Поцелуй меня, дьявол

Глава тринадцатая

В приемной было темно. Через выбитое мной стекло на пол натекла лужица, в которой поблескивали осколки. За столом никого. Ни обаятельной улыбки, ни вызывающих глаз. Я достал из шкафа нужную папку, посветил спичкой, и все стало на свои места.

Задняя дверь открывалась на лестницу, покрытую толстой ковровой дорожкой, которая гасила звуки шагов. Наверху другая дверь вела в квартиру. Я снял туфли, выложил на пол мелочь из кармана и неслышно проскользнул мимо комнаты, в которой горел свет.

Там была лишь одна запертая комната, но такие замки никогда не доставляли мне хлопот. Я вошел внутрь, тихо прикрыл за собой дверь и щелкнул зажигалкой.

Она была затянута в смирительную рубашку и привязана к стулу. Выглядела она ужасно: лицо желтовато-бледное, заострившееся, вокруг рта, заклеенного липким пластырем, красные пятна — следы того, что пластырь отдирали, когда надо было услышать, что она говорит, но глаза были живые. Они не видели меня за огоньком зажигалки, но в них стояла ненависть.

— Привет, Велда, — сказал я, и ненависть исчезла. Но глаза не верили, пока я не осветил себя зажигалкой, и тогда у нее на ресницах задрожали слезы. Я развязал веревки, распустил смирительную рубашку, отлепил пластырь и легко поднял ее со стула. Боль, которую она хотела, но не могла выразить звуками, прорвалась в судорогах всего тела. Она прильнула ко мне, и я почувствовал на своем лице ее слезы. Я крепко прижал ее к себе, шептал разные слова и говорил, что больше ей нечего бояться. Я отыскал ее рот губами и поцеловал с такой же любовью, с какой она обняла меня.

— С тобой все в порядке? — спросил я.

— Сегодня вечером я должна была умереть.

— Тебя кто-нибудь заменит.

— Сейчас?

— Ты этого не увидишь, потому что тебя здесь не будет. — Я отыскал в кармане ключ и вложил ей в руку. Заодно я отдал ей свой бумажник, потом подвел к двери. — Поезжай на такси и возьми полицейского. Если сможешь, найди Пэта. На ключе нацарапан адрес. Ключ от шкафчика, и надо взять все, что там лежит. Ты сумеешь это сделать?

— А можно мне…

— Я сказал, возьми полицейского. Мы не можем рисковать. Нельзя терять ни минуты… но самое главное — я не должен потерять тебя. Завтра поговорим.

— Завтра, Майк.

— Мы просто спятили. Сплошное безумие. Я нашел тебя, чтобы снова гнать на задание, будь оно проклято! Иди, пока я не передумал.

— Завтра, Майк, — сказала она и снова потянулась ко мне. Бодрая, как ни в чем не бывало. Женщина, которую я никогда больше не отпущу. Она пока еще не знает об этом, но завтра состоится нечто большее, чем просто разговор. Она была нужна мне с тех пор, как я впервые ее увидел. С завтрашнего дня она будет принадлежать мне всегда, как она сама этого хотела.

— Скажи что-нибудь, Майк.

— Я люблю тебя, котенок. Я даже не думал, что могу так любить.

— Я тоже люблю тебя, Майк. — Я чувствовал в темноте ее улыбку. — До завтра.

Я подождал, пока она спустилась по лестнице, и пошел туда, где горел свет.

Я толкнул дверь и встал на пороге, прислонившись к косяку, и, когда седой мужчина, писавший что-то за столом в глубине комнаты, повернул голову, я сказал:

— Доктор Соберин, если не ошибаюсь?

Он до того опешил, что я успел приблизиться к нему чуть раньше, чем он открыл ящик стола, и, прежде чем он поднял свою хлопушку, я перехватил его руку в запястье. Я завернул ему кисть вместе с рукояткой и услышал хруст сломанных пальцев, а когда он попытался закричать, я локтем вбил ему зубы в глотку, ободрав себе кожу на руке. Его рот превратился в скважину, из которой хлестала кровь. Пальцы торчали в разные стороны. Я отшвырнул его от себя и ударил по уху рукояткой пистолета. Он тяжело плюхнулся в кресло.

— Вот я и взял главаря, — сказал я. — Лидера.

Доктор Соберин пытался что-то сказать, но я покачал головой.

— Вы покойник, мистер. С этого момента вы покойник. По правде говоря, мне потребовалось для этого слишком много времени. — Я криво усмехнулся. — Наверно, я становлюсь стар для этих игр. Уже не та скорость. Раньше я с ходу размотал бы это дело, стоило только зацепиться.

Улики, док, — продолжал я, — всегда остаются эти чертовы улики, и какая-нибудь да вылезет наружу. На этот раз улика оказалась в регистрационной карточке Берги Торн, которую заполнила ваша медсестра. Она спросила Бергу, кто направил ее к вам, и та назвала Уильяма Миста. Вы не могли исключить возможность расследования, поэтому подделали фамилию тайком от медсестры. Вы знали, что она порядочная девушка и не станет подписывать подложный документ. Вы впечатали новые буквы точка в точку, и надо было очень внимательно смотреть, чтобы обнаружить подделку.

Лицо его покрылось смертельной бледностью. Он прижимал руку к разбитому рту, пытаясь остановить кровь. Она вызвала у него приступ рвоты, но все, что из него вышло — это еще больше крови. Кисть со сломанными пальцами казалась каким-то ненатуральным придатком к руке. Ненатуральным и болезненно-уродливым.

— Вы приложили много усилий, чтобы получить информацию, которую скрывала Берга. Вы ловко придумали насчет санатория, и все шло как по маслу, пока я не влип в это дело. Извините, что я сорвал ваши планы. Вам не следовало гробить мою тачку.

В его лице появилось что-то детское.

— Вы… получили… другую.

— Я оставлю ее за собой. Я не клюнул на вашу приманку, док. У нее торчали уши наружу.

Такая гримаса бывает у человека, который вот-вот заплачет. Он стонал и раскачивался в кресле.

— На этот раз я действую вашим методом. Я был единственный, кого вы боялись, потому что я такой же, как те люди, которыми вы командуете. Я не собираюсь с вами долго беседовать. Позже я уточню детали. Позже я представлю свои объяснения полиции. Позже мне всыплют по первое число за то, что сейчас сделаю, но это не имеет значения, док. Я вам уже говорил, что становлюсь стар для этих игр, и мне теперь наплевать.

Он сжался в своем кресле, оцепенев от ужаса. Пусть хоть раз испытает его на себе.

— Док… — сказал я, и он взглянул на меня. Нет, не на меня, а на пистолет. И пока он смотрел на черный зрачок ствола, я нажал курок.

У доктора Соберина остался только один глаз.

Я перешагнул через труп, подошел к телефону и набрал служебный номер Пэта. Он все еще не возвращался. Тогда я попросил переключить меня на другой отдел. Трубку снял человек, который сразу узнал меня по голосу.

— Майк?

— Да. Я насчет опознания трупа блондинки… Хорошо, я подожду.

Спустя минуту он взял трубку.

— По-моему, заключение есть. Смерть через утопление. Возраст примерно…

— Не надо деталей. Только имя.

— Да-да. Лили Карвер. Только что прислали из Вашингтона отпечатки пальцев. Сняли, когда она работала на военном заводе.

Я сказал спасибо, нажал рычаг, услышал длинный гудок и стал набирать свой домашний номер.

— Не трудись, Майк, — сказала Лили. — Я уже здесь.

Да, она была здесь. Очаровательная Лили с белыми, как снег, волосами. С алыми губами, на которых застыла улыбка, не такая, как раньше, но все-таки улыбка. С трепетно-нежным телом под тонким халатиком из белой махровой ткани. Красотка Лили, которая принесла с собой такой резкий запах спирта, как будто она пропиталась им насквозь.

Прекрасная Лили с моим сорокапятником в руке.

— Ты забыл обо мне, Майк.

Я и вправду забыл о ней.

В ее взгляде зажглась холодная ненависть, которая вспыхнула с новой силой, когда она еще раз посмотрела на мертвое лицо с одиноким глазом, устремленным в потолок.

— Ты не должен был этого делать, Майк.

— Нет?

— Он был единственный человек, который знал обо мне. — Улыбка сошла у нее с лица. — Я любила его. Он знал обо мне, и это его не пугало. Я любила его, слышишь ты, мразь? — Слова с шипением вырывались у нее изо рта.

Я посмотрел на нее точно так же, как и там, в доме на Атлантик-авеню, когда она в первый раз навела на меня пистолет.

— Разумеется, любила. Во имя любви к нему ты убила Лили Карвер, чтобы выдать себя за нее. Во имя любви ты сделала все, чтобы в его плане не оказалось слабых мест. С твоей помощью убили Бергу Торн и чуть не убили Велду. Любовь тебя ослепила, и ты даже не видела, что ты для него была всего лишь полезной вещью, которая может пригодиться. И ты ему очень пригодилась в этом деле. Один раз тебе повезло, а дальше ты действовала без ошибок. Ты приехала к Элу, когда Велда уже ушла, но ты успела ее перехватить. Кстати, ты знала, почему умер Эл? Он заставил понервничать нашего друга Билли Миста. Билли уже знал, что произошло, когда ты позвонила ему и сказала, что его подружка не та, за кого себя выдает. Билли все это не понравилось, и он замочил своего дружка. Хорошо, когда тебя окружают такие милые люди.

— Заглохни!

— Это ты заглохни! Ты присосалась ко мне как пиявка. Один раз ты слиняла, когда думала, что те двое меня прикончили, потом вернулась, когда узнала, что они подпирают дорожный знак. Ты передавала информацию прямо у меня под носом. Это ты предупредила Билли, что надо сваливать из города. Хорошо устроилась! Я даже сам показал тебе, как выйти из дома, чтобы не было хвоста. Поэтому ты и оказалась здесь сейчас. На что ты рассчитывала в дальнейшем? Может, ты хотела вернуть свое подлинное лицо? Как бы не так! Ты зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Ты обвела меня вокруг пальца, как последнего лопуха, но теперь все это позади. Ты уже не впервые наставляешь на меня хлопушку, красавица. В прошлый раз был спектакль, но я-то этого не знал. Я и сейчас собираюсь забрать ее у тебя. Кто я, по-твоему, в конце концов?

Лицо ее изменилось, словно бы я дал ей пощечину, в глазах опять мелькнуло что-то странное.

— Ты дьявол, Майк!

Она оказалась быстрей, чем я. Пистолет выплюнул пламя, и пуля ударила меня в бок, развернув на пол-оборота. Было такое чувство, будто меня сорвало с места, и я лечу вверх тормашками в пустоту. К горлу подкатывала тошнота.

Туман в глазах рассеялся, и я приподнялся на локте, не чувствуя своего тела. Я знал, что это конец. Я видел его прямо перед собой, но ничего не мог сделать.

Лили снова улыбнулась, слегка качнув стволом, который смотрел прямо мне в живот. Она смеялась надо мной. Больше всего на свете мне хотелось курить. Это было все, о чем я мог думать в тот момент. Последнее желание перед смертью. Я нащупал пачку «Лаки страйк» и сунул в рот сигарету, едва ощутив ее на губах.

— Ты не должен был его убивать, — повторила Лили.

Я нащупал зажигалку. Теперь осталось недолго. Я чувствовал приближение конца. Ее голос звучал где-то вдалеке. Еще один выстрел. Это произойдет очень быстро.

— Майк…

Я открыл глаза. От нее исходил резкий запах спирта. Нестерпимо резкий. И все-таки она была красива.

— Иногда мне казалось даже, что я люблю тебя. Больше, чем… его. Но это было не так, Майк. Он мог принять меня такой, какая я есть. Он был человек, который дал мне жизнь, по крайней мере после того… как это случилось. Он был врач. Я была пациентка, и я полюбила его. У тебя я могла бы вызвать только отвращение. Представляю себе ужас в твоих глазах, Майк. Он тоже был страшный человек… Но не такой, как ты. Ты хуже. Тебе было бы противно прикоснуться ко мне. Взгляни на меня, Майк. Хочешь меня поцеловать? Раньше ты хотел, а как сейчас? Я тоже этого хотела… ты ведь знаешь, но я боялась позволить тебе даже дотронуться до меня. Ты хотел поцеловать меня, так целуй же!

Ее пальцы нащупали поясок, развязали его, медленно раздвинули края халата… и меня чуть не вывернуло наизнанку.

Это была ужасная карикатура на человека! Тело без кожи, отвратительная бугристая масса перекрученной и сморщенной плоти от шеи до коленей. Картина уродства, внушающего ужас.

Сигарета чуть не выпала у меня изо рта. Зажигалка прыгала в руке.

— Это сделал пожар, Майк. Ну как, нравлюсь я тебе?

Она смеялась, и в ее смехе сквозило безумие. Потом она склонилась надо мной, вызывая нестерпимое отвращение, и ствол пистолета уперся мне в живот.

— Сейчас ты умрешь… Но вначале ты можешь это сделать. Дьявол… дьявол… поцелуй меня.

Улыбка не сходила с ее губ, и перед тем как они прикоснулись ко мне, я щелкнул зажигалкой. Она вспыхнула как факел, и белые волосы мгновенно превратились в пепел. Она извивалась на полу в мучительной агонии, а жадное синее пламя пожирало ее проспиртованное тело, и дикий вопль звенел у меня в ушах, как ликующий голос смерти.

Я смотрел в сторону и думал о том, хватит ли у меня сил доползти до двери.