Пожиратель

Глава 15

Чтобы реализовать наш с Путилиным план по тайной перевозке Беллы, пришлось разыграть целую пьесу. Причём получилась та ещё многоходовочка.

Вначале я вместе с Полиньяком и Варей отправился в институт. Довёз нас Путилин, и это должно было выглядеть со стороны вполне правдоподобно — он и раньше так уже делал, к тому же сегодня мы изрядно опаздывали к началу занятий.

Однако на лекции я не явился. Кружными путями вернулся обратно в город, пробрался к мосту через Ушайку, под которым располагался один из входов в систему потайных туннелей. Путилин тоже подтянулся туда, оставив машину где-то возле дома генерал-губернатора — слишком уж она приметная. По подземному ходу мы добрались до усадьбы, забрали из подвала Беллу и снова углубились в катакомбы, но на этот раз воспользовались другим туннелем, ведущим ещё дальше от дома.

Тем временем филёры Путилина, охранявшие Беллу, разыграли свою часть спектакля. К дому подогнали машину вроде той, что обычно используются для перевозки задержанных — с глухим отсеком позади, снабженным отдельной дверью, запирающейся снаружи, и крошечными зарешеченными окошками. Путилин даже договорился с полицией о конвое, следующем позади в отдельной машине. Эту часть плана он, похоже, подготовил заранее. Со стороны всё выглядело так, что пленницу перевозят в другое место — под охраной, всё чин-чинарём.

Теоретически даже после всех этих предосторожностей оставалась вероятность, что нас могут выследить. Всё-таки в мире, в котором существуют Одарённые, нельзя сбрасывать со счетов даже самые невероятные варианты. Магия есть магия. К тому же за усадьбой, по моим подозрениям, могли вести слежку сразу несколько сил, каждая по своим причинам. Это и Стая, и губернатор, и Арнаутов с «молотовцами». Но кровно заинтересован в освобождении Беллы только последний, а людей у него, похоже, не так уж много. Так что всё должно получиться.

Белле заточение, хоть и довольно короткое, не пошло на пользу. Содержали её во вполне пристойных условиях — по сути, на домашнем аресте — но всё равно она за эти пару дней осунулась и поблекла, будто старая выцветшая фотография. Возможно, дело в синь-камне. Основное свойство этого вида эмберита — блокирование магии. Но, может, есть и побочные, не очень полезные для здоровья.

А может, всё проще, и прежняя завораживающая красота этой женщины — лишь следствие её Дара. Внешне-то она не изменилась — те же чёрные блестящие локоны, доходящие сзади до лопаток, те же омуты тёмных с поволокой глаз, та же фигура с тонкой талией а-ля «песочные часы». В целом — эффектная штучка. Но в ней не осталось ничего колдовского, манящего — того, от чего замирало дыхание и выдувало все мысли из головы. Обычная женщина. И, кстати, не такая уж молодая. Похоже, настоящий её возраст — крепко за тридцать. А может, и больше, учитывая, что нефилимы стареют медленнее.

Но всё-таки — кто она, и какова её истинная роль в той организации, что готовит покушение на Романова? Насколько верны мои догадки по поводу самого этого плана? А подозрения Путилина насчёт того, что эта женщина — не просто заговорщица из «Молота Свободы», а иностранная шпионка?

Путилин ещё пару раз пробовал проводить допросы, но это ничего не дало. Он не спец в таких делах, он просто Охотник. А чтобы расколоть такой крепкий орешек, как Белла, нужен настоящий профи. Шеф сделал соответствующий запрос в Императорскую Службу Экспертизы, однако сколько этот запрос будет обрабатываться и когда именно к нам пришлют соответствующего спеца — непонятно. Возможно, придётся ждать кого-то из столицы, так что как минимум несколько дней уйдёт на дорогу. Этак сам Романов может нагрянуть раньше.

В общем, пока что нам остаётся только спрятать подозреваемую получше и ждать. Хотя, подозреваю, что Путилина это вряд ли устраивает, и перевозка Беллы — это только часть его плана. Ведь та машина, что сейчас уехала под полицейским конвоем от моего дома, куда-то должна приехать. Скорее всего, он планирует отвлечь внимание Арнаутова туда, а может, и устроить ловушку. Но со мной пока подробностями не делится.

Впрочем, это его дело. Это даже к лучшему, если он будет занят Беллой, потому что брать его с собой в Самусь я не планировал.

Несмотря на то, что я сказал Колывановым, Осокорь — это не дело Священной Дружины. По крайней мере, не в нынешнем её виде. Путилин и его подручные — всего лишь смертные, и вряд ли они могут серьёзно помочь с этой напастью. Их главное оружие — это синь-камень, но я сомневаюсь, что с его помощью можно будет нейтрализовать чёрное древо. Я вообще, если честно, пока слабо представлял, что делать. Но надеялся разобраться на месте.

Пока главное — это побыстрее сопроводить Беллу и вернуться в усадьбу. Надеюсь, Колывановы в моё отсутствие не наделают глупостей.

Подземный ход, по которому мы продвигались, представлял собой обложенный кирпичом узкий тоннель, до противоположных стен которого можно было свободно дотянуться, расставив руки в стороны. С низкого сводчатого потолка свисали какие-то пыльные тенёта, капала вода, местами на полу собирались целые лужи. Пятна света от эмберитовых фонарей плясали на стенах, вызывая причудливый танец теней. Из-под ног частенько разбегались мыши — шустрые, округлые, с короткими хвостами, похожие на стремительно катящиеся меховые шарики. Воздух был спёртый, сырой, пахло не очень, но в целом, состояние подземных ходов было пока вполне сносным, учитывая, что сюда не спускались десятилетиями.

Шли мы гуськом. Я впереди, Путилин позади, временами придерживая Беллу под локоть — поверх бетона на полу нанесло уже целые кучи какого-то мелкого сора и грязи, так что немудрено было оступиться. Пленница поначалу, когда мы только вытащили её из подвала, пыталась протестовать, но мне хватило разок прикрикнуть на неё, добавив давление Морока, чтобы она затихла. Позже, поняв, что из туннеля ей деваться некуда, она и вовсе снова ушла в себя и вышагивала, как робот, не глядя по сторонам.

Продвигались мы не очень быстро, но без особых трудностей. Больше всего проблем доставляла вязкая глинистая грязь под ногами. Судя по сырым разводам на стенах, ходы несколько раз основательно подтапливало грунтовыми водами. Кое-где эта линия доходила до уровня пояса. С водой в туннели наносило всякого мусора, но это ерунда. Лишь бы нигде не подмыло кладку, и свод не обрушился.

Где-то на середине пути мы, правда, ненадолго задержались. Ход вывел нас в более просторное помещение, сначала показавшееся похожим на естественную пещеру. Высота потолков здесь доходила метров до пяти, и поддерживался свод неровными бугристыми колоннами, которые я поначалу принял за сросшиеся сталагмиты со сталактитами. Однако они всё же оказались рукотворными, просто очень старыми, сплошь покрытыми какими-то наслоениями от стекающей сверху воды. На потолке тоже можно было различить щели между плитами, а на стенах — даже остатки каких-то барельефов.

— Занятно, занятно… — пробормотал Путилин, оглядывая стены туннеля в свете фонаря. — Сколько же лет этим катакомбам? И вообще, кто прорыл эти ходы из особняка? И зачем?

Я пожал плечами.

— Я расспрашивал у Велесова. Он сам толком не знает. Но вообще, поговаривают, что под Томском полно таких вот подземелий. Общая протяжённость — на десятки километров, и многие выглядят древнее, чем сам город. Правда, соваться сюда мало кто решается. Обвалы, подтопления… Да и вообще, заблудиться можно.

— Да, слышал уже кое-что. А ещё у местных ходят истории о живущих под землёй чудовищах, — усмехнулся Путилин. — В Дружину уже несколько запросов приходило про какого-то красноглазого подземного вурдалака.

— И что, думаете, правда? Или обычные городские легенды?

— Кто знает? Но, надеюсь, сейчас мы ни с чем таким не столкнёмся.

— Не беспокойтесь, — усмехнулся я. — Я держу ухо востро.

«Да и вряд ли здесь водятся чудовища пострашнее меня».

Поначалу я двигался по туннелю в Боевой Форме, но потом всё чаще начал переключаться на другие Аспекты. Прежде всего из-за запахов — все они тут были не особо приятными, так что принюхиваться лишний раз не хотелось. К тому же я не мог отделаться от ощущения, что Белла, несмотря на наручники с синь-камнем, пытается воздействовать на меня. Почти каждый раз, когда я оборачивался, я наталкивался на её взгляд.

Переключившись на Аспект Морока, я осторожно начал прощупывать её в ответ. Синь-камень мешал и мне — поле, создаваемое им, было почти непроницаемым для эдры. Однако всё же пробиваться через него было вполне возможно, и это не вызывало таких болезненных ощущений, как при прямом контакте поля с тонким телом. По крайней мере, эмоции мне удалось считать верно. Основные компоненты этого коктейля были вполне предсказуемы — страх, гнев, унижение. Однако в той его части, что была обращена конкретно ко мне, примешивались и неожиданные нотки. Что-то вроде… ожидания? Надежды?

Занятно. Путилина Белла отчётливо ненавидела, а вот меня — больше боялась, но страх этот был смешан с каким-то благоговением и желанием угодить. Которые, впрочем, были очень нестабильны — будто сама Белла боролась с этими чувствами, стараясь загнать их поглубже.

На ходу, тем более не глядя на объект, было довольно сложно сосредоточиться, но всё же, пока мы шли, я сделал для себя пару полезных выводов по поводу того, как вообще работает Аспект Морока. Чтение эмоционального фона — это, понятное дело, лишь одна сторона медали. Со своей стороны, я могу и воздействовать на чужой разум. И тут есть два пути.

Первый — агрессивный, насильственный. Так можно, например, мощным импульсом подавить волю собеседника, а то вовсе лишить его сознания. Приём простой и бесхитростный, как удар молотом. Таким же способом можно передать и какую-то простую эмоцию — например, внушить страх или гнев. Но всё это будет действовать кратковременно, а сам объект будет понимать, что на него надавили извне.

Второй путь — это подпитывать или, наоборот, гасить уже имеющиеся эмоции самого объекта плавно и незаметно для него самого. Похоже, что Белла как раз мастер подобных манипуляций, плюс владеет техниками гипноза, позволяющими программировать человека на отсроченные действия, внушать ему ложные воспоминания или стирать имеющиеся. Судя по её ауре, базовая мощность её Дара не так уж велика — меньше моей. Но в умелых руках это даёт потрясающие результаты. Готов поспорить, что Арамис пляшет под её дудку, хотя сам-то считает, что это он главный…

Но вот получится ли у меня развернуть это её оружие против неё самой? К тому же я вижу только верхушку айсберга — считываю её эмоции, но не знаю, чем именно они вызваны. Ну, положим, страх-то вполне объясним. Но с чем связаны её надежды на меня?

Я всё же постарался выстроить между нами незримый мостик, потихоньку гася негативные эмоции ко мне и подпитывая позитивные. К концу нашего пути это было заметно даже внешне — Белла старалась держаться поближе ко мне, а когда её касался Путилин — съеживалась и напрягалась, как рассерженная кошка. Контраст налицо.

Добрались мы без особых происшествий, если не считать столкновения со здоровенной крысой размером чуть ли не с бобра. К счастью, особь быстро шмыгнула в какую-то нору. Не особо агрессивная, а может, просто умная. Явно мутант. Вообще, неудивительно, что в городе ходят байки о тварях из-под земли. Эдры в катакомбах было довольно много. Для тех, кто способен её видеть, она похожа на шлейфы плотного тумана, обволакивающие туннели так, что те похожи на парную в бане.

На выходе нас ждал неприятный сюрприз — потайной люк оказался блокирован снаружи. Я послал на разведку албыс, и та выяснила, что поверх люка просто уже нарос довольно толстый слой земли — похоже, выходом этим не пользовались многие годы. Но, к счастью, располагался он в довольно глухом месте, на задворках какой-то промзоны, так что можно было немного пошуметь. Мне пришлось поднажать, используя всю мощь Боевой формы, но удалось раскачать люк, а затем и откинуть его на петле, выдрав здоровенный пласт дёрна.

Я выпрыгнул наружу первым, быстро оценил обстановку. Пахло дымом, нагретым железом, машинным маслом — ближайшее здание представляло собой большой кирпичный ангар, в котором, похоже, располагался какой-то металлообрабатывающий цех. Мы находились на заднем дворе, обнесённом высоким забором с пиками по верху. Людей, к счастью, поблизости не было, так что наше появление из-под земли пока осталось незамеченным.

Помог выбраться своим спутникам и, поднатужившись, захлопнул тяжеленную крышку люка, притоптав землю так, чтобы более-менее скрыть его очертания.

Белла заметно оживилась, оглядываясь на чуть приоткрытые ворота ангара. Надежда, тлеющая в ней, разгоралась с каждой секундой. Даже Путилин, похоже, это почувствовал и, крепко взяв её под руку, процедил:

— А сейчас нам нужно будет немного прогуляться, барышня. Надеюсь, вы будете вести себя благоразумно?

Путилин набросил ей на голову шерстяную шаль, замешкался, попытавшись как-то завязать её.

— Я сама! — гордо вскинула подбородок пленница. — И вообще, попрошу не прикасаться ко мне без нужды!

Она поправила шаль, скрыв под ней волосы, а скованные широкими браслетами руки спрятала в рукавах пальто — перчаток у неё не было.

На улице было пасмурно, накрапывал дождь со снегом, под ногами хлюпала холодная слякоть. За территорию фабрики мы выбрались удачно — нас так никто и не заметил. Но потом пришлось изрядно покружить по закоулкам промзоны, прежде чем мы вышли на улицу.

Это место выхода из катакомб я на карте мог указать лишь примерно, ориентируясь на старые планы, которые мы с Демьяном нашли в старом кабинете князя. По факту же мы оказались даже дальше от особняка, чем планировали — ближе к северной окраине города. Правда, это даже к лучшему — до церквушки, в которую мы направлялись, отсюда было рукой подать. Беспокоило только то, что преодолевать этот остаток пути приходилось среди бела дня без всякой маскировки и даже без транспорта. Был вариант прислать в этот район ещё кого-то с машиной, но у Путилина попросту не было для этого надежных людей.

Впрочем, посторонняя машина здесь, пожалуй, привлекла бы ещё больше внимания. Тут, на окраине, улочки были такими узкими, что порой даже двум телегам было не разминуться. Поймать извозчика тоже было нереально — все они в основном крутились ближе к центру. Так что я взял Беллу под руку и, стараясь не особо вертеть головой по сторонам, шёл по обочине дороги. Путилин шёл шагах в десяти перед нами, показывая путь. Я, впрочем, и сам уже видел маячащий за домами купол церкви, выстроенной на пригорке.

Поскольку шли мы вплотную друг к другу, я невольно попадал в область действия синь-камня. Ощущения были неприятные, но всё же — сам удивился — я довольно легко с ними справлялся. Поле даже не смогло полностью нейтрализовать мою ауру — «выключился» только узел, располагающийся в правой руке. У самой Беллы, судя по внешнему виду её ауры, потухли все узлы, но это, видимо, за счёт длительного воздействия наручников. Синь-камень, по сути, высушивает эдру, рассеивает её, выхолащивая тонкое тело до состояния пустой оболочки.

Я решил потерпеть. Частично в порядке эксперимента — чтобы понять, насколько вообще опасен для меня этот местный криптонит. И к тому же это была редкая возможность поговорить с Беллой, пусть обстоятельства не совсем подходящие. Но может это, наоборот сыграет мне на руку? По крайней мере, она вышла из этого своего защитного ступора. И в целом выглядит довольно бодро — совсем непохожа на пленницу. Идёт спокойно, выпрямив спину и высоко подняв голову, будто прогуливаясь по бульвару. О том, что она попытается сбежать, я не беспокоился. Дар её нейтрализован, а предполагаемые сообщники понятия не имеют, что она сейчас в этой части города.

— Вы хорошо держитесь, сударыня, — сказал я. — Даже, кажется, немного повеселели.

— Просто рада выбраться на свежий воздух. Тем более в такой приятной компании.

Если бы сарказм был материален, то после такого ответа его можно было нарезать толстыми жирными пластами и укладывать в штабеля.

— Не обещаю, что это надолго, — парировал я. — И уж поверьте, компания у вас действительно не худшая.

— По сравнению с кем? — фыркнула он. — С пыточных дел мастерами из охранки?

— Ну, может, и правда было бы правильнее передать вас в Охранное отделение? Учитывая ваши связи с «Молотом Свободы».

— Кучка никчёмных болтунов и трусов! — губы её скривились в презрительной усмешке.

— Ну что же вы так о своих товарищах?

— Они мне никто!

— А Арнаутов?

Даже без Аспекта Морока я смог бы считать перемену в её настроении. При упоминании Арамиса она вспыхнула, как новогодняя ёлка — он был ей, мягко говоря, небезразличен. При этом среди прочих эмоций я безошибочно считал и страх.

Белла поджала губы, и некоторое время мы шагали молча. Немного задержались, огибая здоровенную лужу, подёрнутую сверху хрупкой коркой льда. Путилин тоже остановился, оглядываясь на нас и окидывая внимательным взглядом улицу. Но прохожих было мало, да и те на нас не обращали внимания, торопясь по своим делам.

— Вы с Артуром… похожи, — тихо проговорила Белла, искоса взглянув на меня. — И очень жаль, что ты не нашей стороне. Я в тебе ошиблась.

— Знаете, в чём ваша главная ошибка? Не надо было пытаться морочить мне голову. И не надо было трогать моих друзей.

Она горько усмехнулась.

— Друзей? Старый вампир, катехонец-одиночка, кучка каких-то студентов… Что у тебя с ними может быть общего? Ты ведь совсем другого полёта птица! Ты мог бы совершить что-то по-настоящему великое!

— Например, убить Романова? — усмехнулся я.

Аспект Морока в качестве детектора лжи всё-таки работает идеально. Одна брошенная фраза — и эмоциональный фон Беллы раскрасился чётко читаемыми сигналами.

— Не думаю, что это вообще возможно, — сказала она вслух. — Романов неуязвим. Но направление мыслей верное. Неужели тебя устраивает нынешнее положение дел? Когда нефилимы заправляют всем, угнетая простых людей? Когда вся власть, деньги, привилегии в их руках, а народ задыхается от нищеты и несвободы?

Я вздохнул.

— Думаю, что даже если исчезнут все нефилимы, ничего не изменится. Эти твои «простые люди» и сами прекрасно справятся с угнетением себе подобных.

— Если не сломать всю эту гнилую монархическую систему — то конечно. Нет никакого смысла менять бессмертных кровопийц на смертных. Нужна революция, полное обновление и перестройка…

Говорила она, к моему удивлению, искренне — это тоже хорошо читалось с помощью Аспекта Морока. Но в идеологический спор с ней я вступать точно не собирался. К идеям революции я относился с большим скепсисом — помнил из прошлой жизни, что подобные события не проходят бескровно, а самое главное — не приносят за собой даже отдалённого подобия того «светлого нового мира», ради которого затеваются. По крайней мере, так было в моём прошлом мире, и не думаю, что в этом будет как-то иначе. Люди-то везде одинаковы.

Вполне возможно, что и здесь в итоге по миру прокатится череда революций. Но приближать этот момент я точно не собираюсь.

До церкви уже осталось метров двести, и я решил пойти ва-банк.

— Если вы с Арнаутовым не верите, что Романова можно завалить, то зачем вам был нужен я? И что там у вас был за план с шипом? Речь ведь о чёрном чертополохе?

Реакция Беллы оказалась неожиданной. При упоминании шипа она точно занервничала — тут я попал в точку. Но в целом в её настроении я считал заметное облегчение и даже что-то вроде… злорадства? Она даже засмеялась в голос, запрокинув голову так, что платок сполз на плечи, высвободив гриву чёрных волнистых волос.

— Спасибо, ты меня успокоил. Я-то уж боялась, что вы с твоим приятелем из Дружины слишком многое разнюхали. Но вы, кажется, понятия не имеете, куда сунулись.

Блефует? Судя по всему, нет.

Меня это откровенно бесило. Эта компашка уже пыталась втянуть меня в свои делишки, и не исключено, что попытается снова. А я до сих пор так и не разобрался, что это было. Неразгаданная загадка все эти дни зудела в мозгу раздражающей занозой, не давая расслабиться. И хуже всего то, что таких заноз у меня уже накопилось с полдюжины. Вокруг меня куча тайн, и даже если бы я вдруг сейчас полностью вернул себе память — вряд ли это существенно помогло.

Может, кто другой давно бы забил на всё это. Принял бы покровительство Вяземского, сосредоточился на учёбе и карьере, потихоньку копил бы ресурсы на собственную экспедицию в Сайберию по картам Аскольда. Но это было точно не в моём характере — мне нужно было непременно разобраться во всём происходящем, докопаться до сути. Про таких обычно говорят «им больше всех надо». Что ж, пусть так. Но так уж я устроен.

— Я бы на твоём месте так не радовался, — процедил я, понизив голос — мы уже подходили к ограде церкви, и Путилин остановился, дожидаясь нас. — Твоё счастье, что у меня есть другие заботы, поважнее. Но мы ещё поговорим, без свидетелей. И поверь, — ты мне всё расскажешь.

— Я не боюсь тебя, мальчик, — снисходительно рассмеялась она.

— Ну, во-первых, никакой я тебе не мальчик. А во-вторых… — я чуть крепче сжал её локоть, разворачивая её к себе и заглядывая в глаза. — Я знаю, что боишься.

Улыбка сползла с её лица.

— Поторопимся, — нахмурился Путилин, зябко поёжившись и стряхивая с плеч осевший снег. — Надо бы закончить до обедни.

Было уже около одиннадцати утра, и к храму подтягивался народ — в основном женщины. Их было немало, что довольно удивительно — сама церквушка была маленькая, бревенчатая и довольно потрепанная на вид. Судя по всему, срублена она была больше века назад и с тех пор серьёзно не ремонтировалась. Даже купола на ней не были покрыты железом, а деревянная чешуя на них потемнела и растрескалась от старости.

Однако несмотря на совсем не впечатляющий внешний вид, от этого места веяло чем-то… величественным. И тревожным. Когда мы вошли за ворота, я даже невольно замедлил шаг. Какие-то бабки, идущие за мной следом, недовольно заворчали, потому что я перегородил им дорогу, и я поспешно отшагнул в сторону.

Путилин, обернувшись, мотнул головой, давая знак поторапливаться, и я, придерживая Беллу под локоть, отправился за ним, прямо к главному входу в здание — большим двустворчатым дверям, к которым нужно было подняться по деревянным ступеням.

Белла шла спокойно, но вот во мне с каждым шагом возрастала необъяснимая тревога. Сердце заколотилось, как после бега, на лбу выступила испарина, я рванул ворот пальто, ослабляя шарф на шее — показалось, что стало трудно дышать. Сбросил Аспект Морока, чтобы внимательнее осмотреться в магическом спектре.

Эдра. Вся церковь, казалось, выстроена из эдры неизвестного мне Аспекта — плотной, золотистой и светящейся так ярко, что за ней почти не видно было очертаний реального здания — темного, местами покосившегося, сырого от дождя со снегом. Бревенчатый сруб выглядел грубой пародией на настоящий храм, сотканный из чистого света — тот был даже чуть выше, и каждая его линия была чёткой, изящной, совершенной. Купола этого призрачного храма светились так ярко, что я щурился, глядя на них, а на крест над центральным куполом и вовсе нельзя было взглянуть.

Это. Что. За…?! Я впервые видел такое. Это не было похоже ни на одно из проявлений эдры, с которыми я сталкивался раньше. Пожалуй, самое близкое — это магические конструкты, созданные с помощью Аспекта Ткача, но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что природа у этих явлений разная. Деревянное строение церкви не было «якорем» для конструкта, как в случае с амулетами, да и ни одной руны, вырезанной на брёвнах, я тоже не разглядел. Да и вообще, у меня сложилось стойкое ощущение, что весь этот незримый конструкт останется нетронутым, даже если само здание развалить по брёвнышку.

От прихожан, входящих за ворота, к зданию тянулась призрачные, но хорошо заметные мне нити. У кого-то тонкие, едва различимые, у кого-то похожие на ленту из прозрачной ткани. Похоже было на то, что именно эти связи и питают храм. Точнее, связи двусторонние — если приглядеться, энергия движется в обе стороны.

Отца Серафима было видно издалека. Он стоял на крыльце храма, одетый в длинную чёрную рясу, и приветливо кивал прихожанам, время от временя осеняя их крестным знамением. Он был высок, поджар, а из-за внушительного крючковатого носа и длинной подвижной шеи похож на орла. Сходство усиливалось из-за белых, как снег, волос и таких же белых бровей, сошедшихся к переносице и делающих его взгляд пронзительным и суровым.

Возраст священника было сложно определить с ходу — хоть и старик, но далеко не дряхлый, стоит прямо и твёрдо, и в целом в движениях чувствуется скрытая сила. И неудивительно — сквозь него, пересекаясь и соединяясь с храмом, проходят десятки призрачных нитей. При этом он не нефилим. Даже, кажется, не Одарённый — я не вижу ни Средоточия, ни других характерных узлов в его тонком теле. Да и само тонкое тело выглядит… необычно.

Я пока не сталкивался ни с чем подобным, и не знал, как реагировать. Путилин и Белла шли, как ни в чём не бывало. Хотя, пожалуй, у нашей пленницы тоже в душе что-то зашевелилось — эмоциональный фон заметно сменился. Но вот меня по мере приближения к храму начало трясти не на шутку — чувство тревоги и дискомфорта нарастало с каждым шагом.

Албыс, вырвавшись наружу, повисла в воздухе рядом со мной и испуганно озиралась — растрёпанная, с вытаращенными глазами.

— Не входи туда, Пересмешник! — прошипела она. — Не входи, слышишь?!

Отец Серафим, завидев в толпе Путилина, приветственно кивнул и отошёл от дверей храма, не торопясь спустился по ступеням. Мы встретились у крыльца. Путилин подошёл первым, учтиво поклонился, подождав, пока священник перекрестит его.

— Эта та женщина, о которой я говорил, — произнёс он. — Необходимо укрыть на какое-то время.

— Не беспокойся об этом. Здесь, на святой земле, ей ничего не будет угрожать.

Голос у отца Серафима оказался неожиданно мощный, глубокий, отзывающийся внутри едва заметной вибрацией. Его хотелось слушать, внимая каждому слову. Я невольно снова прищурился, пытаясь разглядеть в нём признаки Одарённого. Но нет, по всем признакам — обычный смертный…

— Откровенно говоря, я больше опасаюсь той угрозы, что несёт она сама.

Священник покивал, окидывая Беллу внимательным взглядом. Протянув руку, отодвинул немного край рукава, обнажая металл кандалов на её руках. Неодобрительно покачал головой.

— Синь-камень… Думаю, это лишнее, мой друг. Эти оковы заставляют бедняжку страдать.

— И поделом, — буркнул Путилин.

— Да, может, попробуете снять их, святой отец? — жалобным голоском, но с явным сарказмом в голосе отозвалась Белла. — Я была бы вам очень благодарна!

— Чуть позже, дочь моя, — серьёзно ответил отец Серафим. — Пока ты не готова. Вижу, душа твоя изъедена ядом сомнений и земных страстей. Тебе нужен покой и свет. Проходи за мной в храм, помолимся вместе.

— Мне в ваших церквях делать нечего!

— Церковь церкви рознь. Это не простой храм. Ему уже три века, место старинное, намоленное…

— Вы меня не поняли. Я католичка.

— Это совершенно неважно. Перед Господом все едины. И каждая заблудшая душа найдёт здесь своё пристанище.

Говоря это, он почему-то смотрел на меня. От взгляда его пронзительных серых глаз, похожих на кусочки подтаявшего льда, мне стало не по себе.

— Беги! — шипела албыс, спрятавшись за моим плечом. — Беги отсюда, Пересмешник!

— Триста лет, говорите? — кашлянув, переспросил я и, чтобы избежать взгляда отца Серафима, запрокинул голову, рассматривая резные украшения в верхней части храма. В глаза вдруг бросились фигурки голубей с веточками в клювах. На них ещё можно было разглядеть остатки облезшей светлой краски.

— Это один из старейших храмов в Томске. Старообрядческий, потому от Томской епархии мы помощи не получаем. Но и гонений не испытываем, и на том спасибо. Здесь, на границе божьего мира, не место для распрей.

— Отец Серафим, и всё-таки насчёт нашей… подопечной, — вмешался Путилин. — Я очень прошу вас соблюдать осторожность. Она опасна. А её сообщники ещё опаснее.

— Не беспокойся, сын мой. Детям Зверя на святую землю хода нет. Как и прочим одержимым нечистой силой. Я ведь обещал, что укрою её. Можешь на меня рассчитывать. Лучше пойдём в храм, мне уже нужно начинать службу. Помолимся вместе, заодно успокоишься. Чувствую, что и тебя что-то гнетёт.

Путилин вздохнул, но всё же согласился и, взяв Беллу под локоть, начал подниматься по ступеням вслед за отцом Серафимом. Большая часть прихожан была уже внутри, во дворе оставалось буквально несколько опоздавших.

Я же замер в шаге от первой ступени, потому что это была та самая граница, за которой уже начиналось пространство, полностью оплетённое невидимым конструктом из эдры. Видимо, то, что Серафим назвал святой землёй. И эту грань я ощущал физически — примерно, как поле синь-камня. Тонкое тело вибрировало, в грудинном Узле эта пульсация была самой сильной, даже болезненной — твёрдый карбункул, кажется, даже слегка зашевелился в груди, и ощущения были не из приятных. Албыс и вовсе чуть не впала в истерику — металась вокруг меня, выпучивая глаза и повторяла раз за разом:

— Не входи туда! Не входи!

Путилин на полпути обернулся.

— Богдан? Ты с нами?

Я, кашлянув, отступил назад и плотнее запахнул пальто. Вдруг стало зябко — холод проник под одежду длиннющими невидимыми пальцами, опутывая всё тело так, что сложно было вдохнуть.

— Эм… Нет, как-нибудь в другой раз. Аркадий Францевич, я как раз хотел сказать — я отлучусь из города на день-два. Братья Вари попросили помочь в одном деле.

— Что-то серьёзное?

— Да нет… Потом расскажу. Надеюсь, моя помощь вам в ближайшее время не понадобится.

«А если и понадобится — то вам стоило бы предупредить заранее».

Путилин нахмурился, но время и место для разговора были неподходящие. Он лишь окликнул меня, когда я уже развернулся в сторону ворот.

— Подожди, Богдан! Но где тебя искать, если что?

— В Самуси, — бросил я через плечо, ускоряя шаг.

Хотелось быстрее покинуть это место, и действительно, удаляясь от храма, я с каждым шагом чувствовал облегчение. Будто что-то незримое и непредставимо тяжелое перестало нависать надо мной.

За оградой церкви я напоследок оглянулся.

Отец Серафим стоял на крыльце, придерживая двери и пропуская внутрь последних опоздавших. При этом не сводя с меня взгляда своих внимательных холодных глаз.