Плешаков

Объединение усилий

Как крупный военный инженер, П. С. Плешаков хорошо понимал характер современной войны, тенденции развития вооружения и военной техники в наиболее развитых странах мира и делал все необходимое для создания новых средств вооружений на уровне лучших мировых образцов. Он поддерживал постоянные тесные деловые отношения с главнокомандующим ВВС Главным маршалом авиации дважды Героем Советского Союза П. С. Кутаховым, позднее с главнокомандующим ВВС дважды Героем Советского Союза маршалом авиации А. Н. Ефимовым, с главнокомандующим Войсками ПВО Главным маршалом авиации дважды Героем Советского Союза А. И. Колдуновым, с командующим дальней авиацией Героем Советского Союза генерал-полковником авиации В. В. Решетниковым, с начальником Генштаба Вооруженных сил СССР Героем Советского Союза Маршалом Советского Союза С. Ф. Ахромеевым, с министром гражданской авиации дважды Героем Социалистического Труда Главным маршалом авиации Б. П. Бугаевым, с заместителями главкомов по вооружению — Героем Социалистического Труда генерал-полковником авиации М. Н. Мишуком, Героем Социалистического Труда генерал-полковником Е. С. Юрасовым, генерал-полковником авиации А. Н. Пономаревым, генерал-полковником Л. М. Леоновым, генерал-полковником Н. Д. Гребенниковым, генерал-лейтенантом Н. Г. Шишковым.

Одним из основных оборонных министерств было Министерство общего машиностроения СССР, где под руководством министра С. А. Афанасьева решалась ключевая государственная задача — достижение паритета ракетно-ядерных сил в мире. Еще в 1965 году соотношение в этой области выглядело как десять к одному в пользу США. Министерство общего машиностроения сумело в короткие сроки внедрить последние разработки КБ и наладить производство по созданию лучших образцов межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет для подводных лодок (БРПЛ). На боевом дежурстве в шахтных и иных пусковых устройствах стояли около 1000 МБР и 500 БРПЛ.

Министерство также обеспечивало создание электронного оснащения орбитальных станций, в том числе в значительной степени станции «Мир». Под его руководством выдавали «на-гора» уникальную продукцию опытные производства таких выдающихся конструкторов, как С. П. Королева, В. Н. Челомея, М. К. Янгеля, А. Д. Надирадзе, В. Ф. Уткина, В. П. Бармина, Н. А. Пилюгина, В. И. Кузнецова, М. С. Рязанского, В. П. Глушко…

Вряд ли стоит говорить, что и на этапах проектирования и тем более при серийном производстве не обходилось без участия Минрадиопрома, которым руководил Петр Степанович Плешаков. Без участия в работах специалистов Минрадиопрома не обходились ни конструкторы двигателей, ни ракетно-космических систем, ни стартового оборудования. Заметим, что с самим С. А. Афанасьевым нашего героя связывали теплые дружеские отношения.

П. С. Плешаков анализировал работы ведущих научно-исследовательских институтов Минобороны СССР по исследованию характера боевых операций и методам боевого применения систем и комплексов, разрабатываемых радиопромышленностью, и постоянно направлял работу генеральных и главных конструкторов по совершенствованию этих систем и комплексов и улучшению их тактико-технических характеристик. С целью проработки новых направлений создания вооружений он создал в радиопромышленности Центральный научно-исследовательский институт радиоэлектронных систем. В этом институте был кабинет, в котором часто работал Петр Степанович, вникая в результаты исследований, направляя эти исследования и ставя новые задачи.

Одна из задач, поставленных Петром Степановичем перед новым институтом, заключалась в исследовании путей создания разведывательно-ударных комплексов, которые должны обеспечить разведку и управление оружием в единой системе координат и близком к реальному масштабе времени по уничтожению сил и средств противника до их боевого соприкосновения с нашими войсками. В результате этих исследований было принято предложение П. С. Плешакова о создании ряда разведывательно-ударных комплексов со следующей специализацией: по разведке и уничтожению авианосных ударных соединений и групп противника до выхода их в район боевых действий; по разведке и уничтожению излучающих целей противника (средств ПВО и ПРО, командных пунктов, средств радиоуправления оружием); по разведке и уничтожению бронетехники противника на марше и в местах сосредоточения; по разведке и уничтожению позиций артиллерии и систем реактивного залпового огня противника.

Тактико-технические требования, порядок и содержание этих опытно-конструкторских работ, задачи НИИ и КБ отрасли неоднократно обсуждались у Петра Степановича с участием заместителя министра обороны по вооружению генерала армии В. М. Шабанова и руководящего состава Главного ракетно-артиллерийского управления, Главных управлений вооружения ВВС и ВМФ, с генеральными и главными конструкторами.

По предложению П. С. Плешакова проводились работы по программе автоматизированного взаимодействия систем предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства, противокосмической обороны и межконтинентальных баллистических ракет в условиях развертывания противником многоэшелонной ПРО. Вместе с генеральным конструктором автоматизированной системы управления Вооруженными силами СССР академиком В. С. Семенихиным и начальником Генерального штаба Вооруженных сил СССР С. Ф. Ахромеевым П. С. Плешаков сформулировал и внес предложение о программе совершенствования указанной системы.

Участвовал Минрадиопром и в перевооружении флота. В свое время адмирал С. Г. Горшков настоял, чтобы выделить из названного министерства целый главк и передать его командованию ВМФ для разработки и испытаний новых систем разведки, контроля и управления вооружениями, широкого спектра аппаратуры РЭБ, новых навигационных систем. При этом, однако, Горшков решил не забывать и министерство. С конца 1970-х годов он ежегодно проводил выездные сессии ВПК в Североморске, в которых неизменно участвовали представители Минрадиопрома. Здесь приглашенных тепло встречали, показывали новые корабли и подводные лодки, проводили пуски ракет. Сотрудники министерства всегда старались помочь морякам, тем более что Петра Степановича и Сергея Георгиевича всегда связывали самые сердечные отношения. Была предложена унификация ряда морских вооружений и их аналогов, принятых в авиации, ПВО и Сухопутных войсках. Флот оказался охвачен последними достижениями Министерства радиопромышленности.

П. С. Плешаков держал в поле зрения важнейшие ОКР и принимал решения в критических ситуациях. Когда в 1979 году наметились сложности в разработке системы управления вооружением истребителя Су-27, министр без промедления принял решение о более глубокой унификации системы управления вооружением, созданной для истребителя МиГ-29, и в заданные сроки истребитель Су-27 был принят на вооружение. Модификации этого самолета, неоднократно названного лучшим истребителем XX века, до сих пор находятся на вооружении ВВС и морской авиации России, а также продаются в разные страны мира.

Петр Степанович возглавлял работу по организации производства ряда систем и комплексов в некоторых странах Варшавского договора. Он стоял у истоков создания «Интер АСУ», которая координировала работы по созданию и производству средств полевой автоматизированной системы управления войсками Вооруженных сил стран Варшавского договора. Вместе с генеральным конструктором Единой системы электронно-вычислительных машин В. В. Пржиялковским он координировал работы в странах — членах СЭВ по созданию и производству средств этой системы, а также их внедрению в научные разработки и промышленность.

П. С. Плешаков много сделал для развития технологии производства средств радиоэлектроники. На ряде заседаний коллегии Минрадиопрома он сформулировал программу создания специального технологического оборудования, его изготовления на заводах Главного технологического управления и на заводах, выпускающих основную продукцию, программу переоснащения этим оборудованием заводов Минрадиопрома. Заводы Минрадиопрома выпускали агрегатные станки, станки типа «обрабатывающий центр», станки для сверления печатных плат и широкую гамму средств автоматизации монтажно-сборочных работ на предприятиях отрасли. Появились цехи и участки толстопленочной, тонкопленочной и полупроводниковой технологии.

Большое внимание уделял П. С. Плешаков и повышению научно-технического уровня гражданской продукции и бытовой радиоэлектронной аппаратуры. Он был инициатором создания первой трассовой и автоматизированной системы управления воздушным движением «Стрела» и переоснащения заводов на выпуск полупроводниковых телевизоров. Он создавал в отрасли научно-производственные объединения, внедрил в широкую практику подключение серийных заводов к изготовлению опытных образцов, создаваемых систем и комплексов с параллельной разработкой директивных технологий с целью минимизации трудоемкости и технологического цикла.

Петр Степанович находил и выдвигал на руководящие должности в отрасли динамичных и талантливых специалистов. Он расширил круг генеральных конструкторов, постоянно работая с ними. Ярким представителем круга воспитанников П. С. Плешакова является генеральный конструктор, профессор, доктор технических наук, Герой Социалистического Труда Г. Н. Громов, под руководством которого создана система управления воздушным движением, навигации и посадки орбитального корабля многоразовой космической системы «Буран».

Петр Степанович часто бывал на полигонах, в НИИ, КБ и на заводах отрасли, решая вопросы их развития в рамках своей компетенции. Если его власти не хватало, то он вносил соответствующие предложения в Госплан СССР, Государственную комиссию по военно-промышленным вопросам, Совет Министров СССР и ЦК КПСС. Причем эти предложения всегда были глубоко проработаны и, как правило, принимались.

За две с половиной пятилетки, которые П. С. Плешаков возглавлял Министерство радиопромышленности, отрасль под его руководством сделала огромный шаг вперед в научном, технологическом и производственном отношении. Тогда как большинство других министерств за пятилетку повышали свои показатели на 20–30 %, Минрадиопром их практически удваивал! Первостепенную роль в этом играл труд самоотверженных энтузиастов, и одной из самых значимых в этом «оркестре» была партия Петра Степановича Плешакова.

Герой Социалистического Труда лауреат Ленинской премии Олег Дмитриевич Бакланов, бывший министром общего машиностроения СССР, а позднее секретарем ЦК по оборонным вопросам, считает Плешакова выдающимся министром: «Он был очень точным человеком — инициативным и исключительно ответственным. Он постоянно жаждал новых работ… Казалось, он хотел, чтобы все делало его министерство».

В поисках ПРО

Еще летом 1953 года семь Маршалов Советского Союза во главе с начальником Генерального штаба В. Д. Соколовским обратились в ЦК КПСС с письмом, где настоятельно рекомендовали руководству страны начать создание систем противоракетной обороны: «В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет».

В мае 1963 года появилось решение ЦК и Совмина о начале разработки аванпроекта системы С-225 для защиты объектов с ограниченными размерами от атаки одиночных баллистических ракет. Единственно возможным информационным средством для такого снаряда в то время мог служить только радиолокатор, при этом работающий на сравнительно больших дальностях, поскольку объект имеет большую скорость и с меньшей отражающей поверхностью. В качестве такого локатора было выбрано устройство, в качестве приемных и передающих антенн использующее фазированные антенные решетки (ФАР). В то время опыта разработки таких антенн в отечественной радиопромышленности не было.

Другой проблемой было создание высокоскоростной аэро-и газодинамически управляемой ракеты. Разработка ракеты была поручена КБ П. Д. Грушина, но осуществить ее удалось в свердловском КБ «Новатор». С ракетой, созданной в КБ Грушина, решить задач не удалось. Для тематического ведения самой системы в КБ-1 было создано специальное подразделение из трех отделов, во главе которого был поставлен Т. Р. Брахман.

В 1965 году, когда Петр Степанович уже занимал пост заместителя министра, была начата разработка технической документации системы. Срок изготовления был назначен чрезвычайно жестким: на испытания она должна была быть предъявлена в середине 1967 года. Производственные задания заводами выполнены не были и первый опытный образец был готов только к концу 1969 года. Испытания с ракетой В-825 были неудачны, а первая ПРС-1 была представлена на испытания только в 1973 году. В 1981 году был проведен первый успешный пуск в замкнутом контуре, а в апреле 1984 года осуществлен успешный перехват баллистической цели.

Одновременно с системой С-225 шла разработка системы А-135, что требовало огромных денег и размывало производственные возможности. По настоянию Петра Степановича, занимавшего в то время должность министра, ракета ПРС-1 была передана в состав системы А-135, а испытания С-225 прекращены. При этом, как считает один из разработчиков системы К. К. Капустян, весь опыт испытаний был полностью использован.

Несколько ранее, в конце 1968 года, группе специалистов под руководством А. Г. Басистова было поручено разработать концепцию построения новой системы ПРО столицы СССР. Согласно разработанной концепции предполагалось создать систему ПРО для обороны Москвы от одиночных, случайных, провокационных ударов баллистическими ракетами, либо от ограниченной группы БР, запущенных с территории третьих стран, или с одиночной, вышедшей из-под контроля ударной ракетной подводной лодки. В конце 1969 года руководство Войск ПВО страны согласилось с исходными данными на разработку многоканального стрельбового комплекса, имевшего в своем составе два эшелона перехвата: дальний, заатмосферный, и ближний, атмосферный.

В 1971 году разработки проекта новой системы ПРО второго поколения были завершены. После выпуска эскизного проекта в мае 1974 года вышло постановление ЦК и Совмина о создании на полигоне «А» сокращенного (по составу) опытного полигонного образца многоканального двухэшелонного стрельбового комплекса для отработки принятых технических решений. Строительные работы на полигоне и изготовление элементов комплекса на заводах начались в том же году. В июне 1975 года были определены сроки разработки и создания новой системы ПРО Москвы, генеральным конструктором системы был назначен А. Г. Басистов, главным конструктором многофункциональной РЛС «Дон-2НП» — В. К. Слока. Постановлением, принятым в 1975 году, предусматривалось поэтапное развитие ПРО столицы. В 1978 году вышло очередное постановление, в котором были определены сроки создания системы.

К 1978 году на полигоне «А», в Сары-Шаган, в основном было завершено создание полигонного образца стрельбового комплекса и шли последние подготовительные работы к натурным стрельбовым испытаниям. Планы США по развертыванию в Западной Европе баллистических ракет средней дальности усилили реальное значение усовершенствования системы ПРО Москвы. Вскоре, в 1984 году, вышло постановление СМ СССР и работы на полигоне были ориентированы на решение задачи возможности перехвата БР ракет с малым временем подлета. Плановые испытания противоракет 51Т6 и 53Т6 проходили до 1993 года, но потом в связи с недостаточным финансированием они были приостановлены и возобновились только в 1999 году.

Создание военно-космических систем наблюдения

Еще в 1961 году вышло постановление Правительства СССР по созданию космической системы наблюдения морской обстановки.

Были названы предприятия, которым поручалось создание системы. Среди них ОКБ-52 (В. Н. Челомей), КБ-1 (А. А. Расплетин), НИИ-648 (А. С. Мнацаканян), НИИ-17 (Н. А. Бруханский). Разработка пассивного пеленгатора сигналов корабельных радиотехнических средств была поручена ЦНИИ-108. Эти работы, как директор 108-го, возглавил П. С. Плешаков.

В КБ-1 работы были поручены ОКБ-41 (главный конструктор А. И. Савин). Это ОКБ разработало первую советскую крылатую ракету, затем первую ракету «воздух — воздух», а впоследствии — все модификации для новых носителей, в том числе и для противоракетной обороны. Когда к власти пришел Н. С. Хрущев, разработчики ОКБ Савина занялись космической разведкой и противоспутниковой обороной. Эксперты подсчитали, что Савин создал 27 систем новых вооружений! Для работы по космическим системам наблюдения в ОКБ был организован тематический отдел с тремя лабораториями: по наземным радиоэлектронным комплексам; по бортовым радиоэлектронным комплексам системы; по контрольно-проверочной аппаратуре.

В соответствии с постановлением создавалось два типа космических аппаратов: УС-А — с активной РЛС и УС-П — с пеленгатором. Несмотря на возникшие сложности, в частности, низкая высота полета УС-А, ввиду аэродинамического торможения, требовала большей мощности питания и была применена атомная энергоустановка, система была создана и в 1975 году принята на вооружение. В 1978 году была принята на вооружение система УС-П. Эти системы и по сей день остаются надежным космическим комплексом, обеспечивающим обороноспособность нашего государства.

Когда американцы только еще заявили о своей программе «звездных войн», Советский Союз с помощью системы, разработанной А. И. Савиным в 1971 году, уже испытал первый истребитель спутников (ИС), который уничтожает мишени в околоземном пространстве. Всего было запущено 172 спутника, уничтожено около десятка объектов. Эти новые ИС могут доставать спутники на высотах более 50 тыс. км.

С 1973 года академик А. И. Савин (тогда он руководил ЦНИИ «Комета») работал над построением спутниковой системы раннего предупреждения о ракетном нападении. Ее цель — засекать пуски вражеских ракет в любую погоду, на фоне любой поверхности, днем и ночью. При этом просматривали все районы сосредоточения баллистических ракет потенциального противника, районы нахождения его подводных лодок. Ракета обнаруживается на начальном, разгонном участке полета, и потому есть время для нанесения ответновстречного удара. Савин же сконструировал и ввел в строй систему целеуказания из космоса для крылатых ракет. Кроме того, среди работ академика — система отслеживания подводных лодок в Мировом океане, уникальные системы космической связи в виде радиотелескопа.

Анатолий Иванович Савин всегда подчеркивал исключительную помощь П. С. Плешакова при разработке новых систем. Это касалось и поддержки разработчиков в войсках и правительстве, где авторитет Петра Степановича был очень высок, и производственных вопросов, будь то создание уникального производства или закупки специальной техники, и организационных проблем, когда он смело организовывал кооперацию еще вчера казавшихся такими далекими друг от друга организаций. Петр Степанович не искал для себя наград и премий — главным для него было движение вперед дела, которому он посвятил всю свою жизнь без остатка.

А. И. Савин в тесном взаимодействии с П. С. Плешаковым успешно работал и над комплексом противокосмической обороны (ПКО). Создание комплекса ПКО ИС-М началось в 1960 году в ответ на американскую систему спутникового перехвата «SAINT». Головной организацией по ракете-носителю стало КБ «Южмаш» во главе с генеральным конструктором М. К. Янгелем, а по средствам обнаружения ИСЗ-целей и выработки целеуказания по ним — РТИ АН СССР во главе с академиком А. Л. Минцем. Задачей комплекса ИС-М является поражение искусственных спутников Земли военного назначения, проходящих над территорией СССР (России). Космический аппарат-перехватчик, выводимый на орбиту двухступенчатой ракетой, осуществляет управляемый полет, обнаружение, радиолокационное самонаведение и уничтожение спутника противника. Комплекс был принят на вооружение Советской армии в 1978 году. В 1991 году был принят на вооружение модернизированный комплекс ПКО ИС-МУ. При этом была создана система довиткового варианта перехвата, возможность многократного захода на цель и работа по маневрирующей цели, система перехвата ИСЗ-цели на пересекающихся курсах.

Еще в середине 1960-х годов, когда П. С. Плешакова перевели на работу в Министерство радиопромышленности, ему было поручено организовать работы по созданию систем раннего обнаружения стартов баллистических ракет в качестве первого эшелона системы предупреждения о ракетном нападении. Эти работы поручили КБ-1, как организации, имеющей опыт в создании крупных систем. Генеральным конструктором новых систем был назначен А. А. Расплетин. При его участии в НИИ-2 Министерства обороны была разработана концепция развития системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Концепция сводилась к тому, что СПРН может удовлетворять предъявляемым к ней требованиям только при построении эшелонированной системы с использованием различных физических принципов контроля старта на разных эшелонах.

Первый эшелон создавался с использованием инфракрасных средств наблюдения и телекамер. В сентябре 1972 года был запущен первый экспериментальный спутник, зафиксировавший старт баллистической ракеты посредством телевизионной камеры. В июне 1974 года на орбиту был запущен третий спутник, доработанный «Космос-665». В декабре с помощью телеаппаратуры был обнаружен старт баллистической ракеты и произведено ее сопровождение по всем трем ступеням.

Создание системы потребовало многих лет напряженной работы тысяч инженеров и ученых. Только разработка бортовых средств космических аппаратов потребовала кооперации 50 КБ и заводов. В январе 1979 года система, насчитывавшая тогда 7 спутников, была принята на вооружение.

Создав систему, которая по своему замыслу и исполнению являлась одной из самых совершенных космических систем в СССР, разработчики приступили к созданию новой глобальной космической системы обнаружения стартов космических баллистических ракет с континентов, морей и океанов. Головным предприятием по разработке системы был определен ЦНИИ «Комета». Главными конструкторами системы были В. Г. Хлибко, К. А. Власко-Власов, Г. В. Давыдов, А. М. Бычков, А. Л. Алешин. Бортовая аппаратура обнаружения создавалась в ГОИ им. С. И. Вавилова (теплопеленгационный тип) и во ВНИИТ (телевизионный тип). Система представляла собой сложный многофункциональный комплекс бортовых и наземных средств, разнесенных на большие расстояния и увязанных единой системой управления.

Генеральный конструктор ЦНИИ «Комета» академик А. И. Савин неоднократно подчеркивал, что настоящей опорой разработчиков, человеком, искренне болевшим за дело и всегда грамотно помогавшим, был министр радиопрома П. С. Плешаков: «Если бы не было Плешакова, мы бы такую систему не построили!»

Новая глобальная система обнаружения стартов баллистических ракет, несмотря на изменившуюся политическую обстановку, была принята на вооружение уже после смерти Петра Степановича в 1996 году. Эта система, как и многие другие, во многом была наследством, оставленным им своей Родине.

С 2004 года давний соратник П. С. Плешакова А. И. Савин работает в концерне ПВО «Алмаз-Антей», где занимается проектами, направленными на решение сложнейшей научно-технической проблемы создания военно-космической обороны страны. Речь, в частности, об организации взаимодействия средств и систем видов и родов войск, способных вести борьбу со средствами воздушно-космического нападения, создании интегрированной системы управления ВКО и ее основной системообразующей компоненты — глобального информационного поля. Именно с его помощью возможно сдерживание вооруженных конфликтов любого масштаба — своевременное обнаружение старта ракет позволит адекватно реагировать на них.

АСУ вооруженными силами

На счету Петра Степановича — участие в создании нескольких крупных государственных систем управления. Среди них системы распознавания вооружений, системы управления полетами самолетов гражданской авиации, система автоматизированного управления Вооруженными силами (условное название «Центр»), находящаяся в строю и сегодня. Большинству этих систем принадлежит приоритет — они были первыми в мире. Разработка последней системы была удостоена Ленинской премии, а П. С. Плешаков удостоен звания Героя Социалистического Труда.

В Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН), в ВВС и ПВО, в системах командования флотами и сухопутными частями ведется постоянная работа над совершенствованием систем боевого управления войсками оружием. Даже далекому от военного дела человеку очевидно, что «промедление — смерти подобно», что удар, нанесенный вовремя и в уязвимое место, стоит порой огромных жертв, не говоря уже о колоссальных затратах.

В годы Второй мировой войны таким уязвимым местом была связь. Как подчеркивает Маршал Советского Союза Д. Т. Язов, именно успешные действия групп немецких десантников из полка «Бранденбург» по советским коммуникациям (а связь большей частью тогда была проводной) были одной из основных причин трагических неудач Красной армии в начале Великой Отечественной войны. Отсутствие системы управления оружием привело к тому, что значительная часть самолетов и танков, сосредоточенных в приграничных округах, оказалась без горючего уже в первые дни Великой Отечественной войны и была уничтожена или оставлена наступающему противнику.

П. С. Плешаков не только был в числе тех людей, кто понимал всю важность научной проработки этого стратегического вопроса, но и вместе с группой единомышленников предпринял конкретные шаги к созданию автоматизированной системы управления (АСУ) войсками и, что не менее важно, оружием. Создание подобной системы было делом высочайшей ответственности: при времени боеготовности стратегических ракет в 15 секунд и нахождении стартовой кнопки под рукой Верховного главнокомандующего не должно было быть никаких сбоев — ни системных, ни технических.

Личное знакомство молодого П. С. Плешакова с еще молодым тогда В. С. Семенихиным сыграло в создании названной системы весьма важную роль. Плешаков знал Семенихина как главного конструктора завода № 569 в Загорске, затем как директора НИИ-101, Государственного комитета СССР по радиоэлектронике, с 1971 года, и как своего товарища — заместителя министра радиопромышленности. Через полгода после того как Плешаков был назначен на должность министра, он направил Владимира Сергеевича на должность генерального конструктора НИИ автоматической аппаратуры. В августе 1976 года В. С. Семенихин принял на себя и должность директора института.

Он являлся главным идеологом и организатором создания мощных автоматизированных и информационных систем. Под его руководством было разработано и внедрено в промышленную эксплуатацию несколько крупномасштабных систем автоматизированного управления специального назначения, автоматизированная система «Патруль» для Министерства внутренних дел СССР, автоматизированные комплексы «Краб» и «Асурк-1». В 1950—1960-е годы впервые в СССР была разработана и введена в эксплуатацию автоматизированная система управления зенитно-ракетными комплексами. В 1960—1970-е годы была создана АСУ, которая обеспечивала решение задач по управлению зенитно-ракетными комплексами, космическими аппаратами гражданского и военного назначения, а также авиацией.

Венцом жизни В. С. Семенихина стали разработка и создание единой комплексной автоматизированной системы управления Вооруженными силами страны, осуществленные в творческом содружестве с П. С. Плешаковым. За свои выдающиеся научно-производственные достижения Семенихин в 1972 году был избран академиком АН СССР. Одним указом с П. С. Плешаковым ему в 1981 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

В настоящее время дело этого выдающегося ученого продолжают новые поколения специалистов. Идет активное внедрение в войска звеньев автоматизированной системы боевого управления (АСБУ) 4-го поколения, которая наряду с решением традиционных задач доведения приказов, сбора докладов и контроля боеготовности пусковых установок обеспечивает автоматизированную смену планов применения и оперативное перенацеливание ракет.

Совершенствование АСБУ связано, прежде всего, с совершенствованием систем управления Вооруженными силами Российской Федерации в целом, а также с необходимостью управления ракетно-ядерным оружием нового поколения. Основой построения перспективных звеньев АСБУ является функциональный набор унифицированных технических средств, обеспечивающих высокую достоверность и безопасность передачи информации. При этом они обладают такими свойствами, как компактность, низкая энергопотребляемость, скрытность передачи информации, устойчивость к внешним воздействиям и надежность функционирования. Реализация мер, которые решает система АСУ ВС России, позволяет повысить эффективность системы боевого управления и выйти на новый, более высокий качественный уровень управления войсками и оружием.

Крылья Родины

Одним из важных направлений работы П. С. Плешакова и возглавляемого им министерства было развитие и внедрение радиолокационных систем в дальней авиации. Самолеты радиолокационного дозора и наведения (РЛДН) Ту-126 с двухкоординатной системой авиационного дозора «Лиана», принятые на вооружение в 1965 году, могли удовлетворять требованиям по борьбе с воздушными целями до перехода самолетов ударной авиации стран НАТО к действиям на малых и сверхмалых высотах. Одним из существенных недостатков комплекса «Лиана» была его неспособность выделения маловысотных целей на фоне земли. Специальные тренировки экипажей Ту-126 позволили снизить высоты полетов самолетов, с которых комплекс мог «подсвечивать» цели своим радиолокатором снизу. Однако это являлось лишь частичным решением.

К началу 1970-х годов состоявший на вооружении войск ПВО Ту-126 с комплексом «Лиана» уже не отвечал современным требованиям и существенно уступал новейшему американскому самолету ДРЛО Е-3А по своим характеристикам. К этому времени зенитно-ракетные комплексы буквально прижали самолеты ударной авиации к земле, где «Лиана» оказалась бессильной. Требовался новый комплекс, способный отслеживать воздушные цели на предельно малых высотах на фоне земли. В 1969 году было принято правительственное решение о начале разработки радиотехнического комплекса (РТК), который должен был обнаруживать и сопровождать скоростные малозаметные воздушные цели, летящие у земли. Его созданием занялся Московский научно-исследовательский институт приборостроения (головной институт НПО «Вега-М»). Кроме того, одним из требований заказчика было использование в качестве носителя нового комплекса одного из серийных тяжелых самолетов. По этой причине был отклонен проект ОКБ Туполева — Ту-156, по общей компоновке близкий к американскому Е-3А. Новый самолет РЛДН решено было делать на основе Ил-76. Хотя по летным характеристикам такая машина и проигрывала варианту с носителем на базе пассажирского самолета, использование отработанного и надежного серийного Ил-76 существенно снижало стоимость программы по созданию авиационного комплекса РЛДН и, кроме того, упрощало вопросы материально-технического обеспечения при последующей эксплуатации серийных машин в строевых частях. Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 1973 года создание самолета РЛДН А-50 было поручено ОКБ под руководством А. К. Константинова.

Первый полет А-50 совершил 19 декабря 1978 года, еще без РТК на борту (командир — летчик-испытатель В. П. Демьяновский). Позже самолет дооборудовали штатным РТК и с 16 августа 1979 года начались совместные государственные испытания. Поскольку на летающей лаборатории испытали только малую часть радиоэлектронной аппаратуры, А-50 в первый период испытаний фактически стал стендом для наземной отработки радиотехнического комплекса, надежность которого на первых порах оставляла желать лучшего.

Главное оружие А-50 — мощный радиотехнический комплекс «Шмель», состоящий из трехкоординатной радиолокационной станции с пассивным каналом пеленгации, аппаратуры съема и отображения полученной информации, системы активного запроса — ответа и передачи команд или информации целеуказания перехватчикам, цифрового вычислительного комплекса для решения задач наведения истребителей на воздушные цели, системы госопознавания, аппаратуры командной линии радиоуправления, аппаратуры ЗАС, системы связи, телекодовой аппаратуры, аппаратуры документирования. Общая масса радиотехнического комплекса — 20 т. Радиолокационная станция, работающая в сантиметровом диапазоне, способна обнаружить цель класса истребитель, летящую на малой высоте на фоне земли на дальности 200–400 км, на большой высоте на расстоянии 400–800 км. Морские цели обнаруживаются на удалении до 400 км. Современные модификации могут одновременно сопровождать 50–60 целей (на усовершенствованном варианте — до 150 целей), число одновременно наводимых истребителей — 10–12.

Разработка и создание А-50 шли сложно, требуя немалых нервных затрат и настойчивости и от министра П. С. Плешакова, и от главкома ВВС П. С. Кутахова, и от заместителей министра В. Л. Коблова, В. А. Курочкина, и от заведующего сектором радиопромышленности отдела оборонной промышленности ЦК КПСС Г. В. Савастеева, и от многих других.

Г. В. Савастеев рассказывал, как однажды к ним в отдел позвонил Главный маршал авиации, тогда еще Герой Советского Союза П. С. Кутахов. Начал он издалека:

— Что-то вы с этой машиной долго возитесь, ведь есть же у нас «Лиана»… И сбить-то ее могут, и стоит она огромных денег.

— А вы могли бы приехать на тренажер и лично ознакомиться с возможностями комплекса? — осведомился Савастеев.

— Да? Когда? Посмотрим, посмотрим, — недоверчиво протянул Кутахов.

Точно к назначенному времени Кутахов подъехал на полигон, прошел в зал, уселся за стол тренажера. Человек он был технически подкованный, с задачей оператора справился и, глядя на экран, не уставал удивляться:

— Это что ж за цель?

— Истребитель, Павел Степанович.

— И за сколько километров виден?

— За двести, Павел Степанович.

— О, гляди-ка, еще один!

— Да, можно сопровождать до пятидесяти целей, впоследствии — до ста!

— А сколько же «Лиана» ведет?

— Не более десятка, на глубине до семидесяти километров.

Павел Степанович заметно повеселел, погладил тренажер рукой и, сказав что-то вроде: «Без навигации — нет авиации», покинул центр. До самой его смерти сложная система А-50 получала уверенную поддержку главкома.

Всего в Таганроге с декабря 1978-го по октябрь 1983 года в А-50 было переоборудовано три Ил-76, на которых и проводились совместные государственные испытания. На первом А-50 определялись летно-технические характеристики и опробовались системы обеспечения РТК, на втором — сам РТК и пилотажно-навигационный комплекс «Пунктир», на третьем — комплекс РЭП и спецоборудование. Скорейшему проведению испытаний и принятию на вооружение нового комплекса придавалось очень большое значение. Государственную комиссию возглавил лично главнокомандующий ВВС П. С. Кутахов. Кроме того, ход испытаний А-50 был под постоянным контролем министров авиационной промышленности И. С. Силаева и радиотехнической промышленности П. С. Плешакова. Основной этап испытаний, с 1980 по 1985 год, проходил в Государственном научно-исследовательском краснознаменном институте ВВС, в Ахтубинске.

В декабре 1984 года по результатам испытаний было принято решение о строительстве серийных А-50 на Ташкентском авиационном заводе. В 1985 году началась опытная эксплуатация самолетов в строевых частях, продолжавшаяся до 1988 года. На Западе новому советскому самолету РЛДН присвоили кодовую кличку «Мейнстей» — «главная поддержка, оплот». Впервые вероятные противники увидели его в воздухе 4 декабря 1987 года, когда норвежский противолодочный Р-3В «Орион» из 333-й эскадрильи обнаружил А-50 над нейтральными водами Баренцева моря.

Официально на вооружение комплекс был принят в 1989 году, уже после смерти Петра Степановича. За его создание постановлением Правительства РФ от 16 января 1996 года группе ведущих специалистов авиационной и радиотехнической промышленности, а также ВВС присуждена Государственная премия РФ в области науки и техники. Среди лауреатов создатели А-50: А. К. Константинов, Г. С. Панатов и С. А. Атаянц.

До 1990 года самолеты А-50 несли рутинную службу, время от времени участвуя в крупных учениях, как Вооруженных сил СССР, так и совместных с армиями стран Варшавского договора. Зимой 1991 года, во время боевых действий в Персидском заливе, пара А-50 патрулировала над водами Черного моря, осуществляя слежение за боевыми самолетами антииракской коалиции, наносившими удары по Ираку с территории Турции. Сейчас все российские А-50 входят в состав авиационной базы боевого применения самолетов РЛДН, базирующейся на аэродроме Иваново.

На свою первую настоящую войну А-50 попал только в конце 1994 года; правда, когда он создавался, никому и в страшном сне не могло присниться, что произойдет это на своей земле, в Чечне. Три самолета А-50 были переброшены на оперативный аэродром Приволжский. После того как 21 декабря 1994 года российская ПВО после почти трехлетнего перерыва восстановила полный контроль над воздушным пространством Чечни, самолеты А-50, постоянно находившиеся в воздухе, создали над зоной боевых действий сплошное радиолокационное поле. Совместное патрулирование А-50 и перехватчиков Су-27 и МиГ-31 замкнуло на замок воздушное пространство над Северным Кавказом и югом России.

В настоящее время актуальность дальнейшего развития авиационных комплексов РЛДН еще более возросла и А-50 является единственным самолетом этого класса в составе ВВС России. Самолеты РЛДН непременно участвуют во всех проводящихся летно-тактических учениях и в значительной степени являются залогом оборонной мощи страны.

Появление «Бурана»

Еще одним важным вопросом, решенным под руководством П. С. Плешакова, явилось создание посадочной системы орбитального корабля «Буран» и ее успешное осуществление. Большинство работ по радиотехнической системе посадки было выполнено под руководством генерального конструктора ленинградского ВНИИ радиоаппаратуры Г. Н. Громова. За работы по созданию этой системы он был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Хотя триумфальный полет «Бурана» состоялся через год после смерти Петра Степановича, став фактически последним достижением советской оборонной промышленности, он свидетельствовал о колоссальном вкладе этого человека в самые выдающиеся достижения советской науки и техники. Результаты его труда проявляются и сегодня и, подобно свету далеких звезд, будут доходить к людям и через десятилетия.

Цели создания орбитального корабля «Буран» впервые были четко сформулированы в тактико-техническом задании на разработку многоразовой космической системы, выданном Главным управлением космических средств Министерства обороны СССР и утвержденном Д. Ф. Устиновым в праздничной обстановке 7 ноября 1976 года. «Буран» предназначался для комплексного противодействия мероприятиям вероятного противника по расширению использования космического пространства в военных целях; для решения целевых задач в интересах обороны, народного хозяйства и науки; для проведения военно-прикладных исследований и экспериментов в обеспечение создания больших космических систем с использованием оружия на известных и новых физических принципах; для выведения на орбиты, обслуживания и возвращения на Землю космических аппаратов, космонавтов и грузов. Первоначальными планами предполагалась постройка пяти орбитальных кораблей для достижения частоты 30 полетов в год.

В начале 1970-х годов в США были начаты работы по исследованию возможности использования космического пространства для ведения боевых действий в космосе и из космоса. Правительство СССР рядом специальных постановлений (первое из них вышло в 1976 году) поручило работы в этой области кооперации организаций-разработчиков во главе с НПО «Энергия». В 1970—1980-е годы был проведен комплекс исследований по определению возможных путей создания космических средств, способных решать задачи поражения космических аппаратов военного назначения, баллистических ракет в полете, а также особо важных воздушных, морских и наземных целей. При этом ставилась задача достижения необходимых характеристик указанных средств на основе использования имевшегося к тому времени научно-технического задела с перспективой развития этих средств при ограничении по производственным мощностям и финансированию. Для поражения космических объектов были разработаны два боевых космических аппарата единой конструктивной основы, оснащенные различными типами бортовых комплексов вооружений — лазерным (комплекс «Скиф») и ракетным (комплекс «Каскад»).

Выведение космических аппаратов на орбиту предполагалось осуществлять в грузовом отсеке орбитального корабля МКС «Буран» (ракетой-носителем «Протон» на экспериментальном этапе). Предусматривалась дозаправка баков на орбите при помощи средств, также доставляемых к аппаратам в ОК МКС «Буран». Для обеспечения длительного срока боевого дежурства на орбите и поддержания высокой готовности космических комплексов предусматривалась возможность посещения объектов экипажем, в том числе с использованием КК «Союз».

Для поражения стартующих баллистических ракет и их головных блоков на пассивном участке полета в НПО «Энергия» для комплекса «Каскад» был разработан проект ракеты-перехватчика космического базирования. В практике НПО «Энергия» это была самая маленькая, но самая энерговооруженная ракета. Достаточно сказать, что при стартовой массе, измеряемой всего лишь десятками килограммов, ракета-перехватчик обладала запасом характеристической скорости, соизмеримой с характеристической скоростью ракет, выводящих современные полезные нагрузки на орбиту ИСЗ. Высокие характеристики достигались за счет применения технических решений, основанных на последних достижениях отечественной науки и техники в области миниатюризации приборостроения.

Авторской разработкой НПО «Энергия» явилась уникальная двигательная установка, использующая нетрадиционные некриогенные топлива и сверхпрочные композиционные материалы. В начале 1990-х годов, в связи с изменением военнополитической обстановки, работы по боевым космическим комплексам в НПО «Энергия» были прекращены. К работам по боевым космическим комплексам привлекались все тематические подразделения головного конструкторского бюро и широкая кооперация специализированных организаций-разработчиков военно-промышленного комплекса страны, а также ведущие исследовательские организации Министерства обороны и Академии наук.

Ракетный комплекс для «Каскада» разрабатывался по заказу НПО «Энергия» на предприятии А. Э. Нудельмана, известного конструктора авиационных вооружений. Для орбитальных испытаний ракет было решено установить их на грузовые транспортные корабли «Прогресс». На первом этапе, в 1986–1988 годах, были запланированы пять полетов таких кораблей в рамках программы «Каскад». На производственной базе НПО «Энергия» было развернуто изготовление спутников, однако в начале 1990-х годов работы по программе создания аппарата «Каскад» были прекращены.

Головным предприятием по лазерному комплексу для «Скифа» было НПО «Астрофизика» — ведущий советский разработчик лазерных вооружений. После передачи задела по «Скифу» из НПО «Энергия» в КБ «Салют» в начале 1980-х годов новым коллективом был разработан проект тяжелой боевой лазерной станции космического базирования «Скиф». 18 августа 1983 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов сделал заявление, что СССР в одностороннем порядке прекращает испытания комплекса противокосмической обороны. Однако с объявлением в США программы «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ) работы над «Скифом» были продолжены, и 15 мая 1987 года динамический макет лазерной станции «Скиф-ДМ» массой около 80 тонн был испытан в космосе при первом испытательном запуске РН «Энергия».

Для поражения особо важных наземных целей разрабатывалась космическая станция, основу которой составляла станция серии 17К ДОС и на которой должны были базироваться модули с боевыми блоками. По команде модули отделялись от станции, занимали необходимое положение в космическом пространстве и производили пуск блоков.

Военная целевая нагрузка для «Бурана» разрабатывалась на основании постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об исследовании возможности создания оружия для ведения боевых действий в космосе и из космоса» (1976 год). Габариты грузового отсека корабля позволяют разместить на каждой вращающейся катапультной установке до пяти модулей. Один ударный модуль мог бы в короткое время своими двадцатью маневрирующими боевыми блоками стереть всё живое с лица Земли в полосе шириной до трех тысяч километров.

С. Александров в своей статье «Меч, ставший щитом» (Техника — молодежи. 1998. № 4) так описывает применение боевой космической станции: «Тот же базовый модуль, как на орбитальной станции “Мир”, те же боковые (уже не секрет, что на “Спектре”, например, предполагались испытания оптической системы обнаружения ракетных пусков… А стабилизированная платформа с теле- и фотокамерами на “Кристалле” — чем не прицел?), но вместо астрофизического “Кванта” — модуль с комплексом боевого управления. Под “шариком” переходного отсека — еще один переходник, на котором висят четыре модуля (на основе “бурановского” фюзеляжа) с боевыми блоками. Это, так сказать, “исходное положение”. По тревоге они отделяются и расходятся на рабочие орбиты, выбираемые из следующего соображения: чтобы каждый блок вышел на свою цель в тот момент, когда над ней будет пролетать центр управления.

Фюзеляж “Бурана” используется в этом проекте по принципу “не пропадать же добру”: большие запасы топлива в объединенной двигательной установке и очень хорошая система управления позволяют активно маневрировать на орбите, при этом полезный груз — боевые блоки — находятся в контейнере, скрытые от любопытных глаз, а также неблагоприятных факторов космического полета. Что существенно в контексте стратегического сдерживания — эта система оружия нанесет прицельный, “хирургический” удар даже в том случае, если будет уничтожено все остальное. Как атомные подводные лодки, она способна переждать первый залп».

При создании «Бурана» также предполагалось, что маневрирующие боевые блоки могли размещаться не только на ударных модулях, но и на самих орбитальных кораблях, располагаясь на револьверных пусковых установках внутри грузового отсека.

Другой вариант использования «Бурана» в качестве носителя ударных средств класса «космос — земля» предусматривал размещение на борту орбитальных головных частей 8Ф021 орбитальной («глобальной») ракеты Р-36орб, каждый из которых состоял из корпуса, приборного отсека с системой управления, тормозной двигательной установки и боевого блока с моноблочным термоядерным зарядом мощностью 5 Мт в тротиловом эквиваленте. Блоки должны были выводиться на низкие орбиты ожидания высотой 150–180 км, при сходе с которых автономная инерциальная система управления с гиростабилизированной платформой обеспечивал точность попадания в наземную цель 1100 метров. При весе одного комплектного блока 1700 кг «Буран» в одном пуске мог вывести в космос до пятнадцати блоков, заменив аналогичное число ракет Р-36орб.

Создание орбитального корабля «Буран» было сложной всесоюзной задачей, важная и, так сказать, самая зрелищная часть которой была решена силами Министерства радиопромышленности. Свой первый и единственный космический полет «Буран» совершил в беспилотном режиме 15 ноября 1988 года. По отзывам специалистов, новый корабль по ряду параметров превосходил американский «Шаттл», но стоил очень дорого, что стало решающим аргументом в условиях экономических трудностей 1990-х годов. В итоге программа эксплуатации «Бурана» была свернута, что многие считали ошибкой. В настоящее время существуют планы возобновления работ по данному проекту; есть надежда, что создание многих конструкторов и организаторов производства, в числе которых был и П. С. Плешаков, все-таки сможет послужить своей стране.

Переговоры по ОСВ

Первый Договор об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), подписанный руководителями СССР и США 26 мая 1972 года, фиксировал количество баллистических ракет и пусковых установок обеих сторон на том уровне, на котором они находились в тот момент. Договор также предусматривал принятие на вооружение новых баллистических ракет, размещаемых на подводных лодках, строго в том количестве, в котором были ранее списаны устаревшие баллистические ракеты наземного базирования.

Стратегические ядерные силы Советского Союза и Соединенных Штатов изменились в характере в конце 1960-х. Советская программа предусматривала развертывание тяжелых баллистических ракет наземного базирования и ввод в строй новых ракетных подводных крейсеров. С 1968 года СССР ежегодно развертывал до 200 новых баллистических ракет. Количество ракет, которыми располагали США (1054 МБР, 656 БРПЛ), с 1967 года оставалось неизменным, однако увеличивалось число ракет с разделяющимися головными частями (РГЧ).

Международная пресса, в целом, с одобрением отзывалась о достигнутом соглашении. Ведущие мировые издания с большим вниманием анализировали состав делегаций, справедливо полагая, что он «может дать ключ к той степени серьезности, с какой страна относится к переговорам». Говоря о составе делегаций, «Вашингтон пост», в статье Э. Астракана от 24 ноября 1969 года, отмечала: «Серьезное отношение Советского Союза к переговорам явствует, в частности, из того, что в делегацию включены такие специалисты, как Александр Щукин, академик, и Петр Плешаков, заместитель министра радиопромышленности и специалист по вопросам производства. Эти люди могут взвешивать стратегические последствия любого предполагаемого ограничения».

Переговоры по ОСВ продолжались с 17 ноября 1969 года до мая 1972 года. За это время было проведено несколько встреч в Хельсинки и Вене. Петр Степанович за этот период пять раз выезжал в Финляндию и четырежды в Австрию. Самое непосредственное участие он принимал в переговорах в Хельсинки в 1970 году. Это был очень сложный этап, когда сторонам следовало найти какие-то точки соприкосновения и двигаться дальше.

«Переговоры обычно начинались с того, что мы с американцами начинали ругаться, — вспоминает заместитель заведующего оборонным отделом ЦК КПСС Н. Н. Детинов, — выдвигать друг другу заранее заготовленные претензии. Многих это увлекало, но искусство переговорщика состоит как раз в том, чтобы не оставить после себя резкие, пусть и не парированные претензии, а найти моменты, где точки зрения совпадают, продвинуться до следующего тупика, вновь рассмотреть его со всех сторон, вновь найти дорожку. Петр Степанович это делать умел: доскональное знание проблем вооружений, огромный личный опыт, изощренный ум позволяли ему находить с противниками узкие пути, по которым можно было пройти вместе. К сожалению, Петр Степанович работал на переговорах только на начальном этапе, в Хельсинки. Позднее неотложные дела радиопромышленности потребовали его присутствия в Москве, но он регулярно возвращался на переговоры как обеспечивающий их научно-техническую часть. Тем не менее его вклад в дело достижения договоренностей и подписания первого договора об ограничении стратегических вооружений с США значителен и несомненен».

Вместе с Договором ОСВ-1 в Москве был подписан Договор по противоракетной обороне (ПРО), по которому стороны взяли на себя обязательство ограничить развертывание систем ПРО двумя районами — вблизи одной из баз МБР и столицы страны — и сократить количество противоракет до 200 единиц. Участники договора обязались не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования, а также пусковые устройства (ПУ) для пуска более одной противоракеты одновременно и устройства для автоматического перезаряжания противоракет. СССР и США обязались также не передавать другим государствам и не размещать вне своей национальной территории системы ПРО или их компоненты, ограниченные договором.

В 1974 году вновь была затронута тема ПРО и подписан дополнительный протокол, согласно которому стороны сократили районы размещения этого вида оружия с двух до одного — СССР оставил систему ПРО вокруг Москвы, американцы — вблизи базы МБР «Гранд-Форкс» (не более ста противоракет с каждой стороны). СССР и США обязались также не создавать противоракетные системы космического и мобильно-наземного базирования и не предпринимать усилий по созданию системы ПРО всей страны в будущем. Договор по ПРО, в отличие от ОСВ-1, носил бессрочный характер, однако содержал положение о праве каждой из сторон выйти из него, если она решит, что связанные с содержанием договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу ее высшие интересы. Успех советско-американских переговоров по ОСВ и ПРО стал наиболее значительным событием того года и положил начало новому политическому процессу в мире — политике разрядки. Льды холодной войны начали понемногу таять, и во взаимоотношениях двух стран стали проявляться нотки добрососедства, хотя глобальное противоборство продолжало сохраняться и временами даже усиливаться.

На переговорах по ограничению стратегических наступательных вооружений большое впечатление на американскую делегацию произвел доклад П. С. Плешакова, аргументированно показавший невозможность создания в то время эффективной системы ПРО. Именно комплексы преодоления ПРО, стоявшие на наших ракетах, привели к подписанию Договора об ограничениях в создании систем ПРО. После подписания Договора ОСВ-1 в газетах обеих стран появились фотографии, запечатлевшие это историческое событие. На фото можно увидеть не только подписывающих документ Л. И. Брежнева и Р. Никсона, но и членов советской и американской делегаций, среди которых был и П. С. Плешаков.

Создание Единой системы РЛО

В 1969 году П. С. Плешаков был назначен председателем оперативной группы при разработке Единой системы государственного радиолокационного опознавания (РЛО) в едином частотном диапазоне, с единым набором кодов для всех видов вооруженных сил. Конечно, такая система существовала еще с начала 1950-х годов, но ее существенным недостатком являлось небольшое число кодов, заложенных непосредственно в аппаратуру. При попадании такой аппаратуры к противнику коды легко расшифровывались, а вся система опознавания дискредитировалась. Подобные обстоятельства возникали раз в три-четыре года из-за утери секретов при изготовлении или эксплуатации аппаратуры, перелета самолета к противнику или аварии самолета над его территорией. При этом проводились немедленная модернизация всех средств радиолокационного опознавания и переоснащение всех объектов вооружения. Решение этих задач требовало расходования больших средств, от недели до месяца из боевой работы выводилось большое количество вооружений.

В 1961 году заведующим оборонным отделом ЦК КПСС была поставлена задача разработки такой системы РЛО, которая «не допускает дискредитации при попадании к противнику». Самые приемлемые предложения в фактически объявленном конкурсе представило Казанское ОКБ-294. Предложения ОКБ были приняты, и в 1962 году вышло постановление ЦК КПСС и Совмина, где работе был придан статус особой государственной важности, а ОКБ-294 было преобразовано в головной институт, директор которого И. И. Мастюков немедленно получил звание генерального конструктора.

В течение нескольких лет велись напряженные, хорошо финансируемые работы, но аппаратура получалась сложной, ее габариты превышали размеры предшествующей, хотя она строилась на самой малогабаритной в то время элементной базе — плоских микромодулях, разработанных в ЦНИИ-108 при активном участии П. С. Плешакова и серийно изготавливаемых Хмельницким радиозаводом. С появлением новой элементной базы — интегральных микросхем, аппаратура была переработана, упрощена и доведена до размеров предшествующей аппаратуры.

Ход работ по созданию новой системы РЛО, проходившей под шифром «Пароль», несколько раз рассматривался на заседании коллегии Министерства радиопромышленности и военно-промышленной комиссии. П. С. Плешаков был назначен председателем оперативной группы, принимал активное участие во всех стадиях создания системы РЛО, вплоть до экспериментов на стадии проектирования и в решении научно-технических задач, особенно в части сопряжения аппаратуры с РЛС и размещения ее ответных частей на объектах.

В 1970 году система была предъявлена на государственные испытания. Председателем комиссии по проведению испытаний был назначен заместитель главкома ПВО дважды Герой Советского Союза маршал авиации Е. Я. Савицкий. При испытаниях было внесено большое количество схемных и конструкторских изменений по улучшению прохождения сигналов опознавания на РЛС и реализации дополнительных требований заказчика. Разработка РЛС еще не была завершена, когда случилось событие, резко ускорившее ее принятие.

В 1976 году советские ВВС, руководство армии и ВПК потрясло невиданное чрезвычайное происшествие. 6 сентября 1976 года в истребительном полку войск ПВО Дальневосточного военного округа во время тренировочного полета с авиабазы Чугуевка исчез с экранов радаров новейший в то время перехватчик МиГ-25П с бортовым номером 31. С перехватчика какое-то время поступали сигналы бедствия, на запросы с Земли пилот не отвечал.

Тренировочные полеты в Чугуевке начались в тот день с утра. Беленко взлетел в 12. 50. Минут через десять связь с самолетом прервалась. На поиск места катастрофы готовились вылететь вертолеты, но ничего этого не потребовалось. Через несколько часов весь мир уже знал, что в аэропорту японского города Хакодате приземлился советский военный самолет, во время посадки чуть было не допустивший столкновение с пассажирским лайнером «Боинг-727». Взлетно-посадочной полосы не хватило, и самолет выкатился на грунтовое поле, где и остановился. Новости из Японии поступали по мере добывания их вездесущими репортерами. Вскоре стало известно имя летчика — старший лейтенант Виктор Беленко.

История с этим перелетом до сих пор ясна не до конца, как неизвестна точно и сегодняшняя судьба Беленко. МиГ-25 интересовал американские спецслужбы с того самого дня, как только они узнали о его наличии, и желание узнать о самолете хоть что-то, а уж тем более заполучить в свои руки было очень велико. Разработка истребителя, способного в три раза перекрывать скорость звука и перехватывать высотные и скоростные цели в стратосфере, началась в 1962 году. В 1950-е годы полеты американских самолетов-разведчиков над территорией СССР стали обычным делом. Из тех документов, которые были рассекречены, стало известно, что в этот период было совершено более десяти тысяч шпионских полетов вдоль границ СССР с Турцией, Ираном и Китаем.

7 февраля 1961 года летчик-испытатель А. В. Федотов на Е-155, прототипе будущего МиГ-25, устанавливает мировой рекорд скорости — 2401 км/ч. Через год он бьет свой же рекорд и показывает 3000 км/ч. Летчик П. М. Остапенко поднимает Е-155 на высоту 22 670 м, а вскоре машина преодолела и высоту в 36 240 м. Даже сегодня ни одна страна в мире не обладает самолетом-перехватчиком, способным конкурировать с МиГ-25 и с его дальнейшим развитием — МиГ-31.

До сих пор неясно, кем был на самом деле летчик: завербованным агентом, дожидавшимся своего часа, внешне похожим шпионом, давно подменившим настоящего Виктора Беленко, предусмотрительным расчетливым угонщиком, давно задумавшим перелет и движимым личными мотивами, или неудачником, случайно перелетевшим к противнику в сложных погодных условиях. Не раскрывает он своей сущности и в книге, которую выпустили сразу по его прибытии в США. Интересно, что в семейном архиве не нашлось ни одной детской фотографии Беленко, по которой можно было бы идентифицировать его личность, хотя такие наверняка имелись. В годы курсантской учебы, отправляясь в отпуск, он предпочитал ездить не домой, а в маленькие городки, никогда не делясь с товарищами впечатлениями. Как оказалось, Беленко со времен учебы до своего предательского перелета не навещал родителей, хотя материально помогал им. Он хорошо учился в летном училище и интересовался боевыми самолетами, был самым активным читателем гарнизонной библиотеки и нередко заказывал по спецдопуску секретную техническую литературу.

В ВВС и ПВО даже сложились группировки, поддерживавшие ту или иную версию случившегося. Так, маршал Савицкий и, соответственно, командование ПВО поддерживали версию, что настоящий Беленко еще во время курсантской учебы был заменен специально подготовленным агентом, а большинство командования ВВС считало, что он был завербован…

После этого в срочном порядке в разработанную систему РЛО были внесены доработки. В ВПК даже звучали голоса, чтобы оборудовать самолеты несложной системой, чтобы при несанкционированном командованием вторжении на территорию противника он самоуничтожался, но и руководство ВПК, и большинство военных воспротивились этому, прежде всего по морально-этическим соображениям.

В 1977 году испытания новой системы РЛО «свой — чужой» были завершены. Поставленная задача — исключение возможности дискредитации системы при попадании аппаратуры к противнику — была решена на основе использования математических методов и информационных технологий. По завершении государственных испытаний было издано специальное постановление ЦК и Совмина о порядке и сроках переоснащения вооруженных сил страны системой «Пароль».

К серийному изготовлению аппаратуры было подключено более 30 промышленных предприятий Министерства радиопромышленности и Министерства судостроительной промышленности СССР. Подготовка серийного производства по предложению П. С. Плешакова началась еще до завершения госиспытаний, что позволило существенно сократить сроки освоения и изготовления системы производственными предприятиями.

Для проверки надежности эксплуатации системы Генеральный штаб принял решение о проведении в 1980 году войсковых испытаний и войсковых учений. За три недели до начала испытаний готовность аппаратуры, особенно наземной, оказалась неудовлетворительной. Причина, как выяснилось сразу, была в использовании на испытаниях первых серийных образцов аппаратуры, которые еще не были отработаны и в которые еще не были внесены изменения, выявленные при госиспытаниях, из-за чего возникало неустойчивое прохождение сигналов РЛО на экраны РЛС. Потребовалась экстренная работа по замене аппаратуры, которая выполнялась комплексными бригадами серийных заводов. Всю эту работу, при личном контроле Петра Степановича, который не раз выезжал на полигон и на серийные заводы, удалось выполнить до начала войсковых испытаний. В результате проведенных испытаний и учений была подтверждена высокая эффективность системы «Пароль». По итогам испытаний и учений П. С. Плешаков подписал приказ министерства, которым премировал специалистов, обеспечивших замену аппаратуры и проведение испытаний и учений с высокими результатами.

Плешаков был инициатором создания системы РЛО на новом, высокосовременном уровне. Некоторые решения, заложенные в систему при участии Петра Степановича, остаются в ней и сегодня. Он в течение многих лет, являясь председателем оперативной группы по системе «Пароль», контролировал ход работ от разработки до полного переоснащения вооруженных сил средствами этой системы. Под его руководством, при его непосредственном участии велось серийное производство средств системы, проводились огромная работа по сопряжению средств системы РЛО с РЛС, размещение и установка ее средств на самолетах, кораблях, подводных лодках, бронетехнике, различных радиосредствах.

Работы по созданию Единой системы РЛО были удостоены Ленинской премии. Генеральный конструктор системы И. И. Мастюков был удостоен звания Героя Социалистического Труда, а возглавляемый им институт награжден орденом Трудового Красного Знамени. 250 сотрудников института были награждены орденами и медалями. Награды институту и его специалистам вручил лично министр П. С. Плешаков.

Комплексы специального вооружения

Еще в конце 1950-х годов А. М. Прохоров (впоследствии лауреат Ленинской и Нобелевской премий), заручившись поддержкой А. А. Расплетина, только что создавшего великолепные зенитно-ракетные комплексы С-25, С-75 и работавшего над 125-м комплексом, предназначенным для поражения целей на малых и сверхмалых высотах, и над «дальним» 200-м комплексом, заявил о своей готовности создать лазерное оружие для борьбы с низколетящими целями. Академия наук поручила эту работу тогда еще молодому специалисту без титулов и званий, но уже зарекомендовавшему себя в качестве смелого перспективного ученого — Евгению Павловичу Велихову.

Мгновенная передача мощности и возможность получения высоких плотностей облучения, приводящая к разрушению материалов самой высокой прочности, давали возможность рассчитывать на создание качественно нового оружия — лучевого, позволявшего решать многие задачи военного назначения. Разработка боевых систем на основе мощных лазеров — комплексов специального вооружения — стала для стран, ведущих холодную войну, одной из не терпящих отлагательств задач.

А. А. Расплетин, подобно М. В. Ломоносову, обладавший исключительно широкими интересами в науке, заинтересовался лазерной тематикой еще в 1964 году. К тому времени он уже стал действительным членом Академии наук и, будучи контактным, доброжелательным человеком, наладил товарищеские отношения со многими выдающимися учеными: М. В. Келдышем, М. Д. Миллионщиковым, А. М. Прохоровым, Н. Н. Семеновым. Ученик и конкурент Прохорова Н. Г. Басов также внимательно следил за всеми планами в области лазерной техники, стараясь не опоздать со своими предложениями. Шагом к конкретным делам стало совещание, устроенное под руководством председателя научно-технического совета комиссии Совета Министров СССР, соратника А. А. Расплетина по работе над 25-м комплексом ПВО академика А. Н. Щукина, для обсуждения последних достижений и перспектив в применении лазеров.

Самым интересным событием того совещания стало предложение А. А. Расплетина о возможности применения лазеров для поражения низколетящих целей. Небольшую зону видимости целей на малых высотах при достижимых тогда скоростях полета ракеты можно было существенно расширить, используя мощные сконцентрированные потоки лазерного излучения. Благодаря узким лучам оптических генераторов можно было обеспечить эффективное наведение поражающего излучения лазера на сколь угодно низколетящие цели, тогда как измерение их координат с помощью радиолокаторов было затруднительно.

Академик А. Н. Щукин поддержал предложение А. А. Расплетина. На следующий день Расплетин собрал у себя совещание и поручил своему заместителю Б. В. Бункину организовать тематическую лабораторию и оценить энергию лазера, необходимую для поражения цели. Тогда уже было известно, что отдельные осколки, разрушавшие конструкцию мишени, имели кинетическую энергию около 10 кДж, количество осколков было принято равным 10, и тогда суммарная кинетическая мощность лазера должна была составлять около 100 кДж.

Оружие, предвосхищенное в произведениях А. Н. Толстого, А. Р. Беляева, Г. Уэллса и других, должно было вот-вот явиться миру. Интересно описывает Евгений Павлович Велихов их совместный с другими учеными, в том числе с академиком М. Д. Миллионщиковым, визит к секретарю ЦК Д. Ф. Устинову: «Собрались на Старой площади в первом подъезде. Встретил нас зав. оборонным отделом Иван Дмитриевич Сербин (“Иван Грозный”). Начал он с того, что отвесил подзатыльник величественному М. Д. Миллионщикову и спросил: “Опять обманывать пришел?” Поставив тем самым всех нас на место, проводил в кабинет к Д. Ф. Устинову — человеку строгих правил, но с хорошим чувством юмора. Выслушал всех внимательно и приказал готовить Решение ЦК и СМ, а также графики ВПК (военно-промышленной комиссии, председателем которой был Л. В. Смирнов). После окончания разговора я обнаглел и, подойдя к Дмитрию Федоровичу, попросил его построить стенды в Пахре. Д. Ф. от такой наглости несколько оторопел, потом улыбнулся и сказал министру В. Д. Калмыкову: “Давай, построй ему, делать нечего”. Построили, и очень быстро…»

Постановление ЦК и Совмина вышло 23 февраля 1967 года, а 8 марта 1967 года от сердечной недостаточности умер А. А. Расплетин. Его смерть через год с небольшим после смерти С. П. Королева стала еще одним тяжелейшим ударом для советской науки. Ударом, когда до высадки на Луну, казалось, осталось несколько шагов (она планировалась на 1967 год), когда Расплетиным был замыслен и зафиксирован в определяющих образцах и на бумаге новый зенитно-ракетный комплекс страны, получивший позднее название С-300.

Заметим, что контроль за исполнением принятых решений Калмыков возложил на Плешакова. Петр Степанович воспринял порученное как завет только что ушедшего соратника, старшего товарища. Хорошие отношения между главным исполнителем научно-исследовательских работ в Пахре, впоследствии академиком Е. П. Велиховым и зампредседателя Госкомитета П. С. Плешаковым сложились сразу: «Он обладал необходимой валентностью к людям. Мог быть жестким и требовательным, но за все время совместной работы я не слышал ни одного упрека. Он, сам будучи прекрасным инженером и специалистом, высоко ценил уровень проводимых работ, людей, которые их делали».

Большое количество уникальных работ в Пахре, несмотря на энтузиазм и целеустремленность молодого Е. П. Велихова, требовало постоянного участия Плешакова. Петр Степанович решал вопросы с задором, молодым энтузиазмом.

В 1974 году НТР по применению импульсных лазеров в зенитно-ракетных комплексах привели к успешному испытанию экспериментального оптического локатора по самолетам МиГ-15, Ту-16 и вертолету Ми-4. Испытания оптического локатора полностью подтвердили заложенные Расплетиным принципы его построения. Испытания показали, что многоканальное приемное устройство позволяет формировать изображение сопровождаемой цели и даже выбирать на ней уязвимое для поражения место! Вместе с тем работы по созданию дорогой и неповоротливой системы были прекращены: стала очевидна ее неперспективность для использования в ПВО страны. Работы специалистов в Пахре были переключены на газовый лазер. Но затраченные усилия не пропали даром. Так, была серийно освоена технология варки активных элементов на стекле с неодимом с высочайшей степенью оптической однородности, получены лабораторные образцы оптических квантовых генераторов с высоким к. п. д., созданы уникальные стенды для термоядерных исследований, разработаны установки для лазерного мониторинга окружающей среды и многое, многое другое.

Петр Степанович и здесь проявил себя как специалист: он немедленно поставил задачу проинформировать заинтересованные в «инновациях» предприятия и со своей стороны сделал все, чтобы внедрить их на благо обороноспособности и народного хозяйства. При работах с газовыми лазерами впервые были разработаны специальные многодвигательные силовые и высокоточные корректирующие приводы, были разработаны и прошли испытания информационная система с высоким угловым разрешением, широкоаппертурная система формирования, система полуавтоматической союстировки.

К 1982 году был создан мощнейший в мире лазер с мощностью в 1 МВт и энергией в 10 МДж. Начались комплексные испытания. 22 сентября 1982 года лазерным оружием впервые была сбита воздушная мишень. В результате Е. П. Велихов, В. А. Глухих, Л. Н. Захарьев, Ю. А. Коняев, А. Н. Старостин, Ю. П. Рубаненко были удостоены Ленинской премии.

В создании этого комплекса специального вооружения была и большая заслуга министра — Петра Степановича Плешакова.

Системы управления воздушным движением

В 1960-е годы руководством страны были приняты стратегические решения по созданию автоматизированных средств управления полетами гражданской авиации, систем навигации и посадки для оборудования аэродромов, бортовых и наземных пилотажно-навигационных комплексов. Поставлена задача освоения для полетов не только отечественной, но и зарубежной гражданской авиации Транссибирского маршрута и его оснащения современными навигационными системами, соответствующими международным стандартам.

Головным министерством по всему комплексу работ было определено Министерство радиопромышленности, в котором головными организациями по этим направлениям были МНИИПА (Москва) и ВНИИРА (Ленинград). Назначены ответственные генеральные и главные конструкторы промышленности. За весь комплекс систем и средств управления полетами воздушных судов отвечал ленинградский институт ВНИИРА (генеральный конструктор Г. А. Пахолков). Эти важнейшие работы было поручено возглавить заместителю министра радиопромышленности П. С. Плешакову. Им были приняты принципиальные решения ориентироваться на создание отечественных гражданских средств и систем управления воздушным движением, соответствующих международным стандартам ИКАО, и тем самым исключить зависимость от иностранной техники, которую Министерство гражданской авиации вынуждено было в то время приобретать за рубежом.

По инициативе П. С. Плешакова и министра гражданской авиации Е. Ф. Логинова, а затем сменившего его Б. П. Бугаева были утверждены планы разработки и внедрения принципиально новых средств вторичной радиолокации и систем инструментальной посадки для всех видов авиации, заданы разработки радиолокаторов для систем управления воздушного движения (УВД) «Утес», «Скала» и «Онега» и АСУ ВД «Старт», «Стрела» и «Трасса», соответствующих международному уровню и требованиям гражданской авиации.

П. С. Плешаков подключил к работам ранее занимавшиеся только военной тематикой ведущие институты радиопромышленности по автоматизации и системам управления МНИИПА (Москва) и НИИСА (Минск), а также создал широкую кооперацию разработчиков, включающую в себя ОКБ ЛЭМЗ (Москва) — радиолокаторы УВД, НПО «Полет» (Челябинск) — системы посадки, ВНИИРА (Ленинград) — аэродромные, аэроузловые и трассовые радиолокаторы, КБ «Компас» (Москва) — радиокомпасы, а также серийные заводы радиопромышленности.

Интегрирующие научные исследования, создание программного обеспечения, системные решения, математическое и полунатурное моделирование, разработка и обоснование создания, испытание и внедрение в гражданской авиации перспективных средств и систем управления воздушным движением, навигации, посадки, связи и наблюдения были поручены министром обороны Д. Ф. Устиновым уникальной в мировой практике научно-исследовательской организации — ГосНИИ «Аэронавигация», директором которого Т Г. Анодина являлась 20 лет. Работы велись в рамках международной кооперации, в интересах целой группы государств.

В течение десятилетия было создано первое поколение новых технических средств и технологий, специально предназначенных для управления полетами воздушных судов и единой системы управления воздушного движения гражданских и военных воздушных судов. Грандиозный комплекс работ для гражданской авиации получил мощный импульс после вступления Советского Союза в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО). Особо следует выделить решение правительства, которым были одобрены предложения о закупке за рубежом АС УВД для оснащения Московского районного аэроузлового центра УВД, Киевского аэроузлового центра УВД, а также аэродромного центра УВД в Минеральных Водах. Это решение активно поддержали министр гражданской авиации Б. П. Бугаев и министр радиопромышленности П. С. Плешаков. Руководителем этих работ была назначена Т. Г. Анодина.

Реализацию этого решения со стороны Министерства радиопромышленности без преувеличения можно назвать революционной, так как оборонное министерство впервые вступило в тесную международную кооперацию. При этом П. С. Плешаковым и Т Г. Анодиной было принято решение, поддержанное Д. Ф. Устиновым, о создании системы совместными усилиями отечественных НИИ, КБ и заводов и европейских фирм «СААБ» (Швеция), «Аления» (Италия), «Томсон CSF» (Франция) и др. Советские институты должны были разработать математическое обеспечение системы.

Отечественная радиопромышленность под руководством П. С. Плешакова в тесном взаимодействии с организациями гражданской авиации под руководством министра гражданской авиации СССР Б. П. Бугаева блестяще справилась с проблемой — система «Теркас» более 30 лет поддерживается в актуальном состоянии. Не было допущено ни одного авиационного происшествия, связанного с управлением воздушным движением, и на сегодняшний день она остается крупнейшей в мире по перекрытию площади воздушного пространства — 720 тыс. кв. км с высокой интенсивностью полетов.

За эту работу ведущие специалисты гражданской авиации и промышленности получили высшие правительственные награды.

Система обеспечивает автоматическое управление 325 самолетами одновременно на высотах от 1,5 тысячи до 12 тысяч метров, имеет распределенную схему построения. Радиотехническое сопровождение полетов «Теркас» осуществляется 10 радиолокационными комплексами (7 трассовых и 3 аэродромных), 25 связными радиостанциями, 32 приводными радиостанциями, для организации взаимодействия используется более 250 каналов связи. Кстати, запуск этой системы производился в ночь на 16 апреля 1981 года — в день рождения ее технического руководителя Т. Г. Анодиной.

В 1977 году после успешных испытаний начала широко использоваться в наиболее загруженных аэродромных зонах первая автоматическая отечественная система «Старт». За эту работу ведущие специалисты промышленности и гражданской авиации были удостоены Государственной премии (Т Г. Анодина, П. М. Онищенко, Г. Н. Громов, А. Ф. Фетисов, Г. Л. Рабинович, В. И. Савицкий).

Одновременно проводился большой комплекс работ в рамках программ автоматизации, по созданию и внедрению систем «Стрела» и «Спектр». Широким фронтом велись работы по разработке и внедрению новых средств радиолокации, среди которых трассовые и аэродромные радиолокационные комплексы УВД «Скала», «Онега», «Экран-85», вторичный радиолокатор «Корень-АЭС», посадочные радиолокаторы РП-4Г и РП-5Г, радиолокаторы обзора летного поля «Обзор-2».

Значительные работы были выполнены при создании и внедрении новых наземных средств навигации РСБН-4, ПАР/ОС и посадки СП-75, СП-80, обеспечивавших автоматическую посадку в любых метеоусловиях.

По инициативе министров авиационной, радиопромышленности и гражданской авиации (П. В. Дементьева, П. С. Плешакова, Б. П. Бугаева) в 1973 году были созданы Госавианадзор и Госавиарегистр СССР для сертификации воздушных судов, аэродромов и их оборудования, независимого расследования авиационных происшествий. С 1991 года по решению глав государств СНГ был создан Межгосударственный авиационный комитет (МАК), который с момента его создания возглавляет Т Г. Анодина.

Первые отечественные комплексные навигационные системы появились на борту отечественных магистральных самолетов Ил-18, Ту-114, Ту-104, Ан-10. За эту работу ведущие специалисты гражданской авиации и промышленности были удостоены званий лауреатов Государственной премии. Дальнейшее развитие это направление получило при создании нового поколения пилотажно-навигационных комплексов самолетов Ту-144, Ту-154, Як-42, Ил-86, в работах над которыми активное участие принимали Т Г. Анодина, С. П. Крюков, Б. М. Абрамов, В. Я. Кушельман и др.

В 1980-х годах началась новая эра развития технических средств навигации, в США и СССР создавались спутниковые навигационные системы. Эти системы разрабатывались в первую очередь для решения военных задач. Вместе с тем навигационные спутники имели и гражданские сигналы навигации, что в конечном итоге привело к радикальным изменениям в области построения систем безопасности движения.

В 1991 году ИКАО приняла Глобальную навигационную спутниковую систему (GNSS), базирующуюся на навигационной спутниковой системе СССР (ГЛОНАСС) и спутниковой системе определения местоопределения США (GPS). Решения, принятые ИКАО, явились логическим завершением деятельности специального Комитета по будущим аэронавигационным системам ИКАО (FANS), который был создан по инициативе СССР и США и в работе которого принимали участие ведущие специалисты в области авиации и спутниковых технологий СССР, США, Великобритании, Франции, Германии, Мексики, Австралии, Японии и др. От СССР, а затем и от России эту работу возглавляла доктор технических наук, профессор, лауреат государственных премий Т. Г. Анодина, которая удостоена высшей награды Международной организации гражданской авиации — Премии им. Э. Уорнера за выдающийся научный вклад в разработку аэронавигационных средств для международной гражданской авиации, включая гражданское использование системы ГЛОНАСС как важнейшего компонента глобальной спутниковой навигационной системы.

Для России внедрение спутниковых технологий означало возможность полетов в труднодоступных районах, организацию кроссполярных маршрутов в государства Американского континента и страны Юго-Восточной Азии.

Немного о личном

Как раз в то время, когда начинались работы над Единой системой управления воздушным движением, Петр Степанович сделал предложение Татьяне Григорьевне Анодиной. До этого они были знакомы уже несколько лет, встречаясь на всевозможных совещаниях. Их связывали сугубо деловые отношения.

Конечно, на Петра Степановича, человека с исключительной энергетикой, всегда подтянутого, с прекрасным даром слова, щедро наделенного чувством юмора, нельзя было не обратить внимания. Да и Татьяна Григорьевна была яркой личностью, которую уже называли «королевой авиации». В то время она занимала должность начальника Научно-технического управления Министерства гражданской авиации СССР и одновременно возглавляла ГосНИИ «Аэронавигация».

Вот как вспоминал о том времени Л. И. Горшков — заместитель председателя ВПК Совмина СССР: «В этот период времени в жизни Петра Степановича произошло крупное событие. Он познакомился с замечательной женщиной — Татьяной Григорьевной Анодиной. Случилось это во время работы комиссии, которой было поручено расследовать причины гибели самолета Ил-62 в “Шереметьеве”. Комиссию по расследованию этого чрезвычайного события возглавлял Д. Ф. Устинов, заседала она почти ежедневно. О состоянии системы посадки на аэродроме “Шереметьево” на совещании докладывала Татьяна Григорьевна, которая вместе с министром Б. П. Бугаевым представляла Министерство гражданской авиации.

Татьяна Григорьевна выступала обстоятельно, обосновывала выводы с глубоким знанием существа вопроса. Нужно было видеть ее в этот момент. Ее простые убедительные аргументы доходили до каждого члена комиссии. Я понимал, как ей, молодому инженеру и не очень большому руководителю, трудно выступать на таком представительном совещании. Было заметно, что она очень волнуется, глаза ее горели, но она достаточно популярно и технически обоснованно излагала позицию Министерства гражданской авиации в том, что существующая в “Шереметьеве” система посадки обеспечивает безопасную посадку для всех типов самолетов и в этой части не уступает многим крупнейшим европейским аэропортам.

Она говорила так, что все понимали — перед ними не только очень красивая русская женщина, но и крупный инженер, которой суждено в дальнейшем стать ведущим руководителем работ по автоматизации управления воздушным движением и посадкой самолетов. Татьяна Григорьевна в достаточно короткий срок и только благодаря глубоким знаниям и необычайной энергии заняла ведущее положение в Министерстве гражданской авиации в области проблем, связанных с созданием современных систем управления воздушным движением и посадкой самолетов… По ее предложению был создан специальный институт, который занимался этими проблемами. Первым директором этого института стала Татьяна Григорьевна.

Петр Степанович, как член комиссии, постоянно участвовал в ее работе, ежедневно встречаясь на совещаниях с Татьяной Григорьевной. И однажды я обратил внимание на то, что, когда на комиссии выступала Татьяна Григорьевна, Петр Степанович менялся в лице. На совещаниях у меня, когда ВПК поручала подготовить какой-нибудь вопрос, обязательно присутствовали Петр Степанович и Татьяна Григорьевна. Они сидели за столом заседания друг напротив друга, и я замечал, что часто они долго смотрят друг на друга и, по-моему, не слышат, о чем говорят выступающие. Было ясно, что эти люди полюбили друг друга.

Петр Степанович в жизни ничего не делал наполовину, и здесь любовь его захлестнула настолько, что через небольшое время я узнал, что он сделал предложение Татьяне Григорьевне. Вскоре они расписались. Образовалась удивительная семья бесконечно любящих друг друга людей.

Женитьба на Татьяне Григорьевне заметно сказалась на характере Петра Степановича. Его трудно было увидеть хмурым, он стал более энергичным. Видно было, что Татьяна Григорьевна настолько его вдохновляла, что он был готов совершить любой подвиг, выполнить любую задачу, которая ставилась перед ним, как перед большим государственным руководителем. Мы с женой, узнав, что Петр Степанович и Татьяна Григорьевна создали семью, позвонили как-то вечером Петру Степановичу и пригласили прийти к нам домой. Петр Степанович и Татьяна Григорьевна пришли к нам, и весь вечер мы видели горящие глаза этих двух любящих людей, излучавшие счастье и радость от того, что они вместе».

«Свадьба наша была интересной, — вспоминает Татьяна Григорьевна. — В районный загс пришли Петр со своим другом Л. Н. Зайковым, тогда директором ленинградского “Ленинца”, и моя подруга. Я опаздывала на регистрацию, а жених, отличавшийся исключительной пунктуальностью, уже собирался уехать. Зайков, как мог, пытался задержать Петра. Расписавшись и наскоро выпив по бокалу шампанского, мы разъехались каждый на свою работу. Вечером в кругу близких друзей мы весело, с шутками отметили это событие, запомнившееся на всю жизнь. Посаженым отцом невесты был народный артист СССР Р. Я. Плятт. Свадебное путешествие в Ленинград продолжалось два дня, в понедельник мы уже были на работе».

Эти люди были схожи необыкновенной энергией, волей, целенаправленностью, способностью добиваться самых грандиозных целей, легко жертвовавшие личным во имя общественного.

«Петр Степанович очень любил живопись, — вспоминает Татьяна Григорьевна. — Его любимым мастером был Микеланджело, перед ним он просто благоговел. Его заветной мечтой было посетить Италию, побывать во Флоренции, прикоснуться к камням, где ступала нога Рафаэля и Леонардо. Единственным заказом мне, при моих выездах за границу, были альбомы великих мастеров. Это было сложно — хороший альбом стоил дорого. Мои коллеги косились на меня — ничего не покупает для себя, все деньги тратит на книги. Он любил и русскую живопись, для себя выделял — И. И. Шишкина, В. А. Серова, Б. М. Кустодиева… При первой возможности мы обязательно выбирались в Третьяковку и в Пушкинский музей. Однажды “Красной стрелой” мы ездили на первую выставку импрессионистов в Ленинград и в этот же день обратно».

«Во время одного из совещаний в кабинете министра, приблизительно в 18.30, раздался телефонный звонок, — вспоминает В. И. Штейнберг, главный конструктор и директор НИИ «Аргон». — Петр Степанович снял трубку, я сидел рядом и слышал, как супруга министра, Татьяна Анодина, командным голосом произнесла: “Петр, заканчивай свое совещание, я взяла билеты в Большой театр и через 15 минут буду ждать тебя у входа”. Мне было интересно наблюдать, как Петр Степанович, государственный деятель крупного масштаба, очень быстро свернул совещание и подчинился, как простой смертный, воле супруги».

Снова даем слово Татьяне Григорьевне: «У Петра Степановича был абсолютный слух. Он помнил и часто напевал арии из многих опер. Любил и джаз, покупал пластинки и слушал их дома. В доме была фонотека записей классической и джазовой музыки. Любил великих исполнителей — Собинова, Лемешева, Козловского, особенно Архипову, Образцову и Синявскую. Не раз, порой с опозданиями — ко второму акту, мы выбирались в Большой театр.

Всю жизнь он совершенствовал свое знание английского и немецкого языков, читал специальные журналы, делал выписки неизвестных слов и вывешивал их в самом неожиданном месте. Знал несколько слов и десяток фраз по-китайски, не раз удивлял ими китайских товарищей.

Человек он был очень дисциплинированный, всегда жил по строгому режиму: подъем в 6.30, зарядка, отъезд на работу, отбой обычно в полпервого, самое позднее в час.

Услышать от него, чем он занимается на работе, было в принципе невозможно…

Был бесконечно предан своему делу, блестяще владел языком, говорил ярко, артистично, с неожиданными сравнениями, цитатами, афоризмами. Был счастлив, буквально светился, когда проходила его концепция, его идея.

Вместе с тем по характеру мог быть невыдержанным, горячился.

Однажды мы приехали на Новый год в совминовский санаторий “Лесные дали”. На все такие мероприятия мы всегда выезжали дружно — втроем с сыном. Меня пригласил на танец тогда уже известный авиаконструктор Г. В. Новожилов. Возвращаюсь, а моих мужчин нет! Возвратилась в номер. Там Петр с сыном играют в шахматы. “Что же тебя не проводил твой Новожилов?” — с иронией спросил меня он.

С большой любовью Петр Степанович относился к сыну Саше. Когда позволяло время, мог часами играть с ним в хоккей, теннис, учил “хитрым” футбольным, а то и борцовским приемам. Нередко тренировал его за бильярдным столом. Заметив в мальчишке тягу к технике, записал маленького Сашу в авиамодельный кружок, всячески поддерживал в нем это увлечение. Я видела Сашу студентом университета, но они с отцом решили иначе, и мне довелось узнать, что сын поступил в МАИ, когда тот, виновато улыбаясь, показал новенький студенческий билет. С тех пор жизнь Александра, а потом и его супруги Ольги Плешаковой, также выпускницы МАИ, оказалась тесно связана с авиацией».

Товары народного потребления

Оборонное по своей сути Министерство радиопромышленности СССР с момента своего образования производило и совершенствовало также и «гражданскую» продукцию. Оно выпускало десятки забытых сегодня марок техники: от автомобильных антенн и «электрострелок» для брюк до телевизоров, радиоприемников, магнитофонов…

Изготовление «гражданской» продукции обеспечивалось как специализированными предприятиями (Московское ПО «Рубин», Минский приборостроительный завод им. В. И. Ленина, Бердский радиозавод), так и специальными производствами крупных предприятий, основная продукция которых изготавливалась по заказу вооруженных сил (Московский радиотехнический завод, Московский радиозавод, Куйбышевский завод «Экран» и др.).

В 1970 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о привлечении потенциала оборонных отраслей страны к подъему уровня и расширению номенклатуры изделий народно-хозяйственного назначения. Но еще до этого П. С. Плешаков внимательно контролировал производство Минрадиопромом товаров народно-хозяйственного назначения. По его указанию производились реконструкции специализированных на выпуске товаров народного потребления (ТНП) производств предприятий отрасли. Им были подписаны решения о строительстве новых предприятий в Махачкале, Запорожье, Саранске, Иванове, многих других городах. Важно, что в работу по созданию новых ТНП Плешаков сумел включить все НИИ, КБ и заводы отрасли. На многих предприятиях были созданы, а кое-где функционируют до настоящего времени подразделения (отделы, лаборатории) по разработке ТНП, порой нестандартных.

Несомненный интерес вызвала разработанная система автоматизированного учета потребления энергоресурсов, позволявшая вести индивидуальный учет расхода электроэнергии, газа, холодной и горячей воды. Была предложена и нашла своих потребителей и система автоматической идентификации контейнеров и транспортных средств, предназначенная для идентификации подвижного состава и грузовых контейнеров на железнодорожном транспорте, а также подвижного состава городского наземного транспорта. Была разработана и высокоэффективная энергосберегающая осветительная техника аварийного, местного и общего назначения с использованием принципиально новых пускорегулирующих аппаратов.

В конце 1970-х годов вышло постановление ЦК и Совмина, обязывающее все оборонные предприятия использовать отходы основного производства для создания товаров народного потребления. По требованию министра во многих НИИ и КБ были созданы специализированные отделы по разработке и созданию новых товаров, на промышленных предприятиях — участки, цеха и целые производства товаров народного потребления. На ВДНХ были организованы ежегодные отраслевые выставки лучших ТНП, там же была развернута их постоянно действующая экспозиция. Диапазон изготовленных ТНП был чрезвычайно широк — от пресловутых сковородок до сложнейших медицинских устройств, спасших не одну жизнь и получивших высокую оценку специалистов.

Некоторые оборонные предприятия смогли создать широкий спектр конкурентоспособных товаров народного потребления. Так, только в НИИДАР в 1980-е годы были созданы: тренажерные эргометрические комплексы «Трэк», многопрограммные телевизионные игровые автоматы «Диск», приборы электродиагностики и терапии «Элодат-1», кардиоспектроанализаторы «Спектр-3Ц-3», проигрыватель грампластинок «Эпос-001 Стерео». Названный проигрыватель был замечателен тем, что в нем не было традиционных трущихся механических узлов. Диск в нем приводился во вращение магнитным полем, по аналогии с бытовым электросчетчиком. Частота вращения диска по своей точности не имела равных в мире и поддерживалась с точностью до 10 в минус 6 Гц. Уровень проигрывателя был выше уровня мировых стандартов. К сожалению, появился он в тот период, когда эпоха грамзаписи заканчивалась, да и донести до полок магазинов даже столь востребованную вещь из-за начавшейся неразберихи в экономике уже не смогли. Несколько сотен проигрывателей, выпущенных экспериментальным производством, — слабое утешение.

Судьба многих других разработок также оказалась тупиковой: экономические и политические катаклизмы, потрясшие страну в 1990-е годы, круто изменившие сам подход к научным направлениям, разрушившие многие научно-производственные инфраструктуры, не позволили не только довести до конца интереснейшие многообещающие исследования, но даже воспользоваться уже полученными результатами. Аналогично обстояло дело и со многими образцами широко распространенной техники: телевизоров, магнитофонов, проигрывателей. Подобная техника в своей разработке не терпит даже годового перерыва, а когда «перерыв» затягивается на два десятилетия, можно рассчитывать только на импорт.

Постоянное внимание Петра Степановича к ТНП, его стимулирование новых предложений, выделение специального фонда позволяли дополнять и совершенствовать номенклатуру. Во исполнение решения Совмина о фирменной торговле от 14 апреля 1986 года во многих городах страны предприятиями отрасли были организованы магазины «Радиотехника». П. С. Плешаков, будучи уже тяжелобольным человеком, несколько раз посещал эти фирменные магазины, интересовался перечнем товаров, мнениями продавцов, отзывами покупателей.

В отдельную группу изделий Минрадиопрома можно вынести целый ряд уникальных медицинских приспособлений и аппаратов, разработанных ведущими специалистами отрасли. Ряд предприятий отрасли провел разработку портативного устройства для гемодиализа[3], обширной номенклатуры лечебных устройств с использованием ультразвука и СВЧ-энергии. Была разработана и освоена в производстве установка для дробления камней во внутренних органах человека, разработана микроволновая автоматическая высокопроизводительная установка для изготовления стоматологических протезов. К сожалению, все эти устройства, порой не имевшие аналогов в мире, также стали жертвами «рыночных реформ», разрушивших многие достижения отечественной промышленности — результат многолетних усилий П. С. Плешакова, его коллег и соратников.

«В буднях великих строек…»

Огромное внимание Петр Степанович уделял строительству новых научно-производственных предприятий радиопромышленности для обеспечения постоянно растущих потребностей как вооруженных сил страны, так и населения. Иначе и быть не могло: огромное количество предприятий (более 700), входивших в Министерство радиопромышленности, которым руководил Петр Степанович, требовало постоянного внимания к усилению научных и производственных мощностей, к опережающему росту жилищных, коммунальных, культурных инфраструктур. Кроме реконструкции крупных действующих заводов в Москве, Ленинграде, Куйбышеве (ныне Самара, завод «Экран»), Барнауле (завод «Геофизика»), Брянске (электромеханический завод), Великом Новгороде (телевизионный завод) были построены радиотехнические заводы в Баку, Витебске, Волгодонске, Гомеле, Ереване, Жигулевске, Запорожье, Иванове, Иркутске, Кишиневе, Коканде, Кокчетаве, Махачкале, Николаеве, Раздане, Ровно, Рязане, Саранске, Ставрополе, Черновцах, Ярославле…

На всех заводах предусматривались цеха для производства печатных плат, в том числе высокочастотных и многослойных, для СВЧ-микросборок на базе тонкопленочной и толстопленочной технологий, безэховые испытательные комплексы, предприятия оснащались самым современным автоматизированным оборудованием.

С большим вниманием Петр Степанович относился и к вопросам строительства новых современных радиозаводов самой различной направленности во всех уголках страны — в Западной Украине (Хмельницкий, Ровно, Черновцы), в Белоруссии (Брест, Гомель, Минск), Молдавии, Армении, Грузии, Дагестане… Он поддерживал дружеские отношения с руководителями многих республик, краев и областей. Особенно теплыми и душевными были его отношения с первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии П. М. Машеровым, первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана Г. А. Алиевым, первым секретарем ЦК Компартии Армении К. С. Демирчяном. Он также поддерживал товарищеские отношения с первыми секретарями обкомов — Г. В. Романовым, И. А. Бондаренко, Г. Г. Ведерниковым, Б. Н. Ельциным, Ф. С. Горячевым. Он тяжело переживал гибель П. М. Машерова в автомобильной катастрофе.

Экономисты министерства как-то подсчитали, что итогом активной созидательной деятельности П. С. Плешакова за первые пять лет (1974–1979) работы министром стало удвоение мощности предприятий Минрадиопрома. Это свидетельствовало о верности избранного курса развития отрасли, эффективности избранной им политики.

Одновременно со строительством заводов полным ходом шло строительство жилых домов и объектов социальной сферы. Усилиями министерства ежегодно вводились в строй более 400 тысяч квадратных метров жилой площади, строились детские сады и ясли, базы отдыха и спортивные сооружения. Мечтой П. С. Плешакова было построить новое собственное здание министерства. В 10-этажном доме, расположенном в Китайском проезде, помимо Минрадиопрома размещалось более десятка других министерств и ведомств, что вносило в деловой ритм ненужную суету.

Несмотря на все сложности — а получить разрешение на новое строительство в центре Москвы было очень трудно, — Петр Степанович, благодаря своей неукротимой энергии, решил все вопросы, и в 1982 году министерство переехало в новое здание, выстроенное на улице Кирова (ныне улица Мясницкая, 35). По инициативе П. С. Плешакова было построено также несколько уникальных производств. Среди них завод цветного литья в Ижевске и завод-автомат в НПО «Алмаз» площадью 38 тысяч квадратных метров.

Отдыхая в поселке Протва Калужской области, Петр Степанович не раз посещал находившийся здесь мемориальный музей великого военачальника Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Его усилия помогли построить для музея новое современное здание. Работы были выполнены силами Протвинского строительного управления, а позже поселок был преобразован в город Жуков.

Многие вопросы организации и ведения строительства в тех или иных регионах П. С. Плешаков решал лично с секретарями обкомов и руководителями республик. С ними же он периодически проводил совещания, где обсуждался ход работ по строительству, принимались решения по принципиальным вопросам. На встречах с руководителями краев, областей и республик он детально, с гордостью знакомил их с продукцией оборонного значения и перспективами ее совершенствования, с последними достижениями радиопромышленности. Большое значение для успешного решения вопросов имело, несомненно, то, что реальными делами удалось изменить в лучшую сторону отношение к отрасли, резко повысить ее авторитет как в сферах руководства страны, так и у руководителей на местах.

По итогам встреч, как правило, подписывался протокол о развитии радиопромышленности в конкретном регионе с учетом интересов жителей, а фактически руководства региона. При этом П. С. Плешаков всегда подчеркивал, что развитие радиопромышленности приносит повышение уровня интеллектуального развития, передовые технологии, культуру, помогает решить проблемы занятости населения, способствует росту значимости региона в масштабах страны.

Для ускорения ввода производственных мощностей он предложил, наряду со строительством производственных зданий и оснащением их оборудованием, в каждом городе, где велось строительство, находить временные производственные площади для организации сборочно-монтажных участков и подготовки новых рабочих кадров. Эти участки становились зародышем будущих специализированных цехов. Изначально каждая крупная стройка становилась филиалом одного из мощных предприятий радиопромышленности.

Многие предприятия, находившиеся на территории РСФСР, испытывали большие трудности из-за недостатка рабочей силы. Министр видел резерв развития радиопромышленности в использовании избытка рабочей силы других регионов страны: Дагестана, Армении, Грузии, Азербайджана, Молдавии…

По характеру и воспитанию Петр Степанович был настоящим интернационалистом. Ему была абсолютно чужда национальная гордыня и спесь — принадлежность человека к иной национальности не вносила никакой отрицательной настроенности в его отношение к нему. Напротив, он не раз говорил, что своей открытостью, уважением к старшим, гостеприимством ему импонируют жители Закавказья. Он по-доброму, с интересом, относился к дагестанцам, армянам, грузинам… Это был не равнодушный интерес пресыщенного туриста, а стремление оценить по достоинству возможности людей, а порой и целых народов.

Одним из первых региональных строительных проектов явилась организация в Черкесске (Карачаево-Черкесская автономная область) филиала головного завода Челябинского производственного объединения (ПО) «Полет», в состав которого входили НИИ, головной завод спецтехники, завод бытовой радиоаппаратуры и опытный завод. Первоначально в распоряжение строившегося объединения был передан старый цементный завод, на месте которого силами ремонтно-строительного цеха было построено 18 тысяч квадратных метров современных производственных площадей. П. С. Плешаков, внимательно следивший за выполнением работ, рекомендовал организовать в филиале ядро специалистов из Челябинска, что и было выполнено. Из числа этих специалистов были назначены практически все руководители филиала: главный инженер, начальник производства, главный технолог, главный бухгалтер… Это ускорило ввод в строй филиала, получившего наименование Черкесского завода ПО «Полет». На первых порах из Челябинска поставлялись аппаратура, узлы и блоки, которые постепенно осваивались радиозаводом, затем было передано производство аэродромных радиопеленгаторов, выпускавшихся для ВВС и Министерства гражданской авиации. Численность работающих на заводе достигала двух тысяч человек. Радиозавод стал предприятием высокой культуры производства и гордостью местных органов власти.

Строительство Избербашского, Махачкалинского и Ботлихского радиозаводов, принятых Минрадиопромом в конце 1970-х годов, было несомненной удачей П. С. Плешакова. Помимо того, что эти заводы взяли на себя выполнение части необходимой государственной программы и обеспечили работой свыше десяти тысяч человек местного населения, их местоположение было исторически обусловлено тем, что расположено по соседству с Кубачинским районом. Аул Кубачи — один из крупнейших на Кавказе традиционных центров художественной обработки металла, резьбы по камню и дереву. С раннего Средневековья Кубачи известны изготовлением кольчуг и оружия, и жители этих районов уже более тысячи лет имели навыки тонкой скрупулезной работы, что явилось основой их успехов и легкой обучаемости при работе по монтажу и сборке плат, модулей и блоков. Дагестанцы помнят добро, и имя Плешакова до сих пор чтят в республике.

Встречи в Дагестане при визитах туда Петра Степановича были всегда запредельно радушны и гостеприимны. Доходило до того, что столы накрывались в живописных местах при пересечении границ районов: один район провожал, другой встречал. Конечно, с одной стороны, это было и интересно, и весело, но с другой — наносило немалый ущерб здоровью. Петр Степанович был демократичен и человечен: он не мог, подобно некоторым руководителям, уклониться от встречи, проигнорировать ее. Гостеприимные кавказцы заметили это и старались вовсю.

Петр Степанович был избран в Дагестане депутатом Верховного Совета СССР. Это не было его выбором — так распорядилась судьба. Изучив историю и экономическую географию района, он сразу увидел низкую занятость населения в республике, что было следствием отсутствия рабочих мест. За короткий срок, заручившись поддержкой заместителя председателя ВПК Л. Н. Горшкова, он принял решение о строительстве предприятий радиопромышленности в Махачкале, Избербаше и селе Ботлих, через Госплан и Совмин нашел на строительство средства.

В Ботлихе был отстроен и открыт функционирующий до настоящего времени филиал Астраханского завода «Прогресс», выпускающий компоненты вычислительной техники. Здесь нашли работу более 500 девушек из ближайших сел. В Избербаше, как уже говорилось, был выстроен филиал Челябинского производственного объединения «Полет». Сам Петр Степанович неоднократно бывал в этом небольшом городе и привлек сюда лучшие строительные силы министерства. С помощью челябинцев и местного населения были введены в эксплуатацию свыше 15 тысяч квадратных метров производственных площадей, установлено оборудование, развернуто производство. Сюда было передано изготовление аэродромных пеленгаторов «Клен» и диспетчерских радиолокаторов «Радиан». Работу на вновь созданном Дагестанском радиозаводе ПО «Полет» получили более 1200 человек.

В Махачкале был выстроен еще более крупный радиозавод бытовой аппаратуры, имевший производственные площади в 63 тысячи квадратных метров. Завод был передан в то же производственное объединение «Полет» и выпускал магнитофоны, электрофоны и морские навигационные системы типа «Нейва». Численность работающих на этом заводе составила около трех тысяч человек. Позднее завод получил наименование Махачкалинского завода радиотоваров.

Проявляя заботу о национальных кадрах, Петр Степанович принял решение об организации в Махачкале филиала НИИ ПО «Полет», а в Избербаше — филиала Челябинского радиотехникума. Позднее филиал НИИ ПО «Полет» в Махачкале стал самостоятельным НИИ, обеспечивающим разработку аэродромных радиопеленгаторов. Кроме того, в Махачкале был создан филиал Пензенского радиозавода с отделением Пензенского НИИ вычислительных машин.

Для решения сложной жилищной проблемы в Махачкале для работников заводов и НИИ было построено 600 квартир, общежитие на 1080 мест и детский сад; в Избербаше — 183 квартиры, общежитие на 410 мест и также детский сад на 320 мест. На предприятиях Дагестана серийно выпускалась спец-техника (пеленгаторы АРП, обзорные радиолокаторы, системы посадки РСП-10, морские навигационные системы, элементы вычислительной техники), а также товары народного потребления (электрофоны «Аккорд», магнитофоны «Тарна-ир-201», пьезоэлектрические головки).

С большой теплотой Петр Степанович относился к Армении и много сделал для развития там радиопромышленности. По его решению в республике был построен ряд НИИ и промышленных предприятий. Большие трудности возникли в Раздане, одном из красивейших мест республики, при строительстве горно-химического комбината для переработки нефелиновых сиенитов и получения первичного алюминия в закрытом цикле. На строительство комбината в течение 13 лет было затрачено 117 миллионов рублей, однако готовы были лишь отдельные участки, работавшие с большими вредными выбросами. Это грозило самому существованию жемчужины Армении — озера Севан. Стала очевидна необходимость перепрофилирования комбината. Руководство Армении предполагало продать комбинат по балансовой стоимости как незавершенный объект, однако никто из приглашенных руководителей министерств интереса к этому не проявил.

Заручившись поддержкой руководства Армянской ССР, Петр Степанович после обсуждения вопроса на Президиуме Совета Министров СССР согласился строить завод на месте неудачно спроектированного комбината. Немаловажной при этом была очарованность министра красотой здешних мест, да и экологические соображения имели при этом не последнее значение.

Программу строительства завода министр провел в жизнь решительно, со свойственной ему энергией. В конечном итоге был создан большой современный завод с производственными площадями 340 тысяч квадратных метров для производства автоматизированных систем управления. Рядом были выстроены нарядные жилые дома, детские сады и школы, поликлиники и культурно-бытовые учреждения, проложены дороги, разбиты парки. Позднее здесь были построены филиалы завода и проектные институты, расположены научные центры.

Силами созданного при всемерной поддержке П. С. Плешакова Ереванского завода математических машин были выполнены грандиозные работы по математическому обеспечению одной из крупных автоматизированных систем, разработанной академиком В. С. Семенихиным.

«До конца своих дней Петр Степанович Плешаков оставался большим другом армянского народа, которому мы так обязаны. Мы всегда будем преклоняться перед его светлой памятью, склоняя головы у памятника Плешакову в Раздане, где улица названа его именем», — писал председатель правительства Армении, в дальнейшем президент Национальной академии наук Республики Армения Ф. Саркисян.

В 1979 году было принято решение об ускоренном развитии радиопромышленности в Грузии. П. С. Плешаков и В. С. Семенихин встретились с руководством Грузинской ССР, и программа развития радиопромышленности была утверждена. Руководителем программы и директором вновь созданного НИИ «Радиан» был утвержден лауреат Государственной премии СССР Ш. Чипашвили. Программа выполнялась до самой смерти министра. Дальнейшее развитие событий охарактеризовал тот же Чипашвили: «Без оптимизма и личной поддержки Петра Степановича у радиопромышленности не было перспектив в Грузии. Последующие события полностью подтвердили этот прогноз».

Охватил Петр Степанович своей техникой и Азербайджан. Здесь выпускались знаменитые на всю страну кондиционеры «Бакинец». Их выпуск начался в середине 1970-х годов, после того, как построенный в Баку завод бытовых кондиционеров освоил производство продукции по лицензии японской фирмы «Хитачи». В свои лучшие годы, которые пришлись на середину 1980-х, Бакинский завод выпускал 400–500 тысяч кондиционеров в год! В Баку был освоен выпуск и первых советских сплит-систем с внутренним блоком.

120—150 тысяч бакинских кондиционеров ежегодно шло на экспорт. Больше всего их было продано на Кубу — порядка 700 тысяч штук. Другими крупными импортерами были Китай, Иран, Египет и Австралия. Можно говорить, что эти кондиционеры были велики и имели высокий уровень шума, но нельзя не признать, что они оказались на редкость неприхотливыми и надежными. В той же Австралии некоторые аппараты работают до сих пор! К тому же советские цены радовали местных фермеров, и эту продукцию до сих пор вспоминают добрым словом. Ни один кондиционер японского, американского, израильского или корейского производства не отличался такой долговечностью. Возможно, дело в том, что во всем мире концепция долговечности выпускаемой техники претерпела существенные изменения уже на рубеже 1970—1980-х годов. Если до того старались сделать аппарат максимально надежным, то теперь срок службы якобы не превышает времени «морального старения», определяемого не разумной потребностью, а вездесущей рекламой. При нынешних темпах развития техники этот срок составляет 5—10 лет. Фактически же в производство аппаратуры закладывается простой принцип — чем быстрее сгорит чайник, тем скорее вы купите новый…

Ряд предприятий радиопромышленности по инициативе П. С. Плешакова был создан в Молдавии. В Кишиневе находился серийный завод, специализировавшийся на выпуске бортовых цифровых вычислительных машин (БЦВМ). Это производство было фактически серийным заводом НИИ «Аргон», разработавшим несколько десятков различных БЦВМ, нашедших свое применение на большинстве видов современной техники: самолетах, вертолетах, кораблях подводных, надводных и космических, различных ракетах, образцах бронетехники, мобильных оперативно-тактических комплексах.

В середине 1980-х годов при поддержке академика П. Е. Велихова П. С. Плешаков планировал развернуть здесь, в Кишиневе, производство персональных компьютеров, но преждевременная смерть министра, а затем и разрушение единого государства, верным сыном которого он всегда был, поставили крест на этих планах.

Штрихи к портрету

Для Петра Степановича не существовало понятий «мое», «я» на уровне общегосударственных интересов. Академик РАН Ю. В. Гуляев вспоминает: «В 1977 году я уже был знаком с Петром Степановичем, в основном благодаря участию в совещаниях, которые он проводил как министр радиопромышленности. В это время возникло и быстро развивалось новое направление в физике и технике твердого тела — акустоэлектроника, к созданию которого я имел самое непосредственное отношение. Акустоэлектронные элементы — фильтры, линии задержки, устройства сжатия и корреляции сигналов и др. стали широко применяться в телевидении, радиовещании, радиолокации и радионавигации и т. д. Мы с Владимиром Александровичем Котельниковым решили просить о создании специальной лаборатории в промышленности по разработке и созданию этих устройств и приехали с этим к министру радиопромышленности П. С. Плешакову.

Петр Степанович с большим пониманием отнеся к этому предложению, но сказал, что сейчас эту элементную базу лучше делать в рамках другого министерства — Министерства промышленности средств связи (МПСС). Он тут же при нас связался с министром МПСС Эрленом Кириковичем Первышиным и договорился о создании такой лаборатории. Лаборатория была создана, работала несколько лет и внесла большой вклад в создание отечественных образцов этих изделий. Этот эпизод еще раз говорит о том замечательном чувстве нового, которое было присуще Петру Степановичу Плешакову как ученому, инженеру и руководителю».

Конечно, ежедневная напряженнейшая работа, порой без выходных, требовала хотя бы попыток адекватного отдыха. Петр Степанович был разносторонним человеком, а важнейшими чертами его характера, как мы уже отмечали, были подконтрольная разуму азартность и исключительная энергичность. Еще в годы работы во ВНИИ-108 в утренние часы Петр Степанович часто играл в отнюдь не популярный тогда среди народа теннис. Играл он обычно на кортах стадиона «Строитель», раскинувшегося неподалеку от института, в Елизаветинском проезде. Его партнерами по игре были главный конструктор института, создатель первого советского радиолокатора Н. Я. Чернецов и заместитель директора по общим вопросам, один из его ближайших друзей В. Н. Морозов.

Вечерами, когда позволяла работа, министр появлялся на волейбольной площадке во дворе института. Как запомнилось одному из авторов настоящей книги В. К. Бирюкову, порой игравшему на одной площадке с Петром Степановичем, при его вступлении в игру партия сразу становилась напряженной, из нее немедленно исчезали благодушие и небрежность, неизменно появлялся интерес — выиграть во что бы то ни стало. Основным заводилой был естественно Петр Степанович — проигрывать он очень не любил, а острые резкие характеристики, к которым он обычно прибегал, мало кого оставляли равнодушным. Несмотря на невысокий рост, играл Петр Степанович, отличавшийся высокой прыгучестью, неплохо: был нападающим, нередко выигрывая очко резким «гасом». Другим видным игроком в институтской команде был Г. Я. Гуськов, впоследствии член-корреспондент АН СССР, отличавшийся кроме того резким остроумным языком и порой «зацеплявшийся» им с Петром Степановичем.

Прилетая на полигоны, где сотрудники института месяцами, а порой и годами вели испытания новых средств и комплексов, Петр Степанович, когда была возможность, организовывал выезд на рыбалку. Ставили сеть, а Петр Степанович из воды или с берега руководил загоном рыбы. Чаще улов бывал неплохим. Тогда тут же, на привезенных с собой дровах, в ведре варили «царскую» уху. Такие выезды запоминались надолго, давали возможность «встряхнуться», временно отвлечься от порой однообразных полигонных будней.

Рыбалку Плешаков считал прекрасным видом отдыха, рыбачить умел. Не уклонялся и от заключительной части рыбалки, многими почитаемой за главную, но всегда знал меру. При этом наш герой резко отрицательно относился к охоте, считая ее узаконенным убийством. Как вспоминает жена, Татьяна Григорьевна, он даже не любил, когда к столу подавали молочного поросенка — жалел «детеныша», и настроение при этом у него всегда резко падало. Поросятины и телятины он никогда не ел.

Занятия спортом были для Петра Степановича обязательными. Он регулярно занимался гимнастикой, плавал, прекрасно освоил водные лыжи, играл в волейбол, а порой и в футбол, с удовольствием брал в руки ракетку для тенниса или пинг-понга, прекрасно играл в бильярд.

Заядлым и очень сильным бильярдистом был и председатель ВПК Л. В. Смирнов. Рассказывают, что однажды на полигоне, во Владимировке, после ужина он взял в руки кий и грубовато обратился к окружающим:

— Ну, кого надрать?

— Попробуйте меня, — смело откликнулся генеральный конструктор академик В. П. Ефремов.

Каково же было удивление окружающих, когда уже минут через десять Л. В. Смирнов был бит чуть ли не всухую! Заметим, что с Петром Степановичем Смирнов играть не решался.

Оказалось, что в детстве В. П. Ефремов подолгу жил у родственника, работавшего в доме отдыха. Зимой народа было немного, и мальчишка часами играл в бильярд. Тогда-то он и поставил себе удар, который поддерживал всю жизнь…

Важнейшим элементом отдыха в СССР и России для многих оставалась дача. Не миновала чаша сия и Плешакова. На своей даче в садовом товариществе «Ополченец» он с видимым удовольствием занимался земляными работами, посадкой и особенно уборкой урожая. Как запомнили садоводы-соседи, ровесники Петра Степановича, он никогда не отказывался от участия в общественных работах и в своем латаном-перелатаном спортивном костюме всегда принимал в них самое активное и деятельное участие. Другим запомнилось, как однажды, по веревке спустившись в сырой и глубокий колодец, он обеспечил демонтаж и подъем на поверхность вышедшего из строя насоса. На отдыхе Плешаков оставался таким же веселым и простым человеком, общительным и демократичным.

В бытность заместителем министра Петр Степанович получил в свое распоряжение небольшой летний домик в доме отдыха «Покровское». Здесь его можно было увидеть и на прогулке, и за этюдником, и с лукошком в руках на «мирной охоте».

В середине 1970-х Плешакову как министру была выделена госдача в Петрово-Дальнем — скромный, с нынешней точки зрения, дом с общей площадью комнат в 140 кв. м. На новом месте он с решимостью художника и умением мастерового лично надстроил мансарду, устроив из нее круговой обзор, и теперь, сидя за холстом, мог выбирать приглянувшийся ему кусок неба в любой стороне света…

Особенно любил Петр Степанович отдыхать в Протве, знакомой ему с молодости. Директор КНИРТИ А. С. Русаков оставил живые воспоминания об одном из его посещений в начале августа 1975 года: «В пятницу вечером, приехав в Протву, мне позвонил В. И. Морозов (в то время замдиректора ЦНИРТИ — бывшего ЦНИИ-108) и сказал, что Петр Степанович принял приглашение и в субботу вечером будет в Про-тве… После встречи он пригласил нас к себе в машину, уже через 15 минут мы были в Протве у домика, который протвинцы называют “домик Берга”.

Этот деревянный, двухквартирный, сборно-щитовой домик, построенный на берегу Оглублянки, после передачи совхоза “Протва” в 1944 году в ведение ЦНИИ-108, Петр Степанович хорошо знал, так как всегда останавливался здесь, приезжая в Протву. Встретили нас у домика супруга В. И. Морозова Лидия Феофановна, В. П. Семин и М. Ф. Малов. Общаясь с Лидией Феофановной, Петр Степанович шутя сказал, что он сейчас же уедет обратно, если на ужин не будет его любимого блюда… Дружно сходили освежиться в Оглублянке. Ужин прошел весело, в дружеской и непринужденной обстановке, с шутками и анекдотами, которых хозяйка знала множество.

Весь вечер с Петром Степановичем прошел непринужденно. Не чувствовалось, что среди нас человек, наделенный огромной государственной властью, пользующийся непререкаемым авторитетом в радиопромышленности и среди своих коллег-министров, известный за рубежом. Петр Степанович не упустил случая сказать, что позавчера на коллегии министерства А. С. Русакова утвердили директором КНИРТИ, пожелал успехов мне и коллективу, особо отметив резонанс от разработки “Смальты”, добавив: “Об успехах КНИРТИ поговорим завтра, а сейчас пора отдыхать (было около 10 часов вечера). Завтра утром на рыбалку”.

На рыбалку он отправился с В. П. Семиным. По возвращении предложил зажарить пойманную им щуку на завтрак. Мы все дружно запротестовали, убеждая его, что он должен повезти ее домой и похвастаться перед Татьяной Григорьевной уловом, а то она может и не поверить, что был на рыбалке! Он засмеялся и сказал: “Ладно, заберу для отчета”.

После завтрака В. И. Морозов, В. П. Семин и В. Ф. Малов ушли в пионерлагерь готовить линейку, посвященную Дню строителя и встрече с министром радиопромышленности СССР, а мне Петр Степанович предложил показать ему хозяйство КНИРТИ и поговорить о проблемах строительства дома культуры, спортзала и новой котельной.

После осмотра института и опытного производства он захотел еще раз посмотреть наш так называемый “дом культуры”, хотя видел его не раз. Это был деревянный барак (бывшая казарма роты охраны филиала ЦНИИ-108), переоборудованный с участием энтузиастов из числа молодых специалистов в зрительный зал. Видимо, он хотел убедиться, насколько остро стоит эта проблема. Затем, осмотрев место, где мы хотели бы построить дом культуры и спортзал, он одобрил наш выбор… А при осмотре КНИРТИ он сказал, что на площадке между КНИРТИ и жилым фондом можно построить инженерно-лабораторный корпус с пристроенным домом культуры и спортзалом, а также убежищем (в подвале) для запасного пункта управления МРП в особый период (КНИРТИ решением министерства был определен как запасной пункт управления министерства). На этом был закончен разговор о проблемах поселка Протва.

Петр Степанович предложил пойти искупаться перед посещением пионерлагеря. Был уже одиннадцатый час, жара привлекла к реке многих отдыхающих, да и рыбаки еще продолжали ждать клева. После купания он захотел постоять на пешеходном мостике и понаблюдать ловлю рыбы. Стояли мы там минут двадцать. В это время с правого берега реки Протва с полными корзинами грибов, в основном белых, возвращалась из леса группа сотрудников военной приемки. Поздоровались, я представил их Петру Степановичу и увидел, как загорелись его глаза. Он стал задавать вопросы, которые обычно задают грибники…

Около одиннадцати часов мы поехали в пионерлагерь на торжественную линейку. После линейки Петр Степанович осмотрел лагерь, осмотр закончился в комнате, посвященной Г. К. Жукову, где его попросили оставить автограф на большой фотографии маршала. Я не помню, что он написал, но что сказал, помню: “Георгий Константинович — это уникальная личность в военной истории не только нашего отечества, но и во всемирной военной истории”.

После этого мы отправились в домик Берга, где нас ждал обед, приготовленный супругой В. И. Морозова. Поскольку Петр Степанович собирался уезжать, на столе не было ничего спиртного. Увидев это, он сказал: “Ну, я за рулем, а вы-то чего жметесь?” Он налил себе сок, а мы выпили по рюмке коньяка. После обеда Петр Степанович пошел отдохнуть и где-то около шести часов вечера стал собираться. Щуку мы упаковали в свежую крапиву, чтобы не испортилась в дороге, кроме этого подарили корзинку отборных белых грибов.

…За обедом зашел разговор о рыбалке. Кто-то сказал, что сейчас получили распространение электроудочки и от такого, с позволения сказать, способа рыбалки гибнет очень много малька. Есть информация о том, что рыба, попав в зону действия электростатического поля безопасной для нее напряженности, начинает двигаться по направлению силовых линий. Если на пути рыбы поставить сачок с нужной ячейкой, то можно ловить рыбу, не нанося никакого ущерба молоди. Тогда он и предложил организовать в нашем институте, в инициативном порядке, проверку этой информации, используя аккумуляторную батарею…

Этот эпизод подчеркивает, насколько широк был круг интересов Плешакова. Казалось, что ему не до рыбной ловли, когда на плечах огромный ворох проблем: по космической разведке, противоракетной обороне, зенитно-ракетным комплексам, системам управления оружием самолетов, автоматизированным системам управления войсками, разработке и производству бытовой радиотехнической аппаратуры. Ан нет, оказывается, и методы рыбной ловли интересуют его в большой степени, особенно, если для этого можно применить любимую электронику».

Став министром, Петр Степанович с супругой Татьяной Григорьевной раз в два-три года, недельки на две, приезжал в Пицунду, в резиденцию руководства Грузии. Здесь его привлекали тишина и покой, особый воздух, который обеспечивала прибрежная хвойная роща, возможность поиграть в теннис, поплавать в море и, главное, посидеть за этюдником — благо вдохновляющую точку для пейзажа здесь было выбрать легко.

Он очень любил поездки по Абхазии: озеро Рица, Эшеры, Сухуми, Новый Афон… В этих поездках познавательная часть оказывалась для него главной. Он детально интересовался ходом строительных работ в пещерах Нового Афона, любил живописные места в Мюссере и на озере Рица, много знал об истории и культуре края, о тонкостях приготовления национальных блюд, мог часами беседовать с экскурсоводом в Сухумском обезьяньем питомнике.

Любили они и поездки в Прибалтику, под Ригу, где особый неторопливый стиль жизни давал возможность отдохнуть, забыть что-то наболевшее, собраться с мыслями…

Единственный раз в жизни министр с супругой выбрались отдыхать за границу, в Карловы Вары, но прожив там несколько дней, заспешили домой — к друзьям, к пахнущему соснами взморью, к душистой вечерней ухе…

В 1975 году П. С. Плешакову было присвоено звание генерал-полковника. Петр Степанович воспринял высокое звание с удовлетворением: он всю жизнь чувствовал себя военным человеком, офицером, давно ждал этого звания и даже в шутку жаловался друзьям, что его забыли.

27 января 1981 года Петр Степанович Плешаков был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Он был награжден также двумя орденами Ленина (в 1971 и 1981 годах), орденами Октябрьской Революции (1976), Отечественной войны I степени (1985), Трудового Красного Знамени (1966), Красной Звезды (1961), медалями. Был лауреатом Ленинской (1959) и двух Государственных премий СССР (в 1968 и 1984 годах). В 1974 году стал членом ЦК КПСС.

Петр Степанович Плешаков скончался 11 сентября 1987 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок 7). Каждый год, в день его памяти, там собираются те, кто помнит и уважает этого замечательного человека.

Память о великом труженике, творце новой техники, верном сыне своего Отечества чтят в России и в странах ближнего зарубежья, составлявших когда-то Советский Союз.

Именем П. С. Плешакова названы улица в городе Раздан (Республика Армения), Избербашский радиозавод в Дагестане, радиотехникум в Челябинске, начальная школа в деревне Красный Октябрь Уметского района, средняя школа в поселке Умёт Тамбовской области. Его имя носило научно-производственное объединение (НПО) радиопромышленности. На территории ФГУП «ЦНИРТИ им. академика А. И. Берга» установлен его бюст. Еще один бюст поставлен перед проходной Избербашского радиозавода. 20 мая 2005 года открыт бюст П. С. Плешакову в поселке Умёт Тамбовской области, выполненный скульптором В. Н. Матюхиным. Средства на изготовление и установку бюста были собраны предприятиями радиопромышленности Российской Федерации.

Мемориальные доски, посвященные памяти П. С. Плешакова, открыты в Москве на улице Косыгина, 8 — на доме, где с 1975 по 1987 год проживал министр, — а также в вестибюле бывшего Министерства радиопромышленности (ул. Мясницкая, 35).

Управление радиоэлектронной промышленности и систем управления Федерального агентства промышленности (ныне — Департамент радиоэлектронной промышленности Министерства промышленности и торговли РФ) учредило медаль и премию имени П. С. Плешакова, вручаемые за достижения в создании радиотехнических и радиолокационных устройств, средств связи, за научные достижения в названных областях.