Пламя страсти

Глава 7

Вскоре Джослин оказалась в огромной, богато обставленной комнате. Она осталась совершенно одна.

Некоторое время в полной растерянности женщина беспокойно ходила из угла в угол мимо широкой, покрытой красивым покрывалом с множеством оборок кровати, мимо двух кресел с причудливо изогнутыми спинками и обратно. Ее ноги почти бесшумно ступали по мягкому пушистому ковру, лежащему на полу. Наконец, приняв решение, Джослин резко остановилась. Рискуя прогневить короля, она все же найдет сына и убедится, что с ним все в порядке.

Надеясь выскользнуть из дворца незамеченной, женщина накинула на плечи накидку, подошла к двери и, приоткрыв ее, выглянула в коридор. Там не было ни души.

Выбраться из королевской башни оказалось проще, чем она предполагала. Пристроившись к группе служанок, на которых стражники почти не обратили внимания, разве что искоса бросили любопытный взгляд, Джослин благополучно вышла за ворота замка. Успешное бегство омрачала только одна мысль: она не успела придумать, каким образом так же незаметно сможет проникнуть обратно во дворец.

Только миновав два из трех подъемных мостов и оставив позади вереницу телег, повозок с сеном и толпу булочников и торговцев рыбой, беглянка осмелилась немного приподнять капюшон. Впереди виднелся первый бастион крепости, именно его ей предстояло миновать прежде, чем выйти за пределы крепостной стены. Названный Львиной башней[1], он представлял собой хорошо укрепленное сооружение, охраняемое множеством вооруженных до зубов стражников.

Покосившись вправо, она неожиданно встретилась взглядом с молоденьким воином. В его глазах она прочла подозрение. К счастью, в следующее мгновение его внимание привлек какой-то простолюдин, чья доверху нагруженная повозка перевернулась, и вырвавшиеся из плетеных клетей на свободу куры устроили настоящий переполох.

Подхваченная возбужденно гудящим людским потоком, Джослин добралась до последнего подъемного моста. Наконец-то ей удалось преодолеть последнюю преграду! Но только когда ее туфли покрылись городской пылью, она вздохнула с облегчением.

Слава богу! У нее получилось! Джослин ликовала. Ей удалось ускользнуть от короля, и скоро она увидит сына. Остановившись только раз, чтобы поправить накидку, женщина продолжала двигаться по дороге, ведущей к городу. Но добравшись до него, она растерялась. Бедняжка оказалась одна в городе, который совсем не знала! Взяв себя в руки, она решила, что без труда отыщет монастырь, в котором они с Иво и Оливером остановились.

Свернув на запад, женщина торопливым шагом миновала многолюдные лавки, примыкающие к уродливым домишкам. Крикливые торговцы громко зазывали ее к себе, предлагая пощупать и попробовать на вкус свой товар. Дети возились прямо на дороге, не обращая внимания на пыль и грязь.

Неожиданно улица сузилась и закончилась высокой стеной. Беглянке не осталось ничего другого, как выбирать между правым и левым поворотом.

Недолго думая, Джослин повернула направо. Однако очень скоро она убедилась в том, что приняла неверное решение, так как улица опять начала резко сужаться. Все меньше и меньше солнечного света проникало сюда. Чем дальше шла женщина, тем сильнее становилось зловоние, витавшее в полумраке.

Надежда найти монастырь без посторонней помощи рухнула. Неужели придется останавливать и расспрашивать кого-нибудь? Но кого? Задержавшись у лавки торговца рыбой, от которой исходил ужасный запах, молодая вдова попыталась отыскать взглядом какую-либо женщину. Однако вокруг находились только мужчины, многие из которых начали бесцеремонно разглядывать ее. В их глазах было такое выражение, будто они собирались наброситься на нее и растерзать. Осознав собственную беспомощность, Джослин пришла в ужас. Ее охватило такое же отчаяние, как в тот день, когда грозный Лайм Фок появился на своем огромном коне в саду Розмура. Еще ниже опустив на глаза капюшон, женщина оглянулась на дорогу, по которой пришла сюда. Она могла бы…

Неожиданно откуда-то сверху донесся истошный вопль. Быстро подняв голову, Джослин увидела в окне третьего этажа женщину с полуобнаженной грудью. Ее обнимал бородатый мужчина. В следующий момент, громко рассмеявшись, они скрылись в глубине комнаты.

Ледяной ужас сковал тело Джослин. Боже, куда же она забрела? Это ведь злачное место, где пьют и гуляют и куда приходят лишь люди с дурной репутацией. Это место, где не должна ступать нога благородной дамы.

— Чего прячешься, девка? — раздался грубый мужской голос.

Беглянка задрожала от страха и, как ужаленная, отскочила в сторону, ударившись ногой о бочонок с рыбой.

— Ты, наверно, уродливая, а? — продолжал тот же голос. — Но мне все равно.

Украдкой бросив взгляд на незнакомца и заметив рябое лицо и обрюзгшие щеки, Джослин брезгливо поморщилась.

— Я ведь тоже не красавец, — хихикнул мужчина. — Кроме того, с уродливым лицом ты будешь стоить дешевле, — добавил он и протянул руки к капюшону, скрывающему лицо женщины. — А ну-ка, дай посмотреть на тебя.

Отчаянно стараясь избежать его прикосновения, Джослин попятилась назад.

— Что-то ты не очень дружелюбна, подружка. — Незнакомец схватил ее за руку. — Может, я и не красив, но мои деньги и то, что у меня между ног, ничуть не хуже, чем у других.

С ней еще никто и никогда не разговаривал так вульгарно. От страха и отвращения она на несколько мгновений потеряла дар речи. Мысли беспорядочно путались в голове. Изо всех сил пытаясь найти спасительный выход, женщина выпалила первое, что пришло на ум:

— Не дотрагивайтесь до меня. У меня чума.

Ее расчет оказался правильным. Чумы люди боялись больше ножа, приставленного к горлу. К тому же, совсем недавно с одним из кораблей прибыло известие о страшной эпидемии, охватившей все Средиземноморье. Говорили, что сейчас чума опустошала Францию.

Услышав ее слова, незнакомец резко отдернул руку и отшатнулся.

Благодаря Бога за чудесное спасение, Джослин повернула обратно и поспешила вниз по улице. Однако ее бегство было моментально замечено.

— Шлюха с чумой! — не своим голосом закричал ей вслед мужчина.

В мгновение ока на тесной улице воцарился хаос. Те, кто как огня боялись заразы, при виде бегущей женщины начали шарахаться в стороны, те же, чей гнев превосходил страх, схватив что попало под руку, бросились в погоню.

Бедняжка мчалась изо всех сил, но спустя мгновение почувствовала удар камнем в спину. Упав на колени, она согнулась от резкой боли. Однако инстинкт самосохранения заставил ее вскочить на ноги и, превозмогая боль, повернуться навстречу опасности. При виде полдюжины мужчин, стремительно приближавшихся к ней, Джослин закричала от ужаса. Не оставалось ничего другого, как спуститься ниже по этой проклятой улице. Она порывисто повернулась и собралась уже бежать, но от неожиданности остолбенела: с той стороны к ней приближались еще двое. Что же делать? Что лучше: быть убитой или обесчещенной? Если ее убьют, Оливер останется совсем один, а обесчещенной она еще сможет вернуться к сыну. «Господи, помоги!» — взмолилась женщина.

Откинув капюшон, Джослин гордо вскинула голову.

Ее действия достигли желаемого результата. Ошеломленные увиденным, преследователи остановились, как вкопанные. Воспользовавшись замешательством, молодая вдова приподняла платье, чтобы не споткнуться, и, проскользнув мимо застывших с открытыми ртами мужчин, помчалась вверх по улице.

Пронзительные крики за спиной, раздавшиеся спустя несколько секунд, свидетельствовали о том, что преследователи уже пришли в себя. Вскоре крики смешались с топотом ног. Хотя Джослин оторвалась от них на некоторое расстояние, она осознавала, что сохранить преимущество надолго ей вряд ли удастся. Резко свернув налево, в одну из боковых улиц, беглянка ускорила шаг, а затем нырнула в правый поворот. Но ее, увы, ждало жестокое разочарование: узкий темный проулок заканчивался глухим тупиком.

Повернув обратно, она прижалась к стене. Слишком поздно! Преимущество было потеряно. Затаив дыхание, Джослин с ужасом прислушивалась к приближающемуся топоту. Зажав рот ладонью, она округлившимися от страха глазами наблюдала за толпой преследователей, которые, сотрясая воздух грозными выкриками, пробежали мимо ее убежища.

Итак, ей удалось скрыться от них. Но надолго ли? Понимая, что они могут вернуться в любую секунду, женщина, стараясь двигаться бесшумно, шагнула вперед.

Но внезапно перед ней, словно из-под земли, выросла рослая мужская фигура.

О, Боже! Ее обнаружили!

Загнанная в угол, бедняжка начала медленно пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену. Тем временем мужчина, быстро преодолевая разделявшее их расстояние, неотвратимо приближался к ней.

Но где же остальные? Неужели только он видел, что она свернула в этот проулок? Может, ей удастся договориться с ним и избежать встречи с остальными? Вперив в него взгляд, Джос-лин пыталась рассмотреть его лицо, скрытое под покровом темноты, однако так и не смогла ничего увидеть.

«Нет, я не стану кричать», — поклялась женщина. Чтобы не случилось, она будет молчать, чтобы не привлечь внимание остальных. Зажмурившись, Джослин начала молить Провидение о чуде. Но в тот момент, когда сильные мужские пальцы обхватили ее руку, у нее невольно вырвался невнятный звук, больше похожий на стон, чем на крик.

В следующее мгновение большая жесткая ладонь зажала ей рот, заглушив ее крик.

«О, всемогущий Господь, защити меня, если можешь! — в отчаянии повторяла Джослин про себя. — Если сегодня мне суждено встретить смерть, защити Оливера. Защити…»

— Глупая женщина! О чем вы только думаете? — возмущенно прошептал неизвестный.

Но она узнает его голос!

Открыв глаза, молодая вдова посмотрела на человека, чье лицо еле различала в темноте. Возможно ли это?

— Мне следовало бы оставить вас на растерзание этим мерзавцам, — раздраженно добавил мужчина.

Она встретилась, несомненно, с ним! С Лаймом Фоком! Но радость длилась недолго. Чувство облегчения сменилось страхом. Как же Джослин могла забыть, что Лайм Фок представляет для нее такую же опасность, как и незнакомцы, преследовавшие ее, и что он так же, как и они, может причинить ей зло. Ее сердце лихорадочно забилось. Собравшись с силами, женщина предприняла отчаянную попытку вырваться из рук рыцаря.

— О, Боже, леди Джослин, успокойтесь. Это я, Лайм Фок, — прошептал он.

Однако она продолжала сопротивляться.

Вполголоса выругавшись, Лайм прижал ее к стене и навалился на нее всей тяжестью своего тела, лишив ее таким образом возможности двигаться.

— Все, хватит, — потеряв терпение, заявил он.

Повернув голову в сторону, Джослин попыталась сбросить его руку, зажимающую ей рот.

— Послушайте, леди Джослин, — торопливо заговорил Лайм, — вы в полной безопасности.

В конце концов осознав бесполезность своих усилий, женщина затихла, лихорадочно пытаясь найти выход из положения. Может, ей удастся усыпить бдительность Лайма, а когда он отпустит ее, застать его врасплох и вырваться на свободу?

— Сейчас я уберу руку, — сказал мужчина. — Но вы не должны кричать. Понятно?

Она кивнула головой.

Медленно, словно с неохотой, он отстранил руку от ее лица и на полшага отступил назад.

— Вот так лучше.

Джослин, правда, рассчитывала на большее, но решила, не теряя времени, воспользоваться случаем и, приподняв ногу, приготовилась к атаке. Раньше ей не доводилось делать ничего подобного, но однажды она видела, как применяли этот прием, и знала, что он достаточно эффективен. В следующее мгновение, собравшись с силами, женщина коленом нанесла Лайму удар в пах.

С его губ невольно сорвался крик боли. Однако вместо того, чтобы отпустить Джослин, он, к ее великому разочарованию, сделал прямо противоположное: всем телом снова прижал ее к стене.

Боже, не получилось! Если Лайм Фок и не собирался убивать ее раньше, то теперь непременно убьет. Джослин затрепетала от ужаса, но страх только придал ей сил. Она начала сопротивляться с еще большей энергией. Но как бедняжка не царапалась и не пыталась отпихнуть рыцаря локтями, ее усилия так и не увенчались успехом. Лайм был слишком ловким и сильным мужчиной и, кроме того, намеревался во что бы то ни стало удержать ее. Выбившись из сил, Джослин сдалась на милость победителя.

Некоторое время Лайм продолжал стоять неподвижно, прижавшись лбом к холодной стене. Затем, тяжело дыша, поднял голову и сердито проворчал:

— Проклятье! Неужели вы действительно думаете, что я намерен причинить вам зло?

— Я готова принять смерть, Лайм Фок, но буду сопротивляться до последнего вздоха, — вскинув голову, бросила ему в лицо Джослин.

Все еще не придя в себя от удара, Лайм ответил не сразу.

— Нет, вам не придется этого делать, — с трудом выговорил он. — Готов поклясться своей удачей, что не желаю вам смерти.

— Вы говорите правду?

— Если бы я хотел убить вас, леди Джослин, я уже давно перерезал бы вам горло, вместо того, чтобы вести сейчас с вами беседу. Могу представить, что вы думаете обо мне. Но, поверьте, я не убийца. И, кстати, не отношусь к людям, которые забирают то, что принадлежит другому.

Женщина помрачнела. Она не могла не осознать, что они с Оливером помимо воли взяли то, что должно было достаться Лайму.

— Так каковы же ваши намерения?

— По неудачному стечению обстоятельств подозрения в любой неприятности, которая могла бы произойти с вами сегодня или произойдет в будущем, падут на меня, — признался рыцарь. — Поэтому я снова вынужден убеждать вас в том, что не держу на вас зла. Даю слово.

Говорил ли он искренне? Впрочем, если Лайм лжет, то почему до сих пор не бросил ее здесь, в темном проулке, на произвол судьбы, как поступил с Мейнардом, которого пьяным отпустил из замка?

Не выпуская ее из рук, мужчина сделал шаг назад.

— Нам нужно немедленно выбираться отсюда, пока эти люди не вернулись, — сказал он и потянул Джослин за собой.

Неужели она заблуждалась? Неужели все рассказы Мейнарда, так же как и его опасения за жизнь сына — сплошная ложь?

Но не успела Джослин сделать вслед за Лаймом и пары шагов, как он неожиданно резко повернулся назад, снова увлекая ее в темный проулок.

— Черт возьми! — вполголоса выругался мужчина, опуская руку на рукоятку меча.

Громкие голоса говорили о том, что преследователи возвращаются.

— Она прячется где-то здесь, — крикнул один из них. — Ищите везде.

Джослин похолодела от ужаса. Неужели их скоро обнаружат? Однако Лайм не дал ей времени на дальнейшие раздумья. Бесцеремонно прижав ее к стене, он быстрым движением снял с ее головы стальной обруч с прикрепленными к нему цилиндрами.

— Что вы делаете? — чуть не задохнувшись от возмущения, спросила женщина.

— Разыгрываю спектакль, — пробормотал Лайм. — И вам придется помочь мне.

Пробежав пальцами по ее волосам, он вынул заколки, освободил косы, и они плавно упали на плечи. Затем, прильнув к ней всем телом, мужчина приподнял ее голову и склонился над ней.

— Притворитесь, что вам это нравится, — прошептал он.

В следующее мгновение его губы коснулись ее губ.

Джослин застыла от изумления. За двадцать один год своей жизни она не испытывала ничего подобного. Ни невинные поцелуи юности, ни тем более бесстрастные поцелуи человека, помимо ее воли ставшего мужем, не вызывали таких чувств.

В прикосновениях Лайма не было и тени благородства или нежности. Впившись губами в ее губы, он скользнул ей по спине рукой и прижал ладонь к ее ягодицам.

По телу женщины пробежала волна трепетной дрожи. У нее невольно вырвался тихий стон. Брат ее мужа, немного отстранившись от нее, ответил более громким хриплым стоном. Оторвавшись от ее губ, он провел влажными теплыми губами по ее нежной шее.

— Обнимите меня, — шепнул он ей на ухо.

Джослин не решалась пошевелиться, однако не успела она подумать о происходящем, как недалеко от них раздался торжествующий крик одного из преследователей. Отступать слишком поздно! Их обнаружили! Ей не оставалось ничего другого, как помочь Лайму убедить разъяренных мужчин в том, что те случайно помешали парочке, уединившейся в темном переулке. Но в глубине души жена Мейнарда Фока так и не могла понять, почему брат ее мужа рисковал из-за нее жизнью и… зачем целовал ее.

— Обнимите скорее! — вполголоса приказал он.

Джослин послушно обвила одной рукой его талию, другой — спину и, тяжело вздохнув, уронила голову ему на грудь.

Когда в переулке появилась широкоплечая фигура одного из преследователей, Лайм с напускным удивлением вскинул голову и грубо спросил:

— Кто там еще?

Его голос, приобретя скверный акцент, свойственный простолюдинам, изменился до неузнаваемости. В нем появились гортанные звуки, не допустимые в речи аристократов, и хрипота, делавшая его похожим на голос пьяного. Полумрак надежно скрывал лицо Лайма, не позволяя обману раскрыться.

Незнакомец остановился в нерешительности.

— Мы ищем женщину, — пояснил он. — Где-то здесь совсем недавно пробежала благородная дама.

— Благородная дама? — процедил сквозь зубы Лайм. — Тебе просто померещилось, парень. Благородные дамы и близко не подходят к «Тропе шлюх».

«Тропа шлюх?!» Джослин брезгливо поморщилась. Неудивительно, что ее приняли за продажную женщину.

Тем временем за спиной незнакомца собрались остальные преследователи.

— А с кем это ты здесь воркуешь, а? — поинтересовался один из них.

— Разве ты леди, а, моя крошка? — ехидно спросил Лайм у Джослин и дернул ее за волосы, поторапливая с ответом.

— Да пошли вы все… — коверкая слова, прошипела женщина. — Этот парень обещал мне неплохие деньги за мои услуги, но я вряд ли получу их, если вы будете стоять здесь и, как остолопы, глазеть на нас.

О, Боже! Откуда взялись у нее эти ужасные слова? Они так естественно сорвались с ее губ, словно она повторяла их изо дня в день.

Вглядываясь в темноту, один из преследователей шагнул вперед.

— Эй, ты слышал, что сказала моя подружка? — фыркнул Лайм. — Убирайтесь к черту!

Постояв в нерешительности пару секунд, мужчина сделал еще один шаг.

Лайм, выхватив из ножен кинжал, поднял его над головой. Клинок грозно сверкнул во мраке.

— Я не повторяю дважды, — прорычал он. — Ты тоже сможешь позабавиться с девочкой, но только после меня. И не раньше.

Стараясь не думать о крови, которая могла пролиться в любой момент, Джослин перевела дыхание и снова вступила в разговор.

— Конечно, если у тебя есть монеты в кошельке, — дерзко заявила она. — Я ничего не делаю бесплатно.

Дрожа от страха, женщина ждала, что произойдет дальше.

В переулке воцарилась гнетущая тишина. Затем, пробормотав что-то нечленораздельное, незнакомец повернулся и направился к своим взбудораженным спутникам.

— Просто одна из шлюх отрабатывает свои деньги, — громко сообщил он.

С разочарованным ропотом преследователи, оставшись ни с чем, побрели обратно.

Когда звуки шагов стали еле различимы, Джослин почувствовала некоторое облегчение. Но ненадолго. Тело Лайма, все еще прижимавшееся к ней, заставило ее напрячься еще больше. Она пыталась не обращать внимания на его широкую упругую грудь и мускулистые бедра, однако все ее существо откликалось на его прикосновения.

Смущенная и растерянная — разве мог этот человек вызывать какие-нибудь другие чувства, кроме страха — Джослин разомкнула объятия и опустила руки. Однако мужчина не спешил отпускать ее. Но почему? Ведь опасность миновала. Джослин робко подняла голову и посмотрела на его застывшее лицо.

Она не видела выражения его глаз, но интуитивно насторожилась. Когда же Лайм осторожно провел кончиком пальца по изгибу ее губ, молодая вдова поняла, о чем он думает.

— Я вижу, Мейнард пренебрегал вашими губами, — почти ласково заметил он, напомнив Джослин о близости их тел и о поцелуе, который привел ее в полное смятение. Об этом она как женщина, познавшая мужа и родившая ребенка, должна была знать гораздо больше. — Чем еще он пренебрег?

В душе Джослин всколыхнулась волна неведомых и пугающих ее чувств. Стараясь собраться с мыслями, она до боли в суставах сжала кулаки.

— Я не знаю, что вы имеете в виду.

Склонив к ней голову, Лайм коснулся губами ее волос.

— Он ведь взял вас в жены только для того, чтобы вы родили ему сына. И мы оба знаем это. Не правда ли, Джослин?

Женщина устало закрыла глаза. Да, он говорил истинную правду: Мейнард женился и разделил с ней ложе, только чтобы зачать наследника.

— Вы не были удовлетворены своим браком, не так ли? — продолжал Лайм.

Да, и в их жизни не было любви и радости, хотелось добавить Джослин, но она, плотно сжав губы, промолчала. Она не желала признаваться в том, что ее брак с Мейнардом больше напоминал договор купли-продажи, чем добровольный союз мужчины и женщины. Не собираясь рассказывать ему о своей несчастной жизни, Джослин гордо подняла голову.

— Нам лучше уйти отсюда прямо сейчас.

Благодаря дерзкому жесту, ее губы оказались совсем близко от губ Лайма. Она ощутила его горячее дыхание.

— Лучше ли? — насмешливо уточнил Лайм.

Джослин чувствовала, что с каждой секундой желание охватывает ее все сильнее.

— Но они могут вернуться.

— Нет, они уже не вернутся. Вы не ответили на мой вопрос, Джослин.

Она совершенно растерялась.

— И не собираюсь отвечать. И попрошу вас впредь не называть меня по имени, сэр Лайм. Возможно, вы забыли, но я с готовностью напомню вам, что для вас я леди Джослин Фок, вдова вашего брата.

Ее слова подействовали на него так, будто его окатили холодной водой. Он мгновенно отступил в сторону, отпуская ее.

— Забыл? Как бы я хотел забыть! — Вложив кинжал в ножны, рыцарь повернулся и зашагал прочь. — Кстати, не теряйте времени, леди Джослин, — не оглядываясь, добавил он. — Вас ждут в замке.

В замке? Женщина поспешила вслед за Лаймом к выходу из переулка.

— Но я направлялась не в замок, — призналась она, ступив на широкую улицу.

— Я догадался. Однако я собираюсь отвести вас именно туда.

Джослин схватила его за руку.

— Я обещала Оливеру вернуться не позднее вечера. Он испугается, если я не приду.

Лайм резко остановился посреди улицы. С удивлением посмотрев на руку молодой матери, судорожно сжимавшую его рукав, он перевел взгляд на ее обеспокоенное лицо.

— Вы боитесь, что с ним что-нибудь случится?

Она отдернула руку.

— Конечно, боюсь.

— Сомневаюсь, что вы поверите мне, но я послал своего человека к монастырю. Он должен проследить, чтобы ваш сын находился в полной безопасности.

Откуда Лайм, от которого она пыталась спрятать Оливера, знает, где мальчик? Беспокойство Джослин усиливалось с каждой секундой.

— Нет, не поверю. Теперь я еще больше хочу увидеть его и убедиться, что с ним все в порядке. И хочу, чтобы он увидел, что я тоже жива и здорова.

Лайм сочувствующе покачал головой.

— Сожалею, но вынужден огорчить вас. Вашу встречу с сыном придется на некоторое время отложить.

— С какой стати я должна подчиняться вам? — повернувшись, женщина решительно зашагала по улице. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как Лайм догнал ее и, схватив за руку, потянул назад.

— В этом районе города, — сухо сказал он, — никто не остановит мужчину, несущего на плече женщину. Что вы предпочитаете: пойти добровольно или чтобы вас несли на плече?

Внимательно посмотрев на суровое лицо рыцаря, Джослин поняла, что он не шутит. В его глазах она прочла откровенную угрозу. Но что же будет с Оливером?

— Сэр Лайм, если в вас есть хоть капля благородства и доброты…

— Во что вы, разумеется, не верите.

— … то вы отпустите меня повидать сына.

К ее удивлению на долю секунды лицо мужчины смягчилось, но спустя мгновение на нем снова появилось выражение непреклонности.

— Вам придется поверить мне на слово, — отрезал он. — Оливер в безопасности. Как, впрочем, и вы сами. Даю слово чести.

В душе Джослин что-то дрогнуло. На этот раз интуиция подсказывала ей, что рыцарь не лжет. Значит, король Эдуард не ошибся, заверив ее в том, что Лайм Фок не представляет опасности для Оливера.

— Так что же вы выбираете?

Да, ей действительно придется довериться ему.

— Я предпочту идти сама.

Отпустив ее руку, Лайм накинул капюшон ей на голову и, осмотревшись по сторонам, сказал:

— Пойдемте.