Поцелуй архангела

Глава 17

Через мгновение Рафаэль увидел другого архангела. Её крылья цвета меди сияли на фоне серого неба, медленно озаряющегося рассветом.

Рафаэль ждал, пока она не зависла в воздухе напротив.

— Как мальчик? — спросила Микаэлла, и на её лице появилось выражение боли, которое, как он знал, заставило бы сердце Елены наполнится состраданием и сочувствием.

Рафаэль был опытнее, ожесточённее. Он видел, как Микаэлла обрывала жизни по прихоти, играла с людьми и ангелами, как с шахматными фигурками. Но в этот раз… она заслужила право знать.

— Он поправится.

По её телу прокатилась дрожь. По телу столь прекрасному, что превращало королей в дураков и привело к смерти, по крайней мере, одного архангела.

Возможно, Неху и называли Королевой Змей, но Рафаэль был уверен, что именно Микаэлла помогла подтолкнуть Урама к черте, перешагнув которую уже не вернуться, нашептывая ему самые ядовитые мысли.

— Твоя Охотница, — произнесла Микаэлла даже не пытаясь скрыть антипатию, — смогла ли она взять след?

— Нет, помешал снег. Все улики указывают на то, что вампирам помогал ангел. — И если информация такого рода просочится в массы — это разрушит то равновесие сил в Убежище, которое ещё осталось. — Тебе следует проверить своих людей.

Лицо Микаэллы превратилось в непроницаемую маску, черты заострились, кости стали резко выделятся, натянув кожу.

— О, я так и сделаю, — последовала недолгая пауза, но глаза архангела оставались пронзительно ясными даже в темноте. — Ты не думаешь, что мои люди преданны.

— Не имеет значения, что я думаю. — Он верил, что из одного лишь страха, созданного капризными прихотями, никогда не взрастить верности. — Мне пора. Елена снова попытается отыскать след, как только проснётся.

— Она остаётся всё такой же слабой, как обычная смертная.

— Прощай, Микаэлла. — Если ей нравилось считать Елену слабой, то это её ошибка.

Он опустился позади Госпиталя, не подняв ни снежинки, с бесшумностью, рождённой миллионами таких приземлений.

В здании было тихо, Но Рафаэль знал, что и ангелы и вампиры вернутся с первыми лучами солнца чтобы удостоверится, что Сэм жив, что его сердце всё ещё бьется.

До тех пор Рафаэль присмотрит за ним.

Елена проснулась от осознания того, что находится в объятиях архангела. Солнечные лучи проникали в комнату, касаясь золотистой кожи его рук.

— Сколько времени?

— Ты поспала всего лишь несколько часов, — ответил Рафаэль, дыханием нежно лаская шею Елены. — Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы продолжать поиски?

— Ну, охота состоится в любом случае, — сказала она, продолжая наслаждаться исходящим от него первобытным жаром. — Вопрос лишь в том, как быстро я смогу двигаться.

Елена глубоко вздохнула и начала выползать из постели, тесно прижимая к спине крылья, пока кровать не оказалась позади неё.

Обернувшись, девушка увидела, что Рафаэль наблюдает за ней, не отводя глаз неземного синего оттенка, а его обнажённый торс — соблазн в чистом виде — ласкает солнечный свет.

— Елена. — Её имя прозвучало словно мягкое порицание.

Покраснев, охотница сделала быструю разминку для всех мышц.

— Ничего особо не болит. — Она снова посмотрела на великолепное тело Рафаэля, к которому он не позволял прикоснуться. — Хотя, к концу дня мне может понадобиться массаж.

— Это может стать слишком большим соблазном.

В голове Елены всплыли воспоминания о его пальцах, которые дразнящими движениями доводили её до оргазма, в то время как сам Рафаэль низким голосом нашептывал порочные вещи о том, что собирался с ней проделать.

Почувствовав, что возбуждается, Елена отвернулась от лица, способного даже охотницу заставить погрязнуть во грехе, и направилась в ванную.

После быстрого душа она снова почувствовала себя человеком.

Человеком.

Нет, Елена больше не человек. Но и не вампир. Интересно, примет ли её отец, или же теперь в его глазах она будет выглядеть ещё более омерзительно.

«Уходи, убирайся и копайся в грязи. Не смей возвращаться».

Те слова, его неприятие и то, как он смотрел на неё из-под тонкой металлической оправы своих очков всё ещё вызывали боль. После смерти матери Елена так сильно старалась стать дочерью, которую желал видеть Джеффри Деверо в свой старшей уцелевшей наследнице.

Её существование напоминало ходьбу по канату, что постоянно дрожал под ногами напуганной девочки.

Никогда она не чувствовала себя уютно в Большом доме, в доме, который её отец приобрел после событий, наполненных кровью, криками и смертью. Но Елена пыталась. До тех пор, пока однажды канат не лопнул.

Кап.

Кап.

Кап.

«Твой голод заставляет меня петь, охотница».

Елена замерла, отвергая воспоминания.

— Нет.

Она выключила воду, вышла из душа и замерла, прижимая полотенце к лицу. Неужели тот шепот был реальным? Должно быть. Ей никогда не забыть тот низкий вкрадчивый голос, то красивое лицо, за которым скрывалась, душа убийцы. Но Елена позабыла те слова, спрятала их глубоко в себе. Слова… и то, что последовало после.

«Елена».

Чистый, свежий запах моря и ветра вторгся в её разум. Елена ухватилась за него изо всех сил. «Я скоро».

«Я чувствую твой страх».

Она не знала, что сказать, по этому не стала отвечать. Запах моря, ледяные порывы ветра не исчезли. Часть Елены гадала, не крадёт ли Рафаэль её секреты, другая же часть ликовала, что он не оставил её одну в том доме, который превратился в лавку мясника.

— Рафаэль?

Он появился в дверном проёме — существо, в которое Елена, объятая страхом, однажды выстрелила. Существо, которое теперь держало её душу в своих руках.

— Я тебе нужен?

— Как много ты знаешь про мою семью? — спросила Елена.

— Только факты. Я полностью изучил всю информацию о тебе до того, как Совет решил тебя нанять.

Она знала, но теперь, встретившись с ним глазами, пыталась воздвигнуть защитные стены вокруг своего сердца, внезапно ставшего беззащитным. Рафаэль мог причинить ей неимоверную боль.

— Копаясь в моей голове, ты узнал больше, чем просто факты?

— А ты как думаешь?

— Думаю, ты привык получать желаемое.

— Да, — подтвердил он, медленно кивнув.

Сердце Елены было готово разбиться.

— Но, — продолжил Рафаэль, — я начинаю узнавать ценность того, что дано по собственной воле.

Он подошел к Елене и провёл ладонью по особо чувствительному изгибу её крыла.

Она задрожала, попав в сети притягательности этого архангела, который никогда даже отдалённо не напоминал смертного. И тогда он заговорил. Его глаза напоминали необъятную синеву самой глубокой части океана — бесконечную и кристально чистую, не поддающуюся никаким описаниям.

— Я не крал твои секреты, Елена.

Елену словно прорвало, эмоции грозили затопить с головой.

— Совсем не тот ответ, которого я ожидала.

Рафаэль поднял полотенце, встал сзади и начал вытирать её крылья медленными мягкими движениями. Елена слишком поздно осознала, что, поскольку она прижимала полотенце к груди, его глазам открывался прекрасный вид на её обнаженную заднюю часть тела.

— Цвет твоих крыльев становится насыщенней ближе к верху спины. — Архангел перебросил волосы Елены через плечо, чтобы поцеловать нежную кожу шеи.

Девушка задрожала и попыталась приподнять крылья, чтобы обмотать полотенце вокруг тела.

— Нет. — Рафаэль провёл пальцами вдоль изгиба спины, по ягодицам и обратно вверх.

Елена приподнялась на носочки, дабы избежать чувствительной пытки.

— Рафаэль.

— Ты расскажешь мне свои секреты?

Волны боли и страха заставили Елену опуститься. Прислонившись спиной к Рафаэлю, она откинула голову ему на грудь.

— Кое-какие секреты приносят слишком сильную боль.

Рафаэль вновь провёл рукой по её крылу, но в этот раз его прикосновения успокаивали.

— У нас вся вечность впереди, — сказал он, обняв Елену рукой за шею.

Девушка почувствовала, как её сердце пропустило удар от уверенности в его голосе.

— А в этой вечности ты доверишь мне свои тайны?

— Я ни с кем не делился своими тайнами очень много рассветов, больше, чем ты можешь себе представить. — Он обнял её ещё крепче. — Но и до встречи с тобой, мне также никогда не доводилось называть охотницу своей женщиной.

Искать запах по Убежищу было как-то странно. И не только потому, что у Елены развилось умение чуять ангелов — эта способность появлялась и пропадала, а новые запахи оставляли чёткий след у неё в голове. Дело в том, что, куда бы не пошла, Елена везде ощущала на себе взгляды.

— Можно подумать, они никогда прежде не встречали Охотников, — пробормотала она себе под нос.

Иллиум, шагающий позади и бросающий вокруг заинтересованные взгляды, воспринял её бормотание как вопрос и поспешил ответить:

— Многие из них не видели.

— Наверное. — Сказала Елена и нахмурилась, уловив намёк на запах, который взывал к её инстинктам. Но он так быстро испарился, что ей не удалось распознать все его ноты и сложить вместе.

— Может они просто проверяют тебя, — продолжал Иллиум, щеголяя голой грудью и гибкой мускулатурой мужчины, знающего, как использовать своё тело. Сара назвала бы его «лакомым кусочком».

Он игриво улыбнулся и продолжил: — Ты тащишь свои крылья по снегу.

Обернувшись, Елена увидела, что кончики крыльев покрыты льдом.

— Не удивительно, что я их не чувствую. — Охотница приподняла крылья и поняла, что они с Иллиумом вышли на одну из главных улиц. На ней так и бурлила активность, но под всей суетой скрывался гул смертоносной ярости.

— Про это место знают все вампиры?

— Нет, только те, кому доверяют больше всех.

Теперь, из-за этой информации, нападение на Сэма казалось ещё более возмутительным. Но, конечно же, все знали, что вампиры — всего лишь инструменты. Ангел — вот кто действительно стоял во главе всего, и чьим приговором станет самая мучительная смерть известная бессмертным — а у них было много времени, чтобы придумать наиболее изощрённые пытки. Уловив мимолётный намёк на аромат цитруса, Елена повернула налево, куда не доставали взгляды ангелов.

— Где-нибудь поблизости есть апельсиновые рощи?

— Нет, они растут в той части Убежища, что принадлежит Астаду и Фаваши.

Шоколад и апельсины. Слабый, очень слабый аромат.

Елена опустилась на одно колено и начала руками разгребать снег. Она осознала, что, хоть и чувствовала холод, но обморожение ей не грозило.

— Я могу сделать это для тебя, — предложил Иллиум, присев напротив. Когда он наклонился, то их лбы почти соприкоснулись. Одно его перо мягко опустилось на землю, экзотически контрастируя на фоне белоснежного снега. — Ну, так что?

Елена отрицательно покачала головой.

— Мне нужно раскапывать слой за слоем, вдруг снег скрывает его… — И тут её пальцы коснулись чего-то твёрдого, по ощущениям намного холоднее снега. — Похоже на монету или подвеску.

Смахнув белые крупинки, что таяли при контакте с кожей, Елена начала вертеть находку в руках, чтобы рассмотреть при свете.

Каждый вздох сковывал грудь льдом.

— Это символ Ли Дзюань, — голос Иллиума был низким, жёстким. Вальяжный охранник превратился в мужчину, который не моргнув глазом лишал своих врагов крыльев.

— Да. — Елене до конца жизни не забыть того коленопреклонённого ангела с маской смерти на лице. — Что за архангел использует это как свой личный символ?

Иллиум ничего не сказал, но Елена и не ждала ответа. Борясь с инстинктивным порывом забросить отвратительную вещь в самую глубокую пропасть, какую только можно найти, Елена поднесла медальон к носу и глубоко вдохнула.

Бронза.

Железо.

Лёд.

Апельсины в шоколадной глазури.

— Этого касался вампир, — не желая больше прикасаться к артефакту, Елена вложила его в раскрытую ладонь Иллиума. — Пошли.

— Ты уловила запах?

— Похоже на то, — Она чувствовала, как он взывает к ней. Скрытый под толщей снега, находящийся в постоянной опасности, что может исчезнуть, если зимнее солнце вдруг начнёт припекать при одном из резких погодных изменений этой местности, к которым Елена уже привыкла.

Потянув за эту тонкую нить, она начала идти.

— Что там? — Охотница указывала на проход под крышей между двумя тщательно запертыми зданиями. Он казался чёрной дырой, ведущей в никуда.

— Маленький внутренний сад, — Меч Иллиума издал глухой звук, когда тот вытащил его из ножен. — Ангелы, живущие здесь, сейчас находятся в Монреале, но на стене должна стоять зажженная лампа.

— Пошли.

Они не успели пройти и метра, как в проходе стало темным-темно, но незадолго после этого на другой стороне прохода появился свет. Елена ускорила шаг и мысленно вздохнула от облегчения, когда перед ней открылся ясный белоснежный пейзаж.

Как Иллиум и говорил, это оказался закрытый сад, личное убежище от окружающего мира. Скорее всего, летом его переполняют цветущие растения, но даже в объятьях зимы ему было присуще неповторимое обаяние.

Посредине сада находился фонтан. Сейчас он не работал, две верхние чаши и бассейн занесло снегом. Ещё больше снега покрывало статуи, которые окружали бассейн — некоторые внутри, а другие снаружи, но все словно замерли в движении.

Подойдя ближе, Елена ощутила, как внутри неожиданно зародилось восхищение — все статуи изображали детей, и каждое лицо было высечено с любовью.

— Это Сэм! — заговорила Елена, увидев немного уменьшенную копию ангельского ребенка. Одной ногой в фонтане, руки на краю борта, а в глазах — озорство, которое никак не скрыть. — А вот это Иззи.

— Аодан использовал их как моделей, — при её удивлённом взгляде Иллиум пояснил: — Один из Семерки.

— У него талант.

Каждая статуя была продумана до малейших деталей, вплоть до оторванной пуговицы на рубашке или висящего шнурка на забытом ботинке. Когда Елена обошла вокруг этого произведения искусства, её улыбка померкла, а внутри всё заныло от осознания, что кто-то осквернил это место.

Апельсины в шоколаде.

А под этим ароматом… мерзкая вонь начавшегося гниения.