Пожиратель. Книга III

Глава 21

Когда вечером я вернулся домой, то, выйдя из такси, обнаружил во дворе незнакомую дорогую машину. Она была припаркована у моего подъезда: красная, двухдверная и явно очень дорогая. Незнакомая мне эмблема красовалась на капоте, блестя в свете фонарей.

В прошлой жизни я на таких гонял с друзьями. И делали мы это на специальном треке, по городу водить подобные спорткары — просто издевательство над машиной.

Однако кто-то ездит на таком по Екатеринбургу и даже приехал в гости к кому-то из моих соседей. Интересно, как он это красное чудо завёз в Российскую Империю? На таможне наверняка пришлось отдать полцарства за разрешение на ввоз.

Окинув взглядом роскошный автомобиль, я вошёл в подъезд, но направился не домой, а к Александру Витальевичу. Обещания зайти я не забыл, поэтому поднялся на нужный этаж и нажал кнопку звонка.

Ждать пришлось недолго. Как и обычно в это время, Медведев только явился со своей работы, так что встречал он меня пусть и без форменного пиджака, но всё ещё в рабочей рубашке.

— Здравствуй, Игорь, — кивнул мне заместитель городского прокурора. — Проходи на кухню, я сейчас подойду.

Пожав ему руку, я разулся и направился на кухню. Александр Витальевич тем временем переоделся в домашнее и только после этого присоединился ко мне.

По его лицу было видно, что разговор предстоит серьёзный. Однако хозяин квартиры решил начать с другой стороны и проявить вежливость.

— Какие новости по делу Василия? — спросил он, ставя чайник.

— Новости отличные, Александр Витальевич! — ответил я. — Сегодня бывшего директора завода — Боброва, взяли под стражу прямо в здании суда.

Заместитель городского прокурора на мгновение застыл на месте, а на его лице проявилось ненаигранное удивление — очевидно до него эту информацию ещё не донесли.

— Даже так? — переспросил Александр Витальевич, поставив на стол пару кружек.

Он положил рядом по пакетику чая и придвинул мне сахарницу. А сам вернулся к закипевшему чайнику. Электрическому, импортному, новому — наверняка Саня купил недавно на доход с видеосалона.

Я быстро вскрыл оба пакета и забросил в кружки. Медведев подошёл с чайником в руках и первым, как и положено, стал наливать мне.

— Да, — произнёс я, наблюдая за тем, как струя кипятка бьёт в пакетик. — Мне удалось добыть копию платёжного поручения о переводе денег в Англию, подписанного Бобровым, а Арина Андреевна смогла им удачно воспользоваться в суде. Ну и коллега ваш очень помог — вызвал Боброва в суд в качестве свидетеля.

Александр Витальевич важно кивнул, он, похоже, и не сомневался, что в таком вопросе могут возникнуть проблемы. Что ни говори, а корпоративная этика однозначно трактует работу коллег.

— Герман Романович — человек принципиальный, он всегда копает до конца и никогда не откажется от допроса свидетеля, если это может принести пользу, — подтверждая мои мысли, прокомментировал Медведев. — Василию повезло, что ему достался именно такой прокурор.

— Да я сам удивлён, если честно, — признался я.

— Ничего удивительного на самом деле, — пожал плечами Александр Витальевич и посмотрел на меня с некоторым осуждением. — Прокуратура, пожалуй, единственное ведомство сейчас в нашем городе и в округе, где ещё есть порядок и люди выполняют свою работу. Ну, по крайней мере, пока.

Он замолчал и отвернулся, чтобы поставить чайник на подставку. Но мне было видно по чуть опущенным плечам — тема для него тяжёлая. Очевидно, что всё куда хуже, чем Медведев хочет показать.

Да и что он может сказать мальчишке, с которым его сын вырос? Гарик, скоро городу придёт конец, потому что всех честных прижмут к ногтю продажные сибиряки? Смысл нагнетать? Александр Витальевич — нормальный мужик, он не станет перевешивать свои проблемы на вчерашних подростков.

— А есть шанс, что это изменится? — всё же уточнил я, когда хозяин квартиры сел напротив меня.

Медведев тяжело вздохнул и произнёс:

— Неделю назад моего непосредственного шефа — прокурора города освободили от должности. Формально его, конечно, повысили — перевели в Москву, но по факту — сняли. Сегодня вышел новый — прибыл из Омска, работал там заместителем прокурора города. Что за человек — никто не знает, но…

Александр Витальевич сделал многозначительную паузу, по которой всё было понятно: новый главный прокурор Екатеринбурга — ставленник сибирского клана, а значит, перемены в городской прокуратуре только начинаются. И что самое неприятное: перемены к худшему.

Уж если я со своей стороны пацана, только начинающего вести бизнес в мутные времена, понимаю всю подоплёку, то уж заместитель городского прокурора знает куда больше в силу профессиональной осведомлённости. Екатеринбург и так переживает не самые лучшие времена, а теперь станет ещё хуже.

— Но новость ты мне принёс действительно отличную, — вернулся Медведев к изначальной теме разговора. — Надеюсь, Василий скоро вернётся домой.

— Мы с Ариной Андреевной тоже очень на это надеемся, — сказал я, сделав глоток чая. — Но вы ведь меня пригласили не для того, чтобы об отце поговорить?

— Не только для того, — корректно поправил меня Медведев. — Ещё я хотел поговорить о вашем видеосалоне.

Я молча ждал, когда он перейдёт к делу. А сам Александр Витальевич не спешил начинать разговор. Он вытащил из хрустальной вазочки конфету, потянул за концы обёртки, разворачивая её. Наружу показалась алая барбариска, и Медведев отправил её в рот. Затем сделал глоток чая, и наконец, поднял на меня взгляд и произнёс:

— Саше сейчас не желательно иметь какое-либо отношение к вашей фирме.

— Я уже понял, что вы не одобряете нашу деятельность, — сказал я. — Саня объявил нам, что вы велели ему выйти из состава учредителей.

Медведев вздохнул, явно подбирая слова.

— Насчёт того, что я не одобряю вашу деятельность, ты не прав, — произнёс он, комкая пальцами фантик от конфеты. — У меня были вопросы по соблюдению вами авторских прав, потому что такие нарушения не красят ни будущего юриста, ни его семью. Сам понимаешь — не может защищать закон тот, кто сам его нарушает. Но Сашка сказал, что российские фильмы вы там не крутили, а международную конвенцию по защите авторских прав Российская Империя так и не ратифицировала. Поэтому вы ничего не нарушали в рамках своей деятельности. Бухучёт вели, налоги платить собираетесь — у меня нет причин это осуждать или не одобрять.

Откровенно говоря, авторские права каких-нибудь французов или немцев меня вообще не волновали — учитывая ситуацию в стране, мало кто о таком вообще задумывался. Но тот факт, что заместитель городского прокурора не видит в прокате зарубежных лент ничего дурного, радовал. Значит, и у других законников к нам с их стороны претензий быть не может. Оно, конечно же, не совсем правильно, но конвенцию по защите авторских прав Россия действительно не ратифицировала. И я при всём желании не мог бы сделать никаких авторских отчислений заграницу.

Александр Витальевич тем временем взял следующую конфету и принялся её разворачивать. Я его не торопил.

— Но несмотря на то, что я не осуждаю вашу деятельность, Сашке фирму лучше покинуть, чтобы меня никто не обвинил в том, что я лоббирую интересы компании сына, — произнёс наконец Медведев. — Понятно, что факт его участия в вашем товариществе уже не скрыть, но тем не менее, что было, то уже было, а что есть сейчас — это уже совсем другое дело.

Санин отец говорил вроде бы простые слова, но общий их смысл от меня ускользал. Особенно я не понял про лоббирование интересов.

— Извините, но я вас не понимаю, Александр Витальевич, — признался я.

Медведев на это кивнул, призадумался, а потом на его лице промелькнула едва заметная гримаса злости. Даже не злости, а какой-то ярости. Заместитель прокурора города нахмурился и заявил:

— Я никому не позволю так обращаться с моим сыном и его друзьями!

Это было неожиданно, я не думал, что Александр Витальевич так остро отреагирует на ситуацию с нашим салоном.

— И я очень благодарен тебе, Игорь, за то, что ты подтянул Сашу в это предприятие, — сказал Медведев. — И дело не в том, что он заработал денег, деньги не главное. В конце концов, говоря по-честному, я и сам неплохо получаю. Тут намного важнее другое — Сашка загорелся этим салоном, а он давно ничем так не горел. И это дорогого стоит. Он очень переживал за ваше дело, хотел, чтобы всё было хорошо, строил планы. В какой-то момент я даже подумал, что мы теряем будущего юриста, до такой степени это всё его увлекло. И ты не представляешь, как он расстроился. Он у меня сильный — виду не подаёт, но я-то его знаю.

Надо же, а я бы никогда не подумал. Казалось, Саня проще всех отнёсся к закрытию салона. Влад бесился, потому что оказался бессилен — при его то физической и магической дури такое происходит редко. Я тоже был разочарован, но ничего критичного не произошло, и всё ещё можно исправить. А Саня был сдержан, никак не показывая своего отношения к случившемуся. Но на деле получилось, что его удар задел куда сильнее.

— Когда Сашка мне рассказывал о том, как с вами поступил хозяин рынка, на нём лица не было. Он не просто расстроился… — Медведев-старший вздохнул, выдержал паузу и уверенно заявил: — И вот что я тебе, Игорь, скажу: Фокин об этом пожалеет! И пусть со стороны это будет сильно похоже на месть, но это не месть. Я просто хочу наказать того, кто решил, что ему можно всё!

Как по мне, это всё же больше походило на месть, но я благоразумно промолчал. Тем более что я полностью поддерживал решение заместителя прокурора города.

— Меня уже давно бесит обстановка в Екатеринбурге и в том числе на рынках, весь этот разгул преступности, — продолжил Александр Витальевич, перестав себя сдерживать. — Признаюсь, на некоторые вещи я не то чтобы закрывал глаза, но, скажем так, мне было не до них. Под меня сильно копают, и я не хотел лишний раз лезть на рожон. Но надоело, Игорь! Всё это надоело! Если меня теперь снимут, значит, так тому и быть, но я сегодня инициировал прокурорскую проверку всех рынков города. И мне уже три раза позвонили и поинтересовались, зачем и по чьей указке я это сделал.

Я кивнул, показывая, что слушаю его со всем вниманием, а Медведев продолжил:

— Но я это доведу до конца, чего бы мне это ни стоило. Я не держусь за кресло. В любом случае новый прокурор города будет набирать свою команду, и меня или уволят, или куда-то переведут. Но перед этим я разберусь с рынками и с Фокиным. А за ним имеется не один грешок. И раз он решил, что имеет право играть без правил, я покажу ему, насколько глубоко он ошибся.

Кабинет губернатора Екатеринбурга

Коростылёв вызвал на совещание главу городского отделения Имперской службы безопасности, начальника полиции Екатеринбурга и нового прокурора города, присланного по приказу из столицы.

На лицах присутствующих явно читалось недовольство столь поздним собранием, но губернатора оно волновало мало. Здесь и сейчас он был главным, и им придётся ему подчиниться.

— Итак, господа, — заговорил Андрей Андреевич. — Вижу, вы не слишком рады сидеть здесь во внеурочное время. Однако собрать вас в другое — нет возможности. Завтра с утра я улетаю в Москву на встречу с князем Уральским. Святослав Георгиевич наконец-то решил вызвать меня к себе для обсуждения нашей мрачной ситуации. Так что, господа, сейчас я хочу услышать от вас, как вы будете эту ситуацию исправлять. Потому как мне придётся докладывать наверх, опираясь на ваши решения. Итак, каков прогресс на ниве борьбы с преступностью?

— При всём уважении, господин губернатор, — заговорил недавно назначенный городской прокурор, — я только сегодня прилетел, ещё даже к работе толком приступить не успел. Поэтому мне пока что нечего сказать.

— А вот по вашему ведомству у меня как раз главный вопрос, — нахмурился Коростылёв. — По внезапной прокурорской проверке городских рынков мне сегодня уже человек десять звонили: и с мест, и сверху. Так что рассказывайте, что происходит?

Прокурор на это лишь развёл руками и ответил:

— К сожалению, по этому вопросу мне сказать нечего. Но завтра с утра с него и начну. Всё выясню и, если эти проверки проводятся с нарушением закона, разберусь.

— И почему нас не предупредили заранее? Почему я о них по факту узнал? — возмущённо спросил начальник городской полиции, влезая в разговор. — Эти ваши проверки — как снег на голову. На двух рынках сегодня до перестрелки дошло, когда охрана отказалась пускать представителей прокуратуры в помещение администрации для выемки документов! У нас и так дел по горло, а теперь ещё и это приходится разгребать!

— Ещё бы вы эти дела делали, — с сарказмом заметил губернатор. — Те, которых по горло. На тех же рынках проходу нет от карманников, напёрсточников и всевозможных мошенников.

— Мы ведём с ними борьбу, — глядя на Андрея Андреевича исподлобья, ответил главный полицейский города. — Но все рынки в Екатеринбурге сейчас по факту или принадлежат различным преступным группировкам, или курируются ими. И с ними не так-то просто бороться. И я не понимаю, какой смысл в столь сложной ситуации объявлять войну сразу всем этим группировкам? Разве мы хотим гражданскую войну устроить в отдельно взятом городе? Помяните мое слово, Андрей Андреевич, как только бандиты возьмутся за оружие, нам придётся не полицию на усмирение вызывать, а просить о помощи армию!

На эти слова новый прокурор города лишь улыбнулся и снова развёл руками.

— И с этим мы тоже разберёмся, — пообещал он. — И если проверки инициированы по незначительным поводам, мы их приостановим, чтобы лишний раз не накалять обстановку.

— Если мне не изменяет память, задача прокуратуры — борьба с преступностью, как и задача полиции, — неожиданно вступил в разговор глава городского отделения Имперской службы безопасности. — И меня, скажем так, несколько удивляет, что глава полиции защищает бандитов и выражает недовольство тем, что прокуратура решила попытаться навести порядок на рынках.

— Следите за словами! — возмущённо воскликнул начальник полиции. — Я не защищаю преступников! Я лишь высказал мнение, что сейчас не самое удачное время для конфронтации сразу с несколькими преступными группировками.

— А когда будет удачное? — усмехнувшись, поинтересовался Коростылёв, вращая в пальцах ручку. — Когда они весь город под себя подомнут при молчаливом согласии полиции?

— Это слишком серьёзное обвинение! — прошипел полицейский. — И я не оставлю его без ответа!

— И что же вы сделаете? — приподняв бровь, совершенно спокойно уточнил губернатор. — Подадите в отставку?

— Боюсь, отставка грозит не мне, — ответил глава полиции. — И хочу заметить, что меня перевели в Екатеринбург в тот момент, когда уровень преступности в городе уже превышал средние показатели по стране в несколько раз! Так что я всего лишь разгребаю то, что мне досталось. А вот почему город достался мне в таком виде, нужно ещё разобраться.

В кабинете повисла тяжёлая пауза. Полицейский и губернатор буровили руг друга глазами. Глава ИСБ города сидел, нахмурившись, а новый прокурор как ни в чём не бывало улыбнулся и произнёс:

— В общем, я завтра займусь этими проверками.

Квартира Вороновых, Игорь Васильевич Воронов

Я тихо открыл дверь и переступил порог. Со стороны кухни доносились отголоски довольно шумного разговора. И среди голосов отчётливо выделялся мужской: громкий и очень уж знакомый.

Скинув обувь и куртку, я прошёл на кухню и одним взглядом оценил обстановку: мать и мелкая сидели на своих местах, на столе исходили паром кружки с чаем, стоял уже порезанный и почти съеденный торт, а на моём стуле расположился… Орешкин.

— В общем, Игорь так их отделал, что они потом к нему в очередь записывались спарринговать! — закончил речь Гриша. — Такой вот ваш сын, Наталья Вячеславовна! Настоящий герой!

— Он всегда такой был, — заявила мама, покрасневшая от комплиментов, которые исторгал в мою честь Орешкин. — И нам помогал всем, чем мог, и вот за Катю заступался после возвращения. И соседку нашу, Анастасию Александровну, спас после похищения.

— Хорошо, что ты приехал, Гриша, — подхватила мелкая. — А то Игорь — такой молчун, ничего не рассказывал нам об этой своей академии!

Я тут же представил, чего Орешкин мог порассказать матери и сестре, и меня это не особо обрадовало. Оставалось надеяться, что про особо яркие моменты нашей жизни в академии он всё же умолчал.

Войдя на кухню, я резко положил ладонь на плечо Орешкина и произнёс нарочито громким голосом:

— Ваши документы!

Гриша отдёрнулся, оборачиваясь, уставился на меня, тут же расплылся в улыбке и заорал:

— Гарик!

Он в одно движение вскочил из-за стола и, крепко обняв меня, похлопал по спине.

— Чертовски рад тебя видеть! — заявил Орешкин, отстраняясь. — А ты ещё здоровее стал с нашей последней встречи!

— Да ты тоже, смотрю, не забросил тренировки, — отметил я, одобрительно кивая.

— Так, — объявила мама, поднимаясь из-за стола, — Катя, пойдём-ка. Чай мы уже попили, не будем мужчинам мешать общаться. Григорий, спасибо вам, что навестили и рассказали столько интересного. И за вкусный торт! Буду рада видеть вас в гостях.

— И я, и я! — энергично закивала сестра, вставая вслед за матерью.

Они быстро нас покинули, и Гриша тут же мне подмигнул.

— Ну что, Гарик, давай зажжём, а? — предложил он заговорщицким шёпотом. — Я тут справки навёл, есть у вас достойные нашего внимания кабаки. Что скажешь?

И сегодня, наверное, впервые за несколько месяцев, я был с ним согласен. Отдохнуть действительно не мешало.

— Я скажу, пойдём, Орешкин, — кивнул я. — Кстати, тачка красная у подъезда, я так понимаю, твоя?

— Не совсем, — ответил Гриша. — Но тачка — огонь! Сейчас покажу тебе, на что она способна! Идём скорее, брат! Нас ждут женщины с низкой социальной ответственностью и высокой ценой! И много вкусного алкоголя!

Не то чтобы этот план меня устраивал на все сто процентов, но я оставлял за собой право его немного подкорректировать. Мы покинули кухню, вышли в коридор, там, одевшись, я выпустил Гришу из квартиры, после чего крикнул:

— Мам, меня дома до утра не будет! А возможно, и до вечера!

И, выйдя в подъезд, я закрыл за собой дверь.