По заповедникам Советского Союза

ЗАПОВЕДНИК «БАРСАКЕЛЬМЕС»

То ли гонимые нуждой, то ли спасаясь от грабежей разбойничьих шаек, несколько семей казахов вместе со своим скотом в одну из суровых зим начала XIX века перешли по льду на остров.

Остров, по слухам, славился рослым саксаулом, непугаными стадами сайгаков и хорошими пастбищами. Прошел год, за ним второй, а от ушедших на остров людей не было известий. В феврале очередной суровой зимы перебравшиеся по льду люди нашли остров пустынным. Только скелеты в обвалившихся землянках говорили о трагедии, разыгравшейся на острове. Жарким летом высохли остатки талой воды на такырах, поиски другой пресной воды ни к чему не привели. Переправиться на материк через пролив шириной всего 25 километров было не на чем… Никто из переселенцев не вернулся. Остров получил дурную славу и название Барсакельмес, что в переводе с казахского значит «пойдешь — не вернешься».

Первым исследователем Барсакельмеса был лейтенант А. Бутаков, посетивший остров в августе 1848 года. Им были описаны остров, береговая линия, проведена топографическая съемка и собраны коллекции. В команде А. Бутакова ссыльным солдатом был великий украинский поэт-революционер Тарас Шевченко, составивший прекрасный альбом видов островов Барсакельмес, Возрождение и берегов Аральского моря. Дружеское и заботливое отношение А. Бутакова к Т. Шевченко повлекло за собой строжайший выговор лейтенанту «за упущение по наблюдению за рядовым Шевченко».

В память о первом исследователе Аральского моря и острова Барсакельмес по предложению академика Л. С. Берга, посетившего остров в 1900 году, самый высокий, юго-западный мыс его назван именем А. И. Бутакова.

Перед революцией на острове хозяйничал купец по имени Петька. Несколько семей казахов, работавших на него, заготовляли саксаул, выжигали из него древесный уголь, ловили рыбу, разводили скот. Ими была построена плотина на одной из балок в северо-западной части острова, и образовавшийся пруд до сего времени сохранил название «Петькин куль».

В 1929 году на острове было организовано охотничье хозяйство, которое завезло сюда в 1929–1931 годах около 4,5 тысячи сусликов-песчаников, сайгаков, джейранов, фазанов, зайцев-русаков и серых куропаток. На базе этого хозяйства в 1939 году был организован заповедник.

Положение, рельеф, климат. Остров Барсакельмес расположен в северной части Аральского моря. Он имеет форму усеченного треугольника, протянувшегося с юго-запада на северо-восток. Длина его — 27 километров, наибольшая ширина в западной части— 11,5 километра, на востоке — 2,5 километра; площадь острова — около 185 квадратных километров. Береговая линия слабо изрезана, совершенно лишена бухт и заливов. Ближайший материковый берег — полуостров Куланды. Город Аральск находится в 180 километрах от острова.

Остров Барсакельмес представляет собой участок суши, не покрывавшийся водами моря по крайней мере с раннечетвертичного периода. В конце миоцена, примерно 20 миллионов лет назад, когда образовалась как результат сбросов впадина Аральского моря, выделился в виде горста и остров Барсакельмес. Однако окончательная изоляция острова произошла, вероятно, только в верхнем плейстоцене, т. е. около 50 тысяч лет назад, во время заполнения водой впадины Арала реками Сырдарья и Амударья.

Основной массив острова сложен олигоценовыми гипсоносными глинами, песчаниками и мергелями.

Северо-западный, северный и восточный берега острова окаймлены полосой песчаных дюн. В северной части происходит намыв песчаных мелей и кос с явным преобладанием процессов аккумуляции, в результате которых и образовалась полоса песчаных дюн до 2 километров шириной. Юго-западные и южные берега, напротив, имеют абразионный характер. Здесь непрерывно происходит разрушение основного массива острова — постоянные оползни, иногда очень большого размера, или обвалы, вызванные подмывом вертикальных стен обрывов. В разрушении обрывов, сложенных мергелями, заметную роль играет термическое выветривание.

Берега острова разнообразны: то это песчаные пляжи, то гряды песков, заросшие кустарниками, то невысокие дюны, отделившиеся от моря лагунные озера, поросшие тростником. Велико разнообразие и обрывистых берегов. Здесь и отвесные скалы, спускающиеся к морю, и нагромождение обломков в местах оползней и обвалов. Глинистые обрывы обычно прорезаны вертикальными жилами кристаллического гипса. Высота обрывов достигает 30–50 метров над уровнем Аральского моря.

Основной массив острова разделяется на две части: южное, возвышенное плато и северная, более низкая часть.

Плато имеет среднюю абсолютную высоту около 100 метров, наиболее высокая точка острова — гора Чайка — 117 метров. В восточной части плато прорезано системой балок Кебир-сай, открывающихся к морю. Совершенно лишенные растительности склоны балок и холмов, сложенных зеленоватыми третичными глинами и сверкающими на солнце кристаллами гипса, создают впечатление мертвого ландшафта. На западе плато есть также глубокая впадина и система впадающих в нее балок, открывающаяся на север. Дно и склоны этой системы балок, как и ряда других, например юго-восточной балки Сенизсай, поросли кустарником.

Северная, пониженная часть острова представляет собой волнистую равнину, пересеченную с юга на север долинами. Здесь обычны и неглубокие бессточные впадины, в которых образуются такыры или пухлые солончаки.

Соленые озера лагунного происхождения — единственные естественные постоянные водоемы, которые были на острове. В западной части острова лежало Большое озеро длиной около 6 километров и шириной 700 метров. Глубина его — до 1,5–2 метров. Благодаря интенсивному испарению уровень воды в нем летом почти на один метр был ниже уровня моря, и через песчаную гряду 100–200 метров шириной, отделявшую озеро от моря, постоянно шла фильтрация морской воды. В результате соленость в озере была ниже у берегов, обращенных к морю, и здесь рос тростник; у внутренних берегов озера, где соленость очень высока, выпадала соль. На Большом озере было два острова, занятых колониями чаек. Рыбы, за исключением колюшки, в озерах не было. Эти озера в связи с падением уровня Аральского моря в конце 60-х годов начали постепенно исчезать, острова оказывались соединенными с берегами, и колонии чаек истребили лисицы. Уже к 1970 году озера превратились в солончаки, временно заливаемые водой, подобно тем, что ежегодно образуются в понижениях глинисто-солончаковой пустыни и на такырах. Глубина их не превышает 60–70 сантиметров, и, как правило, к концу мая они уже пересыхают.

Климат острова типичный для северных пустынь. Он характеризуется жарким летом, сравнительно холодной для этих широт зимой и небольшим количеством осадков (100–200 миллиметров в год), которые неравномерно распределяются в течение года. Нередки ливневые дожди, когда выпадает до 30 процентов суммы годовых осадков. Средняя месячная температура июня, июля и августа выше 20°. Абсолютный максимум достигает 39°. Заморозки бывают в ноябре, а в конце февраля уже тает снег. Абсолютные минимумы — до —31°, при постоянных сильных ветрах морозы переносятся трудно. Снежный покров нередко отсутствует, или, что бывает чаще, почти весь снег с возвышенных частей острова сдувается ветрами в понижения и в море.

Аральское море не вызывает существенных изменений в климате острова. Влажность воздуха летом на острове очень низкая, всего 40–50 процентов. Вероятность пасмурных дней летом — менее 10 процентов. Дождевые тучи часто обтекают остров из-за сильных восходящих токов горячего воздуха, и над морем идет дождь, а в центре острова — чистое небо и солнце. Не редкость на острове и типичный для пустынь феномен «сухого дождя», когда капли воды испаряются, не долетев до земли.

Очень часты над островом вихри различной силы, поднимающие столбы пыли. Летом по утрам из-за сильных восходящих токов воздуха обычны причудливые миражи.

Растительность. Находясь в подзоне северо-западных пустынь, Барсакельмес покрыт типичной пустынной растительностью: многолетними кустарниками, полукустарничками, ксерофитами и эфемерами. По общему облику растительность острова очень сходна с таковой Устюрта и других арало-каспийских пустынь.

Флора острова содержит примерно 160 видов высших растений, среди которых господствуют представители маревых, сложноцветных, злаков, крестоцветных и бобовых. Большая часть, 9/10 территории острова, занята глинистой полынно-биюргуновой пустыней с редкими кустами саксаула. Из куртинок сизо-серой полыни, темно-зеленых и бурых биюргунов складывается типичная мозаика пустынь; здесь же обычны светло-зеленые или желтовато-белесые дерновины пырея и ковыля. На супесях у песчаных гряд пырей и ковыль с примесью мятлика и мортука образуют лужайки. Деревья саксаула на острове сейчас редко превышают 2 метра высоты. Из-за неумеренной эксплуатации в прошлом некогда богатые саксауловые рощи острова сильно изрежены.

Весной с появлением эфемеров пустыня преобразуется. То тут, то там пестреют тюльпаны, пышные розовые соцветия крупноплодника, фиолетовые герани, желтые цветы леонтицы сомнительной, вздутые шарами плоды которой летом будут хлопать по ногам, как выстрелы. Вокруг кустов, где влажность почвы больше, расцветают нежные хохлатки. Особый вид придает пустыне ревень благодаря его огромным, распростертым по земле листьям и высоким красно-розовым соцветиям. Кое-где в центре плато встречаются участки, поросшие персидской розой.

На склонах балок и по обрывам можно найти цветы красного козлобородника, белой абмербоа туранской, конусовидные беловато-лиловые соцветия заразихи. Встречаются и каперсы с их крупными белыми цветами весной и сочными плодиками, напоминающими миниатюрные арбузы, летом. С весны и до осени цветут кусты тамариска, образуя нежные розовые кружева в песках и обрывах. В центре острова есть еще один цветущий кустарник — карагана. Кое-где, например в Карагансае, образуются большие заросли караганы, и ее золотисто-желтые цветы ярко выделяются на общем унылом фоне пустыни.

Полоса песков, окаймляющих остров с трех сторон, покрыта наиболее разнообразной растительностью. Первые, прибрежные гряды песков зарастают тростником и вейником или кустами тамариска, селитрянки Шобера, лицием русским и эфедрой. Дальше от моря пески зарастают саксаулом, курчавкой, вьюнком кустарниковым, джузгуном и астрагалом. В травянистом покрове типичны песчаная полынь, пырей, волоснец гигантский, аристида, бескильница, прибрежница и ярко цветущие козлобородник, астры, угольки в огне, темно-фиолетовые реамюрии. В межгрядовых понижениях сплошной покров образует эфедра. Весной и в начале лета пряные запахи цветущих кустарников напоминают сад, а плодоносящие кусты селитрянки, эфедры, лиция, джузгунов дают обильные ягодные и плодовые корма для многих животных.

Животный мир. Фауна Барсакельмеса, как типично островная, бедна видами. Здесь обитает 1 вид амфибий, 8 видов рептилий, 211 — птиц (считая с пролетными) и 12 — млекопитающих. От числа видов, обитающих в пустынях по берегу Аральского моря, это составит: рептилий — около 27 процентов, птиц — 95, млекопитающих — 30 процентов.

Барсакельмес никогда не покрывался водами моря, и его фауна, за исключением птиц и крупных зверей, способных переходить зимой по льду с материка на остров, может рассматриваться как изолированная часть коренной фауны, существовавшей в Приаралье до обособления острова.

Единственный вид земноводных острова — зеленая жаба довольно многочисленна. Экологической спецификой ее можно считать большую стойкость к малой влажности и высоким температурам. Концентрируясь на период размножения в немногих временных пресных водоемах, она уже в начале лета широко расселяется по острову. Так, в мае мы встречали жаб и на возвышенной части острова, в 3–4 километрах от ближайшего водоема.

Среди рептилий абсолютно господствует такырная круглоголовка. Она населяет глинистую полынно-биюргуновую пустыню. Учеты, проведенные нами в первых числах мая 1962 года, дали показатель численности в среднем 16 особей на 10 километров маршрута.

В той же полынно-биюргуновой пустыне, прячась в трещинах почвы, обитает пискливый геккончик. Численность их также относительно высока, поскольку этого скрытного геккон-чика нам удавалось ловить до 3–4 за экскурсию. Третий вид ящериц — быстрая ящурка — обитает только в полосе песчаных дюн; численность ее невысока и в пересчете на 10 километров маршрута не превышает 6–7 особей.

Самая многочисленная змея острова — щитомордник. Он населяет также полынно-биюргуновую пустыню, особенно охотно держась в участках, поросших саксаулом. Песчаной полосы он избегает, встречаясь здесь у самого моря только в жаркий период года. В начале мая щитомордники еще были активны по утрам, и даже днем их можно было увидеть лежащими у входа в норы сусликов или в кустах саксаула. О численности этого вида на Барсакельмесе свидетельствует факт поимки нами за 5 дней экскурсии 11 щитомордников. По данным зоолога Д. И. Папортного, щитомордник кормится летом тушканчиками, хомячками, гекконами и фалангами. В желудках щитомордников, добытых нами, были только птицы (малые жаворонки, пеночка, горихвостка). Возможно, в мае, в период гнездования птиц, они оказываются наиболее доступным кормом для этих ядовитых змей.

В глинистой пустыне обитает и стрела-змея, отсутствующая в песках, что необычно для этого вида на материке. Сюда ее привлекает обилие основного корма — ящериц. В глинистой пустыне численность стрелы-змеи составляет 2–3 особи на 10 километров маршрута, что для этого вида можно считать весьма высокой плотностью поселения.

Третья змея острова — узорчатый полоз — держится только в зарослях тростника и кустарников по берегам озер; численность ее невысокая.

Недавно на острове появился четвертый вид змей — водяной уж, которого не отмечали на острове за всю историю его изучения. Как сообщил В. Л. Рашек, ужей принесли на Барсакельмес с полуострова Куланды в июле 1962 года сильные штормы с ветрами северо-западного направления. Они прижились, заселили весь остров и стали теперь обычными его обитателями. Вероятно, за длительную историю острова водяные ужи не один раз попадали сюда, но в прошлом они не выживали на острове, лишенном мелководных заливов и бухт, где только и держатся мальки аборигенных рыб Аральского моря — единственный корм водяных ужей. В этот раз положение изменилось.

В 1954–1961 годах при акклиматизации кефали в Аральское море случайно завезли и мелких рыбёшек — бычков и атеринку. Эти рыбки быстро заселили все Аральское море, в том числе и прибрежные воды Барсакельмеса, — это обеспечило водяных ужей обильным кормом. Заселение Барсакельмеса водяными ужами — весьма поучительный пример того, какие непредвиденные последствия может иметь завоз новых видов, в данном случае бычков и атеринки.

В бугристых песках, по обрывам и на прилежащих участках глинистой пустыни держится немногочисленная среднеазиатская черепаха. Приуроченность вида к этим биотопам определяется наибольшим числом бобовых и другого разнотравья — ее излюбленных кормовых растений в этих местах.

В основном ландшафте острова — в глинистой пустыне самые многочисленные птицы — малые жаворонки. На 1 километр маршрута в начале мая встречаются 3–4 жаворонка, и беспрерывно слышны их песни. Под куртиной злака или полыни, в неглубокой ямке под нависающими стеблями, спрятаны их гнезда. Значительно уступают жаворонкам по численности каменки, гнездящиеся в норах сусликов и щелях обрывов.

По вечерам очень оживляют пустыню своим громким, но мелодичным свистом авдотки. Днем нередко можно увидеть бегущую авдотку в характерной позе — с вытянутой шеей и слегка согнутыми ногами. Вот она плавно обогнула куст, осмотрелась своими большими выпуклыми глазами, подогнула длинные ноги и села, затаившись. Здесь же можно найти и кладку ее яиц в небольшой ямке с мягкой пылью на дне. Среди глинистой пустыни нередко встречаются еще два кулика — азиатский и морской зуйки. Гнездятся здесь несколько пар цветных дроф-вихляев и чернобрюхие рябки.

На такырах обычны парочки пеганок, а также огарь — утка, гнездящаяся в норах лисиц и трещинах обрывов. Она постоянно прилетает утром к домам заповедника, где кормится отбросами, совершенно не боясь людей.

В песчаных буграх чаще других птиц видишь красивых желчных овсянок, громкая и звучная песня которых очень скрашивает этот ландшафт. Здесь же держатся славки-завирушки, серые сорокопуты, бормотушки; достаточно обычны также черные вороны, козодои и горлинки.

В обрывах южного и западного берегов гнездятся галки, черные и (редко) белобрюхие стрижи, береговые ласточки. В зарослях тростника по берегам озер — усатые синицы, болотные и садовые камышевки, желтые трясогузки, а также серая утка, редко кряква и чирок-трескунок. В годы, предшествующие усыханию Большого озера, стал гнездиться лебедь-шипун.

На островах озер образуют колонии несколько сот пар черноголовых хохотунов, десятки пар серебристых и сизых чаек, немногие десятки бакланов, а также чайконосые, малые, белокрылые и обыкновенные крачки. Эти гнездовья, к сожалению, обречены в связи с усыханием озер. Из куликов здесь постоянно гнездятся ходулочники, веселые стайки которых с громким криком летают у берега. Почти столь же обычны по берегам озер и шилоклювки, в небольшом числе также кулик-сорока. На озерах постоянно можно видеть стайки из нескольких десятков круглоносых плавунчиков, в меньшем числе верётенников, фифи, мородунок и других кочующих и пролетных куликов. У берегов острова несколько раз встречались кудрявые пеликаны.

На острове нет гнездящихся хищных птиц, за исключением пустельги, но на пролете бывают мохноногие канюки, коршуны, луни. Нет на острове и куриных птиц, если не считать пролетнего перепела. Попытка акклиматизировать серую куропатку и фазана в 1929 году и повторный завоз фазана в 1953 году не увенчались успехом. Первый раз фазан и серая куропатка погибли в суровую зиму 1948/49 года; в 1953 году фазанов, видимо, уничтожили лисицы.

Как мы писали выше, исходная фауна млекопитающих Барсакельмеса бедна. Насекомоядные представлены довольно обычным ушастым ежом и, как всюду, весьма редкой белобрюхой белозубкой. Из грызунов в глинистых пустынях обитает малый тушканчик и тарбаганчик, а в кустарниковых зарослях — серый хомячок. Интересно, что все эти виды уже отличаются от тех, что обитают на материке, и здесь образовались, видимо, свои формы после изоляции острова в верхнем плейстоцене.

В 1929 году на остров было завезено 4,5 тысячи сусликов-песчаников. Они быстро заселили всю глинистую пустыню, образовав плотность поселения 4–5 зверьков на 1 гектар. Ежегодно с 1935 года, в апреле, до того как взрослые самцы начнут залегать в летнюю спячку, добывают по нескольку тысяч зверьков.

Численность хищников на острове невелика. Лисиц и корсаков промышляют, и в некоторые годы на острове уничтожают их выводки. Однако в суровые зимы эти звери, а также волки приходят по льду с материка, но их истребляют.

Наиболее интересны на острове дикие копытные: джейран, сайгак и кулан.

Менее 100 лет назад кулан был широко распространен в Казахстане, и последние куланы были убиты здесь около 30 лет назад. Обитал кулан и по берегам Аральского моря. Названия полуострова Куланды, острова Каска-Кулан, обилие урочищ, связанных с именем этого зверя — кулансу (куланья вода), кулансай (куланий овраг), служат тому свидетелями. Вполне возможно, что кулан обитал или заходил на остров Барсакельмес. Так или иначе, остров этот лежит в пределах прошлого ареала кулана, и климатические и пастбищные условия Барсакельмеса пригодны для существования этого вида.

В 1953 году из Бадхыза (Туркмения) впервые были завезены куланы, которые хорошо освоились на острове. С 1958 года, когда был завезен второй самец, они стали регулярно давать приплод, и за семь лет их стадо на острове возросло более чем в пять раз. В последующие годы стадо продолжало расти, но в суровые зимы бывал и падеж животных. Таким образом, опыт заповедника Барсакельмес показал, что кулан — вполне жизнеспособный вид. Существование его на Барсакельмесе перспективно, и заповедник может быть резерватом-питомником, который даст материал для дальнейшей акклиматизации кулана в Казахстане.

Сайгак искони существовал на острове, о чем свидетельствуют многочисленные кости этих животных, найденные на Барсакельмесе в 1921 году П. В. Цикуленко. На Барсакельмес специально приезжали промышлять самцов, рога которых имели необычайно высокую цену. Последний самец был убит в 1922 году, и к 1929 году на острове осталось лишь 4–5 самок.

В том же году при организации охотничьего хозяйства из Бетпак-Дала на остров были привезены 2 самца и в 1930 году еще 4 самки. В 1931 году на острове насчитывалось 10 сайгаков, в 1935 году — около 60 голов, а в 1937 году — уже около 200 сайгаков, однако завезенные на остров казахские борзые (тазы) в 1938–1939 годах уничтожили большое количество животных, и в 1940 году на острове оставалось всего около 50 голов. В 1944 году стадо вновь увеличилось до 400 сайгаков. В 60-х годах на Барсакельмесе обитало около 3 тысяч сайгаков, что было пределом для этой территории. Пастбища оказались перегруженными, особенно учитывая дальнейший рост поголовья куланов и джейранов. В связи с этим количество сайгаков на острове в конце 60-х годов было сокращено в два раза.

Общая история сайгака очень поучительна. Эта антилопа издавна привлекала внимание зоологов. Большая специализация сайгака на примитивной основе свидетельствует о длительной самостоятельной эволюции вида. Род сайгаков существует по крайней мере 10 миллионов лет. При этом в среднем и верхнем плейстоцене, в эпоху предков лошадей — гиппарионов, волосатого носорога и мамонта, сайгак уже был распространен от Англии и Чехословакии до северо-восточной Сибири и Аляски. В раннее историческое время, обитая в сухих степях и полупустынях Евразии, он был важнейшим объектом охотничьего промысла, о чем можно судить по исключительному обилию его костных остатков в палеолитических и более поздних стоянках человека.

В литературных памятниках древности — эпосе калмыков, казахов, киргизов, татар и монголов — очень часто упоминается о сайгаке, что тоже свидетельствует о его большом промысловом значении. В европейской литературе описание сайгака есть уже в «Географии» Страбона, составленной в I веке нашей эры. Позже, в XVI–XVII веках, многочисленны не только описания этого животного, но и сведения о его распространении, образе жизни и способах охоты на него. В конце XVIII — начале XIX века, в эпоху интенсивного изучения природы «окраин России», как тогда говорили, путешественники и натуралисты сообщали о «великих стадах сайгаков» и о том, что «казахи каждый год великое множество сих зверей бьют…». «Несметные табуны сайгаков» сохранялись еще до первой половины прошлого века, но уже во второй половине положение резко изменилось. Интенсивное заселение человеком южных степей Европейской России, сопровождаемое распашкой земель и усиленной охотой, повлекло за собой сокращение ареала сайгака и резкое уменьшение его численности.

Усилилась охота и в азиатских степях, причем не столько ради мяса, сколько ради рогов, для продажи их в Китай как лекарственного сырья. Россия экспортировала ежегодно многие сотни тысяч пар рогов сайгаков, и в этот период охота на них составляла одну из наиболее доходных статей местного населения.

В XX веке численность сайгаков продолжала сокращаться вплоть до 20-х годов. В это время в Европе сайгак сохранился только в глухих районах Калмыкии, а в Азии — по Устюрту, в долине реки Сарысу, в западной части Бетпак-Дала, в междуречье Или — Каратал и немногих других местах. В Казахстане, как и в Европе, сохранились немногие сотни животных. На всем протяжении ареала вряд ли осталось более тысячи голов этого животного.

Закон 1919 года, полностью запрещавший охоту на сайгака, дал свои плоды только в 30-х годах; это определялось малочисленностью оставшихся сайгаков, суровыми зимами и большим числом волков. Охрана сайгака в первом десятилетии после издания закона, запрещавшего охоту на него, ставила своей целью лишь сберечь этот вид как редкий и интересный памятник природы.

Однако древний, вымирающий вид, каким тогда считали сайгака, оказался крайне стойким и вполне жизнеспособным. В Казахстане уже в 40-х годах численность этих животных достигла уровня, отмечавшегося примерно 100 лет назад. В 1950 году здесь было около 750 тысяч, а в 1960 году — уже около 1300 тысяч сайгаков, и затем численность стабилизировалась.

В настоящее время по абсолютной численности сайгак занимает первое место среди диких копытных СССР. Общее поголовье его на всем протяжении ареала (площадью около 2.5 миллиона квадратных километров) составляет примерно 1.5 миллиона голов.

Чтобы представить себе, какова сейчас численность сайгаков, достаточно увидеть этих антилоп во время их сезонных миграций. Сплошная масса кочующих животных в течение нескольких дней двигается почти непрерывным потоком, который занимает всю степь, от горизонта до горизонта. На многие километры слышен многоголосый гул, и над степью стоит облако пыли. Въехавший в этот поток автомобиль как бы обтекает плотная масса животных, продолжая двигаться в прежнем направлении. Только в одном таком скоплении сайгаков можно насчитать до 100 тысяч голов!

Безусловно, такое необычайно резкое увеличение численности сайгаков объясняется как запрещением охоты и истреблением волков, так и биологическими особенностями этого вида.

Прежде всего следует отметить высокую плодовитость и очень раннее наступление половой зрелости у самок. Самки сайгака участвуют в размножении в первый же год своей жизни, в возрасте 7–8 месяцев, и в годовалом возрасте уже приносят потомство. Как показали исследования, три четверти старых самок (составляющих около 46 процентов популяции) приносят, как правило, двух детенышей. Вся популяция после рождения молодняка увеличивается примерно на 115 процентов. Смертность молодняка в первые дни невелика, так как самки в период родов уходят в наиболее глухие уголки полупустыни, где нет воды, а следовательно, нет и главного врага — волка. В дальнейшем они с едва окрепшими сайгачатами откочевывают из этих своеобразных «родильных домов» на летние выпасы. В тяжелый период второй половины зимы смертность самцов больше, чем самок. При этом в первую очередь гибнут взрослые самцы, истощенные за период гона. В нормальные годы весной они составляют всего 10–12 процентов популяции. В суровые зимы погибает особенно много самцов, и тогда к весне они составляют лишь 3–5 процентов популяции.

Однако при естественном ходе процесса это не препятствует быстрому восстановлению численности. Сайгак — полигамный вид, самцы собирают гаремы, состоящие из 4–6 и даже 20 самок. Таким образом, полигамия оказывается приспособлением, обеспечивающим при большой смертности самцов быстрое восстановление популяции. Не последнюю роль играет при этом подвижность сайгаков, которая служит также биологическим приспособлением, предотвращающим массовую гибель животных. Преодолевая большие расстояния за сравнительно короткий срок, значительная часть животных уходит из района стихийных бедствий. Известно много случаев, когда сайгаки, уходя от снежных буранов, продолжавшихся много дней, теряли лишь 30–40 процентов популяции (главным образом за счет взрослых самцов), в то время как обитающие здесь же джейраны, неспособные на такие миграции, погибали почти полностью.

Таким образом, сайгаку благодаря высокой плодовитости, раннему наступлению половой зрелости самок и большой подвижности присущ особый тип динамики численности, при котором полигамия имеет большое приспособительное значение.

Быстрый рост поголовья сайгаков позволил уже в 1950 году поднять вопрос о разрешении охоты на них. С 1951 года в европейской части ареала и с 1954 года в Казахстане была разрешена охота по лицензиям.

Сайгаки дают превосходную продукцию: хорошее мясо (по вкусу напоминающее баранину), шкуру, идущую на изготовление хрома, пищевой и технический жир, а также рога, пригодные для изготовления из них лекарственных препаратов типа пантокрина. Астраханский охотпромхоз с 1957 года добывает ежегодно от 50 до 120 тысяч сайгаков, в два раза больше добывают в Казахстане.

Таким образом, в итоге организованного, рационального использования, основанного на знании биологических особенностей сайгака, Советский Союз получает ежегодно около 6 тысяч тонн превосходного мяса, 20 миллионов квадратных дециметров кожи, технический жир и лекарственное сырье. Сайгак — ценнейшее дикое копытное — теперь уже не памятник природы, а важнейший промысловый вид.

История джейрана на острове неясна. Возможно, в небольшом числе он встречался здесь до организации охотничьего хозяйства. В 1930 году было завезено на остров 2 самца и 7 самок. В 1936 году их насчитывалось уже 38 голов, в 1940 году — 120 и к 1948 году — около 1000 голов. Во время тяжелой зимы 1948/49 года разразился массовый падеж газелей; эту зиму пережили лишь немногие особи. В последующие 10 лет на острове жило 30–40 джейранов, но после сокращения численности сайгаков в конце 60-х годов количество джейранов увеличилось в 2–3 раза.

В отличие от сайгаков джейраны держатся не в глинистой пустыне, а преимущественно по кустарниковым зарослям среди песков. Их часто можно видеть лежащими днем на песчаных пляжах у самого морского прибоя. При опасности они скрываются в кустарниках, нередко поднимаясь по довольно крутым обрывам. В кустарниках обычно лежат и новорожденные.

Барсакельмес оказался очень удачно выбранным под заповедник местом. Островное положение достаточно надежно обеспечивает охрану его территории, почти полностью исключает проникновение в заповедник и выход из него животных.

За сравнительно недолгий срок своего существования заповедник Барсакельмес выполнил свои основные задачи: восстановление поголовья и изучение сайгака, акклиматизация и изучение кулана. Именно на заповедном острове оказалось возможным выполнить исследования по поведению, динамике и структуре популяции этих животных.