Плешаков

На Тамбовщине

Петр Степанович Плешаков родился 13 июля 1922 года в деревне Сипягино (позднее названной Красный Октябрь) Град-Умётской волости Тамбовской губернии в небогатой крестьянской семье. Он был вторым ребенком, а всего у Плешаковых родилось трое детей — Евдокия, Петр и Александра.

По всей видимости, Петр был крещен в церкви Казанской иконы Божьей Матери, находившейся в ближайшем селе Град-Умёт. Позднее церковь была разрушена, да и само село захирело, уступив место районного (волостного) центра поселку Умёт, выросшему неподалеку, у железнодорожной станции.

Тамбовская область и тогда, и позже была самой русской из областей Центральной России. По переписи 1970 года, русских там проживало 98,4 %, да и последняя перепись 2010 года дала похожую картину — 97 %. Большинство населения составляли крестьяне, в основном бедняки.

Из окна отцовской хаты, крытой соломой, Петр впервые увидел красоты родной земли. Очень скоро ему довелось познать и тяжесть крестьянского труда. С детских лет выходить на работу в поле или на гумно заставляла жестокая нужда. Оскудевшие за пятьсот лет непрерывной эксплуатации земли давали очень невысокий урожай. Это уже в XX веке, с выпуском минеральных удобрений ситуацию удалось существенно улучшить. А тогда… уже с четырех-пяти лет крошечного мальчишку посылали на молотьбу. Хорошо, если отец позаботился и сделал детский цеп — обходиться с тяжелым взрослым цепом было совсем не просто. Так Петр освоил свои первые в жизни профессии — молотильщика и веяльщика.

Когда в летне-осенних работах случался редкий перерыв, маленький Петя, вместе с другими деревенскими ребятишками самозабвенно играл в чижа, в лапту, в бабки. Если свободного времени было чуть больше, немедленно доставались удочки, и босоногая команда отправлялась к ближайшей речке Вяжле на рыбалку. Порой маленькие рыболовы дружно ставили «кружки» — простенькую снасть для ловли раков. Здесь же, на берегу, пойманные раки так же дружно готовились и съедались. Километрах в двадцати от деревни Вяжля впадала в Ворону — знаменитую реку, берега которой некогда украшали имения самых родовитых фамилий России — Державиных, Горчаковых, Нарышкиных…

Отец мальчика Степан Иванович Плешаков был человеком, одаренным в ремеслах. Он умело плотничал, сапожничал, шил мужскую и женскую одежду, обшивая всю семью. Мать Петра Степановича, Елена Ильинична, в девичестве Потапочкина, не отличалась крепким здоровьем и часто болела. Была она тихой задумчивой женщиной с изумительным по красоте чистым голосом. Изредка, когда было настроение и позволяло самочувствие, она пела старые русские песни, напрочь забытые ныне. Здоровье не позволяло матери обрести какую-то относительно приличную работу. Ей приходилось устраиваться уборщицей, санитаркой, а в годы войны она работала на Серпуховке, на фабрике Гознака.

Это было уже в Москве, куда семья перебралась в 1929 году. Тамбовское крестьянство немало пострадало и в годы Гражданской войны, и во время Антоновского восстания. При нэпе ему жилось сравнительно спокойно, но начавшаяся коллективизация опять взбаламутила деревню. Спасаясь от раскулачивания, тысячи крестьян — и отнюдь не только кулаки — потянулись в большие города. Так было и в Красном Октябре: первым, взяв с собой свою мать — бабушку Пети, перебрался в Москву брат матери Иван Ильич Потапочкин. Жизнь в Москве оказалась не в пример легче — следом за Иваном, продав немудрящий скарб, потянулся и Степан Плешаков.

В своей жизни Петр Степанович объездил много стран, но ни красоты Женевского озера, ни величие Альп, ни ухоженность лесов Финляндии никогда не могли для него сравниться со щемящей прелестью его малой родины. А самые дорогие блюда, подаваемые в богатейших странах на изысканных приемах, проигрывали по вкусу тому раковому супу, что варили они когда-то мальчишками на берегу тихой Вяжли.

Приехав в столицу, семья Плешаковых — родители, трое детей и бабушка Марфа Федоровна — поселились в семиметровой комнате коммунальной квартиры на пятом этаже шестиэтажного дома на Крестьянской Заставе, на 1-й Дубровской улице, что сегодня совсем рядом со станцией метро «Пролетарская». Отец работал дворником, затем получил какую-то неплохую должность в домоуправлении, два года проучился в строительном техникуме и работал прорабом при строительстве здания на Абельмановской Заставе.

Голод 1930-х годов отразился и на столице — за продуктами выстроились очереди, цены выросли, скудных заработков отца не хватало для семьи, где была больная жена и трое несовершеннолетних детей (бабушка Марфа Федоровна умерла в 1934 году). Степан Иванович вернулся к сапожному ремеслу, денно и нощно он кроил и шил кожу. Очевидно, что кустарная деятельность в 30-е годы не приветствовалась, и он был вынужден искать место и способ применения своих сил. В 1938 году он с бригадой кустарей-сапожников выехал в Среднюю Азию, где заразился инфекционным заболеванием и вскоре умер. Теперь его детям, еще совсем юным, предстояло самим искать себе дорогу в жизни.

Годы учебы

В 1939 году Петр окончил среднюю школу № 467 Таганского отдела народного образования, находящуюся в трех минутах ходьбы от его дома. Учился он охотно — старшая сестра Евдокия вспоминала, как громко и четко читал он заданные по программе стихи, даже не вызывая неудовольствия придирчивых соседей. Неизменными были у Петра хорошие оценки по техническим дисциплинам — физике и математике. Столь же успешен он был на уроках рисования, химии, биологии. В итоговом аттестате Петра места «тройкам» не нашлось — только 4 и 5. В школе работал учком (учебный комитет), не упускавший из вида отстающих. За одним из плохо успевающих мальчиков был «закреплен» «хорошист» Петр Плешаков. На занятиях с отстающим приятелем он на собственном опыте постигал премудрости педагогики, а заодно и повторял пройденный материал.

Не прошло мимо Петра и характерное для школ того времени увлечение драматическим творчеством. Он сыграл в представлениях драмкружка несколько ролей, а затем был определен на роль главного художника. К 20-й годовщине Октябрьской революции Петр вместе со школьниками всей страны получил подарок, где, кроме ручки, карандашей, ластика и тетрадок, были печенье и невиданные им прежде конфеты. Похожие подарки принесли домой и сестры. Чаепитие 7 ноября 1937 года было особенно памятным.

Той осенью Петр стал посещать изостудию в только что отстроенном Дворце культуры Пролетарского района. Этот дворец был только что сооружен на месте безжалостно снесенного Симонова монастыря по проекту победивших на конкурсе архитекторов-конструктивистов братьев Л. А. и А. А. Весниных. От монастыря осталась одна южная стена с тремя башнями, одна из которых — могучая башня Дуло с четырьмя боевыми и двумя наблюдательными ярусами, сооруженная в конце XVI века. Петр должен был слышать серию мощных взрывов, уничтоживших большую часть русской святыни вечером 21 января 1930 года — ведь Симонов монастырь находился всего в полутора километрах от Крестьянки, как местные называли Крестьянскую Заставу. С землей сравняли собор XV века, величественную колокольню работы Константина Тона и старинное кладбище, где покоились немало знаменитых москвичей.

Изостудия ДК Пролетарского района (позднее ДК ЗИЛ) была образцовым клубом и для взрослых, и для детей. В довоенные годы уроки здесь проводили известные художники — К. Ф. Юон, А. А. Дейнека, В. А. Фаворский. Занятия рисунком, а позднее и живописью быстро приносили плоды: Петя был одарен художественным талантом. Его работы все чаще отбирались для выставок изостудии, которые устраивались здесь же — в светлом фойе ДК. А рисунок Пети Плешакова «Кони в ночном» был столь выразителен, что его напечатали в заводской многотиражке. Петина сестра Евдокия вспоминала, что он устроил ее в ту же группу изостудии, где занимался сам, и она посещала этот оазис изобразительного искусства несколько лет. Дважды за время учебы в школе Петю отправляли в пионерский лагерь. Здесь было раздолье: футбол, волейбол, городки, настольный теннис. Несмотря на свой небольшой рост, Петр отлично играл в волейбол и сохранил устойчивый интерес к этой игре на всю жизнь.

Как у большинства его сверстников, у Пети Плешакова были в школе верные неразлучные друзья — Петр Марков и Петр Васильев. «Три Петра» — звали их товарищи. Сестра Евдокия вспоминала, что это были очень хорошие, чистые ребята. Петр Марков после окончания школы поступил в строительный институт, в 1942 году ушел на фронт и погиб. Петр Васильев избрал для себя юридическое направление. «После окончания школы они собрались у нас дома, — вспоминала Евдокия Степановна, — и мама угощала их испеченным пирогом».

Благодаря успехам в рисовании Петр решил избрать для себя творческую стезю. По свидетельству старшей сестры, летом 1939 года он подал документы в архитектурный институт, но перед самыми экзаменами испугался, что не сможет нарисовать копию микеланджеловского «Давида», и забрал документы, тут же подав их в Московский институт инженеров связи им. В. Н. Подбельского. Увлечение живописью и рисунком, тем не менее, осталось с ним на всю жизнь — нередко единственным багажом Петра Степановича в какой-нибудь недалекой поездке или на отдыхе становились этюдник, палитра и краски.

Институт связи стал одним из первых высших учебных заведений, созданных советской властью. 9 февраля 1921 года постановлением Главпрофобра и коллегии Народного комиссариата почт и телеграфов от 31 января 1921 года был образован Московский электротехнический институт народной связи (МЭИНС) им. В. Н. Подбельского. 8 августа 1924 года в соответствии с декретом СНК «Об изменении сети высших учебных заведений» произошло объединение МЭИНС с Московским высшим техническим училищем им. Баумана, в котором МЭИНС вошел в состав электротехнического факультета, образовав отделение слабых токов. Практика показала, что при отсутствии специализированного вуза в системе связи подготовка кадров сопряжена с серьезными трудностями, и решением ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) в ноябре 1930 года МЭИНС был восстановлен как самостоятельное высшее учебное заведение. Вскоре по решению Наркомата почт и телеграфов для института был выделен участок в Лефортове и разработан архитектурный проект. Началось строительство новых зданий МЭИНС — студенческого общежития и учебного корпуса, а затем небольших вспомогательных корпусов.

В 1933 году МЭИНС был объединен с Государственным электромашиностроительным институтом им. Каган-Шабшая (ГЭМИКШ). В 1936 году было завершено строительство учебного корпуса, и его центральную часть сдали в эксплуатацию. 19 июля 1938 года произошла последняя крупная реорганизация: МЭИНС и Инженерно-техническая академия связи (ИТАС) им. В. Н. Подбельского были слиты в один вуз, получивший название «Московский институт инженеров связи им. В. Н. Подбельского».

Сдав экзамены и успешно поступив в институт — благо происхождение «из беднейших крестьян» вполне соответствовало требованиям приемной комиссии, — Петр принялся постигать премудрости аналитической геометрии, дифференциального и интегрального исчисления, физики, химии, начертательной геометрии и истории ВКП(б). Он успел окончить два курса, прежде чем на него и на всю нашу страну обрушилось новое тяжкое испытание, зачеркнувшее планы и мечты миллионов советских людей.

Война

В воскресенье, 22 июня 1941 года, встретившись, как обычно, с товарищами в Парке культуры и отдыха, Петр услышал из репродуктора памятное обращение Молотова. Началась война, поделившая жизнь всех советских людей, по выражению Константина Симонова, на «до» и «после».

В начале августа прошедшие медицинскую комиссию студенты МИИС были призваны в ряды Красной армии. 6 августа их направили на курсы военной подготовки под город Ефремов Тульской области. Здесь Петр овладевал премудростями строевой подготовки, основами рукопашного боя, теоретическими основами тактики, закреплял успехи в стрелковой подготовке. Эта непростая процедура, позднее названная «КМБ» — курсом молодого бойца, продолжалась чуть более месяца. 11 сентября студенты неожиданно для них вернулись в свои аудитории: правительство решило, что будущих связистов целесообразнее использовать по основной специальности. Связь была одним из слабых мест Красной армии — одной из главных причин тяжелых поражений первых месяцев войны стало отсутствие связи между отдельными подразделениями из-за немецких диверсий и банальных поломок техники.

Германские части продолжали наступление на Москву. В начале октября 1941 года было принято решение об эвакуации московских вузов. Студенты МИИС им. Подбельского, среди них и Петр Плешаков, были эвакуированы в Ташкент. Столица Узбекистана приятно удивила прибывших относительной дешевизной и обилием еды на любой карман и вкус. Плов без мяса, из крупного риса с кусочками моркови был недорог и прекрасно утолял голод молодых людей.

Война становилась все более затяжной и требовала все больших средств, человеческих жертв, новых технических решений. В начале 1942 года при МИИС им. Подбельского был открыт отдельный военный факультет связи Красной армии. На этот факультет 6 апреля 1942 года, приняв присягу, то есть став в ряды Красной армии, добровольно перевелся и Плешаков. Подчеркивая важность и востребованность их воинской профессии, звание лейтенантов курсантам Отдельного военного факультета связи было присвоено уже 14 января 1943 года. Его получил и Петр, который в начале 1944 года вместе с товарищами вернулся в Москву. Окончив МИИС в мае, он получил квалификацию «инженер-радист», а 6 июня — звание старшего лейтенанта. Еще раньше, в апреле 1944 года, член ВЛКСМ П. С. Плешаков был принят кандидатом в члены ВКП(б). Партбилет ему выдал политотдел военных научно-исследовательских учреждений города Москвы.

1 июля 1944 года приказом Главного управления связи РККА П. С. Плешаков был направлен на должность инженера в Научно-исследовательский испытательный институт связи Красной армии (НИИИС). Этот институт был уже знаком Петру Степановичу: именно здесь он проходил преддипломную практику и выполнял дипломную работу. Этот институт был создан в апреле 1923 года и являлся старейшим научно-исследовательским институтом страны, где были сосредоточены разработка и испытания средств и техники связи всех видов, предназначенных для использования в войсках. Институт обладал богатыми научными традициями, здесь был создан целый ряд радиотехнических устройств, принятых на вооружение. Среди сотрудников института можно отметить академиков М. В. Шулейкина, Б. А. Введенского, А. Л. Минца, Ю. Б. Кобзарева, В. А. Котельникова, члена-корреспондента АН СССР А. А. Пистолькорса.

В институте Петр Плешаков сразу заявил о себе как об энергичном, заинтересованном в работе специалисте, увлеченно осваивающем новую технику, неукоснительно справляющемся со всеми заданиями, предлагаемыми ему по тематике института. Здесь двадцатидвухлетний лейтенант не только получил серьезную и для многих людей того времени таинственную специальность, но и сделал важный, не всем доступный шаг — вступил в партию. Перед нами «партийная характеристика на лейтенанта Плешакова Петра Степановича, кандидата в члены ВКП(б) с апреля 1943 г., к/к (кандидатская карточка) № 4971989 рождения июля м-ца 1922 года». Характеристика эта интересна не по своей сути, а как документ времени, за предельно сжатым, в пять десятков используемых слов, языком которой можно было найти и представление к награде, и приговор:

В годы войны Петр Плешаков трижды командировался в действующую армию в качестве радиоспециалиста — представителя Главного управления связи РККА: на 2-й Белорусский, в Отдельную Приморскую армию, на Дальневосточный и Забайкальский фронты. Наверняка самой памятной была первая командировка, когда он прибыл на 2-й Белорусский фронт во время стремительного наступления Красной армии — освобождения Белоруссии.

В чем же заключались обязанности инженера 1-го отдела НИИИС КА старшего лейтенанта Плешакова? Дело в том, что единственным средством обеспечения радиосвязи Генерального штаба Красной армии со штабами фронтов в ходе всей войны была радиостанция РАТ, разработанная в 1936 году на заводе им. Коминтерна в Ленинграде коллективом конструкторов в составе: Г. С. Ханевского, Е. И. Каменского, М. С. Ткачева, под руководством профессора Г. А. Зейбленока. В конце 1937 года после войсковых испытаний, устранения выявленных недостатков и проведения модернизации отдельных узлов радиостанция РАТ стала выпускаться серийно. Радиостанция выпускалась на Ленинградском (с 1942 года — на Новосибирском) и Горьковском заводах Народного комиссариата электропромышленности.

Радиостанция РАТ выпускалась в стационарном и передвижном вариантах. Подвижный вариант радиостанции монтировался в одной машине ЗИС-6 (силовая часть) и двух машинах ЗИС-5 (передающая и приемная части). Стационарный вариант в годы войны носил название «Даль-Г» и отличался от автомобильного источником питания.

Со второго года войны выпуск радиостанций РАТ был увеличен, но все еще недостаточен, поскольку не удалось полностью обеспечить заводы-изготовители комплектующими изделиями. Кроме того, было принято решение удешевить радиостанцию, заменив дорогостоящие материалы более дешевыми, а гальванообработку деталей (серебрение, омеднение, хромирование и т. д.) проводить не в полном объеме, что сказалось на качестве изделия.

Всего поставки радиостанции РАТ в годы войны в войска составили в 1942 году 14 штук, в 1943 году — 27 штук. Проблема нехватки радиостанций усугублялась большими потерями РАТ, особенно в начале войны: в 1941 году Красная армия потеряла 19 радиостанций, а за последующие три с половиной года — еще 13. На протяжении всего периода войны войска ощущали недостаток в РАТ, особенно в ее автомобильных вариантах. В 1941–1942 годах штабы фронтов имели только по одной радиостанции, и лишь позднее, в 1943 году, удалось обеспечить их вторыми комплектами этих станций, что дало возможность поддерживать бесперебойную связь с Генеральным штабом. В то же время обеспеченность радиостанциями РАТ при заявке в 76 радиостанций составила лишь 23 радиостанции. Значительно повысила полезность радиостанции РАТ аппаратура «Алмаз», позволявшая обеспечить буквопечатание сообщений. Изготовленные перед войной два комплекта этой аппаратуры были установлены на радиостанции РАТ Генерального штаба и штаба Западного фронта, а к концу 1942 года все штабы фронтов были обеспечены такой аппаратурой.

Точность и устойчивость рабочих частот передатчика РАТ обеспечивались благодаря применению оригинальной схемы получения сетки рабочих частот путем преобразования частот кварцевого коротковолнового генератора и длинноволнового генератора плавного диапазона с последующим выделением их суммарных и разностных частот, что обеспечивало получение рабочих частот в диапазоне от 1,25 до 2,3 МГц, а с двух- и трехкратным умножением в последующих каскадах — в диапазоне от 2,5 до 12 МГц. Точность и устойчивость рабочих частот в основном определялись кварцевым генератором, так как частоты генератора плавного диапазона были в 7—20 раз меньше частот кварцевого генератора. Применение кварцев с малым температурным коэффициентом и размещение их в термостате ослабляли влияние изменения внешней температуры на частоту передатчика. Общая погрешность рабочих частот передатчика не превышала 0,05 %, что обеспечивало высокую точность передатчика плавного диапазона частот.

Приемная часть радиостанции РАТ состояла из двух коротковолновых приемников типа «Даль» и одного длинноволнового приемника типа «Дозор». Приемники всех радиостанций, состоявших на вооружении в годы Великой Отечественной войны, были супергетеродинными с однократным преобразованием частоты, с одним, реже с двумя каскадами усиления промежуточной и низкой частоты, имели чувствительность в телефонном режиме 5—10 мкВ, полосу пропускания 4 кГц, но существенно отставали от передатчиков по точности и устойчивости рабочих частот.

В 1942 и 1944 годах на заводе в Новосибирске радиостанция РАТ была модернизирована, а в 1945 году был разработан ее более совершенный вариант. Эта станция имела более высокие технические характеристики, была проще и легче в эксплуатации. Именно по обеспечению радиосвязи передвижными радиостанциями этого типа работал на 2-м Белорусском, а позднее и в Отдельной Приморской армии, и на Дальневосточном и Забайкальском фронтах старший лейтенант Плешаков.

5—27 июля 1944 года войска 2-го Белорусского фронта провели Белостокскую операцию и заняли город Белосток. В августе — ноябре во взаимодействии с войсками других фронтов они освободили Западную Белоруссию, вышли к границам Польши и Восточной Пруссии и захватили Ружанский плацдарм на левом берегу Нарева севернее Варшавы, продвинувшись западнее всех других частей Красной армии. С частями фронта старший лейтенант Плешаков прошел более 200 км, в боевых условиях ремонтируя и настраивая радиостанцию РАТ и буквопечатающий аппарат «Алмаз».

Позднее Петр Степанович рассказывал сыну, что однажды только что сменивший позицию штаб фронта был атакован группой немцев. Рота охраны вступила в бой, взялись за автоматы и связисты. Бой продолжался более двух часов, пока не подошли подкрепления советских войск. Это был единственный случай за всю Великую Отечественную, когда Плешакову пришлось вести огонь по противнику. Его задачи были другими, не менее серьезными.

Обслуживание аппаратуры, обеспечивавшей связь командования фронта с Генеральным штабом, определяло весьма вероятные контакты радиоспециалиста старшего лейтенанта Плешакова с высшим звеном командования фронта. Почти наверняка Петр Степанович встречался, а возможно, и беседовал с командующим фронтом генералом армии Г. Ф. Захаровым, которому в июле 1944 года было присвоено это звание (не путать с маршалом М. В. Захаровым), и с запредельно жестким и требовательным генерал-лейтенантом Л. 3. Мехлисом. С начальником штаба фронта Героем Советского Союза генерал-полковником А. Н. Боголюбовым его связывала повседневная техническая работа.

Петр Степанович воевал в тех самых местах, где разворачивается действие прекрасного романа Владимира Богомолова «Момент истины» («В августе сорок четвертого…»). По крайней мере, часть органично вплетенных в повествование романа шифротелеграмм, перехватов и записок должна была проходить через руки Плешакова.

За успешное выполнение работ по обеспечению радиосвязи 2-го Белорусского фронта с Генеральным штабом РККА старший лейтенант П. С. Плешаков 4 сентября 1944 года был награжден своей первой медалью «За боевые заслуги». Из наградного листа, заполненного по приказу начальника радиоотдела управления связи 2-го Белорусского фронта полковника Дьячкова и подписанного им 19 июля 1944 года, следует, что «представитель Главного Управления связи Красной Армии старший лейтенант т. Плешаков Петр Степанович, работая по установке специальной аппаратуры на радиостанциях штаба 2-го Белорусского фронта, оказал ценную техническую помощь. Благодаря его трудам, установлена более устойчивая прямая связь с ГШКА аппаратурой бодо-радио. За образцовое выполнение заданий командования достоин награждения правительственной наградой — орденом “Красная звезда”».

Хотя представление было поддержано начальником управления связи 2-го Белорусского фронта генерал-майором войск связи Борзовым, в наградном отделе решили, что для старшего лейтенанта, тем более «пришлого», прикомандированного, достаточно будет и медали. Так Петр Степанович Плешаков получил свою первую награду.

В конце августа 1944 года, едва вернувшись из Белоруссии, Плешаков был командирован в Отдельную Приморскую армию, оборонявшую побережье Крыма. В составе этой армии он пробыл до октября 1944 года, после чего получил назначение на Дальневосточный и Забайкальский фронты. Радиотехника в те времена, впрочем, как и сейчас, была знакома немногим, и вопросы, которые по долгу службы приходилось решать старшему лейтенанту Плешакову, значительной части командования казались запредельно сложными и свидетельствовали если не об исключительности, то об особой одаренности занимавшегося ими офицера.

Налаживание радиосвязи было важной составной частью готовившейся операции по разгрому японских войск на Дальнем Востоке. Но еще до начала этой операции, в мае 1945 года, Петр Степанович отбыл обратно на Запад. После окончания войны он возвращается в НИИИС, где занимается вопросами повышения качества радиосвязи в полевых условиях. Часто он выезжал в командировки. Так, в сентябре — октябре 1946 года он был в Алма-Ате, где устанавливал на местной радиостанции ту же буквопечатающую аппаратуру, что и на фронтах.

Сохранился отзыв о работе бригады Плешакова, подписанный главным инженером алма-атинской дирекции радиосвязи Аминовым 12 октября 1946 года:

В декабре 1945 года Плешаков получает должность старшего научного сотрудника, в августе 1946-го ему присваивается звание «инженер-капитан», а с декабря 1947 года он становится начальником 3-й лаборатории 5-го отдела ЦНИИИС Вооруженных сил.

За казенными словами служебных аттестаций и характеристик того времени: «Делу партии Ленина-Сталина предан. Морально устойчив. Политически развит. Идеологически выдержан. Правильно понимает и активно проводит… Пользуется деловым и политическим авторитетом» — иногда звучат живые нотки: «Вспыльчив, но умеет себя быстро брать в руки» — и даже: «Очень самолюбив. В минуты горячего спора или раздражения иногда проявляет элементы невоздержанности. Знает за собой этот недостаток и в последнее время преодолевает его».

В большинстве тех же характеристик и аттестаций отмечается хорошая, даже отличная физическая подготовка Петра Степановича. Говорится, что он поддерживает форму путем регулярной физзарядки, отлично стреляет из личного оружия (пистолет ТТ) и винтовки, имеет третий спортивный разряд.