Поединок сердец

Глава 19

— Доброе утро, милорд! Сегодня вы что-то заспались.

Александр попытался привстать и болезненно поморщился — неумеренная порция выпитого накануне пунша кружила голову. Зато тело говорило совсем иное — у него было ощущение покоя, довольства. Ах, Кейтлин! Перед глазами встали картины прошлой ночи, долгих часов дразнящих ласк и наслаждения. Видение Кейтлин, распростертой под ним. Кейтлин с закрытыми в экстазе глазами, когда он брал ее снова и снова. Ноги обхватывают его бедра, кожа влажно блестит, и она в сотый раз выкрикивает его имя.

Его плоть снова пришла в волнение. Александр окончательно проснулся. О Боже, неужели она еще здесь?

Он сел и оглядел комнату. Маккриди раздувал огонь в камине. На столике возле кресла стоял поднос. Вот и диван. Подушки разбросаны и смяты, но никто бы не догадался, что здесь происходило. Он обвел комнату тревожным взглядом. Ни малейшего следа присутствия Кейтлин.

Это даже сбивало с толку. Вчера Кейтлин поразила его своим пылом, изобретательностью, поэтому ее отсутствие просто разочаровывало.

Он сел, свесив ноги с кровати, и задумчиво потер лицо. Силы небесные, как же он допустил такое? Что, черт возьми, наделал?

— Небольшое похмелье, милорд?

Маккриди заглянул в пустой кувшин из-под пунша.

— Да, но скоро пройдет.

Александр пытался собраться с мыслями. Бесполезно. Он мог лишь проклинать собственную глупость. Вот дурак!

Лацно. Они покончат с пари, разъедутся из этого чертова дома, и жизнь потечет, как прежде. Он будет исполнять обязанности главы клана Маклейн, а она рано или поздно выйдет замуж.

Эта мысль оказалась неожиданно болезненной. Ее мужем мог бы быть он! Можно потребовать, чтобы она вышла за него, ведь она ему отдалась. Но зачем? Год-другой счастья и плотских радостей, потом Александр постареет, и разница в возрасте между ними будет бросаться в глаза. Она начнет сожалеть, что не выбрала мужа помоложе, и найдет любовника. И разве можно винить ее за это?

— Маккриди, дай мне умыться и приготовь одежду. Хочу спуститься к завтраку как можно скорее.

— Прямо сейчас? Едва пробило девять. Вы никогда не появлялись на людях раньше десяти.

— Так мне достанется больше грудинки.

— Но, милорд…

— Немедленно.

Маккриди поджал губы, но ничего не сказал. Просто разложил на кресле одежду Александра.

Судя по доносящимся из столовой звукам, многие из гостей уже приступили к завтраку. Может быть, и Кейтлин там? Нет, она, верно, еще у себя, набирается сил после прошлой ночи. Он сам чувствовал ужасную усталость, и она, должно быть, тоже. Оставалось лишь надеяться, что она не проснулась в слезах, горько сожалея о своем порыве…

С тяжелым сердцем Маклейн вошел в столовую и вдруг остановился как вкопанный.

Кейтлин уже была здесь, свежая и румяная. Волосы, все еще влажные после ванны, восхитительное платье из зеленой парчи с розовой отделкой. Александр не мог сказать, что за выражение было на ее лице, потому что не осмеливался даже взглянуть в ее сторону. Она сидела между леди Элизабет и лордом Фолклендом. Напротив Кейтлин расположилась мисс Огилви, поглощенная беседой с лордом Кейтнессом.

Дервиштона нигде не было видно — хоть это хорошо. Александр еще с ним не закончил.

Он пробормотал приветствие Фолкленду, старательно отводя глаза от Кейтлин, чтобы дать ей время подготовиться. Должно быть, ей ужасно нелегко встретиться сейчас с ним. Жаль, что он не смог поговорить с ней до завтрака наедине, заверить, что сумеет защитить их обоих. Сейчас же придется удовольствоваться сочувственным, успокаивающим взглядом.

Он наполнил тарелку тем, что попалось под руку, сел напротив Кейтлин и наконец осмелился тайком взглянуть на нее.

К его удивлению, она не казалась ни бледной, ни изнуренной, зато лучилась спокойствием и здоровьем. Она весело смеялась тому, что рассказывал ей Фолкленд, и ела за двоих, словно моряк, который месяцев шесть не видел ничего, кроме сухарей.

Странное зрелище! Александр нахмурился.

Кейтлин одарила его радостной улыбкой, и в ее карих глазах заплясали веселые чертики.

— Доброе утро, Маклейн. Вижу, вы сегодня очень проголодались.

— Что?

— Ваша тарелка.

Оказалось, он положил себе пятнадцать колбасок, но ничего больше.

— Ах да. Я просто хотел, чтобы они не достались Фолкленду.

— Я вообще не ем колбаски! — возмутился Фолкленд.

Молодой лорд немедленно пустился в рассуждения о том, какие мясные блюда он ест, а какие нет. Александр почувствован раздражение. Зачем он только упомянул эти колбаски?

Завтрак шел своим чередом, медленно, без особых происшествий. Дамы оживленно болтали о маскараде, который предполагалось устроить вечером. Фолкленд и Кейтнесс соглашались с каждым их словом.

Он обрадовался, когда Кейтлин наконец встала, чтобы идти переодеваться для прогулки к озеру в компании с мисс Огилви.

Выждав момент, Александр извинился перед другими гостями и вышел вслед за Кейтлин. Он нагнал ее на лестнице.

— Кейтлин!

Она обернулась с радостной улыбкой на губах.

— Да?

Она искренне рада его видеть! Сердце Александра так и подпрыгнуло. Он улыбнулся в ответ, чувствуя, как теплеет на душе. Потом одернул себя — какого черта? Она не для него.

И его улыбка померкла. Кейтлин тоже поникла, глядя на него с робостью.

— Вы… хотите со мной поговорить?

Он попытался взять себя в руки.

— Да. Я…

Черт, зачем он за ней побежал? Ему хотелось с ней поговорить, но о чем? Дело в том, что ему просто хотелось ее видеть!

Его словно молнией поразило. «Неужели я начинаю влюбляться в нее? Это невозможно! Мы знакомы всего несколько месяцев, и львиную долю этого времени я был занят тем, что ломал себе голову — как бы забраться к ней в постель…»

Он потер шею, чувствуя себя опустошенным. Что же он делает?!

Кейтлин улыбнулась, словно чувствуя его неуверенность.

— По правде говоря, я рада, что вы здесь. Хочу, чтобы вы знали… Я думаю, прошлая ночь была…

Ее щеки вспыхнули, но она продолжала самым решительным тоном:

— Это была приятная ночь.

Приятная? Что угодно, только не это. Прошлая ночь была невероятной, фантастической… Его плотьдо сих пор не находила покоя. Но эта ночь также несказанно осложнила ему жизнь.

— Я жалею о том, что произошло.

— Жалеете? — переспросила она странным голосом. — Вы жалеете?

Его сердце готово ринуться в бездну. Нужно покончить с этим раз и навсегда! Иначе обоих ждет боль и сожаление.

— Кейтлин, я…

— Вам не из-за чего раскаиваться. Я сама захотела получить удовольствие от близости с вами, и я его получила. Я вовсе не жду, что вы станете извиняться, или делать мне предложение, или…

— Вот и хорошо, — перебил он. — Потому что я не собираюсь ни на ком жениться. Никогда.

Она покраснела и надула губы.

— Разумеется, нет. Хотя некоторые считают, что близость такого рода указывает на нечто большее, чем простая дружба. — Она подняла голову и взглянула ему прямо в глаза. — Я говорю о любви, Маклейн, на тот случай, если вы не догадались. Но вы ведь и слышать о ней не хотите, не так ли?

В его душе царил сумбур. Сумятица мыслей, чувств — но он отказывался в них разбираться.

— Не могу предложить вам ни любви, ни законного брака, так что будет лучше, если мы сбросим их со счетов.

Она коротко рассмеялась:

— Вас занимает только это глупое пари.

— А вас?

Кейтлин пожала плечами:

— Думаю, да. — Ее глаза блестели, словно она была готова расплакаться. — Отлично, Маклейн. Нас связывает только пари, и ничего больше.

— Прекрасно.

Повернувшись, она бросилась бегом вверх по ступенькам, а он остался стоять, чувствуя себя покинутым и ненужным. Что с ним творится, черт подери?

Несомненно, его ослепила страсть. Может быть, Кейтлин ему даже нравится, потому что она необыкновенная женщина. Но любовь? Не слишком ли поздно?

Этого не может быть. Он не допустит.

Злясь на себя самого, Александр вернулся в свою комнату и вызвал Маккриди. Он решил провести весь день в седле. Простое и привычное занятие. По крайней мере ему не придется ломать голову, откуда взялось это непонятное чувство утраты.

Карета подпрыгивала на ухабах узкой дороги, раскачиваясь из стороны в сторону, зацепив колесом кочку или камень. Мьюрин высунула голову из окошка, чтобы посмотреть на дом, который примостился на высоком утесе.

— Кто бы мог подумать, что почтенная Нора живет в таком большом доме, точно королева!

Кейтлин улыбнулась:

— Бабушка устроилась с удобством, особенно если вспомнить, что одно время она жила в нищете.

— Вышла за богача, правда?

— Да, хотя дедушка часто говорил, что именно ему достался главный приз. Она совершенно избалованна. Дедушка ее обожал и ни в чем не мог ей отказать.

— Она сильная женщина, скажу я вам.

— Это правда.

Кейтлин радовалась, что унаследовала некоторую толику бабушкиной силы. Хотя в том, что касалось Маклейна, она проявляла прискорбную слабость.

— Думаете, бабушка поможет вам управиться с последним заданием?

— Ей придется придумать способ. Я совсем растерялась — не знаю, как выиграть, не погубив при этом своей репутации.

Мьюрин покраснела.

— Не верится, что Маклейн предложил вам такое! Разве может джентльмен просить девушку купаться голой в фонтане? И мне все равно, вычитал ли он это в старых легендах или нет!

— Он вообще не джентльмен.

Что неудивительно, ведь он сам сказал ей это при первой встрече. Поражало другое — Кейтлин поняла, что и она не леди! Впрочем, она давно это подозревала. Сестрица Триона всегда отличалась обходительностью, благопристойными манерами и добротой. Кейтлин всю жизнь пыталась ей подражать, однако всегда безуспешно. Но чтобы очертя голову бросаться навстречу любовной авантюре с Маклейном, ставя себя в совершенно неприличное положение, — это уж слишком.

Ведь пока она упивалась их взаимной страстью, что-то изменилось. В ней или в нем — непонятно, однако вместо счастья ей остались печаль и тоска. С самого утра Кейтлин едва могла проглотить хоть кусочек. Но бабушка наверняка знает, как излечить эту напасть.

Карета преодолела последний крутой подъем и завернула на аккуратную и нарядную подъездную аллею, что вела к большому каменному дому с крышей, урытой серой черепицей. Стены дома были выложены из темно-серого речного камня, стекла окон ярко блестели в лучах солнца.

— Похоже, ваша бабушка положила жизнь на этот дом!

— Знаю. И жизни своих слуг тоже.

Карета остановилась, и в туже минуту дверь дома растворилась. На крыльце появилась пожилая женщина в мешковатой серой ротонде, с огромной корзиной под крышкой в руках. При виде кареты она замерла, ее морщинистое лицо расцвело счастливой улыбкой, когда из окошка кареты высунулась голова Кейтлин.

— Бабушка!

Ей не хватило терпения дожидаться, когда подойдет лакей. Кейтлин открыла дверцу кареты, соскочила на землю и бросилась к бабушке, которая сжала ее в крепких объятиях. Силы ей было не занимать, несмотря на то что она была очень худой.

— Ох, дитя мое! Каким ветром тебя занесло?

— Приехала просить совета.

— Вот как? — Бабушка выглядела донельзя польщенной. — Тогда нам лучше войти в дом.

Кейтлин кивнула на корзину:

— Ты куда-то собиралась?

— Да, но это может подождать. Там желе и всякая всячина для Робертсов и их новорожденных. Там близнецы, знаешь ли. Я предлагала назвать их Катриона и Кейтлин, как тебя и твою сестру, но она и слышать не хочет — наверное, потому что у нее родились мальчишки!

Кейтлин рассмеялась:

— Думаю, дело именно в этом.

Из кареты выбралась Мьюрин со своей корзиной, улыбнулась почтенной даме и присела в неуклюжем реверансе:

— Здравствуйте!

Бабушка с интересом взглянула на ее корзинку:

— А что там?

Мьюрин откинула крышку.

— Ваша внучка сказала, что негоже приезжать с пустыми руками. Тут ореховый хлеб и мармелад, булочки с изюмом и свежесбитое масло, а еще…

— Так чего мы ждем?! Открывайте двери, пусть кто-нибудь отнесет эту корзину в мою столовую!

Бабушка направилась назад в дом, предоставив Кейтлин и Мьюрин следовать за ней по пятам.

Экономка проводила Мьюрин на кухню, а вышколенный дворецкий объявил, что проследит, чтобы лакомства из корзины как можно скорее доставили в столовую.

Бабушка взяла Кейтлин за руку и привела ее в маленькую, уютную и чудесно обставленную комнату, закрыв за собой дверь.

— Хорошо, девочка, расскажи мне, почему прискакала в гости, от волнения сама не своя?

— Я совершенно спокойна.

Бабушка повела бровью:

— Хорошо, скажем… Тебе немного не по себе.

Вздохнув, Кейтлин последовала за бабушкой к столику возле камина.

— Прости, что писала не так часто, как должна бы! — сказала она, садясь.

— Ах, ты вся в меня — не найдешь времени написать письмецо. То, которое ты мне прислала, когда твоя сестра сбежала с лордом Хью, было совершенно неразборчиво.

— Я была очень расстроена.

— Охотно верю! Но ты и сейчас расстроена. Что привело тебя сюда, девочка?

— У меня вышел спор с Александром Маклейном.

Бабушка вытаращила глаза:

— Александр Маклейн?! Я думала, ты развлекаешься в гостях в замке Баллох?

— Так и есть, но… — Кейтлин комкала в руках перчатки. — Бабушка, Маклейн тоже туда приехал.

— А! В твоем письме ничего о нем не говорилось.

— Нет. Нужно было сказать, но мне тогда это не показалось важным, а потом… — Кейтлин искала подходящее слово. — А потом это стало слишком важно, чтобы упоминать между делом!

— Ну? — нетерпеливо сказала бабушка. — Что ты мямлишь? Я женщина старая, не держи меня в напряжении.

Кейтлин невольно улыбнулась:

— Ты нас всех переживешь.

— Надеюсь, что нет. Говори же, чем ты так расстроена.

— Когда я познакомилась с Маклейном в Лондоне, мы с ним… Думаю, ты назвала бы это флиртом.

— Я?

— Да.

— Значит, ты флиртовала с ним в Лондоне, а потом случайно встретила его в замке Баллох?

— Это была неслучайная встреча. Маклейн признался, что меня пригласили по его просьбе. Он и герцогиня были…

Кейтлин не могла заставить себя выговорить это слово. Бабушка кивнула:

— Я слышала об этом, но их связь закончилась много месяцев назад. Не тот он человек, чтобы надолго задержаться возле такой женщины, как она. Или любой другой женщины по такому делу.

Кейтлин поморщилась:

— Ты знаешь герцогиню?

— Да уж, конечно, — мрачно подтвердила бабушка. — Знаю ее лучше, чем ей бы хотелось. Когда-то она работала на одной из хлопкопрядилен твоего деда.

— На хлопкопрядильне? Наверное, это была другая женщина.

Бабушка вскинула брови.

— Боже мой! — ахнула Кейтлин, качая головой. — Никогда бы не поверила.

— Поверь, потому как это правда. Она не хочет, чтобы кто-нибудь знал, но мы, старики, все отлично помним. — Бабушка постучала пальцем по столешнице и задумчиво продолжала: — Итак, Маклейн использовал связь с герцогиней, чтобы ты приехала в замок. Он сказал, зачем ему это было нужно?

— Из мести. Он хотел погубить мою репутацию за то, что случилось с Трионой и лордом Хью.

— Но они очень счастливы! Я видела их не далее как вчера.

— Я так ему и сказала, но он все еще злится. Конечно, настоящего скандала не было, но люди болтали. И поскольку Триона и Хью сбежали в Шотландию, а меня тут же отправили в Уитберн, все шишки свалились на него одного.

— Ох, и его гордость пострадала.

— Вот именно. Когда я приехала в замок и узнала, что он задумал, я заключила с ним сделку. Каждый из нас должен исполнить по три поручения, и первый, кто не справится со своим, считается проигравшим. Если выиграю я, Маклейн забудет то, что было в Лондоне, и откажется от мести. А еще ему придется сделать мне предложение в присутствии всех гостей. Разумеется, я ему откажу.

Когда-то, рисуя себе такую картину, Кейтлин смеялась. Почему-то теперь эта мысль вовсе не казалась ей смешной. По правде говоря, от нее сжималось сердце… Бабушка была поражена.

— И как он на такое пошел?

— Он поставил свои условия на тот случай, если проиграю я.

— И что же это за условия?

Щеки Кейтлин порозовели.

— Лучше не говорить.

— Хм… Понятно.

Кейтлин благоразумно прикусила язык.

— Ладно, девочка, как же мне помочь тебе выпутаться?

— Мы выбираем задания друг для друга из легенд про Олвен. Мое последнее испытание… очень трудное. Помнишь, как Олвен купалась обнаженной в фонтане, чтобы отвлечь врагов?

Бабушка оцепенела.

— Этот осел не мог потребовать от тебя такого!

— Боюсь, именно этого он и требует. А я приказала ему надеть платье. И появиться так у всех на виду.

— Как ты могла?! Ведь он помешан на собственной гордости…

Дверь открылась, и вошел дворецкий с подносом, на котором громоздились лакомства из корзинки Мьюрин. Там же стояли чашки с дымящимся чаем. Бабушка с нетерпением дожидалась, пока он накроет стол к чаю, затем отослала его прочь. Не успела за ним закрыться дверь, как она повернулась к Кейтлин.

— Играешь с огнем, девочка. Впрочем, думаю, ты и сама это знаешь.

— Знаю, но… бабушка, я не понимаю, в чем тут дело, но просто не могу иначе! Если он поблизости, мне хочется задирать его, лишь бы он обратил на меня внимание. Кажется, прекратить это не в моих силах.

Бабушка вздохнула:

— Ну и дела!..

Глаза Кейтлин налились слезами.

— Ох, только не плачь. — Бабушка достала тонкий кружевной платочек и сунула его в руку Кейтлин. — Мы что-нибудь придумаем. — Задумчиво хмуря брови, она налила две чашки чаю и разложила пирожные. — Расскажи мне о двух первых испытаниях и как ты с ними справилась.

И Кейтлин принялась рассказывать, а бабушка задумчиво кивала. Потом они сидели молча, наслаждаясь отличным чаем. В конце концов бабушка пробормотала:

— Что делать, что делать… Тебе нужно искупаться перед ним голой. Но если тебя за этим застанут, твоей репутации конец, да и семье не поздоровится.

— Точно.

— Хм. Значит, нужно обставить дело так, чтобы этого не произошло. Держать Маклейна в руках.

— Держать Маклейна в руках? Как, Бога ради…

— Предоставь это мне. Думаю, я знаю, что тебе нужно. — Она бросила на внучку проницательный взгляд. — Я могу помочь тебе выиграть пари, но суть дела ведь не в этом. Тут я бессильна. Ты понимаешь, девочка, о чем я?

Кейтлин осторожно поставила чашку на блюдце.

— Да. Я его люблю.

Признаться вслух оказалось не так трудно, как она думала. Бабушка кивнула:

— А как он к тебе относится?

— Он видит во мне только соперника. Знаю, что он меня не любит.

— Ты уверена?

— Да. Я спросила его сегодня утром, и он…

Кейтлин изо всех сил сдерживала подступающие слезы, даже глотать не могла — горло судорожно сжалось. Она так его любила, а он не мог предложить ей ничего, кроме мимолетной плотской связи. Разделив с ним ложе страсти, она лишь осложнила свое положение. Каждый раз, когда они были вместе, в постели или просто так, чувство Кейтлин к Маклейну только росло.

— Я не согласна на простую связь, но ничего другого он мне не предложил.

Бабушкины голубые глаза потемнели от сочувствия.

— Ах, девочка! У тебя такой грустный вид…

Ей действительно было очень грустно. Казалось, каждая косточка в ее теле сделалась каменно-тяжелой, грудь ныла, глаза предательски жгло. Но она не привыкла уступать без боя. У нее еще есть несколько дней, прежде чем придет пора покинуть замок Баллох. Нужно, чтобы ни дня не пропало даром.

Она заморгала, прогоняя слезы, подняла голову и посмотрела бабушке в глаза:

— Значит, у тебя есть мысль насчет того, как мне справиться с заданием? Я хочу уехать из замка Баллох победительницей.

Усмехнувшись, бабушка пошарила в ящике письменного стола в углу комнаты.

— Вот, держи. Это поможет тебе решить задачу.

С этими словами она сунула в руку внучки какой-то маленький предмет.

Кейтлин уставилась на крошечный флакончик с притертой пробкой.

— Но…

— Четыре капли ему в питье, и он не сможет пошевелиться целых три или четыре часа. Тогда плавай перед ним сколько угодно, и он не сумеет даже крикнуть, чтобы созвать зрителей. Твоя репутация не пострадает. — Она захихикала. — Ему не хватит сил даже на то, чтобы моргнуть.

— Это не опасно?

— Четыре капли — нет. Даже восемь — нестрашно. Вот если ты дашь ему двенадцать и больше, тогда я ни за что не поручусь. Но в бутылочке столько не наберется.

Кейтлин сжала флакончик в ладони.

— Спасибо, бабушка.

Почтенная Нора вздохнула и обняла Кейтлин.

— Девочка, я не могу помочь тебе справиться с главной бедой, и ты это знаешь. Придется тебе решать самой. — Она поцеловала внучку в лоб. — Но ты умница, и я знаю — ты найдешь выход. Только обещай слушать собственное сердце, когда придет время. Оно подскажет, что тебе делать.

— Обещаю, бабушка… но не думаю, что для нас с Маклейном «придет время». Этого просто не может быть.

— Посмотрим! Поживем — увидим, детка.

И почтенная Нора заговорила о сестре Трионе, как она подружилась со своими падчерицами, да о лошадях, которых лорд Хыо разводит в своем поместье.

Кейтлин слушала — ей всегда было интересно, как поживает ее сестра-близняшка. Но в глубине сердца некий голос нашептывал ей, что ее страдания только начинаются.