Похвала недругу

Ей-ей, не лукавлю, воистину воздаю хвалу врагам своим, ибо они, только они и никто более, настоящие, искренние и бескорыстные помощники мои и лучшие читатели книг моих.

Знаю наперед: прочитав это откровение, какой-нибудь скептик поморщится и скажет: «Ерунда какая-то… Таковыми могут быть только друзья!»

Друзья?! Нет, дорогой скептик! Нет, нет и нет! Тысячу раз нет.

Но давайте без эмоций, давайте разберемся в этом деле спокойно. Ведь давно известно: все познается в сравнении. Вот и займемся сравнениями.

Скажите, ваши друзья когда-нибудь покупали книги, написанные вами? Нет. Мои друзья тоже никогда не покупают моих. Они ждут авторских экземпляров с дарственной надписью. И я, изучив их повадки, закупаю для них сотню-другую своих книг и аккуратно рассылаю. После выхода книги у меня всегда наступает страда такая: надписываю, упаковываю, клею марки, ношу на почту. А на почте удивляются: «От какого учреждения вы носите бандероли? Нужно составить опись». Я пытаюсь объяснить, что я не учреждение, а всего лишь автор этой книги. Но меня не понимают и больше четырех бандеролей из одних моих рук не принимают. Однако я настойчив: занимаю очередь снова или прихожу на другой день. С трудом, но разошлю всем — по списку, чтобы не забыть кого. Обида ведь будет! Разошлю и жду ответов, хотя заранее знаю, что легче дождаться оттепели на крещенской неделе, чем ответа от друзей.

Недруг же в этом случае поступает куда благороднее. Выхода моей книги он ждет, как не ждут тайного свидания с любимой женщиной, а поступления ее в магазин он стережет, как модницы не стерегут импортных сапожек на высокой платформе. К прилавку за моей книгой недруг рвется, словно спортсмен к финишной ленточке, и на свои кровные деньги покупает сразу несколько экземпляров! Другие покупатели, видя такое, тут же выстраиваются в очередь, производят запись, нумеруют друг друга и кричат продавцу: «Больше двух экземпляров в одни руки не давать!»

Через полчаса книга распродана, она стала дефицитом. Кто из авторов об этом не мечтает? Каждый! А удостаивается такой участи только тот, у кого есть настоящий недруг.

Кроме того, купив книгу, недруг никогда не уподобляется закадычному другу — он не молчит, он любым способом дает тебе знать, что творение твое у него в руках име-е-ется…

Ну, так кому, скажите, мне петь хвалу?

Но пойдемте дальше и возьмем следующий этап. Получив книгу, друг, думаете, тут же принимается за чтение твоего опуса? Как бы не так! Хорошо, если он полистает книгу, картинки посмотрит, корешок помнет — сравнит со своим изданием, — чаще же всего он, не глядя, сунет ее на полку и забудет. Случись нужда в ней — и не найдет потом.

Недруг же и тут поступает несравнимо энергичнее и заинтересованнее: он обязательно прочитает книгу. Да не раз и, может, даже и не два. Сперва он читает ее с начала до конца, потом — с конца до начала, особо понравившиеся ему места он заучивает наизусть или выписывает на чистый лист бумаги. А чтение с карандашом в руках я считаю особенно похвальным в его действиях. Свой карандаш недруг никогда не жалеет, он, как прилежный ученик в своей тетрадке по правописанию, делает в книге подчеркивания, отчеркивания — прямыми, волнистыми, двойными, тройными линиями. А на полях оставляет значки, знаки — вопросительные, восклицательные, галочки, черточки, плюсы, минусы… А сколько заметок сделает — не счесть!

Боже ты мой, плакать хочется от умиления: ну кто еще проявит такую дотошную заинтересованность в твоем труде? Только он! Исполосует книгу — живого места на ней не оставит! Уверяю вас, так не полосует ремнем и самый строгий папаша свое любимое, но непослушное чадо.

Да что говорить! Сравнениям нет конца, и все они не в пользу друзей. Но для убедительности приведу еще одно.

Скажите, многие из писателей могут похвастаться, что, получив его книгу, друг его тут же сел и стал писать о ней свой отзыв, пусть не в газету, не в журнал, а просто в письме кому-то из своих друзей? Нет, далеко не многие могут этим похвастаться.

А недруг и тут оказывается на высоте. Он обслужит тебя в этом смысле наилучшим образом. Устроит настоящий сервис! Просто не недруг, а самая настоящая палочка-выручалочка! Он не поленится, не посчитается ни со временем, ни с трудом (да ему и труд-то этот не в труд, а в радость!) — обязательно напишет статью о твоей книге. Напишет обстоятельно, подробно, растерзает бедную книжку с чувством такой ярости, с какой и цепной кобель не терзает брошенную в него палку. После этого я только и молю: «Господи, помоги моему недругу — пусть напечатают его статью». Ибо чем скандальнее статья, тем лучше: после нее автору слава, а книге — известность. Кто же этого не знает? Недаром некоторых хлебом не корми, а только напечатай о них скандальную статью.

Но, к сожалению, у нас пресса деликатная, и недругу не всегда удается найти для своей статьи печатный орган.

Однако, вы думаете, мой неутомимый недруг после этого складывает руки? Отнюдь! Это же вам не друг какой-нибудь, а настоящий недруг. После неудачи с публикацией он размножает статью свою во множестве экземпляров и вместе с книгами рассылает ее в разные организации: в комитет по печати, в профком, в ЖЭК, где я живу, в поликлинику Литфонда, в издательство… Не забывает он и меня: пришлет и мне мою книгу со своими пометками.

Ну, разве не забота о ближнем, разве не труженик?

После этого меня приглашает директор издательства и показывает многочисленные статьи недруга: ведь все организации переслали их в издательство для принятия мер.

— Что будем делать? — спрашивает обескураженный директор.

— Как что? Надо реагировать на сигнал.

— Каким образом? — вздымает он руки к потолку.

— Очень просто. Запланируйте мою книгу к переизданию в доработанном и исправленном виде. Доработать же ее мне — раз плюнуть; мой недруг все промахи подчеркнул: на двадцатой странице трижды повторяется слово «который» — я сведу его до минимума, на тридцатой слово «дурак» заменю на «глупец» и так далее.

Директор, довольный, улыбается и вписывает мою книгу в план переизданий.

Ну скажите, как мне после этого не благодарить своего недруга? Попробуйте добиться переиздания с помощью друзей. Дудки. Никто не поможет, только он, он, мой верный, неотступный и неутомимый недруг.

Верно сказал один восточный мудрец: друзей берегите, а недругов лелейте. Воистину так. Ибо они, выражаясь языком натуралистов, являются биологическими санитарами в твоей работе, подобно хищникам в живой природе. Ведь теперь уже определенно установлено, что все хищные звери — лучшие друзья тех животных, которых они пожирают. Например, научно доказано: современный волк ни за что не станет есть здоровую овцу, если даже она и попадет ему в лапы. Выплюнет, поморщившись, и побежит ловить больную.

Так и недруг. Он — врач, он — исцелитель. Лечит меня в частности и общество — в целом.

Хвала тебе, мой Недруг!

* * *

Хвала-то хвала… А как же быть с друзьями? Не обидятся ли они за эту «Похвалу»?

Пожалуй, кое-кто обидится.

Ну, что же… Обидевшийся друг перейдет в число недругов — и тогда уж он наверняка прочитает мои книжки. А лишний читатель — это тоже находка.

Так что все-таки хвала тебе, мой Недруг! Тебе, и никому больше!