Поджигатель

I

Едва сдерживая злость оттого, что ее услуги вновь оказались невостребованными, Лили Пэн с надменной усмешкой наблюдала за тем, как Маргарет усаживается в темно-синий джип детектива. Когда машина выехала за ворота университета, констебль зашагала к административному корпусу, обдумывая на ходу планы мести.

После разговора в секционном зале Ли Янь оставался отчужденно-холодным. Неужели, думала Маргарет, его обидела фраза о нерасторопности китайской полиции? Или это был один из перепадов его труднопредсказуемого настроения? Несмотря на то что Ли сам предложил ей отправиться в город вместе, интуиция подсказывала Маргарет: ее соседство тяготит водителя. Джип мчался по Западной Сюаньумэнь на восток; ближе к полудню машин на шести полосах движения стало меньше. Оба молчали. За окошком мелькали бамбуковые остовы строительных лесов, по ним на фоне голубого неба ползали крошечные фигурки рабочих. Подобные доисторическим динозаврам, тянули к бетонным коробкам длинные шеи башенные краны. Не в силах больше выносить гнетущее молчание, Маргарет заставила себя произнести:

— Послушайте, если я вам мешаю, просто скажите об этом. Я выйду и доберусь до университета на такси.

— Вы о чем? — озадаченно спросил Ли, явно не намереваясь притормозить.

— О том, что вам неприятна каждая минута, проведенная в моем обществе. Может, это окажется для вас новостью, но у меня и мысли не было участвовать в уголовном расследовании. Я свою помощь никому не предлагала, о ней просили вы.

— Не я. — Ли Янь покачал головой. — Мой шеф.

— Ну конечно. Вас ведь помощь иностранки унижает.

— Во всяком случае, она мне не нужна. — Старший инспектор бросил на пассажирку неприязненный взгляд.

— Отлично! И сколько времени вы возились бы с установлением личности Чао Хэна?

— Не больше, чем потребовалось бы. — Голос Ли звучал спокойно и ровно.

— То есть месяца полтора, при этом считая, что имеете дело с самоубийством. Остановите машину!

Старший инспектор нажал на педаль газа.

— До сих пор не могу понять, зачем вы сюда приехали. — Ли запомнил, что эта тема делала его собеседницу уязвимой.

— Вас мои планы не касаются.

Но раздражение Маргарет не сбило его с толку.

— Я о другом. Перед поездкой в США я три месяца готовился. Читал вашу конституцию, юридические справочники, книги по культуре… Ха! Если, конечно, логика допускает такое сочетание: «американская» и «культура». — Маргарет поджала губы. — Итак, вы решили приехать в Китай. И что вы сделали? Купили билет на самолет? Все? Что вам известно о нас — о китайской истории, о нашей культуре? Вы не успели пробыть в стране и пяти минут, но тут же обвиняете мужчину в неуважении к водителю-женщине. Вы завязываете ссору в ресторане, позорите людей, которые не пожалели денег, чтобы радушно встретить гостью.

— Радушно? — Лицо Маргарет вспыхнуло от негодования. — Я действительно не успела пробыть здесь и пяти минут, как во всех сторон только и слышала: не делай того, не говори этого, упаси тебя Господь задеть чувства ранимых китайцев! Пора осознать: в двадцать первом веке Китаю следует быть ближе к остальному человечеству. — Она предупреждающе взмахнула рукой. — И не надо лекций о пятитысячелетней истории. Это я уже проходила: бумага, порох, печатный пресс…

— Да, а еще арбалет, зонтик, сейсмограф. О силе пара мы узнали за тысячу лет до европейцев.

— О Боже! Избавьте меня от этого.

Однако Ли Яня было не остановить.

— А что дала миру Америка? Гамбургеры? Сосиски в тесте?

У Маргарет перехватило дыхание.

— Вы забыли про электрическую лампочку, телефон и кино. Мы первыми отправили человека на Луну, создали микрочип и компьютер. Мы разработали технологии, которые обеспечивают мгновенную связь с любой точкой земного шара. Наши снимки поверхности Марса лучшего качества, чем картинка китайского телевидения. Опомнитесь! Да все ваши достижения в прошлом! Вы можете только оглядываться, мы же идем вперед!

Костяшки державших руль пальцев Ли побелели от ярости.

— Вот как? Вперед? Вы носитесь по миру как рассерженные мухи, пытаясь повсюду установить свои порядки. Вы учите людей жить! И если кому-то хваленая американская мораль не нравится — бей его в лоб! Вы поете осанну свободе и демократии, а на практике придерживаетесь расовой и политической дискриминации.

— Браво! Как приятно слышать такие слова из уст китайца, чья родина — оплот защиты прав человека!

Ли Янь бешено лавировал в потоке машин. Оставив позади громаду Дома памяти Мао Цзэдуна, джип выкатил на площадь Тяньаньмынь; сквозь густой смог засверкала оранжево-золотистая черепица Ворот Небесного Спокойствия.

— Прошу вас, не заводитесь. — Острые споры с дядюшкой Ифу подсказали детективу, что может последовать дальше. — Сейчас вы начнете утверждать, будто правительство США не оказывало никакой поддержки режиму иранского шаха и абсолютно не замешано в свержении законно избранного президента Чили. Напалм во Вьетнаме тоже был оправдан, он часть вашей глобальной стратегии, сожженные дети вполне устраивают американцев.

— А как насчет сотен тысяч политических заключенных, которые томятся в ваших тюрьмах без приговора суда?

— Это недостойный вымысел. Миф.

— Неужели? — Маргарет указала на площадь. — Но разве не здесь правительство Китайской Народной Республики давило танками беззащитных студентов? Это тоже миф?

— Это история. Как история и то, что в 1968-м отряды американской Национальной гвардии расстреляли мирную студенческую демонстрацию в Кентском университете штата Огайо. Одно отличается от другого только масштабом. — Обоими кулаками Ли в отчаянии ударил по рулю. — Черт возьми, я вовсе не пытаюсь оправдать события на площади Тяньаньмынь, но Запад их слишком романтизировал. Молодежь призывает к демократии! Как же! Объективы камер зарубежной прессы почему-то отворачивались от банд юнцов, громивших магазины в пригородах, расправлявшихся с солдатами и полицейскими — которым был отдан приказ не стрелять. Что, интересно знать, предприняло бы ваше правительство, если бы на улицы Вашингтона высыпала стотысячная толпа, требуя от президента и членов конгресса публично объяснить людям их политику? Если бы пролилась кровь военных и полиции, а семена раздора понесло ветром по всей стране? Правительство, скажите на милость, сидело бы сложа руки? — Ли смахнул со лба бисеринки пота. — Это был настоящий кошмар. Я видел его своими глазами!

В памяти детектива возникла картина июньских дней 1989 года, щеки Ли вновь обожгло слезами пережитого стыда за собственное бессилие, страха за будущее родины.

— Но сейчас я вижу нечто совершенно иное. Я вижу новостройки, довольные лица людей, слышу звон монет в их карманах, радостный смех детишек. И тогда я перевожу взгляд на бывший Советский Союз, на Югославию: экономика в руинах, продовольствия не хватает, повсюду вспышки эпидемий. Я вижу войну, рост преступности, смерть на улицах городов. В Китае найдется очень немного таких, кто променял бы то, что они имеют, на пресловутые свободы. Вам может не нравиться коммунизм — Запад по-прежнему находится в плену у предрассудков, — но китайцам он принес стабильность и достаток. За всю свою историю мы никогда еще не были такими счастливыми, здоровыми и богатыми.

Джип свернул на Восточную Чан'аньцзе, площадь осталась где-то позади. Маргарет оглянулась, пытаясь представить выползающую на Тяньаньмэнь колонну танков, пятящихся студентов. Она хорошо помнила выпуски теленовостей: перед танком стоит паренек, надеясь остановить тяжелую махину своим щупленьким телом; водитель хочет его объехать, но задевает, и молодой человек оказывается под гусеницами. Сколько же тогда было пролито крови и слез! Внимая страстному голосу Ли, Маргарет впервые осознала трагическую двойственность событий в Пекине 1989-го. Видимо, боль в душах китайцев была еще слишком сильна, и неизвестно, как подобная беда отразилась бы на душах жителей США. Борьба американского общества за гражданские права, жестокость его армии во Вьетнаме раскололи страну, и лишь тридцать лет спустя некоторые раны начали зарубцовываться. Некоторые, не все.

Она потрясла головой:

— Глупо. Глупо! Мы сейчас заняты тем, что предшествует настоящей войне. Мы спорим о том, какие мы разные. Но ведь только различия делают каждого человека… — нужное слово нашлось не сразу, — уникальным.

Ли Янь молчал. Пронесшийся по проспекту Цзяньгомэнь джип миновал стеклянный утес Центра международной торговли и по широкому пандусу поднялся на Третье кольцо.

— Куда мы? — спросила Маргарет; конечная точка ее не интересовала, она хотела услышать хотя бы звук.

— К «Хард рок кафе», — бросил Ли.

Разговор не снял напряжения.

Знаменитое кафе находилось чуть в стороне от восточного участка Третьего кольца. С крыши здания над входом нависала кабина ярко-красного «шевроле», задние крылья которого напоминали два акульих плавника — такой была в США мода далеких 50-х. У прохожего складывалось впечатление, что автомобиль рухнул с вершины соседнего небоскреба. Сбоку от кабины вращался огромный синий шар с эмблемой заведения. Выложенная плиткой дорожка для посетителей проходила мимо монументальной, не менее трех метров высотой, гитары. Следуя за Ли Янем, Маргарет осторожно поднялась по черно-красным ступеням: прикоснуться к поручню из сияющей меди она боялась. Плакат над дверями строго предупреждал: «Вход с наркотиками и ядерным оружием запрещен». На протяжении последней четверти часа оба не произнесли ни слова.

Зал ресторана был полон. Одетые в черные джинсы и изумрудного цвета рубашки официанты деловито разносили заказы. Большую часть гостей составляла пекинская золотая молодежь, два или три столика занимали туристы, у окна обедала компания бизнесменов.

Обменявшись парой негромких фраз с юной официанткой, Ли Янь направился в самый дальний угол зала. Маргарет шагала за ним, злясь на себя: «Какого черта я здесь потеряла?» За столом, к которому они приближались, расположились четверо мужчин — молодые, безукоризненно одетые, с короткой стрижкой и аккуратным маникюром. Эти четверо вовсе не походили на тех китайцев, что Маргарет уже привыкла видеть на улицах. Внешний вид мужчин кричал о богатстве. С внезапным появлением детектива беседа за столом оборвалась, один из лощеных джентльменов захлопнул панель сотового телефона. Человек, сидевший спиной к стене, обнажил в хищной улыбке фарфоровые зубы, и Маргарет внезапно поняла: он не так молод, как кажется, — ему, пожалуй, уже под сорок. Судя по почтительности, с какой обращались к нему трое других, это был тот, кого Ли Янь называл Иглой. Вполне может статься, что он акула наркобизнеса, подумала Маргарет. Но колоться такой господин не будет.

— Так-так, — протянул Игла, сохраняя на лице улыбку. — Мистер Ли Янь собственной персоной, наш друг-коп! Ходят слухи, приятель, отвоем повышении. Поздравляю! — Он протянул детективу руку, однако Ли решил обойтись без рукопожатия.

— Нам нужно поговорить.

— Нам? Скорее, тебе. — Игла смерил Маргарет оценивающим взглядом. — А это кто? Твоя подружка?

— Это наблюдатель. Из США.

— Иди ты! Наблюдатель! — В голосе мафиози прозвучало неподдельное изумление. — И за чем же она здесь наблюдает? За тем, как пекинская полиция травит ни в чем не повинных горожан?

— Нет. — Ли Янь оставил издевку без внимания. — Она воздает должное сознательности наших горожан, которые избавляют полицию от хлопот по оформлению ордера на арест.

— А по-китайски она понимает? — В темных зрачках Иглы засветилось подозрение.

— Вынужден тебя разочаровать. Нет.

— Эй, леди! Может, перепихнемся по-быстрому?

О смысле вопроса Маргарет даже не догадывалась.

— Этот джентльмен обращается ко мне?

— Именно так, мадам, — на сносном английском подтвердил Игла. — Я спросил: «Как поживаете?»

— Нужно поговорить, — упрямо повторил Ли. — Всего несколько минут.

— Начинай же.

— Не здесь.

— А где? — Игла вновь насторожился.

— В машине. Мой джип стоит за углом. — Заметив на лице наркодилера тень сомнений, Ли добавил: — Тебе же нечего скрывать, верно? Тогда какие могут быть страхи? Всего лишь обмен деловой информацией.

Нарочито медленным движением Игла вытер губы салфеткой, поднялся.

— У тебя десять минут. Мое время стоит дорого.

Его, по-видимому, телохранитель двинулся к выходу. Все трое последовали за ним.

— Что происходит? — шепотом спросила Маргарет.

— Не беспокойтесь, всего лишь дружеская беседа, — ответил Ли, но что-то в его тоне насторожило американку. Взгляд инспектора поблескивал сталью.

Когда они подошли к джипу, Ли Янь предложил Маргарет устроиться на заднем сиденье, а Игле указал на место рядом с собой. Низко заурчал двигатель.

— Эй, — обеспокоенно произнес мафиози, — об экскурсии по городу мы не договаривались!

— Объедем вокруг квартала, — бросил Ли. — Мы же все-таки в машине.

Джип двинулся на юг, в сторону стадиона «Гунжэнь». За пять минут пути не прозвучало ни слова. Игла не на шутку встревожился.

— Куда мы?

— В спокойное и тихое местечко, где нам никто не помешает. Ведь ты не захочешь, чтобы коллеги увидели тебя в обществе полисмена?

— Останови машину! — Это уже походило на панику. — Дай мне выйти!

Ли Янь свернул на улицу Дундацяо.

— Сдается, не очень-то ты расположен к сотрудничеству, а? Наша спутница может ошибочно истолковать такое поведение.

— Плевать я хотел на твою спутницу! Выпусти меня! — Игла попытался открыть дверцу, но замок был блокирован.

— В чем дело? — Маргарет ничего не понимала.

— Так, чепуха, — отозвался Ли. — Будничное нарушение прав человека.

Джип промчался сквозь распахнутые ворота на огромную площадь перед стадионом. Тут и там группы солдат забирались в армейские грузовики, которые стояли возле высокой ограды из металлических прутьев. Ли направил машину к бордюру, резко нажал на тормоз и выключил двигатель. Сняв блокировку замка, процедил:

— Выходи.

Сквозь гигантскую арку под трибунами виднелось зеленое футбольное поле. Игла раздраженно хлопнул дверцей, вздернул голову.

— Что ты задумал, приятель?

Детектив обошел капот и левой рукой вцепился в лацкан дорогого пиджака. Послышался негромкий треск.

— Немедленно прекрати это, Ли! — От возмущения грудь Маргарет высоко вздымалась.

Не обратив на нее внимания, Ли Янь потащил упиравшегося наркодельца к широким бетонным ступеням, что вели в арку. Противостоять грубой физической силе Игла не мог. На ходу Ли осмотрелся по сторонам. Ни души, а ему сейчас так необходим свидетель! Но рядом никого не было — никого, кроме Маргарет, которая, размахивая руками, негодующе кричала что-то возле машины.

Мощным рывком инспектор поднял Иглу на проход между рядами сидений и толкнул вниз, к беговой дорожке, окружавшей поле. В дни, когда играла национальная сборная Китая по футболу, стадион оглашался воплями шестидесяти тысяч болельщиков. Сейчас трибуны были пусты, и голоса двух мужчин эхом отражались от исполинской чаши. Появившись в проходе, Маргарет ощутила, как по спине ее пробежал холодок страха.

— Ли!

Пальцы Ли Яня крепко сжимали воротник шелковой рубашки, давили на выступающий кадык; Игла задыхался. От самоуверенной наглости не осталось и следа. Рядом с детективом наркоделец выглядел как испуганный нашкодивший подросток.

Тело его почти висело в воздухе, ноги были готовы оторваться от земли. Свободной рукой Ли вытащил из-под мышки револьвер, приставил его дуло колбу Иглы. Лицо полисмена потемнело от гнева.

— Прекратите! — с нажимом произнесла за его плечами Маргарет.

Игла бросил на американку умоляющий взгляд. Может, женщина остановит этого сумасшедшего? Но Маргарет взывала к глухому.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Чао Хэне и Мао Мао, — почти ласково произнес Ли.

Взгляд наркобарона помертвел от ужаса.

— Как тебя понимать?

— Мы оба знаем: все, что ты скажешь, останется между нами. По-китайски эта дама не говорит, а я не могу дать официальный ход информации, полученной под дулом пистолета. Так будь любезен, выполни мою просьбу. Это в наших общих интересах.

— Ты несешь какую-то чушь!

— Хорошо. — Ли Янь вздохнул. — Придется прибегнуть к более жестким методам.

— Эй, эй! — Торговца наркотиками охватил животный страх.

Не ослабляя хватки, инспектор начал опускать левую руку к земле. Колени Иглы подогнулись.

— Ты об этом пожалеешь, — прошипел он. — Проклянешь день, в который родился. — Когда колени его коснулись жесткой травы, мафиозо вспомнил о Маргарет. — Да помогите же мне! — хриплым шепотом выдавил он английскую фразу.

Стоя в трех шагах от мужчин, Маргарет с едва сдерживаемым бешенством взирала на отвратительную сцену. Как посмел этот коп втянуть ее в свои грязные трюки!

— Я не хочу быть орудием вашего произвола, Ли Янь.

— И не нужно, — не глядя на нее, бросил тот.

Маргарет посмотрела по сторонам. Чаша стадиона оставалась пустой.

— Если вы причините хоть какой-нибудь вред этому человеку, я дам показания в полиции.

— Одумайтесь! — Детектив повернул голову. — Смертью торгует он, а обвинить вы готовы меня?

— Для чего я вам здесь?

Ли взглянул на нее в упор.

— Вы должны наблюдать.

В этот момент Игла шевельнулся, пытаясь отползти от своего мучителя.

— Не двигаться! — Шею его охватили твердые как клещи пальцы, металлический голос произнес: — Так и быть, вот тебе шанс, даже не один. Но имей в виду, количество ограничено. — Прижав револьвер подбородком к груди, Ли Янь вытряхнул из барабана пять патронов, провернул его. — Эту игру придумали наши соседи с севера, называется «русская рулетка».

— О Господи! — едва слышно выдохнула Маргарет и попятилась к выходу. Сделав три или четыре робких шага, она замерла, устремила взгляд на электронное табло. Остановить безумство было выше ее сил, но и «наблюдать», как выразился Ли, за допросом она тоже была не в силах.

Игла не сводил с американки глаз, ощущая в горле скользкий комок страха. Ждать помощи было неоткуда. К затылку его прижался холодный срез дула. В ушах прозвучал нежный голос старшего инспектора пекинской полиции:

— Итак, повторяю свою просьбу.

— Сказал же, я понятия не имею, чего ты хочешь!

Внезапно Иглу озарило: полицейская ищейка вовсе не собирается нажимать на курок. Во всяком случае, не при свидетельнице. Между этими двумя что-то не так! В следующее мгновение мафиозо услышал скрежет спускового механизма и, долю секунды спустя, сухой щелчок. Мозг утратил способность к контролю за внутренними органами, брюки пропитала горячая моча.

Звук щелчка заставил Маргарет повернуть голову. Казалось невероятным, что Ли решится пойти до конца.

— Святый Боже! — Собственный ее голос вдруг стал чужим.

— Расскажи мне о Чао Хэне, — с отеческой теплотой произнес детектив.

— Мне нечего… — По щекам Иглы струились слезы.

Новый щелчок.

— Ли! Ради Бога! — выкрикнула Маргарет.

— Говори же, — протянул Ли и дернул головой, чтобы стряхнуть с бровей капли пота.

Барабан револьвера вновь провернулся.

— Да, да, да… — Игла застонал.

— Слушаю.

— Чао Хэна в городе хорошо знали. — Мафиозо издал рыдающий звук. — Он любил шляться по ночным клубам, присматривался к мальчикам, выбирал самых невинных. Вкусы его были всем известны. — Слова выходили у Иглы бесформенными: голосовые связки обмякли, как, минутой ранее, мочевой пузырь. — Я с ним не общался, просто видел несколько раз. Порошок он покупал у одного парня — зовут, кажется, Лян Даоцзу.

— Это кто-то из твоих людей?

— У меня нет никаких людей! — Дуло револьвера опустилось чуть ниже, к шее. — Хорошо, хорошо, из них.

— А Мао Мао?

— Что — Мао Мао?

— Я спрашиваю: как Мао Мао был связан с Чао Хэном?

— Понятия не имею. — Дуло больно ткнуло в затылок. — Я даже не знал, что они знакомы. Мао — дешевка, из отбросов. Таким, как он, далеко до господ типа Чао Хэна.

— Или тебя.

— Или меня. Будь ты проклят, я не торгую зельем на улице! Этим занимаются подонки вроде Мао Мао.

— Тогда, может, он входил в число любовников Чао?

Игла покачал головой:

— Об этом я не слышал.

Другие тоже, подумал Ли Янь. Старший инспектор читал досье на Мао Мао: тот был женат, имел дочь и кучу легкомысленных подружек. Азарт, охвативший Ли с утра, медленно уступал место разочарованию. Какой толк в том, что Игла стоит на коленях, выкладывая свои секреты? Они не помогут ни засадить наркодилера за решетку, ни пролить свет на убийства. Палец сам нажал на спусковой крючок. Мафиози закашлялся.

— Дьявол, Ли! Я сказал все, что тебе хотелось услышать!

Ли Янь толчком опрокинул Иглу на спину. Тот лежал, парализованный страхом. Вытянув руку, полисмен направил револьвер в искаженное от ужаса лицо.

— Ли? — Маргарет сделала два шага вперед.

Что он задумал? Ведь Игла отвечал на все вопросы почти целую минуту — неужели этого мало?

Детектив нажал на курок — раз, другой, третий. Игла пронзительно заверещал: страх смерти пугал больше, чем сама смерть.

Сердце Маргарет готово было выпрыгнуть из груди.

— Шестой, — почти беззвучно выговорила, она.

Игла едва дышал, в глазах его светилась дикая надежда. Ли Янь протянул Маргарет левую руку, разжал кулак: на ладони тускло блеснули шесть патронов.

— Ловкость пальцев часто обманывает зрение, мэм, — с ухмылкой бросил китайский коп.

Маргарет прикрыла глаза. Ей хотелось ударить его, пнуть ногой в пах, укусить — любым доступным способом причинить ему боль.

— Мерзавец!..

Опустив патроны в карман, Ли Янь застегнул кобуру, затем шагнул к Игле, просунул руки под мышки и серым, невыразительным голосом проговорил:

— Если думаешь, что потерял сегодня лицо, то ты прав. Когда в следующий раз явишься на стадион, то, надеюсь, все-таки получишь кое-что — пулю. А кровь смоет с твоего лица все грехи.

С этими словами Ли отступил от Иглы, и тот снова рухнул на колени. Детектив окинул взглядом мокрые штанины.

— Я собирался подкинуть тебя к кафе, но не хочу пачкать джип. По-моему, тебе стоит сменить костюм.

В глазах Иглы свернула ненависть.

II

— Отвезите меня в университет! — потребовала красная от гнева Маргарет, усевшись на заднее сиденье джипа.

— Как скажете. — Ли Янь кивнул; машина вырулила со стоянки.

Некоторое время оба молчали. Минут через пять Маргарет не выдержала:

— Все это вы спланировали заранее, не так ли? — Детектив пожал плечами. — И кто-то на стадионе знал, что мы там будем.

— Полиции везде необходимо иметь своих людей.

— Это чистый идиотизм. Абсолютный! Ни с чем подобным я еще не сталкивалась.

— Странно. — Ли покачал головой. — Этому идиотизму меня обучили коллеги в Чикаго. И я благодарен им за урок. Я сидел в патрульном «форде», ночью, на тихой улочке, а они взяли в оборот торговца дурью, мелкого, но со связями. От страха парень напустил лужу и выложил все, что знал.

Маргарет бросила на водителя взгляд, от которого тот мог бы превратиться в камень — если бы глаза их встретились.

— Цель далеко не всегда оправдывает средства. Ни в Штатах, ни в Китае.

— Зато я сэкономил по меньшей мере полтора месяца, избавив своих подчиненных от поисков несуществующей ниточки.

— Откуда вам знать?

— Если бы Чао Хэн и Мао Мао были знакомы, Игла не стал бы этого скрывать. А его словам я поверил. — Ли скосил глаза на пассажирку. — На вашем месте я не лил бы слез из-за Иглы. Он отряхнет перышки и снова примется за свое.

— До Иглы мне нет никакого дела. Но зачем было впутывать меня? Знай я о том, что в барабане нет патронов…

— То одобрили бы мое поведение?

— Никогда!

— Поэтому-то я ничего вам не сказал. Я даже не был уверен, что вы согласитесь поехать на стадион.

— О, какая честь! Боже мой! — Маргарет хлопнула ладонью по приборной доске. — Чего ради вы потащили меня с собой?

— Вы были столь убеждены в том, что в нашей стране нарушаются права человека… Я счел своим долгом представить вам некоторые доказательства.

— Для начала не будем путать права человека и гражданские права. Виденное вами в Чикаго является нарушением гражданских прав того парня. Полисмены преступили закон, а это, уверяю вас, большая редкость в Америке.

— Как и в Китае.

— Неужели? Значит, права человека здесь не нарушают?

— Во всяком случае, не в мою смену.

— Ну конечно.

Ли повернул голову. На лице Маргарет было написано явное недоверие.

— Я сказал правду. — Что-то в тоне детектива подсказало американке: он не лжет. — Честно говоря, я без всякого сожаления пристрелил бы негодяя. Для настоящего полицейского мои действия немыслимы. Они идут вразрез с принципами. Мой дядя закрыл бы глаза от позора. По его мнению, уровень цивилизованности нации определяется гуманностью системы ее правоохранительных органов. И я не готов с ним спорить. Дядя не стал бы меня слушать, если бы я завел речь о том, что следствие не может позволить себе роскошь тянуть время. Он считает, сыщик обязан поверять свою интуицию ежедневной кропотливой работой.

Последняя фраза заинтересовала Маргарет — против ее воли.

— Интуицию?

— Если бы я знал ответ на ваш вопрос, то сегодняшнего могло бы и не произойти. В этих убийствах было нечто… извращенное. В собранной информации что-то от меня ускользает. Подсознание шлет сигналы тревоги, но разум теряется в догадках. Вот я и пошел напролом, сделал недопустимый шаг — действовать в обход нет времени.

— По-вашему, убийца может нанести еще один удар?

Ли шевельнул бровями:

— Не знаю. — Джип замер перед светофором, и детектив еще раз внимательно посмотрел на Маргарет: похоже, в душе американки началась какая-то борьба. — А разве с вами такого не случалось: есть предчувствие, но нет слов, которыми можно его выразить?

Маргарет судорожно сглотнула. Как объяснить состояние, когда она, заглушая в себе тревогу, безоглядно поверила Майклу, отказалась прислушаться к тревожному звону колокольцев? Что толкнуло ее к этому? Она не знала. Отведя глаза в сторону, кивнула:

— Было. Но я не поверила своему предчувствию. — Крепко стиснутые кулачки Маргарет побелели от напряжения. — О чем сейчас очень сожалею.

Миновав начало улицы Ванфуцзин, джип покатил по Цзиншаньцюань, оставив позади северные ворота Запретного города. Двигавшаяся впереди машина внезапно затормозила, чтобы не сбить выбежавшего на дорогу ребенка. Автомобиль чуть занесло, он врезался в троллейбус, с «удочек» которого тут же посыпались искры; шарахаясь от них, столкнулись несколько велосипедистов. Возникла пробка. Под вой раздраженных гудков на тротуарах собиралась толпа. Мальчишка, который стал причиной инцидента, не получил, по-видимому, ни единой царапины и со всех ног улепетывал по узкому переулку. Со всех сторон доносились проклятия. Владельцы покореженных велосипедов оценивали свой ущерб, терли ушибы, грозно потрясали кулаками. Общий гомон перекрыл пронзительный вопль какой-то женщины.

С трудом вывернув на тротуар, Ли Янь отключил двигатель, левой рукой пришлепнул к крыше «мигалку» и торопливо заговорил что-то в полицейскую рацию. Маргарет была напугана, но нисколько не пострадала. Слух резал женский крик, однако самой жертвы видно не было. Американка выбралась из джипа и, расталкивая зевак, быстрым шагом, почти бегом, направилась к группе людей, обступивших машину; бампер был смят от удара в толстый ствол акации. Водитель, покачиваясь, стоял рядом. Приподняв его голову за подбородок, Маргарет осмотрела ссадину на лбу: ничего страшного, будет жить. Истерические крики меж тем усилились. Она протиснулась к капоту. Там на асфальте лежала женщина, придавленная велосипедом, заднее колесо которого находилось под передним правым колесом машины. Из глубокой раны на ноге женщины фонтанчиком била кровь. Несчастная кричала, как бы понимая, что вместе с кровью из ее тела вытекает сама жизнь. За спиной Маргарет выросла фигура Ли.

— Если не перетянуть вену, она умрет, — сказала Маргарет. — Ее необходимо вытащить оттуда, и побыстрее.

Властный голос офицера полиции заставил толпу расступиться. Подчиняясь ему, семь или восемь мужчин окружили машину, склонились и разом подхватили ее за днище. Неимоверным напряжением человеческих мускулов автомобиль был приподнят; из треснувшего радиатора ударили струйки пара. Маргарет осторожно просунула ладони под плечи лежавшей, огляделась, и зеваки ее поняли. Велосипед мгновенно извлекли из-под колеса. Вопли и стоны женщины сделались тише — похоже было, что она теряет сознание. Кровь по-прежнему толчками выходила из раны.

— Врачи уже едут, — сообщил Ли.

— Нет времени! — огрызнулась Маргарет. — Поверните ее на правый бок и держите.

С этими словами белокурая голубоглазая янгуйцзы, к изумлению толпы, скинула кроссовки и обеими ногами встала на правое бедро женщины — ближе к паховой области, там, где проходит вена. Левой рукой Маргарет опиралась на плечо какого-то добровольного помощника. Резко вскрикнув, женщина попыталась высвободиться.

— Да держите же! Крепче! У нее перебита бедренная артерия. Кровь сейчас можно остановить только так!

Стоя на коленях у головы несчастной, Ли Янь нежно поглаживал ее по щекам, приговаривая:

— Все будет хорошо, все будет хорошо…

Конвульсивные содрогания стихли, тело женщины расслабилось. Несколько сотен толпившихся вокруг людей молча наблюдали за происходившим. Опустив голову, Маргарет посмотрела на тонкий красный ручеек, что пробивался меж пальцев ее ног. «Какое-то время у нас еще есть, — подумала она, — но очень немного: потеря крови слишком велика». Жертве столкновения, судя по лицу, жительнице деревни, грузной и низкорослой, было под пятьдесят. Штаны из синего хлопка промокли от крови, волосы с заметной проседью рассыпались по асфальту. Ли продолжал что-то говорить, и взгляд пострадавшей был прикован к его губам. Маргарет понятия не имела о том, что именно говорит детектив. То, что этот человек — участливый и ласковый — четверть часа назад бесчинствовал на стадионе, казалось американке невозможным.

Вдалеке послышался вой сирен. Минуту спустя сквозь толпу пробились санитары с носилками, и Маргарет получила возможность ступить на твердую землю. На всем пути до кареты «скорой помощи» пострадавшая не отпускала руку Ли Яня. Возвратившись, инспектор застал Маргарет внимательно изучающей растоптанные зеваками кроссовки. Янгуйцзы по-прежнему была объектом ненасытного любопытства толпы. Люди крайне неохотно подчинялись приказам дорожной полиции, которая пыталась расчистить проезжую часть. Ли, бережно подхватив Маргарет за талию, повел к джипу. Босые ступни американки оставляли на асфальте кровавый след. Красные пятна покрывали ее блузку и джинсы.

— Мне нужно переодеться, — сказала Маргарет.

— Я отвезу вас в гостиницу.

Джип двинулся в сторону Синьцзекоу. Достигнув Третьего кольца, Ли Янь свернул на юг.

III

— Я подожду вас здесь, — сказал Ли, паркуя джип на стоянке у главного входа в отель.

— Не валяйте дурака. Вам необходимо умыться — на лице и руках пятна крови.

Маргарет вышла из машины, напрочь забыв в прохладе кондиционера об уличной жаре. Зной обрушился на нее со всей непереносимой силой; от резкого перепада подгибались колени.

Ли Янь критическим взором окинул свои руки: вокруг ногтей и на костяшках пальцев была запекшаяся кровь. Чуть повернув голову, он увидел в боковом зеркальце красную полосу на щеке. Темные пятна покрывали пиджак и брюки. Неохотно выбравшись из-за руля, он последовал за Маргарет. Коридорный на третьем этаже проводил фигуру детектива изумленным взглядом.

Номер, который занимала Маргарет, поразил Ли своей роскошью. Черт возьми, подумал он, почему эти иностранцы так привыкли к неге и комфорту? Номер в «Дружбе» был самым обыкновенным, удобным, но безликим — как десятки тысяч точно таких же в гостиницах, разбросанных по всему миру.

Она с облегчением швырнула сумку на постель.

— Я быстро приму душ и переоденусь, потом — ваша очередь. — Взяв пульт дистанционного управления, она включила телевизор. — Это чтобы вы не соскучились.

Ведущий канала Си-эн-эн сообщал новости о наводнении в Калифорнии. Стараясь не вслушиваться в звуки, что доносились из ванной комнаты, Ли подошел к туалетному столику. Перед зеркалом валялись несколько флакончиков духов, косметичка, карта Пекина и маленький разговорник для туристов. Он наугад раскрыл книжицу. Под рубрикой «Покупки» в глаза бросилась фраза: «У меня кончились наличные. Могу ли я расплатиться кредитной карточкой?» Надо же, мелькнуло в голове детектива, какие глупости они считают для себя важными! В главке «Развлечения» речь шла уже о другом: «Не хотите ли провести вечер вместе? Здесь поблизости есть ночной клуб». Ли Янь улыбнулся: Маргарет никак не походила на человека, способного задавать столь пошлые вопросы.

Подняв щетку для волос, он вытянул несколько золотистых нитей. Обоняние уловило тонкий незнакомый аромат. Повинуясь безотчетному импульсу, Ли обвил прядку вокруг указательного пальца, затем снял почти неощутимое кольцо и бережно положил его между страницами записной книжки.

Шум воды в ванной комнате стих, дверь немного приоткрылась. Сквозь образовавшуюся щель в зеркале была видна лимонно-желтая занавеска душа. Внезапно она исчезла, и Ли Янь увидел обнаженное тело Маргарет: та все еще стояла в ванне — на коже поблескивали капельки, высокая грудь прикрыта полотенцем. Смущенно отведя взгляд в сторону, он покраснел, в сознании шевельнулось чувство вины. Мгновением позже глаза сами нашли щель: Маргарет уже выбралась на коврик, капельки воды медленно стекали по животу в медово-рыжий треугольник. Вот женщина повернулась, открыв взору розовые полушария, напоминавшие половинки персика. Взгляд Ли скользнул по линии спины к плечам, затем поднялся выше — чтобы скреститься с ее взглядом. Американка смотрела в зеркало.

Детектив тут же опустил глаза, как школьник, которого родители застигли подглядывающим за сестрой. Сердце Ли гулко стучало, пальцы дрожали. Что он ей скажет? Когда он решился взглянуть еще раз, соблазнительное тело исчезло, однако дверь так и осталась приоткрытой. Неужели Маргарет намеренно хотела дать ему возможность увидеть свою наготу? Отступив к окну, Ли Янь попытался проанализировать собственные чувства. Получалось плохо. Американка была умна, высокомерна… и ошеломляюще красива. Она раздражала и одновременно бросала ему вызов. Временами Ли испытывал острое желание дать янгуйцзы пощечину, временами с трудом удерживал себя от того, чтобы не прикоснуться к атласной коже, зарыться лицом в копну пшеничных волос, найти губами ее упрямые — дерзкие? — губы. Однако еще сильнее офицера полиции привлекали ее глаза — бездонные, прозрачные в своей голубизне. В них читался азарт, приглашение на битву интеллектов, на схватку между двумя культурами, двумя расами.

Ли решил промолчать, держаться так, будто ничего не произошло.

Из ванной комнаты Маргарет вышла в легком платье без рукавов; светло-зеленая ткань свободно падала с плеч до середины колена. Пробковые сандалии на небольшом каблучке подчеркивали изящество высокого подъема. Кожа американки матово отсвечивала, веснушки стали чуть темнее, заметнее; сквозь пряди влажных волос виднелась нежная шея. В этот момент, без всякого следа косметики, Маргарет выглядела почти богиней. У детектива пересохло во рту.

— Прошу, — сказала она, кивнув на дверь ванной. — Что вы намерены делать со своим костюмом?

— Придется заехать домой, сменить его. — Ли нырнул в дверь, с наслаждением вдохнув по пути запах ее духов, в одну секунду ополоснул лицо и руки.

Гоня джип к дому, где находилась квартира дяди, он поинтересовался, должна ли Маргарет читать сегодня лекцию в университете.

— Нет. Лекция будет только завтра. Готовиться вовсе не обязательно, в Штатах я читала лекции на эту тему десятки раз. А почему вы спросили?

Ли Янь ощутил неловкость.

— Просто подумал: вдруг вы захотите подъехать к нам? Результаты анализа ДНК — слюна на окурках, помните? — наверное, уже готовы. Как и анализ крови, которую мы обнаружили в жилище Чао Хэна.

— Его крови?

— Вот это-то нам и предстоит выяснить.

С минуту Маргарет размышляла.

— Да, это важно. Расскажите-ка мне, как вы ее нашли.

И Ли рассказал ей о CD-плейере, пустой бутылке из-под пива, о выкрученной лампочке в подъезде. По мнению старшего инспектора, Чао Хэна вынудили подняться в квартиру, ударили там по голове и вкатили дозу наркотика. Кровь на ковре принадлежала, несомненно, ему, и анализ должен был подтвердить это. Затем преступник стащил бесчувственное тело по лестнице, уложил в багажник и отправился в парк. Выждав в кустах до рассвета, он облил генетика бензином, поднес зажигалку, после чего исчез — так никем и не замеченный.

Маргарет молча выслушала бесстрастное изложение.

— Сколько подробностей. Но меня в работе больше занимают причины смерти, а не мотивы, которыми руководствовался убийца. — На мгновение она задумалась. — То, что я сейчас выслушала, представляется в высшей степени необычным. Для чего кому-то понадобился столь изощренный план? Но с другой стороны, попытка выдать смерть Чао за самоубийство получилась не очень-то убедительной. Вы уверены, что все три случая как-то связаны между собой?

— Нет, не уверен.

— В каждом из них убийца, конечно, не оставил следов как профессионал, но последние две смерти выглядят такими… обыденными, почти примитивными. Над Чао совершили ритуальный обряд, и, если ваши догадки верны, обряд этот был заранее обдуман и тщательно спланирован. — Маргарет качнула головой. — Версию наркотиков вы исключили, так?

— Так.

— Значит, связывают эти три смерти только окурки.

Ли Янь кивнул.

— Да, загадка. — Она нахмурилась. — Что-то тут не складывается. Какого-то момента недостает. — Теперь Маргарет куда лучше понимала одержимость китайца, его рассуждения об интуиции. — Много вам удалось узнать о Чао Хэне?

Ведя джип по Чан'аньцзе, Ли выложил ей всю полученную информацию.

— Вышел на пенсию по состоянию здоровья, — рассеянно произнесла Маргарет. — Чем же конкретно он болел?

— Пока не ясно. Шкафчик в ванной был полон лекарств. — Свернув на улицу Чжэнъи, Ли остановил джип у дома, где жил дядя. — Я спущусь через пять минут.

Она проводила взглядом удаляющуюся фигуру детектива, впервые обратив внимание на узкие, по сравнению с плечами, бедра. Походка, манера почти не размахивать руками, гордо посаженная квадратная голова — все говорило о скрытой силе. Маргарет никогда не считала мужское тело образцом совершенства, в мужчине ее интересовали прежде всего глаза. Окна души. Глядя в них, легко понять, добр ли человек, ценит ли юмор, умеет ли сопереживать. Хорошо развитая мускулатура, безусловно, важна, но быть атлетом мужчине вовсе не обязательно. Внешне Ли Янь казался слишком угрюмым, слишком погруженным в собственное «я», но что-то в его глазах подсказывало Маргарет: сумей она подойти ближе, и этот китаец начнет ей нравиться. Чисто мужские качества детектива не вызывали у Маргарет никаких сомнений, разве только его обостренная ранимость, которую так часто выдавал внезапный румянец на щеках. Эту реакцию своего организма Ли считал ужасным недостатком и, краснея, всякий раз смущался, однако Маргарет его смущение находила трогательным. Особенно в тот момент, когда он заметил ее взгляд в зеркале. Бедняга! Американка с удивлением ощутила, как в теле ее поднимается жаркая волна. О Господи, только не это! Маргарет заставила себя сделать глубокий вдох, откинула назад голову. Не за тем она бежала из Чикаго, своими ногами растоптав собственную жизнь, чтобы влюбиться в чертова китайского полисмена, да еще страдающего хронической ксенофобией!

Она попыталась сосредоточиться на убийствах, представить обстановку квартиры, где принял своего последнего ночного гостя Чао Хэн. Если ключом к разгадке трех смертей был он, Чао, то недостающие факты следовало искать в его образе жизни, в его жилище. Мысли Маргарет прервал звук открывающейся дверцы. У джипа стоял Ли Янь — в тщательно выглаженных черных брюках и белоснежной рубашке.

— Вот теперь полный порядок, — сказала она. — А кто у вас управляется с утюгом? Дядюшка?

— Я привык гладить сам. — Ли в очередной раз покраснел и, пряча смущение, начал возиться с ремнем безопасности.

В груди Маргарет боролись противоречивые чувства. За минувшие два часа детектив вынудил ее испытать весь спектр эмоций, от клокочущей ненависти до… чего? Любовной истомы? Опасный человек.

IV

Здание первого отдела все еще осаждала толпа вызванных на опрос горожан. В воздухе плавала липкая духота. Люди в коридорах сидели на корточках или подпирали спинами стены; сизыми туманными полосами тянулся табачный дым. Лица были усталыми у всех — и у офицеров, и у тех, кого они вызвали. Через силу перестукивались пишущие машинки. Температура в кирпичной коробке поднималась, похоже, с каждым этажом, и когда Ли вместе с Маргарет остановился на площадке четвертого, оба были мокрыми от пота. Ощущая, как сладостно замирает сердце, Маргарет украдкой разглядывала рельефные линии мышц его спины, плотно обтянутой влажной тканью. За долгие часы изучения медицинского атласа она навечно вытвердила латинские термины: trapezius, hood, latissimus dorsi, erector spinae — трапециевидная, широчайшая, грудопоясничная. Маргарет знала, как эти мышцы скреплены друг с другом, как они взаимопереплетаются, как выглядят без покрывающей их кожи. Мускулатура для нее всегда оставалась понятием чисто анатомическим — вплоть до настоящего момента. Сейчас мускулы Ли ожили, в них появилось нечто завораживающее; движения под тонким, почти прозрачным хлопком гипнотизировали. Маргарет беззвучно выругалась. Что, в конце концов, с нею происходит? Лишь усилием воли удалось отвести взгляд.

Когда Ли Янь ступил в комнату детективов и увидел напряженные лица коллег, сердце его упало. Дверь кабинета была приоткрыта, из щели лился непонятный, необъяснимый свет: ведь окно выходило на северо-восток и лучи солнца ненадолго заглядывали в него лишь ранним утром. Протянув руку к двери, Ли краем глаза заметил, как вытягиваются шеи товарищей. Кабинет заместителя начальника первого отдела изменился до неузнаваемости. Скучная казенная мебель куда-то исчезла. На столике в углу высился огромный аквариум с золотыми рыбками. Подоконник украсили горшки с цветами, в другом углу появился тяжелый, наполненный землей фарфоровый вазон с маленьким деревцем, чьи причудливо изогнутые ветви едва виднелись сквозь жесткую глянцевую листву. Рабочий стол теперь смотрел на дверь, примыкая своим левым торцом к окну. Мешавший двери закрываться стеллаж был отодвинут в угол. Пол — в заляпанных пятнами краски газетах; маляр в спецовке наносит ярко-желтый слой на последний остававшийся серым участок стены. Окно, раму которого Ли не мог сдвинуть с места, распахнуто настежь — чтобы побыстрее проветрить, подумал он.

На столе, держа в вытянутой руке лист бумаги и покачивая ногами, сидел специалист по фэншую. Оторвав взгляд от какого-то, по-видимому, чертежа, старик произнес:

— Так намно-о-ого лучше. Нравится? — Он взмахнул листом. — Это мой план. Отличный фэншуй! — За этими словами последовал кивок на стену. — Желтый цвет, цвет солнца, означает жизнь. Он поднимает дух и способствует движению ци. Человек чувствует себя лучше, а значит, и работает лучше. — И показал в улыбке немногие оставшиеся зубы. — У вас хорошие подчиненные, мигом переставили мебель.

Ли Янь остолбенел.

— Вы заставили офицеров таскать шкафы? — За спиной послышались сдержанные смешки. Ли обвел взором аквариум, горшки с цветами. — И кто же оплатил всю эту роскошь?

— Ифу велел ни на чем не экономить. По-моему, он очень вас любит.

Ли Янь задыхался от гнева. Опустив кисть, маляр с интересом прислушивался к диалогу.

— Вон отсюда! — разъяренно прикрикнул на него детектив.

— Но тут еще кусок стены…

— Меня это не волнует. Собирай свои газеты, банки и вытряхивайся! Здесь ведется следствие по трем убийствам.

— Если краска высохнет, я уже не сумею подобрать нужный оттенок. — Заметив вспыхнувшие в глазах Ли Яня огоньки, парень оробел. — Ладно, ладно, ухожу.

Он принялся вытирать кисть, а Ли, мягко взяв старика за руку, помог ему сползти со стола.

— Передайте дядюшке Ифу мою бесконечную благодарность. Сейчас меня ждет чрезвычайно важное дело, поэтому вам тоже придется уйти.

— Я все понимаю. Маляр закончит свою работу в выходные, — смиренно согласился старик.

Пальцы Ли Яня начали сжиматься в кулак.

— Ну так идите же. Оба.

— Да-да. — Геомант с удовлетворением покачал головой. — Завтра вы почувствуете себя совсем другим человеком.

Стоявшие стеной по ту сторону двери полицейские расступились. Когда кабинет опустел, Маргарет позволила себе улыбнуться. Из разговора, что велся далеко не в самых дружеских тонах, она не поняла ни слова, но суть произошедшего была абсолютно ясна.

Ли в крайнем раздражении обернулся к коллегам:

— Чего вылупились?

— Нет, босс, ничего, — дерзнул ответить У. — Обведя кабинет взглядом знатока, он восхищенно присвистнул. — Так на-мно-о-ого лучше! — За проемом двери послышался откровенный хохот.

— По местам! — Ли через силу усмехнулся. — И если впредь я услышу от вас что-нибудь на эту тему, то, клянусь, продиктую адрес каждого этому чародею!

Дверь захлопнулась.

— Здесь и в самом деле стало уютнее, — отметила Маргарет. — Точнее, стало бы, если бы маляру позволили закончить стену.

— Хоть вы-то не начинайте, — взмолился Ли.

Он посмотрел на кипы бумаг под окном: за утро те выросли вдвое. На столе лежало с полдюжины папок.

— От этой писанины можно ослепнуть! — В этот момент послышался стук в дверь. — Что там еще? — с отчаянием выкрикнул старший инспектор.

Дверь распахнулась, на пороге стоял Цянь.

— Извините, босс! Я подумал: вдруг вы захотите взглянуть на предварительные итоги работы экспертов? Получили по факсу примерно час назад.

Ли нетерпеливо вырвал из его руки длинную простыню со строчками иероглифов — результатами анализа ДНК и пятен крови в квартире Чао Хэна. Пробежав глазами текст, повернулся к Маргарет.

— Это его кровь была на ковре. Специалисты считают, она пролилась в ночь с понедельника на вторник.

— Что вполне подтверждает вашу версию, — заметила американка.

Ли кивнул, еще раз сверился с факсом и голосом, в котором чувствовалось волнение, произнес:

— Следы слюны на всех трех окурках идентичны.

— Так-так, — едва слышно прошептала Маргарет. — Убийства совершил один и тот же человек.

Она в задумчивости сидела за столом Ли. Соседняя комната была пуста: босс собрал своих подчиненных в зале для совещаний. Глядя на серый квадрат, окруженный янтарно-желтой краской, Маргарет улыбнулась. Дядюшка Ифу явно умеет настоять на своем. В голове мелькнула мысль: интересно, предполагал ли дядя, насколько его инициатива выведет из себя племянника? Судя по всему, не мог не предполагать. Взгляд ее опустился на рулончик факса: и как только люди разбирают эти значки? Давным-давно Маргарет где-то читала, что при всем обилии совершенно разных на слух диалектов китайцы без труда понимают друг друга с помощью иероглифов. Жители противоположных концов страны всего лишь своими словами называют одну и ту же картинку. Естественно, сейчас в школах Китая преподается исключительно северный диалект — «мандарин».

Откуда-то из глубины здания до Маргарет доносились трели телефонных звонков, перестук пишущих машинок, человеческие голоса. Прикрыв глаза, она погрузилась в темную бездну.

Сон длился не более секунды, как, во всяком случае, ей показалось. Мозг, по-видимому, еще не настроился на пекинское время. Бросив взгляд на часы, она с ужасом поняла, что забылась на двадцать минут. Пора, пора сосредоточиться. Окурки! Перед ней на столе лежала пачка сигарет. Маргарет вытащила одну, поднесла к носу, вдохнула крепкий, чуть сладковатый аромат, напомнивший запах убежавшего из джезвы кофе. Она внимательно всмотрелась в покрытый светлыми крапинками фильтр, прочла название марки. Детективы обнаружили по окурку «Мальборо» на месте каждого убийства. Оставил их один и тот же человек. Что тут может быть настораживающего? Ну конечно же: профессионал не позволит себе такой небрежности. Но убивал-то он не как ремесленник!

Внезапно на нее снизошло озарение. Маргарет откинулась на спинку кресла, вслушиваясь в гулкое биение сердца. Разгадка оказалась на поверхности, поэтому-то ее и не замечали.

В соседней комнате послышались шаги. Совещание закончилось. На пороге кабинета выросла фигура Ли Яня.

— Я догадалась, — сказала Маргарет.

— Вы не проголодались? — Он как бы пропустил ее слова мимо ушей.

О еде Маргарет совершенно забыла и сейчас, после вопроса, с удивлением ощутила в желудке тихое урчание.

— Еще как. Так вот, это очень важно…

— Отлично. У меня во рту с утра не было ни крошки. Предлагаю перехватить что-нибудь на углу, а потом я отправлюсь в министерство сельского хозяйства. Если хотите…

Она встала из кресла.

— Ли Янь, вы намерены меня выслушать?

Детектив потянул ручку двери.

— Расскажете по пути. — Цепочка его часов зацепилась за ручку и порвалась. — Ч-черт!

— Всего лишь одно звено, — успокаивающе произнесла Маргарет. — Его легко заменить.

— Потом. — Ли достал из кармашка луковицу, положил в верхний ящик стола, скользнул взглядом по циферблату на запястье американки. — Вы не позволите мне опоздать.

В коридоре Маргарет едва поспевала за его широкими шагами. Заместителя начальника первого отдела переполняла энергия.

— Хватит тратить драгоценное время и отыскивать несуществующие нити. Наркотики приведут нас в тупик. Да и бумаги потребуется меньше.

— Окурки, Ли Янь, окурки…

— Что — окурки?

Оба уже спускались по лестнице.

— Кажется, я знаю, почему он оставил по одному у каждого трупа.

Инспектор врос в бетонную ступеньку.

— Почему?

— Потому что хотел, чтобы на них обратили внимание. Он хотел внушить вам мысль о наличии связи.

— Зачем? — с недоумением повторил Ли.

— Этого я не знаю. А если бы знала, то сейчас мы находились бы в совершенно другом месте. По-моему, невозможно найти иное объяснение: такая пунктуальность и осмотрительность во всем, кроме единственного, но весьма значимого момента.

Ли Янь задумался. Поскольку стоял он на ступеньку ниже Маргарет, глаза их оказались на одном уровне. Но смотрел детектив вовсе не на свою спутницу: взгляд его завис в пространстве. Воспользовавшись этим, Маргарет всмотрелась в широкое лицо. Странно: то, что она изначально приняла за уродство, воспринималось теперь как выражение силы. Массивный у основания нос, решительно поджатые губы, мощные надбровные дуги и глаза — удивительные, глубокие и темные настолько, что зрачок полностью растворялся в радужной оболочке. Волевой подбородок, высокие скулы и ровный, почти плоский «ежик» волос подчеркивали необычную, почти прямоугольную форму головы. Кожа у Ли была цвета тикового дерева, без единой морщинки — если не считать крохотных складочек вокруг рта, которые появлялись, когда он смеялся.

Ли Янь инстинктивно ощутил на себе ее взгляд, и с минуту оба молча смотрели друг на друга. В следующее мгновение лицо старшего инспектора залила краска.

— Интересно, интересно, — каким-то чужим голосом буркнул он. — Однако это ничего нам не дает.

Развернувшись, Ли продолжил спускаться по лестнице. Маргарет последовала за ним.

— Почему же? Если он хотел, чтобы вы обнаружили связь, значит, на то имелась причина.

— Несомненно. Но что мы о ней знаем? Нужна информация, а ее нет.

Она с трудом сдержала раздражение.

— Понятно. Что ж, спасибо, Маргарет, вы здорово помогли нам, так?

Уже почти привыкнув к сарказму, что звучал в ее словах, Ли Янь решил подыграть.

— Да.

Разочарованный вздох за спиной вызвал у китайца довольную улыбку. Ему все-таки удалось поставить заносчивую янгуйцзы на место.

Как обычно, Мэй Юань сидела рядом со своей печуркой на углу улицы Дунчжимэнь. Едоков было мало, но пожилую женщину это ничуть не огорчало. Вынужденное безделье давало возможность раскрыть книгу. До конца Декартовых «Размышлений» оставалось всего несколько страниц. Мэй с головой погрузилась в европейское Средневековье. Внезапно из-за крыльев голландских мельниц выплыл синий джип. Машина остановилась, из нее на бровку ступила ослепительная блондинка в светло-зеленом платье. При виде обходящего капот водителя лицо Мэй Юань расплылось в улыбке.

— Привет, Ли! Кушал сегодня?

— Кушал, кушал, спасибо, Мэй. Но я страшно голоден.

— Вот и хорошо. Сейчас приготовлю цзяньбин. — Включив газовую горелку, она окинула взглядом Маргарет. — Или два?

— Два, — ответил детектив и тут же перешел на английский: — Мэй Юань, это доктор Маргарет Кэмпбелл, врач-патологоанатом из Соединенных Штатов.

— Вот как! — Женщина протянула Маргарет пухлую ладошку. — Приехали к нам в отпуск? По делам?

Представить, что обладательницей безукоризненного произношения окажется уличная торговка, Маргарет не могла. Глаза ее округлились.

— Меня пригласили прочесть курс лекций в Народном университете общественной безопасности.

— А врач вы практикующий или предпочитаете заниматься наукой?

И вновь американка была удивлена.

— Практикующий. Лекции — это так, в свободное от основной работы время. Вы прекрасно говорите по-английски.

— Спасибо, дорогая. — Мэй благодарно склонила голову. — В наши дни мне редко представляется случай поболтать с гостем из-за рубежа. Язык, чувствую, костенеет.

— Что вы, что вы, ничуть! — Маргарет вопрошающе посмотрела на Ли.

— В конце пятидесятых Мэй Юань училась в аспирантуре Пекинского университета по специальности «Литература и искусство».

Уличная торговка кивнула, в мудрых глазах ее не было и намека на сожаление.

— Но жизнь распорядилась по-своему. Большую ее часть я провела на селе, в провинции Хунань. В столицу мне удалось вернуться лет восемь назад, после смерти мужа. — Она повернулась к Ли Яню. — Сегодня ты пропустил завтрак.

— Когда я вышел из дома, было еще слишком рано.

— Боюсь, моя загадка показалась тебе чересчур трудной. Ты меня избегаешь?

Ли рассмеялся.

— Видит небо, конечно же, нет! Я нашел ответ вчера вечером.

— Какой ответ? — Маргарет ничего не понимала.

Детектив махнул рукой.

— У нас такая игра. По дороге на работу я останавливаюсь здесь позавтракать. Мэй Юань предлагает мне решить логическую задачу и дает на нее ровно сутки. Если ответ правилен, я записываю в свою пользу одно очко. Гимнастика для ума, так сказать.

Китаянка улыбнулась:

— Скорее, забава для тех, кому нечего делать.

— А как звучал вопрос, на который вы нашли ответ? — Заинтригованная, Маргарет повернулась к Ли.

— Есть два человека; один хранит у себя книги, открывающие доступ ко всем мыслимым знаниям. Поскольку знания — сила, человек этот всемогущ. Второй имеет в своем распоряжении только две палки, но они дают ему еще большую власть над окружающими. Почему?

Без хотя бы короткой заминки Маргарет выпалила:

— Так это же просто!

Инспектор скептически хмыкнул.

— Проще не бывает.

— В наших краях есть такая поговорка: «Нет и пары монет, чтобы потереть друг об друга» — то есть человек беден как церковная мышь. Но если потереть палкой о палку, можно разжечь огонь. Огонь сожжет бумагу и уничтожит накопленные в ней знания. Без знаний не будет силы.

Мэй Юань с воодушевлением хлопнула в ладоши.

— Замечательно!

Набычившись, Ли неохотно кивнул.

— Чтобы дойти до этого, мне потребовался целый день.

Маргарет попыталась скрыть улыбку и, глядя, как Мэй сворачивает цзяньбин, спросила:

— Какую книгу вы сейчас читали?

— «Метафизические размышления».

— Декарта?

Китаянка изумляла ее все больше. Мэй Юань покачала головой:

— Вы с ней тоже знакомы?

— Нет, хотя следовало бы. В мире так много книг, все не прочтешь.

— Если бы небо согласилось выполнить мое желание — только одно! — я бы всю оставшуюся жизнь читала и читала. Ничего другого не хочется.

На память Ли пришли стеллажи в квартире Чао Хэна. Неужели генетик прочел всю свою библиотеку?

Маргарет поднесла ко рту свернутый трубочкой блин, осторожно откусила.

— М-м-м… Фантастика! Но ведь здесь нет перца?

— Так, самая малость, — ухмыльнулся детектив.

По языку и нёбу американки растекалось приятное тепло. Второй цзяньбин Мэй вручила Ли Яню, лукаво осведомившись при этом:

— Ну, что ты приготовил для меня?

Огромный кусок во рту не давал говорить, поэтому Ли промычал:

— Не хватило времени придумать, Мэй. Веду серьезное дело.

Бывшая аспирантка Пекинского университета погрозила старшему инспектору пальцем.

— Это не оправдание, мой мальчик!

Торопливо прожевав и отдышавшись, Ли Янь нашел выход.

— Хорошо. Как тебе такая история: ночью человек совершает сразу три мастерски исполненных убийства. Ни одна ниточка не связывает их ни между собой, ни с этим человеком. Но возле каждого трупа он оставляет улику, которая явно указывает на то, что все трое убиты именно им. Чем это объяснить?

— Так нечестно! — запротестовала Маргарет.

Озадаченная Мэй пристально посмотрела на американку.

— Вам известен ответ?

— Нет.

— Тогда это действительно сложно. — Китаянка задумалась. — Что за улику он оставлял?

— Окурок сигареты. Убийца был достаточно умен и понимал: по следам слюны на фильтре сыщики обязательно установят, что сигареты курил один и тот же человек.

Мэй Юань окинула обоих недоверчивым взглядом.

— Речь идет о реальном случае?

— К сожалению, да, — кивнул Ли.

— Что ж, дай мне время поразмыслить. Приходи завтра, и я скажу, что надумала.

Детектив широко улыбнулся:

— Надеюсь, завтра я тоже получу ответ. Посмотрим, угадаешь ли ты на этот раз.

Уже в джипе, который лавировал в скопище машин и велосипедистов на узенькой улочке Южная Чаоянмэнь, Маргарет спросила:

— Почему женщина с университетским образованием торгует блинами на перекрестке?

Ли Янь пожал плечами:

— «Культурная революция» разрушила миллионы жизней. Мэй Юань — всего лишь одна из многих.

Американка тряхнула головой:

— Да чем таким была эта ваша «культурная революция»? — Ее тут же покоробило от собственного невежества. — То есть… В общих чертах я, конечно, знаю, но все это происходило годы назад и ужасно далеко… от Америки. Господи, я впервые начинаю понимать, как мало мне известно о мире!

Покосившись на пассажирку, Ли не спешил с ответом.

— Вам знакомо ощущение, когда молодой человек знает, что не может быть хозяином собственной жизни, что все вокруг определяется волей кучки старцев? А к тому моменту, когда этот юноша вырастет и почувствует в себе силы изменить что-то, он сам превратится в глубокого старика, который уже забыл о наслаждении жизнью. Так вот, «культурная революция» поставила все это с ног на голову. Она наделила властью подростков — чтобы те перекроили общество на свой лад. — Тяжкие воспоминания отозвались в теле Ли Яня холодным ознобом. — Со всех концов страны молодые люди добирались до Пекина, вступали в ряды хунвейбинов и сутками маршировали по площади Тяньаньмынь. Председатель Мао был «красным, красным солнышком», сиявшим в их сердцах. На деле же они оставались обычными мальчишками, которые сбросили с себя путы всякой дисциплины. Вседозволенность лишила их разума. «Красные охранники» избивали людей только за то, что те слыли интеллектуалами. Они входили в дом и выгоняли на улицу его обитателей. Они устраивали кампании «критики», где человек был обязан покрывать себя грязью, проводили «уроки борьбы» или же просто калечили какого-нибудь бедолагу — так, ради потехи. Десятки, сотни тысяч моих соотечественников оказались в тюрьмах и трудовых лагерях. Многие были убиты, часто — зверски. Убийцы не несли никакого наказания, потому что система законности рухнула. Бывшие прокуроры и полицейские сами сидели за решеткой или коротали свои дни в деревне.

Маргарет попыталась представить себе общество, лишенное барьеров цивилизации, власть — в руках орды малолеток… У нее ничего не вышло.

— Наружу выплеснулись самые подлые, самые низменные устремления человеческой натуры, — продолжал Ли. — Вы ведь знаете, какими жестокими могут быть подростки. Моего школьного учителя одноклассники усадили в коридоре на пол, в шутовском колпаке, и, как молитву, заставили распевать: «Я — жалкий прислужник ревизионистов». Со стороны это могло показаться смешным, но когда одноклассники на твоих глазах ногами забивают человека насмерть, становится страшно.

Страна вышла из-под контроля. Его утратили и те партийные кадры, кто дал ход всей этой вакханалии, полагая, что сумеет держать все под контролем. В нескончаемых чистках сгинули многие лидеры, опале подвергся и Дэн Сяопин. Какое-то подобие порядка удалось навести только с помощью армии. Так продолжалось двенадцать лет. Двенадцать лет безумия и хаоса! Я появился на свет ровно за год до начала этих событий. Мне было тринадцать, когда они закончились, а семья моя перестала существовать.

Маргарет вздрогнула.

— Как это — «перестала существовать»?

— Отца и мать сослали в трудовой лагерь. Они, видите ли, оказались зачисленными в списки «правых» — из-за хорошего образования. Мама умерла в деревне, отец так и не оправился после ее смерти. Дядюшка Ифу, который служил в пекинской полиции, был объявлен лазутчиком оппортунистов и три года провел в тюремной камере.

— О таком я бы никогда и не подумала. Никогда. — Голос американки срывался.

Мысли Маргарет вернулись к тем гражданам Китая, которых она успела узнать. Каждый из них прошел сквозь адское горнило «культурной революции». Некоторые состояли в рядах хунвейбинов, кто-то оказался их жертвой. Но сейчас все жили бок о бок, будто не было этих двенадцати лет опустошающей душу вражды.

— Неужели такое возможно? — спросила она. — Я хочу сказать: что примирило обе стороны?

Ли Янь развел руками.

— Все произошло само собой. Человек болеет, болеет, а потом потихоньку выздоравливает. Муть оседает на дно, и вода вновь становится прозрачной. Но если попросить, люди расскажут. Для многих те годы юношеских бесчинств были лучшими в их жизни. Они разъезжали по стране, не думая о билетах или пропитании. За все платило государство. Их боялись — они обладали властью. Так бывает иногда с ветеранами войны. Не важно, за что они сражались, но после перенесенных испытаний безбедная обыденность кажется им жуткой скукой.

— А как же жертвы?

— Когда война заканчивается, воины складывают оружие. Наступает мир.

Подобная философия казалась Маргарет недоступной.

— Что именно произошло с Мэй Юань?

— Мэй отправили на рисовые поля Хунани, где она работала плечом к плечу с обыкновенными крестьянами. В определенном смысле ей здорово повезло.

— Повезло?

— Рядом с ней был муж, их не разлучили — как тысячи других пар.

По лицу детектива скользнула тень, и Маргарет тут же ее заметила.

— В чем дело?

Ли пожал плечами:

— Везение оказалось неполным. — Голос его дрогнул. — У супругов отняли ребенка. Больше мать своего сына не видела.

За воротами, которые вели в просторный двор министерства сельского хозяйства на улице Восточная Хэпинли, высилась мраморная статуя Мао Цзэдуна; воздетая правая рука председателя указывала китайскому народу путь к счастью. Солидное здание министерства, сложенное из желтовато-серых плит известняка, окружали старые раскидистые деревья. Часовой у двери с каменным лицом взирал на группу школьников, которые вместе со своими учителями толпились на тротуаре возле длинного стола, убеждая прохожих подписать какое-то воззвание.

Ли Янь остановил джип под ветвями огромного тополя и сказал:

— Думаю, будет лучше, если вы подождете меня здесь. Для Китая иностранец в стенах правительственного учреждения — дело неслыханное.

Маргарет кивнула:

— Понимаю.

Проводив взглядом поднимавшегося по лестнице детектива, она предалась мыслям о «культурной революции», о разлученных с детьми родителях, о том, что должен испытывать человек в мире, где все нормы общественной морали поставлены с ног на голову. Каким этот мир выглядел в глазах тринадцатилетнего мальчика? Что могли означать для него «нормы»? Кто воспитывал наивного школьника, когда его отца и мать сослали в деревню? Были ли у него братья и сестры?

Через четверть часа Маргарет стало неудержимо клонить ко сну, и она наверняка бы заснула — если бы не страх того, что, возвратившись, Ли Янь застанет ее сладко посапывающей в кабине. Она решительно выбралась из машины, миновала ворота и оказалась на улице: интересно, чем там заняты дети? Над столом развевалось белое полотнище с крупными иероглифами, под которыми поместились две строчки английского текста: учащиеся хотели собрать миллион подписей в защиту окружающей среды.

Почти сразу американка оказалась в тесном кольце старшеклассниц; девочки за руки потащили ее к столу. Их молодая учительница с улыбкой протянула Маргарет красную шариковую ручку. Черт побери, как же поступить? Она еще раз окинула взглядом колеблемый ветром транспарант, а затем округлыми латинскими буквами вывела на бумаге свое имя. С восторгом следившие за движениями ее руки дети разразились радостными криками. Одна из девочек осмелилась блеснуть своим неуверенным английским:

— Вам — Британия?

— Нет, я из Америки.

— Америка! Кока-кола! Биг-мак!

Маргарет едва не рассмеялась. Что ж, может быть, Ли Янь и прав. Вот как жители других стран воспринимают вклад США в мировую культуру. Китайцы, уставшие от изысканных деликатесов вроде утки по-пекински, вполне могут считать гамбургер верхом кулинарного искусства. Недаром у закусочных «Макдоналдс» обитатели столицы КНР выстраиваются в длинные очереди.

Повернув голову к воротам, она увидела, как из остановившегося такси неуклюже вылезает знакомая фигура. Маккорд! Потной рукой тот сунул в окошко водителя несколько банкнот. Машина отъехала, и соотечественник грузно зашагал к зданию министерства. Маргарет неслышно приблизилась к широкой спине.

— Какая встреча!

Маккорд резко обернулся, посмотрел на нее глазами испуганного кролика. Не сразу поняв, кого видит, буркнул:

— А вы-то что здесь делаете?

— Этот же вопрос хотелось задать и мне.

— Я тут работаю, как вы знаете.

— Ну да, ну да. — Маргарет на мгновение смолкла. — Вчера вечером вы были на редкость грубы со мной. — Лицо Маккорда ничего не выражало. — Забыли?

— И все-таки что вам здесь нужно?

— Очень немногое. Скажем, я решила помочь борьбе китайских властей против организованной преступности. — Джей Ди тупо заморгал. — Я проводила вскрытие трупа, который при жизни был чиновником министерства сельского хозяйства.

Маккорд споткнулся.

— Это вы о Чао Хэне?

— Да. Вы его знали?

Избегая ее взгляда, коротышка вытащил из кармана брюк мятый носовой платок, обтер лицо.

— Работал с ним пять лет. Странная личность. — В покрасневших глазах Маккорда что-то мелькнуло. — Я слышал, это было самоубийство.

Маргарет вспомнилось то, о чем говорил Ли Янь. В мозгу ее возникли неясные пока ассоциации.

— Подождите. Закончив учебу в Висконсине, Чао около семи лет провел в институте Томпсона при Корнелльском университете. Вас ведь именно оттуда вышвырнули?

— Меня никто и ниоткуда не вышвыривал.

— Значит, с тех пор вы с ним и знакомы?

— Ну и?.. Это преступление? — Маккорд еще раз промокнул лицо. — Хотите сказать, я имею какое-то отношение к его смерти?

— Никоим образом. Боюсь, у вас слишком дрожат руки.

Губы толстяка сложились в презрительную усмешку.

— Послушайте, мэм, почему бы вам не убраться ко всем чертям?

— О, этот совет я от вас уже слышала.

За нахмуренным лбом Маккорда происходила вялая борьба мыслей. Внезапно лицо мужчины вновь выразило испуг, он без слов повернулся и тяжелой трусцой двинулся к лестнице. У самой двери американец почти столкнулся с Ли Янем, но, по-видимому, не узнал его. Через минуту Ли уже был рядом с Маргарет.

— Решили возобновить старое знакомство?

— Честно говоря, этот человек вызывает у меня отвращение.

— По-моему, он тоже не сиял от счастья. — Оба направились к джипу. — Вам известно, что Маккорд вместе с Чао Хэном работал над проектом суперриса?

— Узнала минуту назад от него самого, но без всяких деталей. — Маргарет окинула детектива мимолетным взглядом. — Есть какие-нибудь новости?

Ли вздохнул:

— Довольно скудные. Чао отвечал за полевые испытания генетически модифицированных семян. Скорее всего это он предложил привлечь Маккорда к эксперименту. Похоже, они тесно общались друг с другом в Штатах.

— Да, оба сотрудничали с институтом Томпсона, как я только что выяснила.

Ли Янь сел за руль, повернул ключ зажигания.

— Почти вся технология производства суперриса была разработана в агроцентре в Чжучжоу, неподалеку от Пекина. Позже Чао и Джей Ди перебрались на опытные поля в окрестностях Гуйлиня, это провинция Гуанси. Через несколько лет Чао Хэн вернулся в Пекин, чтобы стать консультантом министерства сельского хозяйства.

Минуту-другую Маргарет о чем-то размышляла.

— Не могли бы вы показать мне квартиру, где жил погибший?

— Наши криминалисты уже обшарили там каждый уголок.

— Понимаю. Но взгляд со стороны… — Она посмотрела Ли прямо в глаза. — Пожалуйста!

Отвечая на ее молящий взгляд, Ли Янь понял, что не сумеет отказать.

— Который час? — спросил он.

Маргарет подняла левую руку.

— Начало пятого.

— Хорошо. Но сначала мне нужно на вокзал, забрать билеты для дяди Ифу. Оттуда поедем к Чао.