Похищение Бет

Глава 39

Сначала Эбби посмотрела в угол зала, на столик, где они обычно сидели. Там расположилась пожилая дама, на остальных трех стульях были разложены ее пакеты с покупками, а на столе лежала горка мелочи. Эбби огляделась и заметила его в другом конце кафе. Она была уверена, что он уже здесь, он всегда приходил первым.

Увидев ее, Гарднер улыбнулся и встал. Эбби прошла через зал и села напротив. Перед ним уже стоял кофе с плиткой шоколада, а ей он заказал апельсиновый сок и скон. В этом смысле они оба были очень предсказуемы.

— Как поживаете? — спросил он, пока она снимала куртку.

— Нормально, — кивнула Эбби. — А вы?

Он пожал плечами.

— Да как всегда.

Эбби занялась намазыванием булочки маслом, а он принялся размешивать сахар в кофе. Молчание было вполне комфортным для обоих, но она все равно жалела, что не может сказать ему чего-то существенного, подбросить какую-то идею. По привычке, от которой уже не могла отказаться, Эбби машинально пощупала карман куртки. Гарднер заметил этот жест. Он знал, что она все время носит эти записки с собой, как своего рода талисман.

— Как Саймон? — спросил он.

— Хорошо, — сказала она. — Он недавно опубликовал несколько своих фотографий… — Ей было неудобно в этом признаться, но она не запомнила, где именно.

Гарднер кивнул с таким видом, будто он впечатлен, но Эбби догадывалась, что на самом деле ему все равно. Иногда она сообщала Саймону какие-то новости насчет Гарднера, и тот реагировал точно так же. Иногда он спрашивал, о чем они с Гарднером говорили, — он не понимал их отношений. И это было нормально, потому что она и сама их не понимала. Все началось через пятнадцать месяцев после пропажи Бет. Пришла отпечатанная на принтере записка, в которой говорилось: «Она счастлива. С ней все о’кей». Эбби отнесла ее Гарднеру, и у следствия появился крохотный, едва заметный просвет надежды после долгих месяцев полной безысходности. Но на бумаге не было никаких отпечатков, никаких следов ДНК. Ничего, что могло бы помочь расследованию. Через год пришла еще одна записка. Точно такая же, как и первая, но отослана она была из другого конца страны. Эбби тогда позвонила Гарднеру и попросила его о встрече в кафе. Она знала, что на этом письме снова ничего не обнаружится, но ей хотелось с кем-то об этом поговорить. Еще через несколько месяцев, когда она увидела девочку, которую приняла за Бет, она снова позвонила Гарднеру. В итоге эти встречи стали регулярными, независимо от наличия или отсутствия каких-либо новостей.

Временами Эбби не хотелось туда идти — когда ей казалось, что вновь возвращаться ни с чем будет уже слишком тяжело. Однако, как правило, она получала удовольствие от их разговоров. С Гарднером ей было легко. Она доверяла ему, могла перед ним открыться. Он и так уже знал ее секреты, знал о ее боли. Она могла рассказать ему все, что угодно. Он был для нее идеальным слушателем, хотя одному Господу известно, какой был толк от всего этого для него самого. Из их бесед она знала о нем совсем немного, и он никогда с ней по-настоящему не откровенничал.

Эбби отхлебнула сок.

— Вчера мне звонила одна журналистка, — сказала она, и Гарднер удивленно поднял на нее глаза.

— Насчет Челси Дейвис? — спросил он, и она кивнула. — Чертовы стервятники, — пробормотал он и уставился в свой кофе.

— Она хотела узнать, что я почувствовала, когда услышала о ее исчезновении. Всколыхнуло ли это мои воспоминания, — сказала Эбби и усмехнулась. Чтобы вспомнить о Бет, ей не нужно было слышать о пропаже еще одной девочки. Она жила с этим каждый божий день.

— И что вы ей ответили? — спросил инспектор, не поднимая глаз. Она понимала, что новое дело не дает ему покоя.

— Ничего, — сказала она, после чего он наконец посмотрел на нее.

— Это самое правильное решение, — сказал он. — Нечего им звонить вам.

Эбби кивнула. Она не стала рассказывать, что сказала ей та журналистка, не хотела причинять ему боль, хотя газеты и так уже взялись разрабатывать эту тему — проводить параллель между Бет и Челси. Оба дела вел Гарднер, и ни одна из девочек не была найдена. Господи, но ведь Челси отсутствовала всего несколько дней! Они не оставляли ему даже шанса. Никто не вспоминал, сколько дел он успешно раскрыл. Виноватого в этом случае они найти не могли, вот и обрушили свои обвинения на Гарднера. Они переключались на всех по очереди. Спустя несколько дней сочувствия после пропажи Бет они взялись за Эбби. Обвинили во всем ее. Раскопали нюансы ее личной жизни и вынесли вердикт, что она была плохой матерью. Потом забыли о них с Бет, чтобы переключиться на кого-то еще. Но сейчас они снова хотели что-то узнать о ней. Ее несчастье могло помочь продать больше газет, так почему бы и нет?

— Но я все равно думала об этом. В том смысле, что если я поговорю с ней, то люди снова вспомнят о Бет, — сказала она, рассеянно толкая пальцем крошку по тарелке. — Это как-то освежит их память.

Гарднер встал.

— Возьму себе еще кофе, — сказал он и направился к стойке.

Лучше бы он промолчал, подумала Эбби. А что, собственно, она рассчитывала от него услышать? Вперед, дай им то, что они хотят! Она понимала, что он, должно быть, читает газеты и знает, что они сомневаются в его компетентности. Но если она им что-то и скажет, это будет сказано в его поддержку. Да, он пока что не нашел Бет. Однако он никогда не прекращал ее искать.