Подруга мужа увела

Глава 7

* * *

– ИРИНА —

Валялась на диване, упивалась жалостью к себе, ненавидела весь мир вокруг, ненавидела в данный миг Артёма, Регину, желала им всяческих невзгод и… не могла успокоиться.

Проклятые слёзы не желали останавливаться, катились по щекам, я отчаянно их смахивала, вытирала слезливое и сопливое лицо. На полу образовалась стихийная мусорка из бумажных носовых платков.

Ещё и поганая простуда добавляла мне «радости».

Вдруг дверь открылась.

Я приподняла голову и увидела его – Руслана. Взгляд его был настолько проницательным, что я моментально почувствовала, как он видит меня насквозь.

Собака направилась сразу ко мне. Я скривилась, едва представив, как эта огромная псина сейчас начнёт меня облизывать…

– Зайка, иди на кухню, – переиначил Руслан её маршрут. Собака тявкнула, завиляла хвостом и посеменила к своей миске, пока ещё пустой.

– Ира… – его голос был мягким, но в нём звучало сочувствие. Он поставил пакеты на стол, потом подошёл ко мне, присел на край дивана.

Я попыталась сдержать эмоции, но как?

– Не говори ничего, пожалуйста, – выдохнула я, пряча лицо в ладонях.

Его рука осторожно легла мне на плечо. Я почувствовала, как он тянет меня к себе, и, я не сопротивляясь, села и уткнулась в его грудь.

Чужая ткань свитера быстро стала мокрой от моих слёз, но его это не смутило. Он молчал, просто держал меня, пока я не утихла.

Потом тихо сказал:

– Твой муж не пошёл на контакт?

Я кивнула, пытаясь всё собрать в кучу, но слова никак не выстраивались в предложения. Какой-то сумбур и хаос в голове, честное слово.

Я сжала губы и, с трудом подняв на него взгляд, выдавила:

– Он… Артём сказал, что это всё выдумка. Что меня сбили, а потом бросили в лесу не по настоящему, что всё специально. Будто я давно знала об их связи и придумала такую многоходовку, чтобы его вернуть. Ты представляешь? Он сказал, что я – манипуляторша!

Слова отзывались в голове пустым эхом.

Я не могла даже верить в то, что говорю.

Как можно верить в то, что было сказано человеком, которого любишь, который обещал быть рядом всегда?

Как можно верить, когда он без всякого стыда и сомнений ударил мне в спину?

Совсем недавно мне казалось, что он до конца жизни мой, а теперь…

Мой голос сорвался, я снова почувствовала, как жар обжигает грудь.

Внутри бушевал гнев, и я не могла его сдержать.

– Это полный абсурд, Руслан! Он сказал, что я сама это придумала! Придумала чёртову аварию, в которой чуть не погибла! Он даже не удосужился послушать мои объяснения, не поинтересовался, что мне пришлось пережить… Я… Я потеряла всё, Руслан! – я прижала руки к лицу, пытаясь остановить себя, но не могла. Слёзы текли непрерывно, как вода, прорвавшая плотину.

Руслан молчал.

Он просто сидел рядом, обнимал, держал меня, а его молчание было как надёжная стена, которая не давала мне рухнуть в пучину отчаяния.

Он явно знал и понимал, что я переживала сейчас, он знал, как больно мне сейчас.

– Ира… – произнёс он, наконец, голос его был тихим, но в нём не было ни жалости, ни осуждения. – Я знаю, тебе очень больно. Но поверь мне, переживать предательство в твоём состоянии, да ещё голодной – не лучшая идея. Давай тебя сначала вылечим, хорошо? И поесть тебе нужно. Сейчас разогрею куриный бульон, сварю домашние яйца в мешочек. Это вкусно… Ещё салат сделаю. У меня теплица, свои овощи. Пока ты будешь есть, я испеку бисквит.

Его уверенный и успокаивающий голос подействовал лучше любого лекарства и любого успокоительного.

Слёзы в тот же миг перестали литься рекой.

Устало вздохнула, ещё раз всхлипнула. Потом шумно высморкалась в последний платочек и просипела:

– Платки закончились…

– Есть ещё. У меня большой запас бытовых средств, – сказал он ободряюще. – Так что насчёт поесть? Согласна?

Я слабо кивнула, не в силах ответить словами.

Злость и боль отступили, но их место заняла какая-то невероятная усталость.

Руслан встал, выдал мне большую пачку носовых платков. Убрал мою стихийную мусорку, а потом быстро и уверенно, пошёл на кухню.

Я тупо сидела и смотрела на телефон Руслана. И не могла заставить себя двигаться. Я была как парализованная.

Скоро передо мной оказался ароматный суп. Курицу он варил так, что она таяла во рту, а бульон был наваристым, что я почувствовала, как тело начинало быстро приходить в себя. Даже горлу вроде полегче стало.

Но как бы я ни пыталась сосредоточиться на еде, слова Артёма оставались в моей голове, как чёрные пятна на чистом белом листе.

Руслан поставил передо мной салат, его взгляд был таким внимательным, таким мягким, что я невольно улыбнулась ему и поблагодарила. Он не стал спрашивать, как я себя чувствую. Он просто был рядом. Всё видел. Всё понимал. Всё знал.

Собака послушно сидела на кухне и со смаком то грызла, то облизывала огромную мясистую кость.

Начала есть, и чёрт, я не могла есть без слёз. Снова начался водоразлив. Каждый глоток, каждое движение ложки было, как попытка вернуть себе то, что я потеряла. И пусть даже по кусочкам. По чуть-чуть.

Ещё подумала, что Артём никогда со мной та не возился. И кухню он не очень-то и жаловал. Точнее, не любил готовить. И овощи никогда не выращивал. Если я заговаривала о даче, он сразу делал страшные глаза и обрывал меня яростным воплем, что никакой дачи! Только загородный домик… И всё засеяно будет одной травой. Даже цветов не будет.

Руслан, заметив моё молчание, поставил в духовку пирог и подошёл ко мне, сел в кресло напротив.

– Полегче? – тихо спросил он, как бы готовясь к тому, что я сейчас опять начну плакать.

Я кивнула и потянулась за стаканом с водой. Сделала глоток.

Ещё не зная, что мне предстоит завтра, я продолжала есть вкусный куриный бульон, вдыхала его аромат, съела яйцо, сваренное в мешочек. Оказывается, это очень вкусно. Затем, сказала:

– Кажется, тебя ко мне прислали сами ангелы, Руслан. А быть может, ты и сам ангел?

Он запрокинул голову и рассмеялся.

А смех у мужчины была потрясающе красивым.

* * *

Проснулась от насыщенного запаха дерева.

Не смолы, не хвои – нет – а тёплого, родного аромата старой бочки с мёдом, что случайно забыли на солнце.

Сначала запах был почти неуловим, на грани фантазии, но стоило открыть глаза – и он обволакивал меня, как мягкий плед.

Гостевая комната в доме Руслана оказалась неожиданно изысканной.

Поначалу я ожидала чего-то грубого: охотничий угол, шкура на полу, трофеи. Хотя, с чего вдруг? В гостиной было всё чинно, современно, стильно.

Мужчина с собакой, живущий на окраине леса, не ассоциировался у меня с тонким вкусом. Но я ошиблась.

Комната квадратная, но не слишком выверенная, в ней была некая природная асимметрия, которая не раздражала, а наоборот, притягивала взгляд.

Стены из бруса – не лакированные до глянца, а матовые, как будто только что из-под рук мастера.

Я провела пальцами по древесной текстуре – похоже, термообработанный ясень.

Чёрт, я ведь галерист, мне положено знать. А я только предполагала.

Окно во всю стену. От пола до потолка. За ним деревья.

Я поднялась с постели, опираясь на костыль. Зараза такая, нога по-прежнему ныла, болела, её дёргало, и каждый шаг был неприятным напоминанием: я – не в своей жизни. Это не мой дом. Не моя постель. Не мой мужчина.

И, тем не менее, кровать здесь была чудесной.

Высокий каркас из светлого дуба, белое бельё без рисунка – будто воздух остался внутри пододеяльника.

Матрас, как в дорогих отелях, подстраивался под изгибы тела, будто говорил:«Ты всё ещё заслуживаешь покоя. Поспи, отдохни. Забудь о проблемах».

Санузел, примыкающий к гостевой, был продуман до мелочей. Стекло, бетон и та же древесина. Всё здесь сдержанно, но без холода. Мужчина построил этот дом для себя. Возможно, для семьи. Но что-то не вышло. Я это чувствовала.

Села в кресло, что стояло у самого окна, положив костыль рядом. За стеклом шелестели деревья. Было тихо. Умиротворённо. Красиво.

В такие моменты мысли приходят излишне громкие.

Артём меня не ждал. Он наплевал на меня. И не верил мне.

Он знал, что мне больно. Знал, что я любила его… Люблю…

Больше он не позвонил. Словно вычеркнул меня из жизни.

И ведь действительно вычеркнул. Просто взял и… выбрал другую жизнь. С Региной. С моей чёртовой сестрой по духу, с которой мы когда-то смеялись до слёз над мужчинами, над браками, над«никогда не променяем друг друга на других подруг».

И она ждёт его ребёнка.

Они строят отношения. В моём доме. В моей жизни.

А я осталась ни с чем.

Руслан не обязан был меня спасать. Он не знал, кто я. Я могла быть кем угодно – мошенницей, неадекватной, психопаткой. Но он спас меня, посадил в свою машину. Впустил в свой дом. Вызвал врача. Не задавал лишних вопросов. Не лез в душу. Он – чужой человек оказался ближе родного мужа. А Артём…

Артём – предатель.

Я сжала пальцами край подлокотника. Слёзы не текли. Видимо, я уже всё выплакала.

– Прекрасный вид, правда? – послышался низкий голос от двери. Я сначала вздрогнула и дёрнулась, обернулась. Руслан. Он стоял в проёме, не входя, держа в руке чашку и блюдце с куском пирога. – Брусничный чай и бисквитный пирог. Будешь? Я слышал, как ты ходила по комнате, понял, что уже проснулась.

Я кивнула. Не улыбнулась – не смогла.

Он поставил чашку и блюдце на столик, рядом с моей рукой. Его пальцы были обветренными, крепкими. Настоящими.

– Спасибо, – просипела я. Горло ещё болело.

Он ничего не сказал. Просто остался. Молчание между нами не было тяжёлым. Оно было как этот дом – прочным, простым, тёплым.

Я не знала, что будет дальше.

Но знала точно: я ещё жива. И я ещё чувствую.

И может, пока я здесь, в этом деревянном убежище с запахом мёда и природой за окном – я научусь жить заново. Без Артёма. Без Регины. Без иллюзий.

С костылём, с болью, но с собой. И я поправлюсь.

И мы ещё поборемся, Артём. Я не дам себя в обиду.