Пожиратель

Глава 8

Аспект Зверя ворочался в Сердечнике беспокойной багровой кляксой — будто и правда пойманный в клетку зверёк, пытающийся вырваться наружу. Аспект Укрепления по сравнению с ним выглядел немного блёкло — полупрозрачный, слегка вибрирующий. Аспект Вепря — еще более смутный, больше похожий на дрожание нагретого воздуха. Исцеление мерцало приятным золотистым светом. Морок был похож на клочок фиолетового тумана, внутри которого можно было разглядеть смутный силуэт, похожий не то на осьминога, не то просто на пучок шевелящихся водорослей. Аспект Конструктора — тоже фиолетовый, но с чётко проглядывающим внутри рисунком, похожим на паутину. Внешне они с Мороком очень похожи, что неудивительно — источник-то у них один.

Шесть Аспектов. Целая обойма, и это не считая моего базового Аспекта Пересмешника и Аспекта Призрака, который я отдал на откуп албыс, но который тоже занимает место в Сердечнике. Собственно, свободных ячеек и не осталось. И это меня немного беспокоит.

С одной стороны, я интуитивно чувствую, что смогу расширить Сердечник. Если приглядеться, в его структуре даже можно увидеть небольшие пузырьки, похожие на ячейки под Аспекты, только гораздо меньше размером. Этакие недозревшие горошины. Если сосредоточиться на их развитии и влить в них достаточно эдры — то они превратятся в полноценные гнёзда.

Только вот стоит ли сейчас тратить на это ресурсы?

Ещё я могу попросту выбросить какой-нибудь из трофейных Даров, распылить его на нейтральную эдру, и таким образом освободить место. Но, честно говоря, жаба душит. Расставаться ни с одним из них не хочется. Всё-таки какая-никакая, а суперсила, да и достаются они мне с трудом.

С другой стороны, как показала практика, переключаться между разными Аспектами в бою не всегда удобно…

Я недовольно поморщился, приоткрывая глаза и отвлекаясь от своей медитации. Взглянул наверх. Там, на ветках Гранитного дуба, словно русалка из пушкинской сказки, расположилась албыс. Бесстыже покачивая голыми ногами и запрокинув лицо к небу, она напевала какую-то песенку на странном отрывистом языке с обилием протяжных гортанных звуков. Получалось, к слову, неплохо, но здорово мешало сосредоточиться.

— А можно потише? — шепнул я, хотя мог бы и вовсе не открывать рта, а ограничиться мысленным посылом — моя призрачная спутница легко улавливала мои мысли. Но к такому формату общения я пока никак не мог привыкнуть.

— Скучный ты, — пожаловалась ведьма, но мурлыкать и правда перестала. — И долго ты ещё здесь торчать собираешься?

— А что тебе не нравится? Занятия закончились. До вечера время ещё есть. Хочу эдрой напитаться от дерева. Думаю, ночью она здорово пригодится.

Я невольно вздохнул. Время летит быстро, и срок, назначенный Демьяну Сумароковым, уже подходит к концу. Сегодня в полночь очень многое решится. И я не то, чтобы боялся, но… весьма опасался этой встречи. Сумрак — не просто упырь, он главарь Стаи. Серьёзный противник, которого нельзя недооценивать. И что я могу ему противопоставить?

Дар Зверя… Я в очередной раз переключился на багровый Аспект, прикрыл глаза, вслушиваясь в ощущения.

Занятно…

До этого я уже не раз пользовался Аспектом Зверя, но заёмным, копируя Дар полностью — то у Демьяна, то у Арамиса, то у других вампиров. И каждый раз впечатления разнились, поскольку конфигурация самого Дара у всех моих «доноров» была разная, со своими особенностями.

Сам по себе Аспект Зверя даёт несколько вполне определённых свойств, присущих всем вампирам. Во-первых, собственно, сам вампиризм — способность поглощать эдру и жизненную энергию прямо из живых жертв. Во-вторых, звериное чутьё — обострённый слух, зрение, нюх. В-третьих — усиленную регенерацию, скорость реакции, силу. И, наконец, боевую форму — способность на некоторое время менять своё тело, отращивая клыки и когти и прочее естественное оружие.

Все эти грани Дара у каждого конкретного Зверя проявляются по-разному — какие-то более ярко, какие-то менее. Арамис, например, преуспел в отращивании костяных клинков. А у Вари способность к изменениям шагнула ещё дальше — она полноценный медвежий оборотень. При этом вампиризм и прочие особенности Аспекта Зверя у неё, наоборот, выражены довольно слабо.

Раньше, перенимая Дары, я копировал и саму их конфигурацию. Но заполучив в распоряжение чистый Аспект Зверя, поначалу был даже несколько разочарован. Очень уж он оказался… средненьким каким-то. Точнее сказать, усреднённым. Вроде бы все признаки на месте, но ни по одному направлению — ничего выдающегося. Видимо, более тонкой настройкой придётся заниматься самому.

Но сколько времени на это уйдёт? Пока не очень понятно. А серьёзная драка намечается уже сегодня ночью. И с таким хлипким Даром я против главы Стаи — всё равно, что щенок против матёрого волка. Проще уж тогда на месте перехватить Дар у самого Сумрака. Правда, и тогда я окажусь заведомо слабее него — мало заполучить чужое оружие, надо им ещё и уметь пользоваться…

Выходит, вся надежда на Укрепление и Вепря. Сами по себе Аспекты неплохие, но вот то, что их приходится чередовать — это огромный минус. Вот если бы их как-то объединить… А ещё лучше — прибавить к Аспекту Зверя, слепить этакий гибрид. Такое ведь возможно, нефилимы могут владеть одновременно двумя, а то и тремя Аспектами. У того же Грача, похоже, было сразу два — Зверь и Призрак. А у албыс — и того больше…

Ведьма хихикнула, и я снова недовольно приоткрыл глаза.

— Что смешного? Помогла бы лучше…

— Так ты же ничего не спрашиваешь.

— А то ты сама не знаешь, что у меня сейчас на уме? — проворчал я громче, но осёкся, заметив невдалеке на аллее спешащую куда-то студентку.

Расположился я, как всегда, на скамейке у самого ствола дуба — так, что откинувшись назад, мог касаться затылком коры дерева. Эти мои дневные медитации здесь уже стали привычными, и никого особо не удивляли. Но если услышат, что я ещё и сам с собой разговариваю — поводов для сплетен прибавится.

Албыс со скучающим видом пожала плечами и, упираясь обеими ладонями в ветку, снова совсем по-детски заболтала ногами в воздухе.

— Можно ли как-то слить два Аспекта в один? — решил я задать более конкретный вопрос.

— Аспекта… Слово-то какое мудрёное. Нашёл кого о таком спрашивать. Я ж такому не обучена. Жила в лесу, молилась колесу…

— Ну, не прибедняйся, — уже мягче продолжил я — едва слышно, проговаривая слова одними губами и стараясь не жестикулировать. — Ты-то о магии знаешь куда больше людей. И, между прочим, обещала помогать.

— Я и помогаю! Ту чернявую ты бы без меня не поймал, между прочим.

— За это спасибо. Но что насчёт моего вопроса?

Албыс тоже сменила тон — из насмешливого на задумчивый. Говорила медленно, порой явно с трудом подбирая слова.

— Вы, люди, вообще странные. Даже если кому из вас сила достаётся, то пользуетесь ей, как те дурни, что саблю не с того краю хватают. Аспекты какие-то вон выдумали…

— Сила по-разному проявляется, сама знаешь. И вот эти разновидности мы и пытаемся понять и описать…

— Только не очень-то получается. Чтобы понять эдру, нужно к ней приглядеться хорошенько. Ты же сам, небось, видишь?

Она подняла руки и один за другим начала рисовать в воздухе грубые угловатые символы. Вокруг пальцев её вился сизый дымок, от которого в воздухе оставались быстро тающие следы, которые, однако, я успевал разглядеть. Символы были знакомые. Те самые шаманские руны, удивительным образом похожие на простейшие энергетические структуры, из которых соткано и моё тонкое тело.

— Видеть-то вижу. Но не всё понимаю.

— А вы все такие. Будто дети малые, несмышлёные, которые говорить учатся. Лепечут чего-то, сами не понимая смысла. Повторяют одно и то же… Прямо как птички-пересмешники.

Она несколько раз подряд нарисовала в воздухе один и тот же символ.

— И потому вы упираетесь в стены, которые сами же и возводите. А эдра ведь текучая, как вода. Её можно и льдом обратить, и паром. И вобрать она в себя может, что угодно…

— Кончай уже говорить загадками, — проворчал я. — Можешь конкретнее?

— Да не знаю я, как сказать, чтобы ты уразумел, — ведьма раздражённо дёрнула плечами. — Вы, люди, приходите на всё готовое. Эдра ведь разной бывает. Окрашивается разными силами, впитывается во всё. И вы какой её находите — такую и пользуете. К примеру, засядет в человеке дух эдры, окрашенный огнём. И человек его и взращивает. Думает, что приручил, но это ещё надвое сказано. Человек думает, что это он огнём управляет. А на деле, может, и наоборот. Дух его захватывает, делает вспыльчивым, с ума сводит…

Я задумчиво хмыкнул.

— Ты так говоришь, будто духи эти… живые.

В ответ она лишь загадочно усмехнулась, сверкнув зелёными, как у кошки, глазищами.

— Я-то могу эдру перекрашивать, как угодно, — начал рассуждать я. — Когда копирую Дар у других. Но не могу делать это просто так, не имея перед глазами готового… духа.

— Ну, такое мало кому под силу. Разве что варман туурам, хозяевам тайги. Но уж слить два духа в один ты точно сможешь. Смог же, к примеру, меня на части разделить.

— Ещё бы понять, как я это сделал… — вздохнул я. — И как провернуть обратный фокус.

— Дух Ткача тебе поможет. Главное — ловушку понадёжнее сооруди.

Ткач? Ловушка?

Переспрашивать ведьму я не стал — сам понял, что она намекает на сущность, которую сам я назвал Аспектом Конструктора. С его помощью сама албыс при жизни умела создавать устойчивые магические конструкты — например, Око, сотканное из эдры и играющее роль этакой камеры наружного наблюдения.

С этим Аспектом я пока ещё не работал толком. Само переключение на него не вызывало никаких особых ощущений. Разве что тонкое тело и следы эдры в окружающем мире становились более явными, чёткими, проявляясь не только свечением и цветом, но и вязью знакомых символов-рун.

Я взглянул на часы. Половина третьего. Время ещё есть. Попробую поэкспериментировать…

Первые несколько минут просто прислушивался к ощущениям, потом попробовал перейти к активным действиям.

А вот и первое открытые. Тянуть эдру из дуба вдруг стало легче. И не потому, что я как-то изменил поглощающий щуп. Скорее наоборот — видоизменил сам входящий поток. Оперировать внешними источникам эдры под этим Аспектом было гораздо проще и самое главное — появилась масса возможностей. Без этого Аспекта я, по сути, мог только видеть следы эдры и поглощать их. Но сейчас…

Я поднял руку ладонью вверх, наблюдая, как вытянутая из ствола дуба эдра плотным шлейфом огибает меня и, повинуясь мысленному приказу, сворачивается в плотное облачко размером со снежок. Концентрируя так энергию в течение пары минут, я скатал тугой, вибрирующий от внутреннего напряжения шарик. Подняв вторую руку, растянул его в веретенообразную конструкцию…

Баловство, конечно… Но что-то в этом есть.

И понятно, почему албыс говорит про ловушку. Пока Аспекты внутри меня, объединить их я не могу — каждый надёжно сидит в своей ячейке. Чтобы с ними что-то сделать, нужно их выпустить наружу из Сердечника. А потом — как минимум, как-то удержать вместе, чтобы не рассеялись.

И разгадка, как соорудить такую ловушку, тоже на поверхности. Достаточно приглядеться к строению Сердечника, особенно самих его ячеек под Аспекты. И подглядеть, из чего они состоят. Там вполне чёткая структура проглядывается из сплетенных между собой крестообразных элементов, образующих что-то вроде решётки. Я попробовал перенести этот рисунок на созданный из эдры шарик и — вуаля! — тот преобразился. Теперь мне даже не требовалось прилагать мысленных усилий, чтобы удерживать это облачко энергии на месте — оно превратилось пусть в невидимый, сотканный из энергии, но вполне стабильный объект.

— А ты быстро учишься, — одобрительно хмыкнула албыс.

Она уже успела когда-то слететь с ветки дуба и теперь сидела на спинке скамейки правее меня, с интересом заглядывая через плечо.

— Да уж не дурнее паровоза, — усмехнулся я.

Будто издеваясь над моими словами, созданная мной конструкция вдруг распалась — почти мгновенно, будто из подножия башни дженга неудачно выдернули брусок.

— Чтобы закрепить, нужно влить побольше эдры, — посоветовала албыс. — А ещё лучше — привязать к чему-то.

— В смысле «привязать»?

— Ну, как ваши шаманы делают. Берут какую-нибудь деревяшку, камешек, кусочек кости. И уже в него эдру накачивают, придают ей форму.

— А, то есть взять что-то материальное…

Что ж, это многое объясняет. Например, как шаманы делают всякие амулеты, идолов и прочие магические артефакты. Вот и мне можно попробовать состряпать что-то подобное. Хотя бы одноразовое.

Место для экспериментов, конечно, не самое подходящее — посреди парка, у всех на виду. Но и идти домой я не спешил. Иметь под боком Гранитный дуб, как источник халявной эдры показалось мне хорошим подспорьем. Да и народу в парке не так уж много — погода опять довольно мерзкая, к прогулкам не располагает.

Я поднялся со скамейки и прошёлся вокруг дуба, чтобы немного размяться и согреться. Заодно поискал что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве «якорей» для магического конструкта.

В первую очередь, конечно, попались на глаза гранитные жёлуди — округлые, гладкие, как отполированная галька, они валялись в траве в огромных количествах, несмотря на то что каждый год в множестве растаскивались студентами на сувениры. Я набрал их целую пригоршню, присовокупил к ним несколько сухих веток, листьев и прочего валяющегося под ногами мусора.

Снова перебравшись через ограждение, опоясывающее Гранитный дуб, устроился на скамейке со всем этим нехитрым добром. Чувствовал себя как дошколёнок, лепящий поделку из подручных материалов. Занятие, на удивление, оказалось увлекательным, и к тому же здорово способствовало дальнейшим размышлениям.

Я вернулся к идее о том, чтобы соорудить для себя некую боевую форму, похожую на те, что у вампиров. Перенимать чужие Дары — штука очень полезная, в том числе и в бою. Но хочется иметь под рукой что-то своё, надёжное и опробованное.

Что, если взять за основу Аспект Зверя, примешать к нему Аспект Вепря (они вообще очень похожие, только Вепрь сильно проще), а затем добавить к ним и Укрепление? Сразу три в одном. Правда, и ловушки тогда надо будет соорудить сразу три… Или даже четыре…

В итоге у меня получилась грубоватая пирамидка с четырьмя вершинами, собранная из сухих веточек, скрепленных между собой полосками ткани от разорванного носового платка. В каждой вершине я закрепил по жёлудю. Получившийся, прости господи, артефакт установил между двумя выпирающими из-под земли корнями.

Дальше пришлось работать уже не руками, а головой, активно используя Аспект Конструктора. Я перенаправил в пирамидку потоки эдры из дуба, но не напрямую, а как бы закольцевав — так, чтобы энергия, протекая через поделку, возвращалась обратно в древесный ствол. Небольшая хитрость — так дуб не чувствует давления и не сопротивляется, пытаясь втянуть эдру обратно. Скрестив таким образом несколько таких петель на пирамидке, я добился того, что без усилий с моей стороны в одной точке начала нагнетаться серьёзная концентрация эдры. Даже самому понравилось.

— Да я у мамы инженер… — пробормотал я, наблюдая, как грубоватый тотем на глазах наполняется силой.

Теперь бы эту силу направить в нужное русло… Создать ловушки.

Я снова скопировал руны из Сердечника, проецируя их уже на поверхность каждого из четырёх желудей. Албыс оказалась права — так было гораздо проще, чем пытаться удержать все эти конструкции в воздухе.

Кстати, теперь понятно, откуда появились те вырезанные когтями руны на стволе дуба и в других местах, по которым я в своё время выследил саму албыс. С их помощью она и создавала очередное призрачное Око и цепляла его к дереву, стене здания или другому материальному объекту. Я-то думал, что в этом есть что-то ритуальное, магическое. Но, выходит, смысл у этого действа сугубо прикладной…

— Ну, что думаешь? Получится? — украдкой оглядевшись, нет ли кого, спросил я у албыс.

Похолодало, пошёл мелкий противный снежок, и торчать дальше в парке становилось уже неуютно. Но я был полон решимости завершить начатое.

— А ты смышлёный. Но нужно будет гораздо больше эдры, иначе не удержишь духов.

Я попробовал перекрестить на тотеме ещё несколько потоков, вытянутых из дуба. Но после определённого количества этот трюк перестал работать. Можно, конечно, вливать эдру напрямую из Средоточия, но жечь собственные ресурсы я пока не торопился. Накопить полный грудной узел мне сейчас тяжеловато, а ночью — серьёзный бой.

Пробежавшись по близлежащим аллеям, я решился на небольшой акт вандализма. Улучив момент, когда поблизости никого не было, забрался на фонарный столб и вытащил из плафона увесистый кристалл солнечника размером в два кулака. Сложнее было пронести его тайком обратно — этот булыжник мало того, что топорщился за пазухой, так ещё и начинал светиться.

Установил я его прямо рядом с пирамидкой и запитал от него, как от батарейки, все четыре ловушки-желудя. Сложнее всего тут было обеспечить плавность и равномерность потоков энергии, но, к счастью, с солнечным эмберитом в этом смысле работать проще, чем, например, с огненным — объем эдры в нем не такой огромный, и отдаёт он её постепенно, без рывков.

Я в очередной раз огляделся, нет ли кого поблизости. Немногочисленные прохожие студенты торопливо пробегали по дорожкам, подняв воротники и вжимая головы в плечи, прячась от ветра и мокрого снега. Им было не до меня. Я и сам уже изрядно задубел, но бросать начатое было бы глупо.

Сооружённая мной конструкция, если смотреть на неё обычным зрением, была очень невзрачная. Но в энергетическом спектре полыхала огнями и светящимися полосами, как новогодняя ёлка. При этом ещё и была жутко нестабильной — то и дело приходилось мысленно подправлять потоки, удерживая систему в шатком равновесии.

Но реальные сложности начались, когда я начал размещать Аспекты в ловушках-желудях. Начал с самого простого — Аспекта Вепря. Тот втянулся в ловушку легко, сам собой. А вот с Укреплением пришлось повозиться — тугой вибрирующий комок энергии не хотел держаться в хрупкой энергетической клетке, так что пришлось увеличить нажим и влить в неё побольше эдры. А уж когда я освободил Аспект Зверя, процесс и вовсе стал напоминать жонглирование — я отчаянно пытался удержать все три сущности на своих местах.

Кристалл солнечника пульсировал и тускнел на глазах, покрываясь сеткой трещин. Эдры, вытягиваемой из дуба, тоже не хватало, так что мне пришлось подключить и свои резервы. Но, наконец, удалось зафиксировать Аспекты в треугольнике, лежащем в основании пирамидки. Затем я повёл их по граням наверх, к вершине, чтобы слить воедино.

Я так увлёкся процессом, что всё окружающее перестало для меня существовать. Даже холод и ветер не ощущались — меня наоборот бросило в жар, всё тело дрожало от напряжения. Пойманные мной Аспекты и правда сейчас напоминали живых существ. Что-то вроде медуз или тому подобных морских тварей — беспокойных, шевелящих щупальцами, конвульсивно дёргающихся в ответ на мои усилия. И так и норовящих выскользнуть. Но я упорно тянул их к вершине моей самодельной пирамидки, перетаскивая в общую ловушку.

На моменте слияния пришлось изрядно попотеть. В прямом смысле. В эти мгновения моё тонкое тело словно слилось воедино с сооружённой конструкцией и с дубом, и я даже на физическом уровне ощущал огромное напряжение. Меня будто колотило током — несильно, но достаточно для того, чтобы все мышцы задеревенели, а кожа покрылась горячей испариной. Из горла рвался натужный хрип, переходящий в рычание…

Кажется, я ненадолго вырубился. Короткая яркая вспышка вдруг сменилась темнотой, а потом я вдруг обнаружил себя лежащим на земле ничком. Левая щека занемела — я уткнулся ею прямо в припорошенную снегом палую листву, и этот холодный компресс здорово бодрил.

— Сибирский? Это вы?

Я встрепенулся, быстро поднимаясь на ноги. В ужасе оглянулся на обломки пирамидки, валяющиеся у корней дуба. Если бы не белеющие на них тряпичные полоски, с помощью которых я скреплял конструкцию, и вовсе нельзя было понять, что это не обычный мусор. Но никаких энергетических следов рядом не было видно, и даже потоки эдры самого дуба вернулись в исходное состояние, спрятавшись глубоко в ствол.

Сколько же я так провалялся?! Похоже, несколько минут.

— Богдан? С вами всё хорошо?

Шагах в десяти от меня, за невысокой оградой, окружающей дуб, стояла невысокая стройная женщина в очках, зябко кутаясь в пальто и пряча ладони в меховую муфту.

Амалия, секретарша ректора. Интересно, что она успела увидеть? Выглядит не особо испуганной — скорее, немного удивлённой.

— Да-да, — рассеянно отозвался я, вытирая лицо рукавом. — Я тут просто…

Сходу придумать правдоподобное объяснение тому, почему я валяюсь на земле посреди парка, было непросто, но, к счастью, Амалию это, похоже, не сильно волновало — она изрядно продрогла на ветру в своём тонком пальто, только и мечтая вернуться в помещение.

— Мне подсказали, что вас можно найти здесь. И хорошо, что я вас застала. Вас Николай Георгиевич к себе вызывает. Это срочно!

Не дожидаясь ответа, она повернулась в сторону учебного корпуса, давая понять, чтобы я поторопился.

— Да, конечно, — с облегчением выдохнул я, покидая место ритуала.

Заглянул в Сердечник…

Уф… Ну, гора с плеч! Вроде бы получилось. Аспектов стало на два меньше, и звериный выглядел несколько иначе, чем до эксперимента. Плотнее, насыщеннее, крупнее, так что едва помещался в ячейке. Переключаться на него прямо сейчас я, понятное дело, не стал, но настроение резко улучшилось. Его сейчас не могла испортить ни промозглая погода, ни испачканное пальто, ни предстоящая выволочка от Кабанова. А в том, что разговор будет не из приятных, я почему-то был уверен.

— А не знаете, по какому вопросу меня вызывают-то? — всё же уточнил я у Амалии, догоняя её и шагая рядом спиной вперёд, чтобы заслонить её немного от ветра.

Девушка, щурясь от колючих снежинок, летящих в лицо, покачала головой.

— Нет. Но он очень торопил. У него гость в кабинете. Я так поняла, он-то с вами и хочет переговорить.

— Что за гость?

— Какой-то важный чиновник, — ответила она заговорщическим тоном, чуть понизив голос, будто нас кто-то мог подслушать. — Кажется, помощник самого генерал-губернатора!

— Ясно, — вздохнул я.

Этого мне ещё сейчас не хватало…