Плиомикон, том I

Глава 4

В большом грузовом лифте, расположенном у связанного со станцией длинными рельсами входа в административное здание, ехали шестеро. Техей со Стефаном жались к дальней стене лифта, петрамант разглядывал прочих. Родителей своего нового знакомого он уже знал — Агамнон, глава службы внутреннего контроля, местной структуры охраны правопорядка, сдержанно улыбался, то и дело поправлял очки на длинном, тонком носу. Зефа, его жена и мать Стефана, нетерпеливо стучала носком ботинка по металлическому полу, чем напоминала своего сына — она командовала службой контрразведки, тайной полицией, выискивающей в горячем цехе шпионов холодного. Кроме них здесь был Валах — мужчина лет тридцати с длинным шрамом, пересекающем левый глаз, глава силовой службы, что занималась организацией атак на холодный цех, и Меркат, вождь семьи. Во всяком случае, так он себя называл — в действительности же даже Техей со своей природной наивностью понимал, что в цехе вовсю идет борьба за власть между двумя сторонами одного и того же племени, и поэтому звание вождя (который здесь избирался голосами благородных) было весьма условным.

Смущало мальчика другое — почему все службы, имеющиеся у этого племени, так или иначе связаны с силой, войной и агрессией? Это же термоманты, один из столпов, на которых держался весь Плиос — именно от них зависела жизнь в нагретых жестоким солнцем цехах верхних уровней и промерзших, леденеющих цехах уровней, что были скрыты к глубине макрозавода. Где технические службы, где обслуживающий и технический персонал? Почему все благородные задействованы в конфликте? Занимается ли вообще кто-то обслуживанием терморегулирующих машин, или соседние цеха медленно умирают от кошмарных условий, в которых они находятся из-за простоя местного племени?

На эти вопросы мальчик пока не имел ответов, лишь разглядывал людей, что его окружали. Собственно, спуск на уровень ниже, в литейный цех, был достаточно рискованным мероприятием — делегация из высших чинов горячего цеха отправилась туда для переговоров с холодным цехом о возможном прекращении огня на какое-то время. К переговорам враждующие стороны призвал лично Архитектор, что управлял этим регионом, и это больше всего прочего удивляло Техея. Причина такому могла быть всего одна — ситуация становилась настолько критической, что разделять и ссорить народ уже было опасно для всех, включая Архитекторов. Внутренние распри были хороши, когда нужно было не допустить организованного восстания, но в этом случае они приняли форму совершенно ненормального, пожирающего племя конфликта.

Примечательным Техею казался Меркат, вождь. Все местные были смуглыми, однако у него кожа была темнее, чем у кого-либо здесь, и это при том, что и чернокожим он не был. Вероятно, в его генеалогическом древе были выходцы из загадочного африканского континента, который мелькал в рассказах бардов, но в целом он оставался хоть и человеком темнокожим, но с типичными для жителей Плиоса эллинистическими чертами лица.

Наконец, лифт с грохотом резко остановился. Меркат, что стоял впереди всех, открыл скрипучую сетчатую дверцу и вышел наружу первым. Делегация оказалась в большом, вытянутом в длину литейном цехе, где в тусклом свете ламп под потолком виднелись черные, огромные плавильные котлы и желоба для расплавленного металла под ними. Цех пустовал, в нем было тихо и спокойно, словно никто не заходил сюда уже очень давно. Стены и потолок опутаны сетью труб из различных материалов, охладительными радиаторами, системами отвода шлака и всем прочим, что имело место быть в любой литейной.

— А еще ниже — мастерские, — негромко сказал Стефан, положив руку на плечо Техея. — Там раньше изготавливали кучу всего, станков там уйма, ленты конвейерные.

— И никто там не работает? — спросил, взволнованно сдвинув брови, Техей.

— А как работать? Своих пошлем — их прирежут тут же. И мы чужих не пускаем.

— Но… — Техей хотел было возразить, заметить, что это очень уж странная логическая цепочка, но замолк, когда впереди показались фигуры делегации холодного цеха.

Вперед медленно шли люди в похожих, отличающихся только цветом скафандрах. Если благородные горячего цеха носили черные, то в холодном цехе было принято носить белые. Людей с другой стороны пришло столько же, сколько и со стороны пиров — так себя называли благородные горячего цеха. Разумеется, это если не считать Техея, который, вообще-то, попал сюда как сторонний свидетель переговоров и просто не мог отказаться. У другой стороны, впрочем, тоже был подобный человек — некто в богатом, расшитом золоте длинном алом халате, под которым виднелась черная узорчатая рубашка и бардовый галстук. Лицо человека было скрыто тонкими золотыми цепочками, ниспадающими с широкополой с круглым верхом шляпы.

Делегации остановились в нескольких метрах друг от друга. Вперед вышли вожди семей, едва сдерживающиеся от того, чтобы не порвать друг друга на куски. Конфликт, что разгорелся между ними, не мог быть решен простыми переговорами, это понимали все, однако из уважения к высшей власти обе стороны все-таки согласились хотя бы попытаться договориться о сотрудничестве, и выбрали для переговоров заброшенный по их вине литейный цех.

На высоком балконе, откуда просматривался весь цех, появился еще один. Старик уставшего вида, повидавший многое, с грустью взирал на собравшихся внизу людей. Он держался гордо, хоть в его глазах и читалась ужасная усталость, а длинный, теплый кафтан был помят от долгого ношения.

— Вы все знаете зачем я вас здесь сегодня собрал, — вздохнул он, и все обратили лица в сторону высокого балкона. — То, что происходит в Ладцали, переходит все возможные границы. И я попрошу меня не перебивать.

Главы семей переглянулись, между ними словно сверкали молнии.

— По итогам этого собрания вы, термоманты, должны договориться о перемирии и совместном использовании производственных линий. И это не предложение, а приказ.

Напряжение все нарастало. Казалось, что вот-вот грянет буря, начнется потасовка между пусть и невооруженными, но весьма мотивированными благородными. Каждый из них был готов броситься прочь, найти хоть что-то, чем можно убить человека и сражаться до последней капли крови.

— Мне неважно, кто из вас станет полноправным вождем обоих цехов или как вы решите делить власть. Но вы обязаны подготовить мирное, подчеркну, МИРНОЕ соглашение о сотрудничестве к концу переговоров. Мое требование всем понятно?

Никто не стал высказываться. Члены племени молча со злобой, ненормальной и нечеловеческой, взирали друг на друга, скрипя зубами, как бешенные псы.

— Отлично, — устало кивнул Архитектор. — В таком случае, слово представителю ЦБ. Он подготовил отчет о том, во сколько обошлись простои на производстве.

С этими словами Архитектор, запахивая кафтан, и ушел прочь, в скрытую от посторонних комнату, путь к которой наверняка имелся только в атласе. Техей, дрожавший от страха на протяжении всей речи, наконец выдохнул. Выходит, местный Архитектор не охотится за ним, а значит все еще была возможность по-тихому уйти из этого цеха, не привлекая к себе внимания, и добраться до центральной АЭС своими силами.

— Кхм-кхм, — раздался из-под звенящих цепочек скучный, полный бюрократического формализма голос. — Итак, конфликт в цехе Ладцали обошелся местному региону потерями в три миллиона, сто тринадцать тысяч, сто пятьдесят одну платиновую комматию. Сумма актуальна на момент моего отбытия из бюрокластера, в данный момент, разумеется, еще выше. Цены взяты из наших источников, изучающих черный рынок.

— Вот так вы, капиталисты сраные, и мыслите… — прорычал вождь холодного цеха, едва не брызжа слюной. — Деньги, деньги… Много вы заплатили Архитектору чтобы загнать нас в эту ловушку, а, Меркат?

— Я не разговариваю с генетически неполноценными уродцами, отравленными хладагентами с момента зачатия, — зашипел в ответ вождь горячего цеха. — И разве это не вы подстроили этот бред, а? Решили собрать всех в одном месте…

Напряжение достигло предела. Лишь вежливый, скучный и гнусавый голос представителя ЦБ вернул всех в нормальное, не наполненное ненавистью состояние:

— Я попрошу всех успокоиться. Для вас, господин Агер, я подготовил доклад другого рода. С вашего позволения.

Вождь холодного цеха отступил на пару шагов назад, коротко, раздраженно кивнул. Бюрократ прокашлялся и пролистнул страницу на устройстве с электрочернильным экраном.

— Итак, простой производства обошелся Плиосу потерями приблизительно девятнадцати тысяч плебеев. Это, разумеется, не считая тех, что погибли во время конфликта между вами, чисто сопутствующие жертвы. Голод, жажда, недостаточное обслуживание машин отопительных и охладительных систем, дефицит деталей. Число, разумеется, актуально на момент моего отбытия и сейчас, как я полагаю, гораздо выше.

Техей шумно сглотнул, чувствуя, как у него дрожат от волнения колени. Девятнадцать тысяч людей, что либо сгорели, спеклись заживо, либо замерзли. Либо… Очень много уж было этих "либо". Страшно подумать, что нарушение работы всего одной части сложного человеческого механизма Плиоса приводило к настолько серьезным, страшным последствиям. Мальчик чувствовал, как ему становится хуже, как голоса снова заполоняют его голову, а поток сознания уносит его куда-то, откуда он уже не сможет нормально воспринимать реальность.

— Ты чего? — шикнул на него Стефан и поднял друга на ноги. — Вот, это поможет.

Стефан вынул из специального отсека скафандра небольшой пистолет для инъекций и прежде, чем Техей успел возразить, вколол ему еще одну дозу чудодейственного препарата. Петрамант сделал глубокий, шумный вдох и тут же пришел в себя. Голоса затихли в его разуме, почти его не беспокоили, мысли стали чистыми, как строительная сталь высшего качества. Хотелось прыгать, бегать… Нет, летать! Летать, как тогда, с не-Каем.

— Ух! — воскликнул, не сдерживая себя, петрамант, чем обратил на себя внимание всех присутствующих. Он, однако, ничуть не смутился, как это бывало в обычных ситуациях, а наоборот, был рад, что теперь внимание людей переключилось на него. — А позвольте я выскажусь!

Главы цехов переглянулись. Архитектор если и наблюдал сейчас за происходящим, то не показывал этого, не высовывался наружу из своего убежища. Представитель ЦБ, впрочем, был не против, и Техей подошел к нему. Бюрократ отошел на пару шагов, платком прикрывая свой нос под шляпой с цепочками. Прочистив горло, как это делал представитель, Техей громко, с выверенно интонацией начал свою речь, которая все-равно из-за его голоса звучала как воспоминания о каком-нибудь усопшем:

— Я ПРИШЕЛ ИЗДАЛЕКА!

Стефан жестом показал Техею, чтобы тот был чуть потише. Альбинос втянул голову в плечи, бегая глазами по людям перед ним, и продолжил уже тише, спокойнее:

— …издалека! Видел я много всякого… Разного… — в голове мальчика его речь звучала куда более структурированно и стройно, совсем не так, как получалось сказать на деле.

— Давай ближе к делу, кочевник, — раздраженно поторопил его воэдь холодного цеха Агер. — И без тебя есть чем заняться.

— Кхм-кхм… — Техей окончательно сдулся и смирился с тем, что оратор из него никакой. Микстура, впрочем, еще действовала, поэтому он нашел в себе силы закончить мысль: — Среди петрамантов тоже есть много разных профессий. Я вот жестянщик, а человек, жена которого сшила мой первый комбинезон — специалист по блочным конструкциям. Я думаю, что ваша вражда не имеет под собой ничего существенного, поэтому вам нужно снова стать единым племенем.

— Чего-о-о?! — сердито воскликнул вождь Меркат. — С этими свиньями?! С этими мутантами морозильными?!

Техей взглянул на людей из холодного цеха. Внешне они совершенно не отличались от тех, что привели его сюда, вниз, и мальчик совершенно не понимал, в чем причина такой радикальной нетерпимости к специалистам по холодильным системам.

— Да с этими грязными, жадными капиталистами, которые за счет нас живут в роскоши, я бы и корку хлеба не поделил, не то что племя! — поддержал Мерката Агер. — Их надо выполоть, как сорняки, растоптать, сжечь и развеять прах по ветру!

— Если только мы не..!

— Ах так..?!

— Да вы..!

Техей и его мрачный, полный печали голос снова затерялись в гомоне спорящих, грызущихся без причины людей. Лишь Стефан, явно с трудом себя сдерживая, не ввязывался в перепалку, а вместе с ним — юная, лет одиннадцати девочка из холодного цеха и представитель ЦБ. Но они стояли по разные стороны баррикад и хоть и не разделяли агрессии своих родичей, тем не менее не могли хотя бы отойти в сторону, укрыться от этого шума. Бюрократу, впрочем, все это было неинтересно, он молча перелистывал стилусом страницы в своем портативном устройстве, а вот девочка, судя по всему, готова была заплакать. Ее узкие, хрупкие плечи дрожали от едва сдерживаемых слез, глаза беспокойно бегали по ругающимся, готовым убивать родственникам.

— Думаю, вы не будете против составить мне компанию. После всего этого я отправлюсь на север, к главной АЭС, там я предстану с отчетом перед высшей палатой ЦБ. Ваши слова как стороннего свидетеля мне очень бы помогли.

— Правда? Можно с вами?! — едва не засиял от счастья Техей. — Мне как раз туда и надо, буду рад!

— Прекрасно, — без особого энтузиазма, с ноткой презрения, ответил бюрократ и, выключив устройство, удалился.

Термоманты же все так и продолжали собачиться между собой, едва не брызжа пеной изо рта, хотя, кажется, до этого недолго оставалось. Девочка теперь сидела на полу, обхватив колени руками и спрятав свое лицо и тихо плакала. Стефан все порывался броситься к ней, но путь ему преграждали люди из холодного цеха. Заметив это, Техей сам, пользуясь тем, что термоманты слишком заняты друг другом, подбежал к плачущей девочке и накрыл ее грязным брезентом со своих плеч. Она подняла заплаканные, красные от слез глаза, глядя на странного беловолосого юношу, и, кажется, немного успокоилась.

— Что это ты творишь?! — женщина из холодного цеха, смуглая, но при этом светловолосая, кинулась к девочке и Техею, оттесняя его от нее. — Пошел прочь, бродяга!

Техей за свою недолгую жизнь уже привык к подобным словам. Бродяга, бомж, разносчик болезней, бездомный — как только его, петраманта, не называли. Словом, подобные слова уже давно его не задевали, но вот девочка, увидев разъяренную мать, снова начала тихо плакать от отчаяния.

Юноша отошел в сторону, видя, что люди холодного цеха отвлеклись на него и на эту сцену. Хорошо было то, что их хотя бы удалось разнять с родичами, за что Стефан беззвучно, одними губами поблагодарил петраманта. Плохо же было то, что теперь все внимание обращено на него, а это значит, что если снова вспыхнет искра, в огне окажется уже он.

— Слушайте! — выкрикнул он прежде, чем кто-либо успел начать на него словесную атаку. — Можете не прислушиваться ко мне, но выслушайте хотя бы одно! Если вы будете вот так орать друг на друга, то ничего не получится. Вы все слышали Архитектора, давайте разойдемся по разным концам цеха и подумаем над тем, что мы хотим за перемирие. Идет?

Термоманты, собравшись в черную и белую кучки, стали тихо переговариваться между собой. Предложение было дельное и могло сильно ускорить процесс переговоров. К тому же, без результатов Архитектор был не готов отпускать людей в их цеха, поэтому к какой-то средней переменной прийти все-таки нужно было.

Недовольно бурча, черные и белые термоманты стали расходиться по разным частям цеха. Он был достаточно большим для того, чтобы они не слышали и не видели друг друга, а именно этого все они сейчас и хотели. Только Стефан, отбившись от своей группы, подошел к Техею и тихо шепнул ему:

— Ты чего? Я ж тебе говорил уже что они не объединятся!

— Говорил? — удивленно переспросил Техей. — Когда?

— Ночью же. Ты чего, не помнишь что ли?

— Нет… — Техей тряхнул головой. — Я ничего вспомнить не могу, если честно. Я вообще удивлен что ты меня не прибил еще.

— Ты… — Стефан нахмурился, прищурился, пристально вглядываясь в бледное лицо друга. — Ты совсем ничего не помнишь? Вообще..?

— Ну, почти, вроде как… — неуверенно, чувствуя давление и какую-то странную надежду в голосе Стефана ответил Техей. — О чем ты?

— Я… — Стефан будто бы боялся что-то сказать, о чем-то напомнить. Слова вертелись на языке, но произнести он их не мог. — Проехали. Проехали, все. Пойду я… Это… Пойду, в общем.

Техей удивленно смотрел в спину своему уходящему прочь знакомому, искренне не понимая чем он мог так сильно его задеть. Но слова, сказанные однажды, забрать назад уже было нельзя, поэтому единственным шансом что-либо понять теперь оставалось вспомнить все, что было ночью, полной вина, смеха и запаха бензина.

Все разошлись кто куда, оставив Техея одного посреди пустого, скучного и холодного без людей цеха. Впервые за долгое время, наверное, с момента, когда он покинул родное племя, мальчик искренне не знал и не понимал что ему делать. Зачем его вообще притащили сюда, на эти странные собачьи переговоры? Чем он-то может помочь враждующим сторонам? Он вообще не знал, что едет в подобное место, где смерть соседствовала со смехом, страх — с отеческой любовью, а те, что являются, по сути, частью одного племени, не могут поделить… Да нихрена не могут поделить!

"Собачатся из-за какого-то бреда! Уроды, капиталисты… А сами не лучше, лишь бы повоевать", — думал он про себя, от нечего делать прохаживаясь туда-сюда по пыльному, черному от пятен расплавленного металла полу.

Время шло, действие микстуры заканчивалось, сознание мальчика приходило в "норму" — снова слышались странные, чужие голоса, снова путались порой мысли, а больной мозг подкидывал какие-то бредовые, не имеющие никакого смысла идеи, от которых Техею приходилось отмахиваться, как от назойливых мух. От безделья он принялся снова разглядывать запутанные, сложные карты Плиоса на украденном атласе, который так сильно хотела заполучить в свои руки преследующая его женщина.

— Зачем ты обидел Стефана, м? — раздался спокойный, с приятной хрипотцой голос в голове, осуждающий и полный горечи. — Расстроил классного парня, мужика, настоящего рабочего.

— Да-да, на таких революция и держится! — поддакивал другой, нервный, картавый голос. — Это рабочий класс, настоящий идейный человек, анархист! Не признает ни классов, ни племен! Ты должен завербовать его для подполья..!

"Подполья?", — вдруг напрягся Техей, переставая понимать о чем идет речь. — "Нет у меня никакого подполья."

— Но ты его на карандашик-то возьми, — существо, что говорило в голове у Техея, заговорщически подмигнуло.

Непонятным оставалось только то, как вернуть расположение Стефана. Он хотел пойти, найти его, извиниться перед ним, но в самом деле, что он мог ему сейчас сказать? Прости, Стефан, что чего-то тебе наобещал, будучи пьяным, а теперь все забыл? Ну бред же.

Техей тяжело вздохнул, потянулся. Он удобно устроился недалеко от середины цеха, в широком желобе для расплавленного металла. По размеру и форме он идеально подходил для того, чтобы в нем лежать, разве что ничего, что могло бы заменить подушку, у мальчика не было. Он прикрыл глаза, пытаясь расслабиться и не думать о том, как он хочет есть и как устал он от долгого, странного пути, но мысли, что роились в его голове, никак не давали ему покоя. Что будет с ним в конце? Примет ли его Эхемнос в революционерское братство? Да и что они вообще смогут? Неважно, впрочем… Главное, донести ему атлас. Отдать то, что поможет повести людей в бой, ударить врага прямо в сердце. Дальше уже дело техники, поговорить да убедить, ничего ведь сложного… Прямо как сейчас. Мальчик горько усмехнулся, понимая, что дальше будет только сложнее.

И проблемы, о которых он так думал не заставили себя ждать. Из центра цеха, там, где нависал над всем балкончик, с которого говорил с ними Архитектор, раздался громкий, истошный вопль той самой девочки. Техей тут же вскочил на ноги, побежал к ней чтобы помочь, чтобы спасти от любой опасности, что могла скрываться в этих проклятых цехах. Но то, что он увидел, повергло его в шок.

Девочка сидела, забившись в угол, под стрелу подъемного крана, вся в крови. Но кровь была не ее. В опрокинутом огромном тигеле для плавки металла лежало вспоротое от пупка до подбородка тело представителя ЦБ, его звенящая шляпа лежала неподалеку, а острый, изогнутый нож — между им и девочкой. Она убила его. Убила своими руками, но даже Техей, видевший детей-воинов аэромантов, не мог в это поверить. Сила, которая понадобилась бы для такого жестокого убийства явно не могла быть заключена в таком маленьком детском теле.

На крик сбежались и остальные. Люди из горячего цеха встали как вкопанные, в то время как те, что обитали в холодном, казалось, были готовы разорвать Техея на мелкие куски. Они хватали куски арматуры, обломки бетона, кричали на него… Однако прежде, чем начался бой, на балкон вышел привлеченный криками Архитектор.

— Что здесь происходит?! — закричал он, обратив на себя внимание людей.

— Ублюдок убил представителя ЦБ! — закричала разъяренная мать девочки, пока та тряслась от страха, обхватывая колени окровавленными руками.

— Полный бред! — возмутился Меркат и кивнул своим людям, чтобы те готовились к бою. — Кровь на вашем выродке! Петрамант невиновен!

— Она не могла..! — начал было отвечать ему Агер, но всех их вновь прервал разъяренный Архитектор.

— Ти-ши-на! — закричал он, призывая их к порядку. — Кровь на руках ребенка из холодного цеха! Как еще это можно объяснить?!

— Но господин… — мать девочки выглядела напуганной.

— Прошло всего несколько часов, а вы добрались и до человека извне! И нет бы убить петрманта, так вы добрались до человека из ЦБ! — не унимался Архитектор. Его лицо побледнело, по лбу стекали крупные капли пота.

Девочка рыдала, уже не скрывая своего голоса. Ее мать и не пыталась успокоить свое дитя, лишь зло, с ненавистью в глазах зыркала то на Архитектора, то на вражескую семью. Техей же не мог и мускулом пошевелить, так силен в нем был сейчас страх. Он сковывал его тело, пока мозг буквально горел, разрывался от мыслей, бредовых и не очень. Мальчик пытался придумать выход из положения, но если уж даже его билет наружу теперь лежал в луже собственной крови…

— За сим я приговариваю… — грозно, громогласно начал Архитектор, прокашлявшись.

— Стойте! — остановил его Техей и выбежал вперед. — Стойте, прошу! Она не может быть виновной! Она…

— Ты берешь вину на себя? — строго, глядя прямо в лицо мальчику спросил мужчина.

— Н-нет, я просто… — начал было оправдываться Техей, но Архитектор поднял руку, заставив его замолчать.

— Пусть так, — вздохнул он. — Пусть так, хорошо. Я полагаюсь на неподкупность человека извне. В таком случае, я буду ждать, пока мне не выдадут убийцу. Племя, из чьего стана вышел преступник, будет изгнано из цеха.

С этими словами Архитектор нажал на кнопку на большом пульте управления, установленном на балконе. Раздался скрежет, стук, гул, и Техей увидел, как на входы и выходы, даже на вентиляцию, опускаются тяжелые железные заслоны, изолирующие литейную от остального Плиоса.

— Чтоб меня, протокол изоляции… — негромко, со страхом в голосе проговорил вождь Агер. Техею его тон не понравился.

— Пока мне не выдадут убийцу — отсюда никто не выйдет, — поставил точку в споре Архитектор и медленно, громко цокая каблуками сапог, ушел прочь.

На несколько секунд цех погрузился в полную, давящую тишину. Не было слышно ни работы систем вентиляции, ни охлаждающих или нагревающих систем — ничего. Люди, что были внутри, оказались в полной изоляции от внешнего мира. Агер негромко шепнул что-то одному из своих спутников, а затем посмотрел на циферблат карманных часов, которые хранил в кармашке скафандра.

— Отсюда выйдет лишь одна семья, — тихо сказал он. — Не будет никакого изгнания.

Вождь горячего цеха, нахмурив густые брови, зло взглянул на своего заклятого врага. В его взгляде читался немой вопрос.

— Подстраховка… — пояснил Агер. — На тот случай, если бы это оказалось ловушкой.

Техей почувствовал, как по ногам тянет неприятный, странный холодок. Увидел, как от решетки охладительной системы валит тяжелый морозный дымок, легкий туман, стелящийся по полу.

— Что ты, сука, сделал..? — прохрипел Меркат, сжимая в руке кусок арматуры.

— Температура… — сквозь плачь ответила девочка, глядя на остальных большими, спрятанными за ладонями голубыми глазами. — Будет падать на пять градусов каждый час.

— И отключить систему можно только снаружи, — мрачно дополнил ее слова Агер.

В цехе вновь повисла гробовая тишина. Лишь каждый, кто был здесь, чувствовал, как стучит внутри его собственной груди сердце, как ухает в ушах кровь в ритм этому биению жизни. Это была последняя тишина перед тем, как разразилась буря.