Подранок

Глава 38

Гриша Любимов обожал молоденьких девочек, а вот тратиться на них из своего кармана просто терпеть не мог. Да и зарплата бармена в обросшей долгами кафешке раскошеливаться не позволяла. Однако, его должность имела свои плюсовые стороны. Во-первых, это кафе посещали не особо блещущие умом, но зато потрясной сексапильности девочки. С такими, аттестованный средней школой Гриша, очень быстро находил общий язык. Во-вторых, всегда под рукой дешёвое пойло из-под стойки за счёт заведения. В-третьих, накаченные спиртным девочки, и так-то не страдающие комплексом целомудрия, вовсе раскисают. Ну и внешность Гриши после пятого стакана прямо как магнитом притягивала этих пьяных клушей.

Последние несколько дней Грине не везло. Ляльки, все как одна, жаловали в кафе с кавалерами, а связываться с последними Любимов не имел никакого желания. Вообще-то была одна сексапильная особа. Здесь она зависала уже третий день. Приходила с утра, напивалась так, что «мяу» произнести не могла и вечером выползала. Пусть мяукать она и не могла, а вот бармена-ухажёра в первый же день отчётливо на три буковки послала. Гриша не торопил события, глядишь, и захочется ей сильного мужского плеча, а здесь Гриша тут как тут. По-правде, на данный момент выглядела она далеко не возбуждающе. Ну, сами понимаете, женщина в запое. А звали её Светланой.

Света добровольно оставила работу в «агентстве», хотя Мамочка почти, что силой её удерживала. Нет. Светлана не просто ушла, она сбежала сломя голову. После встречи с желтокожим азиатом её преследовал страх вновь с ним повстречаться. Этот человек нагнетал на девушку животный ужас. Светлана не была глупой девчонкой, чтобы свято верить в то, что затеянная Громовым игра в шпионов продолжиться вечно. Она предчувствовала, что скоро всё закончится, и чем-то плохим для неё, для Светы. Так и вышло. Мафия ищет Стаса — это железно, и попытка выйти на него через неё далеко не последняя. Об этом она тоже догадывалась. Глупо было, конечно, надеяться, что, бросив работу, она сможет уйти от мафии. Но оставаться в агентстве было ещё страшнее, чем, например, сидеть в этом кафе. По крайней мере, тут хоть нализаться до положения риз можно, а потом и море по колено… Но до каких пор так может продолжаться? До известных — пока не кончаться деньги, а они, как известно, сродни воде. Затем всё вернётся в прошлое. Она снова останется без крыши над головой, промёрзшая и голодная свернётся калачиком в углу зала ожидания, её снова будут пользовать поганые мусора за место в «обезьяннике» и миску вонючей баланды. О, господи! Злой рок неотступно следует за ней по пятам…

Семье Соколовых завидовали белой завистью все односельчане. Все сорок дворов тихого живописного селения с красивым названием Маковка, что в ста пятидесяти верстах от областного центра Южно-Уральского региона. Семья была крепкой, дружной и работящей. Выросшие в деревне мать и отец с раннего детства приучали своих девочек к суровым условиям сельского быта. Близняшки не чурались самой чёрной работы, не росли белоручками. Но не мешало им это учиться на круглые пятёрки, и не портила работа подаренную им самой природой красоту. «Ух, какие невесты подрастают!» — каждый раз улыбалась им при встрече единственная во всём регионе дальняя родственница по отцовской линии тётка Поля, жившая через три дома от них. Но ни Света, ни Оля пока что замуж не торопились. Голубой мечтой обеих были театр и кино. Они мечтали стать актрисами. Но в дом Соколовых постучала беда…

Роман Игнатьевич Соколов, отец девочек, готовил свой трактор к посевным работам. Занятие рукам привычное, каждое движение отлажено до автоматизма — с юности, как никак, знаком с этой техникой. Но что-то там произошло, что навсегда останется тайной. При запуске двигателя раздался мощный взрыв, унесший жизнь лучшего механизатора коллективного хозяйства.

Ирина Валентиновна, супруга покойного Романа Игнатьевича, потерю перенесла мужественно. Горевала, конечно, плакала по ночам, чтоб народ не видел. А днём не до слёз было — своё огромное хозяйство, да полсотни колхозных коров её рук дожидались. Для девочек потеря отца была невосполнимой утратой, но время, как известно, лечит. Время — самый лучший терапевт. А вот об актёрской карьере можно было забыть. Теперь не до этого стало. Школа, дом, ферма. Ведь мало помалу здоровье матери разлаживаться стало, и девочкам приходилось подменять её на дойке колхозных коров. Но девочки окончили школу с золотыми медалями, но, естественно, никуда не поехали, остались в родном селе.

Беда, она никогда не приходит одна. Спустя три с половиной года после трагедии с отцом, неожиданно тяжело заболела Оленька. Врачи областной больницы выставили роковой диагноз — злокачественное новообразование молочной железы. Не помогли Оле ни лекарства, ни воздух деревенский. Молниеносное течение болезни вознесло её на небесную сцену.

Второго удара Ирина Валентиновна не выдержала — стала выпивать. В один из холодных январских вечеров, будучи в изрядном подпитье, не дошла до дома. Свернулась клубочком возле чьего-то забора и замерзла насмерть.

Нетрудно представить себе состояние Светланы. Она крепилась до весны, но оставаться здесь, уже не было никаких сил. Света продала дом с хозяйством за смешную сумму заезжим таджикам, собрала свои немудреные пожитки, чмокнула в дряблую щеку тётю Полю и села в автобус, который довёз её до областного центра, с железнодорожного вокзала которого отходил поезд на Москву.

Но добраться до заветного уголка ей, видно, было не суждено никогда.

На одной из станций в купе к Светлане подсели две порядочные на вид девушки блондинка в короткой кожаной куртке и брюнетка в джинсе.

— Привет, — мило улыбнулась блондинка и подала Свете ручку. — Меня зовут Катя.

— Здравствуйте, — застенчиво пожала ладонь Соколова. — Света.

— Аля, — приветливо кивнула брюнетка.

Слово за слово и к вечеру девушки сделались подругами. Соколова поведала новым подругам свою трагическую судьбу. Те прониклись вниманием и даже всплакнули, чем окончательно и расположили к себе доверчивую провинциалку.

— И куда ты теперь? — промачивая краем носового платка уголки глаз, спросила Катерина.

— В Москву. Хочу поступить в театральное училище.

— Да! — оживилась брюнетка Аля. — А я учусь в Щукинском на третьем курсе. У меня есть кое-какие связи. С радостью помогу.

— Вот здорово! — радостно захлопала в ладоши Света и тут же посчитала эту встречу знамением. О, как она ошибалась!

Следующий час Аля рассказывала о столице и о студенческой жизни в очень радужных тонах. Света слушала с раскрытым ртом и округлёнными глазами. Она уже была счастлива…

— Давайте выпьем за будущее Светы! — с задоринкой предложила Катя.

— А что, это идея! — поддержала её Аля.

— Я, вообще-то, не пью, — не твёрдо отказалась Светлана.

— Придётся научиться, — поучительным тоном сказала Катя.

— Только чуть- чуть, — сдалась Светлана.

— Я сейчас до вагона-ресторана. — Аля поднялась и вышла из купе.

Вскоре вернулась с бутылкой водки и бутылкой сухого вина.

— Водочку нам, а вино будущей актрисе, — весело подмигнула она.

Разлили, выпили и…

Очнулась многострадальная Светлана на жёсткой скамье совсем незнакомого вокзала в кофточке, разодранной юбке, туфлях на босу ногу, без кошелька и документов. Из всех пожитков осталась только фотография сестёр-близняшек многолетней давности.

Светлана опрометью бросилась в линейное отделение милиции. Дежурный старшина, рыхлый сорокалетний мужик с пропитой рожей, измерил потерпевшую оценивающим взглядом, после чего, недослушав, прогавкал:

— Пошла вон, потаскуха!

Двое последующих суток провела девушка всё на том же вокзале. Днём бродила вдоль железнодорожных путей, на ночь устраивалась в самом отдалённом уголке зала ожидания. Продрогшая и голодная, с потухшими от обиды и разочарования глазами походила она на затравленного зверька, чудом спасшегося от погони и оказавшегося в незнакомом месте. Кто-то из сердобольных пассажиров подкармливал нищенку, кто-то отдал платок с собственного плеча.

На третий день бесцельно шатающуюся по опасной зоне бомжиху путеобходчики доставили всё в то же отделение милиции, да не к дежурному, а к самому начальнику — капитану Лаптеву, тридцатипятилетнему пройдохе и бабнику.

— Кто такая? — похотливо взглянув на девушку, осведомился капитан.

Соколова назвалась и рассказала обо всём, что приключилось с ней в поезде.

— Значит, документов нема, — подытожил Лаптев.

— Нет, — свесила голову Светлана.

— Плохо. — Капитан поднялся с кресла, вышел из-за стола и встал в полный рост перед съёжившейся девушкой. — Вот что, Соколова. Сейчас я распоряжусь, чтобы тебя отвели в душ, покормили и переодели. Потом, зайдёшь ко мне.

Капитан снял трубку телефона, и что-то в неё неразборчиво шепнул. Через минуту в кабинет вошла мужеподобная женщина в синей униформе служащей вокзала.

— Наталья Сергеевна, — обратился к ней капитан. — Покажите девушке душевую, найдите что-нибудь из одежды и накормите.

— Пойдём, — кивнула Свете Наталья Сергеевна.

Под контролем женщины девушка принимала душ, переодевалась в какие-то поношенные одежды, жадно съела две чашки постного борща в раздаточной вокзального кафе и ею же была конвоирована в кабинет начальника линейного отдела милиции.

— Теперь о деле, — сходу начал Лаптев. — Пока будешь работать разнорабочей при вокзале. На ночь я найду тебе место. А будешь себя хорошо вести, помогу восстановить твои документы. — Он лукаво улыбнулся.

— Я вас не совсем понимаю, — испуганно взглянула на милиционера Светлана. Мне нечем вам заплатить.

— Есть чем, — разверз рот до ушей Лаптев.

— Но…

— Есть чем, крошка, — повторил капитан. — И будешь делать это тогда, когда я захочу.

До Светы наконец-то дошло, куда клонит ублюдок в милицейской форме.

— Нет! — категорически заявила она.

— Что? — изумился Лаптев и, не раздумывая, залепил девушке звонкую оплеуху.

Соколова хотела закричать, но широкая, отвратительно воняющая дешёвым табаком ладонь капитана накрыла её рот. Дальше всё происходило как в кошмарном сне. Светлана лишилась того, что берегла для единственного и любимого, как делают это все порядочные девушки, прямо на замызганном рабочем столе начальника линейного отдела милиции. И, конечно, с ужасной болью — душевной и физической.

— Работать начнёшь с сегодняшнего дня, — приводя себя в порядок, говорил Лаптев. — Ночевать будешь в КПЗ. Прости, но лучшего пока предложить не могу. А отказываться будешь, махом в тюрьму упрячу. Молись на меня, дура!

Соколова молчала, лишь изредка всхлипывала. Да что она могла сказать? Выбора-то не было.

Свету устроили разнорабочей при вокзале. Ночлегом стал женский «обезьянник». Питалась она в раздаточной вокзального кафе — днём. Ужинала вонючей баландой в своём новом доме. Однажды вечером в ужине ей было отказано тем самым старшиной, который прогнал её в первый раз.

— Нет для тебя сегодня хавки! — демонически расхохотался он. — Вот дашь, тогда и покушаешь!

— Скотина! — первый раз в жизни выдавила из себя ругательство Светлана.

— Чего? — Старшина за волосы выволок её из камеры и затащил в дежурку. Изнасилование продолжалось несколько часов подряд.

— Кому скажешь, убью, — пригрозил старшина и запихнул её обратно в «обезьянник».

Естественно, Светлана испугалась. Жизнь потеряла для неё всякий смысл. В кого она превратилась? В жалкую потаскушку. Над ней глумился капитан, не упускал случая попользоваться и старшина. И так могло продолжаться до скончания дней, не повстречайся на её пути Мила, в один из дней случайно проезжавшая по привокзальной площади…

Света подметала оттаявшую от снега привокзальную площадь. В дырявом ватнике и резиновых сапогах выглядела он далеко не фотомоделью. Но Миле приглянулась.

— Ты кто такая? — выйдя из машины, спросила Мила.

— Вам то что? — продолжая махать метлой, огрызнулась девушка.

— Да ничего. — Мамочка села в автомобиль и укатила восвояси. В этот же день она разузнала о девушке всё, что хотела разузнать. А ранним утром следующего дня просто выкрала её с вокзала и увезла к себе в «агентство».

Так Соколова стала девушкой по вызову. Впрочем, терять было уже нечего. Зато появился реальный шанс заработать денег, и призрачный — всё-таки осуществить свою мечту. Она не стала любимицей Мамочки Милы. Та относилась к ней, как к рядовой своей девочке. Но правда помогла с документами и жильём авансом. И, верно, всё получилось бы именно так, как и задумала Светлана, но случай свёл её с особым клиентом агентства. Случилось то, что случается почти, что с каждой девушкой. Светлана влюбилась в Громова по самые уши, как школьница. Это чувство было для неё новым, и как она не старалась обуздать себя, но, увы, бесполезно. Её всё больше и больше тянуло к Стасу. Но он больше не появлялся. Тогда она сама назначила ему встречу. Как помнится, они встретились… Что-то было в этом человеке, что резко отличало его от других мужчин — он не был похотливым самцом, от которых она так устала.

Чувства не охладели даже тогда, когда она узнала, кто он есть на самом деле, и в какую историю влип. Светлана просто не могла отказать ему в помощи. Ну, а поломалась так, ради приличия. И не ради денег…

Теперь мафия ищет Стаса и, наверное, её тоже…

— Девушка, не желаете отдохнуть? — Любимов решил попытать счастья в очередной раз.

Светлана подняла на него осоловевшие глаза.

— Отвали, козёл!

— Грубиянка, — обиженно фыркнул бармен и отошёл за стойку. Соколова тяжело поднялась и, качаясь, вышла из кафе.

Пока что ей было куда идти. Она шла и бормотала себе под нос:

— Он придёт ко мне… Я признаюсь ему… И мы вместе убежим от мафии… Придёт… Придёт…

Сквозь дымку алкогольного тумана показалась торцевая часть дома.

— Придёт… Придёт…

Ждать пришлось долго. Чен уже терял терпение. Но вот в сумерках осеннего вечера из-за угла вырулила пьяная девица. Азиат узнал в ней ту, которую и ждал. Так, пора действовать. Сам он, конечно, скручивать деваху не пойдёт. На кой ляд тогда здесь нужен Пресс. Для интерьера что ли? Ни хрена, пусть работает.

— Слушай сюда, — толкнул он в бок Костяна. — Вон ту бабу видишь? — Палец азиата указывал на приближающуюся женскую фигуру.

— Ага, — разглядел-таки Костян.

— Как только она войдёт в подъезд, — продолжал инструктировать Чен. — Войдёшь следом, аккуратненько вырубишь её, только смотри, не перестарайся, и конспиративно доставишь её в машину.

— Не понял, как? — Чену показалось, что он услышал, как заскрежетали в голове Пресса извилины, в результате задействования очень редкого для этой особи процесса мышления.

— Незаметно, — сквозь зубы процедил телохранитель Стрельцова.

— А-а, понял. — Механизм в черепе Костяна вновь отключился на неопределенный срок.

Девушка вошла в подъезд, за ней Пресс. Он не задержался.

— Идиот! — Чен обречённо уронил голову на руль, дабы не видеть, как безмозглый Пресс во всеувиденье несёт на руках, словно невесту, девушку к машине. Только марша Мендельсона не доставало. Костян бережно уложил свою ношу на заднее сидение, галантно закрыл дверцу и плюхнулся в соседнее водительскому кресло.

— Ничего бабёнка, — шумно сопя, оценил он. — Я её по темечку бух, и нормалёк.

Азиат никак не отреагировал. Запустил двигатель и взял с места с пробуксовкой. По дороге созвонился с шефом и доложил об успешном выполнении задания.

— Молодчина, — похвалил Стрельцов. — Подъезжай на дачу. Жду. Спустя полчаса «мерин» азиата плавно подрулил к высоченным воротам в трёхметровом железобетонном заборе, огораживающем виллу господина Стрельцова от бренного мира сего. Охранник на вышке дал отмашку своим коллегам внизу, и ворота бесшумно отъехали в сторону, пропуская внутрь машину личного секьюрити Битюга. Василий ждал на крыльце. Облачённый в теплый спортивный шерстяной костюм и кроссовки, с тонкостенным стаканчиком виски в руках, всеми своими габаритами и важностью напоминал он сейчас государственного мужа в период отпуска.

В этот раз Пресс не церемонился — выволок еще не пришедшую в себя девушку за плечи из «Мерседеса» и потащил по ступеням наверх. Словно мешок с мукой бухнул под ноги Василия и присоединившегося к нему азиата. Отступив на шаг назад, замер в выжидательной позе, в надежде на похвалу.

— Урод! — зарычал на него Василий. — Разве так с женщинами обращаются? Неси её в подвал и очень осторожно.

Сконфуженный таким приёмом, Костян вновь превратился в страстно любящего жениха, вносящего свою избранницу в храм любви.

Подвал дачи Стрельцова представлял собой великолепно оборудованный спортивный зал с новейшими спортивными причиндалами, бассейном и кондиционерами.

— Положи её туда, — Василий указал на гору матов в углу. — И свободен.

Пресс выполнил приказ и удалился.

— Значит, это та самая тёлка, с которой Стас амуры закрутил, и есть? посерьёзнел Стрельцов.

— Она самая, — подтвердил Чен.

— Что ж, очень хорошо. Только она неживая какая-то.

— Во-первых, она пьяная. Во-вторых, Пресс ее слегка оглушил, — пояснил азиат

— Пойдём-ка, посмотрим на неё поближе, — предложил Василий.

К счастью голова Светы выдержала пудовый кулачище Пресса, и после нескольких пощечин Чена сознание к девушке вернулось. О, господи! Снова эта жёлтая рожа, и этот главный мафиозник рядом с ним. Вот и выполнила она задание Стаса. Ближе чем сейчас, и быть не может. Короче, мафия её нашла… Соколова приподнялась и смогла сесть на маты. В голове сплошная орудийная канонада, и хочется пить, аж язык к нёбу прилип…

— Здравствуй, красавица, — ласковым голоском поздоровался с неё Василий. Как самочувствие?

Света не ответила, а так хотелось наговорить этим сволочам кучу гадостей. Больше — матерно облаять этих ублюдков, чему она, кстати, прилежно выучилась за время работы в агентстве. Ничего не поделаешь — издержки профессии.

В кармане азиата соловьём залился сотовый телефон.

— Извините, — взглянул на шефа Чен и, получив одобрительный кивок, отошёл в дальний угол спортзала, на ходу вынимая из кармана трубку.

— Молчишь? — продолжал разговор Василий. — Дурочку из себя гнуть будешь? Напрасно. Лучше сразу признайся, где прячется Громов.

Девушка словно язык проглотила. Вернулся Чен.

— Шеф, — обеспокоено взглянул он на Стрельцова. — У меня проблемы возникли. Мне нужно отлучиться.

— Что ещё за проблемы? — недоверчиво взглянул на него Василий.

— Личного характера, — отпарировал Чен. — Очень нужно.

Чен нагло врал. Никаких личных проблем личного характера у него не возникло. Просто представился случай конкретно отвиснуть с одним приятелем и славянскими тёлками. А он так устал.

— А да ладно, чёрт с тобой. Поезжай, решай свои проблемы, но всегда будь на связи. А вот ещё что. Кто-нибудь наблюдает за квартирой этой леди?

— Конечно. Там Кеша и этот новенький. Храп, кажется, его погоняло.

— Замечательно. Всё, пока можешь быть свободен.

Азиат пружинистой походкой покинул спортзал, а Василий вновь занялся потерявшей дар речи проституткой.

— Ну что ж, продолжим. Так, где же находится господин Громов?

Взгляд Василия лазерным лучом полоснул по Светлане. Безрезультатно. Она продолжала упорно молчать. Конечно, Василий морг разговорить эту сучку привычным для себя способом — мордобоем. Но ему не нужна была инвалидка. Девушка должна была стать сговорчивой и послушной…

Стрельцов отошёл к двери и громко позвал охранника в холле. Тот незамедлительно явился.

— Стереги её, — приказал Василий и отправился в свой кабинет на втором этаже особняка. Свой кабинет Битюг отделал морёным дубом, мебель дорогую расставил и разной чудо-техникой офисной напичкал. Удобно, комфортно и вполне современно. Василий неспеша подошёл к вделанному в стену несгораемому бронированному сейфу, набрал секретный код, который знал только он, открыл дверцу и запустил в металлическое чрево руку. Появилась на свет божий маленькая чёрная коробочка, следом другая, побольше, и последним обвеялся кондиционированным воздухом большой чёрный пистолет.

Василий закрыл дверцу сейфа, спутал код и сел за свой стол. В маленькой коробочке, изнутри отделанной мягким поролоном, лежала ампула из тёмного стекла, в которой плескался всего один миллилитр сильнейшего психотропа. Но и этого количества было вполне достаточно, чтобы развязать любой, на сотни узлов завязанный язык. Так называемую «сыворотку правды» Василий приобрёл за большие деньги на чёрном рынке с целью накачать ею кого-нибудь из своей банды, чтобы знать какие сквозняки поддувают внутри её. Признаться по чести, в действие этого препарата он не очень-то верил. Пришла пора проверить легенду о «сыворотке правды». Ну и ладно, что этой чести удостоится проститутка из терпимника. Это дело поважнее будет. В другой коробочке лежали несколько десятков ампул с сильным наркотиком, и это тоже предназначалось девице — под наркотой, как шёлковая будет. Василий закрыл коробочки и взял в руки пистолет.

Идея была гениальной. Вначале под действием «сыворотки правды» бабёнка всё, как на духу выложит о господине Громове, потом зомбированная наркотиком, подложит ему паленый ствол сразу, как тот появится у неё. Этот способ очень часто применяли герои американских боевиков, которые так любил Василий. А дальше дело техники. Звонок в милицию, и «глухари» раскрыты. И господин Громов сгниёт у лагерной параши. Об этом Стрельцов позаботится. А в том, что Громов к бабе этой придет, Вася был уверен на сто десять процентов. Интуиция подсказывала. Оставалось только спуститься обратно в подвал и ввести девахе отраву. А заниматься этим предстояло специалисту по внутривенным инъекциям — Огоньку.

Огонёк в то время в поте лица занимался всеми криминальными делами бригады: разборки, мзда с подшефных и прочая бандитская деятельность. Закрома пополнял. Они пустовать не должны. Деньги, как воздух, нужны. Ничего, отвлечётся на пару часиков. Всё для дела. Стрельцов связался с ним по телефону и затребовал к себе.

— Еду, — усталым голосом ответил помощник. Утомился он очень, ведь что было сил старался, даже с пьянками на время завязал. Уж очень хотелось ему в новой фирме при прежней должности остаться.

Не прошло и четверти часа, как в кабинете Стрельцова появился Огонёк.

— Пойдём со мной, — сходу развернул его бригадный, попутно всучивая ему в руки небольших размеров полиэтиленовый пакет.

Спустились в подвал.

— Эй, ты, — Стрельцов подозвал к себе охранника. — Найди мне шприц, быстро.

Быка как ветром сдуло. Девушка всё в той же позе продолжала сидеть на матах и молчала. Не плачет, не кричит, на помощь не зовёт.

— А это что за куколка? — раздвинул губы в похотливой улыбке Огонёк.

— Меньше будешь знать, дольше будешь жить, — грубо ответил Василий. — Свяжи её.

Сказано — сделано. Огонёк обмотал девушку вдоль и поперёк детскими скакалками из спортинвентаря и на всякий случай заткнул рот матерчатым кляпом. Пока он занимался девицей, охранник раздобыл где-то несколько лент медицинских шприцев. В аптеку, что ли съездил.

— Свободен, — махнул ему Василий.

Охранник с обидой в душе удалился. Телка ему понравилась, и он уже планировал порезвиться с ней, пусть даже после этих двоих. А оно вон как получилось…

— Ширни-ка её для начала вот этой гадостью, — Василий вынул из коробочки ампулу тёмного цвета.

Огонёк без лишних слов вкатал девице внутривенную инъекцию. Миф относительно «сыворотки правды» для Стрельцова развеялся. Светлана выболтала всё: и как с Громовым познакомилась, и как он её завербовал, и какие чувства она к нему питает, и в конце своего рассказа твёрдо отчеканила:

— Он придёт и спасёт меня!

Стрельцов не особо удивился прыти Громова, ибо знал характер этого человека.

— А теперь нашыряй её наркотой, — немногим позже приказал он своему помощнику.

Не проблема. Сделал всё, как было приказано. Девица вмиг обернулась в зомби. Василий надиктовал ей схему её действий и всунул в руки завёрнутый в носовой платок пистолет.

— А ну, повтори, — после того, как Огонёк освободил её от скакалочных пут, приказал Василий.

— Как только он у меня появится, подложить ему оружие, — механическим голосом повторила Светлана и взглянула на Василия помутневшими глазами.

— Умничка, — улыбнулся Василий.

Огонёк смотрел на всё это недоумевающее, но подробно расспросить обо всём шефа не решался. В принципе, это его дело. Пусть творит всё, что захочет.

— Теперь слушай ты. — Стрельцов отвёл Огонька немного в сторону. — Отвезёшь её домой, — он назвал адрес, — там дежурят наши пацаны. Передашь им, чтобы качали её наркотой через каждые три часа. Не хватит отравы, пусть звонят мне. Доставим — не вопрос. Ну, а остальное они сами знают. И ещё. — Стрельцов вынул из кармана своих спортивных брюк какой-то, размером со спичечный коробок, приборчик. — Это радиомаячок. Штука дорогая, так что смотри, не потеряй.

— А чо с ним делать? — раскрыл рот Огонёк. Ну не силён он был в шпионских игрушках.

— Сейчас. — Стрельцов перевернул коробочку и отделил от её дна штуковину, напоминающую канцелярскую скобку. Затем подошёл к Светлане и приспособил микрофон за воротник её блузочки. — Короче, отдашь приёмник пацанам. Вот эту коробочку. Так им легче будет своё задание выполнять. Да, ствол не забудь. — Он передал матерчатый свёрток помощнику. — Втолкуй им, что машинка должна быть в квартире бабы. А то, не дай бог, ещё у себя оставят. Я позже им позвоню и всё сам проверю. Всё, вези её обратно.

— А ствол-то заряжен? — убирая «тэтэшник» в карман своей куртки с опаской поинтересовался Огонёк.

— Заряжен, — ответил Василий. — Только пальнуть из него она не сможет — ума не хватит.

Огонёк, поддерживая зомбированную девушку за талию, вывел её из спортзала. «В это раз всё будет чики-пуки», — потирая руки, заверил сам себя Стрельцов.

Огонёк доставил девушку на указанный адрес, передал Кеше лично в руки все причиндалы и вложил в его уста подробные инструкции шефа. С тем и отвалил. Пацаны едва успели завести Светлану в квартиру, как подал голос мобильный телефон Глаголина.

— Алло, — ответил Кеша.

— Тебе всё передали? — строго спросил Стрельцов.

— Да. Я всё понял.

— Как там новенький себя ведёт?

— Да нормально всё.

— Его посвящать в дело не нужно, — настоятельно порекомендовал Битюг.

— Понял. — Трубка запикала короткими гудками.

А вообще-то, Храп с самого начала дежурства понятия не имел, чего они здесь ошиваются и кого ждут. Ему это было по барабану. Главное — есть работа, а он не любопытный. Надо, значит надо…