле так. Мы пережили за без малого 20 лет работы два кризиса, сейчас сидим в третьем и — ничего. Правда, нынешний кризис — явление внешнего порядка, явление искусственное. Не то, чтобы мы не могли и не хотели писать по-старому (и можем, и хотим), — а не дают, не пускают писать по-старому. Приходится искать новую форму не от внутренней потребности, а под внешним давлением. Вот это — по-настоящему неприятно. К сожалению, у Вас, вероятно, имеют место кризисы обоих родов сразу, а потому — приходится разбираться, какие мучения проистекают от желания писать лучше, а какие — от желания напечатать хоть что-нибудь. Терпите. У Вас еще довольно много времени впереди — полвечности.

Теперь о режиме. Для нас идеальный режим выглядит так: полмесяца работы вдвоем, полмесяца абсолютного безделья, и так — круглый год за вычетом двух — двух с половиной летних месяцев. При этом работа должна быть на изнурение, а безделье должно быть — до отвращения (чтобы захотелось работать). Практически получается только первая часть программы — работа до изнурения. Полного безделья не получается (особенно в последнее время), потому что все время набегают какие-нибудь делишки — то сценарий приходится кропать с режиссером в соавторстве, то статейку какую-нибудь, то вычитывать верстку (вот омерзительное занятие!), то писать какие-нибудь рецензии, то читать какие-нибудь рукописи, то сидеть на семинарах. Опять же никуда не денешься и от так называемой личной жизни с болезнями, двойками по геометрии, вызовами к директору школы, неприятностями на работе у жены и друзей, текущими потолками, трескающимися обоями, насущной необходимостью купить то, се, пятое и десятое — а в условиях относительного и абсолютного обнищания большинство этих заботишек и проблемок преобразуется в Заботы и ПРОБЛЕМЫ, голова оказывается забита чепухой, и когда приходит время работы, оказывается необходимым тратить день, два, три (из пятнадцати, черт побери, всего лишь из пятнадцати, на большее не хватает дыхания!) на раскачку, очищение духа и идейное просветление. Я не говорю уже о спорадически возникающих неприятностях в издательствах, когда оказывается, что «это нам, знаете ли, не подойдет… да, конечно, договор… но вы нам что-нибудь другое напишите, что вам стоит, а?». И уж я совсем не говорю о пароксизмах идеологической лихорадки, когда со страхом раскрываешь газету, со страхом берешь телефонную трубку и вообще хочется залезть в унитаз и спустить за собой воду. Вот Вам и годовой режим. Но Вы знаете, Борис, как-то ко всему этому привыкаешь, приспосабливаешься, и оказывается, что жить все-таки можно, стоит и даже хочется — просто коэффициент полезного действия оказывается не 40 процентов (в соответствии с теорией идеального режима), а процентов 25–30, что, кстати, тоже очень неплохо.

<…>

Расписывать мне прелести Одессы не надо. Я приложу все усилия, чтобы следующим летом вообще никуда не ездить — хочу валяться на диване и читать Дюма, голый и потный.

<…>

Дорогой Борик.

Как тебе, возможно, уже доложил Дмитревский, наша встреча опять срывается. Лечу за золотым руном. Пока и отсюда дело представляется вполне перспективным: они должны представить сценарий в госкомитет по телевидению в Москву 15 января, так что принять от меня полностью сценарий должны в первых числах января. Иначе им карачун. Невыполнение плана, простой и т. д. Возможно, застряну в Душанбе до начала января и впервые за десятилетия не буду встречать Новый год дома.

Сразу по возвращении будем встречаться. Скорее всего, работать будем у меня, но мне все-таки хотелось бы побывать в Ленинграде и повидаться с мамой, я по ней сильно соскучился. Однако, если Ленкино здоровье не выправится к этому времени, надо искать иные пути. Впрочем, элементарный путь всегда есть — Андрей Копылов и Ким Терман[106] по-прежнему готовы предоставлять мне ночлег на любое время. Конечно, лучше было бы самостоятельно, например, в тех же Дубултах. Ладно, посмотрим.

За повесть не беспокойся, успеем хорошо. Конечно, лучше было бы, если бы ты набросал черновичок к моему приезду, но, зная твое отвращение к отдельному труду, я на это слабо рассчитываю. На днях перечитал начало — ничеГё, полагаю, краснеть не придется.

Вчера пошел к Ильину. Просидел как холуй в прихожей полтора часа — не удостоился. Всё заходили к нему чивилихины, рекемчуки и прочая аристократия, каким-то вдовам устраивали отдельные квартиры, до нас ли ему! Но нет худа без добра. Встретился с Севером[107], и мы отлично помирились. Тут же был Дмитревский, нес высокопарную чушь. Свысока говорил с Севером, выразил сожаление, что не может его у себя печатать, поскольку Север — не ленинградец. Тут я взвился. Схватил Севера за руки, задрал ему рукава, ткнул Дмитревского носом в эти страшенные шрамы от разрывных пуль. «Это, — кричу, — где он заработал? Кто из вас больше ленинградец?»

И представляешь, Дмитревский пришел в восторг! Тут же стал расписывать, как он обо всем этом распишет в предисловии.

Теперь о новостях.

1. Со слов Севки и Димы[108] Бела и Жемайтис совершенно уверены, что наш сборник в 75-м году таки пойдет. У меня с тех же слов этой уверенности нет.

2. Главу из ГО Дмитревскому дать можно, только вряд ли он ее возьмет. Судя по его словам, он представляет нечто вроде штурма Зимнего дворца. Знамена, лозунги и проч. Ну что ж, попытка — не пытка. Попробуем двинуть.

3. Шведы обычным порядком через Межкнигу заключают с нами договор на УнС. Самое любопытное тут — что экземпляра для перевода не просят. Этот пункт тщательно вычеркнут из официального послания Межкниги.

4. Сегодня Эстония прислала просьбу на разрешение перевода «Отеля». Разрешение высылаю.

5. На все гонорары вводится новый налог — на содержание комитета по женевской конвенции. Изрядный налог, хотя конкретно еще ничего не известно.

6. Насчет МиП(с). Звонил Шлепянову. Он еще не читал. И никто еще, насколько он знает, не читал. Обещал оттягивать худсовет до моего возвращения из Душанбе.

Вот примерно все новости. Да, Севка сказал, что насчет марок он персонально с тобой состоит в переписке. Когда мы назначали встречу, я попросил его привезти марки, но тут пришла телеграмма из Душанбе, так что это дело сорвалось.

Обнимаю, целую, твой Арк.

Привет Адке и сыну.

В этом году авторские книги АБС опять не выходили. Были лишь публикации в сборниках («Малыш» в ленинградском «Талисмане», отрывок из ПНО в 25-м томе БСФ, рассказы в «Фантастике и приключениях»).

Из переводов были опубликованы: с японского — Миёси Т. Девушка для танцев (Азия и Африка сегодня. — 1973. — № 11), с английского — Джекобс У Старые капитаны: Новеллы (Мир приключений: Сб. 1).

В «Литературном обозрении» вышла рецензия АНа на книгу То Хоая (АНС. Перемены в стране Тэй-Бак // Лит. обозрение (М.). — 1973. — № 11), с его же анонимным предисловием были напечатаны вышеупомянутые «Старые капитаны».

В Петрозаводске Евгений Неёлов защитил диссертацию «Современная литературная сказка и научная фантастика», в которой приводились интересные параллели к ПНВС — с одной стороны, повесть сравнивалась с «Месс-Менд» М. Шагинян, с другой — со сказочным циклом В. Каверина, «Волшебной галошей» М. Сергеева, «Капитаном Крокусом» Ф. Кнорре.

В общем, можно было бы назвать прошедший год спокойным годом — со скрипом, но все же движутся в издательствах рукописи; не всегда, но все же удается совместно поработать; даже пресса стала относиться к АБС спокойнее — без особого восторга, но и без сверхнеприятия. Все бы ничего, если бы это время не являлось началом долгого застоя в стране.