Пламя в Путях

Глава 10. Отдыхайте в Свете

Огир пели низкую рокочущую песню. Она вибрировала внутри Перрина, заставляя тепло проникать в самую глубину его души.

Под звуки песни направляющие освещали воздух. Их усилий было недостаточно, чтобы разглядеть все, так как Пути были огромны. Но теперь Перрин наконец смог увидеть это место. Путевые Врата стояли на напоминавших вершины холмов огромных каменных площадках, которые соединялись с плавающими Островами из камня, похожими на маленькие диски. Мосты и пандусы выходили из них, словно лозы.

При свете все вокруг выглядело органично. Пути казались совершенно иным местом. Идя сквозь них во тьме, Перрин думал, что они раскинулись намного шире и были гораздо более извилистыми, нежели показавшиеся теперь элегантные структуры. На мгновение, он смог представить Пути такими, какими они когда-то были - зелеными и светлыми, выращенными, а не построенными.

Может быть, им удастся найти способ все восстановить. Однако на данный момент их работа была похожа на труд фермера, ухаживавшего за своим полем - выкорчевать пни, чтобы дать вырасти новой жизни. С нерешительного благословения огир, Грейди и Ниалд уничтожили все мосты и парапеты, ведущие к "вершине холма", на которой стояли Врата в Кеймлин.

Таковых была почти дюжина. Осколки камня падали, погружаясь в бескрайнюю тьму, которая, несмотря на созданный направляющими свет, все равно казалось бесконечной.

Куски последнего моста канули во тьму. Подняв фонарь высоко над головой, Перрин прислушался, но так и не смог уловить звука удара.

- Это день скорби, - сказал старейшина Хаман, стоя рядом с ним. На плече его лежал топор с длинным древком. - День, в который нам суждено было лицезреть гибель чего-то грандиозного, уничтоженного нашими собственными руками во имя созидания. Я почти склонен думать, что уплаченная цена слишком высока.

- Сами Путевые Врата остались, - сказал Перрин. - Возможно, мы зашли на шаг дальше, чем вы, когда закрывали их - но это не навсегда. Мосты можно восстановить, старейшина Хаман.

Огир хмыкнул.

- Это было необходимо, Старейшина, - сказал Лойал. - Об этом нас попросила Верин Седай, а ведь никто не должен отказывать Айз Седай. Таков путь мудрости.

С глубоким, рокочущим вздохом, старейшина Хаман покачал головой.

- Что ж, хорошо, что ты оказался здесь, Волчий Брат, - сказал он Перрину. - Сами мы не смогли бы закрыть эту дыру. Наши топоры не способны повалить мосты, как это сделала Единая Сила, и мы никогда не смогли бы удержать Путеводные Врата против троллочьих атак. И все же, мне горько это видеть. Да, горько…

Старейшина Хаман присоединился к большей части огир, которые продолжали петь свою гудящую песню. Перрин, Лойал и Эрит последовали за ним. Позади устало тащилась группа направляющих - разрушение мостов потребовало огромных сил, особенно с учетом предшествовавшего этому сражения. Однако, уставшие или нет, они продолжали творить светящиеся сферы, освещая все вокруг. Пока огир пели, этот свет заливал Пути, как и должен был, хотя обычные фонари все еще казались хрупкими и слабыми перед тьмой.

Эрит продолжала поглядывать на Перрина своими глазами, размером с блюдца. Казалось, она находила завораживающими его собственные глаза, и Перрин сносил это без жалоб.

- Так это правда? - наконец спросила жена Лойала. Странно, как легко Перрин мог думать о Лойале, как о женатом. Ему действительно шло. - Мужская половина Единой Силы очищена? Лойал рассказывал мне об этом, и я бы очень хотела поговорить с людьми. Насколько они безумны? Я не слишком спешу с вопросами?

- Они люди, Эрит, - сказал старейшина Хаман, оглядываясь через плечо. - Все нормально. Они не считают, что ты спешишь.

Уши Лойала дернулись вперед, а затем назад, что позабавило Перрина. Несмотря на свои частые жалобы о нетерпеливости людей, Лойал многое о них знал.

- Источник очищен, - сказал Перрин. - И нет, Грейди и Ниалд не безумны. Они так же надежны и здравомыслящи, как любой известный мне мужчина.

- Я бы очень хотела поговорить с ними, - сказала Эрит. - Они были с Драконом, когда он это сделал? Мне бы хотелось расспросить свидетелей.

- Эрит собралась писать книгу, - гордо сказал Лойал. - Она может стать дополнением к моей истории о Ранде. Прекрасная идея, правда, Перрин? Эрит многое известно о Единой Силе.

Эрит снова посмотрела в глаза Перрина. Перрин прочистил горло.

- Это прекрасно, Эрит.

Прежде, чем разрушить мосты, они нашли тех, кто пал в бою за Остров. Они потеряли четырнадцать человек, считая бедного майенца, который умер, пока они убегали от ветра. И Борнхальда, чье тело так и не нашли.

Мы не делим мертвых на своих и чужих, - подумал Перрин. Люди уложили тела в ряд - Белоплащников рядом с двуреченцами, майенцев рядом с гаэлданцами. Перрин гордился этим, не смотря на боль утраты.

Грейди встал на колени рядом с телами и поднял руку.

- Возражения? - спросил он смотрящих.

Все молчали. Грейди принял сосредоточенный вид, а затем опалил тела мощным, созданным Силой огнем, который отбрасывал тьму путей, сияя так же сильно, как свет маяка. Перрин подошел, чувствуя жар костра на своей коже.

- Наши первые потери в этой войне, - сказал он. - И пускай они не станут последними, каждая смерть значит нечто важное. Она значит, что мы не позволим тьме одолеть нас. Отдыхайте в Свете, друзья мои.

Галад кивнул, и его белый плащ напомнил Перрину о том, как выглядел бегущий во тьму Борнхальд. То, что он сказал... был ли он причастен к смерти семьи Перрина?

Сожги меня Свет, подумал Перрин, чувствуя, как внутри открываются старые раны. Было так приятно винить в своих потерях троллоков. Троллоки были безликими монстрами, и ненавидеть их было легко. Но слова Борнхальда подразумевали, что вина лежит не на троллоках, а на Падане Фейне.

Перрин уже ненавидел Фейна. Мог ли он ненавидеть его больше? Будет ли с того польза?

Пламя погребального костра горело низко. Его ярость означала, что оставался лишь пепел, смешанный с кусочками металла. Перрин уже собирался отвернуться, когда вперед рванулся старейшина Хаман. Старый огир подошел прямо к пепелищу, а затем встал на колени и положил что-то между ними.

- Лойал, если желаешь, - сказал он.

Опустившись на колени возле Старейшины, Лойал запел тихим голосом. Глаза его были сосредоточенно закрыты. Рядом запел еще один огир. В песне не было слов, и она напоминала ту, что они пели раньше, хотя от неё явно отличалась.

Спустя несколько мгновений семя проросло, и маленькое деревце поднялось из пепла павших. Лойал открыл глаза.

- Простите, что он такой маленький, - сказал огир. - Я не так опытен в этом деле, как должен бы. Куда лучше у меня получается воспетая древесина.

- Это придёт, Лойал, - сказал старейшина Хаман. - Место это когда-то было нашим, - его глубокий голос стал угрожающим. - Это был дар Айз Седай, последняя грандиозная работа мужчин. Если слухи правдивы, тогда мужчины Айз Седай вернулись.

- Мы не зовем себя так, - сказал Грейди. - Но мы вернулись.

- Тогда мы восстановим это место, - сказал старейшина. – Его нам подарили. Мы должны быть уверены, что получим власть над ним, ибо оно принадлежит нам. Как только эта битва закончится, человек, я вернусь сюда и прослежу, чтобы это место было восстановлено. Если вы присоединитесь к нам.

Грейди улыбнулся, а Ниалд рядом с ним кивнул.

- Думаю, мы бы тоже хотели этого, старейшина Хаман.

- Тогда дерево это станет символом нашего соглашения, - сказал старый огир. - И если оно увянет - мы воспоем его к жизни.

Другой огир кивнул. Глядя на их грозные лица, никто не догадался бы, с какой неохотой они входили в это место прежде. Никто и никогда не узнал бы, как тяжело поддались они на уговоры. Некоторые из этих существ даже считали Перрина сумасшедшим из-за того, что он осмелился сюда войти.

Возможно, им стоило на личном опыте убедиться, как испортили их подарок.

- Вы желаете присоединиться к Последней Битве? - спросил их Перрин.

- Мы решили, что это наш долг, - сказала мать Лойала.

- Тогда давайте отдохнем, - предложил Перрин, - и дадим моим людям время оправиться от того, через что они прошли. Завтра мы выдвинемся в Кайриен и отрежем его Путевые Врата так же, как сделали здесь. После этого я сразу же поведу вас в бой. Я заверяю вас, что каждый топор будет оценен по достоинству.