Плиомикон, том I

Акт второй: Аэроцех, Глава 1

Мрак холодной, черной комнаты из проржавевшей жести окутывал, обволакивал, словно похоронный саван. Во тьме той сверкал лишь яркий, искрящийся сиреневый огонек плазмы, впивающийся в защищенные, крепкие тела воинов. Эол бился как мужчина, как защитник, но и его, сильного и стойкого, настигло лезвие гвардейского ксифоса — холодная сталь, пускающая отблески в густой темноте, вошла в тело петраманта по самый штамп, прямо у рукояти. Он упал на колени, повернул свое пожелтевшее, покрытое сетью бурых трупных пятен лицо назад, к своему воспитаннику. Шея, провернувшись на 180 градусов сдавленно хрустнула, но покойник этого, казалось, и не заметил.

— Это твоя вина, — раскрылся его гниющий рот с распухшим языком и черной трупной жидкостью, бурлящей в горле. — Это все твоя вина.

— Папа! — воскликнул Техей, пытался бежать к нему, тянулся рукой к самому родному человеку, что был у него на этом свете… Но все тщетно. — Папа, папа, стой! Подожди, папа!

Убитый все отдалялся, будто бы бежал Техей совсем в другую сторону. Взгляд его мутных, безжизненных глаз при этом был прикован к бледному, болезному лицу сына.

— Это твоя вина, — повторил покойник, лишь раскрывая рот, но не шевеля губами. — Ты виноват.

За ним, в окружении безликих гвардейцев в комнату вошел Керон. Он сердито смотрел на Техея, беспомощного и сломленного, кривил губы в отвращении.

— Зря он понадеялся на тебя, — брезгливо бросил он, раскуривая трубку. — И шага без девчонки ступить не смог. Позор племени.

— Н-нет, я..! — пытался оправдаться Техей, но никто и не думал его слушать.

— Лучше бы Эол поручил атлас Кремносу! Даже этот плебейский мальчишка бы справился лучше. Он умнее, хитрее… Не такая размазня, как ты!

— Замолчите! — закричал Техей уже наяву, очнувшись от кошмара.

Его голос эхом отражался от длинных, высоких бетонных стен канала. Мальчик вскочил на ноги, принялся беспокойно оглядываться по сторонам — вокруг все время был кто-то еще, и привлекать внимание жителей заброшенных тоннелей Техей совершенно не желал. В этот раз, впрочем, пронесло — вокруг была лишь тишина и плеск грязной воды где-то далеко внизу.

Юноша заночевал (хотя не знал который сейчас час) в небольшом помещении навроде комнаты управления. Разбитые, разобранные на запчасти пульты высились вдоль стел безмолвными, мертвыми грудами ржавого металла, как, наверное, и механизмы, которыми они когда-то управляли. В дальнем же конце комнаты, рядом с выходом, располагалось длинное, узкое окно без рамы, из которого можно было разглядеть канал, слабо освещенный прожекторами вдоль стен, большая часть из которых отсутствовала.

— Блин… — выругался про себя Техей, глядя на свой неудавшийся ужин.

Перед сном мальчик соорудил простую ловушку на мелкого зверя, оставил в качестве приманки кусочек зачерствелого сухаря. Добыча не заставила себя ждать — местные крысы, тощие и жалкие, почему-то старались держаться подальше от воды и обживали помещения на самом верху канала, такие как эта комната. Примуса, впрочем, Техей с собой не имел, а тратить газосмесь на готовку не хотел, поэтому погрузил освежеванную крысиную тушку в свернутый из жести стакан, наполненный капающей из трубы под потолком относительно чистой воды, а затем опустил в воду гвоздь с примотанными к нему проводками, подключенными к местной сети, заставляя воду кипеть. Однако сон победил мальчика быстрее, нежели голод, и тушка разварилась, а затем и обуглилась под воздействием электричества, когда вся вода выпарилась.

— Не судьба… — вздохнул он, собирая вещи и одеваясь в высушенную на пультах управления одежду.

От вещей теперь неприятно пахло чем-то кислым, как и от самого Техея, но, по крайней мере, теперь не нужно было терпеть на себе тяжелую, мокрую одежду. В комнату через узкое окно подул ветерок старого, спертого воздуха, пахнущего плесенью и мокрым бетоном. Когда его не было, впрочем, Техей то и дело ловил себя на мысли, что чувствует тянущийся откуда-то слабый запах хлорки.

"Кто-то здесь живет, это любой дурак бы понял", — подумал он про себя, застегивая молнию комбинезона. — "Странно, что до сих пор не напали."

Когда он наконец собрался и забрал все, что унес с собой из племени, мальчик в последний раз оглянулся на пустую, но почему-то лишенную пыли комнату. Тряхнув головой, он стал спускаться вниз по длинной винтовой железной лестнице, скрипучей и местами обвалившейся. Пролет за пролетом, он спускался все ниже, все ближе к воде, пролетая мимо заваренных металлических дверей, на которых виднелась облупившаяся желтая краска в форме чисел, обозначающих, по видимому, этажи.

В самом низу двери на очередной площадке не было, зато был проход обратно в тоннель, на шаткие металлические подмостки, прикрепленные к стенам. И снова Техей, продолжая свой путь, отметил про себя, что слишком уж в хорошем здесь все состоянии — даже подмостки хоть и ржавые, а держатся на свежих, почти чистых болтах. Кто-то это место обслуживал, ухаживал за, казалось, никому не нужными путями.

Чтобы шагать бодрее, Техей стал напевать под нос что-то простое, незатейливое. Четкий, математически стройный ритм, помогающий считать шаги и не погружаться в мрачные мысли. Пум-пурум, еще два шага сделано, осталось всего каких-то несколько десятков тысяч. Тонкий, листовой металл скрипел и грохотал под ногами, краем уха иногда можно было уловить плеск рыб, которые как-то приспособились к едкой среде этих проклятых вод, а где-то впереди слышался тихий, почти незаметный гул.

Техей не успел и пискнуть, как сильная, цепкая рука схватила его за шиворот, как ладонь плотно закрыла ему рот. В мгновение ока кто-то утянул его за угол, за бетонную стену, в темноту, и крепко держал, не давая вырваться. Парень потянулся к пересобранному и высушенному резаку на поясе, но неизвестный одернул его руку, прижал ее к телу.

— Молчи, придурок! Тс! — раздался из темноты чей-то шипящий, прокуренный голос.

Постепенно Техей понял, что незнакомец не пытается ему навредить. Руки крепко держали его, не давали вырваться, но вот этот человек, поняв, что Техей будет молчать, медленно убрал ладонь с его рта. Мальчик поднял взгляд и увидел в темноте длинное, вытянутое лицо человека без одного глаза, который напряженно вглядывался в плещущиеся, пошедшие рябью воды канала. Гул, что приближался со стороны станции, становился все громче, в нем проступал быстрый, жесткий ритм тарахтящего двигателя. Кто-то быстро приближался сюда на катере, и человека, что прятался вместе с Техеем, этот факт очень и очень пугал.

Свет мощного, болезненно-желтого прожектора осветил уходящий вдаль длинный тоннель. Сквозь тарахтение двигателя послышались голоса, какие-то люди что-то бурно обсуждали, гоготали. Когда их катер проплывал мимо укрытия Техея и незнакомца, последний даже затаил дыхание, зажмурился, от страха не в силах даже выглянуть наружу. Но, к счастью, лодка прошла мимо, жесткая дробь работающего двигателя стала отдаляться, все дальше и дальше, а свет прожектора становился все тусклее и тусклее, пока катер не скрылся за плавным, широким поворотом.

— Фух… — выдохнул незнакомец. — Ты совсем дурак что-ли? А если б они тебя увидели?

— Кто это, "они"? — Техей склонил голову набок, вопрошающе глядя на урода.

Тот причмокнул губами, снял с пояса фляжку с водой и сделал глоток. Техей, не видевший чистой воды с самого пищевого цеха, невольно облизнулся. Мужчина, заметив это, протянул ему фляжку, и Техей, аж засияв от счастья, приложился к ней губами, делая пару больших, жадных глотков.

— Ты не отсюда, да? — незнакомец закупорил емкость крышкой, прищурил единственный глаз. — Петрамант или украл маску?

— Техей из Ортеан, — юноша протянул ему руку, окончательно убедившись, что незнакомец неопасен. — Петрамант-жестянщик. Ну, там всего понемногу, но официально жестянщик.

— Гарт, — мужчина слабо, вяло пожал его руку. — Из безымянной залупы Плиоса.

Поджав губы и смущенно отведя взгляд в строну, Техей понимающе, медленно кивнул, сопроводив это сочувственным вздохом. Пора было отправляться в путь, но разговор явно зашел в тупик и даже и не думал заканчиваться. Нужно было хоть как-то попрощаться с незнакомцем и… Отблагодарить его? Техей не был уверен в последнем. Кто там эти люди на лодке, еще раз..?

— А это… — он указал на канал.

— Работорговцы, — шмыгнул носом Гарт. — Вашему брату-то это все похер, вас еще попробуй излови, а нас, тех, кто лишился цеха, такие ловят и продают на зой-базаре. Кого на рудники — тех вообще больше никто не видит, а кого… Ну, ты вон, вроде, ухоженный. Тебя бы в красный дом отправили.

— Но я ведь благородный, — Техей искренне не понимал, как такое вообще возможно. — Меня нельзя продавать.

— Ага. Хоп, — одним ловким, быстрым движением Гарт сорвал с головы мальчика сварочную маску. — А теперь не благородный. И что, кому ты что докажешь?

— Отдай! — воскликнул тот.

Мужчина тяжело вздохнул, присел на корточки, прислонившись к холодной бетонной стене, и протянул Техею его маску. Он сразу же надел ее обратно, недоверчиво зыркая на Гарта.

— Вас там вообще ничему не учат, в племени вашем?

— Учат. Я умею читать, писать, знаю больше четырехсот сварочных швов, я…

Мужчина сдавленно, хрипло засмеялся, и смех его перешел в недобрый кашель. Он прикрыл рот какой-то грязной тряпкой, которую вытащил из кармана, и Техей смог различить в темноте, что незнакомец кашляет кровью.

— Это вода. Испарения. Сюда сбрасывали всякую дрянь, — пояснил Гарт и убрал тряпочку обратно в карман. — А ты, все-таки, дурак. Строить умеешь, весь такой умный, а дурак. Не про науки я говорю, а про… Хм… Про жизненный опыт, понимаешь? Про то, что стоит делать, а чего лучше делать не надо. Ну, был же у тебя отец, не говорил ничего такого?

Техей нахмурился, присел рядом. Когда речь зашла про Эола, в голову ему снова ударили сотни мыслей, чувств и эмоций, многие из которых не имели имени ни на одном из человеческих языков. Горечь утраты, сожаление, стыд, желание вернуть все как было, поступить по-другому…

— Эй, — Гарт ткнул Техея в плечо кулаком. — Не спи.

— Папа… — задумчиво вздохнул парень. — Он учил меня держаться племени. Учил, что все люди разные, но всех можно понять и принять, со всеми можно найти общий язык.

— Ну и дурак, выходит, твой папа… — устало вздохнул Гарт, закрывая свой единственный глаз.

— Сам ты дурак, дядя, — обиженно, тихо сказал Техей. — Прячешься тут, как крыса, кровью кашляешь. А толку? Все-равно же поймают. Нет бы собрать народ, дождаться, когда те расслабятся, и…

— И что? — усмехнулся мужчина сипло. — Накинуться на них всем скопом, так? Без оружия, без умения драться, да? На людей с арбалетами и гарпунами. Ну-ну.

— Все еще лучше, чем прятаться по норам и терпеть, — Техей фыркнул, надвинул на лицо маску. — Но дело ваше. Хотите сидеть — сидите. А я пойду. Пусть попробуют меня взять.

Гарт не стал его останавливать, лишь покачал головой, глядя как все дальше и дальше удаляется невысокая мальчишеская фигурка по гулкому, сырому тоннелю. А сам он так и сидел на своем месте, не желая никуда выходить, ни с кем бороться и вообще попадаться кому бы то ни было на глаза. Тоннельных, диких людей устраивала и такая вот, жалкая жизнь, и плевать они хотели на возвышенные мечты и идеалы одинокого, идущего куда-то мальчика.

Через, примерно, километр Техей свернул с канала на дублирующий тоннель, сухую магистраль, уходящую влево, к другим цехам, и вперед, к узловой станции, где он мог поймать поезд до центральной АЭС. Может, конечно, придется сделать пару пересадок, но уж там, на транспорте, он доберется до места назначения за считанные дни — так ему казалось.

Вскоре, спустя еще час (или больше — времени в тоннелях не ощущаешь), Техей вышел к еще одному проходу, круглому тоннелю, пересекающему магистраль почти перпендикулярно. Это был железнодорожный тоннель, и сама железная дорога, поднимаясь над магистралью, проходила над ней, по бетонному мосту, исписанному различными надписями.

Здесь явно бывали люди, и, судя по всему, часто. На бетоне можно было прочесть как похабные словечки, так и чьи-то имена: "здесь был", многократно повторяющееся, чередовалось с мужскими, а иногда и женскими именами. Дейем, Ной, Келена, Афос, Хек… Десятки людей оставили свой след здесь, под железнодоржным мостом, и, не выдержав, Техей добавил свою, маленькую, убористую надпись на новоэллинском:

"Здесь был Техей".

Довольный, почему-то, проделанной работой, опьяненный внезапно навалившейся на него свободой (а надпись стала подтверждением — никто больше не скажет ему как и что делать), мальчик бодро зашагал прочь, по темному тоннелю, освещая себе путь тусклым экраном атласа.

"Гидроманты бы тут от страха обделались", — подумал, улыбнувшись, он. — "Мы-то привыкли к таким местам".

Энтузиазм, впрочем, быстро сошел на нет. "Мы" — короткое, но почему-то полное печальной лживости слово. Какое там "мы"? Эола продали, Техея преследуют — мальчик буквально чувствовал, что за ним по пятам, растекаясь потоком грубой силы по бесконечным тоннелям, цехам и пустым помещениям, следуют агенты Архитекторов, тянут к нему свои руки. Им нужен был атлас, а еще он был нужен Эхемносу, лидеру сопротивления.

"Сопротивление!", — вспыхнула в сознании Техея простая мысль. — "Вот кто мы! Вот кто я! Я — член сопротивления!"

Такой титул, пусть и ничем не подкрепленный, радовал Техея, пожалуй, еще больше, чем звание благородного петраманта. Его юношеская, горячая кровь вскипала, душа и сердце требовали перемен, требовали бороться с застоявшейся, дряхлой системой. Словом, Техей был обыкновенным, нормальным подростком, пусть и с печальными, меланхоличными взглядом и голосом. И желание действовать, извечное желание бороться с кем бы то ни было, с любым врагом, какой найдется, на самом деле помогало ему в эту минуту — голоса в голове, то и дело пугающие его, почти исчезли, их место заняло подростковое бунтарство.

Впереди, в конце тоннеля, виднелся свет, льющийся из маломощных ламп накаливания. Оттуда слышались голоса людей, топот множества ног — место было явно оживленное. Когда на свет вышел Техей, путь ему преградили двое крепко сложенных мужчин железных панцирях, в руках у каждого окованная железом дубинка, на поясе — оружие посерьезнее, что-то клинковое. Один из них поднял руку, вглядываясь в пришельца, изучающе осматривая его с головы до ног, и, наконец, спросил:

— Кем будешь?

— Я Техей из… — он замялся, думая, стоит ли раскрывать свою принадлежность к подполью вот так просто.

"Нет, Эол даже мне не рассказывал о таком", — тут же подсказала правильный ответ логика. — "Никому нельзя верить, папа так говорил. Лучше побуду-ка я петрамантом."

— Техей из Ортеан, — наконец выговорил парень.

Эта короткая заминка вызвала у стражей еще больше подозрений. Место было нелегальное, хозяину этого славного черного цеха — так называли нелегальные, не вписанные в бюрократический реестр цеха, действующие или только потребляющие, — было и без того не просто отваживать отсюда снующих повсюду агентов Архитекторов. Для агента, прочем, пришедший в цех юноша был как-то слишком простоват, да и торчащие во все стороны белые кудри слишком бросались в глаза, чтобы делать такого человека шпионом.

— Петрамант или украл? — стражник кивнул на маску на лице Техея.

— Маски подгоняются под размеры владельца, это же сложное устройство, — ответил юноша. — Я свою заслужил.

— Хм, — стражник усмехнулся, оба они отошли в стороны. — Ну, проходи.

В цех вела довольно хлипкая на вид помятая железная дверь с зарешеченным окошком, а вокруг нее — перегородка из арматур, которую Техей мог бы перерезать меньше чем за минуту. С другой стороны кто-то третий щелкнул большим, отлитым из меди ключом в тяжелом замке, отпер дверь и приоткрыл ее, пуская мальчика в цех.

Такого Техей не видел еще никогда за свою короткую жизнь. В просторном, уходящим далеко вперед, одной длинной, почти бесконечной улицей, простирался яркий, полный разноцветных огоньков цех. Он был похож на небольшой, но очень густонаселенный подземный город, который проектировал какой-то старый, больной на голову петрамант. Вместо привычных разделений по удобным блокам, вместо конструкционного расчета, безопасных расстояний, показателей аэрации, инсоляции и всего прочего, что, как думал Техей, нужно живому человеку — душная, тесная улица, плотно стоящие друг к другу дома, похожие на сложенные хаотично детские кубики — бетонные, жестяные, из контейнеров, цистерн и всего, что можно только представить. И повсюду огни, огни и огни, сводящие с ума, яркие и кричащие, как будто весь цвет и всю красоту Плиоса собрали в одном небольшом, скрытом от глаз посторонних цехе. И главное, что бросалось в глаза — вдоль главной дороги, каждые три метра, людей, толпящихся на улице, окружали искусные статуи в античном теле, с обнаженными или прикрытыми лишь легкой шелковой тканью сверкающими, переливающимися разноцветными огнями телами.

Раскрыв от удивления под маской рот, Техей медленно двигался в толпе людей, тесной и иногда злой — странные люди в глухих балахонах, плащах, мантиях и традиционной одежде пихались локтями, толкались, будто бы спешили куда-то. Иногда мимо общей толкучки, раздвигая поток людей, медленно проезжала железная телега, влекомая мотоблоком, в которой, внутри железной арматурной клетке, битком набиты люди, грязные, побитые и несчастные.

"Рабы", — подумал Техей. — "Точно рабы. Повезли новому хозяину."

Выскользнув из толпы людей, Техей прижался к бетонной стене ближайшего дома, встал на носочки, пытаясь разглядеть уезжавшую в тоннель, из которого пришел юноша, телегу. Какие-то люди о чем-то переговаривались подле нее, показывали стражам какие-то длинные, исписанные мелкими буквами грамоты. Человек в сиреневом балахоне сунул стражу в ладонь, оглядываясь, сверкающую монетку.

— Вам чего, молодой петрамант? — раздался над ухом голос продавца, высунувшегося из небольшого зарешеченного окошечка.

— А? — Техей обернулся, взглянул на него.

Только сейчас его глаза сфокусировались на вывеске, гласящей:

"Русалки Мерееса, голубоглазые нимфы"

— А-а… — юноша замялся, покраснел под маской и принялся быстро-быстро мотать головой из стороны в сторону. — Нет-нет, ничего!

— Ну так и пшел отсюда тогда, не топчись у прилавка, — буркнул торговец и резко, с грохотом запер окошечко.

Волнение, которое захлестнуло Техея, становилось все более и более сильным, накрывало его, словно облако газов МТ, когда в двигатель протекало масло. От огней и голосов, от шума и тесноты у него начинала болеть голова, и юноша, пройдя всего еще пару десятков метров вдоль людной улицы, свернул на тихий, безлюдный переулок, зажатый меж двух высоких, упирающихся в потолок цеха домов. Он тяжело дышал, пытаясь справиться с восторгом и возмущением, что кипели в нем одинаково сильно.

"Это ведь просто плебеи", — тряхнул головой он, стараясь не думать о рабах. — "Какое мне до них дело?"

Так его учили в племени. Плебеи все-равно плодятся, словно крысы — иные племена и вовсе контролировали популяцию своего народа, лишних людей часто меняли на ресурсы или просто бросали позади, оставляли их выживать в цехах Плиоса самостоятельно. Такие часто становились дикими.

Но все же что-то внутри него никак не могло успокоиться. Он чувствовал, что обязан помочь этим людям. Обязан сделать что-то, чтобы освободить хотя бы некоторых. Он ведь не может бороться с ненавистными Архитекторами, поддерживая при этом вот такой вот мир, полный анархии и беспредела.

Его мысли прервал скрип закрывающейся калитки. Путь, которым Техей пришел в этот переулок, теперь был отрезан, там теперь стоял высокий мужчина с длинным шокером в руке. Позади медленно шли навстречу Техею еще двое, с мэнкетчером и длинным ножом.

— Ты один здесь, мальчик? — улыбнулся первый кривой, злой улыбкой.

— Мне пятнадцать, я уже могу ходить один, — нахмурился Техей и снял с пояса плазменный резак, проверил пламя.

Незнакомцам устройство в руке Техея очень не понравилось. Они остановились на пару секунд, присматриваясь к юноше, но затем, переглянувшись, стали подължить ближе.

— Какая у тебя интересная игрушка… — прохрипел тот, что был с ножом. — Дашь посмотреть?

— А ты попробуй отобрать… — процедил сквозь зубы Техей, перекидывая пистолет резака из руки в руку, готовясь к драке.

Ничего сложного тут не было, драться Техея учили. Сперва тот, что с мэнкетчером — у него слишком длинное оружие, да еще и в узком переулке. Если сразу метнуться к нему, то он не успеет его использовать. Затем тот, что рядом с ним. Третий сбежит сам, это ясно как день.

— Ну-ка, стоп! — раздался со стороны улицы властный мужской голос.

Калитку открыли, и в переулок прошел невысокий, толстый человек в белоснежном хитоне и с красивым бархатным гиматием цвета крови поверх него. Он был немолод, не меньше пятидесяти лет, почти облысевший и на вид из самой что ни есть неприятной породы.

— Что здесь происходит?! — воскликнул он, с презрением глядя на напавших. — Как вы посмели угрожать благородному отпрыску?!

— Господин Пегаллос, да мы просто… — улыбнулся человек с ножом.

— Молчать! Напугали бедного мальчика, дикари!

Быстрым, широким шагом богатый человек подошел к Техею и положил толстую руку с жирными пальцами ему на плечо, будто бы показывая этим жестом — "он под моей защитой". Шишка явно важная, раз даже случайные похитители его послушались.

— Варвары, такого ангелочка обижать! Ну-ка, брысь отсюда! Марш, марш!

Усмехаясь про себя и глядя Техею вслед, похитители побрели прочь, восвояси. До ушей Техея донеслось всего два слова: "…не повезло".

— Напугали они тебя, бедненький? — тише, даже с каким-то теплым, искренним беспокойством спросил Техея мужчина.

— Да не особо… — протянул он, шмыгнул носом и откинул маску на лоб. — Техей из Ортеан. Благодарю за помощь.

— Брось, — усмехнулся толстяк, отмахиваясь и улыбаясь жирными губами. — Это мой долг как правителя этого славного маленького цеха, помогать людям, попавшим в беду.

"Вот он!", — тут же подумал Техей. — "Шанс! Надо захватить его в заложники, тогда можно будет подумать насчет освобождения рабов!"

— Ну что же мы стоим? — толстяк раскинул руки, улыбаясь. — Пойдем же, юный Техей! Приглашаю тебя на ужин в мою скромную обитель. Ты наверняка проголодался, ведь так? Выглядишь ты потрепанно.

— Я… — замешкался от такой внезапной щедрости Техей, не зная что ответить. — …да, вообще-то.

— Вот и славно! Пойдем же, пойдем!

Дом Пегаллоса, хозяина зой-базара, располагался в самом центре цеха. Это было большое бетонное здание, снаружи выглядящее, словно было построено из кирпича — наметанный глаз Техея сразу распознал дешевую подделку, такую стену и он бы смог сделать. Сам дом напоминал что-то отдаленно похожее на классическую эллинистическую архитектуру, но выполненную больше в стиле нео-космизма, с присущими жесткими, псевдофункциональными формами, утилизирующее древнегреческий стиль в виде фальш-колоннады и скатной крыше (бесполезной под крышей цеха, но привлекательной чисто эстетически). Подле входа (дверь была деревянной — невиданная роскошь!) стояли, словно немые стражи, две мастерски выполненные мраморные статуи, изображающие обнаженных мужчин-атлетов с копьями и большими, круглыми щитами.

— Милый дом, — сдержанно, как учил его отец, похвалил вкус хозяина Техей, заходя внутрь.

— Не разувайся, прошу тебя! — улыбаясь, уговаривал его Пегаллос. — Слуги все приберут.

Внутри убранство было чуть поскромнее, и в целом интерьер можно было описать как "уютный". Не было той помпезности, которая требовалась снаружи, чтобы показать богатство и силу, она уступала место комфортабельности и сдержанному, но не лишенному изыска стилю. Тускло горел теплый, приглушенный свет, со стен свисали узорчатые ковры, на видном месте сияли скрещенные мечи-ксифосы.

Обедать Техея пригласили в небольшую, но способную вместить человек десять обеденную комнату, где стоял длинный, с мраморной столешницей, стол. Это могла быть реплика, впрочем — фальшмрамор умели делать в других семьях петрамантов, тех, что побогаче.

— Расскажи мне, Техей, — начал разговор Пегаллос, когда подали воду и вино. — Что привело тебя на зой-базар? Сомневаюсь, что ты хочешь приобрести себе рабов.

Прохладная, кристально-чистая вода заструилась из амфоры в высокий стеклянный стакан. Техей, глядя на нее, невольно облизнул пересохшие губы. Да и наливала ее прелестная девушка в платье, являющем собой смесь костюма горничной и классического эллинистического наряда — белый костюм горничной, легкий и полупрозрачный, если описывать простыми словами.

К воде юноша, впрочем, притрагиваться не спешил. Никому нельзя верить. Нужно подгадать момент и приставить резак к жирной шее ублюдка. Вот-вот, уже почти…

— Я своего рода паломник, — ответил Техей, не поведя и мускулом. — Иду туда, куда мне сказал идти мой отец.

— Как интересно! — воскликнул, хлопнув в ладоши, Пегаллос. — И что же является конечной целью? Наверняка нечто захватывающее!

С кухни стал доноситься невыносимо привлекательный аромат жареного мяса. Техей невольно принюхался, на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как в животе урчит.

— Я бы так не сказал, — покачал головой юноша. — Но это мой долг. Таков путь петраманта, всегда быть в дороге.

— Удивительно, — Пегаллос никак не прекращал улыбаться. — Ты пей, пей. Сейчас подадут ужин. У меня прекрасная повариха. Чем ты питался в племени, Техей?

Ситуация, как и бесконечный поток вопросов, начинали надоедать юноше. Надо побыстрее схватить хряка… А вот тогда можно и поесть, когда он будет в заложниках. Рука медленно потянулась к резаку на поясе.

— Вообще-то, господин Пе…

— Просто Пегаллос.

— Пегаллос, — Техей кивнул. — У меня здесь есть кое-какое дело, тут вы правы.

Улыбка сошла с лица толстяка, словно смытая водой. Той самой, с ядом, что была в стакане.

— Дело в том…

— Ладно, довольно, — толстяк устало, лениво взмахнул рукой. — Ату его.

В тот же миг сильные руки натренированного бойца схватили Техея, лицо зажали мокрой тряпкой. Юноша вырывался, брыкался, успел даже поднять вверх, на напавшего резак, но тут едкая смесь химикатов, которую он вдыхал, начала действовать. Все тело становилось вялым, онемевшим, словно чужим. Мысли путались, становилось темно, тепло, глухо… И сознание окончательно покинуло его вместе с упавшим, повисшим на длинной трубке пистолетом резака.