Побеги любви

26

– Привет, Шелдон! – воскликнул Уоррик, крепко сжимая в своих медвежьих объятиях старого друга. – Как давно ты не приезжал!

– Это потому, что ты ломаешь мне ребра каждый раз, когда я встречаюсь с тобой, – промычал Шелдон.

– Лжец, – возразил Уоррик с улыбкой, поскольку, хотя Шелдон и уступал ему в толщине, но был такого же высокого роста и, кроме того, в доспехах.

Шелдон де Вере – старший сын в том поместье, где воспитывался Уоррик. Де Чевил четыре года служил у Шелдона оруженосцем. Поскольку у них было всего пять лет разницы, они стали друзьями. Шелдону сейчас всего тридцать семь, но его длинные каштановые волосы уже тронула седина, это у него наследственное. Седина не умаляла его красоты, но производила странное впечатление на окружающих, видевших его вместе с Уорриком.

– Проходи, садись и позволь твоему оруженосцу взять кое-какие из этих тяжелых дорожных мешков, – продолжал Уоррик, провожая Шелдона в дом.

Затем он позвал проходящую служанку:

– Эмма, прикажи приготовить закуску для гостя. – Девушка повернулась и пошла исполнять приказание, но секунду спустя Уоррик позвал ее опять. – И накажи, чтобы прислуживала новая служанка.

Шелдон наблюдал, как девушка передала повеление другой, затем пошла на женский этаж.

– Ты до сих пор обращаешься с ней как со служанкой? – заметил он, когда она скрылась из виду.

– Она и есть служанка.

– Она, кроме того, – твоя дочь.

Уоррик нахмурился.

– Такое нельзя доказать. Бог свидетель – я был с ее матерью, когда мне исполнилось всего пятнадцать лет, это когда ты отпустил меня домой в краткий отпуск. Непохоже…

– Зачем ты оправдываешься, когда достаточно на нее взглянуть, чтобы понять, что она – твоя дочь? Причем единственная из дочерей, которая действительно похожа на тебя.

Уоррик откинулся на спинку стула, еще более насупившись.

– Я не имел понятия о ней, пока она не выросла. Ее мать так боялась меня, что прятала девочку в деревне во время моих постоянных визитов сюда, и мои слуги были столь скромны, что никто не сказал мне ни слова о ее существовании. Даже ты не упоминал о ней до сегодняшнего дня.

Шелдон покраснел, поскольку это соответствовало действительности.

– Ты признал ее за свою, когда наконец заметил ее?

Уоррик фыркнул.

– Мой друг, все, что я увидел, – это миловидную девушку, которую с удовольствием взял бы через несколько лет. Я сказал ей об этом, на что она мне быстро возразила с долей горячности, что такое делать нельзя, поскольку я – ее отец. Правда, я еще никогда не чувствовал себя таким дураком. И как я не догадался?

Шелдон рассмеялся.

– Да, подобное замешательство нелегко забыть.

– Конечно, и я не забыл. Я бы не прочь, чтобы она, как прежде, не показывалась, когда я дома, но теперь она не скрывается – осмелела.

– Но ты не признал ее?

– Нет. Я говорю тебе, этого нельзя доказать, что она моя, или ты забыл, что тогда еще был жив мой отец? Она вполне может быть и его дочерью.

– Ты веришь этому не больше, чем я. Твой отец так любил твою мать, что вообще не интересовался никакими девушками в замке.

Уоррик не мог отрицать этого, и его брови прорезала глубокая складка.

– Может быть, я приветствовал тебя слишком поспешно, старый друг. Почему ты изводишь меня этой девушкой?

Шелдон вздохнул.

– Мой второй сын, Ричард, хочет на ней жениться.

Уоррик вытаращил глаза и некоторое время смотрел на Шелдона, не находя слов, потом рассмеялся:

– Что за шутки?

– Никаких шуток. Ты стал сейчас влиятельным лицом. Союз с твоим родом мог бы привлечь и более важных лордов, чем я, или ты не замечаешь, сколько к тебе предложений поступает по поводу твоих дочерей?

– Да, даже слишком много, и нет времени подумать. Но у меня есть две законные дочери, и любую из них я буду рад выдать за Ричарда.

Шелдон скорчил гримасу.

– Не обижайся, Уоррик, но Ричард бежал бы быстрее лани до самых берегов Франции, если бы я вернулся с предложением женить – его на одной из них. Он желает только Эмму, и я сам тоже был бы только рад этому браку.

– Но она же принадлежит к вилланам, – воскликнул Уоррик.

– Нет, если ты ее признаешь.

Уоррик опять нахмурился.

– Это будет плохой услугой твоему роду. У нее нет соответствующих манер, она не умеет держаться как леди. Она…

– Ее можно обучить всему, что положено знать леди.

– Но кто? – фыркнул Уоррик. – Если я попрошу леди Роберту включить в число ее учениц мою незаконную дочь, она рассмеется мне в лицо. Это не годится, Шелдон.

Его друг вздохнул.

– Ее следовало обучить всему давным-давно, но, по твоим словам, ты даже не знал о ее существовании. И у меня нет жены, которой я мог бы поручить ее воспитание. Что же я скажу Ричарду, который так прочно привязан к ней? Ей действительно настолько недостает изысканности?

Уоррик не услышал последнего вопроса. Эмма вернулась в зал, и сразу вслед за нею вошла Ровена. И один взгляд на белокурую деву отодвинул все заботы Шелдона на задний план. Она не взглянула на Уоррика, но он следил за ней, пока та не скрылась на ступеньках, ведущих вниз, в кухню.

Воспоминания о последнем вечере с ней нахлынули на него, потом вдруг заметил, что Шелдон внимательно смотрит на него.

– Что?

Шелдон удивленно поднял бровь.

– Я спросил тебя, не будешь ли ты возражать, если я найду леди, которая сможет обучить Эмму. Без сомнения, это будет не так-то легко, но если ты дашь согласие, я приложу все свои усилия.

Однако единственное, что сказал Уоррик, было опять:

– Что?

– Уоррик, какая муха тебя укусила, что ты так рассеян?

Ровена опять вошла в зал, неся блюдо с закуской. Она укусила его, эта проклятая девица. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы он начал чувствовать жар, идущий снизу, от бедер. Ярость и желание поднимались в нем одновременно, ярости все труднее было выиграть схватку.

– Прикажете что-нибудь еще, мой лорд?

Она положила поднос на столик между двумя стульями и теперь стояла, опустив глаза. Ровена была одета в одежду служанки, но все равно никак не походила на крестьянку. Даже стоя и ожидая его приказаний, она держалась с грацией королевы. Этот изысканный вид был более, чем вызывающ. Однако внезапно он улыбнулся, так как ему пришло в голову, что у него есть кому обучить Эмму, и не надо никого просить, он просто прикажет.

И сейчас же он приказал:

– Иди и скажи мистрис Блуэ приготовить комнату гостю.

– Я вижу, что мой последний вопрос не требует ответа, – произнес Шелдон, когда Ровена ушла. – Это та самая леди, которую ты держал в темнице?

Уоррик был удивлен.

– Откуда ты знаешь?

– Я приезжал в Фулкхест две недели назад, собираясь приветствовать твою невесту. Тебе никто не сказал?

– Нет, никто. Но как ты услышал о Ровене?

– Благодаря тому эскорту, которым ты ее окружил, и тому, что ты поместил ее в темницу, об этом судачили все твои люди. Насколько я помню, обсуждалось, действительно она леди или нет. Она леди?

– Правильнее спросить – была ли она ей? Да, была. А сейчас – нет.

– Как так?

– Потому что она – моя пленница без права выкупа. Поскольку я не повесил ее и не спустил с нее шкуру, или не сделал что-нибудь еще, чего она заслужила, я вместо этого лишил ее положения. Превратил в свою служанку.

– Что она натворила?

– Я не собираюсь обсуждать ее преступление. Достаточно сказать, ей повезло, что я не убил ее.

Шелдон помолчал немного. Ему показалось, что Уоррик слишком уж защищается.

– Преступление, должно быть, действительно серьезно. – Но затем он пожал плечами, не так уж интересуясь этим, поскольку его занимала собственная проблема. – И что насчет Эммы?

– Раз уж так получается, пусть моя служанка попробует обучить ее, если, конечно, девушка может этому обучиться. Посмотрим, переплавится ли железо в золото, а там уж вернемся к нашему вопросу.