Подозрительная невеста дракона (СИ)

Глава 2

Эйр

Я был в ярости, но сдерживался, стремясь это скрыть. Сказал спокойно, почти безразлично:

— Хорошо.

Кемирон пристально посмотрел на меня, и я внутренне сжался. Глава нашего ведомства не зря занимал свой пост и, хотя многих обывателей вводила в заблуждение его внешность, герцог был один из самых жёстких и принципиальных людей при короле. А ещё он знал обо мне не меньше, чем я о нём, поэтому усмехнулся и пояснил:

— Понимаю, что тебе не хочется накануне Новогодья ехать в городок, о котором в Девлионе и не слыхали, да ещё по такому щекотливому вопросу. Но ты мастер в своём деле, и уверен, для лучшего инспектора королевства не составит труда чуть покривить душой ради благого дела.

— Разумеется, — холодно проронил я.

— Заодно привезёшь Даррену гостинец. Говорят, в Ливеретте делают какое-то особое варенье, из коры дерева, что произрастает лишь там. Детектив будет в диком восторге и, быть может, заменит тебя как-нибудь на ночном дежурстве.

— Поищу.

Красивое лицо Кемирона скривилось так, как у нашего общего друга Сиднара, когда мы ему сонному в шутку подсунули шоколад вместо хлеба (он его ненавидит!):

— Эйр, прекрати! Клянусь, это была не моя идея! Если честно, я тоже считаю, что Волстер зашёл слишком далеко, можно было найти другое прикрытие для тайной инспекции, но с этой девицей что-то не так. От неё все отказываются, несмотря на все усилия отчима, приятную внешность и древний род со стороны почившей матушки. Учитель считает, что и ты легко найдёшь причину для отказа при личной встрече.

— Принял к сведению.

Кемирон поджал губы, понимая, что большего от меня не добьётся. Вздохнув, протянул мне письмо, скреплённое восковой печатью.

— Твои инструкции. Вскроешь на месте. И дай знать, как надоест дуться. И тогда мы с парнями устроим тебе праздник веселее, чем во дворце!

— Договорились, — приняв послание призрака, который давал нам распоряжения только через главу ведомства, коротко поклонился. — Счастливого Новогодья.

Покинул кабинет Кемерона почти в ярости. Сжимая письмо так, что бумага смялась, а воск раскрошился, я скрипел зубами. Работники ведомства при виде меня бросались врассыпную и вжимались спинами в стены, пытаясь слиться с ними в одно целое. Лишь один человек остался на моём пути. Старший следователь был в привычном тёмно-синем костюме, которых у него, наверное, несколько десятков. Как всегда подчёркнуто опрятен и раздражающе идеален.

— Эйр, куда летишь с таким зверским выражением лица? — с широкой ухмылкой спросил Дейлар, и не думая уступать мне дорогу.

— На помолвку, — буркнул я, и новая волна злости окатила меня ледяным потоком.

— Больше похоже, что направляешься на чьи-то похороны, — ехидно рассмеялся он, сверкнув пронзительными синими глазами, которые видели окружающих насквозь. — Причём лично выразить соболезнования будущему мертвецу.

— Можно и так сказать, — процедил я и, отодвинув Дейлара в сторону, направился дальше.

— Тогда удачи мертвецу и привет невесте! — крикнул он мне вслед.

Как ни странно, после встречи с Дейларом, я немного остыл, будто друг исцелил меня своим взглядом. Во всяком случае мне не хотелось отыскать нашего бестелесного учителя и от души врезать тому в челюсть. Во-первых, у меня ничего бы не получилось — он стал призраком в ту же жуткую ночь, когда мы с друзьями обрели свой изъян.

А во-вторых, я бы не посмел это сделать. Как бы ни был зол, моё искреннее уважение к Волстену никуда не исчезло. Потому и слова не сказал против странного, а если честно, вопиюще низкого поступка, который должен был совершить. И это продолжало нервировать меня, хотя гнев уже схлынул.

Жаль, что других драконов по пути к выходу из ведомства, я не встретил. Мне бы хотелось попрощаться с друзьями и пожелать каждому счастливого Новогодья. Посетовать, что не смогу в этом году составить компанию. Ведь это единственная ночь в году, когда мы забывали о том, что нас боятся и бедняки, и богачи, а мамочки пугают нашими именами непослушных детей. Вспоминали беззаботное студенчество, наши проделки и первые романтические отношения — большей частью неудачные. Как ни странно, мы были счастливы, ведь тогда были ещё нормальными.

— Ох, ты ж, батон мне в уши! — уронив недоеденный пирожок, просипел Сарча при виде меня. — Чё летите так, будто вам хвост подожгли?!

— Поговори у меня, — пригрозил слуге. — Подай коня.

Переваливаясь на коротких ножках, Сарча подвёл моего верного Фрея. Вороной встал, как вкопанный и не шелохнулся, пока я не сел в седло.

— Домой отправляемся? — заулыбался Сарча, поглаживая выпуклый живот. — Хорошо, как раз к ужину поспеем…

— Едем в Леверетт, — сухо оборвал его и коснулся каблуками боков коня.

Фрей послушно пошагал вперёд с той скоростью, которая позволяла передвигаться по напруженной людьми площади, никого не задавив. При виде меня, горожане чаще всего уступали дорогу, но некоторые даже не даже не замечали. В канун Новогодья, когда все мысли всех гленлийцев были заняты лишь предстоящим праздником, даже страх перед драконами его величества отходил на второй план.

— Правильное решение, — уважительно покивал слуга. — Вонче чё творится-то! До дома к ночеру доберёмся! Лучше поужинать в трактире.

— Леверетт — это городок в ста тридцати пяти милях от столицы Гленли, — просветил я Сарчу.

— Ско-ко?! — вытаращился он и растерянно моргнул. — Что нам делать в этой дыре Альдарры?

— Знакомиться с невестой, — вздохнул я.

— Чьей?

— Моей.

— Вот умора! — расхохотался слуга. — Вот чудеса! В канун Новогодья даже мой лорд изволит шутить!

— Если бы, — зло выдохнул я, и Сарча тут же притих.

Глянул на меня так, что я сразу вспомнил, почему нанял этого нелепого с виду человека. Ведь подобрался и деловито спросил:

— Сразу к воротам? Мне сбегать домой за вашими вещичками?

— По дороге купим.

— Ничёси, срочность, — услышал я его задумчивое бормотание. А потом слуга решительно подхватил поводья Фрея и, потянув коня, заголосил так, что, наверное, даже во дворце услышали: — А ну посторонись! Его Сиятельство дракон едут по важному делу! Не уйдёте с дороги, дело будет ваше!

До ворот мы добрались намного быстрее. У стражников я взял для Сарчи казённую лошадь, и мы отправились в путь. Один я бы доехал до Леверетта часа за три-четыре, но мой слуга не привык к таким путешествиям, да и лошади его было тяжеловато, поэтому добрались мы лишь к ночи.

Слуга долго колотил в дверь единственного трактира, пока нам не открыла заспанная хозяйка. Она впустила усталых путников, сдав свободные комнаты. Сбросив грязную одежду на пол, я проигнорировал холодный ужин и упал на кровать, готовясь к поступку, который не прощу себе до конца дней.

А проснулся от пристального взгляда.