ПЛАСТУНЫ

22. ВО ДВОРЦЕ ШАМХАЛА

Оставшиеся в живых – шестеро кумыков и одиннадцать аварцев, остановили бег коней, только преодолев перевал. Полумертвые от усталости лошади просто не могли нести своих всадников дальше и встали почти одновременно.

Горцы спешились и, отпустив лошадей, сели в круг, подавленные и опустошенные. Всем было понятно, что к родным очагам путь им заказан, поскольку дома их будут считать трусливыми шакалами, бесславно бежавшими с поля боя. Никому ведь не объяснишь, что они вырвались с боем, а если бы остались биться, то разделили бы участь павших собратьев. Да и биться было не с кем, казаки расстреляли войско горцев, не выходя из укрытий, а взрыв земляного масла довершил разгром…

Пока лошади, приученные сами искать водопой и травостой для пропитания, отдыхали, горцы решали, как им быть. Наконец, решено было идти в Тарки к Мехти-хану, шамхалу Тарковскому, и отдаться на его милость.

Сытые и отдохнувшие лошади донесли всадников до Тарков к утру следующего дня.

Мехти-хан и его старший сын Сулейман – юноша, у которого только-только начали пробиваться усики и темный пух на щеках, встретили горцев в просторном дворе, выложенном мраморными плитами. Посреди двора уютно журчал фонтан, обсаженный кустами роз, а высаженные вдоль высокого забора чинары, давали достаточно тени.

Шамхал уселся в кресло – качалку, а Сулейман встал позади него. Мехти-хан легонько хлопнул пухлыми ладошками, которые были все еще перевязаны – ожоги заживали медленно, и нукеры, окружив спешенных всадников, приняли у них оружие и проводили поближе к шамхалу. Внимательно осмотрев всадников, склонившихся перед ним в глубоком поклоне, Мехти-хан сказал:

- Я вас узнал. Ведь вы все были со мною вместе в долине Аксая при подготовке и при нападении на стан казаков и егерей урусов. Почему же вы до сих пор не у родных очагов, а продолжаете скитаться по горам? Кто-то один из вас пусть расскажет мне.

Один из горцев, заслуженный в битвах Гуссейн, выпрямил спину, сделал шаг вперед и спокойно рассказал о неудавшемся нападении, организованном Караташем, Нуцал-ханом и Касымом Кумыкским, и о его результатах.

Шамхал слушал его, полузакрыв глаза и, казалось, дремал.

Гуссейн закончил рассказ и стоял молча, не шевелясь, боясь движением потревожить хана.

Наконец, Мехти-хан открыл глаза и, медленно цедя слова, сказал:

- Я вымолил у полковника Зырянского несколько лет мира для того, чтобы мы смогли приготовиться к войне с Москвой. Все это время мы наносили им мелкие удары, преследуя и нападая из укрытий. Мы попытались взять их стан приступом, но они применили против нас бомбу и огненным боем выбили множество наших воинов. Я убедился в том, что сейчас у нас недостаточно сил и, главное, оружия, чтобы сражаться с ними на равных. Поэтому пошел на мирные переговоры. Но три безмозглых ишака – ваши ханы, посчитали себя умнее шамхала Тарковского! Они, позабыв урок, которые преподали им русские, решили все же напасть на них и разгромить, чтобы прославиться в горах, как сильные и мудрые воины, которые пошли против воли шамхала и победили.

- Так, где теперь эти мудрые и сильные уздени?! – заорал вдруг шамхал, вскакивая с кресла. – Где их славные воины? Где победа? А, нет ничего – ни победы, ни храбрых воинов, ни-че-го! Но зато, есть теперь постоянная угроза вторжения несметных русских полчищ в Дагестан! Вторжения с пушками, ружьями, ручными бомбами! Вы – аварцы, - его палец уткнулся в грудь Гуссейна, - Встретите их луками и стрелами? Или у вас есть пушки, чтобы противостоять урусам? А вы – кумыки! Ваши аулы находятся на равнине, русским не нужно будет даже утруждаться и лезть в горы, чтобы растерзать вас! Вы об этом подумали, прежде, чем напасть на казачий стан, после того, как я дал команду всем отрядам разойтись? Нет, вы думали, что заслужите славу, разгромив отряд Зырянского!

- Уведите их в темницу, долой с моих глаз, - устало сказал шамхал, опуская в кресло свое необъятное тело. – И позовите ко мне Абу-Бекира – начальника моей стражи!

- Сулейман, - голос шамхала потеплел, - слушай все внимательно и думай, как бы ты поступил в той или иной ситуации. Ты понял, что случилось сейчас, в связи с этим нападением слуг шайтана на урусов?

- Да, отец, - ответил юноша, - Мы теперь должны быть в постоянной готовности к нападению русских.

- Так вот, дело как раз в том, что мы к нему не готовы, - с горечью промолвил Мехти-хан. – Наши воины вооружены копьями и стрелами. У нас есть огненный бой, подаренный нам персидским принцем, но его очень мало. Пушек, как ты знаешь, у нас нет вообще. У нас есть отвага, и есть горская доблесть, но, увы, эти качества – ничто против ружей и пушек. Ты слышал сегодня, как погиб отряд из пятисот всадников, каждый из которых, я повторяю – каждый, был смел и отважен. Но урусы просто перестреляли их из ружей, не дав показать ни отваги, ни смелости… А всего за день до этого они просто взорвали бомбу, которая воспламенила земляное масло, и более трехсот воинов погибло в пламени и от пуль казаков. Вот так мы потеряли огромное количество воинов, не причинив сколько-нибудь значительного вреда противнику. Так что, сын мой - это другая война, и к ней нужно готовиться. Готовиться долго. Копить и вкладывать в нее золото и серебро. Нужно учить воинов правилам новой войны. Многое нужно…

- И самое главное – сказал Сулейман, - Нужно время, которого нам не хватит, если мы вот так будем пытаться кусать русских исподтишка. Мы только раздразним русского медведя.

- Ты все понял правильно, сын мой, - шамхал благосклонно поглядел на Сулеймана. – А сейчас я дам команду Абу-Бекиру выслать на равнину дозоры и усилить дворцовую стражу.

- Отец, ты думаешь, они осмелятся напасть на Тарки?

Шамхал в задумчивости покачал головой и ответил:

- Я думаю, они нападут на Тарки…Им нужно всего пару недель, чтобы дождаться подкрепления от их воеводы, и несколько дней пути. Сейчас у полковника Зырянского развязаны руки – ведь он наверняка считает, что наши неумные «герои» выполняли мои приказания и своим нападением на лагерь урусов дали ему прекрасный повод сделать ответный ход и понудить нас выполнить волю России.