Я с интересом посмотрел на Тень, думая, а не он ли это приложил свою, мозолистую от трудов, руку к данному шедевру. Он моего взгляда, кажется, не заметил, самозабвенно продолжая свой, порой крайне путанный и непонятный рассказ.
- Здесь все статично и никогда не меняется. Нет ни единого живого существа, не считая тебя конечно. Время суток одно и тоже, да его тут если честно и нет – этого самого времени. Оно не подвижно еще со времен творения. Все вокруг замерло между днем и ночью. Солнце нет вообще, но это вовсе не мешает свету, пусть и слабому, попадать сюда. Звезд и луны то же не видно, а за вот этой сероватой пеленой, что клубится у нас над головами и вовсе ни чего нет. Все та же непроглядная, бесконечная пустота – судя по голосу Тени, ему было грустно от осознания отсутствия над ним настоящего неба, но ни чего поделать он, видимо, с этим не мог.
- Ну ладно, что мы тут все стоим. Пошли к костру там и поговорим.
«- К какому костру?» - едва не спросил я, но все же вовремя отдернул себя. Прекрасная картина настолько меня заворожила, что осмотр места нашего фактического нахождение отошел в сторону, а затем и вовсе был позабыт. Хотя и тут ничего особо интересного не было. Мы стояли на одной из скал с обрезанной макушкой. Получилась вполне ровная, круглая и просторная площадка, диаметром не менее сорока метров. В какую сторону идти к этому костру я не знал, поэтому кивнул головой, соглашаясь с предложением Тени, а потом просто последовал за ним.
Оказалось, что наша цель расположилась почти у самого края скалы. Я думал, что увижу большой, как минимум мне по пояс, костер, но реальность оказалась куда более скромной. Примерно с десяток бледных огненных языков поднималось от земли, да и высотой этот костерок был едва ли выше двух десятков сантиметров. В общем зрелище не очень вдохновляющее. Правда была у этой горелки одна странность. Костру не требовалось топливо. Огонь горел сам по себе, будто бы отдельно от этого, странного мертвого мира.
Сколько я не вглядывался, так и не смог разглядеть под ним ни одной сухой веточки. Хотя что там веточки, под ним вообще ни чего не было. Мне даже показалось, что он и скалы вовсе не касается, горит себе в сантиметре над поверхностью и кушать не просит. В общем, крайне необычный костер из разряда "невероятно, но факт", только вот размеры подкачали, но это дело десятое.
Я наконец-то оторвал свой взгляд от этого чуда природы и поискал смерть. Оказалось, что тот отошел не далеко, всего на пару метров в сторону и расположился на краю скалы. Он сидел на небольшом выступе боком ко мне, свесив в пустоту ноги, одетые в высокие кожаные сапоги и самозабвенно, словно ребенок, болтал ими в воздухе. Я не стал привередничать и тоже, особо ни чинясь, уселся прямо там где и стоял, около костра. После чего не став дожидаться продолжения рассказа от Тени, заговорил сам.
- В принципе все относительно понятно. Место это крайне странное и находится оно непонятно где – задумчиво проговорил я, после чего, не дав Тени разразиться очередной речью, задал вытекающий из этого утверждения вопрос - Все это понятно, но я ни как не возьму в толк, как мы вообще попали в это самое «непонятно где», да еще так быстро. Тут попахивает чудесами в которых, кстати, сомневаешься даже ты сам. Можешь это как-то пояснить? - Жнец прекрасно слышал заданный вопрос, но при этом не особо торопился отвечать, все так же глядя куда-то в даль и самозабвенно покачивая ногой. Прошло не менее минуты, прежде чем он все же решил прекратить дурачиться. Смерть резко крутанулся на пятой точке, в опасной близости от края пропасти и наконец повернулся ко мне лицом.
- Да ни чего сверхъестественного в нашем перемещении не было - посмотрев на меня и видимо поняв, что я от него не отвяжусь, отмахнулся этот неживой долгожитель - Я же тебе уже рассказывал про возможности своего ареала, при чем вполне подробно. Поэтому за невнимательность тебе стоит винить только себя - он поднял в верх указательный палец дабы подчеркнуть всю важность данного высказывания, что бы устыдить меня. Только вот к разочарованию Тени я почему-то не устыдился и все также требовательно смотрел на него.
- Ну ладно, ладно - наконец-то сдался мой собеседник, принимая свое поражение в противостоянии взглядов – Как я уже говорил, тени есть везде, а там где есть тень, есть и я. Об этом я тебе уже говорил. Теперь посмотри на костер. Он мал и слаб, но при этом тоже не лишен своей тени - я перевел свой взгляд от кромешной тьмы под капюшоном, к упомянутому огненному недоразумению. Оказалось, что и правда, у костра есть своя тень, причем даже не одна, а как минимум с десяток. Странный эффект если честно, но от этого столь же странного местечка думаю можно ожидать чего угодно. Я еще несколько секунд смотрел на завораживающую пляску коротких теней вокруг бледно желтого костра, любуясь этой дикой красотой, после чего вновь перевел свое внимание на здешнего хозяина и коротким кивком предложил ему продолжать.
- Я нахожусь одновременно везде, словно разбитый на миллиарды частиц, но при этом меня нет ни где, так как ни одна из этих крохотных песчинок не является главной. Ну или является, но только лишь временно. Так что можешь свое перемещение не считать чем-то фантастическим. Я просто отменил главенство одной тени и передал его тени находящейся в этом, отрезанном от основного мира, пространстве. Ну и заодно прихватил тебя, так сказать за компанию.
- А пырять меня своим сельхоз инструментом было обязательно или это у тебя такой своеобразный способ приглашения в гости? - довольно грубо спросил я замолчавшего собеседника. Но тот не разозлился на это и лишь досадливо отмахнулся.
- Я же предупреждал, что будет тяжело. Ты согласился, поэтому не ной. Ну а на счет удара... Ты был до отвращения живым, поэтому, чтобы переместить нас обоих сюда, мне пришлось... тебя ненадолго убить. А после перемещения к теням у костра, сразу вылечить твое проткнутое косой сердце. Только не беспокойся по этому поводу и не истери, у меня все было пот полным контролем и с тобой в любом случае ничего бы не случилось. Поэтому...
- Проехали - поспешно сказал я, надеясь поскорее перевести тему. На языке крутилось множество ругательств адресованных Тени, но понимание того, что эти слова ничего не изменят, помогло мне сдержаться. Поэтому, не став тратить время, я задал новый вопрос.
- Если это так сложно, то зачем ты меня вообще сюда притащил. Просто хотел показать мне свою "квартирку" или была еще какая-то причина? - мне и правда было не ясно за чем мы приперлись в это красивое, но крайне унылое местечко.
- ХА! А ты что, предпочел бы проводить подготовку к посвящению прямо там? В том милом переулочке, где сейчас лежит твоя девушка и еще три тела - я выставил вперед руки, останавливая саркастический вопрос Смерти.
- Все! Все понял. Я снимаю свой вопрос и предлагаю перейти к какой-нибудь другой теме – я попытался быстро придумать о чем бы еще спросить своего собеседника, но как на зло в голову ни чего умного не приходило. Тень сидел молча, даже не собираясь помогать себя расспрашивать. Видимо ему вся эта болтовня надоела еще до ее начала.
- Нууууууу - протянул я, скорее медля чем пытаясь хоть что-то придумать - Нууууу, ладно. Расскажи хотя бы про эту подготовку. Коротко опиши, через что мне придется пройти в скором времени - окончательно отчаявшись хоть что-то придумать спросил я.
- Тут в принципе тоже все просто - с неожиданной готовностью начал отвечать Тень - Я покажу тебе несколько примеров из моей прошлой практики. Помогу немного попривыкнуть к этой работе. После чего позволю тебе попробовать самому, естественно под моим присмотром. Когда же станешь уверен, что в решающий момент рука не дрогнет, то сразу же проведем посвящение. О последнем я тебе пока что рассказывать подробнее не буду - Тень наклонился вперед ко мне и почти касаясь своим балахоном языков пламени костра, добавил – Чтобы ты не сбежал отсюда раньше времени – после чего громкий зловещий смех разнесся по всей территории маленького мирка. Всю картину смазало напрочь отсутствующее эхо. Правда, увидев полное отсутствие реакции на моем лице, смерть резко затих, будто бы подавившись своим смехом. После чего, словно ни в чем не бывало, простодушно развел руками.
- Увы. Попытка запугивания вновь провалилась. Да и ладно. Ну а на счет посвящения... – Тень, словно задумавшись, потер капюшон в том месте где должен был быть у него лоб, а потом вновь развел руками - Все равно ни чего не расскажу. Пока что и правда еще рано. Когда привыкнешь к новой работе и так сказать "набьешь руку", тогда и объясню. Все и сразу. А пока, ты слишком зелен и неопытен, лишнего лучше не знать. Чтобы не отвлекаться от основной задачи. Все понятно? - и не дождавшись какого-либо ответа с моей стороны, поднялся на ноги и хлопнул в ладоши.
- Ну раз тебе понятно, может уже перейдем к самому обучению? Зачем оттягивать неизбежное. Думаю время поговорить у нас еще будет - решив уровнять наше положение, я тоже встал и заглянув в отсутствующее лицо Смерти ответил.
- В принципе ты прав. Давай начнем. Надеюсь работа все же сможет отвлечь меня от боли утраты... Хотя бы на время - Тень явно собирался как-то прокомментировать мои слова, но я не дал ему этого сделать - Подожди! Ни чего не говори. Прежде чем мы все же приступим к обучению, я хотел бы задать еще один вопрос. Очень уж мне хочется кое о чем узнать - я еще что-то хотел добавить но на этот раз уже Жнец перебил меня. Он поднес указательный палец к мрачному провалу в капюшоне, после чего заговорил сам.
- Скорее всего мне известно, что тебя интересует. Это естественно и понятно. Наверное каждый человек в этом мире, из любопытства, хотел бы узнать, как выглядит смерть без своего балахона и ты явно не исключение. Но хочу предупредить заранее. Увиденное зрелище тебя явно разочарует, но я все же покажу - если честно стриптиз в исполнении Смерти меня не очень прельщал. Да и вопрос собственно хотелось задать совершенно другой. Но к сожалению, его уже нельзя было остановить. Ну а когда все свершилось и капюшон уже был откинут, возражать оказалось уже поздно. Я так и замер с открытым ртом, позабыв о том что хотел сказать до этого. Но не по тому что увиденное не понравилось, а скорее из-за того что я просто быт выбит из колеи увиденным.
Я знал что Тень не человек, да и он сам об этом ни единожды повторял, но что бы настолько "НЕ ЧЕЛОВЕК". Ожидал увидеть что-то странное и не обычное, но ни как не это. Оказалось что под капюшоном скрывалась... пустота. Буд-то бы передо мной стоял невидимка, балахон для которого был лишь инструментом, подтверждающим факт его существования.
Не веря своим глазам, я сделал шаг вперед. Зашипел задетый ногой костер, но мне было не до этого. Еще один шаг и вот я уже стою вплотную к Смерти, внимательно вглядываясь в то место, где у него должна была быть голова. Нет! Все-таки там что-то и было, но это "что-то" сливалось с серой хмарью неба, из-за чего становилось практически незаметным для моего глаза. Решаю обойти его сбоку, что бы посмотреть на Жнеца в анфас. Кажется что ни чего не поменялось. Или...
- Что, нравлюсь? Но нехорошо засматриваться на других, тем боле еще при относительно живой невесте - видимо так он хотел пошутить, но мне почему-то не было смешно. Вместо ненужных пикировок, я несколько резковато попросил его помолчать и отошел на полдюжины шагов, желая посмотреть на собеседника еще и с такого ракурса.
Медленно отступая назад и неотрывно глядя на Тень я как на зло повторно наступил на этот "недокостер". Повторилось негромкое шипение. Глаза невольно опустились в низ, на звук. Языки пламени выросли от прежнего в двое и словно растревоженный змеи, извивались и яростно шипели, на своего обидчика. Бледные, едва заметные на сером камне скалы, тени тоже явственно удлинились и вторили этому яростному танцу. Они то переплетались, создавая на земле причудливые, но при этом очень красивые узоры, то резко разлетались в стороны. Казалось что они живут своей жизнью и их движения ни как не связаны с движениями костра. Это были два, совершенно разных танца. Неистовство пламенных змей ни как не походило на равнодушно холодное плетение кружев теней. И на мой взгляд, серые танцоры с огромным превосходством выигрывали эту партию. Тени были просто прекрасны...
«- Тени?» - сбросив с себя наваждение, я вернулся к уже имеющейся загадке. Загадке "лика Смерти". Внезапная догадка заставила меня взглянуть на моего неожиданного работодателя совершенно иным взглядом. Я смотрел на него и видел...
- Ты тень! - последние слова были произнесены уже вслух. Хотя, нет. Не произнесены, а скорее выплеснуты на собеседника, в виде переполненного удивлением, громкого восклика - Ты тень - немного успокоившись, повторил я.
- Ну наконец-то до него дошло - всплеснув руками сказал он - А мне уже начинало казаться, что ты вокруг меня ямку протопчешь, мечась туда-сюда. Хотя и не мудрено - откинутый капюшон вновь вернулся на свое положенное место, скрыв пеленой тьмы, серую еле заметную дымку, заменяющую смерти лицо. - Нельзя было ожидать, что ты заметишь это сразу, ведь обычные люди, к которым ты пока еще относишься, "души" и вовсе не должны видеть. Но обладание оружием духа накладывает свой отпечаток, давая слабой человеческой оболочке, дополнительные возможности.
- Ты Тень? - еще не прейдя в себя от столь неожиданной догадки, как-то заторможено вопросил я.
- Ну да. Сколько же тебе повторять? Да я тень. И прозвище себе такое взял не случайно. Ни когда не был "Смертью". Это имя придумали мне вы, люди. А я всегда был и остаюсь тенью. А если быть точнее: Духом, душой, сознанием, а главное разумом первого человека жившего на этой маленькой планете. Он был очень силен, ты со своим бамбуковым мечем ему нечета. Я не помню кем он был. Ни как не могу вспомнить, но точно знаю, что у него был нож. Именно тот нож, который перешел ко мне и впоследствии стал косой, а заодно и первым оружием духа. Я использовал его, что бы после смерти человека отделить себя, свой разум и душу, от бренного тела. Мне было суждено стать первой душой этого мира и основой для этого мироздания. Не могу сказать, что было после отделения. Сплошные провалы в памяти. Помню лишь посвящение, а то что было ранее покрыто туманом забвения.
Сколько прошло времени с момента смерти «человека с ножом» мне тоже не известно. Может один миг, а возможно десятки миллионов лет. Не знаю. Да и не очень хочу знать, если честно. Главное что есть мы и есть этот, хоть и крайне противоречивый и зачастую несправедливый, но все равно прекрасный мир. А об остальном, я думаю, позаботится Мироздание. Так же как оно заботилось о нас до этого момента.
ГЛАВА 4
Если Смерть говорил правду, а лгать ему думаю не было ни какого смысла, то сказанное только что им просто рушило все имеющиеся теории о зарождение жизни на земле. Пока что мне не все ясно, но я обязательно постараюсь вытянуть из Тени как можно больше подробностей по этой теме. Мне хотелось порасспросить Жнеца о том как умер тот человек и о том откуда у него появился нож. Не собираясь откладывать данное дело в долгий ящик, я решил заняться этим прямо сейчас. Выйдя из глубин своих мыслей, перевел еще не до конца сфокусированный взгляд на своего единственного в данный момент собеседника и... К сожалению все вертящиеся на языке вопросы так и остались не заданными. Смерть в очередной раз привел мой разум в смятение. Почему-то это у него получалось даже слишком легко.
Я стоял и смотрел думая что все еще нахожусь в своих фантазиях. Смотрел на то как Смерть, стоящий в паре шагов от меня в развязно-расслабленной позе, медленно и лениво перекидывает из руки в руку серый, полупрозрачный и еле заметный шарик.
- О наконец-то ты вернулся! - нарочито весело воскликнул не преставая "жонглировать" странным шариком - А то я уже начал беспокоиться. Думал что совсем, своими откровениями, бедному парнишке голову заморочил.
- Не без того. Мысли до сих пор путаются - поддержал его шутку я - Но не отказался бы и от повторной встряски. Очень уж это освежает взгляд на мир и дает немало пищи для размышлений. Так что если хочешь, то можешь продолжать резать правду матку, не обижусь - я негромко рассмеялся над собственной шуткой, при этом не сразу заметив, что одинок в этом радостном порыве. Ну а когда все же понял то резко оборвал себя и удивленно посмотрел на Смерть.
- Пустой треп о тайнах мироздания может тянуться очень долго, а времени у нас куда меньше бесконечности. Запомни это и постарайся больше не отвлекаться по пустякам. Ну а если все же возникнут неотложные вопросы, задашь их во время кратких перерывов между "уроками". Если же все понял то побудь хорошим мальчиком и послушай меня - как бы не пытался Тень изобразить строгость, у него это получалось не очень убедительно. Только вот мне и этого хватило с лихвой. Боль утраты вновь вернулась ко мне и начала терзать душу с удвоенной силой.
- Все понял - в голосе тоска и обреченность, а на сердце леденящая вьюга – Все Понял. Давай уже, приступай к своему первому уроку. Я готов - безотрывно смотрю в темноту капюшона, ожидая реакции. Которая, к счастью, последовала незамедлительно.
- Ну раз готов, тогда лови первую задачку с одной переменной - Тень еще продолжал что-то говорить, а "шарик" который он минуту назад лениво перебрасывал из ладони в ладонь, уже летел прямиком мне в лицо. Рефлексы сработали куда быстрее разума. Синай о котором я уже, если честно, совсем позабыл появился в правой руке из неоткуда, стоило мне лишь подумать о защите. Круглый серый сгусток двигался не очень быстро, но при этом крайне целеустремленно. Резкий удар наискось сделал свое дело разрубив странный инородный объект на две равные половинки. Только вот порадоваться победе я не успел. Еще миг и шарик вновь стал одним целым и продолжил упорно лететь ко мне. Осознавая тщетность своих телодвижений, я все же попытался повторить удар, но на этот раз промахнулся. Серый шар, размером с апельсин, словно живой ускользнул от колющего выпада и не дав возможности отступить молниеносно ударил мне в лицо, отправляя в туманное, липкое забытье.
ИНТЕРЛЮДИЯ ӏ
Ночь. Крохотная кухонька обычного советского общежития погружена в тягостную, давящую тишину и полумрак, разгоняемый слабым светом свечи. Лишь негромкие девичьи всхлипы, да стук глупого мотылька об оконное стекло, не давали этому безмолвию стать абсолютным. Через открытую форточку в небольшое помещение сквозит, пусть и ночной но все равно не по-летнему холодный ветер. Пасмурный в этом году выдался август. Пасмурный и крайне безрадостный, ведь когда в твой любимый город и столь же любимую страну приходит война, счастью в домах людей уже не находится места. Лишь черный беспросветный шлейф скорби тянется за погрязшими в сражениях народами и ни конца ему не видно ни края.
- Ну хватит Нинка тоску наводить - все таки решилась нарушить затянувшееся молчание одна из сидящих за столом женщин. - И так в последнее время жизнь не сахар, люди вокруг гибнут один за одним, а тут еще ты с плохими новостями. Хотя, других ожидать и не стоило - вновь скорбная пауза повисла в помещение. Видимо каждая из, трех сидящих на кухне женщин думала о какой-то своей утрате постигшей ее за последнее время.
- Да ладно Свет. Пусть уж рассказывает, раз уж начала. Все равно нам от этого никуда не деться. А так хоть молодость вспомним, страшные истории перед сном послушаем. Только Нинка, постарайся покороче, нам всем завтра рано вставать - плачущая женщина, утерев слезы постаралась перестать всхлипывать. Только вот у нее это плохо получилось, по этому дальнейшее повествование грозило стать через чур эмоциональным.
- Ох, чувствую будем завтра на работе зевать – не очень довольно высказалась Света, но при этом сама с места не сдвинулась, а лишь отвернулась к окну и стала наблюдать за бесплодными потугами мотылька пробиться сквозь преграду, в ожидание того момента когда Нина наконец-то успокоится. Огонек свечи колыхался под напором неуемного сквозняка, от чего тени на кухне заходились в каком-то непристойном подобие танца. Пугающем и одновременно притягательном своей необычностью.
- Вы же знаете где я была последние месяцы - робко начала, практически полностью успокоившаяся Нина. Хоть этого и не требовалось, ее подруги все же кивнули, отвечая на ее вопрос, после чего она начала свой рассказ - Работы у нас там было много. Солдаты делали доты и подвозили противотанковые ежи, готовясь встречать немецкую заразу. Ну а мы, ленинградцы и местные из Луги, в основном занимались рытьем рвов. Стягивающиеся к тем местам враги даже и не пытались нам мешать, а лишь посмеивались и засыпали нас листовками с пропагандой. Они готовились к масштабному наступлению и видели в наших потугах лишь отчаяние обреченных. Не знаю. Возможно все так и было, но мы все равно не останавливали работы ни на миг - Нина притихла видимо вспомнив что-то очень печальное. Из заплаканных глаз пролилось лишь несколько слезинок, которые она порывисто стряхнула с лица, изборожденной порезами и мозолями, ладонью.
- Когда никогда, но это должно было случиться. Немцы все же пошли в наступление, решив не ждать подхода своих главных сил. И как оказалось, не такими уж и бесполезными оказались наши труды. Мы увидели как потрепанный враг бежит с поля боя, а затем, воодушевленные этой победой взялись за работу с удвоенной силой. Почти две недели немчура нас не беспокоила и кто-то даже начал думать что враг повернет назад. Мы расслабились... И пожалели об этом, когда очередной самолет, вместо листовок, осыпал людей дождем из пуль. Мне в тот день очень повезло оказаться в другой смене. Я отдыхала когда... - Нина вновь начала всхлипывать, не в силах без слез вспоминать произошедшее.
- Там работали обычные люди, в основном не пригодные для строевой службы - старики, женщины и даже дети. Я видела... - говорившая захлебнулась слезами и закашлялась, а затем, лежащий на столе и без того не слишком сухой платок, принял на себя очередной поток рыданий - Я видела. Видела как они падали бездыханные пробитые насквозь тяжелыми пулеметными пулями. Безоружные, беззащитные, лишь с лопатами в руках, они ничего не могли поделать. Крики боли были даже громче чем рев боевого самолета несущего смерть. Я видела... - на этот раз пауза грозила затянуться надолго. Нина рыдала, а искривленные губы еще пытались что-то шептать. Взволнованные женщины повыскакивали со своих мест наперебой говоря что-то утешительное, пытаясь успокоить свою подругу.
- Ну ладно, не плачь. Все будет хорошо. Все еще наладится. Вот увидишь, мы еще дадим по сусалам этим поганым немцам. Все образуется. Все скоро образуется. Только не плачь. Тебе сейчас нельзя волноваться. Подумай о ребенке. Кстати, какой срок? - простые уговоры не помогали, поэтому Света решила попробовать отвлечь Нину вопросами и это оказалось верным шагом. Девушка не смогла не ответить на прямо заданный вопрос, поэтому ей пришлось вынырнуть из потока горестных воспоминаний, и погрузиться в подсчеты.
- Два с половиной месяца - все-таки выдала она результат.
- А твой-то знает об этой радости. Говорила Володьке или вы еще не встречались с тех пор? - подкинула очередной отвлекающий вопрос Светлана, хотя и так знала ответ.
- Нет. Как ушел, чуть больше двух месяцев назад по призыву, так больше и не виделись. Но о ребенке он знает, я говорила ему об этом в письме. Он ответил что очень рад и возможно скоро приедет ненадолго в Ленинград. И все было бы хорошо... Только вот время для радости не очень подходящее - мысли о грядущем волновали сейчас всех. А будущая мать волновалась о нем вдвойне, за себя и за еще не рожденного ребенка.
- Что-то вы и впрямь не вовремя сподобились. Ему тридцать пять, тебе тридцать три. Вот и спрашивается, чего же раньше-то ждали? - высказала свое мнение Света. Лида же в свою очередь грустно опустила голову, глядя на колышущийся огонек свечи.
- А знаете девоньки - тихо и задумчиво начала она - Возможно сейчас как раз и самое время. Когда вокруг лишь смерть, хоть изредка должна появляться и новая жизнь. Пока мужики защищают нашу страну, мы должны обеспечивать им надежный тыл и воспитывать достойное пополнение, как бы грустно это не звучало. Так что не ругай ее, ведь сама скоро отправишь своего Владика на фронт, еще год остался. Или ты надеешься, что война к этому времени уже закончится? Мне почему-то кажется что она не будет короткой и это лишь начало, а главный печали ждут нас впереди. И возможно, то что происходит сейчас просто...
- А ну прекращай на нас беды кликать! – потребовала у подруги Света - Тут и без этого страшно, а ты... Ладно. Давайте лучше пойдем спать, а то боюсь, если послушаем еще полчаса эти страшилки, то уже не уснем.
- Согласна. Нам всем нужно выспаться, а особенно тебе Нинка. Первый день на новой работе и будет нехорошо если ты пойдешь на нее сонной - согласилась с предложением Лида. - Только до расскажи нам, что там было после обстрела - вновь вернувшиеся воспоминания принесли с собой и боль. Еще не до конца высохшее лицо грозило опять стать мокрым от слез.
- Ну зачем? - обреченно спросила Светлана - Ведь только-только успокоили...
- Ничего, все хорошо - оборвала грозящий пролиться поток упреков Нина - Не волнуйтесь за меня, я расскажу. Хотя, если честно там и нечего говорить - сделав несколько глубоких вдохов и немного успокоившись она продолжила - После обстрела, всех выживших и раненных рабочих начали эвакуировать, а наши солдаты попытались отбить атаку пехоты и танков. Насколько я знаю, ничего у них не вышло и через день немецкая армия прорвала оборону Луги. Наши войска отступили, ну а мы, работники, вернулись обратно в Ленинград - не обнадеживающее известие было решено отметить минутой молчания, дабы почтить память всех павших в этом жестоком бою. Увы. Тишина была нарушена, но ни кто из женщин не был этому виной. Тихое шипение привлекло внимание и три пары глаз посмотрели на догоревшую почти до основания свечу, рядом с которою лежал глупый мотылек, все-таки нашедший встречи с огнем!
***
Маленькая комната полнится жаром от пылавших недавно страстей. В спальне нет ни единого источника света и лишь громкое усталое дыхание говорит о том что кто-то здесь все-таки есть. Миг и вот мрак стремительно отступает, вырисовывая контуры новой картины. Двое. Он и она. Лежат на кровати, крепко обнявшись, словно боясь потерять друг друга. Два человека. Два любящих человека, разделенных на долгий срок беспощадной волей войны. Они наслаждаются близостью и наверное мечтают о том что бы этот миг длился вечно, но увы суровая реальность ломала крылья и куда более возвышенным душевным порывам чем эта. Их радость от воссоединения не имела границ и они на время забыли о пришедших в их дом невзгодах. Понятно, что подобное "любовное" беспамятство долго длиться не могло и каждый из них мыслями то и дело возвращается к своим насущным проблемам.
- А ты когда уезжаешь? - она первой решилась задать свой, видимо самый важный, вопрос - Надолго сюда или у нас еще будет время побыть вместе?
- К сожалению всего на два дня, а точнее уже на один. Послезавтра утром, я должен буду вернуться обратно. Так что Нинка, недолго мы побудем вместе. И ни чего тут не поделаешь. Нынче каждый солдат на счету. Да и эту побывку я вырвал у командира едва ли не с боем. Даже пришлось немного приврать. Сказал ему, что ты почти на сносях, чтобы отпустил – с усмешкой сказал Володя, а потом попросил ее рассказать о новой работе и о новостях города. Увы, но фальшивая бодрость в голосе и напускная веселость очень плохо скрывали безграничную усталость, этого с виду крепкого, мужчины. Он явно желал услышать в ответ что-нибудь хорошее, но увы, сказать Нине было нечего. Она молчала несколько минут и так ни чего и не придумав, слабо помотала головой.
- От грустного нынче ни куда не деться и ты об этом знаешь куда лучше меня. В городе? Немцы взорвали все железные дороги, из-за чего голодное лето незаметно перешло в еще более голодную и очень холодную осень. Есть хочется постоянно и даже надбавки за тяжелую работу не помогают. Очередное сокращение пищевых пайков стало смертельным приговором для многих ленинградцев. Даже надбавки за работу уже не спасают. Если военные не наладят нормальные поставки еды, то боюсь зимой будет очень тяжело. На работе? Ну там тоже ни чего хорошего. Как я уже тебе писала, из Луги нас эвакуировали и теперь я, по настоянию Светки Маховой, устроилась в «Электроаппарат». Там до войны электростанций делали, ну а теперь мы с девчатами там противотанковые мины собираем. Работа не хитрая, но тяжелая, ведь каждая такая болванка килограммов двадцать, наверное, весит. За день бывает натаскаешься... Эээхх. Пока все хорошо, но боюсь как бы эта работа не сказалась на ребенке - шершавые мужские руки с невероятной нежностью погладили, пока еще практически не изменившийся, живот.
- А может через пару месяцев уйдешь оттуда? - с надеждой в голосе спросил он - Мне тоже кажется, что тебе лучше не перенапрягаться. На счет еды не беспокойся. Я иногда буду присылать сухие армейские пайки. Да и Светка с Лидой, думаю, тебе тоже подсобят если что. Подумай! Ведь и тебе от этого легче станет, да и для меня, в бою, лишний повод для волнений - мужчина притянул женщину к себе и обнял словно пытаясь защитить ее от всех невзгод этого мира. И так, через несколько минут и заснул, забывшись тревожным рваным сном. А по-другому спать он уже и отвык.
***
Нинка! Да что ж ты такая упрямая. Пятый месяц уже. Скоро живот мешать ходить будет, а все рвешься ворочать эти тяжеленные железяки. Не жалеешь себя, тогда подумай хотя бы о ребенке, ведь он то ни в чем не виноват - громко разорялась возмущенная Светлана не обращая внимание на бредущих, после тяжелого трудового дня, вечерних прохожих. Упомянутая Нинка не мешала подруге высказывать свое мнение. Она молча шла рядом изредка останавливаясь и подбирая с земли и складывая в карман фашистские листовки с очередным предложением о сдаче. Шагающая третьей Лида на этот раз была очень задумчива и видимо не собиралась поддерживать ни одну из сторон.
- Раз не хочешь возражать, так хотя бы объясни почему упрямишься? Может я просто чего-то не знаю? – в очередной уже раз спросила у Нины подруга, но та на это лишь пожала плечами, не видя причины для такого сильного беспокойства.
- Да что ж ты взбеленилась Светка. Уйду я, уйду. Поработаю еще с месяц, на благо родины, а потом и о ребенке настанет пора позаботиться. Да и Володьку волновать лишний раз не хочется. Ему на передовой и так нелегко приходится, так что нечего ему на шею еще и свои проблемы вешать. Так что не волнуйтесь так за меня девчонки. Скоро я уйду с этой работы, обещаю - закончив говорить она присела на корточки подбирая с земли очередной плод труда немецких пропагандистов, и не замечая исказившегося от бури эмоций, лица своей подруги. Та явно была готова высказать Нине что-то крайне нелицеприятное, но ценой огромных усилий она все-таки смогла удержаться.
- Ты уже третью неделю то же самое говоришь, так что и новому твоему обещанию веры нет. Не знаю что будет дальше, но мне по чему-то кажется, что это ни чем хорошим не кончится. Но думать об этом страшно, а вдруг сбудется - шумная женщина наконец-то выдохлась. Плечи ее устало поникли и еще одним угрюмым и усталым лицом на улице стало больше.
- А знаешь - печально вздохнув сказала, после нескольких минут молчания, Света - За тебя волнуется не только Володька. Мы с Лидкой тоже себе места не находим от переживаний. Поэтому, рас себя решила не беречь "за ради отечества" и ребенка тоже не жалеешь, так хоть над нами, подругами своими сжалься. Ведь сердце кровью обливается, глядя на твои мучения. Сухие пайки Володька тебе присылал, так что еда есть, ну а если хватать не будет, то мы поделимся. Враг конечно наступает, но труд одной беременной бабы точно не станет большим подспорьем в обороне города. Мне кажется от твоего ухода всем станет лишь легче. Тем более, все равно последнее время от тебя на заводе все меньше и меньше проку - видимо этот аргумент у Светланы был самым веским, но в то же время и последним, по этому она, последовав примеру Лиды тоже угрюмо и задумчиво опустила голову, устав что-то доказывать этой упрямице.
Закатное осеннее солнце своим тусклым светом возвещало об окончание этого длинного и крайне тяжелого трудового дня. Три уставших, понуривших головы женщины молча брели по улочкам Ленинграда в направлении своего родного общежития. Откуда-то из далека доносились приглушенные расстоянием звуки боя. Это уже было вполне привычным аккомпанементом, ленивому шуму, клонящегося ко сну города. Редко кто обращал на этот далекий шум внимание, ведь все уже просто привыкли и устали бояться и их скорее испугает полная тишина, чем очередной далекий раскат артиллерийского удара. Они шли не спеша и каждая думала о чем-то своем. И лишь неожиданное затишье после долгой канонады заставило вернуться их к реальности. Первой видимо пришла в себя Лида. Она уже привычно чуть приостановилась, ожидая пока Нина присядет и подберет очередную бумажку.
- А зачем ты собираешь листовки? - все-таки не выдержала и полюбопытствовала она – Зачем тебе нужна эта бесполезная макулатура? Все равно от нее ни какого проку.
- Ни скажи - возразила на этот упрек Нина. - Немецкие "речуги" - она потрясла вытащенной из кармана пачкой листов - Отлично разжигают не только патриотический огонь в арийских сердцах, но и в обычном костре неплохо себя показывают. Судя по холодному лету и промозглой осени, зима от них вряд ли отстанет и будет очень лютой. И как я понимаю, отопление в городе работать то же не будет. Так что нам придется из закромов доставать старые буржуйки и топить их дровами. Поэтому тем что может хорошо гореть лучше начинать разживаться уже сейчас, так как зимой, скорее всего, будет не до этого. Так что, вместо того чтобы ругать, могли бы мне и помочь - пачка листовок вновь отправилась в карман а вслед за ними направилась еще парочка только что подобранных бумажек. Устыженные подобной отповедью, подруги вновь потупили взоры, осознавая всю очевидность Нининых слов. Они корили себя за подобную недальновидность, ведь не хуже Нины знали что немецкая авиация еще пару месяцев назад разбомбила главную Ленинградскую котельную. Они знали об этом, но даже и не подумали о будущей проблеме. Но самым обидным для подруг было то, что об этом им напомнила та, кого они считали самой непутевой из своей троицы. Ни о какой обиде конечно не шло и речи. Нину в пору было похвалить, за такую предусмотрительность.
Хоть на дворе и была середина осени, холодные ветра с севера уже медленно но верно начинали подбираться к городу. Так что время для подготовки и впрямь требовалось. Да и идея женщины на счет листовок тоже была не лишена логики. Всем уже опротивевшие бумажки, беспорядочно валяющиеся по улицам и впрямь могли отлично сгодиться для растопки. Только вот помочь в сборе "Макулатуры" подруги не успели. Увлеченные спорами женщины не заметили как пришли к общежитию.
Из далека уже виднелась лестница парадного входа, к которой залихватски подкатил мотоцикл. С него спрыгнул молоденький паренек с нашивками лейтенанта. Он поначалу порывался рвануть вверх по ступенькам, но увидев приближающуюся к нему троицу, резко остановился. Дождавшись когда они к нему подойдут, солдатик лучезарно улыбнулся, слегка склонил голову в приветствии и только после этого заговорил.
- Здравствуйте дамы! Вы проживаете в этом доме? - полюбопытствовал он.
- Да - первой успела ответить бойкая Светлана. - А зачем спрашиваете?
- О! Отлично! - словно не заметив последних слов девушки воскликнул парень – Значит вы скорее всего знакомы с некой Ниной Котовой, в девичестве Давыдовой - скорее утвердительно чем вопросительно сказал молодой человек.
- Это я - подалась вперед вышеозначенная женщина - Вы что-то хотели? - реакция парня на эти слова оказалась довольно странной. Его лучезарная улыбка мигом слетела с лица и выражение радушия сменилось на скорбную маску. Видимо Нина уже догадалась, что услышит дальше. Это было видно по тому, как она резко побледнела и задержала дыхание. Рука девушки метнулась вверх, дабы прикрыть искаженный в гримасе ужаса рот. Она ждала этих роковых слов, с замиранием сердца, со страхом в широко распахнутых глазах, но солдат медлил. Он потянулся к висевшей на боку сумке и не глядя достал из нее большой туго набитый чем-то конверт. И прежде чем вручить его Нине торжественным тоном произнес речь.
- За заслуги перед отечеством и доблесть проявленную во время защиты нашего славного города, Ленинград. Лейтенант пехоты Владимир Котов награждается внеочередным званием капитана - тишина вокруг стояла гробовая и даже грохот боев вдали стал не заметен в данную секунду. Все ждали! Ждали последнего слова, недосказанного этим скорбным гонцом. Все ждали и вот он его произнес - Награждается посмертно - непослушные трясущиеся пальцы вцепились в конверт, словно в последнюю надежду. А вдруг там будет написано, что Володька жив, а это все лишь злая шутка молодого солдатика. А вдруг это все неправда. Может этот парень, что сейчас спешно уезжает вдаль на своем новеньком мотоцикле, соврал. Может... Ноги Нины подкосились и она убитая горем, тихо осела на землю. Руки комкали конверт, постоянно натыкаясь на что-то железное и порою острое. Слезы катились по лицу неостановимым потоком, а глаза невидяще смотрели куда-то в даль. Ошарашенные подобным известием подруги не сразу опомнились, ну а когда все же пришли в себя, то сразу же начали тормошить и окликать свою подругу. На крыльце на это зрелище, словно стервятники, начали слетаться любопытствующие. Слышались вопросы «- Да что? Да как?», но Света с Лидой на них не реагировали. Они пытались докричаться, сквозь людской гомон и пелену забытья, до далекого сознания сидящей на выщербленном бетоне женщины. Увы, но этим они ничего не добились и лишь спустя несколько минут после того как вдали затерялся шум мотоцикла, Нина моргнула наконец-то приходя в себя. Она Молча, ни говоря ни слова, поднялась с земли и медленно побрела вперед, вверх по лестнице. Ни чего не понимающие люди расступались перед ней, недоуменно глядя в след. Столь же ошарашенные подруги тоже решили не задерживаться здесь и решительно последовали за Ниной почти до ее комнаты. Не доходя до своей двери нескольких метров она все же остановилась и опустив голову, глядя куда-то в пол, едва слышно заговорила.
- Извините девчонки! Я вновь и вновь заставляю вас за себя волноваться! - резко поднятая ладонь остановила попытавшуюся возразить Свету - Извините дорогие мои. Но вам придется еще немного потерпеть. Ребенок сейчас важнее всего, поэтому я не уйду с завода и поработаю еще некоторое время - ни чего не понимающие женщины молча и не зная, что сказать смотрели на свою подругу. - Еще немного придется поработать – с понятной печалью на лице повторила Нина, после чего она резко развернулась и быстро влетела в свою комнату, скрывая начавшие литься из глаз слезы. Ей хотелось побыть одной.
***
- Последнее время Нинка была сама не своя. Хотя, не мудрено. После такого то известия - молчаливая Лида лишь печально покачала головой, соглашаясь со своей подругой. То роковое письмо наделало немало шума по всему общежитию. Теперь на бедную девушку нет-нет да и бросают сочувственные взгляды.
- Кстати! - вспомнила Света - Я так и не узнала что было в том злосчастном конверте, ведь она с ним почти и не расставалась с тех пор - конечно обсуждать подругу за глаза было не очень хорошо, но любопытство ее все равно сильнее, поэтому она решила расспросить об этом подругу. Лида же, в свою очередь, отвечать на эти расспросы не спешила и продолжала быстро идти в направлении общежития. Закончился очередной, тяжелый трудовой день и видимо она хотела поскорее очутиться в относительном тепле своей квартирки.
- Ну чего молчишь? – все-таки не вытерпела ожидания Света - Если ни чего не знаешь так и сказала бы, а не играла в молчанку!
- Не хочу сплетничать за ее спиной. Ну а если и впрямь любопытство заело, могла бы спросить об этом у самой Нины напрямую, как это сделала я - спокойно ответила Лида, не обращая внимание на негодование Светы и не дав подруге возможности разразиться возмущенной речью или очередным потоком вопросов, продолжила словно ни в чем не бывало - Если бы так и сделала, то узнала, что в том послании было всего несколько вещей. Письмо-оповещение, в котором говорилось, что Володька погиб в бою и был похоронен в одной из спешно организованных братских могил. Еще там указаны примерные координаты захоронения. Ну а в конце несколько слов соболезнования. Там лежала медаль, приказ о награждении и возведении во внеочередное звание посмертно. А еще в конверте было... Володькино обручальное кольцо - закончив перечисление Лида зачем-то пожала плечами, словно сомневаясь в надежности своей памяти.
- Ну вроде бы и все. По крайней мере, я ни чего больше не могу припомнить. Ну а если я все-таки не удовлетворила твое любопытство, сходи сама к Нинке да и спроси у нее на прямую. Думаю она не откажет тебе.
- А вот возьму и спрошу! Ты змеюка корыстная могла и утаить что-нибудь важное. А с моим любопытством лучше шутки не шутить, не ровен час обидится. Кто его знает, что тогда будет – отшутилась Нина и вот уже по одной из угрюмых Ленинградских улиц разносится, непривычный в последнее время, заливистый женский смех.
- Да. И правда нужно проведать нашу злостную тунеядку. Ведь второй день уже как безработная. Она просто обязана поделиться своими ощущениями - продолжала веселиться неугомонная Светлана. Только вот холодный голос вернувшейся к своему обычному состоянию Лиды сбил всю радость, словно ушат ледяной воды на голову.
- Какие у нее еще могут быть ощущения, кроме плохих. Вспомни только, как долго мы ее пытались вытолкать взашей с этой работы. Больше месяца! И что-то я сомневаюсь, что это был обычный каприз беременной женщины. Сдается мне что она пыталась просто забыться в работе. Старалась не оставлять себе ни единой свободной минуты на переживания. Да ведь она даже после увольнения не сидит на месте, бегает туда сюда, суетится, что-то пытается делать. Мы ее даже вчера вечером не застали, вновь куда-то усвистала и даже записки не оставила - Света на некоторое время замолчала словно что-то обдумывая. Потом горько вздохнула и все же продолжила.
- Нет, без работы ей ничуть не сладко. Своими упреками мы заставили Нину остаться наедине со своим горем. Нам было не досуг думать о ее чувствах. Мы словно куры-наседки пеклись лишь о ребенке и совсем позабыли о ней самой, всей этой суетой медленно но верно загоняя ее в могилу. Не знаю что у нее сейчас творится в голове, но мне кажется что ни чего хорошего. Столько потрясений разом мало кто сможет выдержать без последствий и я сильно сомневаюсь в стойкости нашей Нинки.
- Подожди, подожди - потребовала до сих пор молчавшая Лида. – Опять ты беду кличешь. Да от твоих слов пользы даже меньше чем от твоего же любопытства. Может толком скажешь, что нам с этим делать? Мол «Так вот и так. Чтобы помочь нашей Ниночке нужно то-то и то-то». Объясни что делать, а не морочь мне голову всякими мрачными глупостями - возмущенная женщина заступила своей подруге дорогу, всем своим видом давая понять, что ни сойдет с этого места, пока не услышит от нее хоть какой-то ответ. Свете волей-неволей пришлось остановиться и посмотреть на разозлившуюся Лиду, но взглянув в ее возмущенно прищуренные глаза тут же отвернулась, не выдержав этого упрямого и тяжелого взгляда.
- Если откроешь глаза, то поймешь что это не глупости, а печальная правда. Ну а на счет Нины... Могу сказать лишь одно. Наедине со своим горем ее оставлять точно нельзя. Нужно как можно больше времени проводить с нею. И это, на мой взгляд, куда лучше чем стоять на пороге дома и без причины собачиться друг с другом - на этот раз пришлось пристыжено отвернуться уже Лиде. Правда длилось это неловкое молчание не очень долго. Прошло не более десятка секунд, как она вновь вскинулась оглядываясь по сторонам. В горячке спора женщина не заметила как и впрямь оказалась около общежития.
- Да, тут ты права. Оставлять Нину надолго одну точно нельзя. Так что давай поспешим, пока она опять куда-нибудь не убежала – с этим они обе согласились, после чего, отбросив прошлые разногласия и раздражение, будто маленькие девчонки, наперегонки побежали вверх по мраморным ступеням общежития. Они обе давно устали бояться и эти мгновения бесшабашного детского веселья были для них лучше любых правильных слов или лекарств.
***
К сожалению, как бы они не спешили, застать Нину дома у них не получилось. Ни на их этаже, ни в своей комнате ее увы не оказалась. Находясь в некотором замешательстве, девушки сразу даже и не сообразили, что делать дальше. Так и стояли недвижимо на общей кухне, не решаясь нарушить повисшую тишину.
- Хмм... - как-то нерешительно прочистила горло Света. - Может у кого-нибудь спросим, куда она могла пропасть. Людей ходит много, авось кто и слышал краем уха, куда собиралась уходить наша "мамаша" - интонация в этом предложении была скорее вопросительная чем утвердительная, а легкая дрожь в голосе намекала на стремительно нарастающее беспокойство.
- Хорошая идея, пошли поспрашиваем – поспешила согласиться Лида, напустив в голос побольше бодрости чтобы успокоить свою подругу – А вон кстати и первый кандидат для нашего допроса. Сама к нам идет, может после нее даже искать никого не придется – по знакомым шаркающим шагам доносившимся из коридора, можно было и впрямь понять что на кухню идет их соседка. Несколько секунд ожидания и вот в помещении появляется новое действующее лицо. Точнее потрепанная годами и побитая жизнью старушка. Температура в здании не многим отличалась от уличной, но даже с учетом этого, она была одета крайне добротно. Тяжелая шуба пригибает под своей тяжестью и от этого она кажется слегка сгорбленной. Шерстяной платок укутал голову скрыв в придачу и большую часть лица. Из под него выглядывают лишь, длинный, тонкий нос и глаза. Глаза явственно выбивающиеся из остального образа старой и немощной старушки. Они были... живыми, цепкими и очень любопытными.
- Здравствуйте Инна Эдуардовна - первой сориентировалась Лида - Давно не виделись, почитай уж с прошлой недели. Прошла спина? Прогуляться немного решили? - завела подобие приличной беседы она.
- И тебе не хворать Лидочка - краткий молчаливый кивок-приветствие Свете - Выздоровела уже давно. Ну а не виделись мы по тому что это вы молодые все куда-то бежите, торопитесь, ну а я хожу медленно по этому наши пути и пересекаются не часто. Вот сейчас остановились, задумались о каких-то своих делах, тут-то я вас и нагнала. Стоите небось гадаете куда ускакала ваша подружка, да только вряд ли что-то дельное надумаете – слишком правильно Инна Эдуардовна описала ситуацию, оттого и не было смысла возражать или пытаться что-то доказывать.
- Да, вы как всегда правы. Дома мы Нину не нашли, вот и решили поспрашивать у соседей, где она может быть.
- Здравая идея – покивала старушка - Спрашивайте. Отвечу как на духу - подобный поворот немного озадачил обеих подруг, но удивляться было некогда.
- Вы знаете где сейчас Нина? - слегка робея перед этой немолодой женщиной, задала вопрос Света.
- Не имею ни малейшего понятия - категоричность ответа не очень обнадежила, хотя продолжение оказалось куда интереснее - Убегая во второй раз она не ответила мне куда направляется! Сначала она бегала на рынок, к этим чертовым кровососам-спекулянтам - по грозному тону Старушки можно было предположить, что поступок Нины ей очень не понравился. Об этом можно было судить по тому, как она нахмурила брови - Я случайно перехватила эту дуреху когда она направлялась к выходу из общежития. Очень напряженная и в то же время решительная. Столь странное сочетание привлекло мое внимание и я сразу решила ее порасспросить... – последнее слово прозвучало скорее как «допрос» и девушки почему-то подумали что Инна Эдуардовна далеко не понаслышке знает что это такое.
- Оказалось что она решила продать некоторые вещи на рынке, а точнее обменять их на еду. В принципе здесь нет ни чего плохого. Времена наступили тяжелые поэтому все выживают как могут. Но вот когда я узнала что именно она собиралась продать, то очень сильно разозлилась – нахмуренные брови, зло прищуренные глаза, крепко сжатый сухой кулачок – все это выдавало сильнейшее негодование и злость старушки – Одной, да еще и с животом, ей теперь конечно трудно... Вот только все это не дает ей права глумиться над смертью и памятью Владимира. Эта дура собралась продать обручальные кольца и мужнюю медаль. Ту самую медаль, которую Владимир получил, с честью защищая наш город. И это та самая медаль за обладание которой он честно, в бою, отдал свою жизнь - голос женщины вибрировал от едва сдерживаемой и ищущей выхода злости. Только далеко она ходить не стала и ударила кулаком по ближайшему столу. Кулачек ее был сухим и маленьким, оттого и шума особого от этого не случилось. Скорее всего она отбила руку, вот только, ни чем не показав этого, старушка продолжила высказывать подругам свое негодование.
- Я пыталась отнять у нее медаль, но ни чего не вышло - Как ни в чем небывало продолжила Инна Эдуардовна пряча руку обратно в складки тяжелой шубы - Я пыталась ее устыдить, но и это не помогло. Решимости, а может и просто упрямства, вашей Нинке было не занимать. Так и убежала, глупая, даже меня не дослушав - грустный короткий смешок послышался откуда-то из глубин платка, после чего женщина печально добавила – Надеюсь лишь на то, что она делает это все лишь ради ребенка. Только вот... мне в это, почему-то, уже и не верится - и без того сгорбленная старушка согнулась под тяжестью печали лишь еще сильнее. В каждом движение, в каждом вздохе, в каждой черточке лица, явственно читалась печаль.
- Но почему?! – все-таки не выдержав, с негодованием воскликнула вспыльчивая Светлана - Почему вы так думаете? Нинка конечно непутевая, но я думаю что матерью она будет хорошей - девушка и впрямь верила в это. Только вот простыми заверениями Инну Эдуардовну было не переубедить. Видимо ее немалый жизненный опыт говорил совсем о другом.
- Она вернулась обратно без колец и с пустыми руками. А самое плохое что Нина была этим довольна - увы на это подругам ответить было нечем. Конечно еще была слабая надежда на то что она сходит за покупками позже или ей их принесут прямо домой, но только верилось в это с превеликим трудом - Я попыталась ее перехватить и опять поговорить, но так у меня ничего и не вышло. Не догнала. Перекрикиваться через дверь я не стала и решила подождать ее выхода или вас. Вот только пока ждала несколько раз отходила погреться, ну и пока ходила, опять упустила эту стрекозу. Так спешила, что даже дверь за собой не закрыла и вот... записку вам еще у порога оставила.
«Письмо в нашем тайнике. Света должна помнить» - прочитали девушки написанное карандашом, поперек немецкой листовки. А когда Света сказала что поняла о чем идет речь, Инна Эдуардовна сразу потребовала показать ей письмо. И ни кто из них двоих даже и не подумал, что ей можно отказать, так как тон ее просьбы был скорее похож на приказной.
Найти тайник не составило особого труда. Как могут две женщины забыть где находится то место где они раньше изредка прятали деньги от своих мужей. Две пары внимательных глаз следили за тем как Света, нервно дрожа, достает из одной из трубок каретки старой железной кровати, туго свернутый лист бумаги. И опять же, это была немецкая листовка, только вот почерк на этот раз был более убористым и ровным. Хотя написано там было не очень много, всего несколько коротких строк.
«Лида, Света. Пожалуйста не волнуйтесь. Вы были правы, когда говорили что ребенок это самое важное что есть в моей жизни и что о нем нужно позаботиться. Поэтому я ухожу. Но вы не беспокойтесь. Со мной все точно будет в порядке! Прощайте! И не судите строго!» Нина.
Ни кому не нужно было разъяснять смысл написанных слов. Все все поняли и так.
- Продажная тварь! - прошипела грозная старушка - Решила стать немецкой подстилкой! Коли бы знала куда она собирается, то сама, взяла бы страшный грех на душу и придушила эту изменницу - громкий хлопок дверью и ставшие приглушенными ругательства, ознаменовали уход Инны Эдуардовны, после чего в маленькой, холодной комнатке общежития остались лишь двое.
Света лежала на кровати свернувшись клубочком и тихо плакала, притянув колени к лицу. Редкий металлический скрип пружин перемежался со всхлипами девушки, наполняя комнату скорбью. Ну а Лида как всегда была молчалива и задумчива. Она стояла у окна и всматривалась куда-то вдаль, но на вряд ли она что-то видела, полностью поглощенная какими-то мыслями. Прошло не менее десяти минут, прежде чем она смогла вернуть свое блуждающее сознание обратно в общежитие. И еще столько же понадобилось, на то что бы решиться нарушить затянувшуюся паузу.
- Я думаю... что Ленинград сейчас не самое лучшее место для жизни молодой матери с грудным ребенком на руках. Ну а если в ближайшее время положение не выправится, то этот город станет плохим местом для жизни всех людей, без исключения. Ждать помощи из Москвы бессмысленно, там положение немногим лучше нашего. Да и в чудо скорой победы над фашизмом верить нет смысла. Все чудеса исчезли еще в начале войны, погибли вместе с теми, кто мог в них верить - Лида сделала глубокий вздох словно перед прыжком в воду. Света наоборот кажется и вовсе перестала дышать - Как это не грустно говорить, но уйдя от нас, Нина скорее всего спасла жизнь себе и своему ребенку – Высказав эту, наверняка крамольную мысль, Лида вновь притихла, на этот раз видимо окончательно. Она высказала свое мнение, после чего развернулась и спешно вышла из растерявшей своих хозяев, комнаты. Лена же продолжала неподвижно лежать на кровати, а глаза ее смотрели на то место, где только что стояла ее подруга.
- Это была единственная возможность спасти ребенка и себя - тихо повторила слова подруги девушка, скорее пытаясь убедить себя, чем утверждая это с полной уверенностью - Единственная возможность...
***
Той ночью многие солдаты смогли видеть из далека медленно бредущую через поля, хрупкую девушку в белых одеждах. Некоторые наверное подумали, что это сама смерть снизошла на обагренную кровью землю, чтобы собрать свою немалую жатву. Кто-то решил что это шалит нечисть, смущая умы обычных советских солдат. Ну а большинство вообще ни о чем не думали, просто отворачивались и пытались забыться нервным, рваным, сном.
О чем думала в тот момент сама Нина, не было неизвестно ни кому. Она брела вперед не обращая внимания ни на сильный холод ни на пронизывающий ветер. И даже то что ее одежда не совсем подходила погоде, девушку то же не очень заботило. Она поставила перед собой цель, которой стремилась достичь всеми силами, а остальное для нее было уже не важно. Одну руку Нина прижимала к своему, изрядно увеличившемуся, животу, а в другой крепко, до боли в замерзших пальцах, сжимала немецкую листовку, плод творения канцелярии пропаганды великого рейха.
Она шла вперед не меняя направления, руководствуясь указаниями полученными от одного скользкого мужичка в обмен на медаль мужа и глядя вдаль, в ту сторону где должна была располагаться одна из частей армии Германии. Иногда девушка замедляла шаг и опускала правую руку чуть ниже живота, дабы коснуться одной из завязок на поясе юбки, словно проверяя ее наличие, после чего вновь возвращаясь к своей привычной скорости. Ей предстоял довольно долгий путь, но она собиралась уже к восходу добраться до захваченной немецкой армией территории.
Цель толкала Нину вперед, подгоняя и порой даже заставляя переходить девушку на легкий бег. Ну а холодный ветер не препятствовал ей, скорее наоборот подталкивал в спину, будто бы помогая беглянке.
***
- Гер Гауптман! Рад вас приветствовать. Как я вижу вы уже проснулись?
- О! Франц, здравствуй. Да, я как раз умывался - произнес раздетый до пояса довольно пожилой сухощавый мужчина, обернувшись - Но ты что-то сегодня рано. Не могу припомнить, чтобы на сегодня было запланировано что-то важное - названный гауптманом, потер в задумчивости выбритый до синевы подбородок, пытаясь что-то припомнить - Нет на сегодня точно ни чего не запланировано - все-таки сделал вывод он - В чем же тогда дело Франц. случилось что-то серьезное? Или может русские решились на очередной контрудар?
- Нет, нет - поспешил заверить своего командира вошедший - Все Спокойно. Ни каких происшествий за последнюю ночь не отмечено. Враги не проявляли активности на этом направлении. Последние бои вымотали обе стороны и поэтому не стоит ждать от них каких-либо неожиданностей.
- Ну рас все так, то хорошо - перебил своего помощника Гауптман – Но все же, зачем ты пришел ко мне в такую рань. Думается мне, что все же что-то случилось. Давай Франц, рассказывай! - с явственным нетерпением в голосе попросил командир.
- Докладываю гер Штайберг. На территорию, занимаемую вашим подразделением, проникло постороннее лицо. Это была Русская женщина. При ней имелась листовка с пропагандой. Она шла не скрываясь, но при этом ее не смог отметить ни один из снайперских дозоров. Женщина появилась из неоткуда и направлялась точно в направление наших основных сил. Сопротивления при захвате оказано не было. Да она бы и не смогла что-то сделать. Измотанная долгой дорогой, хромая на одну ногу, видимо подвернула в пути, замерзшая до костей, да еще и беременная - последнее слово видимо переполнило чашу терпения Гауптмана, от чего он прошипел, словно змея которой отдавили хъвост.
- Что? Да как такое вообще возможно? - распалялся командир - Ты хочешь сказать, что хромая беременная баба, смогла обвести вокруг пальца наши дозоры и проникнуть на охраняемую территорию незамеченной? Ты это имеешь в виду? Да я же этих слепых шакалов под трибунал подведу. Да за такое их расстреляют без суда и следствия. Немыслимо! А если бы это был шпион или еще хуже - диверсант. Немыслимо! - по слогам повторил изумленный и одновременно взбешенный Гауптман - Так, ладно - постарался успокоиться он - Вы хотя бы попытались узнать как она это сделала, что бы заткнуть дыры в нашей обороне?
- Никак нет! Мне доложили, что пленница не понимала ни слова и лишь мотала головой. Среди конвоиров тоже не имелось переводчика, поэтому ее пришлось везти сразу же сюда, чтобы по скорее провести допрос.
- Ну и что удалось вызнать? - полюбопытствовал уже почти успокоившийся командир.
- Если честно, то ни чего. По приказу гер Криминальинспектора Унтерштурмфюрера Ивальго ее допрос был перенесен на более позднее время и будет оно проходить в его палатке, примерно через двадцать минут. Я собственно и зашел к вам, чтобы пригласить по присутствовать на этом мероприятие - услышав подобное, Гауптман сразу же забыл о прошлом негодование и столь же яростно переключился на новый объект. По палатке разнеслось громкое шипение. Франц даже немного попятился при виде того как его начальник, зло смотрит по сторонам в поиске объекта вымещения злости.
- Как же я ненавижу этого выскочку. Вылизал кому-то ботинки и умудрился вылезти в офицеры. Щенок! Теперь считает себя здесь самым главным и лезет со своим мнением в каждую "щель". ОХ, кто бы знал, как я его ненавижу. Всего два месяца с нами, но выпил из меня столько крови, сколько не под силу даже тысяче безмозглых комаров - маленький складной столик, бывший единственным элементом спартанского интерьера, пролетел около метра, прежде чем ударился о прочную брезентовую стенку палатки. Стоящий по близости графин к счастью не пострадал от вспышки ярости хозяина помещения. Видимо обозрев дело рук своих, Гауптман, осознал неприемлемость своего поступка, тем более совершенного в присутствие подчиненного. Обер-лейтенант дернулся вновь по направлению выхода, когда его командир подхватил с земли и графин, но с облегчением выдохнул когда содержимое сосуда выплеснулось на голову Гауптмана. Приняв столь необычный холодный душ, он наконец-то вернул трезвость своему усталому разуму.
- Ладно! Можешь считать, что выполнил приказ. Я скоро прибуду. Только оденусь, приведу себя в порядок и сразу же приду на этот допрос. Не начинайте без меня.
***
Когда гер Гауптман вошел в палатку к господину Ивальго, допрос уже шел полным ходом. Видимо молодому Криминальинспектору очень не терпелось применить полученные в академии знания на практике. И взялся он за свое дело очень рьяно. На лице довольно привлекательной молодой женщины уже красовалось несколько красных пятен от недавних побоев. Он так сильно увлекся экзекуцией, что даже не заметил как в помещении появилось еще одно действующее лицо. Причем действующее крайне оперативно. Пошедшая на новый замах рука Унтерштурмфюрера была перехвачена на излете, почти у самого лица девушки.
- Вы что себе позволяете гер Штайберг!? - прокричал гестаповец, видимо от неожиданности переходя на визг.
- А вы не пробовали спрашивать? - не обращая внимания на громкие возмущения, вопросил Гауптман – Порой люди идут на сотрудничество добровольно. Или вы об этом не знали из-за неопытности? - твердый и уверенный взгляд старого офицера скрестился со столь же непоколебимым и самоуверенным взором полицейского.
- Не следует учить, низкородной дворняге вроде вас, меня правилам ведения допроса - высокомерно, словно выплевывая слова, прошипел этот парень выдергивая руку из цепкого захвата Гауптмана.
- Порой старая, верная дворняга оказывается, куда полезнее для хозяина чем чистопородный кастрированный щенок - спокойно и задумчиво сказал военный офицер, делая вид что не заметил оскорбления. После чего повернулся к девушке, игнорируя фонтанирующего негодованием выскочку и обращаясь к девушке на относительно чистом, русском языке.
- Позвольте поинтересоваться вашим именем - реакция ее на подобное обращение была очень странной. Скорее всего, она просто не ожидала, что немецкий офицер будет разговаривать с ней на ее родном языке, игнорируя, присутствующего здесь, переводчика. В глазах женщины внезапный испуг сменился удивлением, а затем на его место пришла решимость.
- Нина Григорьевна Котова - четко словно делая доклад ответила она глядя лишь на господина Штайберга.
- Что вы делаете на подконтрольной Германии территории - решив что диалог завязался продолжил спрашивать он. Только на этот раз странная женщина не ответила, а просто ткнула в бумажку, которую держал в левой руке конвоирующий ее солдат. Не требовалось особого ума, что бы понять, что эта та самая листовка, которая была у женщины во время ее задержания. Но Гауптман все же не поленился, выхватил у рядового "пропуск для дезертиров" и проштудировал его словно ища какой-то подвох. В принципе там не было ни чего особо важного. Очередная противосталинская пропаганда, призывающая к сдаче и обещающая перебежчикам нормальный прием и достойную работу в будущем.
- Вы шли сюда с целью перехода на нашу сторону? - в ответ лишь безразличное пожатие плечами. Но немного подумав, она все же заговорила.
- Мне неизвестно, победите вы в этой войне или нет, но думаю, что у вас мне с ребенком будет куда безопаснее. Труднее конечно, но все таки безопаснее.
- Довольно прямолинейно - удивленно сказал спрашивающий, невольно переходя на немецкий - Это откровение достойно уважения, как минимум за смелость и ...
- Ах ты тварь!!! - раздался из-за спины, вновь взлетевшей до визга, голос Унтерштурмфюрера - Да как ты смеешь сомневаться в победе великой Германии. Непростительно!
- Молчать! - внезапно гаркнул Гауптман заставив вздрогнуть всех находящихся в палатке людей и возможно даже тех кто находился рядом с нею - Соблюдайте субординацию господин Ивальго. Пока что здесь я старший по званию, так что проявите уважение и постарайтесь не перебивать меня, своими бессмысленными и вредящими делу высказываниями - голос военного офицера был арктически холоден и интонациями выражал все испытываемое презрение к своему оппоненту. Хотя, особого трепета или страха этот взбалмошный выскочка, увы не испытал.
- Да, это точно... Пока что вы здесь старший офицер. Радуйтесь. Но при этом ни на секунду не забывайте, что тайная полиция ни когда ни подчинялась армии. А вот обратное подчинение вполне возможно. Так что не мешайтесь и предоставьте мне возможность вести допрос. Моими методами - встретил нападки Гауптмана столь же качественным отпором молодой Унтерштурмфюрер. Он уже было шагнул вперед, пытаясь обойти, сверлящего его пристальным взглядом, господина Штайберга, но тот вновь преградил ему путь.
- Ладно. Я буду выполнять ваши приказы - подобное откровение потрясло всех и даже наверное саму причину спора, пусть даже она ни слова не понимала из разгоревшейся в палатке пикировки. Только вот шок быстро схлынул, когда Гауптман все же продолжил свое неоконченное высказывание - ... Буду подчиняться приказам, но только тогда когда вы станете равным мне по званию. Только вот я думаю, что это случится довольно нескоро. Какие бы у вас не были связи в высших кругах нашей империи, получить очередное звание без довольно длительного стажа работы не удастся ни как. Помните, что подчинение, лично Фюреру, дает ни только огромные привилегии, но и накладывает немалую ответственность и многие ограничения, игнорировать которые ни кому не позволено. Ну а пока на ваших плечах не появятся знаки отличия Гауптштурмфюрера - нарочито демонстративный, презрительный взгляд на погоны наглеца - Диктовать свои условия не смейте. И вмешиваться в мои служебные дела не пытайтесь, а лишь смотрите и набирайтесь опыта - по окончанию данного монолога об лицо гера Ивальго можно было наверное обжечься, на столько сильным был пыл его ярости. Только вот выплеснуть свою ненависть он не мог, так как осознавал правоту прозвучавших здесь слов. Поэтому Унтерштурмфюреру оставалось лишь отступить на время и начать обдумывать свой план мести. Гаупман в свою очередь поняв что ему больше ни что не мешает, повернулся обратно к перебежчице чтобы продолжить их, столь бесцеремонно прерванный, разговор. В ясных глазах женщины не было страха от увиденного, ей скорее все происходящее показалось непонятным и возможно даже любопытным. Не заострив на столь странном ее поведении особого внимания, мало ли о чем она может думать от пережитого шока, гер Штайберг все-таки задал следующий, можно даже сказать, самый насущный вопрос.
- Нина Григорьевна. Скажите пожалуйста, как вам удалось пройти не замеченной в глубь, захваченной нашей армией, территории - и вновь женщина ответила не сразу. Нет, она точно не пыталась что-то скрывать. По крайне выразительному лицу с легкостью можно было прочесть все обуревающие ее эмоции. На нем четко читалось огромное удивление, смешенное с непониманием. И вновь реакция Нины Гауптману показалась странной. Военный офицер невольно усомнился в чистоте своего произношения, но краткие переговоры с переводчиком отмели сомнения в ошибке. Поэтому он просто повторил свой вопрос, ожидая хоть какой-то реакции от их "гостьи".
- А что? Вы и впрямь меня не заметили? - с невероятной наивностью во взоре поинтересовалась она. При виде этой, не выросшей из детского возраста женщины, где-то в далеких глубинах души старого служаки всколыхнулась давно забытое тепло, но он, словно испугавшись этого непривычного чувства, постарался затолкать его обратно.
- Да. Вы прошли мимо наших дальних дозоров незамеченной. И более того, двигались точно по направлению к этой временной базе, да так словно знали где она находится. Извините конечно, но все это выглядит крайне подозрительно - подняв указательный палец вверх и выдержав многозначительную паузу, Гауптман повторил свой вопрос уже в третий раз, только теперь в слегка переиначенной форме.
- Как можете объяснить подобную точность действий? Что-то я очень сомневаюсь что это обусловлено вашей безграничной удачей, ну а других вариантов мне на ум не приходит - Гер Штайберг изображая добродушие и словно извиняясь за свое скудоумие, развел руками.
- Нууу... - не уверенно протянула та, словно собираясь с мыслями – Полгода назад я работала тут. Копала окопы и... Мне хорошо известны эти места. Чтобы не замерзнуть по пути, старалась укрываться от ветра и идти самым коротким путем. Ну а почему ваши дозорные меня не заметили, я не знаю. Может они просто ни туда смотрели?
- А как вы все-таки узнали точное направление к нашему временному месту дислокации. Это, как бы, секретная информация! - Гауптман наверное ждал от девушки очередного, полного наивности ответа, но на этот раз перебежчица его озадачила.
- Секретная? Разве? - и вновь мимика этой женщины подтвердила искренность ее не понимания - А я то думала что это многим известно. Ну или только спекулянтам – Нина ненадолго задумалась, но практически сразу решила говорить как есть и принялась сбивчиво объяснять – Я купила это знание у торговца на рынке. Лица под капюшоном плаща так и не разглядела. Я отдала ему несколько очень дорогих мне вещей и он подробно объяснил мне куда идти. И даже карту мне показывал с какими-то пометками, но я почти ничего в ней не поняла. Объяснял он очень уверенно, поэтому пришлось поверить его словам - Нина говорила об этом как о чем-то обыденном и наблюдая за мимикой собеседницы гер Штайберг, по своему немалому опыту, понимал, что она не врет. Даже не смотря на то, что по большей степени ее пояснения были похожи на полнейший бред. Непонятный незнакомец, разбрасывающийся секретной информацией направо и налево – это звучало словно начало какой-то глупой байки.
- Кстати! - вдруг встрепенулась она, словно вспомнив что-то важное, но при этом совершенно позабытое в этой суете - На счет того человека. Он... - недоговорив Нина заколебалась в неуверенности - Он...
- Ну же. Смелее. Вдруг это и впрямь окажется чем-то важным - подбодрил ее господин Штайберг.
- Он... Этот человек говорил с акцентом! Я так и не поняла каким, слишком он был слабым и невыразительным, но все же... Мне показалось что акцент был немецким - девушка, словно сказав какую-то глупость, слегка стушевалась - Точно не уверена. Я могла и спутать язык. Но акцент точно был и... По-моему он был похож на ваш – не очень уверенно добавила девушка и вновь было сложно не поверить ее словам.
Таинственный незнакомец наконец-то начал обретать свой образ, но все же этого было мало. Множество догадок вертелось в голове у старого офицера, но увы, ни одна не претендовала на звание, хоть сколь ни будь правдоподобной. Американский шпион застрявший в осажденном городе, Германский шпион отправленный в Ленинград с какой-то важной и секретной миссией или и вовсе солдат рейха решивший переметнуться на сторону врага – идей было не мало, только вот вычленить из них что-то важное, увы, не было возможности. Странная личность ни как не давала покоя Гауптману, поэтому, что бы отвлечься, он решил задать Нине еще один вопрос. На этот раз не очень важный и требующийся лишь для того что бы потянуть время.
- А вы бы не могли поведать нам о причине, заставившей вас сменить сторону? Что конкретно побудило вас на подобный шаг? – поняв что ее скорее всего больше не будут бить, девушка расслабилась и стала куда охотнее отвечать на вопросы офицера.
- Как вы наверное уже поняли, большой живот у меня не от переедания. С пропитанием, вашими стараниями, у нас в городе теперь худо и каждый выкручивается как может. Поле боя не очень хорошее места для появления новой жизни. Я же, как и любая мать, желаю своему ребенку лишь счастья. Желаю дать ему шанс выжить, вырасти, получить образование, стать членом общества в конце концов. Думаю это понятное желание для матери. Да и для себя не мешало бы найти место в этой жизни. Надеюсь написанное в листовке о работе это правда? - Нина посмотрела на Гауптмана, в ожидании ответа.
«- Конечно правда. Обязательно найдем вам работу!» - хотел сказать ей Штайберг... но увы не успел. Временно всеми позабытый Унтерштурмфюрер, тихо выслушивающий в сторонке объяснения переводчика, внезапно начал действовать.
- Ах ты тварь! - прокричал он на немецком срываясь на визг - Да как ты смеешь - Гауптман попытался перехватить впавшего в неистовое бешенство гестаповца, но к сожалению промахнулся. Миг и вот твердый носок военной форменной обуви впечатался точно в основание живота бедной женщины. Короткий, но при этом пронзительно громкий вскрик, словно сигнал сирены оглушает всех в палатке. Нину откинуло назад, но плотно зафиксированная, брезентовая стена палатки смогла остановить полет, а за одно и смягчила падение, не дав умножиться ее мучениям.
- Тварь! Великому рейху не нужен тот выродок, которого ты носишь под сердцем. Он русский, а значит бунтарь по крови. Вашему поганому роду всегда не хватало дисциплинированности. Из этого гнилого семени не может вырасти ни чего достойного, а в нашей великой стране нет места для бесполезного сорняка. Ну а ты тварь, достойна лишь работы маркитантки. Ни чего иного тебе доверить нельзя. Таким нехитрым способом ты сможешь вдохновлять солдат великого рейха на новые свершения. Ну а на счет ребенка не беспокойся. Я быстро вытравлю его из тебя, что бы ты как можно быстрее смогла приступить к своей новой работе - злой смех заполнил палатку, вызывая лишь отвращение у большинства присутствующих. Не обрывая своего веселья, Ивальго сделал шаг вперед, к стонущей, сжавшейся на полу женщине и его нога тут же пошла на замах для нового удара, вновь нацеленного ей в живот. К счастью на этот раз Гауптман не медлил и среагировал вовремя, после чего немного полетать пришлось уже самому Криминальинспектору. Мощный удар в челюсть сбил его с ног, только вот увы сознания не лишил.
- Как вы посмели поднять руку на офицера личной тайной полиции Фюрера? Вам что эта смазливая тварь глаза застила? Как можно верить в ее бредовые рассказы? Это же полная чушь! Или вам стало жалко ребенка? Это вражеское семя, стремящееся паразитировать на теле нашей непобедимой страны. Вы что решили предать Германию. Вы что решили встать на защиту нашего врага?
- Заткнись критин! - прошипел разъяренный только что услышанным Гауптман - Где здесь враг? - широкий жест рукой окинул всю палатку. – Я его не вижу. Или называешь врагом эту беззащитную и более того, беременную женщину? Ставя ее себе в противники, ты лишь делаешь себя посмешищем для всей нации. Ничтожеством недостойным звания офицера. Ты...
- Постойте - тихий голос, практически шепот, еле слышно прошелестел по палатке, но и этого хватило что бы все здесь присутствующие замолчали и обратили внимание на его источник - Господин, не ругайтесь из-за меня. Не стоит тратить ваше драгоценное время на подобную ерунду - все смотрели на нее, минуту назад, мучившеюся от страшной боли женщину. Нина сидела на земле, прижавшись спиной к брезентовой стене. Одна ее рука прижата к животу, за то место куда пришелся удар безумного гестаповца. Другая нервно теребит завязки на поясе юбки - Не стоит за меня беспокоиться. Это все равно бессмысленно - продолжала тихо говорить Нина, заставляя всех невольно прислушиваться – Ваш "друг" все равно не даст мне покоя и изведет ребенка. Больше нет необходимости защищать ни меня, ни мою честь, поверьте. Я все равно не собираюсь тут больше оставаться - безучастное лицо перебежчицы не выражало ни каких эмоций. Она говорила, будто бы констатируя какой-то непреложный факт.
- Но куда? Вот черт! Но зачем? Ни чего не понимаю! - Гауптман сплюнул с досады. Непонимание ситуации его всегда выводило из себя. Ну а эта ему была ни просто не понятна, она приводила его в настоящее замешательство - Постарайтесь объясниться госпожа Котова! - строгим непререкаемым голосом вопросил Штайберг - Вам же так неистово хотелось дать шанс своему ребенку и тут вы почему-то передумали. Почему вы говорите что уходите? На мой взгляд это сейчас невозможно. Во-первых, вас ни кто не отпустит. Ну а во-вторых, ваше состояние вряд ли позволит воплотить это желание в жизнь - все благорасположение старого вояки к этой наивной девушке, словно ледяным ветром выдуло. Он перестал быть добрым дядюшкой и превратился в жесткого волевого офицера.
- Это была лишь моя глупая мечта. Я надеялась что на немецкой чужбине найдутся хорошие люди, но ваш товарищ убедил меня в том что я ошибалась. Оказалось, что и в Германии мне нет места. Ну а на счет моего ухода... Неужто в армии "великого рейха" кому-то под силу удержать человека от перехода в иной мир? – взгляд девушки, выдавал ее презрение в отношение к присутствующим здесь людям и сбивал их с толку.
- Вы что, умираете? - не до конца поняв ситуацию, спросил конвоирующий девушку оберлейтенант Франц.
- Да. И не только я. Весь мир смердит словно гниющий труп. Каждый день гибнет огромное множество людей и еще несколько смертей станут лишь каплей в море - и вновь в глазах женщины лишь обжигающая злость и презрение – Ох, знали бы вы как сильно это железное "яйцо" натерло мне бедро, пока я шла сюда. Наверное до самого мяса. Но думаю что все это не зря. Целых три офицера разом! – Нина смахнула с лица слезы и хрипло рассмеялась, глядя на не осознающих угрозы людей. Все стояли неподвижно не в силах уловить сути происходящего. Лишь один Гауптман понял все сразу, но его стремительный прыжок в сторону Нины катастрофически запоздал. Тонкие побелевшие от напряжения девичьи пальцы резко дернули за одну из трех завязок, на поясе платья. Миг и вот уже виден голубой колпачок крышки взрывателя, привязанного к короткой веревке. Все знали что это значит и ни кому не нужно было ни чего разъяснять.
- Четыре секунды - подумал гер Штайберг, прежде чем обрушился всем своим весом на хрупкое тело женщины.
***
Одному человеку все же удалось покинуть палатку за мгновение до взрыва и им оказался ни кто иной как Унтерштурмфюрер Ивальго. Он словно "крыса", еще даже не разобравшись до конца в ситуации, инстинктивно почувствовав угрозу, поспешил удалиться от его источника на как можно большее расстояние. Только вот, даже столь обостренный нюх на опасность не смог спасти его. Неописуемый грохот, словно рев труб апокалипсиса, разнесся по погрязшему в утренней суете лагерю. Не смотря на толстый брезент и тело Гауптмана, некоторое количество осколков все же смогло вырваться из палатки на свободу, выискивая на лету мягкие, податливые тела немцев. Стоны и крики раненых смешивались с медленно затихающим эхом взрыва, создавая ужасную для человеческого слуха, но при этом всем уже давно привычную, какофонию звуков.
Воздушная волна раскидала всех находящихся поблизости людей, но Молодому Криминальинспектору досталось все же куда сильнее. Мощнейший удар в спину отбросил его вперед, словно деревянную марионетку с оборванными нитями, которую старый кукловод выбросил за ненадобностью. Конечности гестаповца, по окончанию полета, как и у гуттаперчевой куклы, были изогнуты под неестественными углами, порой бесстыдно обнажая бело-красные осколки костей. Но самым удивительным было то, что гер Ивальго был еще жив и до сих пор оставался в сознании. Его единственная целая, незнамо как оставшаяся невредимой рука старалась утянуть своего хозяина по дальше от эпицентра взрыва. Окровавленные пальцы слепо шарили по земле, цепляясь за любую неровность каменистой мерзлой почвы.
- А ты и правда очень похож на крысу или на таракана. Второе наверное даже точнее. Ведь ты так же выживаешь за счет других людей и борешься за свою никчемную и бесполезную жизнь до последнего - голос появившегося из неоткуда незнакомца был уверенным и очень властным. Его ни кто раньше не замечал, но при этом создавалось впечатление, что он всегда был здесь, где-то рядом, очень-очень близко, возможно даже за спиной.
- Да когда ж ты сдохнешь? Не надоело еще сопротивляться? - интересовался он у медленно ползущего, к неизвестной цели, Криминальинспектора. При каждом слове незнакомца, из-за поднятого воротника немецкой шинели вырывалось небольшое облачко горячего пара - Каким ловким и хитрым бы ты ни был, всегда помни - бег от смерти в любом случае и при любом раскладе обязательно закончится поражением! - Говоривший явно обращался к Ивальго, но тот, кажется, его просто не слышал. Хотя говорившему возможно и вовсе не нужны были слушатели - Ты для меня лишь бесполезный кусок мяса - широкий жест незнакомца охватил весь лагерь. Лагерь недвижимый и погруженный в полнейшую тишину. Все солдаты почему-то замерли на месте не в силах пошевельнуться и даже редкие, падающие с небес снежинки, зависли в воздухе.
- Все вы для меня лишь куски мяса. Ну а арийское происхождение, которым ты так кичился... - легкий тычок форменного сапога под ребра, продолжающего куда-то упорно ползти, Унтерштурмфюрера - ...возможно и позволяет тебе возвыситься над другими людьми, но только лишь в роли "элитной", филейной вырезки все того же мяса - слова говорившего были едкими словно серная кислота, но при этом в его голосе не было ни единого намека на злость. Лишь полнейшее, ледяное безразличие, приправленное небольшой капелькой нетерпения. - Зачем ты борешься? Кому ты нужен в этом мире? Да ни кому! Просто расслабься и сдохни наконец уже! - видимо ожидание начинало надоедать незнакомцу. Он порывисто поправил чуть съехавшую на бок, большую не по размеру каску. После чего скинул висевшую на плече винтовку и перехватил ее словно копье. Крепление для штык ножа было пусто, но это явно его не волновало. Миг и вот дуло Маузера 98, венчает длинное слегка изогнутое лезвие. Создавалось впечатление, будто оружие, каким-то мистическим образом, превратилось в странную, сюрреалистического вида, косу.
- Ты настолько заносчив и самовлюблен, раз считаешь, что имеешь право заставлять ждать саму "Смерть"! Будто тебе единственному было предначертано умереть именно в эту роковую минуту. Моего прихода ждут тысячи людей по всему миру. Людей куда более достойных чем ты. Прими это во внимание, устыдись и умри побыстрее. Не заставляй меня ждать! - едва различимое движение рукой и вот острие странной косы воткнулось в спину уже переставшего куда-либо ползти гестаповца. Рывок и необычное оружие разрезает человека от поясницы до затылка. Точнее должно было разрезать, но ран почему-то не появилось.
- Не заставляй меня ждать - вновь повторил тот кто именовал себя, ни как иначе как "Смертью", после чего произвел еще один короткий режущий удар, на этот раз по ноге. И опять ни какого результата, если не считать реакции со стороны все еще живого гестаповца. Видимо почувствовав чье-то близкое присутствие, Унтерштурмфюрер из последних сил попытался приподнять голову. Ему это удалось, пусть для этого и пришлось перевалиться на спину, только вот сомневаюсь что результат его порадовал. Гримасса ужаса исказила и без того не очень приятное, измазанное в крови и грязи лицо. Он несколько секунд смотрел на Жнеца, а затем его веки опустились, а тело, перестав сопротивляться, наконец-то обмякло.
А в следующее мгновение, яркая но при этом очень короткая вспышка света ознаменовала угасание одной жизни и переход в иное состояние бытия. И вот уже над бездыханным телом гера Ивальго, извиваясь и непрерывно меняя форму, колышется "нечто". Что-то большое и серовато дымчатое. Это «нечто» походило на длинную бесформенную закатную тень, только вот она почему-то не стелилась по земле, а тянулась в высь, к небу.
- Ну вот! А мог бы и не тянуть! Тогда бы мне не пришлось применять оружие и вытягивать из тебя волю к жизни. Но вы люди почему-то так цепляетесь за эту слабую оболочку и не хотите с ней ни за что расставаться. Даже после смерти. Ну а теперь-то осталось лишь самое легкое. Передать разум этого никчемного человека мирозданию. Хоть я и не понимаю, зачем ему нужен этот бесполезный клочок знаний. Да это и не важно - легкий взмах косой, словно элегантный мазок кисти великого художника, обрезает «тень» Унтерштурмфюрера у самого тела. Серовато дымчатое нечто, тут же начинает тянуть вверх, не смотря на его слабое и откровенно бесполезное сопротивление. По мере вознесения цвет "тени" изменялся, с каждым мгновением становясь светлее и одновременно прозрачнее. Миг и новая вспышка, на этот раз не такая яркая, ознаменовала окончательную гибель молодого и не по годам заносчивого гестаповца. В небе от него остались только маленькие, едва заметные, серебренные искры. Но и те на долго не задержались и стремительно растворились в воздухе.
- Красиво – коротко высказался незнакомец, наконец-то отрывая взгляд от неба, где в мерцающих серебренных вспышках догорали последние частички "души" гера Ивальго, после чего быстрыми шагами направился к развалившейся от взрыва палатке. Не доходя пары шагов он остановился и приложил ладонь, затянутую в теплую варежку, на грудь, к тому месту где у человека по обыкновению располагается сердце. После чего церемонно заговорил, пристально глядя прямо перед собой, на огромную бесформенную серую массу колышущуюся в воздухе.
- Ну что ж прекрасная леди, к вам у меня разговор особый. Все высказывания про "куски мяса" тоже не нужно принимать на свой счет. Поверьте, я искренне восхищаюсь вашей доблестью и несгибаемой решимостью. Нина, пожалуйста не думайте, что мне радостно от того что вы умерли. Каждая смерть для меня это лишь новая и очень нудная работа. Но редкие случаи подобные этому, привносят яркие краски в мои серые "трудовые" будни. Я рукоплещу той чести, с которой вы покинули этот мир. Все считают Котову Ирину предательницей и от этого ваш самоотверженный поступок становится лишь ценнее в моих глазах. Снимаю шляпу в восхищении подобной силы духа и нижайше приклоняю голову - конечно вышеозначенного головного убора у него не было, но он не особо смущаясь, сорвал вновь съехавшую на бок каску и словно прирожденный дворцовый шаркун помахал ею в нескольких сантиметрах над землей. Ну а выпрямившись, вновь надевать не стал, просто отбросил в сторону этот необычный головной убор, тем самым давая возможность наконец-то увидеть свое лицо.
Хотя лицом "это" назвать было довольно трудно. Две сквозные дыры, видимо выполнявшие роль глаз на в сгустке мрака в котором с трудом угадывался абрис головы, безразлично и холодно наблюдали за катящейся и громыхающей по камням каске. Зев рта представлял собою неровную, рваную щель, на все той же чернильной пустоте, в виде перевернутого "рогами" вверх полумесяца. Вероятно это была такая необычная улыбка. Только вот веселиться, видя подобный оскал в бездне тьмы, вряд ли кто захотел бы. Создавалось впечатление, что рядом с палаткой застыла не смерть, а пугало, созданное безумным крестьянином, решившее выйти по гулять и поискать себе новых жертв, так как все вороны от страха на его поле уже давно не залетают и даже своим пра-пра-правнукам туда летать строго настрого запретили. В общем, личико у "Смерти" было не из приятных. Хотя возможно так и должно было быть. Так сказать - должность обязывает. Перестав наблюдать за укатившейся куда-то каской, жнец вновь вернул свое внимание к палатке и к витающим над ней "душам".
- Ну что ж. Раз церемониями покончено и все почести и порицания розданы, наступает пора прощаться и с вами. Нина. Я навсегда запомню вас и буду надеяться, что в следующей жизни вы станете столь же мужественным и ярким человеком - еще один поклон, на этот раз в виде обычного уважительного кивка, после чего Смерть наконец-то берется за свою работу. Его оружие вновь изменилось окончательно став похожим на косу. Не инструмент обычного селянина, а прекрасное оружие достойное самого "Мрачного жнеца".
- Прощай - отведенное назад для размашистого удара оружие воссияло мрачным сероватым светом. А еще коса начала стремительно увеличиваться в размерах. И без того не маленькое оружие стало ну просто огромным, за секунды увеличившись в несколько раз. При этом на весе подобная метаморфоза, кажется, не отразилась. По крайней мере "Смерть" держал косу столь же легко и непринужденно. Да и движения эта "оглобля" особо не стесняла.
Резкое молниеносное движение. Коса рассекает воздух, примерно в метре над землей разом срезая, словно сноп зрелых колосьев, все, беспорядочно извивающиеся и дергающиеся, длинные тени. Которые в то же мгновение беспощадно начинает тянуть к небесам. Вон тени двух солдат, что стояли близ палатки. Неподалеку от них летит бедолага переводчик, случайно попавший под жернова войны. А вон Гер Гауптман вместе со своим адъютантом Обер-Лейтенантом Францем. Ну и конечно же неподалеку ото всех летела и Нина. Ее тень одиноко скользила к небесному своду, немного опережая всех остальных. А рядом с нею, еле различимо "возносилась" маленькая светлая тень. Это был не познавший тяготы жизни, ее еще не рожденный ребенок. Которого Нина хотела назвать "Аней", в память о своей, рано ушедшей из этого мира матери. Жнец смотрел на дело рук своих, сверкая сквозной дырой ничего незначащей улыбки. Наблюдал неотрывно за салютами серебряных искр и явно наслаждался этим зрелищем.
- А знаешь Нина? - ни к кому не обращаясь, неожиданно заговорил "Смерть. - На счет гранаты ты все же была не права. Я за нее затребовал вполне справедливую цену. Да и с акцентом ты угадала. Он и правда был немецким.
Конец Интерлюдии ӏ
Не знаю, чего хотел добиться Тень, но видимо его туманный шарик дал осечку. Моя потеря сознания была крайне короткой, наверное даже меньше одной секунды. Я за это время даже не успел упасть. Просто пошатнулся, сделал шаг и для устойчивости припал на одно колено. Помутневшее сознание стремительно возвращалось к норме, но тело оклемалось куда быстрее. Выпестованные на тренировках до автоматизма рефлексы сработали куда оперативнее, все еще вялого мозга. Я выставил синай для защиты от рубящего удара сверху, в то же время совершая толчок ногой и уходя всем телом в сторону, в короткий перекат. Миг и вот я вновь на ногах в оборонительной стойке, ищу взглядом своего "врага". Сияющий мягким синим светом меч готов отразить любой выпад Тени. Только вот новая атака, увы, пришла не от него.
Моя голова неожиданно взрывается неудержимым потоком образов. Синай отлетает куда-то в сторону, а я, даже не заметив потери, хватаюсь за взбунтовавшуюся голову. Не устояв, падаю на колени и прижимаюсь лбом к каменному полу, в отчаянной попытке охладить закипающий мозг, атакуемый все новыми и новыми волнами информации. Короткие осколки образов, собирались воедино создавая великолепное по своей красоте "зеркало судьбы", в котором постоянно повторялись одни и те же лица. Нина, Света, Лида. Три подруги детства, чья жизнь неразрывно связана прочнейшей нитью. Нина, Света, Лида. Три женщины стремящиеся сообща выжить под гнетом обстоятельств. Нина, Света, Лида. Три просто хороших человека, старающихся не унывать не при каких обстоятельствах. Нина... и война. Разметавшая этих людей словно бисер, вздетый в ту самую объединяющую их нить. Маленькие разноцветные шарики скачут по полу и никому неизвестно где они окажутся в следующую секунду. Вон одна бисеринка закатилась под кровать, стремясь укрыться от горя. Другая покатилась вниз по ступенькам, желая просто убежать. Ну а третья и вовсе отличилась. Провалилась в одну из множества незаметных щелей в рассохшемся деревянном полу и теперь никому не известно встретятся ли они вновь. Прячутся по углам, стремясь остаться не раздавленными напором судьбы и надеясь на возвращение прежней, мирной жизни. Только вот не знают бисеринки, что разбитое счастье, даже если его собрать воедино, все равно никогда не станет прежним.
Бедные женщины. Я словно четвертый друг или спутник, постоянно следовал за ними и переживал все то, что им пришлось пережить. Я был рядом и в то мгновение, когда Нина шумно ушла из жизни. Видел это и наверное осуждал ее поступок. Нельзя было менять две драгоценных судьбы, на жизни полу десятка солдат. Видел это, но не мог ни чего сделать, так как был простым зрителем. Хотя нет, я был «Элитным зрителем» с билетом ни то что в первый ряд, а на саму сцену. Тем больнее было осознавать свою беспомощность. Безжалостные волны образов накатывали вновь и вновь, принося с каждым разом все больше подробностей. Заставляя тело корчиться, но не от боли физической, а скорее душевной.
Камень, в том месте где я прижался лбом, наверное покрылся солью от пота. И оставалось только надеяться, что лишь от пота. Возможно я даже что-то кричал. Не помню. Знаю только, что было мне очень плохо. И даже когда поток информации перестал терзать мозг, лучше не стало. Я продолжал с упорством мазохиста, раз за разом прокручивать последние "кадры", на которых память запечатлела, улетающий ввысь светлый полупрозрачный комок бывший душой еще не рожденного ребенка. Я болезненно наблюдал за тем, как этот нераспустившийся цветок жизни разлетается на тысячи маленьких серебряных искорок, после чего каждая с легкой едва заметной вспышкой растворяется в вышине.
- Что? Что это было? - лишь это смог я прошептать пересохшими губами, прежде чем вновь погрузился в темноту забвения. И на этот раз, сдается мне, надолго!
ГЛАВА 5
Пробуждение, мягко говоря, было не из приятных и что-то я сомневаюсь, что удар кирзового сапога по почкам в роли будильника, хоть кому-то пришелся бы по душе. Силы удара хватило не только чтобы вернуть меня в сознание, но и перевернуть на спину. После чего знакомый голос, без особого раскаяния, начал что-то нудно мне выговаривать. По началу не все было понятно, но вскоре я все же смог сконцентрировать свой расплывающийся рассудок на смысле слов.
- Ну сколько же от тебя мороки - занудно бубнил Тень" где-то над ухом - Знал бы, что таким непутевым окажешься, то не полез бы тебе на помощь, а пустил все на самотек. Нееет. Теперь няньчайся с этим горе воителем, болячки его лечи – я сначала не понял о каких болячках идет речь, но удар затянутой в кожаную перчатку ладонью по лбу, моментально раскрыл мне глаза. Причем не только в переносном, но и в прямом смысле.
- Наконец-то вернулся - без особой радости констатировал мой учитель - Если еще раз захочешь почесаться лицом обо что-нибудь твердое, то постарайся подложить хотя бы свою "зубочистку". Может отделаешься только занозами и мне не придется тебя лечить.
- Откуда в бамбуке или карбоне занозы? – перебил я жнеца вырвавшимся из меня вопросом - Да и лечишь ты как-то своеобразно, словно Айбалит с приступами не мотивированной агрессии. Сначала искалечишь, после чего приходишь в себя и начинаешь лечить, причем даже без намека на согласие пациента. Вот скажи мне пожалуйста, что, другого способа привести меня в чувства не нашлось? Или ты все же специально? - теперь уже я высказал все свои претензии этому "эскулапу" доморощенному. Только вот эффект от моих слов к сожалению был нулевой. Тень и не думал раскаиваться в содеянном.
- Второе. Мне просто захотелось пнуть тебя под ребра и я не стал себя сдерживать – прояснил свои "веские" мотивы Тень после чего резко поднялся и скомандовал - Так, хватит разлеживаться! Бесконечность не бесконечна, поэтому давай, поднимайся уже. Нечего начинать ныть сразу после первого урока. Это было лишь начало довольно затяжного обучения. Поэтому давай, вставай и начинай вываливать на меня свои вопросы. Не сомневаюсь что они у тебя имеются – не став больше подбадривать меня оскорблениями, Тень отвернулся и молча побрел в сторону близкого костра.
Решив от него не отставать я, быстро ощупав уже вполне целый лоб и не найдя ни единой ссадины, резво вскочил на ноги и побежал следом. И лишь вновь устроившись у костра наконец понял, что все последствия драки в переулке тоже бесследно исчезли. Ну прямо мистика какая-то.
- Лечение наложением рук! А говорил, что чудес не бывает! Что, наврал? – с немалым сарказмом в голосе высказался я, на что Жнец лишь пренебрежительно отмахнулся.
- Это мое личное пространство. Могу делать в нем все, что только захочу. Вот сейчас возьму и залеплю тебе рот, до самого посвящения. Может тогда ты научишься выбирать более умные и важные вопросы. Конечно хорошо было бы если их и вовсе не осталось, но мне кажется что это просто невозможно. Так что спрашивай меня только по делу. А то я тебе уууу... - карикатурно погрозил мне пальцем Тень. Так иногда воспитательница в детском саду грозит стоянием в углу непоседливому ребенку, что бы тот хоть не много успокоился. Сравнение это было для меня не слишком приятным, но я, на всякий случай, все же решил последовать его совету. В голове уже крутился один вопрос, но у меня не было желания как-то его конкретизировать. Поэтому я вывалил его на Жнеца как есть. Не своим, оформленным в слова интересом, а скорее криком души
- Что это было? - к счастью разъяснять ни чего не пришлось, Тень и без каких-либо уточнений прекрасно все понял. Только вот ответ его оказался столь же коротким и емким.
- Это мои воспоминания - четко, едва ли не по слогам сказал он и было не понятно, толи он издевается, толи и правда считает, что этого должно хватить мне с лихвой.
- Как ты в своих воспоминаниях мог видеть самого себя? - раз он не хочет объяснять подробнее, придется уморить его кучей наводящих вопросов.
- Как я уже говорил ранее - мой ареал это тень. Каждая, даже самая малая тень - это я. Весь мир находится под наблюдением, и следовательно все увиденное является частью моей "бездонной" памяти - На этот раз его ответ был куда более развернутым, но все таким же малоинформативным. Как он верно подметил, все это он уже говорил и по-моему даже ни единожды.
- По чему я понимал немецкий язык и так четко увидел твое лицо?
- На сколько же ты глуп, раз спрашиваешь подобную ерунду - видимо я и правда что-то не то сморозил, Так как в голосе Тени на этот раз слышалось явственное и неподдельное негодование. - Твой никчемный мозг не принимал ни какой зрительной или иной информации, ведь все что ты видел, является частью моей памяти. То есть, было увидено и услышано МОИМИ глазами и ушами - подчеркнув последние слова, объяснил он, словно малому ребенку. Только вот на этот раз, возмущаться по этому поводу не хотелось. Я и впрямь чувствовал себя глупым, маленьким детсадовцем, который не может понять самых элементарных вещей, причем даже после нескольких попыток растолковать их. В общем, стыдно было, до безобразия и в оправдание свое ни чего говорить не хотелось.
- Слушай - привлек внимание он - Оплакивать низкий уровень своего IQ будешь потом. В идеале, после посвящения, так как времени у тебя после этого будет много. Ну а пока, давай поскорее придумай еще один вопрос. Иначе я, не взирая на возражения, просто перейду ко второму уроку. Может очередная порция воспоминаний подстегнет мыслительные процессы в твоей дубовой голове - обижаться на слова этого наглого индивида не хотелось. Просто не было смысла. Поэтому я решил последовать его совету и начал спешно думать, что бы такое спросить. Очень уж хотелось отсрочить момент нового информационного удара.
«- Кстати! Вот и вопрос» - возликовал я, после чего поспешил озвучить пришедшую на ум мысль - Объясни. Почему было так больно и что это за серый шарик прилетел мне в голову?
- Ааааа! Ну это легко - словно от чего того-то незначительного отмахнулся Тень - Мог бы и сам догадаться. То что ты назвал "шариком" является накопителем данных. Некая флешка, созданная из моей тени и хранящая отрывки моих же воспоминаний. Из-за большого объема передаваемой информации и слишком быстрой ее "распаковки" как раз и возник столь сильный диссонанс. Твой разум был просто не в силах принять такой крупный пласт знаний за столь краткий срок. Ну а если говорить все тем же компьютерным языком - принимающее устройство имеет слишком малую пропускную способность. Если бы я не отбирал самые важные отрезки памяти, а кинул знание о тех днях целиком, то твой мозг бы, с огромной долей вероятности, расплавился, словно дешевая китайская микросхема. Так что особо не возмущайся по этому поводу. Я отлично знаю твой предел и ни в коем случае не превышу его. И нет, это был не предел. Так что не скули словно щенок и лучше готовься к худшему. Не надейся что сможешь спасти свою мертвую девку без каких-либо на то усилий – Тень рассмеялся над собственными словами, будто бы рассказав забористый анекдот ниже пояса. Смотреть на его веселье было не приятно, но я все же сдержал свое недовольство и промолчал. А затем пожелал чтобы в руке появился синай и почувствовав на ладони слабый холодок, тут же атаковал насмешника, вкладывая всю свою силу и скорость в секущий удар снизу вверх. Надеясь застать Тень врасплох.
Свист разрезаемого воздуха, прерывается глухим деревянным ударом. Материализовавшаяся из воздуха коса, заблокировала, в стыке лезвия и древка, мое оружие, остановив его у цели всего в паре сантиметров. Неприятно, но при этом не фатально. Не медля ни мгновения, я тут же сделал еще один короткий шаг, направляя следующий удар уже в низ. Оружие стремительно скользит по древку косы, высекая россыпи серо-голубых искр, выбрав на этот раз своей целью левую ногу соперника. Кожаный наконечник сакигава стремится к беззащитной икре, но увы, практически у самой цели вновь встречает препятствие в виде изогнутого лезвия. Шагаю в сторону, при этом тратя доли мгновения на любопытство и заметив что у оружия смерти уже два режущих полотна... ловлю грудью мощный удар ноги и отправляюсь в короткий полет. Ну а довершающим аккордом этого, предельно короткого боя стала воткнувшаяся в грудь коса. Я еще не успел приземлиться на жесткие камни скалы, а она уже вошла в меня едва ли не до середины лезвия, да так стремительно, что я даже охнуть не успел. Мне оставалось лишь лежать, не имея возможности пошевелиться, словно пришпиленной бабочке, сжимая до боли зубы и ощущая как из тела медленно, капля по капле вытекают силы и воля к сопротивлению.
- Как ты, со своей деревяшкой, меня достал. Видимо частенько в спаррингах получал этой палкой по голове, вот теперь и кидаешься на всех от скудоумия. Горе воин - ехидничал Тень выдергивая из меня косу и развеивая ее в воздухе серой дымкой.
- Ну а ты, видимо, строить свою речь без оскорблений совсем не можешь? Просто существования своего без этого не видишь? Совсем от одиночества одичал или может тебе от прошлой жизни такой скверный характер достался? Больше похож на какого-то мелкого пакостника, чем на бессмертное оружие мироздания - с трудом ворочая языком от слабости, выдал я ответный упрек и кажется попал своей импровизированной речью прямо в цель. Тень замер недвижимо, словно мрачная готическая скульптура посреди кладбища и стоял, наверное, целую минуту, видимо дожидаясь пока у меня появятся силы подняться с земли.
- Извини - послышалось из под капюшона максимально неожиданное слово - Мне не стоило называть Хикари «мертвой девкой» и лишний раз провоцировать тебя. И ты прав. У меня и впрямь очень мало опыта общения с тебе подобными - Тень помедлил пару секунд, после чего продолжил покаянную речь – Еще раз извини... Я видел как ты относишься к своей девушке. Это редкий, в последнее время, пример искренней любви. Поэтому мне не сложно понять, почему ты накинулся на меня. Как-то еще оправдываться не стану и лишь попрошу тебя не принимать все колкости, которые будут сказаны в будущем, так близко к сердцу. Я наверняка не смогу в дальнейшем постоянно сдерживать свой ядовитый язык, и свои "могильные" шуточки. Из-за чего заранее прошу прощения.
- Да ни чего. Оба перегнули палку - придя в себя после ошеломительных слов Смерти промямлил я – И мы оба должны закрыть глаза на некоторые недостатки друг друга, ну или по крайней мере стать к ним чуть более терпимыми. Ты к моим бесконечным вопросам, ну а я к твоему черному юмору и злословию. Мне отчего-то кажется что друзьями нам точно не стать, но почему бы не попробовать побыть хотя бы временными союзниками. Постараемся потерпеть друг друга ради общей цели – выслушав меня, Тень не проронил ни звука. Лишь слегка качнул капюшоном соглашаясь с моим предложением. Я же, не став тянуть, поспешил дополнить свое предложение одной интересной придумкой - Может иногда, в качестве эмоциональной разгрузки, стоит проводить короткие спарринги? Много времени они не займут, да и помешают вряд ли. Ну а возможность выпустить пар, думаю, будет полезна нам обоим - высказав все что хотел я кивнул головой, предлагая Смерти обдумать эту идею. Вот только теперь и он решил взять паузу в разговоре, видимо желая переварить услышанное. Мне от его затянувшегося молчания даже стало как то не по себе. Казалось, будто он сейчас думает как бы по вежливее послать меня куда подальше. И мне оставалось лишь надеяться на то, что "направление посыла" будет не таким уж и далеким.
- Чего затих? Раздумываешь как бы ответить на мое "щедрое" предложение? - не вытерпев давящего ожидания, поддел я Тень.
- Да нет. Стою вот и думаю, какой бы урок провести следующим. Выбор такой большой, что остановиться на чем-то одном довольно затруднительно - толи стараясь отшутиться, толи просто издеваясь, небрежно бросил в ответ он.
- Ты что, меня совсем не слушал? - не до конца веря своим подозрением, поинтересовался я, надеясь на его благоразумие. К счастью надежды мои оправдались.
- Да слууушал. Ты тут много чего наговорил и если говорить коротко... То я согласен по всем пунктам и принимаю твое предложение о спарринге. А ты что, наивно думал что я откажусь от столь заманчивой возможности побить тебя, при чем с твоего же полного и главное, добровольного согласия? Наааиивный!
***
- Но почему именно вторая мировая? – все-таки не удержавшись, полюбопытствовал я.
- Оооо. Тут целая масса причин - он продемонстрировал свою раскрытую ладонь, после чего медленно начал загибать пальцы, в то же время четко и громко проговаривая. - Это! Был! Мой! Случайный! Выбор! - Сказано всего пять слов, но уже точно ясно, что ни продолжения, ни каких-либо пояснений больше не будет. Хотя они и впрямь особо не нужны, ведь и без них все предельно ясно. Смерть, словно пальцем в небо, ткнул в колодец своей бездонной памяти и случайно попал именно в этот эпизод. Просить подтверждения своих рассуждений конечно же не стал, тем более все равно это бесполезно, а просто перевел разговор в иное русло.
- Ладно, ладно. Считай что легкие вопросы пока что кончились, так что уже перехожу на тяжелую артиллерию. Конечно хотелось бы узнать, на кой черт ты вырядился в немецкую форму или по любопытствовать, откуда у тебя взялась граната. Но... не стану. Хотя очень хочется, если честно - я глубоко и как-то тягостно вздохнул. Нарезка чужих воспоминаний волчком крутилась у меня в голове. Яркие, наполненные жизнью кадры мелькали перед глазами. Редко какие ячейки, этого безостановочного калейдоскопа, выбивались из общего, многоцветного потока. Ну а те, у кого это все же получалось, заставляли сердце переходить в безудержный галоп. Изредка причиной тому становился радостный миг чужой жизни. Но куда чаще это была горечь и боль.
- Я хочу понять - голос тихий, охрипший. Каждое слово, словно наждачная бумага, дерет горло - Хотя нет! Понять точно не получится. Мне хотя бы узнать.. Почему!? Почему ты вообще вмешался? Почему ты продал ей ту клятую гранату? Зачем ты вообще сказал ей, куда идти? - Последний вопрос мало чем походил на человеческую речь, а скорее был похож на негодующее клокотание какого-то, дикого и безусловно опасного, зверя. Только вот Смерть, просто отмахнулся от моей ярости, видимо не посчитав ее сколь-нибудь стоящей своего внимания. Он лишь расположился по удобнее, подложив себе под локоть, непонятно откуда взявшийся камень, после чего, все же соизволил ответить.
- Остынь - резко сказал, словно отрубил Тень - Возможно тебе мои действия кажутся жестокими и бесчеловечными. Скорее всего, ты меня сейчас считаешь бездушной тварью, но при этом постоянно кое-что забываешь. Я ни в коем случае не человек! А то что вы люди называете душой, для меня является лишь пустым сочетанием букв и слогов.
- Не пытайся строить из себя большего монстра, чем ты есть на самом деле - резко перебил я Смерть не дав договорить - Не надевай на себя эту идеальную и все объясняющую маску кровожадного пугала. Ведь я видел тебя другим: Благодарным, сострадающим, раскаивающимся, радостным. И не говори мне что все это было лицемерием - не поверю! - я негодующе и возмущенно смотрел на этого "недо бога", но увы. Ни слова, ни взгляды не смогли произвести на него впечатления.
- А я ни когда и не говорил, что полностью лишен чувств... - небрежно отмел он от моих претензий - ...и могу испытывать все вышеперечисленные эмоции. Различие между нами не в отсутствие или присутствии чего-либо, а в том что мы просто разные. Словно существа-представители, двух, отличных друг от друга, рас. Отсюда и вытекает "конфликт понятий". Ты считаешь гибель тела полным и бесповоротным концом всему. Ну а я в свою очередь утверждаю, что все та же смерть - это лишь начало, бесконечно долгого пути. После посвящения ты более полно прочувствуешь мою правоту. Ну а пока просто поверь! Я ни в коей мере не рад смерти Нины. Та "небольшая помощь" - давала женщине зримый шанс уйти из этого мира с честью. Ну а воспользоваться им или и впрямь остаться жить под Германским "Орлом", решать предстояло ей самой. Так что я не подталкивал и не уговаривал Нину дернуть ее за ту веревку. Она и сама неплохо с этим справилась. Ну а если тебе и этих аргументов мало и ты до сих пор считаешь меня кровавым монстром с безумной улыбкой, то лови еще один небезынтересный факт - Тень специально затянул паузу, при виде моего заинтригованного выражения лица - Котовой Нине суждено было умереть этой зимой. Она бы просто не дожила до рождения своего ребенка и погибла еще до нового года. Такова была ее судьба и ни кому не под силу было этого изменить. Именно мироздание ставит подобные условия и ни мне "Инструменту" с этим спорить. И ни тебе тем более. Так что не чего попусту спорить, кто прав а кто виноват. Нужно просто делать свое дело и идти вперед, а мироздание все решит за нас. И кстати, могу сообщить тебе две новости. Одна из них хорошая, а другая "никакая". С которой начать? - Столь неожиданный переход от одной темы к другой немного сбил меня с толку, но я не растерялся и практически сразу же ответил.
- "С никакой"! Сладкое предпочту оставить на потом - Тень безразлично пожал плечами, хотя казалось бы, в данном полулежащем положении это попросту невозможно, после чего казенным голосом, словно констатируя факт начал вещать.
- Как только вы вошли в тот переулок, на тебе тоже появилась метка скорой смерти. Поэтому мои слова о том, что ты погибнешь через полгода-год, не были запугиванием. Это была сухая констатация фактов - будто ни в чем не бывало, озвучил он крайне "радостную" весть.
- Но ты же только что говорил что не можешь оспаривать решения мироздания. Как же тогда расценивать мое принятие к тебе в ученики, если я в ближайшее время должен был умереть?
- А ты что собирался жить вечно? - вопросом на вопрос ответил этот гад, но по счастью все же пояснил свои слова – Да, ты пока жив. Но посвящение изменит твою суть и ты, в какой-то степени, перестанешь быть человеком. Думаю подобную метаморфозу вполне можно будет засчитать за смерть.
- Надеюсь я не стану похожим на тебя, а то мне что-то не очень хочется превращаться в черное дымящееся пугало в балахоне.
- Да не трясись об этом раньше времени. Мой внешний облик является элитным и эксклюзивным, поэтому тебе таким точно не стать. Не считая мелких гомеопатических изменений ты, скорее всего, внешне останешься таким же как и сейчас. Ну а о внутренних, я тебе рассказывать не буду. Сам в этом мало что понимаю – Тень, словно извиняясь, развел руками, видимо не зная что еще добавить сверх уже сказанного.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги