Плейбой

Глава 14

После того, что случилось в ресторане, Кендалл дотащилась до дому едва живая. Отпустив Ханну с Джинни и ее родителями, она дождалась сантехника и долго упрашивала его, чтобы счет за работу он выписал на ее имя. На крыльце ее остановил аромат шоколада, напомнив, что неплохо было бы подкрепиться.

Нагнувшись над стоявшей на ступеньке тарелкой, упакованной в фольгу, она взяла в руки прикрепленную сверху записку и прочитала вслух:

— «Дорогая Кендалл, тут твое любимое кушанье. Именно сейчас оно тебе необходимо, чтобы успокоить душу. Это та малость, которую может дать тебе наша семья. Наплюй на сплетни, и они сами собой утихнут. Обнимаем, целуем. Перл и Элдин».

«Это та малость, которую может дать тебе наша семья». Семья!

Слово, казалось, постоянно преследовало ее, насмехаясь над ней. До приезда сюда Кендалл считала себя скорее одиночкой, чем человеком, обремененным какими бы то ни было узами, прежде всего семейными. Все, включая Ханну, оставались где-то на периферии ее жизни, за что теперь им вдвоем приходится расплачиваться.

Но вот Перл и Элдин, с которыми она едва знакома, принимают близко к сердцу ее заботы, считают членом своей семьи, потому что неравнодушны к ней. Так же как Райна Чандлер, Шарлотта с Романом, как Бет… Список таких людей можно было продолжать и дальше. А она? Как она относится к ним?

Кендалл вытерла слезы. Она даже не заметила, что плачет. Глядя на пирожные, Кендалл подумала о пожилой парочке. Ну разве могла она потребовать, чтобы они переехали из большого дома в гостевой, заявив, что надумала продавать его?

А как она могла так бесцеремонно объявить сестре, что увозит ее из Йоркшир-Фоллза? А как обошлась с Риком, слова которого она просто пропустила мимо ушей? «Я люблю тебя», — сказал он ей тогда. Она же взяла и ушла. Кендалл вздрогнула, несмотря на жару, и только сейчас сообразила, что так и стоит на крыльце.

Со вздохом она подняла тарелку и направилась к дверям. Хэппи стрелой пронесся через весь дом, чтобы встретить ее. Виляя хвостом, он встал на задние лапы и положил передние ей на плечи, чуть не выбив тарелку с пирожными из рук.

— Сидеть!

Строгость подействовала. Пес уселся у ее ног, подметая пол хвостом. «Ну хоть кто-то рад видеть меня сегодня». Оставив вещи в кухне на столе, Кендалл наконец обратила внимание на собаку. Пес в знак благодарности стал ее лизать. Его бешеный напор выдержать можно было с трудом.

Хэппи любил ее просто так, за то, что она есть. И в ответ требовал только одного — чтобы она тоже любила его. Хотя до вчерашнего вечера пес даже не знал о ее существовании, он сразу поверил, что Кендалл обеспечит ему безопасную гавань и полюбит его.

И она оправдает его доверие. Но тогда почему бы ей самой не довериться таким же вот образом? Кендалл подошла к окну. Хэппи потрусил за ней. Из окна она оглядела сад позади дома, раскинувшуюся зеленую лужайку и деревья, которые помнила с детства. Ей вспомнились чаепития у тети Кристал. Гостями на них были чучела зверушек. Это сейчас Кендалл понимала, что тетка использовала их в качестве груза, прижимающего скатерть, чтобы ее не сдувало ветром. Но тогда ей это было не важно. Зверушки пили чай, молчали, когда она их спрашивала, и не прерывали ее рассказов.

Кендалл улыбнулась своим воспоминаниям. Лишь они приносили чувство покоя. Она обняла пса. С воспоминаниями родился ответ на возникший было вопрос. Так же бездумно, как Хэппи, Кендалл никому не могла бы довериться. Она же человеческое существо. У нее есть память о хорошем и о плохом, которая и сформировала ее как личность. Личность никчемную и недоверчивую, с грустью подумала она.

Даже Рик, жестоко обжегшийся когда-то, открыл ей свое сердце. А она разрушила любовь и уважение, которые он проявлял к ней.

«Ты не способна измениться, не в силах побороть свои страхи, — сказал он. — И ты меня разочаровала».

Его слова были как удар под дых. Они были такими же беспощадными, как слова тети Кристал, когда она сказала Кендалл, что та не может остаться в Йоркшир-Фоллзе. Таким же беспощадным был и второй отъезд родителей, когда они отправили Ханну в интернат и уехали сами, вновь оказавшись вне досягаемости. Кендалл обхватила себя руками, пытаясь преодолеть боль памяти.

Рик прав. Она не может никому поверить, потому что не в силах справиться со своими страхами. Ей не хотелось ворошить прошлое, но теперь этого не избежать. Потому что она уже потеряла Рика, вот-вот потеряет Ханну, и, главное, Кендалл со всей очевидностью поняла, возможно, слишком поздно, что ей не хочется оставаться в одиночестве.

Вот ведь ирония судьбы! Оказывается, она все время убегала от той жизни, о которой втайне мечтала. Эта мысль пронеслась у Кендалл в голове как выстрел. Маленькая девочка, которая любила чайные церемонии, подсознательно мечтала о собственной семье. О людях, которые полюбят ее. О людях, которым она доверит себя, чтобы быть с ними и в радости, и в горе.

Но так как ни родители, ни тетя Кристал не стали для нее такими людьми в годы ее формирования, Кендалл закрылась, чтобы больше не переживать, не разочаровываться и не испытывать боли. После второго отъезда родителей, когда ей было уже восемнадцать, Кендалл убедила себя, что она и родители настолько далеки друг от друга, что ей все равно, где они обретаются и чем занимаются. Но она лгала себе. Сейчас это стало ей понятно.

Любое расставание с родителями, независимо от возраста ребенка, — тяжкое переживание. Своих Кендалл теряла дважды. Оба раза из-за того, что они предпочли путешествия жизни с детьми. Это оказало опустошающее воздействие на психику Кендалл. Она словно высохла внутри. Просто удивительно, как Рику удалось достучаться до нее.

Но ему удалось это сделать своей любовью. И она тоже полюбила его. В горле Кендалл стоял комок. Сердце сжималось от боли. Она любила Рика, но оттолкнула его. В угоду своим старым привычкам и амбициям сделала больно человеку, который рискнул открыться перед ней, несмотря на болезненный груз прошлого.

Разве сможет он теперь простить ее или хотя бы постараться понять, что заставляло ее цепляться за свой кокон и не вылезать из него? Но сейчас Кендалл больше не чувствовала себя неуязвимой и в безопасности, как раньше. Напротив, ей казалось, что с нее содрали кожу и выставили напоказ. И это было мучительно. Но если ей больно, значит, она способна переживать. Впервые за много лет.

А тогда, возможно, для нее еще не все потеряно.

Райна сидела в гостиной у Эрика, а сам он отлучился по каким-то своим делам. Она была совсем не против, тем более что ей нравилось сидеть у него дома в одиночестве. Прошло уже довольно много времени, прежде чем стук в дверь возвестил о его возвращении. Райна удовлетворенно улыбнулась. Скоро она почувствует себя в окружении семьи, потому что вот-вот должны были подъехать дочери Эрика со своими детьми.

Райна с нетерпением ждала этого момента, чтобы вновь ощутить свою внутреннюю связь с ними. От этой мысли теплело на сердце. Эрик предложил ей не выходить во вторую половину дня из дома, а поужинать в «Норманз гарден», чтобы поддержать ее легенду. Ему не нравилось притворство Райны, но он принял его. Правда, оговорил для себя единственное условие: если сыновья спросят о ее здоровье напрямую, он откажется лгать.

Именно поэтому новым лечащим врачом Райны стал его помощник — доктор Лесли Гейнс. Личная жизнь и профессиональные обязанности не должны совпадать. Хотя в данном случае это становилось все менее важным. Роман уже знал, что к чему, Рик — тоже. Можно было не сомневаться, что Чейзу тоже скоро будет известно.

— Извини, что заставил тебя ждать, — сказал Эрик, входя в гостиную и усаживаясь рядом с Райной на белую софу. В полосатой рубашке поло и в брюках хаки он отлично смотрелся. У Райны замирало сердце всякий раз, когда Эрик появлялся в комнате, — восприятие, которое пока не стало привычным после двадцати лет вдовства. Это было очень приятное ощущение. Внимание, с которым Эрик к ней относился, делало ее на десяток лет моложе. И каждый день она благодарила Бога за этот второй шанс быть счастливой. Такого же счастья Райна хотела и для своих сыновей.

— Мне нужно было закончить кое-какую работу. Но теперь я твой на целый день. — Он довольно улыбнулся.

— Вот и чудесно.

— Тогда почему тебе грустно? — Эрик повернулся к ней и взял ее за руку.

Райна покачала головой.

— Мне не грустно. Мне беспокойно. Я переживаю за Рика и Кендалл.

Эрик вздохнул:

— Я тебя понимаю. Ты про картинки? Просто немыслимо. Рик что-нибудь узнал про то, кто это сделал?

Из уважения к сыну, а также понимая, как ему несладко пришлось из-за этой акции, Райна старалась не докучать ему и не задавать лишних вопросов. Но ответ на этот вопрос она от Рика получила.

— У него есть подозрение, что это Лайза Бартон, но он ничего не может доказать.

— Лайза? — Эрик удивился. — Я предполагал, что ревность может быть мотивом, но не думал, что можно пойти на такие крайности и перелопатить прошлое Кендалл. Лайза, поди, влезла в это дело с головой. Иначе как бы ей удалось отыскать такое про бедняжку Кендалл?

— Может, ей и не пришлось копать уж очень глубоко. У Лайзы явно фетишистские наклонности. Просто об этом мало кто знает.

— А тебе это откуда известно? — заинтересовался Эрик. Райна хмыкнула:

— Случайно узнала. Милдред с почты поделилась информацией насчет того, что Лайза уже несколько лет получает неприличные каталоги белья. Но это же Милдред, ты ведь понимаешь.

— Вполне. А ты собираешь информацию, чтобы искупить собственную вину перед Риком. — Он покачал головой и прищелкнул языком. — Райна, Райна! Когда ты наконец послушаешь меня, займешься собой и перестанешь совать нос в дела сыновей?

Она вздохнула:

— Не начинай по новой. Ты прекрасно знаешь, что раз в неделю я читаю вслух детям в детском отделении больницы, занимаюсь на тренажерах, когда уверена, что меня никто не увидит, и смотрю на тебя, когда ты ничем не занят. Моя жизнь наполнена делами и событиями. — «И для меня эго большая награда», — подумала она, глядя в темные глаза.

— А что, если мы сделаем твою жизнь еще богаче? — Эрик дотянулся до тумбочки возле софы и взял в руки маленькую коробочку, которой она прежде не заметила.

Приближавшейся к шестому десятку Райне нетрудно было догадаться, что могло находиться в этой коробочке. Когда у нее бешено заколотилось сердце, она поблагодарила Бога за то, что на самом деле у нее не было никаких проблем со здоровьем, иначе лежать бы ей сейчас бездыханной на полу. Эрик протянул ей коробочку, и она приняла ее задрожавшими руками.

— Совсем другое ощущение, когда сама получаешь подарок, правда? — засмеялся он.

Она встретилась с его веселым взглядом.

— Даже не знаю, что сказать.

— По-моему, с тобой такое в первый раз, — ухмыльнулся Эрик. — Тогда молчи. Просто открой ее.

Коробочка на ощупь показалась Райне атласной. Когда она приподняла крышечку, наружу выглянуло кольцо с круглым синим сапфиром в платиновой оправе традиционной формы.

— Потрясающе. — Райна проглотила слезы, зная, что не заслужила такого прекрасного и дорогого подарка.

— Я подумал, что если у нас это по второму разу, мы должны сделать так, чтобы стать друг другу еще ближе. Сапфир будет напоминать мне о твоих синих глазах, — проговорил он вдруг хрипло и отрывисто. И неожиданно опустился перед ней на колени: — Окажи мне честь — стань моей женой.

Райну обезоружила красота камня и красота его жеста. От нахлынувших на нее чувств она не могла вздохнуть, не могла вымолвить ни слова.

— Ты почему-то молчишь. — Эрик подождал немного, потом взял ее за руку. — Могу я расценить этот столбняк как знак согласия?

Каким-то чудом Райне удалось часто закивать головой:

— Да! Да! — Но прежде чем она пришла в чувство, чтобы стиснуть Эрика в объятиях, в дверь зазвонили, прервав их на самом интересном месте.

Эрик уселся на корточки.

— Вот черт! — выругался он. — Должно быть, мои девчонки.

— Давай пока не будем ничего им говорить. — Райна бережно держала коробочку в руках, разглядывая кольцо, которое знаменовало начало ее новой жизни. Счастливой жизни женщины с любимым мужчиной.

— Не будем говорить, пока не соберем их вместе. Давай устроим ужин.

Представив, как это будет, Райна прослезилась.

— О, семейный ужин! Я все приготовлю сама, а каждый… — Но сначала надо признаться в обмане Чейзу. — Только мне нужно время. Давай подождем, когда у Рика и Чейза все устроится. Пожалуйста, Эрик. Я хочу, чтобы мои мальчики были так же счастливы, как я.

Дверной звонок снова зазвонил.

— Минуту! — крикнул Эрик. — Иду! — Прищурившись, он взглянул на нее: — Знаешь, что я тебе скажу? Меня хватит на то, чтобы дождаться, пока Рик и Кендалл так или иначе утрясут свои дела. Либо останутся вместе, либо разъедутся. И все. А потом, что бы там ни было, мы объявим о нас.

Райна знала, что они договорятся, и была благодарна ему. Эрик понял, как ей необходимо еще немного времени. Как и то, что она продолжает верить — ее мальчики не лишатся главного счастья в жизни.

А потом, очень скоро, появятся и внуки, прикинула она. Во всяком случае, Райна надеялась на это. Она лучилась радостью.

— Я люблю тебя за то, что ты выбрал меня.

Эрик подкупающе ласково поцеловал ее в губы. И все внутри у нее замерло от сочетания чего-то абсолютно нового и хорошо знакомого старого. Эрик отодвинулся и улыбнулся:

— Это было самое меньшее, что я мог сделать, учитывая, что тебе известны все мои ошибки молодости. — Он засмеялся весело и открыто. — Кроме того, я все-таки люблю тебя, Райна.

Райна вздохнула. Она чувствовала себя счастливой. Такое счастье редко кому выпадает в жизни. Ей выпало во второй раз.

— Я тоже люблю тебя. А теперь впусти своих родных. Что ты их держишь за порогом?

Эрик с некоторым трудом выпрямился.

— Не волнуйся, дорогой. Со мной ты помолодеешь.

Он хмыкнул и забрал у нее коробочку.

— Это я подержу у себя, пока ты не будешь готова огласить наш маленький секрет. — Он сунул коробочку в карман. — Пусть это будет тебе дополнительным напоминанием о временных рамках. — Подмигнул и направился к дверям.

— Даже не знаю, сумею ли я уложиться в них, — сказала себе Райна и на секунду надула губы. Но она понимала, что ей не потребуется дополнительного времени. Увидев любовь в глазах Эрика, увидев кольцо, Райна вдруг очень захотела надеть его! Пусть весь мир узнает, как ей повезло, что этот мужчина любит ее.

Райна вздрогнула от осенившей ее идеи. Эрик хочет, чтобы она помнила о временных рамках, пусть так и будет. Надо только подтолкнуть Рика и Кендалл в нужном направлении.

Порвав визитку риелтора на клочки, Кендалл бросила их в мусорное ведро. Она останется здесь, она не уедет из Йоркшир-Фоллза, она не собирается спасаться бегством. Аризона уплыла куда-то в сторону. Ее будущее здесь. Впервые она повернулась лицом к своим страхам и увидела свою невысказанную мечту. И хотя мысль об этом пугала ее до полусмерти, она еще никогда не была так уверена в своем решении.

Оторвав Кендалл от размышлений, засигналил ее сотовый телефон. Чтобы утвердить себя здесь в качестве постоянного жителя, нужно будет подключиться к постоянной городской сети, решила она, открывая крышку мобильника.

— Алло?

— Привет, Кендалл, это Райна. Не могу долго разговаривать, поэтому просто слушай.

Кендалл понимающе хмыкнула. Ей нравилась мать Рика, нравилась ее напористость.

— Ничего не случилось? — спросила она.

— Страшно не люблю вмешиваться, — заявила Райна и тут же поправила себя: — О'кей, я страшно люблю во все вмешиваться, поэтому извини, что приходится делать это снова. Хоть ты и уезжаешь отсюда, я все равно хочу тебе кое-что сказать, потому что, думаю, тебе будет полезно это услышать.

Кендалл перевела дух.

— Райна, я не продаю дом Кристал.

Вот только Рик еще не знает об этом. И ее сестра тоже. Кендалл не виделась с Ханной, потому что та решила переночевать у Джинни, чтобы не оставаться под одной крышей с сестрой. Рика Кендалл пока тоже не видела. Ей трудно было понять, насколько серьезно она обидела его. Она нанесла удар мужчине, которого уже однажды предали, но который тем не менее сумел достучаться до нее.

Кендалл покачала головой. Хотя она не заслуживала ни прощения Рика, ни его любви, ей хотелось и того и другого. Но даже если Рик отвергнет ее, Йоркшир-Фоллз все равно ее дом — с того самого момента, когда тетя Кристал забрала ее к себе. К сожалению, слишком много времени ей потребовалось, чтобы понять это, иначе она сумела бы многих избавить от боли и страданий.

— Кендалл, ты меня слушаешь? Я говорю: это прекрасная новость! Твоя тетка была бы счастлива. — По телефонной линии до Кендалл донесся обрадованный голос Райны.

— Спасибо. — Кендалл перевела дух, благодарная собеседнице за теплоту и сочувствие. — Только я хотела бы сама сказать об этом Рику.

— Конечно. И, как я понимаю, сейчас моя новость стала еще важнее.

Теперь слова Райны заинтересовали Кендалл еще больше, на что та, по-видимому, и рассчитывала.

— Так что вы хотели мне сказать, Райна?

— Я знаю, кто подсунул те фотографии на слайд-шоу. Знаю, кто подставил тебя. Подожди минутку. Я в холле «Норманз гарден», и мне не хотелось, чтобы кто-нибудь меня подслушивал.

Райна замолчала. Нетерпение Кендалл росло. Сейчас, когда она собралась строить новую жизнь, приняв решение остаться здесь, ей следовало определить, как двигаться дальше. Было бы чудовищно неправильно с первых же шагов идти на столкновение с теми, кто явно желает, чтобы она убралась из города. И еще нельзя было подставлять Рика.

— Это Лайза, — прошептала в трубку Райна.

Кендалл покачала головой. Рик тоже подозревал Лайзу, но Кендалл с трудом представляла, как школьная учительница могла пойти на такие крайности ради мужчины. В то же время тогда появлялся хоть какой-то смысл. Для Кендалл было даже удобнее, если бы это оказалась Лайза. Лучше иметь дело с тем, кто не скрывается, чем с тем, кто прячется в тени, не имея явных причин ненавидеть ее. Ревность Лайзы к ней была видна невооруженным взглядом с самого начала.

— И все же это выглядит полным абсурдом. — Кендалл помолчала. — Я не сомневаюсь в том, что вы сказали, но, чтобы предпринять какие-то шаги, нужны веские доказательства.

— А как тебе тогда такое? Милдред из почтового отделения несколько лет подряд кладет в почтовый ящик Лайзы… Как бы это выразиться поприличней? Разного рода каталоги дамского белья.

Кендалл глубоко вздохнула.

— Милдред назвала хоть один?

Райна рассмеялась:

— Я как знала, что ты спросишь. Конечно, я поинтересовалась у Милдред. Судя по всему, Лайза получает многое — «Виктория сикрет», «Феминин энд флирти» и «Риск бизнес». Тебе что-нибудь говорят эти названия?

— Да. — Фото, которые показали во время шоу, были именно из «Риск бизнес». Кендалл откашлялась. Все вставало на свои места. По крайней мере теперь у врага появилось свое лицо и своя причина. — Спасибо, Райна, за то, что вы мне об этом сказали.

Собеседница на другом конце линии вздохнула:

— Знаешь, я до последнего момента сомневалась, говорить ли тебе это до отъезда. Но когда я пришла в «Норманз гарден» и увидела, как Лайза выхваляется тут, словно она — само совершенство… Ну, думаю, нет, этого я тебе не спущу. А я-то, дура, еще хотела, чтобы она закрутила роман с моим сыном! Ладно, я заканчиваю. Мне нужно идти к родным Эрика.

— Еще раз спасибо, Райна.

— Не за что, Кендалл. Ты ведь знаешь, я была для твоей тетки как родная. А ты — для меня. Ну, пока.

Телефон отключился, и Кендалл отняла трубку от уха и неожиданно осознала, что ее всю трясет. Не от страха, а от гнева. От гнева на себя и на Лайзу.

В ее размолвке с Риком никто не виноват, кроме нее самой. Лайза Бартон не добилась бы ничего, если бы Кендалл сама не была готова в испуге кинуться прочь из города. У Кендалл даже было подозрение, что если бы Лайза не выставила ее полуголую на обозрение всего города, она, Кендалл, нашла бы какую-нибудь другую причину, чтобы сбежать отсюда. В конце концов, она всегда так поступала. Но теперь — нет, такого больше не будет.

Однако Лайза должна понести наказание за свои действия. У нее нет права портить людям впечатление от ежегодного городского мероприятия. Более того, у нее нет права по причине ревности публично унижать Кендалл или досаждать ей.

Конечно, у Кендалл нет законных прав на Рика Чандлера, но ведь и у Лайзы тоже нет прав на него. И никогда не будет.

Если Кендалл вознамерилась остаться в городе, ей придется отстаивать себя как личность, у которой имеются свои права, чувства и определенные цели. Одна из которых — Рик Чандлер.

Это означает, что она должна заявить Лайзе Бартон, что той следует отойти в сторону.

Рик вошел в ресторан «Норманз гарден». Когда мать позвонила ему в участок и попросила прийти после работы на ужин с семьей Эрика, он не мог ей отказать, хотя по-прежнему злился на нее за притворство.

Однако, зная, что она поступала так исходя из его интересов, правда, весьма своеобразно понимаемых, он не мог отвернуться от нее, причинив ей этим боль. Она ведь была его матерью, и он любил ее.

Войдя в зал, Рик сразу столкнулся с Райной. Она обняла его и крепко прижала к себе. Благодарность и чувство облегчения были написаны у нее на лице.

— Как я рада! Спасибо, что пришел.

Рик тоже обнял ее и мысленно поблагодарил Господа за то, что мать здорова, хотя иногда хотелось, чтобы она была чуть-чуть менее активна. Он отступил на шаг.

— А где Чейз? — Рик понял ее так, что она пригласила на ужин с семьей Эрика и старшего брата. Романа это не касалось лишь по причине их с Шарлоттой отъезда в Вашингтон.

— Он скоро будет. — Райна отвела глаза.

Рик пока ничего не рассказывал Чейзу про материнский обман, хотя сам обижался на Романа за такое же молчание. Но Чейз был все время занят под завязку, и Рик все никак не мог увидеться с ним, чтобы поделиться новостью. Мать же вела себя как ни в чем не бывало.

Рику вдруг показалось, что этот ужин специально подстроен.

— А где родные Эрика? — Было бы удивительно, если бы они оказались тут.

— Они там, за круглым столом в углу. — Райна показала себе за плечо, на большую группу людей. — Но я думаю, тебе нелишне будет узнать, что когда появилась Кендалл…

Рик застонал. Мать подтвердила его подозрения. Она завлекла его в «Норманз гарден». Нет, сначала его, конечно, звали на ужин с семьей Эрика, но потом, когда она пришла сюда и увидела Кендалл, ей в голову тут же пришла другая идея. В душе мать все-таки оставалась прирожденной свахой.

Кендалл… При упоминании этого имени желудок Рика свело судорогой. Такое ощущение будет сопровождать его еще несколько недель. По крайней мере до тех пор, пока она не упакует вещи и не уедет отсюда. Он положил руку на плечо Райны, пытаясь заставить ее замолчать. Никакие встречи с Кендалл уже ничему не помогут. И свою жизнь он будет строить без материнского вмешательства.

Рик осторожно сжал плечо Райны, чтобы обратить на себя ее внимание.

— Куда Кендалл ходит и чем занимается — ее личное дело. Давай так и договоримся.

Райна нахмурилась:

— Хорошо, согласна. Но лучше бы тебе убедиться, что перебранка между Кендалл и Лайзой в заднем холле не переросла в потасовку. Вот это твое дело, — отрезала она и, повернувшись, направилась к круглому столу, за которым сидела родня Эрика.

Рик с трудом перевел дух. В конце концов, научится он когда-нибудь не попадать в ловушки, которые расставляет мать? Она искушала его, и он понимал это. Но в том, что Райна говорила, имелся смысл. Если Кендалл схлестнется с Лайзой, понадобится кто-то в качестве рефери. И лучше, если это будет он.

Когда Рик свернул к заднему холлу, до него громко и отчетливо донесся голос Кендалл:

— Если ты и дальше будешь мне надоедать, я вчиню тебе иск.

— Это по какому же поводу? — скучно поинтересовалась Лайза.

— О, я начну с чего-нибудь простенького! Например, с умышленного причинения эмоционального дискомфорта. Заявлю в полицию. Обвинение в травле будет отличным началом. Не сомневаюсь, что дело окажется серьезным, потому что Йоркшир-Фоллз — город маленький, а у людей долгая память.

Стоя за углом, Рик не рискнул показаться им на глаза. Но он отлично слышал воодушевление в голосе Кендалл, когда она забрасывала Лайзу юридическими терминами. Та только протяжно вздыхала.

— Я живу здесь дольше, у меня безукоризненная репутация, а тебе, кстати, нечем доказать, что я что-то такое сделала, — наконец нашлась с ответом Лайза.

— Ты так уверена? У меня есть друзья на почте.

Рик прищурился.

— А тебе известно, что компании, издающие журналы, наклеивают на обложку лейбл с именем и адресом подписчика? Имей в виду, что в следующем месяце мои друзья не постесняются отодрать обложку от «Риск бизнес», на которой будет значиться твой адрес. Это станет доказательством, что ты подписываешься на журнал, для которого я позировала. — В голосе Кендалл послышалось ликование. — Я, конечно, не адвокат, но этого будет вполне достаточно, чтобы доказать возможность деяния. Все в городе в курсе, что ты не даешь Рику проходу. Значит, и мотив у тебя имеется. Поверь мне, Лайза. Лучше не лезь. Отвали! — закончила она свой монолог.

Рик захлопал глазами от удивления. Ему еще ни разу не доводилось слышать, чтобы Кендалл с кем-нибудь говорила так прямо и жестко. Он вдруг испытал гордость за нее. За то, что она нашла в себе силы внутренне измениться. Ей явно пришлось сразиться с демонами своего детства, и она набралась опыта и стала сильнее в этой борьбе.

И это обнадеживало. Пусть детские страхи заставляют ее бежать вперед и вперед, пусть не все они еще преодолены, он не устанет надеяться, что она все же остановится. И останется с ним.

«Это моя девушка», — сказал он себе, но потом сообразил, что это не так.

— Как только ты уберешься отсюда, можешь не сомневаться — Рик тут же забудет тебя. — Лайза сделала последний выстрел.

Рик шагнул вперед, инстинктивно намереваясь защитить Кендалл от Лайзы. Но Кендалл опередила его, доказав, что не нуждается в опеке. Если требовалось, она могла со всем справиться сама.

— Заруби себе на носу следующее, — сказала Кендалл. — Первое. Я незабываемая. Второе. Я никуда не уеду. И третье. Убери свои лапы от Рика. Он мой.

Услышав эти слова, Рик поперхнулся. Перед ним забрезжила надежда. От таких фраз Кендалл, как «я никуда не уеду» и «он мой», радость захлестнула его, отметая на своем пути все сомнения. И уровень адреналина стал бы еще выше, если бы он услышал от нее такие слова напрямую.

Выйдя из укрытия, Рик вошел в холл и остановился напротив Кендалл. Позади него прошмыгнула Лайза. Он не стал ее останавливать. Кендалл сказала все, что ему хотелось услышать. И даже больше того. Но один вопрос оставался. Сможет ли она повторить ему это еще раз в глаза? Или повернется и умчится прочь?

Рик посмотрел на нее. Закрыв глаза, Кендалл стояла, прислонившись спиной к стене. Скандалы не относились к ее любимым развлечениям, Рик это знал. Но она не подкачала. Ею можно было гордиться. Неизвестно, присмиреет ли теперь Лайза, но по крайней мере Кендалл ее предупредила. В следующий раз ее проделки так легко не сойдут ей с рук.

Наконец Кендалл глубоко вздохнула. Ее грудь высоко поднялась и опустилась под лимонного цвета топом на бретельках. Рику захотелось расцеловать каждый дюйм этой нежной, атласной кожи.

«Не торопись, полегче», — остановил себя Рик, переводя дыхание. Впереди у него еще долгий путь, прежде чем он сможет вновь целовать женщину, которая держала в руках его сердце. Надо все начинать сначала.

— Поздравляю, — сказал он ей.

Кендалл удивленно распахнула глаза:

— Рик? — Она вздрогнула, похоже, не обрадовавшись его присутствию, затем спросила: — С чем поздравляешь?

— С тем, что прищемила ведьме хвост, — пояснил он, имея в виду Лайзу, и невольно улыбнулся: — Это заслуживает долгих и продолжительных аплодисментов. — Рик захлопал в ладоши в подтверждение своей мысли и чтобы сбросить возникшую между ними напряженность.

— Не знаю, прищемила ли я ей хвост, — засмеялась Кендалл, и глаза ее вспыхнули. Господи, прошло всего-то несколько дней, а как он соскучился по этим ясным глазам, по этому легкому смеху! — Но я ее предупредила.

Он кивнул:

— Я слышал.

— Ты подслушивал? — насторожилась она.

— В общественном месте не подслушивают, а слушают.

Кендалл закатила глаза:

— Один черт! И… что же ты услышал? — поинтересовалась она, покусав пухлые губы.

Рику тоже захотелось их куснуть.

— А что бы ты хотела, чтобы я услышал?

Переминаясь с ноги на ногу, она вздохнула, явно испытывая смущение.

— Рик, я не собираюсь играть в викторину.

— Я тоже. — Но он не собирался и торчать здесь как пришпиленный к женщине, которая только что снова дает ему от ворот поворот. — Просто скажи мне все, что ты хочешь, чтобы я узнал. — Рик сделал шаг к ней, отчаянно рискуя. Но если он услышит, что надо, Кендалл тоже будет рисковать. Если же не услышит, другого раза не будет. — Скажи мне.

Кендалл смотрела в это любимое лицо, в эти серьезные глаза, на этот потрясающе красивый рот. Сейчас, когда Рик стоял перед ней, она не знала, что говорить. Поэтому решила сказать все как есть.

— Мне страшно, — призналась она.

Рик дотронулся до щеки Кендалл и погладил ее. Шершавое прикосновение его руки наполнило все тело ожиданием, напомнив ей не только о телесном слиянии, но и об их эмоциональной близости. Несмотря на все старания Кендалл забыть его, связь между ними не прервалась. От этого стало легко и свободно. Рик был рядом, и она могла рассказать ему все.

Глядя в его глаза, Кендалл вдруг поняла, как много зависит от ее ответа. Она боялась, что он отвергнет ее. Смешно, но она боялась и того, что он примет ее. Сейчас на расстоянии вытянутой руки от нее лежала новая жизнь, которой она всегда себе желала и всегда боялась. Не признать этого Кендалл не могла.

Глубоко вдохнув, она сделала шаг в неизвестное, надеясь, что Рик не даст ей утонуть.

— Я остаюсь в Йоркшир-Фоллзе.

— Неужели? — Он вскинул брови. — Продолжай.

В уголках его губ обозначилась обворожительная улыбка, и Кендалл поняла, что он слышал весь их разговор с Лайзой. Но Рик заслуживал того, чтобы все услышать самому, услышать сказанное другим тоном и в другой манере, не так, как она в запальчивости говорила той ведьме, как вполне справедливо Рик обозвал Лайзу.

— Я… — Кендалл замолчала и прочистила горло. Нервы ее были на пределе. Что, если он повернется и уйдет? А что, если нет?

Словно понимая ее замешательство, Рик взял Кендалл за руки и крепко сжал их. Чтобы подбодрить. Чтобы успокоить.

— Дальше, дальше…

Выдавить из себя улыбку оказалось легче и проще, чем сказать.

— Я решила остановиться здесь.

— Потому что?..

Рик еще сильнее сжал ей руки, и она поняла, что он поддерживает ее, поддерживает в ней надежду.

— Не знаю почему. В ту минуту, когда я смотрела на экран, я сказала себе: «Все, пришло время уезжать. Ты и твоя семья заслуживают лучшего».

— Кто-нибудь из нас хотя бы намекнул на это? — Рик разве что не зарычал. Свирепый взгляд сменил улыбку. Видно было, как он разозлился.

— Ну… Нет. — Никто ей ничего не говорил, она сама.

— Считаешь, что можешь принимать решения за нас? Мы тебе весьма признательны. — Рик покачал головой.

— Это оправдание для того, чтобы сбежать отсюда. — Эту фразу они произнесли в унисон.

Кендалл засмеялась и почувствовала, как ей сразу стало легче.

— Ты хорошо меня изучил.

— Именно это я и пытался донести до тебя все время. — Рик погрустнел, стал серьезным и еще более сексуальным. Если такое возможно.

— Хотелось бы пообещать, что трудностей не будет. — Она показала на себя и на него. — В смысле приноровиться друг к другу.

— Если бы я боялся трудностей, то остался бы с Лайзой. — Рик усмехнулся. Потом хлопнул себя по ляжкам и рассмеялся над собственной шуткой.

— Очень смешно.

— Надеюсь. — Рик пожал плечами. — А если серьезно, моя дорогая, все, чего я хочу, — это чтобы ты оставалась в единственном месте. Рядом со мной. Все остальное придет само собой. Обещаю. Будут, конечно, какие-нибудь заторы на дороге. Но у любой семейной пары такое случается рано или поздно.

— Семейной пары? — Кендалл отступила на шаг и уперлась спиной в стену.

Рик придвинулся, не давая ей возможности ускользнуть.

— Можно пойти двумя путями. Медленным и легким или быстрым и жестким. — Одной рукой Рик уперся в стену за спиной у Кендалл. — Я не собираюсь принуждать тебя к тому, к чему ты не готова. Но чтобы не было недопонимания, выложу все мои карты и намерения.

Кендалл согласно кивнула. Ей хотелось того же. Чтобы все было честно, заранее известно, без ошибок, без каких-нибудь неожиданностей. И никаких уверток.

— Я хочу жениться на тебе. — Свободной рукой Рик погладил ее по щеке. — Я хочу провести с тобой всю жизнь. Хочу помочь тебе воспитать сестру в придачу к парочке наших мальцов. И хочу, чтобы все это произошло здесь, в Йоркшир-Фоллзе. — Он наклонился к ней, упершись в нее лбом. Его теплое дыхание коснулось ее щеки.

Кендалл глубоко вздохнула. Ей показалось, что наконец-то она у себя дома.

— Мне тоже этого хочется. — Ее голос дрогнул, на глаза навернулись слезы. — Но вдруг я сорвусь? Я никогда не жила долго в одном месте, никогда не заглядывала вперед. Первые осложнения — и инстинкт диктует мне, что надо бежать. Самой отказаться от человека или от конкретного места прежде, чем получить отказ. Что, если…

— Тсс! — Рик прижал палец ей к губам. — Больше никаких «что, если…». Теперь ты сама поняла, в чем дело. Поэтому если вдруг сорвешься, то придешь с этим ко мне, ведь именно для этого нужны люди, которые любят нас. И я все тебе объясню, и мы переживем трудности вместе. — Рик наклонился и запечатал ей губы поцелуем. Обещание любви было в движении его языка, в том, как он по-хозяйски стал руководить ею.

Он знал ее, понимал ее и принимал такой, какая она есть. Кендалл обняла ладонями его лицо, чтобы еще теснее прижаться к нему и целовать не останавливаясь. Потом отстранилась.

— Представить не могла, что у меня будет свой дом, — прошептала она.

— Он — вот тут. — Его губы были у ее уха. — Рядом со мной.

— Мм… — Несмотря на все страхи, которые еще предстояло преодолеть, Кендалл в первый раз в жизни почувствовала себя защищенной, любимой и желанной. Это чувство она передаст своей сестре и собственным детям. От этой мысли стало тепло и легко в груди.

— Ни фига себе! — В холле эхом отозвался голос Ханны. — Джинни, иди-ка сюда, посмотри. И позови миссис Чандлер. В смысле Райну. Ого-гo, вот это да!

Кендалл покраснела, не зная, куда деваться от смущения. А Рик просто отодвинулся, выпрямился и засмеялся:

— Нам уже пора, наверное, привыкнуть, что нас все время прерывают, так ведь?

— Может, начать ее лупить? — предложила Кендалл.

— Так мы остаемся? Да или нет? — В широко открытых глазах засветилась надежда.

Кендалл усмехнулась:

— Мы остаемся.

— А где мы будем жить? Давай переедем в главный дом. Перл сказала, что для спины Элдина гостевой дом больше подойдет. Она не стала к тебе с этим приставать, потому что тебе было не до того, — заторопилась Ханна.

Кендалл взглянула на Рика, и голова у нее закружилась.

— Мы еще не зашли так далеко, тарахтелка, — ответил Ханне Рик.

— Ладно, поговорим об этом позже. Но я хочу, чтобы моя комната была фиолетовая. Можешь покрасить комнату, какую я выберу, в фиолетовый цвет?

Кендалл в шоке уставилась на свою буйную сестру:

— Давай обсудим твою фиолетовую комнату в следующий раз. Как ты вообще здесь оказалась? Разве Норман не говорил, что не пустит тебя на порог до следующего столетия?

— Говорил, но я его очаровала. — В улыбке Ханны была большая доля нахальства.

Рик повернулся к ней:

— И как же тебе это удалось?

— Сегодня утром я помогла ему помыть тарелки, и он смягчился. Означает ли это, что теперь я могу называть тебя «папочка»? Или «дядюшка Рик»? А как насчет «Эй, коп!»? — Ханна захихикала. Никогда еще Кендалл не видела ее такой счастливой. Никогда!

— Не знаю, как ты будешь его называть, но меня называй бабулей. — У Ханны за спиной появилась Райна. Она встретилась глазами с Риком. — Видишь? Я же говорила тебе, что у меня скоро будут внуки. — Обхватив девчонку, Райна стиснула ее, словно не собиралась отпускать.

— Щас задохнусь, — пискнула Ханна.

— Делай это молча. Мама, держи ее покрепче. — Рик ухмыльнулся, когда Ханна недовольно посмотрела на него. Ее лицо тут же расплылось в улыбке, потому что Райна разжала объятия.

— Теперь ты отстанешь от Чейза? — поинтересовался Рик у матери. — Ты получила Романа, потом меня. Наверное, нам стоит отправиться в «Газетт» и рассказать ему правду.

— Какую правду? — с любопытством спросила Кендалл.

— Потом скажу, — шепнул ей Рик. — Когда будем одни и голыми, — еще более проникновенно добавил он. И ткнулся в ее плечо носом.

— Фу, какая гадость! — сказала Ханна, но лицо ее так и светилось улыбкой.

Когда Кендалл встретилась взглядом с сияющими глазами Рика, то поняла, что сейчас чувствует ее сестра. Головокружение, счастье и какую-то немыслимую любовь испытывала она при мысли о своем будущем. И все это потому, что сумела разобраться со своим прошлым.

Приехав сюда как беглянка, Кендалл нашла здесь жизнь своей мечты, дом и семью, которых никогда не имела. Ей удалось приручить собственных демонов и городского плейбоя. Не так уж и плохо. Можно было себе в этом признаться.