Почти человек

Глава десятая

— С последним будет сложно, — наконец выдал Щербатый. — Если для простолюдина бумаги еще можно выправить, то для такого представительного господина — это будет стоить очень дорого.

— Сколько? — увидев шанс подняться по социальной лестнице, спросил Головин.

— Так, чтобы вообще никто не отличил, считай настоящие двести пятьдесят марок. И полсотни я возьму как посредник.

Головин расслабился, не зря он эту пачку с собой прихватил. Еще перед тем, как покинуть чердак, он на ощупь пересчитал купюры, их было шестнадцать, Мираж даже не поленился зажечь спичку, чтобы ознакомится с внешним видом банкнот, на одной стороне портрет императора, на другой герб. И что самое важное, все, кроме пяти, были сотенными, то есть у него на кармане тысяча триста пятьдесят марок. По меркам этого мира довольно неплохо.

Головин достал из кармана сотню и выложил на стол перед мелким бандюганом.

— Сколько это займет времени?

— Дня четыре потребуется, — уставившись на крупную купюру, ответил Щербатый, он уже понял, что продешевил, но назад сдавать поздно.

— Сотня сейчас, остальное потом. Еще пятьдесят получишь на карман, если сделаешь за двое суток.

— Мне понадобится имя, дата рождения. Родители будут из мелких военных, никто не подкопается.

— Интересно, — подал голос ИИ, — что он о тебе подумал? Как бы за шпиона не принял и не побежал сдавать.

— Не должен, — мысленно ответил Головин, царапая карандашом на листке новый год рождения и новое имя, из Пав он стал Павл, прозвище Мираж, жаль, что пять букв нельзя. Если его и попытается кинуть, то только тогда, когда получит все деньги.

— Стол и крыша над головой будут стоить еще пятьдесят, — напомнил об остальных требованиях Щербатый.

— Не борзей, — повысив голос, надавил Головин. — Ты с меня за месяц взять решил?

Судя по тому, как поскучнела физиономия бандюгана, он угадал.

— Десятка в день, — печально вздохнув, исправился гопник. — На сколько дней нужно?

— Столько, сколько ты будешь делать документы. Вздумаешь затягивать — и премию потеряешь, и остальные зубы. Придется тебе погремуху менять. И еще, если надумаешь кинуть, я тебя найду и отведу к Пету Рваному, вот тогда ты пожалеешь, что вообще родился.

Имя и погремуху он не с потолка взял, когда он сидел на чердаке и слушал, это имя всплыло в разговорах работяг, крупный авторитет из второго по величине города империи, который любил рвать провинившихся голыми руками.

— Так ты из наших? — слегка расслабился Щербатый.

— Я сказал, ты забыл, и тогда Рваный про тебя не услышит, мы поняли друг друга?

— Да господин, вы в надежных руках, а теперь прошу за мной определю вас на постой, там будет тихо и сытно.

Они спустились на второй этаж, и Щербатый забарабанил в квартиру напротив. Минут пять никто не открывал, а затем на пороге появилась старуха, древняя, спутанные седые космы, бельмо на левом глазу, беззубый рот, один клык торчал даже из-под сомкнутых дряблых губ.

— Чего тебе, Щербатый? — прошамкала она. — Жениха мне привел? Красивый мужчина, мне нравится.

Его сопровождающий проигнорировал весь бред старухи.

— Марта, нужно приютить человека. Господин правильный, не жадный. Пока мы свои дела решать будем, пусть у тебя поживет. Пять марок в день.

— Шесть, — прошамкала старуха, — и стол мой.

— По рукам, — обрадовался Щербатый, свою выгоду он поимел, все же четыре марки, видимо, для него были большими деньгами, а учитывая, что дело затянется не меньше, чем на пару дней, то восемь он уже в карман положил.

Но не это удивило Голованова, а имя, которым его сопровождающий назвал старуху. Марта — это пять букв, значит, она из правящей семьи, иначе быть не может.

— Верно, — вторя его мыслям, произнес ИИ. — Интересно.

— Заходи, хороший человек, — посторонилась старуха. — Только ноги вытирай.

Головин повернулся к Щербатому.

— У тебя двое суток.

— Не извольте беспокоиться, — отступая, произнес гопник. — Думаю, уже послезавтра вечером все будет готово. Насчет оплаты с Мартой я сам все улажу.

Головин кивнул и, вытерев ноги об половичок, вошел в полутемную квартиру, надо сказать, очень чистую и аккуратную. В ней вкусно пахло, хотя он ожидал запах, который неизменно поселяется в квартирах пожилых людей.

— Твоя дверь. — Марта указала на комнату, что была прямо пред входом. — Не буянить, девок не водить, а то костей не соберешь. Знаешь, как меня тут кличут?

— Ведьмой? — предположил Головин, уж больно у старухи была характерная внешность.

— Верно. Прокляну, до самой смерти конец висеть будет.

— Я понял вас, уважаемая, от меня проблем не будет, я их тоже не ищу.

— Вежливый, — зыркнула на его единственным глазом старуха. — Может, и впрямь Щербатый мне приличного человека в дом привел? Умойся, а то запылился. — Она указала на дверь по соседству. — И на кухню иди, ужинать будем, коль я тебе стол обещала.

— Спасибо, не откажусь.

Головин прошел сначала в комнату. Скинул на стул сумку, которую еще нужно разобрать, выкинуть все ненужное, затем повесил плащ на вешалку, на соседнюю отправился пиджак, сейчас он точно лишний. Огляделся, да, все бедно — небольшая, с одной кроватью, которая, к его счастью, была застелена, стол, стул, окно выходило на улицу. Сунув в карман точеную монету и устроив складень поудобней на поясе, пола жилетки его прикрывала лишь наполовину, но Павел сомневался, что квартирную хозяйку обеспокоит у него наличие ножа. Не походила она на старушку — божий одуванчик, хитрованка наверняка та еще была.

Головин умылся, пригладил слегка запачкавшиеся волосы, прикидывая, можно ли будет рассчитывать на ванну, и желательно горячую. Но ему тут сидеть почти что шестьдесят часов, и это, если щербатый уложится в норматив, так что, успеет еще. Он пошел в указанную сторону и вскоре оказался на кухне.

Что ж, это явно не ресторанная трапеза, какая-то каша, чем-то похожая на разваренную гречку, в ней фарш обжаренный, все это посыпано чем-то, что он поначалу принял за пассированный лук. А еще к ней прилагалась большая краюха довольно свежего хлеба, наверное, испеченного часов десять назад. Кивнув старухе, которая сидела напротив над своей миской, он занял единственный пустой стул.

— Приятного аппетита, Марта, — пожелал он.

Старуха склонила голову и принялась за кашу. Доев, она встала и сделала два стакана крепкого чаю. Один поставила перед Головиным.

— Как тебя называть?

— Зовите Мираж, — улыбнулся Павел. — Поживу у вас немного, пока Щербатый делает дело, и растаю в воздухе.

— Хорошее прозвище, сильное. Вижу, что ты что-то спросить хочешь, хотя знаю даже что, имя мое тебе покоя не дает.

Павел кивнул и, вымазав остатками хлеба подливу на дне миски, отодвинул ее в сторону.

— Что ж, до имени моего… Когда-то меня звали Мартой Грин…

— Одна из правящих семей, — тут же влез ИИ, — не самая сильная, но крепко стоящая возле трона. Кстати, именно род Грин владеет монополией на радио.

— Я полюбила простого чиновника… Великие семьи часто роднятся между собой, они обширны, но я — тварь неблагодарная, как обозвал меня отец, полюбила чужака, да такого, которому не было дороги в высший свет. И я ушла с ним, а род от меня отрекся. Давно это было, лет пятьдесят назад. Мой Глор ушел к богам уже как лет пятнадцать, а я доживаю свои годы на этой помойке, иногда помогая Щербатому и дружкам его.

Головин кивнул, принимая ответ.

— Ты ведь не из них, ты чужой, но Кош тебя зауважал, хотя это несложно, он немного туповат, — и старуха рассмеялась самым настоящим ведьминским смехом.

— Ему можно верить?

— Да, Мираж. Если он обещал и взял задаток, он не обманет, так что, тут можешь быть спокоен. Но вот то, что он тебя боится, плохо. Он не трус и может пойти на крайность, если пересилит свой страх, так что, смотри в оба.

— Спасибо за совет, учту. У меня вопрос — ванная у вас рабочая? Помыться можно?

— Не только можно, но и нужно, — прошамкала старуха. — Белье на постели свежее. Стирать мне уже тяжело, так что иди, вода не горячая, но вполне теплая, котел домовой в обед разогревали. А потом спать ложись.

— А книги у вас есть?

— Найду что-нибудь. А теперь ступай и не шуми, я рано ложусь. Если куришь, в окно дыми.

Головин кивнул.

— Учту, спасибо за ужин.

Когда он вышел из ванны, на столе в его комнате его уже ждала стопка книг, похоже, Марта притащила все, что у нее было. На самом верху лежал женский роман, где на обложке смуглый красавец целовал голубоглазую блондинку.

— Ничего ценного, сплошная бульварщина, — изучив названия, выдал ИИ.

— Это даже хорошо, у нас появилось свободное время, и ты будешь учить меня читать и писать, а еще будем валяться на кровати и играть последней банкой с кашей, развивая силу имплантата. Бумага у нас есть, не зря в той лаборатории сунул пару листов в сумку, карандаш тоже. Кстати, можно будет ручку заправить.

Павел зажег лампу на столе и погасил верхний свет, затем запер дверь.

— Начнем?

— Начнем, — согласился ИИ, — дело и вправду полезное.

Головина разбудил свет, за окном было серое дождливое утро. Вытянув руку, он вытащил из жилета часы и отщелкнул крышку, сейчас было восемь часов утра.

— Ну, значит, пора вставать. День длинный, а значит, можно успеть многое, — садясь на кровати, пробормотал он и, надев штаны, вышел в коридор.

Умывшись, Головин прошел на кухню, где его ждал стакан с чаем и пара внушительных бутербродов.

— Доброе утро, хозяйка, — поприветствовал он старуху, которая колдовала у плиты.

— Ешь, — ответила Марта и начала что-то помешивать в кастрюле.

Головин бросил на нее быстрый взгляд. Надо же, какие перемены. Исчезли седые слипшиеся космы. Она вымыла голову и причесалась, собрав тонкие волосы в строгий тугой пучок. Одежда тоже была другая, поновее и опрятнее.

Оценив преображение, Головин уселся на свое место и принялся за завтрак.

— Пойдешь куда сегодня? — спросила Марта, когда с бутербродами было покончено.

— Не собирался, — покачал головой Головин. — Ты вот что, хозяйка, скажи. Мне на южное побережье нужно, хочу Тиардское королевство посетить, как это лучше сделать?

— Телепортами или транспортом? — не удивившись вопросу, поинтересовалась Ведьма.

— Самым быстрым способом, — нагнав туману, ответил Павел.

— Что, прижали тебя, ищут?

— Нет, но дело мое спешное.

— Верю, — бросив быстрый взгляд на Головина и кивнув самой себе, произнесла Марта, — не врешь ты. Быстрее, конечно, телепортами, только прыжки будут длинными, а ты сам знаешь, каждый такой силы забирает, дня три-четыре, скакать придется.

Головин был без понятия, что там про потерю сил, но на всякий случай кивнул.

— Сейчас дам тебе карту с кодовой книгой, сам рассчитаешь, как тебе лучше. Можно, конечно, по железной дороге добраться, это дней семь-восемь, да и нет у нас железки, нужно будет в Караг, центр провинции, телепортироваться.

— Благодарю, хозяйка, — улыбнулся Головин, он даже не рассчитывал, что все сладится так удачно.

Про транспорт в империи он был уже в курсе, помимо летающих машин и нечто, напоминающее медленные самолеты, вытянутые салоны-сигары с крыльями, как у У2, только в пяти комплектах, новые, быстрые, появятся всего за десять лет до катастрофы. Еще на Эксиоле была самая обычная железная дорога, правда, паровозы артефактные, и назывались самовозами.

Считать пришлось долго, все портальные переходы были ограничены расстоянием, и если скакать по городу можно без ограничений, то вот между городами это уже была проблема.

— Я тут поразмыслил, — выдал ИИ, — то, что произошло, когда мы перенеслись к лаборатории, аж из Риалийского союза, можно считать чудом. По информации, которой я обладаю, сейчас, чтобы вернуться в тут точку, нам потребуется около десятка прыжков и несколько дней.

Головин кивнул, он и сам уже прикинул, что до порта Орош ему прыгать не меньше четырех дней, и самое плохое, что лучший из маршрутов туда вел через столицу империи, от которой он собирался держаться подальше. Но если обходить ее, то на день дольше добираться. Переписав коды и подумав, что нужно такую книжечку прикупить, лишней точно не будет Павел, взялся за сумку, нужно срочно ее разобрать, так как в ней много ненужного.

Старый компас — долой, столовый нож — долой, плитка… Вот тут Мираж задумался, штука оказалась крайне полезной, но это польза для путешественника, который топает из города в город своим ходом, ночует под открытым небом, а так у него вроде как есть деньги, которых хватит на недорогие постоялые дворы. Черт с ним. Вытащив питающий плитку кристалл, Головин кинул его в кучу к остальным. Три дубинки, три переговорника, одни наручники с ключом, вот это точно лишнее, тоже в кучу на избавление. Ручка и пузырек с чернилами, эти трофеи сейчас будут кстати, пяток сложенных вдвое листов бумаги. А это что? Из маленького кармана он вытащил две газеты. Порывшись в памяти, он вспомнил, что нашел их в лаборатории на административном этаже.

— Сканируем, — тут же оживился ИИ.

Головин развернул газеты, на Дарсе их печатали на более плотной бумаге. Разгладив складки, он начал водить рукой по колонкам. Закончив, он сложил их.

— Ну что, есть что-то интересное? — спросил он ИИ.

— Есть, — после довольно долгой паузы последовал мысленный ответ, наградивший Павла очередным приступом головной боли, но Мираж уже успел заметить, что приступы становятся слабее, ломило в висках не так сильно, как накануне.

— Ну, так колись, что тебя так озадачило?

— Эти газеты выпущены за два дня до катастрофы, — начал издалека ИИ, — и в обоих из них есть заметка про некоего Гирома Тодда, артефактора, который заявил на всю империю, что раскрыл тайну неведомых артефактов, появляющихся из неоткуда над самыми крупными городами Дарсы.

— Это он про шары, заключенные в обода? — удивился Головин, даже забыв про головную боль. — Я думал, это местные создают их. Что-то типа аккумуляторов энергии и все такое.

— Мы сами этого не знали, присваивая создание данных артефактам аборигенам, — прокомментировал слова Павла ИИ. — Мы трижды засекали, как при росте поселения над ним возникает этот странный объект. Но сам пронимаешь, информацию нам было взять неоткуда, а визуальное наблюдение за планетой ничего не давало. Но ты понял, что я тебе сказал?

— Да, понял, этот Гиром решил покопаться в одном из таких артефактов?

— Вполне возможно, и спустя два дня после этого заявления началась катастрофа.

Головин несколько минут сидел, обдумывая услышанное. Что ж, он знает имя, и это уже хорошо, а в запасе у него тридцать шесть лет, так что, нечего торопиться, нужно врастать в жизнь. Сейчас нестись куда-либо, кричать о грядущем конце света на отдельно взятой планете — верный шаг попасть в скорбный дом и обзавестись рубахой с длинными рукавами.

— Теперь мы кое-что знаем, — подвел итого разговора Павел. — Будем ждать и подниматься вверх, чтобы нас услышали…

— Нужно быть кем-то, — поддержал его ИИ.

Мираж встал и, сложив газеты в несколько раз, дошел до кухни и спалил их на горелке, выкинув пепел в помойное ведро, не стоило бросать такие улики, где попало.

— Ты, милок, часом не шпион? — услышал он за спиной веселый голос старухи.

— Конечно, Марта, — повернувшись, улыбнулся Павел. — Разве ты не видишь, что перед тобой начальник разведки союза господин Зохом?

— А откуда ты знаешь, как его зовут? — прищурила единственный глаз бабка.

— Ничего сложного, в позавчерашнем «Вестнике империи» писали, он встречался с главой имперского сыска Киором Шельдом.

Старуха махнула рукой.

— Ну, какой из тебя шпион? Я так, шучу. В кое-то веки в доме человек, с которым приятно поговорить.

Головин кивнул и вернулся обратно в комнату, пересчитал кристаллы, все они были энергетическими и использовались исключительно для мелкой бытовой техники, кроме одного, самого крупного из станка кожевенника. Вот его Головин убрал на дно сумки, может, сгодится для чего. А вот от остального надо избавляться. Интересно, это большой риск, выйти в город без документов? Хотя сомнительно, западная окраина далека от границы, ну кто тут будет ксивы проверять?

Сложив трофеи в сумку, Головин надел плащ и, взяв в руки трость, вышел в коридор.

— Куда собрался, жилец? — поинтересовалась старушка, выглянув из кухни и обнаружив одетого и обутого постояльца.

— Нужно в лавку артефактную наведаться, уверен, что у вас она точно имеется.

— Как не быть? От центральной площади улица, ведущая направо, второй дом. Только от стражей железных держись подальше, сам знаешь, если ты в розыске, сразу попытаются арестовать.

— Не в розыске, — успокоил ее Головин, радуясь такой хорошей подсказке. Значит, проверки документов можно не опасаться, пока ты не наследил, особо опасаться нечего.

На этот раз он вышел через главный вход, как вполне приличный человек. Определившись с направлением, тронулся в сторону главной улицы. Мимо на высоте пары метров пролетел серый автомобиль, на двери которого, со слов ИИ, было написано «Следственная группа управления правопорядка». На всякий случай Павел запомнил эмблему управления — щит, на котором изображены наручники. На этот раз Головин добрался до центральной площади чуть дольше. Он заглянул в пару лавок, прицениваясь к товарам, и подслушал пару разговоров про подорожание каких-то товаров из-за блокады союзом одного из островов в местном океане.

Центральная площадь бурлила. Несмотря на артефакты, этот мир мало отличался от начала двадцатого века на старушке Земле. Разница была почти не видна, и если мерить ее одним прогуливающимся железным стражем и двумя пролетевшими машинами, то можно смело считать ее мизерной. Во всем остальном, мир, как мир — мальчишки-разносчики с лотками, будочка чистильщика обуви, люди, спешащие по своим делам. Разве что выглядели наряды женщин куда как откровенней, да, имелись тут и пышные юбки, но при этом в пол они были только с боков и сзади, а вот спереди едва прикрывали бедра. А вон еще одна дамочка в корсете, откуда едва не выпадают сиськи, правда при этом она в обтягивающих штанах и сапогах, хотя на земле женщины стали носить подобное только во второй половине двадцатого века.

Миновав площадь и свернув на указанную Мартой улицу, Павел почти сразу увидел артефактную лавку. Да, как ее не увидеть, если у нее была единственная вывеска, выполненная в виде какого-то переливающегося всеми цветами радуги шара, испускающего молнии, которые били в позолоченную оправу?

Головин направился к двери, краем глаза заметил типа, который только что появился из переулка, расположившегося через дорогу какого-то ломбарда или меняльной конторы, над которой была вывеска с весами, на одной чаше лежали монеты, вторая была пуста. Мутный тип был высок и широк в плечах, на нем похожий плащ, только весь в заплатах. Лицо у него было самым обычным — ни бороды, ни усов, ни шрамов, волосы скрыты высоким цилиндром, который ему абсолютно не шел. Разве что глаза, ярко-голубые глаза, выделялись на этом лице. Головин, не замедляя шага и не давая понять наблюдателю, что его интерес обнаружен, продолжил движение к двери артефактной лавки. В отражении не слишком чистой витрины он видел, как мужик в цилиндре, стараясь не привлекать внимания, неотрывно следил за Миражом. Когда Павел был у самой двери, мутный тип, сделав вид, что что-то забыл, развернулся и сбежал по ступеням, ведущим в меняльную контору.

— Ты его заинтересовал, — произнес ИИ одновременно со звякнувшим под потолком колокольчиком.

— Я заметил. Причем очень сильно заинтересовал, — хмыкнул Головин. — Вопрос — он ждал именно меня, или ему все равно, он просто срисовывает тех, кто идет именно в артефактную лавку?

— Скорее второе, — ответил ИИ. — Я не обнаружил следов слежки. Вероятно, его расчет прост — если человек, тем более чужак, своих они знают наперечет, идет в такое место, значит, деньги у тебя имеются, нападать здесь на тебя точно не будут, поведут до дома. Если уйдешь в телепорт, забудут, а вот если найдут, где ты обитаешь, обязательно пожалуют в гости.

— Возможно, — разглядывая витрину с готовыми изделиями, согласился с выводами ИИ Головин. — А может, это наш друг Щербатый слил информацию кому-то из дружков. Марта предупреждала, что он меня испугался, и возможно попытается избавиться от угрозы, это может быть началом сей операции. Правда, не знаю, как он меня вел, ведь то, что я иду к артефактору, знала только старуха.

— Могла выдать, если ей хорошо заплатили, — немного подумав, произнес ИИ. — Ты для нее чужак, хоть она с тобой ведет себя вполне прилично. А люди, которые к ней могли прийти, умеют убеждать. Если они представляют преступный мир крошечного городка, то она сдала бы тебя без каких-либо угрызений совести.

— Возможно, — настала очередь соглашаться Головину. — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Мираж поднял взгляд на продавца, который, скучая, наблюдал за ним, больше кроме него в лавке никого не было.

— Что господин изволит? — поинтересовался тощий, лысоватый мужичок за стойкой.

— Вы хозяин? — спросил Головин.

— Ни в коем случае, — выставил тот вперед руки с раскрытыми ладонями, словно говоря, остановись. — Мастер Дрек сейчас занят, заканчивает важный заказ, но я могу ответить на все ваши вопросы.

— Хорошо, — согласился Головин. — Вы только продаете или покупаете?

— И покупаем тоже, но только ничего краденого, мы с подобным не связываемся.

— Энергетические кристаллы для бытовых устройств, восемь штук, пара дубинок для охранников, три переговорника. Все это попало ко мне с оказией, никто за ними не придет.

Мужичок задумался.

— Кристаллы — частый товар, если небольшие, то тридцать за штуку. Те, что покрупнее, за пятьдесят. — И он ткнул пальцем в прайс-лист, лежащий возле кассы. — Дубинки не возьму, не наш профиль, через дорогу меняльная лавка, там заберут с радостью. Переговорники по шестьдесят.

— Сто десять, — задрал цену Головин, понимая, что его собираются надуть на последнем товаре, точной цены для которого нет и в помине, если не прицениваться к тем, что на витрине, там лежала пара, каждый по полторы сотни. А богатый был работодатель, если мог позволить оснащать охранников подобными.

— Восемьдесят, — тут же заартачился продавец, поняв, что кидок не прошел.

— Сотня, — отрезал Головин. — Ты на каждом поимеешь по полтиннику, — и он указал на витрину с переговорщиками.

— По рукам, — после недолгого обдумывания, согласился мужичок. — Выкладывай, смотреть будем.

Мираж раскрыл сумку и вытащил восемь кристаллов, а следом переговорники.