Поцелуй смерти

ГЛАВА 7

Макнаб обнаружил еще одного мертвого бомжа в одном из парижских переулков. У него отсутствовала пе­чень, но его тело было так изуродовано одичавшими кош­ками, бродящими по трущобам, что большинство физи­ческих доказательств преступления оказалось уничтожен­ным. Тем не менее, Ева включила его имя в свои файлы.

Она взяла их домой, решив поработать там до возвраще­ния Рорка из Лос-Анджелеса.

На сей раз Соммерсет ее не разочаровал, появившись в холле через несколько секунд после того, как она шагнула через порог. Темные глаза дворецкого уставились на Еву, а длинный тонкий нос брезгливо сморщился.

– Так как вы явились поздно, лейтенант, и не сочли нужным уведомить меня о ваших планах, я полагаю, вы уже пообедали.

Ева не ела ничего, кроме шоколадки, которую ей уда­лось найти, но только пожала плечами, снимая куртку.

– Я не нуждаюсь в вас, чтобы приготовить себе обед.

– Вот и хорошо. – Соммерсет наблюдал, как Ева бро­сает куртку на стойку перил, отлично понимая, что она поступает так снова и снова из-за того, что это оскорбляет его педантичное чувство порядка. – Тем более что я ниче­го готовить не намерен, коль скоро вы не удосужились ин­формировать меня о времени вашего прихода.

Склонив голову набок, Ева в свою очередь окинула взглядом его высокую костлявую фигуру и преувеличенно вздохнула.

– Это послужит мне уроком.

– У вас есть помощница, лейтенант. Было бы так про­сто поручить ей сообщать мне о ваших планах, дабы в доме мог поддерживаться какой-то порядок.

– У Пибоди есть более важные заботы – как, впро­чем, и у меня.

– Ваша работа меня не касается, – фыркнул дворец­кий. – В отличие от домашнего хозяйства. Я отметил в вашем календаре благотворительный прием в АМА. Вам следует приготовиться и выглядеть презентабельно… – Сделав паузу, он брезгливо посмотрел на ее обшарпанные ботинки и мятые брюки. – Если это возможно, конечно. Прием состоится в пятницу в половине восьмого.

Ева угрожающе шагнула вперед.

– Держите свои лапы подальше от моего календаря.

– Рорк поручил мне сделать в нем отметку и напомнить вам о приеме. – Соммерсет самодовольно улыб­нулся.

Ева решила потребовать от мужа, чтобы он прекратил навязывать ей своего нациста-дворецкого.

– Черт возьми, я сто раз говорила вам, чтобы вы не лезли в мои дела.

– Я получаю указания от Рорка, а не от вас.

– А я не потерплю их ни от вас, ни от него! – бросила она, поднимаясь по лестнице. – Зарубите это себе на носу.

Они расстались, вполне удовлетворенные стычкой.

Войдя в свой кабинет, Ева направилась прямо к микроволновке. Она бы умерла со стыда, если бы догадалась, что Соммерсет специально вложил ей в голову мысль об обеде, отлично понимая, что теперь Ева поест хотя бы назло ему.

Еву ждала сковородка с тушеной говядиной в тесте; это было одно из ее любимых блюд. Как только она вклю­чила печь, подошел Галахад и начал тереться о ее ноги.

– Я прекрасно знаю, что ты уже пообедал, – провор­чала Ева. Но когда она открыла дверцу, и в воздухе распро­странился аромат мяса, Галахад требовательно замяукал. Чтобы отделаться от него, Ева положила немного мяса в миску, и кот прыгнул на нее, словно это была мышь, ко­торая могла убежать.

Ева отнесла мясо и кофе в кабинет и начала есть, включив компьютер и изучая поступающую информацию. Интуиция многое ей подсказывала, но, чтобы удостовериться в правильности выводов, приходилось ждать пере­вода файлов и установления процента вероятности.

В медицинской карте Спиндлер из клиники на Канал-стрит говорилось, что пациентка страдала почечным забо­леванием в результате перенесенной в детстве инфекции. Почки функционировали, но требовали регулярного лече­ния.

Больное сердце и больные почки… Ева была готова держать пари на месячное жалованье, что органы, изъятые у жертв в Париже, окажутся в таком же скверном состоя­нии.

«Доктор Смерть выбирает специфические органы у специфических жертв», – подумала она.

Нью-Йорк, Чикаго, Париж… Где еще он побывал и куда собирается отправиться дальше?

Возможно, убийца вовсе не проживает в Нью-Йорке. Он может в поисках жертв перебираться с места на место, странствуя по всему свету. Но ведь кто-то наверняка знает его, а значит, должен узнать и его работу.

Ева рассуждала, добавляя собственные выводы к опи­санию Миры. Этот человек – мастер своего дела, он по­лучил блестящее образование и обладает огромным опы­том. Возможно, в течение своей карьеры хирурга он спас множество жизней. Что же побудило его отнимать их? Безумие? Но едва ли это обычное сумасшествие. Скорее, дело в гордости и высокомерии. Еще бы – ведь у него «руки от бога»! Он работает методично, выбирая образцы в беднейших районах разных городов.

Образцы… Ева поджала губы. Очевидно, он именно так и думает о своих жертвах. Образцы для экспериментов, но каких и с какой целью?

Пожалуй, следует начать поиски в исследовательском отделе Центра Дрейка. Но какая же может быть связь между этим роскошным дворцом здоровья и гетто клини­ки на Канал-стрит? Вероятно, убийца видел медицинские карты, знал пациентов, их привычки и пороки. Суда по всему, пороки интересовали его больше всего…

Сдвинув брови, Ева затребовала сведения о транс­плантации и реконструкции органов. Через час у нее на­чало стучать в голове, а слова на экране стали расплывать­ся. Ей приходилось требовать объяснения сотен терминов. «Понадобится вечность, чтобы сориентироваться в этой медицинской абракадабре», – думала Ева. Ей нужен был опытный консультант, сведущий в данной области, кото­рый мог бы объяснить все в выражениях, доступных по­ниманию любителя. Лучше – в полицейских выражениях…

Взглянув на часы, Ева обнаружила, что уже почти пол­ночь. Было слишком поздно связываться с Мирой или Моррисом – единственными медиками, которым она до­веряла.

Шипя от раздражения, Ева начала изучать очередную статью из газеты десятилетней давности, и в голове у нее внезапно прояснилось.

"КЛИНИКА НОРДИКА ОБЪЯВЛЯЕТ О КРУПНЕЙ­ШЕМ МЕДИЦИНСКОМ ОТКРЫТИИ!

После более чем двух десятилетий исследований и ра­боты над созданием искусственных органов доктор Уэстли Френд, глава исследовательского отдела клиники Нордика, объявил об успешной имплантации искусственных сердца и почек пациенту Икс. Клиника Нордика вместе с Центром Дрейка в Нью-Йорке посвятила около двадцати лет изысканиям в области разработки искусственных ор­ганов, которые могут массово производиться и успешно заменять человеческие".

Далее статья описывала значение этого открытия. Со­здание материала, который не отторгает человеческий ор­ганизм, произвело революцию в медицине. Учитывая современные методы тестирования, диагностировать врож­денный порок сердца можно на очень ранних стадиях, и теперь появилась возможность быстро удалить больное сердце и заменить его искусственным, которое будет про­должать функционировать не менее семидесяти пяти лет, что составляет среднюю продолжительность жизни.

В случае смерти первоначального обладателя искусст­венного органа его можно извлечь и имплантировать дру­гому пациенту.

«Отныне исследования в области реконструкции чело­веческих органов прекращены в обоих центрах, поскольку это крайне дорогостоящие операции. Зато работа над ис­кусственными аналогами будет продвигаться вперед».

«Итак, реконструирование человеческих органов пре­кратилось лет десять тому назад, – подумала Ева. – Может быть, кто-то решил запустить процесс снова?»

Центр Нордика в Чикаго и Центр Дрейка в Нью-Йорке. Еще одно связующее звено.

Ева затребовала данные о докторе Уэстли Фрейде, ра­ботавшем в клинике Нордика в Чикаго, и на экране очень скоро появилась информация: «Д-р Уэстли Френд. Иден­тификационный номер 987-002-34РФ. Родился в Чикаго, штат Иллинойс, 15 декабря 1933 г. Умер 12 сентября 1999 г. Покончил с собой, введя себе смертельную дозу барбиту­рата. Жена, Эллен, сын, доктор Уэстли Френд-младший, дочь, Клер, внуки…»

– Стоп! – приказала Ева, решив, что семьей она зай­мется позже, и затребовала данные о причине самоубий­ства.

«Требование невыполнимо. Доступ к данным закрыт».

Выругавшись, Ева встала и начала ходить по комнате. Нужно узнать как можно больше о докторе Уэстле Френде, его работе и его сотрудниках.

«Чикаго!» – снова подумала она и вздрогнула. Воз­можно, понадобится туда съездить. Ведь ей уже приходи­лось там бывать, напомнила себе Ева, и это ее нисколько не беспокоило.

Да, но тогда она не вспоминала о прошлом…

С трудом отогнав эти мысли, Ева налила себе еще ко­фе. Ей удалось найти связь между двумя медцентрами в двух городах. Найдет ли она такой же медцентр в Париже? Кроме того, еще не факт, что преступник обосновался в одном из этих центров. А ведь добыв нужные образцы, он должен где-то с ними работать. Ему нужны первокласс­ные лаборатории, где его знают и не будут задавать лиш­них вопросов.

Ева покачала головой. Нет, в любом случае убийца дол­жен работать в каком-то крупном медицинском учрежде­нии. Иначе каким образом он сможет проводить экспери­менты, исследования или что он там собирается делать? Для этого требуется соответствующая документация, и при получении ее вопросов не избежать.

С какой же целью он крадет эти чертовы органы?

Ева протерла усталые глаза и опустилась в кресло. Пя­тиминутный перерыв даст мозгу возможность усваивать новую информацию. Всего пять минут…

Она закрыла глаза – и тут же провалилась в сон, слов­но камень в пруд.

Ей снился Чикаго.

Во время обратного перелета с Западного побережья Рорк успел обдумать свои деловые проблемы и прибыл домой с ясной головой. Он не сомневался, что найдет Еву в ее кабинете: она старалась не ложиться в постель без него. Кроме того, Рорк знал, что, когда бизнес вынуждает его уезжать из дому, Еву преследуют ночные кошмары, и последние несколько месяцев стремился свести свои по­ездки к минимуму.

Теперь дома был человек, который его ждал… Рорк не переставал удивляться, что до того, как Ева вошла в его жизнь, он не чувствовал себя одиноким. Бизнес вполне удовлетворял его, а для развлечений существовали другие женщины.

«Любовь меняет человека, – думал он, входя в холл. – Все остальное отодвигается на второй план».

– Где Ева? – спросил он Соммерсета, который вышел поприветствовать его.

– Лейтенант Даллас в своем кабинете, – чопорно до­ложил дворецкий.

– Естественно, – пробормотал Рорк.

Должно быть, она работает, если только не довела себя до изнеможения и не дремлет, свернувшись калачиком в кресле. Рорк хорошо знал Еву и находил в этом странное утешение. Он знал, что это дело будет занимать ее ум и сердце, требовать всего ее времени и всего опыта, пока жертвы не будут отомщены. Сам он мог лишь ненадолго отвлекать ее, ослабляя напряжение, или помогать ей, и это шло на благо им обоим. Ему нравилось принимать участие в полицейской работе, напоминавшей медленное собирание воедино фрагментов картинки-загадки.

Возможно, причина заключалась еще и в том, что большую часть жизни Рорк провел, так сказать, по другую сторону закона. Это пробуждало у него ностальгические воспоминания. Однако, оглядываясь назад, он всякий раз думал, что не стал бы изменять ни одного этапа своей жизни, потому что каждый из них приводил его к Еве.

Поднявшись по лестнице, Рорк двинулся по одному из многочисленных коридоров с классическими полотнами на стенах и другими сокровищами, которые он собирал год за годом честными и нечестными способами. Ева не вполне понимала его любовь к материальным ценностям, зато сам Рорк отлично знал, откуда у него это. Приобретая и даже раздавая их, он чувствовал, как увеличивается про­пасть между ним и мальчишкой из дублинских переулков, у которого не было ничего, кроме мозгов и желания до­биться своего.

Рорк шагнул в комнату, где самое ценное из его сокро­вищ дремало в кресле, полностью одетое и даже не сняв кобуру.

Под глазами Евы чернели тени, а на щеке виднелся си­няк. То и другое было визитной карточкой ее работы. На коленях у нее разлегся Галахад, уставясь перед собой не­мигающим взглядом.

– Охраняешь ее? Я пришел тебя сменить.

Улыбка сбежала с лица Рорка, когда Ева вдруг вздрог­нула и застонала. Он быстро пересек комнату и обнял ее, но она стала вырываться.

– Не надо! Не делай мне больно!

Этот тонкий беспомощный голос, похожий на голос ребенка, разрывал ему сердце.

– Все в порядке. Никто тебя не обидит. Ты дома, Ева. Это я. – Рорка всегда удивляло, что женщина, способная день за днем смотреть в лицо смерти, была так беззащитна перед сновидениями. Он усадил ее себе на колени и начал укачивать. – Я здесь. Ты в безопасности.

Ева наконец открыла глаза. Кожа ее была холодной и влажной, она тяжело и хрипло дышала.

– Не обращай внимания. Со мной все в порядке.

Рорк знал, что Ева стыдится собственных страхов и сла­бости. Когда она попыталась встать, он удержал ее.

– Не уходи. Обними меня.

Ева прижималась к нему, пока дрожь не прекратилась.

– Все в порядке, – повторила она более уверенно. – Просто дурное воспоминание.

Рука Рорка опустилась на напряженный затылок Евы и начала поглаживать его.

– Еще одно? – Она молча пожала плечами, и Рорк, слегка отодвинув ее от себя, посмотрел ей в глаза. – Рас­скажи мне.

– Еще одна комната, еще одна ночь… – Ева глубоко вздохнула. – Это было в Чикаго. Не знаю, почему я так уверена, что именно там. В комнате был жуткий холод, а окно все потрескалось. Я пряталась за стулом, но он вер­нулся, нашел меня и снова изнасиловал. Не понимаю, по­чему на меня это так подействовало. Ведь все это я уже знаю…

– Знание не уменьшает боль.

– Очевидно. Мне нужно походить. – Она поднялась, стряхивая остатки кошмара. – Мы обнаружили еще один труп в Чикаго – та же картина. Очевидно, это пробудило у меня воспоминания. Ничего, я могу с ними справиться.

– Конечно, можешь, и справишься. – Рорк тоже встал и положил руки ей на плечи. – Но ты больше не бу­дешь делать это в одиночку.

Ева смущенна улыбнулась.

– Я думала, что знаю тебя вдоль и поперек, но, оказы­вается, нет. – Она снова прижалась к нему. – Я рада, что ты дома.

– Я привез тебе подарок.

– Рорк!

Сердитые нотки в голосе Евы заставили его усмехнуться.

– Тебе он понравится. – Рорк чмокнул ее в ямочку на подбородке, потом подошел к двери и поднял кейс, кото­рый бросил, войдя в комнату.

– Мне скоро понадобится склад для твоих подар­ков, – недовольно сказала Ева. – По-моему, тебе пора остановиться.

– Почему? Это доставляет мне удовольствие.

– Возможно, но… – Она оборвала фразу, ошеломленно глядя на то, что Рорк вынул из кейса. – Что это?

– По-моему, это кот. – Смеясь, он протянул ей пода­рок. – Игрушечный. У вас ведь не так много игрушек, лейтенант.

Ева невольно улыбнулась.

– Похож на Галахада. – Она провела пальцем по ус­мехающейся кошачьей физиономии. – Посмотри на эти нахальные глаза.

– Я специально выбрал такого. Влюбился в него с первого взгляда.

Ева погладила пушистый мех. Ей ни разу не приходило в голову, что у нее никогда не было игрушек, но это при­шло в голову Рорку…

– Наверное, это глупо, но ужасно трогательно. Спасибо.

Рорк посмотрел на Галахада, который снова завладел креслом. Его разноцветные глаза с подозрением прищури­лись, потом он потянулся и начал умываться.

– Соперничество между детьми, – пробормотал Рорк.

Ева поставила игрушку на письменный стол.

– Посмотрим, как они поладят друг с другом.

– Тебе нужно поспать, – сказал Рорк, заметив, что она смотрит на компьютер. – Работу отложим до утра.

– Пожалуй, ты прав. Вся эта медицинская бодяга перемешалась у меня в голове. Скажи, ты что-нибудь зна­ешь о фирме «Новая жизнь»? Она тоже специализируется на искусственных органах?

Рорк удивленно приподнял брови, но Ева слишком ус­тала, чтобы это заметить.

– Давай поговорим об этом утром. Пошли спать.

– Ладно, до утра я все равно не могу ни с кем связать­ся. – Ева сохранила информацию и выключила компью­тер. – Возможно, завтра мне придется кое-куда съездить, чтобы побеседовать с другими следователями.

Рорк молча кивнул и повел ее к двери. Если Чикаго пробудил в Еве тяжелые воспоминания, ей лучше не ос­таваться одной.

Ева проснулась на рассвете, удивленная тем, что так крепко спала. Среди ночи она прижалась к Рорку, обхва­тив его руками и ногами и словно привязав к себе. Ей так редко удавалось просыпаться, когда он еще не встал, что она не стала отодвигаться, наслаждаясь ощущением теп­лоты.

«У него такое упругое, гладкое и… вкусное тело», – подумала Ева, коснувшись губами плеча Рорка. Его лицо, расслабившееся во сне, казалось образцом чисто мужской красоты. Выдающиеся скулы, полный, четко очерченный рот, темные ресницы…

Ева почувствовала, как ее охватывает желание. Сердце начало учащенно биться при мысли о том, что он рядом и она может любить его…

Обручальное кольцо Евы блеснуло в свете, проникаю­щем сквозь застекленный люк в потолке, когда она скользнула ладонью по спине Рорка и прижалась губами к его теплым губам. Медленное движение собственных рук по изгибам его тела постепенно усиливало возбуждение Евы. Теперь сердце Рорка колотилось рядом с ее сердцем. Он улыбнулся, просыпаясь, прижал Еву к себе, и она по­чувствовала, как ее захлестнула волна сладостного до боли желания…

Ева застонала, когда Рорк проник в нее. Движения их тел были медленными и скользящими, губы вновь сли­лись в поцелуе.

Почувствовав, что Ева дрожит, Рорк слегка отстранился, наблюдая за ее лицом. При свете холодного зимнего утра он видел, как наслаждение все ярче блестит в устрем­ленных на него золотисто-карих глазах.

Принимая душ, Ева чувствовала себя успокоившейся и почти веселой. Вылезая из ванны, она услышала приглу­шенные звуки утренних теленовостей и представила себе Рорка, который слушает их вполуха, изучая биржевые сводки и потягивая кофе.

«Как же это по-семейному!» – подумала Ева, надевая халат.

В спальне все выглядело именно так, как она себе представляла. Рорк пил кофе, изучая финансовую инфор­мацию на компьютере, покуда за его плечом Надин Ферст по 75-му каналу сообщала новости дня.

Рорк посмотрел на Еву и улыбнулся.

– Вы выглядите отдохнувшей, лейтенант.

– Я прекрасно себя чувствую.

Она подошла к шкафу, почти не глядя, достала оттуда белую рубашку и сбросила халат.

– Между прочим, на сегодня обещали мороз, – заме­тил Рорк, наблюдая, как она застегивает пуговицы. – Ты слишком легко одета.

– Я почти все время буду в помещении. – Ева беспо­мощно закатила глаза, когда Рорк поднялся, пересек ком­нату, достал пуловер из тонкой теплой шерсти и передал его ей. – Какой же ты зануда, Рорк!

– У меня нет выбора. – Когда Ева натянула пуловер через голову, он поправил воротник ее рубашки. – Я за­кажу завтрак.

– Я перекушу в участке, – попыталась возразить она.

– Думаю, тебе лучше позавтракать здесь, чтобы мы мог­ли кое-что обсудить. Кажется, вчера ты спрашивала меня о компании «Новая жизнь»…

– Да. – Ева смутно припоминала это – тогда она еще не совсем пришла в себя после кошмара. – Я займусь этим позже. Они изготовляют искусственные органы из неотторгаемого материала, открытого в клинике Нордика. Возможно, тут есть связь с кражей органов, которую я расследую.

– Если так, нам обоим придется несладко. Дело в том, что я купил «Новую жизнь» лет пять назад.

Ева уставилась на него.

– Черт возьми, Рорк!

– Я ожидал именно такой реакции. Хотя я ведь гово­рил тебе, что одна из моих компаний производит искусст­венные органы.

– И это «Новая жизнь»?

– Именно. Почему бы нам не сесть? Ты расскажешь мне, каким образом вышла на «Новую жизнь», а я поста­раюсь раздобыть нужные тебе сведения.

Ева запустила в волосы обе руки, стараясь унять раз­дражение. Злиться на Рорка было бы несправедливо.

– О'кей, попытаюсь смотреть на это как на удачу. В конце концов, мне не придется бегать в поисках инфор­мации. Но черт тебя побери, Рорк! – Ева сердито посмот­рела на него. – Неужели тебе нужно иметь абсолютно все?

– Да, – подумав, ответил Рорк и улыбнулся. – Но в данный момент мне нужно позавтракать.

Вскоре явился Соммерсет, неся на подносе свежеиспе­ченные шоколадные вафли, свежие фрукты и кофе. Рорк сел за стол, но Ева продолжала стоять, нахмурив брови, в ожидании, когда за дворецким закроется дверь.

– Не понимаю, почему тебе постоянно нужно что-ни­будь приобретать.

– Потому что, дорогая Ева, я могу это делать. Пей кофе – тогда не будешь такой сердитой.

– Я не сержусь. Вот еще, глупости какие. – Она села и взяла чашку. – А что, искусственные органы – круп­ный бизнес?

– Да. «Новая жизнь» производит также искусственные конечности. Все это весьма прибыльно. Тебе нужны финансовые отчеты?

– Возможно. У вас имеются врачи-консультанты?

– Думаю, что да, хотя там скорее нужны инженеры. – Он пожал плечами. – У нас есть исследовательский отдел, но производство было доведено до совершенства задолго до того, как я приобрел компанию. Так что я не вникал в детали. А какое отношение «Новая жизнь» имеет к твоему расследованию?

– Техника массового производства искусственных органов была разработана в клинике Нордика в Чикаго. Они сотрудничают с Центром Дрейка. Трупы с изъятыми орга­нами обнаружены в Чикаго и Нью-Йорке. Еще один най­ден в Париже – мне предстоит выяснить, есть ли там центр здоровья, связанный с этими двумя. Я знаю только, что продукцию «Новой жизни» Уэстли Френд особенно одобрял.

– У меня нет информации из Парижа, но я могу бы­стро ее получить.

– Ты знал доктора Уэстли Фрейда?

– Только слегка. Он был членом правления «Новой жизни» во время продажи компании, но я никогда не имел с ним дела. Ты его подозреваешь?

– Едва ли. Он покончил с собой прошлой осенью.

– Вот как?

– Да. Насколько я поняла из полученных данных, доктор Френд возглавлял группу, работавшую над процес­сом массового производства искусственных органов. Когда работа завершилась, исследования в области воссо­здания человеческих органов были прекращены. Вот я и думаю: может быть, кто-то решил запустить их снова таким вот весьма оригинальным способом?

– Вряд ли игра стоит свеч. Я мало об этом знаю, но, кажется, воссоздание считают бесперспективным. Выра­щивание органов – долговременный и дорогостоящий процесс, а производство искусственного сердца обходится долларов в пятьдесят. Даже учитывая накладные расходы и прибыли, его можно продать не больше чем за сто. Конеч­но, покупателю придется раскошелиться на врачей и операцию, но менее чем за тысячу долларов он получит новое сердце с гарантией на сто лет. Это отличная сделка.

– Тем более что работа с поврежденным донорским органом, устранение дефектов и воссоздание съели бы всю прибыль.

Рорк одобрительно улыбнулся.

– Превосходно, лейтенант. У вас правильный взгляд на бизнес. Думаю, тебе ясно, что никто из главных акцио­неров «Новой жизни» не заинтересован в подобном сце­нарии.

– А что, если речь идет не о деньгах? Так или иначе, мне нужны все материалы о покупке «Новой жизни», ка­сающиеся обеих сторон сделки, а также список лиц, занимающихся исследованиями, и медицинских консультан­тов.

– Я могу раздобыть это за час.

– Не возражаю, если ты прибавишь как можно боль­ше данных о Фрейде – в том числе личного характера. Уж очень своевременным выглядит его самоубийство.

– Хорошо, постараюсь.

– Спасибо. По крайней мере, в двух случаях убийца охотился за сильно поврежденными органами. У Снукса было больное сердце, а у Спиндлер – нездоровые почки. Бьюсь об заклад, мы узнаем то же самое и о двух других жертвах. Для этого должна быть какая-то причина.

Рорк задумчиво потягивал кофе.

– Если он практикующий врач, то почему бы ему бы­ло не конфисковать поврежденные органы, которые уда­лили во время вполне законной операции?

– Не знаю. – Ева разозлилась на себя, что вчера вече­ром не заметила эту брешь в своей теории. – Очевидно, для этого необходимо разрешение донора или его ближай­шего родственника. К тому же медицинское учреждение должно санкционировать эксперименты. – Она побара­банила пальцами по колену. – Ты ведь член правления Центра Дрейка, верно? Что ты можешь сказать о его поли­тике? Центр проводит какие-нибудь рискованные, очень радикальные эксперименты?

– Центр Дрейка располагает первоклассным исследо­вательским отделом, и политика его в высшей степени консервативна. Чтобы пойти на риск, им бы потребовалась возня с бумагами, множество дебатов, юридическое оформление и, наконец, работа над тем, как лучше изло­жить программу средствам массовой информации.

– Значит, это было бы сложно?

– А ты как думаешь? – Рорк улыбнулся. – Ведь ре­шения принимает комитет. Когда речь идет о политике, даже самые быстрые колеса вращаются медленнее.

– Может быть, этот человек получил отказ – или знал, что получит, – и поэтому решил действовать само­стоятельно?.. – Ева отодвинула блюдце и встала. – Лад­но, мне пора.

– Вечером у нас благотворительный прием в Центре Дрейка.

– Я не забыла.

– Вижу. – Рорк засмеялся, заметив, как она сразу помрачнела, и притянул ее к себе. – В случае чего свяжись со мной.

Он знал, что при всей нелюбви к светским мероприя­тиям Ева не опоздает на прием: на сей раз это было важно для них обоих.