Поддайся ночи

ГЛАВА 3

Пайпер смотрела на голую стену напротив себя и не понимала, почему это продолжало происходить с ней. Снова похищена, побыв в доме меньше двенадцати часов. Так не честно.

Ненавидя свою ужасную удачу, она еще злилась и боялась. Злилась на гаян за уничтожение ее дома. За убийство Марсело и двух деймонов в подвале. И злилась на Тревиса за убийство Киндры.

Страх сжимал ее внутри, потому что она не знала, что произойдет дальше. Но она не была в ужасе. Не дрожала. Было сложно бояться гаян, которые уже показали, что не хотят ее убивать. Ее последний похититель был в тысячу раз хуже. Гаяне могли убить, но Самаэл превратил пытку и убийство в искусство.

Поймав ее, Тревис и остальные оттащили ее в машину. Ее держали связанной и с повязкой на глазах три часа — так она считала — в пути. С повязкой на глазах ее повели в здание и оставили в новом месте: чулан. Большой, но чулан. Похоже было на подвал, ведь они сюда спускались, и воздух был затхлым. Она уже не была связана, и это радовало. Но она не могла сломать замок и как-то выбраться, и это было плохо.

Она сидела, прижавшись спиной к дальней стене, глядя на дверь. Свет лился из брешей вокруг нее. Пайпер вздохнула. Она, наверное, уже привыкла к похищениям. Или она все еще была в шоке, что пережила нападение на Консульство.

Она опустила голову, покрутила кожаный шнурок на запястье, думая об Эше и Лире. Ее ладонь дернулась к карману с запиской Лира. Что он подумает, когда она не появится, и он обнаружит разрушенное Консульство? Что тогда? Вопросы кружили в ее голове, несколько часов тревоги прошли, и шаги зазвучали в коридоре. Ключ попал в замок. Ручка повернулась.

Пайпер прищурилась, когда дверь открылась, затопив комнату светом.

— Пайпер!

Силуэт бросился к ней.

— Милая, ты в порядке? Ты не ранена?

Руки обвили ее, сжимая.

— Мама? — прохрипела она.

— Конечно, Пайпер, — Мона отодвинулась, глаза привыкли к свету, и Пайпер увидела слезы в ореховых глазах матери. — Я так рада, что ты цела. Я чуть не упала в обморок, когда они сказали, что ты была в Консульстве, — она встала и потянула за руку Пайпер. — У тебя грязная одежда, милая. Найдем тебе что-нибудь удобное.

Пайпер пошла за мамой из чулана, удивленно разглядывала бетонные стены и пол коридора. Уже свободна от клетки. Это было просто. Мужчина и женщина в черном, как Тревис, стояли в коридоре, глядели с подозрением.

— Идем, Пайпер, — бодро сказала Мона. — Не смотри на них. Ты не пленница.

Пайпер приподняла брови. Значит, не пленница? Она прошла за мамой по коридору, сопровождение двигалось за ней. Эмоции бушевали, угрожая пробить холодный фасад. Она не видела маму три месяца, а до этого считала ее мертвой. Она все еще не привыкла к такой маме — лидеру гаян.

Пайпер не знала, в каком здании они были, но была удивлена, когда Мона привела ее к лифту. Она нажала кнопку, и двери открылись. Они вошли вчетвером, и Пайпер увидела все кнопки, их было двадцать пять. Она не ожидала такое большое здание. Мона нажала на 12, и двери закрылись. Пайпер подавила дрожь, когда лифт загрохотал и пополз вверх, а через две минуты боли остановился.

Двери открылись, и они вышли в серый коридор. Вскоре стало просторнее, вокруг были ряды пыльных шкафчиков, на столах лежали наушники, словно рабочие могли вот-вот вернуться. Компьютеры давно вынесли, но кому были нужны сотни дешевых наушников?

— Где мы? — спросила она.

Мона улыбнулась через плечо.

— Порой мы занимаем это здание. Это дом. Мы скоро выберем тебе комнату, но пока побудь в этой.

Они прошли шкафчики и попали в коридор с офисными дверями. Мона открыла одну в конце. Пайпер с опаской вошла, глядя на пыльный стол в углу. Новая койка стояла у стены, на ней была коробка и сложенные покрывала. Глядя на маму, она подошла к окну и подняла жалюзи, чтобы выглянуть. Город был во мгле, небоскребы озарял тусклый свет близящегося рассвета.

Дверь закрылась, и Пайпер обернулась. Два безымянных стража ушли. Мона села на кровать и похлопала по месту рядом. Пайпер с неохотой села с сильным ощущением дежавю, она сидела на диване рядом с мамой во время разговора девять лет назад.

— Знаю, твои вещи были уничтожены, — сказала Мона, хмурясь. — Я нашла для тебя немного одежды, это на время. Надеюсь, что-нибудь подойдет.

Пайпер сдержанно кивнула, не собираясь благодарить.

— Милая… — Мона прижала ладони к коленям и вздохнула. — У тебя, наверное, накопились вопросы.

— Ага, — сухо ответила она. — Начнем с того, зачем гаяне взорвали мое Консульство. Я чуть не умерла. Другой Консул и три деймона погибли. Я уточнила, что третьего деймона застрелил один из твоих подельников? О, а еще он застрелил одного из гаян при этом.

Мона вздохнула.

— Это ради общего блага, Пайпер. Ты должна была вернуться из академии Вествуд поздно утром.

— А приехала раньше, — Пайпер покачала головой. — Поверить не могу, что ты уничтожила Консульство. А если бы там были отец и дядя Кальдер? Может, тебе все равно, но они — моя семья.

Глаза Моны расширились.

— Я бы не ранила тебя так. Мы знали, что их там не было. Потому и напали сегодня. Я бы не дала убить твоего отца и дядю, милая. Я бы так с тобой не поступила.

Она решила, что сейчас нет времени думать о том, что для ее мамы «не расстраивать дочь» было выше, чем «сохранить жизнь». Глубоко вдохнув, Пайпер пыталась держать эмоции в узде. Когда она говорила с отцом о словах Моны при прошлой встрече, Квинн сообщил ей, что Мона была безумна. Пайпер не знала, было ли это правдой, но ее мама могла что-то скрывать.

— И каков главный план? — холодно спросила она. — Что объясняет все эти убийства?

— Деймонов за эту неделю погибло меньше, чем людей от их рук в прошлом месяце, — резко сказала Мона. Она замолчала. — Нам нужно поговорить.

— Мы говорим.

Мона посмотрела на нее.

— О твоем будущем.

— Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой.

Мона кивнула.

— Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне. К гаянам.

— Слушай, мам…

Она вскинула руку.

— Пайпер, просто послушай. Знаю, ты не согласна с некоторыми нашими действиями. Может, не согласна с целями. Но ты поймешь их. Мы можем быть семьей. Не только мы с тобой, но все мы. Ты будешь с нами. Будешь здесь как дома.

Пайпер покачала головой, грудь сдавило. Она давно хотела найти свое место, но слова Моны ранили сильнее, чем она думала. Как чеймон без магии, она была недостаточно хороша для ее отца, других Консулов или деймонов. Но быть с гаянами? Они не казались одной большой счастливой семьей, когда Тревис застрелил товарища.

Мона встала.

— Уверена, ты устала, ты не спала всю ночь. Мы можем поговорить днем, когда я покажу тебе все, — она просияла. — Я так рада, что ты здесь. И рада, что ты цела. О, и с днем рождения, милая! — она обняла Пайпер.

Та кивнула, бормоча:

— Спокойной ночи.

Мона закрыла за собой дверь, через миг щелкнул замок. Да, не пленница.

Подавив вздох, Пайпер опустила коробку на пол, не было сил смотреть, что внутри. Она легла на кровать, усталость давила на нее. Сутки назад она спала в общежитии, мечтала попасть домой. Двенадцать часов назад она шла в Консульство впервые после двух месяцев.

Теперь Консульства не было, а Пайпер была пленницей у своей матери. Что бы Мона ни говорила, Пайпер не позволят уйти. Запертая дверь доказывала это. Ей не вернут свободу, ведь теперь она знала, где они скрывают основную базу.

Даже если кто-то поймет, чьей была атака, никто не узнает, где искать ее. В голове появилась картинка Лира, стоящего перед пылающими обломками Консульства, гадающего, где она.

Пайпер закрыла глаза и с горечью улыбнулась. Пленница в этот раз была с удобствами. Какими бы плохими ни были гаяне, они не могли быть хуже Самаэла.

Мона была раздражающе веселой, когда разбудила Пайпер вечером. Ее мама, похоже, не понимала, что Пайпер не радовал статус пленницы, даже если Мона не признавала, что ее дочь в плену. Пайпер старалась не хмуриться открыто, пока шла за мамой по зданию. Новая пара стражей плелась за ними.

— Здесь живут наши ребята, — Мона махнула на открытое пространство на четырнадцатом этаже.

Несколько дюжин людей было рассредоточено на кухне, в гостиной, у игр и в зоне тренировок. Трое детей лет десяти на вид сидели на диване, смеялись над тем, чего Пайпер не было видно. Несколько взрослых неподалеку с любопытством смотрели на Пайпер. Пока ее мама вела ее к зоне тренировок, она растерянно дергала за конец хвоста. Душ пригодился бы, но ей пока такой возможности не предоставили. Она хотя бы была в чистой одежде, а не в обгоревшей.

В коробке с вещами выбор был небольшим. Ее шорты были джинсами когда-то, и обрезали их криво. Другим вариантом были мужские брюки, так что ей приходилось терпеть белые нитки по краям шорт. Красный топ защитила от грязи и дыма толстовка, и она оставила его, добавив сверху свитер свободной вязки с черно-серыми полосками, большим капюшоном и V-образным вырезом.

— Тут тренируются магической самозащите, — объяснила Мона, указав. — Опытные члены учат новеньких.

Они остановились посмотреть. Учитель рассказывала ученикам, среди которых были и подростки, и люди за сорок, стоявшим перед рядом картонных коробок. По ее кличу они взмахивали руками. Три четверти коробок улетели в стену за ними. Учитель захлопала.

Мона улыбнулась.

— Класс новичков, как видишь. Ты знала, что большинство чеймонов, рожденных у родителей-людей, не учат использовать магию. Многие, особенно юные, живущие здесь, покинули семьи в поисках таких, как они. Некоторые даже не знали, кто они, пока мы их не нашли.

Пайпер моргнула. Она не знала.

— Этот класс тренировался пару недель. Их контроль быстро улучшается, — Мона пошла снова, теперь к кухне, где сидели за столом с едой люди. Две большие кастрюли кипели на плите, другие тарелки ждали голодную толпу на стойке. У нас много подростков, — продолжила Мона, указывая подбородком на пару девушек, обсуждающих что-то за едой. — Они часто убегают из дому, не ладя с людьми. Или, если не знают своей силы, не могут понять, что происходит, и ищут других в такой же ситуации.

Пайпер медленно кивнула. Это было понятно. Деймоны хорошо скрывались мороком на Земле, многие женщины могли и не знать, что на ночь оставались с деймоном. Откуда они могли знать, что у ребенка появится магия в пубертатный период? Пайпер росла, зная о деймонах и чеймонах, так что не задумывалась, каково чеймонам, рожденным в семье людей, в обществе людей. Особенно в сельской местности деймоны были редкостью, которую не ожидали, в существовании которых не были уверены.

— У нас есть сеть для брошенных младенцев, — Мона взглянула на Пайпер. — Когда мы их находим, мы отдаем их парам здесь. Мы не позволяем чеймонам рожать детей, так что многие рады приемному ребенку.

— Люди бросают своих детей? — пробормотала Пайпер. О таком она тоже не думала. Гаяне не позволяли своим членам иметь детей, ведь редкие чеймоны могли рожать — чаще всего они были стерильны, как мулы — и существовал риск в пятьдесят процентов родить дочь, что умрет, не дожив до подросткового возраста. Только Пайпер выжила с двумя родителями-чеймонами.

— Да, чаще, чем ты думаешь, — ответила Мона. — Многие не хотят детей-чеймонов, не понимают, что их партнер был деймоном, некоторых принуждают силой. Матери часто бросают младенцев в больницах. Мы забираем их, следим, чтобы ребенок рос в любви в обществе, где его принимают.

Она посмотрела на Пайпер, оценивая ее реакцию.

— А еще женщины-деймоны порой случайно беременеют. Большую часть их младенцев не находят, но тех, о ком мы слышим, мы тоже забираем.

Пайпер кивнула, не зная, что сказать. Она не была готова признать, что гаяне творили добро, после того, что они сделали прошлой ночью, но она честно не могла найти огрехов в их стараниях защитить детей-чеймонов и создать дома для брошенных чеймонов.

Они остановились рядом с длинным столом в банкетном стиле. Мона указала на комнату.

— Живущие здесь остались без дома. Многие из наших членов живут нормальной жизнью в обществе людей, но для тех, у кого нет дома, мы стараемся устроить место как можно лучше. Не идеально, но мы стараемся сделать как можно удобнее. У нас несколько таких общин в стране, — она похлопала по столу. — Почему бы тебе не поужинать? У меня есть дела. Подожди тут немного, и я заберу тебя.

— Ладно, — согласилась Пайпер. Выбора не было. Мона быстро обняла ее и ушла.

Ее две тени-стража сели чуть в стороне, взяли газеты из стопок на столе. Она посмотрела на них, щурясь, не веря им ни минуты. Один из них взглянул на нее, встретил ее взгляд темными глазами. Он был крепкого телосложения, со светлыми волосами, между блондином и пепельным каштаном. Он держался как тот, кто умел сражаться.

Они смотрели друг на друга еще минуту, а потом он повернулся к газете. Ее планы побега нужно было строить, учитывая его силу, она не хотела бы столкнуться с ним в бою. Он казался ей опасным.

Пайпер посмотрела на кухню, кусая губу. Длинная полоска стойки и множество шкафчиков и полок с тарелками и приборами.

— Эй.

Она обернулась. Девушка стояла рядом с ней, опустив плечи, в руках были две тарелки.

— Хм… хочешь еды?

Пайпер старалась не выглядеть слишком удивленной.

— Д-да, конечно.

Она приняла тарелку и пошла за девушкой к стойке. Они обслужили себя в тишине, выудили лапшу, томатный соус и салат, а потом сели за столом. Девушка робко посмотрела на Пайпер, нервно теребя светлую прядь волос, плохо расчесанных в начале дня. Она была в обычных штанах и футболке. Она осторожно передала Пайпер вилку.

— Я видела, что у тебя был тур, — сказала она так тихо, что Пайпер склонилась, чтобы ее услышать. — Поняла, что ты новенькая и не…

— Ты угадала, — сказала Пайпер, бодро улыбаясь. — Спасибо. Я не знала, где тут еда.

Девушка улыбнулась, круглое лицо расслабилось.

— Я Кайли.

— Я Пайпер, — она накрутила лапшу на вилку, подняла голову и поймала взгляд Кайли.

— Ты — дочь мисс Санто? — спросила девушка.

Пайпер постаралась не кривиться.

— Да, это я.

— Круто. Мисс Санто упоминала тебя пару раз. Она точно рада, что ты здесь. Когда ты прибыла?

— Рано утром.

— О, так ты только попала сюда. Я тут месяц. Я тоже новенькая.

— Почему ты здесь?

— Мама и отчим выгнали меня, когда меня отчислили из школы за взорванную парту.

Пайпер фыркнула со смешком и сунула пасту в рот.

— Зачем ты взорвала парту?

— Я не хотела. Родители запрещали мне использовать магию, но я не могла ею управлять. А учитель… обзывал меня, и я расстроилась, и… это случилось.

Пайпер знала, как ощущаешь себя, когда тебя унижают при учениках.

— Тут ты счастливее?

Лицо Кайли просияло.

— О, да! Все здесь меня любят. Я начну магические уроки с группой через неделю. Не могу дождаться.

— Это будет весело. Значит, твой биологический отец…?

Кайли хмуро посмотрела на миску.

— Должно быть, деймон, хотя мама не знала, когда его встретила. Она не любила говорить о нем.

— Прости. Ты, наверное, не любишь деймонов?

— Не люблю. Я никогда не встречала отца. Никто тут не знает своего родителя-деймона. Они делают детей и бросают. Это неправильно, как по мне. А они так делают. Это бессердечно.

Пайпер не могла с этим спорить. Она сосредоточилась на еде, ее мысли были полны идей и того, кто она еще не обдумывала раньше. Они с Кайли ели, комната начала заполняться. Люди с любопытством глядели на нее, новенькую, пока брали тарелки с едой и устраивались в гостиной с друзьями. Урок в другом конце комнаты закончился, и уставшие, но довольные ученики пошли за напитками, взволнованно говоря о прогрессе.

— Смотри, — вдруг сказала Кайли, ее глаза загорелись. — Разведчики вернулись.

Пайпер оглянулась на вход на этаж. Четверо в черном шагали по комнате к кухне.

— Разведчики?

— Да! Обычно они просто ищут брошенных и прочее, но в последнее время они заняты важным проектом. Надеюсь, моей магии хватит, чтобы стать разведчиком. Я бы хотела помогать спасать других чеймонов.

Большой проект, да? Знали ли местные жители о нападениях на Консульства? Эти разведчики, наверное, выбирали Консульства для уничтожения. Пайпер хотела повернуться к тарелке и доесть, но тут один из них поймал ее взгляд. Ярость закипела в ней, обжигая вены. Тревис.

— Пайпер, — он остановился рядом с ней, песочные волосы смялись от лыжной маски, что была на нем ночью, пока он разрушал ее дом, убивал ее подругу и похищал ее. Другие трое встали за ним. — Как тебе новый дом?

Кайли отпрянула от холодной враждебности в его голосе. Пайпер повернулась к нему, уперев спокойно локоть в стол, подавляя гнев. Брызги крови и падающая Киндра проигрывались в ее голове.

— Эй, Тревис. Закончил уже убивать на сегодня?

Глаза Кайли расширились.

Тревис ухмыльнулся.

— Деймоны — это не убийство, Пайпер. Я уже тебе говорил.

— Ага, помню, а потом ты быстро выстрелил в товарища. Это тоже не было убийством?

Он чуть побледнел, но смог холодно фыркнуть. Веселый болтун, каким он был три месяца назад, пропал. Она изменила его? Она с трудом могла поверить, что ее нападение так сильно переменило его, сделав из наивного и доверчивого парнишки хладнокровного убийцу.

— Я кое-что тебе принес, — сказал он и вытащил сложенную газету из-за пазухи. — Подобрал утром и решил, что тебе понравится.

Он тряхнул газету и громко прочитал с первой страницы:

Ее рот раскрылся. Она выхватила газету из его рук и перевернула. Заголовок пылал в верхней части. Она прочитала первые пару абзацев. Сведений почти не было, просто упоминание предыдущих атак и слова о поиске тел. Академия Вествуд подтвердила, что ее увезли прошлой ночью, и все доказательства указывали на то, что она была внутри во время взрывов. О теле Киндры не писали, гаяне могли убрать его куда-нибудь.

Остальная часть статьи была рассуждением на тему, что теперь будут делать Консулы. Главный консул от комментариев отказался. Пайпер бросила газету на стол.

Тревис склонился.

— Я подумал, что ты захочешь знать, что весь мир считает тебя мертвой, что включает и тех, кто мог бы прийти тебя спасти.

Она пыталась отогнать эмоции от лица. Блин. Блин-блин. Она не подумала об этом. Как ее отец и дядя поймут, что она пропала, если они думали, что она погибла под обломками Консульства? Лир тоже решит, что она умерла? Кто будет искать ее?

— Пайпер, — прошептала Кайли, — что он имеет в виду под спасением? Ты не хочешь быть здесь?

— Пайпер требуется переобучение, — сказал Тревис, сверля Пайпер взглядом. — Она глупышка, падкая на морок, не знающая, какие деймоны на самом деле.

Пайпер сжала кулаки от оскорбления, ведь так называли женщин, любящих деймонов на морок.

— Что ты знаешь? Ты — мальчишка, так боящийся монстров, что ты застрелил своего друга, лишь бы не подпустить к себе страшного деймона.

Он ухмыльнулся и склонился к ее лицу.

— И я сделал бы это снова, — прошипел он. — Та убийца получила по заслугам…

Пайпер схватила его за волосы и ударила лицом об стол.

Он отпрянул, изрыгая ругательства, кровь текла из его носа. Она вскочила на ноги, вспышка гнева быстро угасла, но перед глазами все еще была падающая Киндра, звук выстрела и стук ее тела о землю.

Тревис попытался ударить ее так, чтобы сломать челюсть. Она ускользнула, схватилась за его другую руку и развернула его, используя его движение, и он пошатнулся не в ту сторону. Он восстановил равновесие и замахнулся. Она пригнулась, ветер трепал ее полосы, и она увидела, как его друг бежит к ней. Черт возьми.

Пайпер отпрянула от удара нового парня. Другие подступали. Она вздохнула, пытаясь управлять гневом. Месяцы тренировок боевых искусств сделали их слишком уверенными. Закрыться от удара, попасть по животу, по колену, и один упал. Повторить. Тревис снова бросился на нее, и Пайпер с трудом не сломала ему кости, бросая его на пол.

— Пайпер!

Она подняла голову в круге стонущих парней, держащихся за ушибы. Ее мама стояла на входе, раскрыв рот. Пайпер поздно заметила, что все смотрели. Ее два стража не двигались, жуткий ухмылялся.

— Он хотел драки, — громко сказала она, указывая на Тревиса. Она посмотрела на Кайли, та была близка к обмороку. — Ты же видела?

Кайли смотрела на нее, не издавая ни звука.

Мона поджала губы.

— Идем со мной. Тревис, отчет вышестоящему.

Она тряхнула головой, развернулась и зашагала прочь. Шепот раздавался в комнате, потрясенные голоса тихо восклицали. Пайпер посмотрела на Кайли и пожала плечами. Девушка выдавила слабую улыбку. Пайпер повернулась уходить, два подростка неподалеку улыбнулись ей и подняли вверх большие пальцы. Она задумалась, кто еще не переваривал Тревиса.

Покинув комнату, Пайпер догнала маму у лифта. Она приготовилась к лекции, но Мона только нахмурилась.

— Община не терпит бессмысленные драки. Я ожидаю от тебя больше уважения.

— Я не член этой…

Лифт звякнул, двери открылись.

— Не принимай пока решения, — сказала Мона. Она вдруг улыбнулась. — Тебя ждет Совет.