Подарок судьбы

Подарочек восьмой Я ПИШУ СКАЗКУ

Еще по дороге домой я с удивлением обнаружила, что, несмотря на насыщенный день, у меня наблюдается прилив сил, поток энергии и даже какой-то азарт. В последний раз я себя так чувствовала давным-давно, лет в четырнадцать, в оздоровительном лагере.

— Это всегда так бывает, когда правильной дорогой пошел, — объяснил Пучеглазик. — Вселенная таким образом тебя направляет. Если скучно — остановись, подумай, вернись и перевыбери. Значит, не твоя дорога. А когда твоя — ну просто все радует, и темп хороший, откуда только силы берутся!

— Знаешь, я думала, что там все не так будет, — призналась я. — Мне казалось, что мы будем по очереди свои проблемы озвучивать, а остальные — советы давать, и в результате еще и чужие беды на себя навесишь. А все оказалось так… сказочно! И все такие интересные!

— Да, я тоже обратил внимание: сидят такие чудные женщины, ну кто бы мог подумать, что хоть у одной из них Новый год мог неудачно пройти? — поддержал меня Пучеглазик.

— Мне только одна не понравилась — та самая дама, которая филолог, — вспомнила я. — Чем-то она меня раздражает.

— Чем, например?

— Какая-то она… Правильная. Да, правильная, однозначная и прямолинейная, как шлагбаум. Наверное, с ней очень трудно ладить. Под нее подстраиваться надо, а кому понравится? И держится она, прямо как… императрица. Фу-ты ну-ты, не дай бог придворный этикет нарушить!

— Ого, как она тебя зацепила! — удивился Пучеглазик. — Полагаю, кроется в этом какой-то подарочек…

— Ну, может быть, — с сомнением протянула я — я-то пока никакого подарочка не видела, поэтому предпочла оставить эту заморочку, что, более насущных дел у меня нет, что ли?

Но тем не менее мысль об «императрице-филологе» все время крутилась на задворках сознания, и когда я уже расстелила постель, готовясь ко сну, она вдруг стала стремительно расширяться и обрастать моими домыслами и фантазиями.

— Пучеглазик! Что это со мной? — жалобно спросила я. — Мне спать надо, а из меня история лезет! Прямо распирает всю!

— Распирает — надо выпустить, — посоветовал Пучеглазик. — Это как роды — отложить невозможно. Иди и запиши, а то будешь всю ночь вертеться и не выспишься!

Я последовала его совету и отложила отход ко сну, схватила тетрадку, и…

Ой, недаром Пучеглазик называл меня сказочницей! У меня вдруг открылся какой-то шлюз, и потоком хлынули образы, метафоры и сравнения. Мне даже думать не приходилось — я строчила, как одержимая, ручка словно сама собой бегала по листу. Почему-то я не воспользовалась компьютером и писала по старинке, как школьное сочинение, на листочках в клеточку.

Сначала я представила филологиню в виде Императрицы — высокая, статная, надменная, но потом вдруг из-под этого образа проглянул какой-то совсем другой — словно там, под внешней оболочкой, еще кто-то находился. Я разрешила фантазии буйствовать, как она хочет, — и вот уже сплелась целая история, которая поразила и меня, и Пучеглазика.

Императрица ступала стремительно и четко, словно вбивала каждый шаг в ковровую дорожку. Осанка величественная, плечи развернуты, подбородок слегка вздернут, взгляд строго перед собой. Но тем не менее боковым зрением она успевала зорко подмечать все. Подданные склонялись в почтительных поклонах, опускали лица, но она видела их взгляды. Подобострастные… льстивые… тревожные… бегающие… разные. Случались даже ненавидящие. Она едва заметно усмехнулась уголками губ. Ну-ну… Ненавидят — стало быть, боятся. Боятся — значит уважают.

Длинная дорожка дворцовой залы окончилась, тяжелые резные двери кабинета захлопнулись, она прошла к письменному столу, грузно уселась. Ей тут же услужливо пододвинули письменный прибор, секретарь раскрыл папку с бумагами.

— Вы свободны, — махнула рукой она. — Советник…

Советник выступил вперед, дождался, когда секретарь скроется в боковой двери.

— Ну что там у нас в государстве? — спросила Императрица. — Все ли ладно?

— Держим руку на пульсе, — осторожно доложил Советник. — Закручиваем гайки. Беспорядков не допускаем, бунты пресекаются на корню.

— Опять бунты? — тут же среагировала Императрица. — Значит, есть предпосылки?

— Так как не быть, если гайки до предела закручены, — с затаенной тоской в голосе сказал Советник. — Напряжение, оно же выхода требует.

— Выхода… — задумчиво постучала по столу веером Императрица. — Ты скажи мне, с чего бы народу так напрягаться? Фейерверк мы им устраивали? Устраивали. Трубадуров приглашали? Приглашали. Морс и пирожные на плошали раздавали? Раздавали. Какого им еще рожна?

— По свободе тоскуют, — едва слышно доложил Советник.

— По какой такой свободе? — сдвинула брови Императрица. — Ты что это???

— Ну так вы же сами спросили, — испуганно вытянулся Советник. — Не велите казнить, матушка-кормилица…

— Ну то-то, — удовлетворенно кивнула Императрица. — Докладывай дальше.

— Вам приятно или правду? — обреченно вздохнул Советник.

— Правду давай, — подумав, кисло разрешила Императрица. — А то все кругом только и делают, что врут…

— Так как не врать, если вы чуть что — уж и палача кличете, — упрекнул Советник. — Давеча вот троих казнили.

— И правильно сделала, — притопнула каблучком Императрица. — Чтоб неповадно было! А то ишь что удумали — без высочайшего соизволения решения принимать. Если каждый самовольничать начнет— какое же это государство будет?

— Ну, соседи демократические живут вон, и ничего, — сказал Советник. — Собрания устраивают, с народом советуются. Форумы там… Выборы. Анкетирование!

— Что-о-о-о-о??? — стала привставать Императрица. — Демократии захотелось??? Народовластия??? Беспредела??? Да я тебя на рудниках сгною, подлец!

— Не вели казнить! — Советник рухнул на колени, как подкошенный. — Господи, оборони!

— Господь не поможет, потому как пока ты к нему еще не отправился, а в своем государстве я хозяйка, — сообщила Императрица, с удовольствием обозревая согбенную фигуру. — Ладно, вставай уже. Рассказывай дальше.

— Что рассказывать? — уточнил Советник, отряхивая колени.

— Про то, зачем народу свобода, — холодно напомнила Императрица. — И почему ему под моей неустанной заботой спокойно не живется.

— Только вы уж пообещайте, что казнить не будете. И на рудники тоже, — безнадежно попросил Советник.

— Ладно. Обещаю, — милостиво кивнула Императрица. — Выслушаю, говори.

— Мы уж который год гайки закручиваем, — начал Советник. — Все ведь регламентировали! Когда вставать, чем питаться, что делать, с кем дружить, о чем думать.

— Врешь, мерзавец. Послабления есть, — вставила Императрица. — Зрелища. Удовольствия.

— Так вы ж зрелища допускаете, только какие вам нравятся. А удовольствий лишаете за всякие провинности. А провинностей за неделю у каждого целый воз набирается, — возразил Советник.

— Ну так нечего мои законы нарушать! — раздраженно бросила Императрица. — Сами виноваты.

— Вот в том-то и дело, что у нас все всегда в чем-нибудь виноваты. А вина, она ж как мешок на спине — тяжело, и к земле пригибает. С ней сильно не разбежишься.

— И хорошо, что не разбежишься. А то вон давеча опять перебежчика упустили, из дворцовой челяди причем. Это какой же пример нации? Если даже приближенные к демократам бегут!

— Выбирают свободу, — неопределенно хмыкнул Советник.

— Ты мне это брось, про свободу! — опять посуровела Императрица. — Ненавижу это слово! От него все беды. Где свобода — там брожение. Где брожение — там беспорядок. Где беспорядок — там развал. Я не позволю государственное устройство на самотек пустить!

— Воля ваша, матушка-кормилица, — смиренно признал Советник.

— Моя, моя, а то чья же, — немного успокоилась Императрица. — День и ночь пекусь об этих глупых подданных, чтобы им жилось сытно и безопасно, а они… Неблагодарные!

— Им, конечно, сытно. Но безрадостно, — вновь завел свою песню Советник. — Им, может, по травке побегать хочется, в речке искупаться. А по регламенту положено Законы изучать. И никуда не деться!

— Так у них же по регламенту и прогулки есть? — наморщила лоб Императрица. — Я точно помню!

— А если им в это время гулять не хочется? Дождь, например! Или живот болит? — предположил Советник.

— Вот мне, может быть, сейчас на курорт хочется! — гневно воскликнула Императрица. — Или в баню! Но я же не нарушаю регламент — сижу вот и тебя, дурака, слушаю. Порядок — это важно!!! Иначе все посыплется, и до военных действий докатиться можно!

— До войны мы и так уже докатились, — тяжко вздохнул Советник. — Забугория ноту протеста прислала.

— Забугория? А этим-то чего надо? — искренне удивилась Императрица. — Вроде ж у нас с ними мир был?

— Вот именно, был! А помните, как на прошлой неделе вы их военного атташе при всех отчитали за то, что он свечи в покоях сутками жег и канделябр серебряный саблей поцарапал?

— При ком это «при всех»? — возмутилась Императрица.

— Принц наследный присутствовал, я был, посланники, слуги опять же…

— Ну так это ж все свои! Что такого-то?

— Это нам теперь Забугории придется объяснять, — пожал плечами Советник. — Очень уж их военный атташе разобиделся. Сразу карету приказал подать — и только его и видели. Вместе с верительными грамотами.

— М-да, нехорошо получилось, — задумалась Императрица. — Атташе этот, конечно, дикарь невоспитанный, но с Забугорией нам ссориться не след. От них пользы больше, чем вреда. Ты подумай, как отношения урегулировать, и потом доложишь мне. Письменные извинения им, что ли, принести. Дары послать. Ну, сам сообразишь.

— Слушаюсь, ваше величество, — с облегчением ответил Советник. — Война, оно конечно… Не надо нам военных действий.

— Ладно. Устала я. Что у нас там дальше по регламенту?

— Общение с наследником, — сверился с расписанием Советник.

— Благодарю вас.

Императрица поднялась из кресла, оправила складки платья перед большим венецианским зеркалом, натянула на лицо маску заботливого внимания и степенно двинулась из кабинета к покоям Принца.

Наследник нарушал регламент. Вместо того чтобы прилежно делать уроки, он забавлялся с оловянными солдатиками. И одет был не по регламенту: жабо сбилось набок, чулки сползли, камзол валяется в углу. Увидев матушку, он замер и втянул голову в плечи.

— Встань немедленно! — возвысила голос Императрица. — Это что же такое! Каждый день одно и то же! Ты наследный принц! А ведешь себя, как распоследний простолюдин! Ты позоришь династию!

Вскочивший Принц переминался с ноги на ногу и прятал глаза. Матушка распекала его на все лады, все больше распаляясь, пока сама не утомилась.

— И немедленно за уроки! До конца недели без зрелищ!

— Ну ма-а-а-а-менька, — привычно затянул Принц.

— И без пирожных! — гневно отрезала Императрица и стремительно двинулась прочь.

По коридору Императрица шла, кусая губы и сдерживая истинные чувства. Честно говоря, ей хотелось реветь. Или даже закатить истерику. Наследный принц не оправдывал ее надежд, ох, не оправдывал! Ни законов толком изучать не хотел, ни придворного этикета. Любил в солдатики играть и бабочек ловить, да еще спать допоздна. Вот какой из него государь выйдет, кто его уважать будет??? И что с этим делать? Ни наказания не помогают, ни уговоры, ни скандалы… Ох, тяжела доля Императрицы!

По дороге зашла в гостиную. Фрейлины брызнули во все стороны от кресла фаворита, заняли приличествующие места и позы.

— Занимайтесь, занимайтесь, — кивнула Императрица, устремив тяжелый взгляд на фаворита. Тот вскочил с места, галантно подал руку, повел ее из зала.

— Я так соскучился, — страстно шепнул он, прижимаясь к ее плечу.

— Не сегодня. Я не в должном настроении, — дернула плечиком она. — И имей в виду: замечу, что с фрейлинами романы крутишь, — мигом на рудники.

— Как можно, моя королева! — притворно оскорбился он. — Вы же знаете, я верен вам до гроба.

— Знаю, знаю. Вот и ты не приближай этот свой… гроб, — посоветовала Императрица, захлопывая перед его носом дверь своих покоев.

Она дважды провернула ключ и подергала дверь. Окинула взором свой будуар. Золото, бархат, драпри, ковры, вазы и мебель — все дорого и изысканно. И очень холодно.

Императрица прошла к большому гобелену, отодвинула его, открыла потайную дверцу и проскользнула в нее. Гобелен опустился на место.

В маленькой комнате она наконец вздохнула свободно. Тут все было по-другому: просто, мило, уютно. Никакой помпезности, никаких изысков. Это было ее тайное убежище, ее личный маленький рай. Об этой комнатке не знал никто. Даже Советник. Даже фавориты. Это был ее тихий уголок отдохновения.

В клетке тихонько щебетали канарейки, в углу стояли пяльцы с незаконченной работой, на столике лежали книги в ярких обложках, не имеющие никакого отношения к управлению государством.

Императрица первым делом скинула неудобные туфли на каблуках, прошлепала к гардеробу. Расстегнула лиф платья, стянула его с себя, затем сбросила неудобную пышную юбку и те, которые были под ней. Сняла громоздкий парик, придающий ей такой величественный вил, распустила жесткий корсет, вздохнула, наконец, полной грудью. Затем нащупала застежку на затылке — и бело-румяная маска Императрицы упала к ее ногам.

Она взглянула в зеркало — оттуда ей улыбнулась хрупкая девушка в белой рубашке, волосы распушены по плечам, а глаза — большие и немного печальные.

— Опять был трудный день? — спросила девушка из зеркала.

— Очень, — искренне призналась Императрица. — Я так устала!!!

И она заплакала.

— Ты знаешь, как трудно держать лицо целый день??? Носить эту несносную маску??? — жаловалась отражению она. — Делать вид, что ты все знаешь, что ни в чем не сомневаешься, что всегда права? Карать, миловать, издавать законы?

— Я знаю, милая, я знаю, — шептала девушка в зеркале, плача вместе с ней.

— Ты знаешь, как тяжело управлять государством? Держать все под контролем? Если все они так и норовят расползтись? Они, видите ли, хотят свободы! А я, я не хочу??? Да я бы наплевала на все это — и босиком по лугу! А потом с разбега — в море! И на коне — вскачь, а потом валяться в стогу!

— Ну так сделай это, сделай, — умоляюще сложила руки девушка. — Выпусти меня отсюда! Лай мне волю!

— Нельзя, душа моя, — всхлипывая, покачала головой Императрица. — Стоит ослабить хватку, снять контроль — и весь мой привычный мир рассыплется. И останемся мы с тобой на развалинах Государства. А все подданные мигом разбегутся, они только об этом и мечтают.

— Ну и пусть разбегутся! — страстно воскликнула девушка. — Зато и мы станем свободными! И нам не нужно будет больше прятаться от мира в потайной комнате! И можно будет наплевать на регламент! Вместо скучных приемов мы будем плавать наперегонки с дельфинами. Вместо тяжелых бриллиантов — покупать бусы из ракушек. Прогоним насквозь фальшивых фаворитов и станем знакомиться с молодыми веселыми рыбаками. Подумай, сколько интересного проходит там, за пределами дворца! Почему, ну почему ты держишь свою душу в плену?

— Душа моя… Я боюсь, — призналась Императрица. — Я очень, очень боюсь. А вдруг меня все оставят? Вдруг вокруг образуется пустота? Ведь меня никто не любит, я знаю! Боятся, уважают — да! А любить… никто, никто!

— Страх рождает страх, — тихо сказала Душа. — Ты боишься — и заставляешь бояться других. Пусть дворец разрушится! Пусть вокруг образуется пустота! Это же только на время! Вот увидишь, скоро все изменится. Ты начнешь любить — и тебя полюбят. Ты будешь идти навстречу людям — и к тебе пойдут.

— Но если я выйду к ним без маски и символов власти, они просто не узнают меня! — испуганно вскрикнула Императрица. — Меня никто не будет слушаться! Меня просто не будут признавать!

— Да, это так. Они не узнают в тебе Императрицу. Зато они признают в тебе равную. Такую же, как они. И будут ценить тебя не за то, что ты — Государыня, а за твои истинные таланты. За доброту. За ум. За веселый нрав. За золотые ручки. И за умение любить.

— Это ты про меня? — недоверчиво спросила Императрица, всматриваясь в отражение.

— Конечно. Я ведь знаю тебя куда лучше, чем ты сама. Ведь я твоя Душа, — улыбнулось отражение.

— Я не знаю. Страшно! — поежилась Императрица. — Может быть, завтра?

— Сейчас или никогда! — твердо сказала Душа. — Я уже столько раз слышала это «завтра»! Давай не будем откладывать счастье на завтра, ладно?

— А Принц? — спохватилась Императрица. — Как же Принц? Кто будет его наставлять и воспитывать?

— Я думаю, Принц мог бы гораздо лучше объяснить, как использовать свободу, — уверила Душа. — Ведь он даже при твоем драконовском правлении умудряется находить минутки счастья в самых разных мелочах. Иначе бы он просто задохнулся!

— Это неправда! — возмутилась Императрица.

— Это правда, — мягко сказала девушка в зеркале. — Кто же еще скажет тебе истинную правду, как не твоя Душа? Ну что же, решайся!

— Ай, ладно! — вдруг тряхнула волосами Императрица. — Действительно, что мне терять, кроме своих золотых цепей?

…Наследный принц проснулся от тихого стука в дверь.

— Сынуля! Одевайся и выходи! Нас ждут великие дела! — тихо сказал знакомый голос.

— Мама? — неуверенно спросил Принц, всматриваясь в темноту.

— Тихо! Нам нельзя никого будить! А то вся затея сорвется. И подумай, как нам незаметно проскользнуть мимо стражников!

— Я знаю! Я уже столько раз проскальзывал! — обнадежил ее Принц, поспешно натягивая башмаки.

И вскоре по ночной улочке, смеясь и толкаясь, вприпрыжку мчались двое — легконогая женщина в простом белом платье и долговязый мальчишка в куртке, бессовестно свистнутой у дворцового конюха.

— Свобода! — тихонько кричали они, стараясь не перебудить весь городок.

Но то тут, то там в окнах зажигался свет, хлопали ставни, открывались двери домов, и жители выходили на крылечки, жадно вдыхая свежий воздух свободы. Это было новое и очень приятное ощущение. Ведь свободы жаждет каждый, у кого еще жива Душа.

— Вот это да!!! — ошеломленно выдохнула я, прочитав законченную историю. — Что это со мной???

— Творческий канал открылся, — буднично объяснил Пучеглазик.

— Какой еще Творческий Канал? Я ж сроду сказок не сочиняла!

— Сочиняла-сочиняла! Только ты не туда свою энергию направляла. А теперь — куда надо. Вместо того чтобы лакировать унылую действительность и уговаривать себя, что так и было, ты первый раз в жизни сделала что-то полезное.

— Погоди… Но я же не для себя! Я вообще-то про эту женщину думала, которая с Круга Силы. Она меня на эти мысли навела.

— Она тебя вдохновила. Но писала-то ты «из себя», а значит — про себя! Помнишь, Иван-сказочник говорил, что если тебя эмоционально зацепило — будь спокойна, это в тебе есть!

— Да помню я… — честно говоря, я была совершенно ошарашена. Вот это да! Ничего себе история сплелась…

— Я так понимаю, речь в сказке шла про тотальный контроль? — уточнил Пучеглазик.

— Получается, так… Выходит, это я не даю своей душе вырваться из плена и стать по-настоящему свободной, а в Императрице только отражение увидела? — догадалась я.

— Тебе виднее, — ушел от прямого ответа Пучеглазик. — Но в любом случае, ты в сказке описала и проблему, и пути решения. Остальное — дело времени и твоего желания.

— Да? Ну тогда ладно. Тогда я молодец! — обрадовалась я. — Осмыслю и воплощу! В общем, придумаю что-нибудь эдакое, для души!

— Ну, теперь-то ты успокоилась? — спросило мое «второе Я». — Как насчет поспать?

— С ума сойти! — с последний раз сказала я и захлопнула тетрадку. — Надеюсь, мне приснятся обычные сны…