По следу Аргуса

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой мы вслед за Заморышем переносимся в таинственные дали

«Там, в Самосветных Мирах, за большим Светилом Срединным и Дальними Плошками, - что там? Что кроется за их загадочным сиянием? И если когда-нибудь сойдет с вышины мыслью и голосом наделенное существо, какую Весть оно принесет нам?»

Заморыш поднимает глаза:

- Читать дальше?

- А почему ты спрашиваешь?

- Это напечатано большими буквами… ну, заглавными. А дальше идут обыкновенные.

- Ну и что? Давай! - торопим ее мы.

«Мне начинало казаться, что ничего уже никогда не произойдет, когда отворилась дверь и на пороге неслышно показался Окера-Улл.

Нет, я знала, что он придет. Знала с того самого первого дня.

Делаем по два шага навстречу друг другу. Вглядываемся. Молчим.

- Ты за мной? - спрашиваю наконец.

Он кивает. Прямой, бледный, торжественный.

Однако я почему-то не тороплюсь. Что за стенами этого дома? Не имею об этом ни малейшего понятия. Ни один звук не доходит оттуда. Что меня там ждет? А здесь, рядом, он.

Море и небо - вот все, что видно из моего окна. Они то хмурятся, то проясняются, проливаются ливнями и громоздятся валами, и все же всегда остаются одними и теми же. Теперь я выхожу навстречу неведомому».

Она снова останавливается.

- Что, опять не те буквы?

- Да нет, буквы те же. Но говорит он. Понимаете? Пусть это скажет кто-нибудь из вас, получится вроде постановки.

Беретик заглядывает ей через левое плечо:

«- Это остров Твердыни…»

«…четко выговаривает он, - подхватывает Заморыш. И продолжает без запинки: - По улице катят какие-то странные машины. Высятся дома, зеленеют деревья. И нигде ни души».

Она осторожно подталкивает Беретика.

«- Это Твердыня», - произносит тот.

«Удивительное ощущение: все движется и все как бы стоит на месте. И мы будто движемся и не движемся. И эта тишина, напряженная и зловещая. Живет ли кто-нибудь в этих высоких домах? Для кого зеленеют деревья?»

- «Мы перед Вместилищем Мудрости», - произносит Беретик.

«Поднимаю глаза. Глухая стена, серая, угрюмая. Но есть что-то в ней, есть. Серая - да, но не угрюмая. Напротив, она словно светится изнутри. На глазах у меня становится почти прозрачной.

Куда ты привел меня, Окера-Улл? Что задумал?

Не решаюсь его спросить. Вернее, не успеваю. Прямо передо мной стена расступается. Свет, что пронизывал ее, теперь льется свободно, теплый, живой. Я догадываюсь: мы пришли, меня ждут.

Круглый сводчатый зал с ослепительно серебристыми стенами. И ничего больше».

Тут наша чтица делает еще одну остановку. Но молчит и Беретик.

- Подает голос третье действующее лицо, - поясняет Заморыш. - Придется тебе, Дору, спеть эту партию.

Что ж, раз надо. Я пристраиваюсь справа:

- «Добро пожаловать, Дитя Самосветных Миров!»

«Голос раздался неожиданно, отовсюду и ниоткуда. Глубокий, размеренный, спокойный. В нем словно и стены растворились».

«Как давно мы вас ждем! Но прилетела к нам ты одна…»

«Вновь серебрятся стены. Но что это? Какие-то тени движутся вдоль них, смутные, расплывчатые. Что-то знакомое… У меня дух захватывает. Нет, быть такого не может! Тени пляшут, распадаются, вновь складываются во что-то…

Да ведь это я! Я!

Вскрикиваю. Или не я вовсе? Только эхо прокатывается под сводами.

Я с трудом прихожу в себя. Какая мертвенная тишина вокруг! И ничего, ни следа чего-нибудь на серебристых стенах. Словно все, что на них проступало, так же внезапно погрузилось в тишину и небытие.

Нет, я не желаю исчезнуть! Я вся противлюсь этому. Ведь я там не одна. Не могли же они все раствориться. Я злюсь, негодую, сжимаю кулаки. Я ничего не вижу.

И вдруг вижу все. И всех своих.

Я отказываюсь понимать происходящее. Есть ли они на самом деле? Взгляд скользит вдоль стен. И снова тонет в их бездонной пустоте.

- Зачем? Зачем вы так?

На этот раз я себя услышала. А они? Услышали ли они меня?»

- «Если ты пожелаешь их увидеть, думай о них. Думай, думай…»

«И я подчиняюсь этому невидимому властному голосу. Я думаю, сосредоточиваюсь на одном.

И вижу все».