По велению судьбы

1

Тихонько, стараясь не обращать на себя внимания, Мария вошла в церковь и притаилась в уголке. Народу было много: Алессандро Казорати был довольно известной персоной в деловых кругах Рима, хотя большую часть жизни провел в Греции, откуда родом были его мать и жена. Множество людей пришли на поминальную службу, чтобы отдать ему последний долг.

Впрочем, Марии не было никакого дела до этих людей. Ей нужен был только он, Алессандро, человек, просиявший в ее жизни так недолго и сгоревший.

Он чудесным образом преобразил мир, в котором жила Мария. Теперь Алессандро больше нет… Она посмотрела на изумруд на безымянном пальце. Вот единственный уцелевший осколок волшебного мира, последнее воспоминание о нем… В зеленых глазах девушки стояли слезы. Она еще ниже наклонила голову, покрытую черным шарфом, и безысходное горе сомкнулось над ней как пучина, поволокло в бездонную глубину. Алессандро больше не будет рядом. Никогда…

Погруженная в свои переживания, она не заметила, как служба окончилась. Лишь случайно подняв глаза, она увидела, что церковь почти пуста. Мария вскочила, зацепившись концом шарфа за край скамьи, и потеряла равновесие. Она упала бы, но сильная мужская рука подхватила ее.

— Вам плохо? — Тягучий бархатный голос с таким знакомым акцентом заставил девушку задрожать. Ее снова пронзила острая боль утраты. А голос продолжал: — Вам лучше присесть.

— H-нет…

В смятении Мария сбросила чужую руку с плеча. Совсем позабыв о том, что шарф ее все еще в плену, она рванулась — и густая масса золотисто-рыжих волос рассыпалась по плечам. Девушка невольно подняла глаза… и окаменела. Сердце бешено забилось, каждый его удар эхом отдавался в ушах.

Сверху вниз на нее глядел Георгий Демирис, пораженный встречей не меньше Марии. Он и вправду великолепен, машинально отметила она, куда лучше, чем на любительских фотографиях Алессандро. Блестящие черные волосы, дивно вылепленное лицо и крупный, необыкновенно чувственный рот. Когда взгляды их встретились, Марии показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Непроницаемо-черные глаза походили на две бездны, неумолимо притягивающие. Она словно сорвалась с высокой скалы и падала в пропасть без дна, не в силах вздохнуть или вымолвить слово. Ее охватил ужас.

— Кто вы? — хрипло пробормотал молодой человек, машинально высвобождая шарф и протягивая его девушке.

Бледная как смерть, Мария попятилась. Ноги не слушались, в голове мутилось. Георгий Демирис, тот самый ребенок, которого Алессандро и его жена Елена воспитали как родного…

— Ваш шарф…

Словно во сне Мария протянула дрожащую руку, и тут сильная рука крепко стиснула ее белые тонкие пальчики.

— Пустите… — пробормотала она, силясь высвободиться.

Все ее тело сотрясала дрожь, в глазах темнело.

— Христос Всемогущий! — Георгий уставился на старинный перстень, украшавший ее безымянный палец. — Откуда это у вас?

От изумления он невольно разжал пальцы. Воспользовавшись этим, Мария тотчас вырвала руку и бросилась вон из церкви. Она устремилась вниз по ступеням, чудом не свернув себе шею. Холодный ветер подхватил полы ее длинного черного пальто. Казалось, за спиной у нее полощутся два крыла. Она птицей летела сквозь расступающуюся толпу, потом кинулась прямо через дорогу, не слыша пронзительных гудков машин и визга тормозов…

Мария в последний раз прошла по опустевшим комнатам. Теперь, когда Алессандро не стало, уютный маленький домик походил на пустую раковину, выброшенную на берег прибоем. Уничтожив все следы своего присутствия здесь, она вскоре навсегда закроет двери этого приюта любви и вернется в свой мир. Да это все равно не продлилось бы долго, убеждала себя Мария.

Девушка очень дорожила своей свободой, но Алессандро все же удалось сделать почти невозможное. Он умолял, уговаривал, настаивал, и в один прекрасный день Мария сдалась и переехала сюда. В конце концов ей захотелось стать именно такой, какой он желал ее видеть, но она всегда знала, что рано или поздно взбунтуется…

— Я ведь жутко независимая, — ласково сказала ему Мария однажды.

— Жизнь заставила тебя стать такой, но это слишком тяжкое бремя для столь юной девушки, — ответил тогда Алессандро. — Теперь, когда я с тобой, тебе не нужна больше твоя независимость.

Мария посмеивалась над ним, прекрасно зная, что никогда ему не понять всех сложностей ее прошлой жизни, как и ей не постичь до конца его мира. Догадывалась она и о том, что ее откровенность могла бы причинить ему боль. И все же им удалось перебросить мостик через разделяющую их пропасть. Это потребовало уступок с обеих сторон, но далось на удивление легко. Хотя они все равно оставались жителями разных планет…

Просто чудо, что судьба подарила ей эти четыре месяца. Четыре месяца, полные счастья. Многие ли могут похвастаться таким богатством? Четыре месяца ее любили — страстно, самоотверженно, безоглядно. Этих сладких воспоминаний никому у нее не отнять! И кольцо, фамильное кольцо Казорати, которому сравнялось уже два столетия, принадлежит ей на законном основании. Это единственное ее наследство. Алессандро надевал перстень ей на палец, не скрывая слез.

— Отныне его снова будут носить с полным на то правом!

Мария вспомнила изумление Георгия, смешанное с яростью, когда он узнал кольцо, и с ее губ сорвался горький смешок. «Это всего лишь маленький сувенир. Считай, что тебе повезло, Георгий Демирис. Будь я алчной, то получила бы много больше!» — мысленно заявила она ему. Ведь Алессандро готов был положить к ее ногам весь мир! Он так обожал ее, так гордился ею, что забывал обо всем на свете, в том числе и о долге… Это было единственным предметом их разногласий.

Теперь Мария со стыдом сознавала, каких усилий стоило ей усмирить свою гордыню. И дело тут было не в несметных богатствах Алессандро, нет, Мария не думала посягать на его деньги. Ее мучило совсем другое, и она тщательно скрывала свои переживания от Алессандро, зная, какую боль это может ему причинить. В конце концов, она обыкновенная девушка. Ни зависть, ни тщеславие ей не чужды…

Георгий Демирис осиротел девяти лет от роду: его родители погибли в автокатастрофе. Алессандро и Елена заменили ему отца и мать, воспитав как родного. Алессандро очень любил говорить о приемном сыне, превознося его всевозможные достоинства и добродетели, ни разу не заподозрив, как Марии это неприятно. А она потихоньку корила себя за неуместную глупую ревность…

Мертвая тишина, царящая теперь в доме, была мучительна. Мария вздрагивала от эха собственных шагов. Да, следовало уехать в тот самый день, когда умер Алессандро… Но она была так потрясена, что у нее не было на это сил. За полтора месяца до кончины Алессандро угодил в больницу с сердечным приступом. Мария первая примчалась к нему, была при нем неотлучно и ушла лишь тогда, когда узнала, что Георгий и Елена уже на пути в клинику из аэропорта.

— Останься… и к черту последствия! — умолял ее тогда Алессандро, выведенный из себя сиделкой, не желавшей поначалу впускать Марию в палату.

— Полно, что ты говоришь? Ты не можешь поступить так со своей женой! — отвечала ему девушка.

Она отважно играла в благородство, бесконечно терзаясь оттого, что, имея больше, чем кто бы то ни было, прав находиться подле него, вынуждена навешать его украдкой.

— Ты никогда не произносишь ее имени… — тяжело вздохнул Алессандро.

Мария вспыхнула до корней волос и отвела глаза. Боль и чувство вины разрывали сердце на части. Елена была женой Алессандро уже более тридцати лет. Удивительно преданной, любящей женой. И все равно ее безжалостно, жестоко предали!

Девушка мышкой проскальзывала в больницу целую неделю, пока ее страх за здоровье Алессандро мало-помалу не прошел. Ведь ему исполнилось всего пятьдесят пять! Просто он слишком много работал. О, как часто и подолгу говорили они о том, что предстоит ему сделать в будущем! Кто мог тогда подумать, что будущее это продлится всего пару недель…

Выйдя из больницы, Алессандро тотчас уехал в оздоровительный круиз к берегам Греции, но в тот самый день, когда он прилетел в Рим, у него случился обширный инфаркт.

— Несколько минут — и его не стало! — прорыдала в трубку секретарша. — А с кем я говорю?

Мария никогда не звонила Алессандро в офис. Но в тот день он не пришел в условленный час на ланч, и она заволновалась.

Тогда Мария молча положил а трубку. Разумеется, нечего было и думать о поездке в Грецию на похороны… Обезумев от горя, она позволила себе лишь прийти на поминальную службу — и вот тебе на — столкнулась с Георгием!

Встреча ужаснула Марию. Давно надо было собрать вещи и рвануть домой! Но ей во что бы то ни стало надо было побыть наедине с собой, чтобы свыкнуться с утратой. Тяжкое это испытание — потерять отца всего лишь четыре месяца спустя после знакомства с ним!

— Мария Росария!

Сердце девушки глухо стукнуло, горло перехватило. В ужасе она обернулась. В дверях спальни стоял Георгий Демирис. Он тяжело дышал, красивое лицо было искажено гневом.

— Ведь так тебя зовут, да?

— Что вы здесь делаете? — спросила Мария, холодея от страха. — Как вы вошли?

— Молчи, ты, поганая рыжая лиса! — прорычал Георгий.

Внушительная фигура загораживала единственный путь к спасению. Взгляд черных глаз ужасал. Девушке казалось, что ее, словно бабочку, прикололи булавкой к стене. Но сделав над собой нечеловеческое усилие, она гордо выпрямилась. Кровь отхлынула от щек.

— Кто вы такой, и чего вам…

— Ты прекрасно знаешь, кто я! — рявкнул Георгий, делая шаг вперед.

Его поза и выражение лица не сулили ничего хорошего. Мария инстинктивно попятилась.

— Чего вы хотите?

— Стереть тебя с лица земли… но не могу. Это-то меня и бесит! Как тебе удалось убедить Алессандро сделать столь потрясающую глупость?!

— Сделать что? — одними губами прошептала насмерть перепуганная девушка.

— Как смогла ты добиться, чтобы самый достойный человек, какого я когда-либо знал, пожертвовал ради тебя честью и святостью семейных уз?

— Не понимаю, о чем вы…

— Ты разве не знаешь, что сделал Алессандро за несколько дней до смерти? — Георгий взглянул на раскрытый чемодан, лежащий на кровати, и губы его презрительно скривились. — Известно ли тебе, каковы были последние слова, слетевшие с его губ, когда он умирал у меня на руках?

Мария отрицательно покачала головой. Сознание ее туманилось, перед глазами плясали разноцветные огоньки. Нет, она не знала, что сказал Алессандро, умирая, как и не знала того, что Георгий был с ее отцом в смертный час!

Странно, но это известие принесло ей облегчение. Всякий раз, думая о его кончине, Мария сходила с ума. Теперь ей известно, что Алессандро умер не в одиночестве — Георгий был с ним рядом, а она знала, как много это значило для отца…

Георгий рассмеялся так, что внутри у Марии все похолодело. Неприкрытое отвращение сквозило в его взгляде!

— Каждое слово, с таким трудом слетавшее с его губ, было о тебе!

— О-о… — простонала Мария.

Она прекрасно слышала, какая мучительная боль звучит в его голосе, но не желала себе в этом признаваться, просто потому, что не хотела иметь с Георгием Демирисом ничего общего. Даже боли.

— Он заставил меня поклясться честью, что я исполню его последнюю волю — стану тебя защищать. А я даже не подозревал о твоем существовании! Я не понимал, о ком… или о чем идет речь до тех самых пор, пока вчера вечером не узнал, в чем именно заключается его странное желание! — Новая вспышка ярости исказила лицо молодого человека. — Он написал новое завещание. И если бы я не знал, что огласка убьет Елену, то затаскал бы тебя, сучка, по всем судам Европы! Я бы уничтожил тебя, расчетливая и алчная тварь, прежде чем отписал бы тебе что-либо!

— Новое завещание?

Смертельная бледность ее щек уступила место яркому румянцу. По крайней мере, теперь она поняла, что делает тут этот человек. Ясней ясного, что Алессандро оставил ей какое-то наследство, вопреки настойчивым уверениям дочери, что ей ничего не нужно…

Георгий глядел на нее с холодной яростью. Ноздри его раздувались.

— Еще несколько месяцев назад Елена заподозрила, что у мужа появилась другая женщина. Христос Всемогущий… Когда она поделилась со мною своими страхами, я поднял ее на смех! Я уверял ее, что Алессандро подолгу застревает в Риме только из-за дел! Как же я был наивен! Я недооценил магии юности и красоты. Не понимал, что против этих чар бессилен даже самый достойный в мире мужчина! Алессандро был просто одержим тобой… Он умер с твоим именем на устах!

— Он любил меня… — беспомощно пробормотала Мария.

По ее щекам заструились обжигающие слезы, и она резко отвернулась.

— И я готов жизнь отдать за то, чтобы этого не узнала Елена! — прорычал Георгий.

Ей все стало ясно. Георгий Демирис понятия не имеет о том, кто она на самом деле! Он считает ее любовницей Алессандро, для которой тот свил это уютное любовное гнездышко. Ах, как это смешно!

Вот только смеяться Мария не могла. Дрожащие губы плотно сжались и побелели. Алессандро сохранил их тайну. Тайну своего предательства, совершенного двадцать один год назад, он унес с собой в могилу, оберегая жену. И теперь, в память об отце, хранить этот секрет придется ей. Правда принесла бы всем лишь горе. И ради чего?..

Ей не надо наследства, которое оставил Алессандро. У нее своя жизнь, и незачем тащить в нее то, что по праву принадлежит вдове. Это было бы грехом, преступлением против морали и нравственности. А вот кольцо — это совсем другое дело. Кольцо — единственная осязаемая связь Марии с древним родом, со всеми теми Казорати, чья кровь течет в ее жилах…

— Я уезжаю… как видите. — Мария гордо подняла рыжеволосую головку и окинула высокого смуглого грека взглядом, полным открытой неприязни. — Вам не о чем беспокоиться. Я вовсе не намеревалась путаться у вас под ногами и предъявлять права на…

— Будь все так просто, я не имел бы сейчас неудовольствия беседовать с тобой! — грубо прервал ее Георгий. — Я просто-напросто вышвырнул бы тебя из этого дома!

— Да ну? — с вызовом прищурилась она.

Он взглянул на раскрытый чемодан и иронично скривил губы.

— Никуда ты не уезжаешь. Может, собралась куда-то на недельку, не более. Ничто в мире не убедит меня, что ты вознамерилась убраться отсюда навсегда!

Мария обожгла его гневным взглядом.

— О, да мы много о себе воображаем! С чего это ты решил, что я стану попусту сотрясать воздух, в чем-то тебя убеждая?

Резко очерченные скулы Георгия окрасил кирпичный румянец.

— Не старайся! Я не унижусь до перебранки со шлюхой!

Девушка была остра на язык, и тягаться в этом с нею удавалось немногим. Но такой оплеухи она не ожидала.

— Убирайся вон! — крикнула она. — Убирайся и оставь меня в покое!

— Не раньше, чем ты ответишь на один-единственный вопрос, — с ледяным спокойствием произнес Георгий, глаза его метали молнии. — Ты беременна?

Девушка потрясенно раскрыла рот, машинально оправив подол просторной домашней блузы и, заметив, что горящие глаза молодого человека устремлены на ее живот, помимо воли залилась краской.

— Если ты беременна… только в этом случае я могу понять, что заставило Алессандро так поступить!

И тут Марию осенило. Одна мысль о том, что у Алессандро может появиться ребенок, заставила кровь отхлынуть от бронзовых щек Георгия Демириса. Интересно, какое лицо стало бы у него, раскрой она ему правду? Открытие это принесло девушке странное удовлетворение.

Ведь никто не стал бы отрицать, что ребенок Алессандро Казорати, даже незаконнорожденный, мог бы претендовать на весьма существенную долю его состояния. Если бы Георгий знал, кто она такая на самом деле, то не посмел бы оскорблять ее! Ведь она дочь Алессандро, единственное его дитя, последняя из рода Казорати… и уж никак не расчетливая охотница за чужими денежками!

— Ты мне не ответила! — Георгий на мгновение отвернулся, пытаясь скрыть замешательство, но тотчас вновь устремил на девушку горящий взгляд. — Если догадка моя верна, учти: мнение мое о тебе не перемениться, но прошу прощения за то, что так грубо с тобой обошелся…

Марию охватило какое-то болезненное веселье. Неужели теперь он боится ее? Еще бы, ведь из-за нее все его планы могут полететь в тартарары! Вне всякого сомнения, он уже вообразил себя единственным и полноправным наследником Алессандро Казорати!

— Но знай, — негромко прибавил Георгий, — если ребенок родится, я буду настаивать на самой тщательной экспертизе отцовства!

Марии забавно было видеть, как этот человек загоняет самого себя в ловушку!

— Но разве это не огорчило бы Елену?

В глубине черных глаз Георгия зажглись золотые искорки.

— Как ты все точно рассчитала…

Девушка уже отчаянно жалела, что сболтнула лишнее. Но слово не воробей… Еще мгновение назад она яростно желала рассчитаться с Георгием и Еленой — и вот теперь сгорает со стыда за свою низость. Понурившись, она подошла к кровати и принялась застегивать чемодан.

— Я не беременна. Ступай с миром, Георгий. Я не представляю никакой угрозы ни для тебя, ни для Елены, — устало пробормотала она.

Тут внизу послышался звонок, и Мария вздрогнула.

— Это, должно быть, такси…

Мария направилась к дверям. Колени у нее дрожали от невероятного напряжения, но душу переполняло чувство собственного превосходства. Она никогда не придавала особого значения заверениям Алессандро, что если бы Георгий узнал правду, то раскрыл бы объятия своей маленькой сестренке… Впрочем, Алессандро никогда напрямую не называл их братом и сестрой. Нет, он лишь твердил как заведенный: семейные обязательства… семейная поддержка… фамильная честь… не в силах понять, что Мария скорее рассталась бы с жизнью, чем позволила бы кому-то себя поддерживать…

Георгий отреагировал на перспективу заполучить маленького братика или сестричку именно так, как она и предполагала, — он был шокирован, напуган… Понимал, что это недешево ему обойдется.

Мария гордо вскинула голову. Она честнее и чище Георгия Демириса, поскольку совершенно бескорыстна.

— Не смей открывать дверь! — послышался вдруг у нее за спиной голос Георгия.

Мария подпрыгнула как ужаленная.

— Какого че…

— Тсс! Молчи! — хрипло прошептал он.

Изобразив на своем личике всю меру презрения к стоящему рядом с ней человеку и будто не слыша его, она настежь распахнула входную дверь. Однако в дверях стоял отнюдь не таксист… Мария заморгала, тихонько ахнула и застыла.

Миниатюрная хрупкая женщина в черном пальто глядела на девушку во все глаза, и оливково-смуглое лицо ее медленно бледнело. Она сделала шаг назад, но тотчас замерла, глядя куда-то через плечо Марии.

Впервые встретившись с супругой покойного отца, Мария почти перестала дышать. Чудовищным усилием воли ей удалось скрыть охвативший ее ужас. Тут на плечо ей легла тяжелая горячая ладонь. Георгий что-то вполголоса произнес по-гречески, успокаивая мать, но Мария чувствовала, как напряжено его тело.

Гречанка молча взяла девушку за руку и принялась изучать изумруд, в глубине которого играли таинственные блики.

— Обручальное кольцо Казорати, — прошептала она, понимающе кивая. — Ну разумеется… Алессандро дал тебе это кольцо для нее! Какая же я глупая! Мне следовало бы догадаться… но почему ты ничего мне не сказал?

Георгий глубоко вздохнул, и Мария ощутила, что он еще сильнее напрягся.

— Mне казалось, сейчас не самое подходящее время, чтобы объявлять во всеуслышание…

— Только мужчины способны так заблуждаться… Известие о твоей помолвке обрадовало бы меня в любой день и час!

Лицо Елены озарила счастливая улыбка. Неуверенности и тревоги как не бывало. Она дружелюбно взглянула в глаза Марии.

— Скажите, как давно вы помолвлены с моим сыном?

— Помолвлена? — переспросила девушка, не веря своим ушам.

— Совсем недавно, — ответил за нее Георгий.

— Ну почему ты мне ничего не сказал? — мягко упрекнула сына Елена. — Как ты мог подумать, что твое счастье меня огорчит? Если бы ты только знал, какие ужасные мысли одолевали меня, когда я подходила к этой двери!

Тут к дому подъехало такси.

— Это за мной! — с величайшим облегчением воскликнула Мария.

— Как, вы уезжаете? Но ведь мы еще толком не познакомились! — с искренним огорчением проговорила Елена.

— Мария Росария опаздывает на самолет, мама, — пришел на помощь Георгий и, подхватив увесистый чемодан, поспешил к машине.

— Мария Росария… Какое прелестное имя, — пробормотала Елена. Казалось, на мгновение она пришла в замешательство, но тотчас овладела собой и продолжила тепло и душевно: — Простите меня за то, что явилась без приглашения, но, надеюсь, вскоре у нас будет возможность пообщаться.

— И вы простите меня за то, что я вот так исчезаю, — глухо обронила Мария, не смея поднять глаз…

Георгий уже галантно распахнул дверцу такси. Но Мария нутром чуяла, что имей он возможность от нее давным-давно осталось бы лишь мокрое место. Девушка склонилась к дверце машины, чтобы скользнуть на сиденье, но властная рука легла ей на плечо, смуглое лицо приблизилось, сверкающие черные глаза оказались совсем рядом…

— Нам надо кое-что обсудить. Когда ты вернешься?

— Никогда.

— Вернешься как миленькая — за денежками, — сказал Георгий шепотом, чтобы не услышала Елена. Видно было, как мужественно он сражается с самим собой. — А теперь я должен проститься с тобой как влюбленный жених. Господи, только б не стошнило…

— Хочешь коленом по очень чувствительному месту — действуй! — со злой усмешкой предложила Мария, сверкнув зелеными глазами.

— Ну помогай мне бог…

Сильные пальцы почти впились ей в руку повыше локтя. Склонившись, он запечатлел легчайший поцелуй на ее лбу.

До этого момента Мария была вся словно натянутая струна, но поцелуй переполнил чашу ее терпения. Она рывком высвободилась и стремительно нырнула в машину. Ей так и не удалось заставить себя помахать на прощание, хотя это могло бы сделать маленький спектакль более убедительным. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.

Она стиснула руки, лежащие на коленях. Кольцо впилось в кожу, напомнив о себе. Сама ведь напросилась… Надо было бежать во весь дух из этого дома в ту самую секунду, как она узнала о том, что Алессандро больше нет! Да и носить изумруд в открытую — потрясающая глупость…

Она вспомнила выражение лица Елены в самую первую секунду их встречи, и ее передернуло. Гречанка каким-то непостижимым образом проведала про этот дом и явилась туда на свой страх и риск, готовая ко всему. Ведь она, как и Георгий, могла отыскать единственное объяснение существованию второй резиденции Алессандро в Риме. Она уверена была, что супруг ее, столь горячо любимый и так недавно потерянный, содержал любовницу!

Марию охватило чувство вины. Не сориентируйся Георгий в создавшейся ситуации столь стремительно, как и подобает скользкому и расчетливому дельцу, что могло бы произойти? Не сделай он вида, что обручился с нею фамильным перстнем Казорати, что подумала бы Елена? Кажется, ясно…

Марии больно было видеть, какое облегчение испытала гречанка, осознав, что и этот дом и эта рыжеволосая девушка имеют отношение к Георгию, а вовсе не к ее мужу. А неожиданное и столь искреннее дружелюбие Елены сразило наповал. Мария совсем не умела лгать и изворачиваться, даже если этого требовали интересы ни в чем не повинной и достаточно настрадавшейся за свою жизнь женщины…

Елена ведь так и не смогла подарить Алессандро наследника, которого оба так отчаянно хотели… Один выкидыш следовал за другим. Лишь однажды удалось Елене доносить плод до срока, но на свет появился мертвый мальчик, и последняя искра надежды угасла.

Несчастная женщина тогда с головой погрузилась в пучину отчаянья, предоставив Алессандро одному сражаться со свалившимся на него горем. Над их браком нависла угроза. Именно в это тяжелое время Алессандро изменил жене с женщиной по имени Паола, матерью Марии… Она приказала себе не думать об этом. Да, лица Елены ей уже никогда не забыть… Удалось ли им с Георгием рассеять опасения гречанки? Удалось ли ее убедить?..

Прежде чем сесть в поезд, идущий в Милан, Мария отыскала телефон-автомат, торопливо набрала номер покинутого дома, моля бога, чтобы Георгий был еще там. Услышав в трубке бархатный голос, произнесла:

— Это Мария. Послушай, я действительно не собираюсь возвращаться. Все деньги твои. О'кей?

— Какую игру ты затеяла? Думаешь, я поверю в столь явную ложь? Елена уже ушла, и нам во что бы то ни стало надо поговорить. Если бы не ее приход, я не отпустил бы тебя. Возвращайся немедленно!

Мария скрипнула зубами. Ведь ей вовсе не хотелось снова видеть Георгия Демириса, да и на деньги ей было плевать с высокой колокольни. Позвонить ему ее заставила неспокойная совесть. Ей было не по себе от прощания с Еленой. Хотелось убедиться, что вдова отца действительно успокоилась.

— Я…

— Неужели ты думаешь, что я по своей воле трачу время на поганую уличную девку? — зарычал в трубку Георгий.

— Да знаешь ли ты, с кем говоришь? — взвизгнула Мария, не сдержавшись. У нее даже голова закружилась от ярости. — Считаешь меня круглой дурочкой, которую легко запугать? Ну так слушай, хряк-переросток! Меня не возьмешь зычным рыком и сверкающими глазами! Не на ту напал! Поганая уличная девка не желает больше видеть твоей гнусной хари!

Дрожа от злости и обиды, Мария бросила трубку на рычаг и подхватила чемодан, кляня себя на чем свет стоит за то, что позвонила. Георгий еще дешево отделался. Да, она уже не та что, что прежде… Алессандро своей любовью смягчил ее сердце, пригладил колючки…

Но теперь, когда отца больше нет, придется снова обрастать панцирем. Она возвращается в жестокий мир, покидая солнечный безоблачный рай. А мягкость в мире, откуда она родом, лишний предлог для того, чтобы схлопотать по зубам…