Под музыку русского слова

Вороново

«Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»… Сколько людей на протяжении многих лет повторяют эти крылатые пушкинские строки! Они завораживают не только своим фонетическим звучанием, но и тем манящим простором, который открывается за ними. И вот мы уже готовы идти в направлении заданного времени, места, события, знакомиться с персонажами. И если становимся не просто наблюдателями, а сопереживателями или даже непосредственными участниками иллюзорного мира, значит слово достигло своей цели, мы у него в плену до тех пор, пока не окончится повествование.

Что может поведать старинная усадьба Вороново? Многое «о времени и о себе» (Маяковский). Она расположена в 63-х километрах от Москвы по старой Калужской дороге, в месте слияния речки Вороновки и ее притока Бобровки.

Славные имена некоторых владельцев усадьбы вошли в историю государства Российского и русскую литературу:

Артемий Петрович Волынский, известный государственный деятель первой половины XVIII века; Федор Васильевич Ростопчин, генерал-губернатор Москвы 1812 года; Евдокия Петровна Ростопчина, знаменитая поэтесса XIX века.

Родоначальником дворянского рода Волынских стал потомок Святополка Второго – князь Дмитрий Михайлович Волынский-Боброк, прославившийся многими воинскими подвигами, но особенно отличившийся в битве на поле Куликовом.

1380 год: Боброк вместе с двоюродным братом Дмитрия Донского, Владимиром Андреевичем Серпуховским, возглавляет засадный полк, долго остается зрителем сражения, только на десятый час произносит: «Теперь наше время!» – и вступает в бой.

Волынский Артемий Петрович родился в 1689 году в семье судьи Московского судного приказа. Как все дворянские мальчики того времени, был зачислен в драгунский полк, едва ему исполнилось пять лет. В 26 лет Артемий Петрович, уже в чине подполковника, назначается посланником в Персию, где заключает с шахом Хусейном выгодный для России торговый договор, чем располагает к себе императора Петра Первого. Петр отдает ему в жены свою двоюродную сестру, Александру Львовну Нарышкину, и производит его в генерал-адъютанты.

После смерти первого российского императора вступившая на престол Екатерина Первая производит Волынского в генерал-майоры и назначает казанским губернатором. На этом посту ему суждено пробыть до 1730 года.

Следующее десятилетие – годы правления Анны Иоанновны.

Герцогиня Курляндская Анна, дочь царя Ивана, брата Петра Первого, была приглашена в Россию на роль императрицы Верховным тайным советом, созданным еще при Екатерине Первой. «Верховники», так называли членов совета, предполагали, что Анна будет во всем послушна их воле, но вскоре после своего воцарения императрица, женщина своенравная и своевольная, разгоняет Верховный тайный совет и становится самодержавной властительницей. Когда же в Россию из-за границы прибывает ее фаворит Эрнст Иоганн Бирон, имеющий свои, далеко идущие планы относительно государства Российского, царствование Анны Иоанновны оборачивается для страны ненавистной бироновщиной.

«Августейшая пустота Анна Иоанновна подготовила бироновщину. Немцы посыпались в Россию точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места управления. Вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа». (Ключевский).

Казнокрадство, взяточничество, произвол, доносы… Уже через год Высочайшим соизволением учреждена Тайная канцелярия, центр политического сыска. При малейшем подозрении в неблагонадежности к правительству хватают любого: достаточно, чтобы прозвучал пароль «Слово и дело», а дальше – допросы, пытки. Тайная канцелярия работает без устали, ни у кого нет уверенности, что завтрашний день он проведет у себя дома.

Артемий Петрович Волынский, как человек государственный, привыкший служить русскому престолу, оказался одним из тех, кто возненавидел бироновщину. Ему ясно – необходимо действовать во благо родины. Даже такому блистательному дипломату, как Артемий Петрович, непросто добиться расположения Анны Иоанновны. И все же, несмотря на придворные интриги и подозрительность, он становится кабинет-министром, составляет «Генеральный проект о поправлении государственных дел». Императрица поручает Волынскому подробнейшим образом изложить письменно мысли и идеи, касающиеся «поправления государственных дел».

В большом гостеприимном доме Артемия Петровича собираются люди для обсуждения Генерального проекта. Разговоры они ведут достаточно откровенные, критикующие действующую власть, выпускают памфлеты. Вся деятельность, связанная с проектом, становится предметом пристального внимания императорского двора. Над самим хозяином и его ближайшим окружением, куда входят многие известные люди того времени, в том числе архитектор Петр Михайлович Еропкин, нависает угроза опалы.

Чтобы как-то восстановить доверие императрицы, Волынский берется за устройство «Курьезной свадьбы», так окрестили бракосочетание придворных шутов – князя Голицына и калмычки Бужениновой. Приказ Анны Иоанновны гласил: «Свадьба должна быть отпразднована в доме, сделанном целиком изо льда!»

В лютые январские морозы 1740 года между Зимним дворцом и Адмиралтейством вырастает ледяной дом изящной архитектуры, сложенный из ледяных плит, скрепленных вместо цемента водой. Он возведен по проекту архитектора Еропкина. Вокруг крыши – галерея, украшенная столбами и статуями; резное крыльцо; две комнаты, каждая с пятью окнами, остекленными тончайшим льдом.

Все убранство дома – мебель, зеркала, часы, печь с дровами – сделано изо льда и покрашено натуральными красками. Имеется даже ледяная баня. Шесть ледяных пушек, две мортиры, дельфины, ледяные цветы, птицы… Особое внимание привлекает слон. По рассказу очевидца, «сей слон внутри был пуст и столь хитро сделан, что днем воду вышиною на 24 фута пускал, а ночью горящую нефть выбрасывал».

Событие это описано в историческом романе Ивана Ивановича Лажечникова «Ледяной дом»:

«Весь Петербург поднялся на ноги, со всех концов его тянулись нити пешеходов и ряды экипажей. Забыты нужды, голод, страх бироновского имени и казни».

Остроты сыпались по поводу изображений на окнах:

– Посмотри, братец, на первой картине немец в изодранном кафтанишке, худой как спичка, а на последней картине разжирел аки боров, едет на бурой кобылке и бьет всех направо и налево.

– Эка простота, там входил он на Русь пешком, а тут гуляет по ней верхом.

– Это что за изба?

– Баня.

– Для наших парильщиков не тесненько ли?

– Напрасно и строить трудились. У нас в Питере на всяком месте готова баня.

– Поберегите свой веничек: здесь, на морозе, негоже поддавать пару.

– Слышь? Ледяной слон кричит!

Но «ледяная» потеха не спасла Артемия Петровича, лишь оттянула его арест. Уже в апреле следующего, 1741 года он арестован, а вслед за ним и его окружение – «конфиденты».

Под пыткой все они подтвердили абсурдные обвинения против Волынского: попытку государственного переворота и намерение самому занять российский престол.

Но сам Волынский своей вины не признал. Тем не менее, и он, и его «конфиденты» были приговорены к казни.

Артемий Петрович Волынский принял мученическую смерть. В Петропавловской крепости ему вырезали язык, пытали на дыбе. Казнили жестоко: отрубили правую руку, прежде чем обезглавить. Тело его, вместе с телами других казненных, лежало на эшафоте в течение часа и только потом было похоронено, без церковных обрядов, в ограде церкви Самсона.

Не тот отчизны верный сын,

Не тот стране самодержавья

Царю полезный гражданин,

Кто раб презренного тщеславья!

Но тот, кто с гордыми в борьбе

Наград не ждет и их не просит,

И, забывая о себе,

Все в жертву родине приносит.

Сыны Отечества! В слезах

Ко храму древнего Самсона!

Там за оградой, при вратах,

Почиет прах врага Бирона!

Отец семейства! Приведи

К могиле мученика сына;

Да закипит в его груди

Святая ревность гражданина!

Имение Вороново в числе других владений Волынского было конфисковано со всем имуществом, но менее чем через два года Елизавета Петровна, новая императрица российская, все вернула наследникам. Вороново было отдано в приданое одной из дочерей Артемия Петровича – Марии Артемьевне. Ее муж, граф Иван Илларионович Воронцов, президент Вотчинной коллегии в Москве, вскоре после женитьбы выходит в отставку, поселяется в Воронове и на протяжении многих лет занимается благоустройством усадьбы. К строительным работам он привлекает крупного московского архитектора Карла Ивановича Бланка, по проекту которого построен Голландский домик (1760 год), как домик для гостей и, вероятно, Спасская церковь.

Благодаря своему дворцово-парковому ансамблю Вороново принадлежит к числу наиболее известных подмосковных усадеб. В 1775 году усадьбу посещает Екатерина Вторая. Недолгое пребывание императрицы в Воронове описывает в своих мемуарах княгиня Воронцова-Дашкова, племянница Ивана Воронцова. Эта запись свидетельствует еще и о том, что дом Ивана Илларионовича был достаточно просторен для предоставления апартаментов Екатерине и размещения ее многочисленной свиты.

Дальнейшее строительство ведется уже при Артемии Ивановиче Воронцове, названном в честь знаменитого деда, Артемия Петровича Волынского. Он родился в 1747 году, дослужился до чина действительного тайного советника, стал сенатором. Женившись на двоюродной сестре матери А. С. Пушкина, становится крестным отцом великого русского поэта.

Карьера не особенно привлекает Артемия Ивановича. Став владельцем Воронова, он больше занят фантазиями, осуществляющимися в его поместье.

В этом ему помогает непосредственным участием Николай Александрович Львов. Уникальная личность. Казалось, нет такого таланта, которым бы он не обладал: архитектор, поэт, музыкант, художник, ученый-изобретатель, издатель нотного собрания русских народных песен 1790 года. Более всего Львова интересовала архитектура. Об усадебном доме, который Николай Александрович построил в Воронове, писали: «Дом – настоящий дворец».

Новый владелец Воронова тоже потомок древнего рода. Его предок, Борис Давыдович Ростопчин, из рода крымского татарина Ростопчи, состоял на службе у Великого московского князя Василия Ивановича в первой половине XV века, и с тех самых пор все его потомки служили русскому двору.

Родился Федор Васильевич Ростопчин в 1765 году в Москве. Он, камер-юнкер двора Великого князя Павла, женился на графине Екатерине Протасовой, воспитаннице при дворе императрицы Екатерины Великой. Императрице не нравилась привязанность Ростопчина к ее сыну Павлу, и роль его при дворе была скромной, но после смерти Екатерины Ростопчин становится всемогущим фаворитом Павла Первого, смело высказывает свои взгляды как член Совета императора.

«Вы ужасный человек, но вы правы», – пишет Павел Федору Ростопчину, который не согласен с одним из его распоряжений.

Успешная деятельность Федора Васильевича при дворе Павла Первого была недолгой, она закончилась вместе с дворцовым переворотом в 1801 году. Павел – мертв, Ростопчин – в отставке. Он живет в Воронове, приезжает в Москву лишь на зимние месяцы. Оказавшись не у дел при императоре Александре Первом, занимается дальнейшим благоустройством имения. Современник пишет:

«Дворец в Воронове был великолепный и воистину величественный. Обстановка отличалась сказочной роскошью».

Только в 1812 году Александр Первый возвращает Ростопчина на государственную службу и назначает генерал-губернатором Москвы. На этом посту его и застает Отечественная война.

Во время отступления русской армии, в одну из сентябрьских ночей, Федор Васильевич Ростопчин сжигает свою роскошную подмосковную усадьбу. Он останавливается в Воронове в сопровождении англичанина лорда Тирконнеля и военного агента Вильсона:

– Господа генералы, прошу вас оказать мне услугу и поджечь покои на первом этаже дворца.

– Но граф, рука не поднимается уничтожить все это великолепие.

– Прошу вас! Сам я предам огню все остальные постройки.

Рухнула скульптурная группа над главным входом.

Центральный корпус дворца сгорел не дотла и впоследствии был восстановлен, правда, без прежнего великолепия.

В народе Ростопчину приписывали поджог самой Москвы. А. С. Грибоедов в поэме «Горе от ума» говорит о московском коменданте как о человеке трусливом и бездарном. Несправедливым и жестоким предстает генерал-губернатор Москвы и со страниц романа Л. Н. Толстого «Война и мир». И в то же время современники писали о нем как о человеке, обладающем душой благородной и возвышенной. Он был убежденным монархистом, крепостником, но перед смертью отпустил на волю всю свою дворню. На посту генерал-губернатора Москвы отказался от жалованья и не хлопотал о пенсии. Самозабвенно любил жену, но когда она перешла в католичество, переписал завещание в пользу сына. Под одним из своих портретов Федор Ростопчин собственноручно написал: «Я родился татарином, хотел быть римлянином, французы прославили меня варваром, а русские Жоржем Данденом».

После смерти Федора Васильевича в 1826 году семья Ростопчиных продолжает жить в Воронове летние месяцы. Владельцем усадьбы становится Андрей Федорович Ростопчин, мало проявивший себя как личность, не имеющий особых достоинств, кроме своего графского титула и богатства, в отличие от своей жены, Евдокии Петровны Ростопчиной, известной поэтессы.

Евдокия Петровна Ростопчина, в девичестве Сушкова, дворянского происхождения, родилась в 1811 году в Москве, в доме своего деда на Чистых прудах. Маленькая Додо, как называли ее, шести лет лишилась матери и осталась на попечении семейства Пашковых – деда и бабки по материнской линии. Отец, Петр Васильевич, чиновник, находясь по долгу службы в постоянных разъездах, почти не уделял ей внимания. Обучением девочки занимались гувернантки и домашние учителя: немного истории, географии, арифметика, русская грамматика, игра на фортепиано, рисование, танцы. Овладев французским языком и немецким, она самостоятельно изучила английский, итальянский и уже в отроческие годы увлеклась поэзией. Двенадцатилетней девочкой стала сочинять стихи.

1825 год, 26 ноября:

– Сегодня на вечере у графини Лаваль маленькая мадемуазель Сушкова всех покорила.

– Неужто она так хороша собой?

– Она очень привлекательна: правильные и тонкие черты лица, прекрасные и выразительные карие глаза, волосы черные…

– О, да Вы, кажется, не на шутку увлечены, мой граф?

– Она прелестна!

– Говорят, она остра на язычок?

На балу у князя Голицына восемнадцатилетняя Евдокия Петровна знакомится с Пушкиным:

Он с нежным приветом ко мне обращался,

Он дружбой без лести меня ободрял…

В числе ее друзей и студент Московского университета Николай Огарев, и ученик благородного пансиона Михаил Лермонтов, с которым она часто видится в Москве и в поместье его бабки Середнякове. Лермонтов посвящает ей несколько стихотворений, в том числе знаменитое «Я верю, под одной звездою мы с вами были рождены».

Первое стихотворение Евдокии Ростопчиной – «Талисман» – напечатал Петр Андреевич Вяземский в альманахе «Северные цветы» за 1831 год:

Мой талисман – воспоминанье

И неизменная любовь!..

Двадцати двух лет, по настоянию родственников, Евдокия Петровна выходит замуж за графа Андрея Федоровича Ростопчина. Сразу после женитьбы молодые уезжают в одно из своих поместий, а спустя три года переезжают в Петербург, где занимают видное место в высшем обществе. На обедах и приемах у графини Ростопчиной бывают Пушкин, Жуковский, Вяземский, «многая литературная братия». Гости ее дома – певцы и музыканты, композиторы Глинка, Лист. На стихи Евдокии Петровны пишут романсы Варламов, Даргомыжский, Чайковский, а исполняет их Полина Виардо.

Первая книга «Стихотворения графини Е. Ростопчиной» вышла в 1841 году. Отзывы были самые благоприятные, многие критики отмечали именно женский характер ее поэзии:

Но женские стихи особенной усладой

Мне привлекательны…

Литературные произведения Евдокии Ростопчиной пользуются популярностью: читаются повести и романы, разыгрываются на любительских сценах пьесы в стихах.

Вполне состоявшейся, преуспевающей писательницей Евдокия Петровна уезжает из Петербурга. Ростопчины отправляются путешествовать, два года проводят за границей и, вернувшись в Россию в 1847 году, решают обосноваться в Москве. Покупают большой дом, в котором Андрей Федорович размещает свою коллекцию картин, но для Евдокии Петровны настают не лучшие времена. За два года отсутствия на родине ее успевают забыть, высший свет к ней холоден, тон задают совсем не те, кого графиня знала и понимала. В литературных кругах с ней мало считаются, более того – обвиняют в консервативных взглядах. Она все больше уходит в себя, в переписку с друзьями, ищет уединения.

Звенит, гудит, дробится мелкой трелью

Валдайский колокольчик удалой…

Идет 1858 год, последний год жизни поэтессы. Болезнь, которая губит ее здоровье на протяжении вот уже двух лет, отступать не хочет. Самочувствие графини день ото дня становится все хуже, она вынуждена переехать в московский дом, где ей остается прожить совсем недолго. После ее кончины родственники продадут Вороново.

Евдокия Петровна умерла сорока семи лет, оставив после себя детей и внуков. Она похоронена в Москве на Пятницком кладбище.

На жизненном пути ей довелось изведать славу и забвение, любовь и отчаяние, но она не изменила своим принципам и пристрастиям, не ожесточилась душой, о чем свидетельствует ее литературное наследие.