Погибель серебряной пустоши

Глава 5

После исчезновения Адрианы и Мельгаза с поля битвы, Королевство Тамирия и Царство Демонов не понимая, как действовать дальше, решили остановить войну и сесть за стол переговоров. Они пришли к соглашению о заморозке конфликта. Советник, Мирдиас, предоставил секретарю, Эшу, бумаги, указывающие на причастность Педрагона к подготовке вторжения и полный захват Королевства. За белым столом, символом нейтралитета, генералы двух враждующих государств сидели друг напротив друга. Каждая сторона признала, что конфликт был раздут третьими силами. Представители Тамирии заверили, что не имели никакого союза с Империей…

В этот момент где-то за гранью реальности, в зале, скрытом от людских глаз, три фигуры наблюдали за событиями через хрустальные сферы. Богиня Черного Солнца с задумчивым взглядом рассматривала развитие событий, касающихся Клейна, мальчика, а также исчезнувших Адрианы и Мельгаза. Бог Белесого Солнца, облокотившись на трон, усмехался, едва ли скрывая свою равнодушную легкость. А Извечный Путешественник, возникнув в тени, тихо подошел к ним. Его взгляд метнулся от одной сферы к другой, оценивая игру судьбы, развернувшуюся на земле.

— «Дария, скажи мне, для чего избрала этого мужчину как агента судьбы? Он же простой человек, которого тоже бы ждала участь когда-нибудь умереть в бою или от болезни…» — Валент бросил на свою сестру насмешливый взгляд, откинувшись на троне, словно его ничто не могло взволновать.

— «Мой беспечный брат, ответь на милость, какие обязанности на тебя были возложены нашим отцом? — парировала гневно Богиня Черного Солнца. — И что ты сделал? Развратил людской род. Вместо того, чтобы поддерживать баланс и вести людей к свету, ты сделал их рабами своих амбиций. Ты даровал им силу, но только ради того, чтобы они пали перед тобой на колени, в мольбах и страхе. И как обычно мне нужно подчищать за тобой!»

— «В смысле развратил их? Ха! Я им даровал силу противостоять опасностям, что стали они поклоняться мне. Сижу просто, иногда отвечаю на их мольбы и поглощаю прану с их молитв. Не жизнь, а сказка!» — вальяжно расслабился на троне Бог Белесого Солнца, рассмеявшись, как будто её обвинения не имели для него значения.

— «И пока ты погружаешься в свои развлечения, хаос разрастается, как болезнь, — резко ответила Дария. — Моральные границы размыты, жадность и тщеславие правят умами. А ты только подливал масла в огонь, давая им силу без всякой ответственности!»

Она наклонилась вперёд, её голос стал опасно тихим: «Этот мир может рухнуть, Валент, из-за твоей легкомысленности. И я буду той, кто его спасёт!»

Извечный Путешественник, сидевший в тени с кружкой чая в руках, наблюдал за их перепалкой, не вмешиваясь. С каждой минутой его улыбка становилась всё шире, словно предвкушая, что будет дальше. И наконец он решил внести свою лепту показывая хрустальный шар, на котором изображалось путешествие Клейна.

Извечный Путешественник допил свой чай, задумчиво посмотрев на пустую чашку, как будто в ней была вся суть мира. Затем он встал, оставив её на столе, и с лёгкой улыбкой посмотрел на своих божественных собеседников, Дария всё ещё кипела гневом, а Валент лениво отмахивался от её слов.

— «Дамы и господа! — начал он, его голос был тихим, но в нём слышалась вечная мудрость тех, кто видел и пережил больше, чем можно представить. — Вам двоим легко спорить, ведь каждый из вас видит мир лишь через призму своей силы. Дария, ты поглощена тьмой и чувством долга, что заставляет тебя спасать этот мир от самого себя. Валент, ты наслаждаешься жизнью, которая пылает светом и свободой, но не задумываешься, что за каждым светом есть тень. Однако…»

Он сделал паузу, его глаза блеснули таинственным светом, словно он готовился задать вопрос, ответ на который был известен только ему. Извечный путешественник лишь усмехнулся и нахмурился.

— «Что вы оба будете делать, когда наступит Погибель серебряной пустоши? — его слова повисли в воздухе, словно гром среди тишины. — Когда огонь поглотит всё живое, когда тьма и свет сойдутся в последнем танце, когда мир погрузится в хаос, а души станут прахом, что вы сделаете? Будете ли вы всё так же спорить о том, кто прав, и кто виноват? Или же, наконец, поймёте, что ваш спор не имеет смысла?»

Дария задумалась, её взгляд затуманился мрачными мыслями, а Валент, хоть и пытался сохранить свою беспечность и праздный вид, но был слегка напряжён.

— «Ритуал… — продолжил Путешественник, его глаза замерцали в свете их божественной ауры. — Это не просто уничтожение. Это перерождение. Но что именно родится из этого праха? Решать вам. Или, возможно, уже поздно?»

Он усмехнулся, словно зная что-то, чего они ещё не могли понять. Извечный путешественник наполнил чашку ароматным бархатным чаем, ставя на центр пьедестала хрустальный шар.

— «Ну что ж, а пока вы размышляете, позвольте мне предложить кое-что более интересное. Пусть ваши разногласия останутся в стороне на мгновение, ведь впереди путь Клейна. Вы ведь не хотите упустить то, что готовит судьба для вашего избранника, не так ли?»

Путешественник поднял руку, и в воздухе возник образ Клейна, тёмные очертания его судьбы ещё не до конца определены, но в них уже намечались важные события.

— «Я думаю, будет интереснее, если вы продолжите следить за его действиями. Ведь его путь приведёт к развязке, которую никто из вас не предвидел».

С этими словами Путешественник исчез так же внезапно, как и появился, оставив за собой лёгкий ветер, словно только что промелькнула тень.

— «А я… пожалуй, отправлюсь на другую сцену этого спектакля. Война стихийных эльфов против тёмных, довольно занятное зрелище. Мне любопытно, как они решат свои судьбы», — его голос эхом разлетелся в пустоте, когда он покинул мир богов, отправившись наблюдать за борьбой стихий, скрытый от божественных глаз.

Дария встала с своего трона и взяв некоторые свитки, удалилась из пространства. Валент же продолжил сидеть на своем теплом месте и смотреть в хрустальный шар.

Тем временем Клейн и его спутники шли по дороге на юг мимо мирных полей. Он помнил на карте был портовый городок. Мальчик шел рядом с ним, неся с собой небольшой вещмешок. Адриана держалась за руку с Мельгазоном в человеческом обличии. Путь был долгим, и спутники уже начали уставать. Мельгазон украдкой посмотрел на неё. В его глазах светилось что-то большее, чем просто любовь — это было признание, что всё, через что они прошли, не было напрасным. Адриана, её длинные светлые волосы развевались на ветру, любовалась открывшимися просторами. Их союз был благословлен богами, и в этом мире, где всё кажется зыбким и непостоянным, он наконец чувствовал себя по-настоящему счастливым. Легкий ветерок шевелил его волосы, а тёмные мысли об оставленном царстве демонов, на мгновение, ушли куда-то на задний план. В этот миг ему казалось, что весь мир создан только для них двоих.

Мальчик, что шёл рядом с ними, оглядывал полевые цветы с таким же благоговением, как и открывающиеся перед ними горизонты. Его маленький вещмешок казался лёгким, как и его мысли. Иногда он поднимал взгляд на Клейна, его верного наставника и защитника, который, казалось, видел всё на шаг вперёд.

— «Здесь, — тихо сказал Клейн, остановившись у небольшого холма, под которым раскинулось уютное поле. — Здесь мы разобьём лагерь.»

Он сделал шаг в сторону, чтобы показать место, идеально подходящее для отдыха. Мальчик кивнул и стал распаковывать свой вещмешок, готовясь развести огонь. Мельгазон и Адриана сели рядом на траву, наслаждаясь тишиной, пока Клейн продолжал своё невидимое дозорное бдение.

— «Клейн, ты всегда так насторожен?» — тихо спросила Адриана, поглядывая на рыцаря.

Тот медленно повернулся к ней, на мгновение задержав взгляд на лицах своих спутников. Его золотистые глаза были полны спокойной решимости, словно не существовало ничего, что могло бы заставить его ослабить свою бдительность.

— «Я не могу себе позволить расслабиться. Не в такое время. Не после всего, что произошло», — ответил он, его голос был серьёзен и твёрд, как сталь его доспехов.

Адриана и Мельгазон обменялись взглядами, осознавая, что Клейн несёт груз, который они не могли разделить с ним. Но даже в этом мраке, что окружал его, они чувствовали связь, которая объединяла их всех. Этот путь был их общим, и вместе они могли справиться с любыми вызовами.

Тишина спустилась на лагерь, как и заходящее белесое солнце. Луна медленно поднималась, показывая красоту звездного неба. Темный рыцарь и мальчик сидели возле костра.

— «Клейн, может ты нам представишь своего ученика?» — ненавязчиво спросила Адриана, легонько поглаживая волосы Мельгаза.

Темный рыцарь поднял взгляд на женщину. Он немного задумался, но мальчик поднялся с поверхности травы и ответил, немного робко: «М-меня зовут Америн Хамир, н-наставник спас меня от солдат храма Белесого солнца Румдиля!» После этого он вспомнил, что было в ту ночь. Тело Америна задрожало, соленые капли слез потекли по его юному личику Клейн слегка напрягся, его рука, защищённая холодной чёрной бронёй, осторожно опустилась на плечо мальчика. В этот момент он ощущал всю тяжесть ответственности за него, за его судьбу, за тот мир, в который он снова вошёл. Он знал, что этот ребёнок был «ядром перемен», тем, кого он должен был защитить любой ценой. Мальчик не заслуживал таких страданий.

Адриана была в лёгком шоке, наблюдая за этой сценой. Она подошла ближе, присела перед Клейном и Америном, и, уловив страдание мальчика, тихо спросила:

— «Почему он плачет, Клейн? Что случилось в ту ночь?»

Темный рыцарь вздохнул, его грудь поднялась тяжело, как будто воздух стал густым и плотным. Он не сразу ответил. Ему понадобилось время, чтобы собрать мысли. Слова, которые предстояло произнести, казались ножом, который не только режет душу, но и обнажает кровоточащие раны прошлого.

— «Я прибыл в Румдиль, надеясь найти мальчика, который был ключом к грядущим переменам. Но когда я нашёл его, город уже был охвачен хаосом. Солдаты храма Белесого солнца уничтожали всё, что шло против их воли. Они не просто преследовали тех, кто осмелился сопротивляться, они выжигали саму жизнь. Мать Америна была первой…»

Америн всхлипнул сильнее, его маленькие пальцы ещё крепче сжали одежду Клейна. Адриана побледнела, её руки невольно дрожали, когда она представляла себе тот ужас, который предстояло услышать.

— «Они не пожалели никого. Ни женщин, ни детей, ни стариков. Эти люди, что называли себя воинами света, были чудовищами в человеческой оболочке. И Америн видел всё. Он потерял всех… И когда я прибыл, было уже поздно. Я смог спасти его только потому, что знал, что он единственная надежда…»

Клейн замолчал, его слова растворились в тишине, но эта тишина была наполнена воспоминаниями о той ночи. Америн продолжал дрожать, его боль была ощутимой и для Адрианы, и для самого Клейна. Этот мальчик был ключом к чему-то большему, и его судьба была связана с их собственными.

— «Я сделал всё, чтобы увести его из этого ада. Но раны, что он получил в ту ночь, — они глубже, чем просто телесные. Он носит их в сердце, и никакое время не сможет их залечить,» — добавил Клейн тихо, как будто каждое слово было признанием собственной вины.

Адриана посмотрела на мальчика, с сочувствием и болью в глазах. Теперь она поняла, почему он так близко держится к Клейну, почему его глаза полны страха, даже когда он просто идёт по полям. Это был не просто ребёнок, это было ядро перемен, и эти перемены уже начали свое разрушительное шествие по миру.

Тем временем Валент сидел и смотрел как Клейн рассказывал историю о спасении мальчика. Бог Белесого Солнца утаил от своей старшей сестры то, что он сотворил. В мире людей кипел хаос, но Валент оставался безмятежным, словно всё происходящее было для него лишь забавной игрой. Его мысли витали далеко за пределами человеческих страданий. Для него судьбы смертных были всего лишь нитями в огромной сети его собственного замысла…

Когда он решил ускорить пророчество, отправив священникам своё Божественное послание, Валент искренне верил, что делает всё правильно. Он видел хаос, поселившийся в людских сердцах, и посчитал, что настало время истребить зло. Но, как часто бывает с богами, его вмешательство не принесло ничего, кроме разрушения.

Солдаты Храма Белесого Солнца, получившие это послание, приняли его слепо как зов к действию. Они истолковали слова Валента как приказ, непоколебимо веря, что именно им предначертано исполнить волю бога. И, вооружённые фанатичной верой, они превратились в машины смерти. В Румдиле они выжигали всё на своём пути, преследуя тех, кто осмеливался сопротивляться или не соглашаться с их идеалами.

В их глазах светилось безумие, вызванное ослепляющим сиянием Белесого Солнца. Те, кого они называли врагами, не имели шанса на спасение. Америн был среди тех, кто стал свидетелем этого ужаса. Он видел, как его мать, первая жертва в их фанатичной охоте, пала под мечами солдат, не успев даже вздохнуть. И так же, как она, многие другие были стерты с лица земли в огненном вихре истребления.

Америн потерял всё. Он видел, как его родной город превращается в пепел, и никто не пришёл на помощь. Даже когда Клейн прибыл в Румдиль, было уже поздно. Город был уничтожен, и лишь чудом Клейн смог спасти мальчика, зная, что он — ключ к чему-то большему, чем просто спасение одной жизни.

Но, несмотря на всё это, Валент продолжал беспечно смотреть на своих верных подданных. Их жизни были для него всего лишь фигурами на шахматной доске, и каждая из них была разменной монетой в его большой игре. Он наслаждался тем, как они следовали его воле, не понимая, что сам он был тем, кто провоцировал хаос, который они пытались уничтожить. Валента веселили море крови и крики его последователей, готовые отдать жизнь за милость Бога…

Тем временем Мельгазон, который на момент рассказа Клейна отошел справить нужду, наблюдал за лагерем с дальнего конца, вдруг услышал шуршание в кустах неподалёку. Его чуткие уши улавливали малейшие звуки, а инстинкты демона предупреждали о возможной опасности. Он молча направился в сторону шума, движимый уверенностью и внутренней готовностью к бою.

Подойдя ближе, он заметил несколько фигур, притаившихся за кустами. Они выглядели как обычные бандиты. Грязные, плохо вооружённые, но не менее опасные для тех, кто не ожидал нападения. Однако Мельгазон был не из тех, кого можно застать врасплох.

Бандиты даже не успели осознать, что их ожидает неприятная участь, как Мельгазон обратившись в демона молниеносно атаковал бродяг. Его движения были быстрыми и безжалостными. Он не дал им времени поднять оружие или закричать, резким и точным ударом обезвредив каждого. Кровь бандитов полилась на землю, едва окропив его доспехи.

Когда всё было закончено, Мельгазон осмотрел тела, ища хоть что-то полезное. Он быстро собрал их пожитки. Несколько мешков с продовольствием, немного оружия и несколько монет и вернулся в лагерь. Никто из его спутников не задал ему вопросов, когда он бросил добычу к костру.

Вернувшись в лагерь, он молча бросил добычу к костру. Все уже привыкли к его молчаливым манерам и смертоносным действиям, но Адриана не могла оставаться безучастной.

— «Ты не поранился?» — её голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога.

Мельгазон посмотрел на неё, его лицо было невозмутимым, как всегда, но в глазах мелькнула тень усталости.

— «Нет, всё в порядке, — ответил он, сжимая рукоять меча, который висел у него на боку. — Это были всего лишь мелкие бандиты. Ничего, с чем бы я не справился.»

— «Засада, но не для нас», — тихо произнёс Мельгазон, с лёгкой усмешкой наблюдая за тем, как его спутники начали распределять трофеи.

Клейн молчал, бросив лишь один быстрый взгляд на Мельгазона. Это было напоминанием, что даже здесь, на границе известного мира, опасности подстерегали на каждом шагу. Но их путь продолжался, и впереди ждало нечто гораздо более важное, чем очередная схватка с мелкими бандитами.

Так и прошла красивая ночь. Клейн остаток времени стоял на стреме, так как его новое обличие не требовало сна или еды. Мельгазон спал в обличии человека в обнимку с Адрианой в спальной мешке, которые часто берут с собой путешественники. Мальчик же заснул сидя рядом с костром. Клейн подкладывал иногда дровишки, что всем им было тепло, но сам он не чувствовал огня или холода. В какой-то момент темный рыцарь отошел в чащу леса, откуда вышел к ручейку. Он сел на валун и снял свой шлем, которое скрывало его все еще человеческое постаревшее лицо. Золотистые глаза сверкнули в ответ на звук появления девушки, которая оголенными ножками стояла на поверхности ручья. Клейн, завороженный ее красотой, и белоснежным платьем, встал и пошел в ее сторону.

Вдруг девушка, что смотрела на звезды, хихикнула и нежно сказала: «Дорогой, помнишь ли ты этот наряд? Я была такой счастливой тогда!»

Темный рыцарь встал за ней и просто обнял нежно её: «Конечно, каждый фрагмент этого события! Моя любимая Дария!»

Она повернулась к нему и спросила: «Милый, столько времени минуло, ты так постарел… Клейн, ты же помнишь, что наша годовщина? Поэтому подари мне танец под этим звездным небом…»

Клейн посмотрел на свою жену, её облик был столь же прекрасен, как и в день их свадьбы. Белоснежное платье, в котором она стояла на воде, светилось мягким, почти магическим сиянием под лунным светом. В её глазах отражались звезды, и время, казалось, остановилось для них обоих. Дария сделала шаг назад, улыбаясь ему, и её лёгкие движения напоминали танец ветра на воде. Её босые ноги не касались поверхности ручья, она словно парила над ним, легкая и грациозная, как воспоминание о том, что было когда-то.

Клейн, всё ещё ощущая тяжесть своих доспехов, снял перчатки, как будто хотел прикоснуться к прошлому не железными пальцами, а человеческими руками. Он мягко положил свои грубые, постаревшие руки на талию Дарии, и та начала медленно кружить их обоих в ритме, известном только им двоим. Музыка этой ночи была нематериальна, она звучала в сердцах, как эхо прошлых лет, когда их любовь была живой и полной надежд.

Дария плавно вела его в танце. В её движениях сквозила не только грация жрицы, но и что-то большее, сама суть звёздной ночи и тьмы. Платье кружилось вокруг неё, словно сливаясь с тенями леса, а каждое её прикосновение было наполнено нежностью, напоминанием о тех днях, когда они были счастливы и свободны от судьбы и войны.

— «Ты всегда был таким неуклюжим в танце, — она тихо засмеялась, прижавшись к его груди. — Но я никогда не обращала на это внимания. Ты был моим защитником, моим рыцарем. И ты всегда знал, как сделать меня счастливой».

Клейн молчал, погруженный в тягостные воспоминания. Его золотистые глаза блестели, отражая звезды и тьму, что их окружала. Он знал, что всё это лишь иллюзия, но не мог отпустить это мгновение. Дария была не просто его женой, она была его сердцем, его светом в этой бесконечной тьме, которой он теперь стал частью. И даже если это был всего лишь призрак прошлого, он был готов отдать всё, чтобы продлить этот танец хоть на минуту дольше.

Дария остановилась, её руки нежно опустились на его плечи, а её лицо было так близко к его, что он чувствовал её дыхание.

— «Ты стал другим, мой дорогой, — прошептала она. — Тьма поглотила тебя. Но знай, что я всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Ты — мой рыцарь, и я твоя навеки».

Клейн закрыл глаза, его голос был хриплым, но полным любви.

— «Ты всегда будешь в моём сердце, Дария… Даже если я больше не тот, кем был».

Они стояли, обнявшись под звёздным небом, в окружении шёпота воды и теней леса. Танец был окончен, но это мгновение стало для Клейна последней нитью, связывавшей его с прошлой жизнью. Как только Дария растворилась в ночи, оставив лишь тонкий шлейф её запаха, Клейн остался один, но с новой решимостью в сердце встретиться с ней на Озере Серебряной Пустоши.

Он медленно надел свой шлем, его золотистые глаза снова зажглись в прорезях забрала. Он знал, что впереди его ждут испытания, но память о Дарии. Её тёплый смех, её мягкие прикосновения будут идти с ним, как свет в бесконечной тьме.

На утро Клейн и его спутники отправились дальше. Спустя пять дней пути они достигли портового города, чтобы найти корабль, плывущий на архипелаг Милдстейн. Местный колорит встретил их влажным морским ветром, солёным запахом и шумом корабельных мачт, скрипящих на фоне криков чаек.

Гавань была оживлённой: рыбаки разгружали свои сети, торговцы выкрикивали цены на товары, а матросы громко обсуждали предстоящие рейсы. Клейн оглядел пристани, пытаясь найти подходящий корабль. Адриана и Америн следовали за ним, не отставая, хотя в их взглядах чувствовалась усталость. Лишь Мельгазон был полон сил, что невероятно бесило женщину.

— «Нам нужен корабль, отправляющийся на Милдстейн», — сказал Клейн, обращаясь к местным морякам, но те, услышав название архипелага, только молча качали головами. Архипелаг, известный своими бурными водами и зловещими легендами, не пользовался популярностью среди обычных путников.

И когда надежда на скорый отъезд почти исчезла, к ним подошёл странного вида торговец. Его длинный, затёртый плащ и старомодная шляпа придавали ему вид человека, видевшего много путей и пережившего немало приключений. В руках он держал небольшую повозку с разными диковинными товарами: амулетами, древними картами и зельями.

— «Вы ищете путь на Милдстейн?» — его голос был мягким, но обладал той особой интонацией, которая сразу привлекала внимание.

Клейн пристально взглянул на него, чувствуя, что этот человек не так прост, как может показаться…