Под маской подлеца. Пончик для мажора (СИ)

17 Глава

Мирон

Эта была незабываемая ночь, я отключил мозг и просто наслаждался нашими чувствами. И даже признание в любви, которое слетело с моих уст, не испугало меня, а скорее подогрело мое желание обладать ею, излечиться от боли, что жгла мою душу. Я не хотел чувствовать себя больше одиноким, преданным и эти чувства проходили, когда рядом со мной была моя Ди.

Она так решительно забрала у меня вчера телефон и переключила все мое внимание на себя, что я даже не сразу понял к чему все идет. Я не собирался делать ее своей этой ночью, мне было достаточно того что она просто рядом, но моя девочка решительно взяла дело в свои руки, и когда она сняла свою футболку, я просто не смог устоять. Все переключатели автоматически выключились, и я забыл обо всем. Меня окружала только Диана. Ее горячее, нежное тело, сладкие поцелуи, стоны и ее запах. Я даже не помню, как уснул.

Но, из сна меня выдернуло какое — то необъяснимое чувство тревоги, руки била мелкая дрожь, было тяжело сделать глубокий вздох. Я посмотрел на мирно спящую Диану, и взял в руки телефон.

У меня было двадцать пропущенных от отца, тревога усилилась, и я аккуратно поднялся с кровати, чтобы не разбудить Диану, вышел на кухню.

Только — только наступил рассвет, на улице еще было тихо, безлюдно и холодно, а я смотрел на экран телефона и боялся совершить звонок, но у нас с отцом всегда была тесная связь, у него есть супер способность чувствовать меня. Вот и сейчас, телефон беззвучно загорелся вызовом. Трусящимися пальцами я принял вызов и поднес телефон к уху. Чувство чего — то страшного накрыло меня, и я понимал, что, так как раньше уже не будет.

— Где ты? — Услышал я стальной голос отца, но понять по интонации, что случилось, было невозможно. Он очень хорошо умеет скрывать свои чувства.

— У Дианы. — Тут же отвечаю я. — Что случилось?

— Сейчас отправлю за тобой машину, будь готов минут через десять.

— Пап, не надо. Я сам приеду чуть позже, мне нужно еще немного времени.

— Через пять минут будь готов! Жду тебя дома.

Отец отключился, а я побрел обратно в комнату, Диана только проснулась, сидела на кровати и растерянно смотрела на меня.

— Что — то случилось? — Этот гребанный вопрос преследует меня уже около суток, и начинает меня бесить.

— Я не знаю. Мне нужно ехать домой. Прости малыш, что не могу остаться еще. Увидимся в школе в понедельник, не думаю, что у меня будет возможность выбраться из дома на выходных. — Я хотел провести выходные с мамой, все же моя грубость крайним вечером с ней не дает мне покоя, я чувствую вину и хочу ее загладить, поэтому уже сейчас понимаю, что вырваться к Ди до понедельника не смогу.

— Все хорошо, не волнуйся. — Мягко успокаивает меня Ди.

Мне надо бежать, а я стою и как дурак не могу оторвать взгляд от ее губ, они так и манят прикоснуться, провести по ним кончиком языка. Не могу сдержаться и опускаюсь на кровать, притягивая к себе теплую, нежную малышку. Припадаю к ее губам в сладком поцелуе, большего я себе сейчас позволить не могу, хотя очень хочется.

— Как ты себя чувствуешь? — Шепчу ей в губы.

— Хорошо. — Просто отвечает моя девочка, и я нахожу в себе силы оторваться от нее, и выйти из комнаты, а после и из квартиры.

Во дворе дома меня уже ждет хмурый водитель, который не ответил мне ни на один вопрос. Но, благо пробок нет, и домой мы домчались быстро, а переступив порог, начался мой личный ад.

Прислуга бегала из комнаты в комнату, и отводила от меня глаза, отца я нашел в кабинете, на столе стоял стакан с виски, в руке он держал сигарету, а голова была опущена на стол. Он был сам не свой, раздавлен, плечи опустились как будто что — то тяжелое водрузили на них и заставили нести. Всегда идеальная прическа сейчас была безнадежно испорчена, как будто отец каждые пять минут тянул себя за волосы в попытке вырвать каждый клок.

Я стоял на пороге и боялся задать вопрос, хотя мысленно уже понимал, что произошло, просто не хотел этого слышать.

Резко подняв голову, отец посмотрел мне в глаза, и в них было столько горя, что казалось оно, затопит нас всех. Он плакал, не отводя от меня взгляда, он плакал как маленький ребенок.

— Ее больше нет. Она ушла сегодня ночью сынок. Наша мама умерла. — Обреченно произнес он, а я больше не мог стоять на ногах, и как подкошенный упал на пол.

Хотелось выть диким зверем, такую боль я еще никогда не чувствовал. Как такое могло произойти? Ведь ей вчера было лучше, она даже нашла силы, чтобы посидеть. Неужели это я ее так расстроил, что это повлияло на ее болезнь? Это все моя вина? Я ведь просто хотел, чтобы она была рядом, чтобы была жива! Это несправедливо! Несправедливо! Потом отец произнес фразу, которая перевернула во мне все. Моя главная ошибка началась с этой долбанной фразы!

— Она звала тебя перед смертью, хотела попрощаться. Я звонил тебе, но ты не брал трубку. Если бы я только знал где тебя искать. Прости сынок.

Все первоначально было неправильным. Я не должен был уходить из дома, не должен был говорить маме все эти вещи. Не должен был приходить к Диане, и уж тем более не должен был позволять отключать звук в телефоне. Если бы я не позволил ей этого сделать, то я бы успел попрощаться с матерью. А теперь ее нет. Я никогда больше не услышу ее голос, никогда больше не увижу ее улыбку, не посмотрю в такие родные и любимые глаза. Она больше не услышит, как сильно я ее люблю. Это убивает меня, просто положите меня рядом с ней и закопайте. Это единственное что я сейчас хочу.

Похороны прошли на следующий день. Я не стал говорить никому из знакомых, не отвечал на звонки и сообщения Дианы. Ее мне хотелось видеть в последнюю очередь. Мой воспаленный больной мозг винил ее в том, что я не успел вовремя. Я был зол, я просто ненавидел этот мир, и не знал, как мне со всем справиться. Для меня похороны проходили как в тумане. Я как будто был под успокоительным, просто не мог проявить какие — либо эмоции. Не пролил ни одной слезинки, просто был молчаливой статуей. Молча наблюдал за тем, как тело моей матери в гробу, опускают глубоко в землю.

В понедельник утром я спускался вниз с четкой мыслью, что мне нужно пойти в школу, иначе я тут свихнусь. И какого же было мое удивление когда, проходя мимо гостиной, я застал пьяного отца, с какой — то шл*хой, которая мерзко хихикала, и прижималась к нему всеми частями тела, в едва прикрытом платье. Это было последней точкой, я сорвался вниз, врезал ошарашенному отцу, и схватив за волосы эту швабру выкинул ее за дверь. Но, злость не уходила, и тогда я решил сделать больно человеку, которого на тот момент считал частично виноватой в том, что случилось. Даже не задумываясь о последствиях, которые меня потом будут преследовать, на протяжении нескольких лет.