Питомец «Ледового рая»

16

Роту на сегодняшнем утреннем разводе построили иначе, чем обычно. Курсанты образовали каре, в центре которого стояло Его дерьмочество. Было оно непривычно радостным и торжественным.

— Курсант Кентаринов!

— Я!

— Выйти из строя!

— Есть!

Кирилл, оттягивая носок, прочеканил по плацу целых четыре шага, когда до него вдруг дошло, что он не знает к какой стороне каре повернуться лицом. И едва не споткнулся. Замер на мгновение. Вот ведь гадина! Нет бы дать команду «Ко мне»…

Однако времени на долгие размышления не было: Дог ждать не станет. В любом случае засветит наряд вне очереди… Поэтому Кирилл остановился прямо перед капралом.

— Рота, смирно! — рявкнул тот.

По каре прошёл шорох привычных движений.

— За проявленные мужество и героизм в бою с врагом объявляю курсанту Кентаринову благодарность!

Кирилл опешил.

— Ну же, курсант? Как нужно отвечать по уставу?

— Служу человечеству! — рявкнул пришедший в себя Кирилл.

И обнаружил на месте Гмыри белую стену.

Моргнул. Раз, два… И понял: не стена перед ним — потолок. А сам он пребывает в лежачем положении.

Где-то в отдалении негромко и переливчато звякнуло.

Кирилл попытался шевельнуться, но не смог: руки, ноги, талию и шею кто-то держал. Тогда он попытался двинуть глазными яблоками. И тоже не смог. Кажется, глаза его не слушались. Полежал немного, собрал все силы и попробовал снова.

На этот раз получилось. В поле зрения находилось немногое, но и этого хватало, чтобы понять — он на больничной койке. Наверное, Стерва Зина отправила в лазарет, к Доктору Айболиту. Или Мама Ната… Но что же произошло?

Поблизости послышались быстрые шаги. Где-то прошелестело, и в поле зрения появилось миловидное личико. Девичье. Или нет… как там… метелкино?… Ага, метелкино! Вздёрнутый носик, алые губки, кудрявые рыжие волосы, прикрытые белой шапочкой…

Ничего себе, Доктор!.. И вообще, с каких это пор в приюте завелись медсёстры?

— Где Айболит? — прошептал Кирилл.

Алые губки разжались.

— Ничего, больной, поболит и пройдёт…

«Она поняла только «болит», — сообразил Кирилл. — Что такое у меня с голосом?»

Медсестра исчезла из поля зрения. Послышалось лёгкое гудение, и в мозгах Кирилла словно ветерком подуло. Потом он почувствовал, как получили свободу ноги, руки, талия и, наконец, шея.

— Айболит где?

Медсестра вновь наклонилась над Кириллом. На этот раз она расслышала сказанное.

— Айболит?… Профессор вас уже осмотрел. Всё будет в порядке.

— Профессор?… Разве я не в приюте?

— Вы находитесь в госпитале тренировочного лагеря номер четыре Галактического Корпуса.

Голова была словно чужая.

Кирилл поднял руку, коснулся лба, затылка, правого уха. Всё вроде на месте… Потом пальцы коснулись металлической блямбы, присосавшейся к правому штеку.

И тут он всё вспомнил.

Дьявол, его же чуть не сожрали. То есть очень даже сожрали — хоть и виртуально, но скусили башню напрочь. Будто виноградину с кисти…

— Что со мной?

— Теперь с вами всё в полном порядке.

Кирилл попробовал повернуть голову направо. Получилось… И налево — тоже. Осмотрелся.

Да, самая обычная больничная палата. Небольшая, с белыми стенами и уймой аппаратуры в изголовье кровати. И с медсестрой-кнопкой, невысокой, полненькой, в коротком белом халатике.

Всё ясно. Он в койке реаниматора. Потому и пошевелиться не мог — был пристёгнут. Вернее — пришпилен…

— С вами всё в порядке, — повторила кнопка. — Курс лечения уже закончен. Сегодня ещё полежите, а завтра утром выпишем.

— Сколько же он продолжался, этот курс лечения?

— Три дня. Такие травмы, как у вас, лечатся быстро.

Её энтузиазм показался Кириллу фальшивым.

Человеку виртуально отхватили голову. Насколько известно каждому курсанту, травмы подобного рода иногда лечатся всю жизнь. И чаще всего до конца не вылечиваются. Впрочем, с энтузиазмом сестрички всё как раз ясно: она не должна волновать больного. Такая у неё работа…

Пришлось задать прямой вопрос:

— А что будет дальше?

Как ни старалась метёлка изобразить спокойствие, ничего у неё не получилось. На девичьем лице отразилось всё, чем жила сейчас сестричкина душа: страх ответственности, жалость к пациенту, желание уйти от ответа на вопрос, надежда, что больной ещё ничего не понял…

Честно говоря, Кириллу стало не по себе от этой мешанины эмоций. Но он должен был знать всё.

— Что будет со мной дальше? — переспросил он.

И сестричка сдалась:

— Решать будет ваше начальство.