По заповедникам Советского Союза

АСКАНИЯ-НОВА

В истории заповедников нашей страны Аскания-Нова занимает особое место. Он зародился как первый в России частный заповедник, составляющий лишь часть широко задуманного плана по сохранению и восстановлению степной фауны юга Украины, а также созданию искусственного сообщества, в котором должны были жить обитатели степей, лесостепей и саванн всех зоогеографических областей земного шара.

Из детской забавы талантливого и пытливого мальчика, страстно любящего природу, под влиянием идей ученого-эволюциониста Жоффруа Сент-Иллера и академика А. П. Богданова об охране природы, акклиматизации животных и растений родилась мысль Ф. Э. Фальц-Фейна о создании заповедно-акклиматизационного центра.

Основатель Асканийского заповедника и зоопарка Ф. Э. Фальц-Фейн, умерший в 1920 году, почти не оставил нам литературного наследства, не считая пяти специальных статей. Однако, по свидетельству хорошо знавших его академиков Д. Н. Анучина, М. Ф. Иванова, профессоров А. А. Браунера, В. И. Талиева, И. К. Пачоского, а также путешественников П. К. Козлова, Е. В. Козловой и других, это был не только человек высокой культуры и незаурядного ума, но и широко образованный биолог и великолепный организатор.

Первая вольера для птиц, полученная Ф. Э. Фальц-Фейном в 1874 году от отца в награду за успешно выдержанные экзамены в гимназию, через 15 лет, в 1889 году, вскоре после окончания им университета в Тарту, переросла в уникальный акклиматизационный парк. В те же годы был заложен лесопарк в степи, а в 1898 году Ф. Э. Фельц-Фейн выделил участок целинной степи в 500 десятин, изъяв его из хозяйственного пользования, и объявил «защитным на вечные времена». Заповедный участок был окружен широким поясом сенокосов и вторым, внешним поясом выпасов. Пахотные земли были на самой периферии усадьбы. Такое расположение угодий оказалось исключительно важным для сохранения заповедного степного участка от засорения культурными и сорными растениями.

Заповедник непосредственно примыкал к лесопарку с искусственными прудами и каналами, где на свободе или в вольерах обитало множество зверей и птиц. Дальше простирались отгороженные участки целинной степи, где содержались антилопы, бизоны, зебры, олени, страусы.

В акклиматизационном парке широко проводились работы по приручению и одомашниванию животных. Большим энтузиастом, талантливым самородком, беззаветно преданным делу, был помощник Ф. Э. Фальц-Фейна — К. Е. Сиянко, с 1892 года на протяжении полувека отдававший свои силы любимому делу.

Результаты хорошо продуманной организации по созданию заповедника и акклиматизационного парка не замедлили сказаться. Уже в последние годы прошлого века крупнейшие ученые России, посетившие Асканию-Нова, такие, как академики И. П. Бородин и Д. Н. Анучин, профессора В. И. Талиев и Н. О. Зограф, восторженно отзывались об Аскании-Нова, называя ее «единственной во всем свете» и «неповторимой жемчужиной нашего Юга».

Глубоко интересуясь в то время новой проблемой гибридизации животных, Ф. Э. Фальц-Фейн в 1904 году предложил И. И. Иванову проводить в Аскании-Нова работы по искусственному оплодотворению животных для опытов по отдаленной гибридизации. В 1910 году на базе зоопарка возникла первая зоотехническая станция, где впервые проводились работы по искусственному осеменению лошадей и были получены первые в мире гибриды лошадей с зебрами.

Еще с 1906 года в Аскании-Нова периодически работал М. Ф. Иванов, позднее, с 1925 года, возглавивший зоотехническую станцию «Аскания-Нова», где были выведены всемирно известные новые породы овец и свиней. В своих работах, в частности при выведении горного мериноса, М. Ф. Иванов использовал метод гибридизации диких баранов с продуктивными домашними породами. Всесоюзный институт гибридизации и акклиматизации животных, организованный в 1932 году на базе этой станции, в 1940 году получил имя ее основателя — академика М. Ф. Иванова.

В годы, предшествовавшие Октябрьской революции, начались исследования заповедной степи уже тогда известными профессорами — ботаником И. К. Пачоским, зоологом А. А. Браунером и их учениками.

Развивающийся акклиматизационный парк, где было около 50 видов зверей, в том числе лошадь Пржевальского, более 10 видов антилоп, 6 видов оленей и более 200 видов птиц, посещали многие русские и зарубежные биологи — В. Алехин, Н. Кулагин, Ю. Филипченко, М. Заводовский, П. Матчи, О. Хайнрот, А. Гарнет, А. Гекк и др. Некоторые проводили здесь периодические наблюдения и ставили экспериментальные работы. Открылся парк и для широких кругов населения: с 1912 по 1917 год Асканию-Нова посетило почти 13 тысяч туристов.

В период гражданской войны наступило для Аскании-Нова лихолетье, ибо более полутора лет она находилась во фронтовой полосе, через которую проходили то немцы, то деникинцы, то махновцы, то врангелевцы. В заповедной степи стреляли во все живое. В зоопарке было уничтожено около 2/3 ценнейших животных.

В 1917 году попечителем Аскании-Нова от Временного правительства был назначен И. К. Пачоский, в 1918–1919 годах — знаменитый путешественник и исследователь Центральной Азии П. К. Козлов. Декретом Совнаркома Украины в 1919 году Аскания-Нова была объявлена народным парком. Однако продолжавшаяся гражданская война разрушала хозяйство, и только благодаря героическим усилиям служителя парка К. Е. Сиянко, председателя первого сельского Совета П. С. Кучерова и других преданных делу работников Аскания-Нова была спасена.

Как только кончилась гражданская война, в феврале 1921 года, декретом Совнаркома Украины Аскания-Нова была объявлена государственным степным заповедником. Стало восстанавливаться хозяйство и слава Аскании-Нова. Еще в годы гражданской войны и в первые годы восстановления большую организационную и научную работу здесь вели Б. К. Фортунатов, И. К. Пачоский, В. Н. Сукачев, А. А. Браунер, М. М. Заводовский.

В середине 20-х годов было проведено комплексное изучение рельефа, почв и растительности всей территории заповедника и составлены специальные карты, оборудована метеорологическая станция, проведены гидрогеологическое исследование и широкие фаунистические работы. Акклиматизационный парк был реорганизован, пополнен новыми животными, были начаты интересные работы, в том числе по восстановлению зубра методом поглотительной гибридизации.

И снова разруха в период оккупации немецкими войсками в годы Великой Отечественной войны. И снова возрождение ее в послевоенные годы, когда численность наиболее ценных видов животных в акклиматизационном парке превысила довоенные цифры.

Быстрый рост сельского хозяйства и острая нехватка достаточно квалифицированных руководителей вызывали неизбежные трудности и в Аскании-Нова. Заповедник и акклиматизационный парк периодически испытывали нажим некоторых хозяйственников разного масштаба, которые пытались то за счет выпаса скота на единственном участке заповедной степи, имеющем мировую научную и культурную ценность, покрыть бездарность своего руководства, то, спекулируя лозунгом «поднятия целины», распахать этот бесценный памятник природы. Бывали и такие случаи, когда даже лошадь Пржевальского некоторые руководители не считали нужным разводить, как не имеющую народнохозяйственного значения.

Ученые при поддержке самой широкой общественности настойчиво отстаивали Асканию-Нова — это уникальное природное явление, где естественное, первобытное сочетается с трудом пытливого человеческого разума.

ЗАПОВЕДНЫЙ УЧАСТОК ЦЕЛИННОЙ СТЕПИ. Аскания-Нова расположена у 46° северной широты и 33° восточной долготы, на почти идеальной равнине с обширными, едва заметными блюдцеобразными понижениями — подами. Наиболее крупный из них — Большой Чапельский под — периодически затапливается вешними водами, хотя он имеет всего 8 метров понижения против равнинной части степи. Берег Сиваша (Перекопского залива) находится в 30 километрах к юго-востоку от Аскании-Нова, а пристань Каховка на Днепре — в 50 километрах к западу.

Климат Аскании-Нова засушливый, с жарким продолжительным летом и относительно короткой, неустойчивой, пасмурной и периодически холодной зимой. Среднегодовая температура — 9,4°. Годовое количество осадков — 200–500 миллиметров.

Летом обычно стоят безоблачные, знойные дни, средняя месячная температура июля 23,4°, максимум 38°. Осень приходит поздно, заморозки бывают только в октябре, и погода стоит мягкая, ясная, тихая.

Снег выпадает в половине декабря и исчезает в середине марта, но снежный покров редко превышает 10 сантиметров, да и то непрерывно лежит лишь короткое время. Часты оттепели, дожди, холодные туманы, гололедица и постоянные ветры, иногда достигающие силы бури (скорость до 20 метров в секунду). Средняя месячная температура января — 3,6°, но нередко она повышается до 15°, или бывают внезапные морозы, достигающие —34°. Весна наступает в середине марта, но погода очень неустойчива и возврат холодов может быть до половины апреля. Весной постоянно дуют сухие и холодные северные ветры, иссушающие почву. В это время случаются черные бури, когда ветер со скоростью до 25 метров в секунду несет по воздуху тучи черноземной пыли.

Аскания-Нова лежит в зоне злаковых, подзоне типчаково-ковыльных степей, на солонцеватых южных черноземах, перемежающихся местами с темно-каштановыми почвами и пятнами солончаков. На днищах подов преобладают суглинки и лёсс, удерживающие дождевые и талые воды на поверхности; это приводит к периодическому заболачиванию.

Площадь заповедной целинной степи в настоящее время равна 11 тысячам гектаров. Этот массив целинной ковыльно-типчаковой степи единственный сохранившийся не только на Украине, но и во всей Европе.

Однажды распаханная степь не восстанавливается никогда. Вот почему степи Аскании-Нова столь драгоценны для науки. Только здесь мы можем изучить закономерности эволюции ковыльной степи и происхождение ее черноземов. А это единственный путь познания процессов, происходящих при распашке почвы, которые и создают нам урожай полей. Погубив этот последний в мире крохотный участок, мы навсегда захлопнем ту страницу книги природы, прочесть которую нам так необходимо. Это важно не только для познания ряда общебиологических закономерностей, но и для решения растениеводческих вопросов самого широкого плана.

А до чего хороша степь! Она одинаково чудесна как ранней весной, усыпанная красными и желтыми тюльпанами, темно-фиолетовыми и желтыми ирисами, так и летом, закутанная в серебристо-сизую дымку ковыля, переливающуюся волнами от малейшего дуновения ветерка.

В период цветения перистых ковылей между их султанами видны стройные, изящные кисти сочно-лилового степного коровяка, едва проглядывают мелкие белые цветочки песчанки, нежно-розовые гвоздики и желтый козлобородник. Кое-где поднимаются степные зонтичные, а у нор сусликов разрастаются куртины серовато-сизой полыни.

Позднее, в середине июня, когда ковыли отцветут, появятся душистые шапки желтого подмаренника, пирамидальные беловойлочные шалфеи, нежные лиловые цветочки на шарообразных, раскидистых кустиках кермека, зацветут луки, желтые степные васильки. Если лето выдалось незасушливое, на смену цветущим перистым ковылям в середине июня приходят нежно-золотистые волны длинных остей ковыля-тырсы, покрывающие степь до самого горизонта.

В асканийской степи преобладают злаки: перистые ковыли, тырса, типчак, тонконог. Для подов типичен пырей, а из разнотравья — степной подовый василек. Во влажные годы сильно развивается лисохвост, а на днищах — осоки и болотный сусак.

По классическим исследованиям И. К. Пачоского, в асканийской степи насчитывается более 365 видов растений, образующих на равнинных участках и в подах множество ассоциаций соответственно почвенным разностям.

На фоне бескрайней ровной степи темно-зеленым пятном выделяется асканийский парк площадью около 200 гектаров, которому уже более 80 лет. Он посажен по строго продуманному плану, и отдельные древесные массивы перемежаются полянами и группами кустов; это придает ему большое разнообразие и красоту. В парке растет около 150 видов и садовых форм деревьев и кустарников. Преобладает ясень, белая акация, вяз; много дуба, туи, жимолости и сирени. Над каналами и прудами склоняются плакучие ивы. Через парк с большим вкусом проложены тенистые тропинки и дорожки, то вьющиеся среди зарослей, то выходящие на поляны. Парк и пруды существуют за счет воды из артезианских колодцев.

Весной ожившая степь звенит от бесчисленных жаворонков. Больше всего малых жаворонков, аккуратные гнезда которых в едва приметной ямке на земле встречаются на каждом шагу. Только в целинной степи можно встретить похожего на него серого жаворонка. С вышины беспрерывно льются песни полевых жаворонков, а у ног по мягкой пыли дороги перебегают забавные хохлатые жаворонки. А сколько бывает здесь зимой крупных, плотно сбитых, словно точеных, степных жаворонков, среди больших стай которых можно заметить и белокрылого жаворонка. Бывает в асканийской степи и далекий северный гость — рогатый жаворонок. Словом, жаворонки — неотъемлемая принадлежность степей. Нельзя представать себе степь без чоканья и «вспышек» белых пятен на хвостах взлетающих юрких, веселых каменок. Где-то в старой норе суслика они прячут свои гнезда. Затаившись в траве, четко «бьют» перепела, слышится чистая песенка полевого конька…

Теперь уже редко где-нибудь в зеленеющей западинке можно встретить неразлучную пару изящных журавлей-красавок, спугнуть низко прижимающихся к земле, бегущих широким шагом пучеглазых степных куликов — авдоток. Кое-где еще гнездятся в степи сторожкие дрофы и стрепеты.

Редок стал и степной орел. На холмике или каменной бабе времен скифов сидит могучая шоколадно-коричневая птица, молчаливо высматривая свою добычу — серых сусликов. С неожиданной легкостью взмахнув крыльями, орел поплыл над степью, широкими кругами поднимаясь ввысь. Где-нибудь у куртины коровяка прямо на земле устроил он большое плоское гнездо из сухих стеблей трав, веточек и клочков шерсти. Два большеглазых птенца, еще нелепых, беспомощных, с широкими желтыми ртами, но уже с орлиной осанкой, откинувшись на спину, отчаянно шипят, бьют лапами и клювом протянутую руку. Чаще можно видеть низко летящего над землей степного луня или трепещущую в воздухе пустельгу. Еще нередко из-под ног с шумом вырываются серые куропатки.

Сейчас в целинной степи гнездятся 16 видов птиц, и множество их бывает на пролете. Весной слышны звонкие голоса больших кроншнепов, большими стаями кормящихся в степи; здесь можно увидеть и табунки белолобых гусей, и пары важно расхаживающих серых журавлей. По вечерам слышны голоса неторопливо тянущихся в небе лебедей-кликунов.

Зимой оскудевшая степь все же не пустынна. То там, то здесь видны большие стаи степных, полевых и малых жаворонков, кормятся грачи, сбиваются в плотные стайки серые куропатки, сотенными табунами бродят по степи зимующие дрофы, как изваяния сидят на курганах канюки-зимняки.

Парки и искусственные водоемы очень обогатили птичье население Аскании-Нова. Как только насаждения парков достигли 15 — 20-летнего возраста, а пруды и болота заросли прибрежной и водной растительностью, они начали заселяться птицами из поймы низовья Днепра и западного побережья Сиваша. Сейчас в парках гнездится около 40 видов и на водоемах около 30 видов птиц, никогда раньше не живших в Аскании-Нова. Многие птицы стали задерживаться здесь на пролетах или нашли места, пригодные для зимовки.

Так, в парке стали гнездиться скворцы, грачи, зеленушки, чернолобые сорокопуты, щеглы, садовые славки. Постоянно обитают кобчики, пустельги, галки, горлинки, кукушки, иволги, соловьи. Зимой здесь нашли приют синицы, зарянки, крапивники, зяблики, свиристели, дрозды-дерябы и различные дятлы. На прудах, каналах и болотах стало гнездиться множество крякв, а также огари, пеганки, лысухи, чибисы, камышовые луни, дроздовидные камышевки, трясогузки. Периодически гнездятся даже такие птицы, как лебедь-кликун, серый гусь, шилохвость, чирки, белоглазый нырок, поганки, речные крачки. Много водоплавающих птиц останавливается здесь на пролете, особенно много бывает кряквы. Задерживаются в парке у водоемов огромные орланы-белохвосты и красавцы соколы-сапсаны, привлеченные обилием птиц.

Разнообразие мелких зверьков в асканийской степи, как и во всех степях, невелико. Однако такие типичные виды, как общественная и обыкновенная полевка, кормящиеся травой, в некоторые годы размножаются в огромных количествах. Земля бывает буквально изрешечена их норками и исполосована тропинками. Напротив, в годы после гололедиц, когда дожди чередуются с заморозками, почти невозможно найти в степи жилую норку. Реже встречаются курганчиковые мыши, серые хомячки и степные мышовки; редки в целинной степи большой тушканчик и обыкновенный хомяк. Из бурьяна у обочины дороги можно поднять зайца-русака.

Чаще других обращают на себя внимание серые суслики, появляющиеся из своих глубоких нор ранней весной. Тонкий, отрывистый, бойкий свист суслика оживляет степь с первыми лучами солнца. В низкотравных участках всюду видны то сидящие столбиком, то быстро перебегающие, припадая к земле, то спокойно пасущиеся зверьки. За сусликами охотятся не только степные орлы, но и степные хорьки и лисицы. Среди других хищников в асканийских степях обычна ласка и как редкость встречается горностай.

Парки в Аскании-Нова привлекли летучих мышей, и в сумеречном небе постоянно можно видеть рыжую вечерницу, у прудов — малого нетопыря и кожана. В парке обитает малая землеройка и длинноиглый еж, которые изредка встречаются и в степи. Появились в парке лесная мышь и каменная куница.

В начале лета по вечерам слышится мягкая, дрожащая трель зеленой жабы. В густых сумерках у старой норы суслика можно найти и чесночницу, вышедшую на ночную охоту.

Утром на тропинках греются прыткие ящерицы, а иногда и степные гадюки подстерегают крупных кобылок, жуков и цикад. Извивающаяся водяная дорожка на глади пруда выдает присутствие ужа.

Мир насекомых степи очень богат и разнообразен. Черный жук, перекатывающий навозный шар, — такая же неотъемлемая часть степи, как песня жаворонка или норка полевки. Медленно, но настойчиво, напрягая все силы, катит жук запасы корма для своего будущего потомства, которое выведется из отложенных в шар яиц… В цветах множество усачей. Вот рыжий, а там желтый, с черными поперечными полосами, а этот похож на семечко подсолнуха. Сколько на земле разнообразных жуков-чернотелок, а в цветах — матово-зеленых, ребристых бронзовок, огромных златок. Порхают над цветами красные с черным и белым репейницы, желтые с черным махаоны, перламутровки, сатиры, белянки. В середине лета появляется несметное количество кобылок. Из-под ног с громким треском поднимаются степные кобылки, взлетают, обнажая розовые нижние крылья, итальянская саранча и голубые голубокрылки. На крупных травах сидят медлительные хищные богомолы, по дорогам бегают удивительно проворные скакуны. По вечерам на огонь лампы прилетают то зеленоватые, то желтые с розовым молочные бражники, то серые крупные вьюнковые бражники.

В асканийских степях сохранилось немало видов насекомых, в прошлом широко распространенных в степях, а теперь почти совсем исчезнувших. К числу таких относятся, например, некоторые сатиры, а также особый вид белянки, у которых на мучнисто-белом фоне серединное черное пятно, черная полоса и серо-черная вершина крыла с красным пятном в середине.

Такова сегодня фауна асканийской степи. Она обеднела пока только крупными зверями.

Так, из асканийских степей, видимо, в начале века исчезли сурки-байбаки, и только сурчины — холмики с особой растительностью на выбросах земли из глубоких нор — напоминают об их былых обитателях. В 30-х годах был предпринят опыт реакклиматизации байбаков в асканийских степях, и лет 15 они здесь жили, и даже число их возросло до 120 особей, но затем они вновь стали исчезать. В 1966 и 1967 годах вновь было выпущено около 20 сурков, и численность зверьков в 1973 году достигла примерно 100 голов.

Бесследно исчезли из степей еще в давние времена антилопа-сайгак, дикая лошадь — тарпан, зубр и олень.

АККЛИМАТИЗАЦИОННЫЙ ПАРК. Мечтая возродить исчезнувших из южнорусских степей крупных животных, Ф. Э. Фальц-Фейн решил попытаться первым восстановить сайгака, который исчез из асканийских степей, видимо, еще в конце XVIII века. В 1887 году с большим трудом из окрестностей тогдашнего Царицына (Волгограда) привезли пару сайгаков. Это был первый вид дикого копытного, привезенного в акклиматизационный парк. Позднее сайгаков завозили многократно, и они стали самыми многочисленными антилопами парка. Однако опыты выпуска их в степь на полную свободу, как и следовало ожидать, не увенчались успехом, поскольку этим широко мигрирующим животным необходимы очень большие просторы. Вскоре после выпуска они разбредались по окрестностям и погибали. По тем же причинам не принесло заметных успехов содержание сайгаков в отгороженном степном загоне площадью 100 гектаров. Хотя сайгаки жили здесь и размножались, гибель молодняка и взрослых была настолько велика, что почти уравнивала весь приплод стада.

Еще сложнее оказалось восстановить дикую лошадь. Тарпан исчез бесследно. Последняя в мире дикая кобыла тарпана была убита в декабре 1879 года, как раз недалеко, в 35 километрах, от Аскании-Нова, у села Агайман.

Однако великий русский путешественник Н. М. Пржевальский незадолго до этого открыл в Центральной Азии еще один вид дикой лошади, получившей его имя. Эта лошадь была близка к тарпану и отличалась от него только песчаной окраской (тарпаны были серые), более тяжелым складом и деталями строения зубов. Лошадь Пржевальского, уже тогда единственную дикую лошадь на всем земном шаре, Ф. Э. Фальц-Фейн и решил завезти в Асканию-Нова.

По инициативе Ф. Э. Фальц-Фейна и Е. Бихнера исследователь Центральной Азии Д. Клеменц предпринял первые попытки организовать поимку диких лошадей в природе. Через купца Н. Ассанова в городе Кобдо были найдены два опытных охотника — Власов и Захаров, которые впервые поймали весной 1898 года в Западной Гоби новорожденных жеребят. Жеребят привезли в Кобдо, однако по недосмотру они были напоены не кобыльим, а овечьим молоком, и три из них пали; вскоре пал четвертый. Летом того же года Д. Клеменц купил в Западной Гоби у торгоутского вана (князя) двух гибридных жеребят, происходящих от домашней лошади и дикого жеребца.

Весной 1899 года охотники Н. Ассанова поймали еще шесть кобылок и одного жеребчика, из которых пять кобылок осенью были отправлены в Бийск; туда же отправили и гибридных лошадей торгоутского вана. В Бийске их ждал Е. Бихнер, с большими трудностями доставивший жеребят в Асканию-Нова; по дороге один жеребенок пал. Это и были первые лошади Пржевальского, доставленные в Европу.

В 1900 году Н. Ассановым опять были пойманы кобылка и жеребчик и привезены в Бийск. По настоянию оказавшегося в городе князя Е. Ухтомского они были отправлены в Царское Село. Кобыла пала там через 10 месяцев, а жеребец Васька в 1904 году был передан в Асканию-Нова, где к тому времени были только кобылы.

В 1901 году Н. Ассанов продал в Московский зоопарк двух жеребчиков, а в 1902 году — еще одну кобылку. В 1902–1903 годах Н. Ассанов вновь доставил в Асканию-Нова 6 лошадей.

Узнав о первых диких лошадях в парке Аскании-Нова, известный торговец животными в Гамбурге К. Гагенбек предложил Ф. Э. Фальц-Фейну купить лошадей Пржевальского за очень большие деньги. Однако Ф. Э. Фальц-Фейн категорически отказался от этой сделки и не сообщил К. Гагенбеку, через кого им были приобретены эти лошади. Тогда К. Гагенбек подослал в Асканию-Нова своих агентов, которые выведали у служителей парка поставщиков лошадей Пржевальского, и в 1901 году отправил представителей своей фирмы в Бийск, где они и уговорили Н. Ассанова продать им 28 жеребят; на следующий год ими было куплено еще И жеребят. Эти лошади были проданы К. Гагенбеком в различные зоопарки мира. После этого в ряде газет и журналов Германии появились сообщения, в которых превозносились заслуги К. Гагенбека, якобы первым доставившего диких лошадей в Европу и осветившего многие неясные для науки вопросы биологии этого вида.

Д. Клеменц в 1903 году был вынужден в газете «Санкт-Петербургские ведомости», разъяснив истинные заслуги агентов К. Гагенбека, дать должную оценку сведений этих «очевидцев», со слов которых и другие стали писать о фантастических границах ареала лошади Пржевальского, несуществующих местах поимки лошадей, тысячных табунах дикой лошади и прочих выдумках.

Таким образом, в конце XIX и начале XX века были доставлены в Европу 52 чистокровные лошади Пржевальского и 2 гибрида. Однако только три пары послужили исходным материалом для разведения лошадей в Европе. В настоящее время все живущие в зоопарках и питомниках мира лошади Пржевальского (кроме Аскании-Нова) — потомки этих трех пар.

Сведения о родословных и количестве лошадей Пржевальского во всех питомниках и зоопарках мира приведены в специальных племенных книгах, издаваемых в Праге.

На 1 января 1973 года во всем мире в неволе жило 206 чистокровных лошадей Пржевальского, и страны, владеющие лошадьми Пржевальского, взяли на себя международное обязательство всемерно содействовать умножению поголовья этого животного, имеющего исключительный научный интерес.

Лошади Пржевальского уже было посвящено два международных симпозиума — в 1959 году в Праге и в 1965 году в Берлине, создан специальный комитет при Международном союзе охраны природы и ее ресурсов, имеющий своей целью изучение и охрану этого удивительного вида.

Парк Аскании-Нова, первый в мире получивший лошадей Пржевальского и первый начавший их разводить еще в 1904 году, вывел с 1904 по 1940 год 37 чистокровных лошадей и более 30 гибридов, в том числе гибрид лошади, Пржевальского с зеброй Чапмана. Во время Великой Отечественной войны часть лошадей из Аскании-Нова была увезена в Германию, остальные погибли; не осталось лошадей и в других учреждениях СССР.

Только в мае 1948 года в Асканию-Нова была снова завезена лошадь Пржевальского — жеребец Орлик, потомок младших поколений лошадей, пойманных в Гоби в 1901 году. В декабре 1957 года Аскания-Нова получила в подарок из Монгольской Народной Республики чистокровную кобылу Орлица III, которая была поймана в Гоби в 1947 году. Орлица III, единственная в мире из живущих в неволе лошадей Пржевальского, родилась на свободе. Поэтому она считается международным эталоном. Остальные лошади Пржевальского, живущие в зоопарках мира, представляют четвертое или пятое поколение лошадей, родившихся в неволе. К концу 1973 года в Аскании-Нова уже было 15 чистокровных лошадей Пржевальского.

Исключительная ценность Орлицы III и ее потомства определяется тем, что положение с лошадью Пржевальского в природе более чем угрожающее. Дикие лошади сохранились только в самом глухом районе Западной Гоби — на границе Монголии и Китая. За последние 30 лет количество диких лошадей резко сократилось в результате освоения человеком Гоби. Люди в первую очередь поселяются у открытых источников — родников, ключей, а без водопоев табуны диких лошадей не могут жить и, теснимые в безводные пустыни, погибают. Последний раз диких лошадей видели в Гоби в 1966, 1967 и 1971 годах, но нет уверенности в том, что они еще сохранились в природе. Не исключено, что асканийская Орлица III — последняя в мире лошадь, родившаяся на свободе.

На свободе, в Западной Гоби, дикие лошади Пржевальского живут в злаково-солянковой полупустыне предгорий. Здесь зимой и летом они находят укрытия от частых пылевых бурь и хорошие пастбища. Летом лошади широко кочуют, отыскивая наиболее сочные пастбища и водопои. Необходимость в широких кочевках сделала лошадь Пржевальского очень выносливой. Когда в Гоби ловили этих животных, приходилось иметь в запасе трех сменных оседланных лошадей, и то удавалось догнать только жеребят, которым не под силу длительная скачка. Ни одна домашняя лошадь не в состоянии соперничать с дикой лошадью в выносливости. Несмотря на небольшой рост, лошадь Пржевальского обладает большой силой и в драках с домашними лошадьми всегда выходит победителем. Легко справляются лошади Пржевальского и с волками.

Видимо, из поймы Днепра в асканийские степи до начала XVIII века заходили благородные олени. Их также завез Ф. Э. Фальц-Фейн в свой парк в 1894 году. В последующие годы завозили благородных оленей разных подвидов (европейского, кавказского, марала, вапити и др.). При вольном содержании в степных загонах и свободном скрещивании они образовали сложную, но устойчивую гибридную форму асканий-ского оленя, легко переносящего степной зной и отсутствие веточных кормов. Из Аскании-Нова оленей передавали в другие заповедники и охотничьи хозяйства, где они так же хорошо акклиматизировались. Например, на острове Бирючий (Азово-Сивашское заповедно-охотничье хозяйство) обитает более 1000 асканийских оленей, потомки 19 животных.

В 1902 году в парк Аскании-Нова были завезены зубры. Несколько раньше сюда привезли американских бизонов. Гибридизация бизонов с зубрами, начатая в 1908 году, дала интересные результаты. Последующее поглотительное скрещивание зубробизонов с чистыми зубрами оказалось исключительно ценным для восстановления кавказского зубра.

Так мысль о завозе в Асканию-Нова животных, исчезнувших из южнорусских степей, переросла в идею создания акклиматизационного парка степных, лесостепных и саванных животных с предоставлением им максимальной свободы.

Еще в конце прошлого и начале нашего века Ф. Э. Фальц-Фейн завез в Асканию-Нова много антилоп: африканских, куду, канну, бейзу, гну, индийскую гарну, антилопу нильгау, американскую вилорогую антилопу, а также других диких копытных, в том числе американского гривистого барана, индийского оленя аксиса, европейского муфлона, свинного оленя и др. Завозились животные и позже, вплоть до последних лет.

Из 70 видов диких копытных, завезенных за всю историю акклиматизационного парка, свыше 40 видов размножались в Аскании-Нова и дали приплод более чем 4,5 тысячи голов, из которых более 2 тысяч передано в зоопарки нашей страны или за границу. Это замечательное достижение!

Лучше других размножалась в Аскании-Нова африканская антилопа канна. От семи животных, привезенных в парк, получено более 500 голов приплода. Стадо канн в 50 голов выпасается с пастухом в открытой степи. Чтобы сделать антилоп ручными, молодых воспитывают без матерей, а самок раздаивают, получая до 700 литров молока за период лактации. Жирность молока канны — 14,2 процента, т. е. в четыре раза больше коровьего; оно вкусное, питательное и, как выяснилось недавно, обладает целебными свойствами.

Хорошо размножаются в Аскании-Нова антилопа-гну, нильгау, которые дали приплод по 200–250 голов каждая. Размножаются и зебры. Здесь можно увидеть на свободе и зебру Гранта, зебру Греви и горных зебр, ставших редкими на их родине — в Африке.

Пастух выпасает в асканийской степи и оленей; этот метод содержания оленей оказался перспективным, и его стали применять в оленеводческих хозяйствах Алтая и Дальнего Востока.

Не меньшее внимание уделялось в Аскании-Нова птицам. Так, еще в 1888 году Ф. Э. Фальц-Фейн завез в парк американских страусов нанду, в 1892 году — африканских и в 1895 году — австралийских страусов эму. От всех страусов вскоре были получены птенцы, и только эму упорствовала 20 лет. Сейчас можно видеть самца нанду, сидящего в гнезде на двух десятках яиц, которые снесли в одно гнездо все пять «жен из его гарема». К сожалению, эму, несущая яйца австралийским летом, когда у нас зима, вынуждена сидеть на искусственном гнезде в домике или «отдавать» свои яйца в инкубатор.

Исключительно разнообразны и другие птицы асканийско-го парка. Здесь обитает более 300 видов, многие из которых регулярно гнездятся. Так, в парке можно встретить или найти гнезда обыкновенного, королевского и золотистого фазанов. На прудах гнездятся лебеди-кликуны, лебеди-шипуны, серые, горные, белолобые гуси, канадские казарки, гуменники, огари, утки-мандаринки. Уже более 10 лет регулярно гнездится арктический белый гусь. В некоторые годы выводят птенцов австралийский черный лебедь, египетский гусь и другие необычайные для этих широт жители…

За 85 лет своего существования Аскания-Нова накопила ценнейший опыт по биологии редких видов животных, акклиматизации, возможностям отдаленной гибридизации и разведению животных. В 1965 г. в Аскании-Нова был заложен новый парк площадью 100 гектаров, построен новый современный антилопник, новые вольеры — более 2,5 тысячи гектаров — и приняты строгие меры по охране И тысяч гектаров заповедной степи.

Хорошая школа многих поколений биологов самых различных направлений, Аскания-Нова и сейчас служит местом практики для студентов и аспирантов. Десятки тысяч туристов ежегодно уносят на всю жизнь воспоминания об Аскании-Нова.

В целинной степи

Фламинго

Стадо копытных в загоне

Зубробизоны

Лошадь Пржевальского