Похвала недругу

ЗАЯ

Как-то прихожу с работы, а жена уже дома, обед готовит. И вижу: затевает что-то вкусное. Хотел спросить, что случилось, но не успел, вскоре само все выяснилось.

— Пусть к нам на лето приедет Зая? — сказала она, вроде как спрашивая, а сама приготовилась к бою на тот случай, если я отвечу отрицательно.

Я ответил не сразу. И вот почему. Знал я этого Заю, это братишка жены, учится он в шестом классе, живет в Ленинграде. Гостей я люблю и всегда рад, когда у нас кто-то бывает, особенно если с ребятами. Весело мне тогда, хочется делать для них что-либо интересное. И приятно, когда видишь, что люди довольны. Но вот Зая… Если для него что и сделаешь, он или не заметит, или примет как должное… Но не в этом главное. Приедет-то он один, а мы с женой каждый день на работе, а за мальчишкой нужен присмотр. За любым нужен, а за Заей — особенный. «Трудно, — думаю, — ему будет у нас. Да и нам с ним…» Но возражать не стал, бесполезно: раз жена спросила, то тут дело давно уже решенное, и меня только ставит в известность. Пожалуй, Зая уже в пути…

— Пусть, — говорю, — только…

— Что «только»? Ты никогда моих родственников не любил…

— Я хотел сказать, что тебе будет тяжело.

— Ничего, справлюсь. Не все ли равно, что за одним ходить, что за двумя?

Под «одним» она подразумевала меня.

— Когда встречать его?

Жена оживилась и ласково сказала:

— Завтра в семь утра.

Ну так я и знал: Зая уже целый день в пути. Зря сказал я слово «только».

Утром в 6 часов мы с женой поехали на вокзал встречать Заю. Из вагона вышел высокий, немного сутулый паренек. «О, да он совсем взрослый! За ним никакого ухода и не нужно», — подумал я и снова пожалел, что сказал слово «только».

Зая был выше меня ростом, как говорят, под коленку ему плюнуть не достанешь. И гнулся, как молодой тростник.

Приехали домой, сели завтракать.

— А колбаса у нас вкуснее, — сказал Зая.

— Возможно…

— И масло в Ленинграде лучше, — продолжал он.

— Может быть, — не возражал я.

— Это у вас сливки? — указал Зая на бутылку. — У нас они белее.

— Значит — лучше, — поторопился я согласиться с дорогим гостем.

— Ваш Жуйск гораздо меньше Ленинграда, — заметил он.

— Что поделаешь?

— Как вы тут живете? Ни Эрмитажа нет…

— Да так вот и живем, принимаем гостей из больших городов. Ты был в Эрмитаже?

— Как же! А помнишь, когда вы к нам приезжали, ты водил меня туда? Я тогда еще совсем маленький был. Сейчас уже ничего не помню, что там показывали нам. Помню только, как мороженое ели в буфете.

— Да, вам хорошо, Эрмитаж есть… — позавидовал я гостю.

— Перестань! — оборвала наш интересный разговор жена. — Ребенок с дороги, а ты к нему с глупыми разговорами — про Эрмитаж.

На другой день жена встала пораньше, приготовила завтрак. Встал и я, спал только один Зая. Раскладушка его стояла посредине комнаты, ноги Заи свешивались на пол.

Мы ходили на цыпочках вокруг Заи, боясь разбудить.

— Пусть спит, он с дороги, — говорила жена.

К девяти нам нужно на работу, а Зая не просыпается. Решили не будить: ведь он с дороги. Оставили записку, ушли.

На следующий день Зая тоже не проснулся до девяти.

— Пусть поспит, — сказала жена, — он еще с дороги.

— Пусть.

На третий день Зая продолжал в том же духе. Жена взглянула на меня, сердито сказала:

— Ну пусть поспит. Жалко тебе? В конце концов, у ребенка каникулы.

— А я что? Пусть.

В час дня мы приходили домой на обед. Зая в это время обычно уже не спал, сидел на диване, читал книгу. Постель была не убрана.

— Олег, — сказал я ему как-то (у Заи было настоящее имя, и я звал его этим именем), — ты бы постель убирал…

— Мальчик приехал в гости и будет работой заниматься? — набросилась на меня жена. — Если тебе трудно, сама справлюсь.

По вечерам Зая требовал греть ему воду — мыть ноги. Я заметил однажды:

— В ванной колонке вода вполне теплая: жара стоит, она нагревается.

Зая не обратил на меня внимания — я ему надоел.

— Олег, ты знаешь, почему тебе дали такое имя?

— Знаю. В честь Олега Кошевого.

— Ну? А ты способен на подвиг? Вот, например, тебя в армию призовут. Кто там тебе будет воду греть?

— Я в армию не пойду: я сторонник мира.

Зая, оказывается, шутник! А у меня почему-то зачесалась ладонь правой руки.

Из дому Зая никуда не выходил, всегда ссылался то на жару, то на пасмурную погоду.

— Ты бы на речку сходил.

— Жарко, — отвечал он, зевая.

— Покупался бы.

— Жарко… Далеко…

— Пять минут всего ходьбы. Вниз спустился — и у речки.

— Да, туда вниз, а обратно на гору. Жарко… Почему вы себе машину не купите?

— А вы?

— У нас денег нет. А у вас их куры не клюют: вдвоем работаете. Мама говорила…

Как-то мы пришли на обед, а Зая все еще спит. Думали, заболел, к нему:

— Заболел?

— Кажется… — простонал он.

— Что с тобой?

— Три раза сегодня терял сознание…

— Боже мой! — воскликнула жена, прикладывая ладонь ко лбу Заи. — Врача надо вызвать.

— Расскажи, Олег, как это было? — попросил я.

— Ну как? Проснулся. Лежу, а потом вдруг постепенно теряю память и мне становится легко-легко и будто куда-то проваливаюсь…

— Это не страшно, — успокоил я его. — У меня тоже так бывает.

— Бывает? — обрадовался он.

— Да. Каждый день. Лягу в постель вечером, полежу немного и вдруг начинаю терять сознание. И до самого утра не прихожу в себя.

Зая улыбнулся, поднялся. А жена обругала меня:

— Не дашь мальчику и похворать.

Решил я изредка вытаскивать Заю на воздух. В субботу пригласил его на рыбалку — пусть, думаю, посмотрит, как и где рыба водится. Согласился он. Поехали.

Забросили удочки, сидим. Не клюет. Тогда мы разбрелись в разные стороны. Я пошел к отмели, Зая — в противоположную сторону. И вдруг на новом месте у меня поплавок затанцевал. Подсек — и удилище согнулось: вытащил полукилограммового карпа!

— Олег! — кричу от радости. — Олег! Скорее сюда!

Отцепил карпа, бросил его в траву, насаживаю наживку, а сам зову, рукой машу. Никакого ответа. Забросил снова, и не успел еще расплыться круг на воде, как поплавок скрылся. Снова карп! Да побольше первого! Тут я потерял всякое терпение — кричу, зову.

Наконец из-за кустов показался Зая. Шел он медленно, не торопясь.

— Ты что — оглох? — напустился я на него. — Слышал, как я звал тебя?

— Слышал, — спокойно сказал он.

— Почему ж не отзывался?

— Мама говорила, громко кричать нельзя, голова может заболеть.

— А почему не шел?

— Так я догадался, что ты поймал, — он подошел к трепыхавшимся в траве карпам, стал смотреть на них, склонив голову. Лицо его было совершенно безразличным.

— Что? — спросил я. — Хороши!

— Вот у нас в гастрономе рыба — разве ж такая! — и он небрежно удочкой потрогал карпов.

Уехал я однажды в командировку в Донбасс. Через неделю возвратился. Намучился. Больше всего намучился от жары. Лето ведь жаркое, сухое, а в Донбассе — особенно душно.

Прихожу домой — встречает меня Зая:

— Уже приехал?

— Приехал, — отвечаю и увидел: на столе лежит половина арбуза — красный, сочный! Первый раз в этом году вижу. «Вот, думаю, сейчас умоюсь и освежусь арбузиком. Это, наверное, мне оставили, знали, что приеду». И так это у меня на душе радостно и легко стало.

Умываюсь. А Зая тем временем подошел к столу, вооружился ножом и давай уничтожать арбуз. Пока я умылся, вытерся, взглянул, а арбуз совсем кончается.

— А в Донбассе еще нет арбузов? — спросил Зая.

— Нет, — говорю.

— О, а тут уже есть! Привезли!

— А я и не видел их еще в этом году.

— О, а я это уже второй ем.

— А я и не пробовал еще…

В ответ Зая отправил себе в рот последний кусочек жарко-красной мякоти и встал, бросив нож на горку корок.

— Олег! — не выдержал я. — Как тебе не стыдно?

— А что? — удивился он.

— Убери корки, ведь мухи разведутся…

Зая нехотя сгреб корки в тарелку и переставил на другой стол.

Вечером пришла жена. Убирая арбузные корки, спросила:

— Ну, как арбуз?

— Хороший! — сказал Зая.

— Хотя бы скибочку оставили, — заметила она.

— Нам самим мало было, — сказал я, — мне, например, тоже не хватило.

— Ничего, завтра еще купим, — сказала жена.

На другой день она оставила деньги, чтобы Зая купил арбуз. Вечером Зая объявил:

— Арбузов не было, купил дыню.

— Дыни уже есть? — удивился я. — Сейчас попробуем, какие они.

— Невкусные, — успокоил меня Зая, и я увидел на столе корки и дынные семена.

Так мы с Заей целое лето ели ягоды, фрукты, арбузы, дыни.

Пришли к нам как-то гости. Сели за стол. И Зая, конечно, с нами. Сидим, разговариваем. И Зая — тоже. Да еще старается, чтобы только его слушали.

Жена подала утку.

— Мне ножку! — крикнул Зая, подскакивая на стуле.

— Олег, успокойся, — не выдержал я. — Ножки пойдут гостям.

— А я у вас гость! — резонно заметил он. — Дома, например, мама при гостях и без гостей всегда ножки отдает мне, потому что я их люблю, — объяснил он мне, наивному человеку.

Я, посрамленный, замолчал.

— Ах, какой ты, Зая, невоспитанный, — возмутилась жена и плюхнула ему на тарелку ножку вместе с полбоком утки.

Решил я устроить Заю в пионерский лагерь: ни разу не был он в лагерях.

Меня пригласили к ребятам в лагерь выступить, и я прихватил с собою Заю. Пусть посмотрит, как отдыхают дети, может, понравится.

И правда, ему понравилось: играл с ребятами в волейбол, баскетбол и другие игры. Смотрел помещения, где ребята спят, играют, мастерят. Вижу — ожил мой Зая, совсем преобразился, на мальчишку стал похож. И лес, и речка, и жизнь ребят — все понравилось ему.

Набегался Зая, проголодался. Пригласили нас в столовую обедать. Суп Зая съел с аппетитом, второе не осилил — много, зато компот выпил весь. Сказал:

— Ух, наелся!

— Понравилось здесь?

— Да.

— Останешься?

— Нет.

— Почему?

— Мама говорит, в пионерском лагере с голоду умрешь.

Уезжал Зая в середине августа. По дороге на вокзал жена поинтересовалась:

— Понравилось тебе у нас?

— Скучно, — сказал он. — Газа у вас нет. А на газу знаешь как курица проваривается!

Стоя на площадке вагона, обратился ко мне:

— Учительница задание давала — написать, как лето провели. Ты бы написал за меня?

Поезд ушел. Жена вскинула на меня глаза:

— Ну?

— Что?

— Уехал. Рад?..

Я пожал плечами: чему ж мне радоваться? Будто Зая на следующее лето приедет другим.

А вот над его предложением — описать, как он лето провел, — задумался. Может быть, стоит написать?

И написал.

Авось кому-нибудь пойдет на пользу.