- С Новым годом, Джон.


- Как ты думаешь, ты еще ее увидишь?


Ничего не ответив на настойчивые расспросы, Шерлок взмахнул смычком, на мгновение встретившись взглядом с тем, кому запрещено было говорить о своих чувствах, и заиграл трогательную мелодию, предпочитая общаться языком музыки.


Имеющий сердце – услышит.


Риджент-стрит сияла яркими огнями витрин и гирлянд, разноцветные отблески которых плясали на лицах прохожих. Женщина в меховом манто остановилась посреди улицы и вытащила из кармана завибрировавший телефон. Она улыбнулась своим мыслям и лаконичному сообщению: «С новым годом!», понимая, что договор вступил в действие.


========== Глава 23 ==========

Утренний сонный Кенсингтон встретил Шерлока мерцанием уличных фонарей и сыплющейся с белёсого неба ледяной крупой. Мелкие колкие снежинки оседали на пальто, горстями летели в лицо и царапали щёки, пока он, подняв воротник, расплачивался с таксистом. Осыпаемый снегом, Шерлок уже не раз пожалел, что так быстро вышел из салона машины.


Пока он препирался с таксистом, который никак не мог отсчитать сдачу, Холмс чуть не пропустил, как ворота с тихим лязгом открылись и выпустили с территории серебристую Хонду. «Что в такую рань здесь забыл Лестрейд?» - Шерлок удивлённо посмотрел на знакомый номер удаляющейся машины.


Створки узорчатых ворот медленно стали закрываться, и Шерлок, недолго думая и плюнув на деньги, проскользнул между ними.


Последний раз он был здесь летом, когда дом утопал в зелени и обилии цветочных клумб. Теперь он шагал по дорожке среди облетевших кустов, подмёрзший за ночь гравий приятно хрустел под ногами.

На втором этаже светилось окно кабинета, а значит, брат работал с документами.


Шерлок прибавил шагу — утренний мороз ощутимо прихватывал щёки и пробирал до костей.

Поправив драгоценную ношу, оттягивающую внутренний карман пальто, он открыл дверь.


Майкрофт, облачённый не в привычный костюм-тройку, а в домашние брюки и водолазку, перебирал бумаги. Он как раз поставил последнюю подпись и поднял голову, услышав звук открывающейся двери кабинета:

- Чем обязан твоему визиту, Шерлок?


Холмс-младший не стесняясь уселся в кресло, оглядел комнату и ответил вопросом на вопрос:

- Почему ты не в палате лордов или где еще ты должен находиться ? - Майкрофт неопределённо пожал плечами, показав бумаги в руках.


- Выдалась возможность поработать дома.


Шерлок прищурился.


В обстановке что-то неуловимо изменилось. Книг на полке стало чуть больше, особенно выделялись несколько потрёпанных тёмно-зелёных томов с потёртым золотым тиснением. Если память не подводила, Майкрофт не слишком-то жаловал Вальтера Скотта, находя его видении истории слишком утопичным. Кусочки мозаики — новые книги; замеченные в прихожей спортивные ботинки, на размер больше чем у брата; ещё один зонт — наконец сложились в общую картинку.


- И как Грегу живётся в твоей золотой клетке?


На мгновение Майкрофт скривился, но тут же взял себя в руки:

- Судя по тому, как твой доктор меняет одну девушку за другой, ты смелости не набрался даже на признание, - Майкрофт отложил бумаги и всем видом показал, что поддерживать эту тему он не намерен.


Нужно было признать: старший брат достойно отразил атаку, и этот укол вышел особенно болезненным. Шерлок насупился и преувеличенно-любезно спросил:

- Не предложишь мне чаю?


- Где находится кухня, ты и сам знаешь, - с этими словами Майкрофт открыл новую папку и углубился в чтение.


Довольный Шерлок объявился в кабинете минут через десять.


- Что, Грегори не пришёлся по вкусу твой фарфор?


Майкрофт поднял голову от бумаг и увидел, как брат отпивает чай из уродливой кружки с надписью «Убью за пончик». Грег и правда сообщил, что пить из полупрозрачных фарфоровых чашек ему неудобно, поэтому вместе с книгами, зубной щёткой и минимальным количеством одежды он привёз эту кружку — подарок Салли. На фаянсовом боку плясали мультяшные пончики различных размеров и цветов. Первый раз увидев этот кошмар, Майкрофт только вздохнул и с тех пор иногда лично заглядывал на кухню, чтобы затолкать её подальше в посудный шкаф. Увы, Грегори, как хорошая ищейка, отыскивал кружку моментально.


Шерлок усмехнулся, глядя на брата и сделал ещё глоток.


- Ты приехал сюда, чтобы обсудить мою личную жизнь? - Майкрофт строго посмотрел на него поверх папки.

Шерлок покачал головой и запустил руку во внутренний карман пальто, вытаскивая узкий свёрток в грубой бумаге.

- Не твою, братец. Наши, - и положил свёрток перед Майкрофтом.


Старший встал с кресла, наклонился над столом, аккуратно развернул бумагу, откинул промасленную кожу... и понял, что смотрит на нож для жертвоприношений.


- Ты нашел его! - потрясённо воскликнул Майкрофт. - Подумать только... - задумчиво протянул он, - мы с ним ровесники. И такие же древние, - закончил он горько, садясь в кресло. - Как ты его достал?


- Это не я, - пояснил Шерлок, - Она.


- Эта женщина? Удивительно. И сколько тебе пришлось за это выложить? Нет! Не говори мне, - Майкрофт поднял руку, призывая к молчанию. - Я знаю, что эта дамочка ничего просто так не делает.


- Она выполнила свою часть сделки, и я у нее в долгу, - ответил Шерлок, устало опускаясь на кожаный диван, вытягивая длинные ноги. - Не оправдав ожиданий Мориарти, мисс Адлер стала изгоем, ЦРУ и твои «псы» идут по ее следу. Ей нужна защита. Когда она вышла на последнего покупателя, ей не повезло попасть в руки экстремистов на Ближнем востоке.


- Так вот зачем ты просил самолет для полета в Пакистан? - понимающе приподняв брови, брат улыбнулся, а заметив смущение на лице Шерлока, поинтересовался:

- Спасал даму, попавшую в беду? Неужели сантименты?


- Да перестань! - возмущённо отмахнулся Младший.


- Когда же ты перестанешь бояться сильных человеческих эмоций? Признай, ты восхищался ею, иначе не допустил бы столь серьезного промаха с самолетом мертвецов. Ты не мог забыть событий в Кардиффе времен Второй мировой.


- Я больше помнил твою попытку свести счеты с жизнью и оставить меня одного, - гневно парировал Младший. Удар достиг цели — от этого напоминания Старший сник, моментально утратив гордый разворот плеч и прямую осанку.


- Ну... - начал Младший, прерывая неловкую паузу после резких слов, - судя по всему, теперь ты нашел свое счастье.


- Да. Нам хорошо вместе, - Майкрофт постарался сгладить возникшую между ними неловкость. - А ты? Как у вас обстоят дела с доктором? Он все так же открещивается от того, что вы с ним пара? Это уже похоже на навязчивую идею. Может, ему стоит снова посетить психотерапевта?


- Не смей, - категорично отрезал Шерлок. - Пусть живет как хочет! Ты же видел, что стало с его сестрой. - Он отвернулся и тихо добавил:

- Я Джону такого не желаю.


- Хорошо, я не стану вмешиваться, - Майкрофт сочувственно посмотрел на младшего брата.


Шерлок упрямо сжал зубы, не желая делиться своей болью, но не выдержал:

- Рядом со мной опасно. Порой я так увлекаюсь, что забываю, насколько хрупким может быть человеческое тело, - он закрыл глаза, откинул голову на спинку дивана и прошептал исступленно: - Это невыносимо, просто невыносимо, постоянно бояться его потерять.


Старший горько вздохнул. Он отдал бы многое, чтобы брат тоже обрёл хотя бы крупицу счастья, но этот путь Шерлок должен был пройти самостоятельно.


- Помни, скоро это закончится, нужно подождать каких-то несколько месяцев, - мягко уговаривал Майкрофт. - Ни лет, ни столетий, только месяцев. Должен признаться, что и сам жду этого с нетерпением. Через некоторое время у Грега возникнут вопросы по поводу моего возраста, внешности. А я хочу хоть раз прожить с любимым вместе до старости, наслаждаясь каждым мигом смертной жизни.


- А также болезнями, немощью... - иронично добавил Шерлок.


Майкрофт на это только упрямо вздёрнул подбородок.


- Пусть. Но это будет мой выбор, и я сам хочу решать, жить мне или умереть.


Братья замолчали, обдумывая каждый свое самое заветное желание.


- Как думаешь, стоит рассказать им о нашем проклятии? - вдруг спросил Шерлок.


- И напугать до чертиков? - ужаснулся Майкрофт, представив реакцию Грегори. - Нет! Если все получится как надо, нам ничего объяснять не придется. Но если к Джону вернется память... разговора не избежать. Нож будет храниться у тебя?


- Нет, - покачал головой Шерлок. - Оставлю тебе. Джон в последнее время так наловчился прятать мои сигареты и находить любые тайники, что того и гляди наткнется. Будет много лишних вопросов, на которые я не готов дать ответ.


***

«Чёрт бы побрал эти квартальные отчёты. Уволюсь!» - устало подумал инспектор Лестрейд, выруливая на знакомую улицу. Память подкинула лица таких же измученных сотрудников Скотланд-Ярда, особенно Салли, которая сосредоточенно покусывала колпачок ручки и смотрела в одну точку. Гора исписанных бумаг неумолимо росла, и не было этому ни конца, ни края.


«Возьму отгул и высплюсь», - сменил он гнев на милость и остановил машину перед особняком Майкрофта. Узорчатые чугунные ворота начали медленно приоткрываться.


Последние четыре часа Грег действовал на автопилоте — что-то говорил, что-то подписывал, даже влил в себя стакан отвратительного, крепкого кофе из автомата, но разум пребывал вне офисной неразберихи. Оставшиеся связные мысли вращались сначала вокруг мечтаний о мягкой подушке и одеяле, а потом — о любом доступном тихом уголке, в котором его не потревожат хотя бы с четверть часа.


Глаза слипались невыносимо: пытаясь бороться со сном, он так старательно тёр переносицу, мочки ушей и мял шею, что Донован, заглянув с новыми бумагами к нему в кабинет, участливо предложила хорошее противоаллергическое средство и фирму по изготовлению ортопедических подушек. Грег раздосадованно крякнул и от советов отказался.

Он моргнул и очнулся, клюнув носом в руль — двигатель работал, а включённые фары освещали выжидательно распахнутые ворота. Поняв, что на секунду задремал под аккомпанемент бодро урчащего мотора, Грегори не стал медлить и нажал педаль газа, въезжая на территорию особняка.


«Ещё один трудоголик», - ворчливо подумал Лестрейд, бросая взгляд на дом — одиноко светилось окно кабинета Майкрофта. При мысли о Холмсе, который наверняка сейчас просматривает гору рабочих бумаг, в груди стало теплее.


Сил не было даже нагнуться, чтобы развязать шнурки, и Лестрейд стянул дорогущие кожаные ботинки, наступив на пятки. Пусть завтра Майкрофт посмотрит на его небрежно оставленную обувь неодобрительно, но он так устал... Пристроив пальто на вешалку, Грегори медленно поднялся в кабинет Холмса и практически упал в кресло с тихим довольным стоном. Одеревеневшая за трудовой день спина почти перестала ныть. Наконец-то.


- Ты что, так и просидел над бумагами целый день? - спросил он у Майкрофта, который молча разглядывал его, опустив подбородок на сплетённые в замок пальцы.


- Да, если не считать перерывов на завтрак, обед и ужин. Я ждал тебя, но Мария так сердилась, что мне некуда было деваться, она просто настоящий домашний тиран.


Грегори тихо рассмеялся.


Немолодая приземистая испанка, выполнявшая в особняке обязанности экономки, в гневе была страшна — стоило только увидеть, как она сердито мерцает опаловыми глазами! Немота и отсутствие слуха не мешали ей показывать эмоции посредством живой мимики и экспрессивных жестов. Едва появившись в доме Холмса, Грегори завоевал её доверие и с тех пор был на особом положении — Мария тщательно следила за его рационом, готовила любимые блюда и укоризненно сверлила взглядом Майкрофта, если тот не мог убедить Грега нормально позавтракать. Уже спустя неделю сытных ужинов и обедов Лестрейд почувствовал, что поправился как минимум на три фунта, и любимые джинсы это подтверждали некоторой теснотой в талии.


- Твою часть мясного рулета Мария поставила в духовку, чтобы он не остыл.


- Хорошо... - сонно выдохнул Грег и поёрзал в удобном кресле. Он не был уверен, что на ужин останутся силы.


- Грегори... Грег! - раздался над ухом громкий голос. Лестрейд едва не подпрыгнул в кресле, потирая глаза.


- А...что? - над ним возвышался Майкрофт, трясущий его за плечо.


- Ты заснул. Пошли на кухню, я сам накормлю тебя. А то Мария завтра поймет, что ты лег голодным, и всыпет мне по первое число.


Холмс мягко потянул его за руку из кресла и отбуксировал на кухню. Остатки сна слетели с Грега, когда перед ним возникла тарелка с ароматным рулетом и горкой картофельного пюре. Следом на столе появилась маленькая плетёнка с ломтями домашнего хлеба и приборы. Лестрейд втянул носом дразнящий аромат и застонал — рот моментально наполнился слюной, а зверский голод дал о себе знать.


- Тише, не набрасывайся так на мясо, - смешливо бросил Майкрофт, наблюдая, как Грегори старается прожевать кусок побольше и от наслаждения закатывает глаза. Холмс отвернулся, чтобы поставить чайник, а потом продолжил. - Ты урчишь как большой, голодный лев, что целый день гонялся за антилопами и наконец-то поймал одну из них.


- Это... это просто божественно! - воскликнул в своё оправдание Грег, быстро орудуя вилкой.


- Мария будет счастлива узнать об этом, - невозмутимо ответил Майкрофт, но его глаза смеялись.


- Ты хотя бы представляешь, что кроме паршивого кофе у меня в желудке с утра ничего не было?

Дождавшись, когда Грег насытится второй порцией рулета, Холмс пододвинул к нему чашку чая и присел рядом.


- Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.


- О кофе? Я знаю, что много его пью, но это единственный способ держать меня на ногах, особенно когда нагружают по полной.


- Нет, - покачал головой Майкрофт, - о твоих нагрузках. Как ты смотришь на небольшой отпуск, который мы проведем вместе? - последовал осторожный вопрос.


Грегори воодушевился:

- Я бы сказал, что это замечательная идея. Поедем в Уэльс, у меня там есть хороший знакомый, возьмем на прокат его баркас и славно порыбачим. Лучшего отдыха я не представляю.

Холмс посмотрел на размечтавшегося Грегори с затаённым ужасом.


Моментально нарисовалась картинка — он сам, облачённый в бесформенный рыбацкий плащ и высокие, до колен, резиновые сапоги, упрямо ждёт, когда клюнет рыба. Рядом, в качестве моральной поддержки, лежит зонт и банка с мотылём. Сомнительный отдых на проржавевшем баркасе не шёл ни в какое сравнение с картинкой, где он, Майкрофт Холмс, возлежал на шезлонге с коктейльным бокалом, а вдалеке тихо плескалась морская синева. К тому же, Грегори очень пошёл бы загар и шорты.


Майкрофт иронично вскинул брови и покачал головой:


- Вот на баркасе я себя как раз и не представляю. А что насчёт курорта на Средиземноморье? Уединенный отель или, если хочешь — бунгало: солнце, теплое море и хорошее обслуживание. И порыбачить там тоже можно... Почему ты так странно на меня смотришь? - Грег перестал жевать и смотрел на него пристальным нечитаемым взглядом.


- Майкрофт, - вздохнул он, откладывая приборы, - я не хотел начинать этот разговор, но рано или поздно эту тему пришлось бы поднять.


- Какую тему?


- Ты самый умный человек, не считая твоего брата, из всех, кого я знаю... - подошёл к проблеме издалека Грегори.


- Интересное начало, - протянул Майкрофт, когда Грег продолжил фразу:

- ...Но даже ты не понимаешь того, что делаешь.


- Очевидно, действительно не понимаю. - Майкрофт недоумённо посмотрел на ставшего серьезным Грегори. - Что ты хочешь этим сказать?


Грег повертел в пальцах краюшку хлеба и коротко пояснил:

- Мы очень разные.


Начало явно Майкрофту не понравилось, потому что в светлых глазах мелькнуло смятение, сменившееся ледяным спокойствием; казалось, даже температура воздуха упала на пару градусов.

Он расправил плечи, словно был на королевском приёме, и безэмоционально произнёс:


- По-моему, это было ясно с самого начала.


- Нет, я не то хотел сказать... - Грег неопределённо взмахнул рукой, собираясь с мыслями и проклиная себя за неправильно подобранные слова. - У нас с тобой разный социальный статус. Ты ездишь на Бентли, я — довольствуюсь старушкой-Хондой, ты обедаешь в шикарных ресторанах, я на бегу перекусываю фаст-фудом.


С каждым пунктом Грегори нервно отщипывал кусочек хлеба и кидал в опустевшую тарелку:

- Ты отдыхаешь на лучших курортах мира, мне в радость и Уэльс. Это то, чем мы являемся: я — рядовой инспектор полиции, ты — чиновник высшего эшелона.


Майкрофт посмотрел на нервничающего Грега, на тарелку, полную истерзанных хлебных обломков.

- Есть одна очень старая итальянская пословица: «Когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку». Я к тому, что все мы — фигуры на игровом поле жизни и то, чего каждый из нас достигнул, не имеет никакой ценности перед лицом Смерти. Можешь мне верить. Я это точно знаю. Разве это мешает нам быть вместе?


- Нет! - Грег потянулся к Майкрофту и накрыл его ладони своими. - Не злись, но я должен был это сказать. Мне твой образ жизни не по карману, даже если я стану работать сверхурочно и ночевать в Ярде.


- Никто и не говорил о том, что ты должен это оплачивать... - возразил Холмс, но был прерван.


- Так, стоп. А вот сейчас мы и подошли к самой сути. Я живу в твоем доме...


- Я сам предложил тебе переехать, - поспешно вставил Майкрофт. - Здесь намного удобнее, чем в твоей квартире.

Грег вспомнил свою старую ванну с ржавыми потёками, скрипящий на все лады старый паркет, кухоньку, в которой двое взрослых мужчин просто физически не поместились бы, и признал правоту:


- Ладно, с этим согласен. Но твои подарки!


- А с ними-то что не так?


- Майкрофт, они до неприличия дорогие! Всему есть разумный предел. Ну, ладно, насчёт одежды я не имею ничего против, но часы, что ты мне подарил на Новый год! Я даже представить не могу, сколько стоит эта марка!

В доказательство своих слов Грегори отогнул манжет рубашки, показывая стильный Брегет. В свете кухонных ламп блеснул хромированный корпус и шестерёнки, вращающиеся под стеклом.


Майкрофт покосился на часы и пожал плечами:

- Я хотел, чтобы у тебя была вещь, достойная тебя.


- Ага, - согласился Грегори, - а потом я думаю, почему это суперинтендант так странно на меня смотрел, когда распекал на очередном совещании. Когда мы вышли, и Донован посвятила меня в стоимость этого подарка, эквивалентного стоимости приличной машины, я чуть полностью не поседел! А вчера, знаешь, о чём я волновался, когда догнал наркодельца и повалил на землю? Я боялся не руку сломать при падении, а поцарапать или, не дай Бог, сломать эти часы!


Майкрофт тихо рассмеялся, оттаивая.


- Вот уж не думал, что ты так заботишься о моих подарках. Хорошо, я согласен на баркас, рыбалку и всё, что ты мне предложишь.

Грегори удивлённо заморгал, а потом тепло улыбнулся: - Нет уж, поехали на море. Мне одного рыжего солнца мало.


Холод, на несколько томительных секунд воцарившийся между ними, тут же тает от искренних улыбок.

Майкрофт придвигается ближе и ласково проводит по волосам Грегори, перебирая мягкие пряди, отчего Грег жмурится и едва не урчит. Тёплые пальцы круговым движением скользят по виску и ложатся на затылок, массируя чувствительную кожу, посылая приятные щекочущие импульсы. Боком ощущается тёплое сильное тело, и Грегори тянется к нему, к этому теплу, осторожно целуя в самый уголок рта, а Майкрофт с готовностью отвечает. Мягкий тягучий поцелуй становится глубже, и, как только заканчивается воздух в лёгких, Грег отстраняется. Он открывает глаза и сталкивается взглядом с Майкрофтом - обычно светлую радужку затопила чернота расширенных зрачков, а по щекам расползается неровный румянец.


Как они добираются в спальню, Грег не помнит совсем.


Разум туманит близостью, и сквозь этот самый туман иногда всплывают какие-то неважные, ненужные вещи: мелкие пуговицы, в которых путаются пальцы — его или Майкрофта, - лёгкая боль в колене, потому что он не удержал равновесие и зацепил ногой дверной косяк.


Маленький ночник в изголовье едва освещает комнату, отбрасывая на стены мягкие причудливые тени.

Холмс буквально вытряхивает его из одежды, закусывая губы от нетерпения, и при виде такого Майкрофта низ живота сладко тянет, ведь он, Грегори, доводит этого человека с безукоризненным самоконтролем до безумия. Сердце замирает на миг, чтобы тут же пуститься вскачь.


Жадные руки снимают рубашку, скользят по плечам, изучают; они совсем не похожи на женские, но под их лаской Грег готов расплавиться, как восковая свеча от яростного пламени. То, что происходит в этой комнате, вообще не похоже на всё, что он себе воображал: каждый поцелуй, перерастающий в яростную борьбу губ и языков гораздо ярче, каждое объятие — крепче.


А потом Грегори падает на кровать и связные мысли покидают голову, потому что ощущения зашкаливают, простыни холодят распалённое тело, а Майкрофт прижимается, обжигая нестерпимым жаром. Когда Холмс кусает его за шею — легко, чтобы оставить едва заметную цепочку красных отметин, Грегори тихо стонет и зарывается носом в каштановые волосы любовника, вдыхая дурманящий аромат. От него пахнет лёгким горьковатым парфюмом с ноткой полыни и сандала, мускусом и огненным, нестерпимым, невероятным желанием.


- Что же ты со мной делаешь, - благоговейно стонет Грег, когда Майкрофт отрывается от его шеи, скользит губами вниз, и пах обдаёт горячим дыханием. Грегори то жмурится, то распахивает глаза, перед которыми плывут яркие круги, не зная — смотреть или не смотреть, а всё потому, что Майкрофт вбирает его член, и это невероятно. Невыносимо.


Майкрофт раскрепощает его, снимая смущение, стыд, скованность слой за слоем, как шелуху с луковицы, и оставляет в конечном итоге только острое наслаждение. Грег дрожит, утопая в сладостном дурмане, почти достигая оргазма, когда Холмс отстраняется.


От исчезнувшего тепла становится почти физически больно, Лестрейд разочарованно стонет и открывает глаза.

Глаза Майкрофта лихорадочно блестят, обычно тонкие бледные губы налились алым.

- Иди ко мне, - мягко просит Холмс и тянет его за руку, не разрывая пристального взгляда.

Грегори открывается изумительное зрелище — раскинувшийся перед ним Майкрофт выглядит невероятно порочным, но в то же время открытым и честным в своём желании; дымчатые тени окутывают светлую кожу, оттеняют прикрытые ресницы и скулы, придавая загадочность.


«Кто бы мог подумать...»


Лестрейд наслаждается моментом — целует белоснежную кожу живота и плечи, окроплённые щедрыми брызгами веснушек. С упоением гладит грудь, задевая большими пальцами тёмные соски, ласкает нежные стопы, обводит налитую кровью головку, отчего Майкрофт вздрагивает, извивается, сминая в кулаках тонкую ткань простыней. Не выдерживая пытки удовольствием, Холмс нетерпеливо вкладывает в его ладонь тюбик лубриканта и с готовностью обвивает талию Грегори ногами.


Медленно погружаясь во влажную жаркую тесноту, Грег сосредотачивается всеми чувствами на том месте, где их тела сливаются воедино, и замирает.


- ὦ ΄γαθέ! Ἐράσμιος...* - надломлено стонет Майкрофт на неизвестном языке, почти соскальзывая и резко подаваясь обратно. Грегори подхватывает его под ягодицы и вскидывает бёдра навстречу, получая в награду ещё один долгий вибрирующий стон. Фирменная холодная надменность Холмсов слетает с Майкрофта, сменяясь лихорадочными движениями и крупной дрожью.


Лестрейда переполняет опьяняющее ощущение вседозволенности от того, что этот властный, могущественный мужчина раскидывает перед ним ноги, вручая ему и тело, и душу.


Майкрофт Холмс потерял контроль, и это он, Грег, тому причина.

- О, боги, - жалобно стонет Грегори, с исступлением двигаясь всё быстрее и быстрее. Майкрофт под ним, мокрый и раскрасневшийся, почти хрипит на выдохе. В какой-то момент он взмахивает рукой, пытаясь вцепиться в простыню, но промахивается — с прикроватной тумбочки глухо падает светильник и книга. В свете нарастающего удовольствия это маленькое крушение остаётся незамеченным.


Грегори знает, что погруженный в сон особняк насквозь пропитан тишиной, но в их комнате гремит симфония страсти: сердца гулко бухают барабанным боем под аккомпанемент невнятного шелестения, какое могло бы сопровождать песчинки, отсчитывающие конец этой вселенной.


Он успевает накрыть губы Майкрофта своими, прежде чем слепящая вспышка оргазма-сверхновой пронзает их тонкими острыми лучами, и оба вздрагивают в унисон, всё ещё являясь единым целым, неделимым.

Грегори глубоко вздохнул, зарываясь лицом во влажные волосы Майкрофта и улыбнулся. Во всём теле приятно звенела пустота.


- Что это было? Эраз...эрас...ну, ты понял, - поинтересовался Грегори, поглаживая любовника по плечу и ключице. Холмс откатился от него к краю кровати и опустил руку, нашаривая что-то на полу. Искомым предметом оказалась та самая упавшая книга — небольшой томик в дорогом кожаном переплёте. На лицевой стороне золотое тиснение сплеталось в малопонятные чёрточки и закорючки, похожие на пиктограммы.


- Это древнегреческий, «Илиада» Гомера, - пояснил Майкрофт. - А что касается твоего вопроса... Дословно переводится как желанный или...любимый, - последнее слово он шепнул Лестрейду на ухо.

Вызванная этим признанием улыбка оставалась на губах Грегори, даже когда он провалился в сон.


___________________________________

* «Милый! Любимый...» (древнегреч.)

ἐράσμιος - любимый, желанный ex. (τινι Aesch.)


========== Глава 24 ==========

Для Джона Ватсона этот день начался суматошно и безрадостно: пока он пытался дозваться Шерлока к завтраку, яичница сгорела, и кухню наполнил едкий сизый дым. Ликвидируя неудачный завтрак, он неловко пролил на себя кофе, затем выяснилось, что рубашка была последней и пришлось надевать поверх тёплый, чрезмерно греющий джемпер.


Решительно шагнув во влажную дымку лондонского тумана, опутавшую улицы, и сжимая в кулаке забытые ключи, Джон Ватсон никак не мог отделаться от мысли, что он забыл что-то ещё.


Как назло забытой вещью оказался так нужный сегодня зонт — прогноз погоды особо не радовал, и вечером Джон оказался под проливным дождём.


«Так, ещё пара сотен футов, и да здравствует английский чай!» - уговаривал себя Джон, короткими перебежками продвигаясь к Бейкер-стрит. В ботинках противно хлюпало.


Дождь лил с такой силой, будто небесная канцелярия устроила незапланированный второй потоп. Проклиная свою забывчивость и отчаянно желая оказаться в укрытии, Ватсон поднял воротник куртки и уже у самого дома нос к носу столкнулся с Майкрофтом. Над головой Холмса-старшего маячил чёрный купол зонта.


- Джон, - вежливо произнёс Майкрофт и показал кивком на вход в кафе, - я как раз ожидал вас. - Джон на секунду нерешительно помялся, не замечая заливающей за шиворот холодной воды, и шагнул вслед за Холмсом.


Неловкое молчание повисло над столом — Ватсон отогревался горячим чаем, Майкрофт смотрел куда-то выше его плеча, и никто из них не знал, с чего начать разговор. Джон вопросительно посмотрел на Майкрофта, предоставляя ему слово: в конце концов, именно тот ждал этой встречи.


- Я хочу поговорить о Шерлоке, - с какой-то покорной обречённостью произнёс Холмс и начал излагать цель визита. Они впервые говорили о Шерлоке спокойно — Джон не бросался наперерез его защищать, а старший Холмс не давил авторитетом.


Джон не ожидал от разговора ничего хорошего, и его ожидания оправдались, когда Майкрофт подвинул к нему пухлую папку с файлами — в прозрачном пластике болталась кипа бумаг и телефон Этой Женщины, выпотрошенный специалистами. Подсознательно он ждал такого поворота событий, и всё равно, когда Майкрофт произнёс короткое и безликое «Её больше нет», что-то внутри замерло.


- Я прошу вас... просто поговорить с ним, - тихо сказал Майкрофт и посмотрел почти умоляюще, - вы можете рассказать ему любую версию, как сочтёте нужным.

Джон даже и не думал, что Майкрофт Холмс может о чём-то просить.


И он сдался.


Несколько шагов до дома показались вечностью.


***


Джон сел на свою кровать и подтянул к себе колени, обхватив их руками. Какое-то время назад он взволнованно вышагивал по комнате, даже пытался взяться за уборку. Комната уже давно погрузилась в свинцово-серые сумерки, в спину впивалось жёсткое деревянное изголовье кровати, но Джон даже не пытался шевельнуться, чтобы включить свет или принять более удобную позу.


За окном всё еще бушевала непогода, дождевые капли с силой разбивались об оконное стекло. Джон прерывисто вздохнул, словно тяжесть набрякшего неба давила на грудь. По губам скользнула горькая усмешка, когда он подумал о том, как несколько минут назад ему пришлось солгать Шерлоку.


Детектив сидел за микроскопом — сосредоточенный, собранный, смотрел на Джона, ожидая продолжения фразы. Слова не шли с языка, время шло, а Шерлок всё смотрел и смотрел на него пронизывающим взглядом. Представив, как это умиротворённое спокойное лицо исказится от боли, как потемнеют глаза, наполнившись горечью, Джон не смог сказать правду.


«Она... в Америке», - произнесли его губы, потому что лишить Шерлока надежды ещё раз увидеться с этой женщиной, что смогла вывести его из равновесия, было слишком жестоко.

«Пожалуйста», - попросил в ответ Шерлок и протянул открытую ладонь.


И Джон отдал телефон Ирен Адлер — пустой и бесполезный, стараясь не думать, что где-то сейчас лежит такая же пустая, мёртвая оболочка некогда красивого тела. Он лишь хотел смягчить удар, выбирая сладкую ложь, и теперь в груди ворочалось непонятное тяжкое чувство, правда давила, прорывалась наружу жалостью, сочувствием и бесконечной горечью.


Ирен не нравилась ему, но смерти она не заслуживала.


Теперь он с невесёлой усмешкой вспоминал неконтролируемую вспышку раздражения, когда произнес «Хэмиш. Имя для ребенка, если вы решите завести детей».


Что на него тогда нашло? А может, он просто не мог смотреть, как Шерлок, всегда холодный и отстраненный Шерлок с восхищением смотрит на мисс Адлер? Неужели это ревность?


Воспоминание о пребывании этой женщины на Бейкер-стрит отозвалось в груди тупой ноющей болью. Эти двое выглядели совершенно очарованными друг другом — одни только словесные пикировки и намёки мисс Адлер заставляли чувствовать себя лишним. Лишним...


А не этого ли он хотел?


Построить прочные отношения, завести семью, детей, и никаких больше погонь, никаких задержаний и загадок, никакого Шерлока...


Или... НЕ хотел?


Да, с появлением Ирен Адлер монополия на Шерлока Холмса закончилась. Однако, Джону всё-таки нравилось быть причастным к жизни единственного консультирующего детектива, быть его опорой.


Что Эта Женщина значила для Шерлока Холмса?


Он был уверен, что Шерлок не способен на чувства — о, с какой горячностью сегодня он убеждал Майкрофта, что детектив не считает целесообразным страдать от сердечной привязанности. Сейчас ему казалось, что он пытался убедить в этом в первую очередь себя самого.


«Я ему не нужен», - твердил себе Джон, наблюдая за абсолютно спокойным Шерлоком, ни разу не нарушившим их уговор. Это давало решимость двигаться дальше, отметая малейшие сомнения, но отношения с девушками по-прежнему не складывались.


«Я ему не нужен», - уверял себя Джон и собирался на второе, пятое, седьмое свидание, которое заканчивалось всегда одинаково.


«А может быть...», - возникла ещё не оформившаяся мысль, которую он пытался затолкнуть подальше, но было уже поздно.


Джон Ватсон испытывал сожаление, и, скорее всего, отношения к смерти мисс Адлер оно не имело.


***


Решив, что прятаться от Холмса и собственной совести до конца вечера попросту глупо, Джон переоделся в сухую одежду и собрался спуститься на кухню — чай бы ему сейчас не помешал. К его удивлению, на первой лестничной ступеньке обнаружился Шерлок — детектив сидел, опираясь локтями в колени и задумчиво глядел в одну точку. В руках он крутил тот самый злополучный телефон, поглаживая большим пальцем серебристый пластиковый бок.


Отчего-то это невинное прикосновение подняло в душе Джона новую волну раздражения. Чёрт бы побрал этого Холмса с его отсутствующим видом, телефон Адлер, и его, Джона Хэмиша Ватсона, со всеми мыслями и неразберихой в чувствах!...


- Что ты тут делаешь? - выпалил он, чтобы хоть на мгновение заглушить в груди неясное, болезненно-тянущее чувство, от которого хотелось взвыть, которое схлынуло внезапно, стоило лишь Шерлоку мельком посмотреть на него и пожать плечами:

- Я шёл к тебе, но потом передумал.


«Он всё понял».


Джон знал, что его актёрские способности оставляют желать лучшего, и провести Шерлока было практически невозможно, но он не мог сказать ему правду. Щёки обожгло стыдом.

Неловко потоптавшись на месте, Джон тоже сел рядом. Ступенька тихо скрипнула под двойным весом и воцарилась напряжённая тишина.


«Пожалуйста» Шерлока снова возникло в памяти — длинные, чуть дрогнувшие пальцы, доверчиво раскрытая ладонь, спокойный голос. Холмс желал иметь что-то в память об этой женщине, хоть с виду и казался беспристрастным.


Сердце кольнула глупая обида, что теперь не он всецело является объектом пристального внимания Шерлока Холмса.


«Для того, чтобы привлечь такое внимание, ей пришлось умереть», - одёрнул себя Джон, но саднящее ощущение и не думало исчезать.


«Ты сам его оттолкнул», - напомнил он себе, вспоминая мелькнувшее выражение обиды на лице Шерлока, моментально сменившееся равнодушным спокойствием, когда он попросил обо всём забыть. И тогда, и сейчас ему выдалась возможность на мгновение увидеть настоящего Шерлока Холмса, живого и человечного, но Джон с упорством одержимого отрицал любые факты.


Сейчас Джон понимал, что хотел бы повернуть время вспять, и тогда бы он не был столь категоричен.


Джон тяжело вздохнул и повернулся к Шерлоку, чтобы признаться во лжи, но замер, от того, как Холмс смотрел на него.


Взглядов в арсенале Шерлока Холмса было предостаточно.

Полный азарта и восхищения — для нового дела, презрительный «вы-все-идиоты» — для Андерсона. Был тёплый, искрящийся смехом — для миссис Хадсон и её причитаний «Ох, мальчики!», и был взгляд-вызов, посылаемый Ирен Адлер.


Лёгкое недовольство в глазах, когда Джон пытался уговорить его съесть хотя бы половину ужина.


Небрежное любопытство, когда Джон приходил с очередного неудачного свидания.


Взгляд-благодарность — для Джона.


Взгляд «ты-опять-не-замечаешь-очевидного» - для Джона.


Сейчас при взгляде на Джона Ватсона в светлых глазах Шерлока Холмса тихо таяла нежность.


Детектив смотрел на него понимающе, прощая ему ложь, не пытаясь обвинять за то, что Ватсон заботился о его сердце. Губы тронула ободряющая и тёплая улыбка, от которой черты лица Шерлока стали мягче. И, стоило признать, такой Шерлок Холмс нравился Джону, только как сказать об этом — он не знал.


Джон прерывисто вздохнул, осознавая, как на самом деле близко они сидят — касаясь коленями и бедрами, и от этого жара кожа горит в точках соприкосновения, а подрагивающие ладони лежат совсем рядом. Тишина стала оглушительной.


Джон задержал дыхание.


Они сближались медленно и осторожно, словно очарование момента при единственном неверном движении исчезнет безвозвратно.


Джон понимал, что последует, когда их лица окажутся так близко, что можно будет почувствовать смешанное дыхание друг друга; когда он вдохнёт запах Шерлока - тёплой кожи и почти выветрившейся туалетной воды с тонким древесным ароматом. Тело сотрясала дрожь, порождённая неуверенностью и сладким волнующим ожиданием: Джон уже представил, как он коснётся этих мягких губ, дотянется ладонью до твёрдой чуть прохладной щеки...


Резкая трель звонка разрушила хрупкую, почти волшебную тишину. Шерлок замер, едва не задевая его нос своим, и разочарованно выдохнул Джону в губы:

- Один звонок, уверенный — клиент.


Шерлок ушёл открывать дверь, а Джон остался на лестнице наедине со своим смятением.


***


Что именно сподвигло Шерлока на приезд в Дартмур, так и осталось для Джона загадкой — нервный клиент не внушал доверия, а история была странной, больше похожей на сюжет мистического романа. Хотя лично он был рад смене обстановки: ему нравилось рвущееся наружу нетерпение Шерлока, получившего новую загадку (пусть для этого и пришлось открыть Шерлоку тайну, куда он спрятал его сигареты), да и приход ранней весны согревал душу.


Дартмур встретил их величественным спокойствием скал и зелёных холмов, заросших густой травой — после промозглого серого Лондона было приятно оглядеться, посидеть на нагретом солнцем валуне и шелестеть картой, пока Шерлок, словно капитан на носу корабля, обозревал окрестности с высокой скалы.


Сам Дартмур оказались действительно жутковатым местом — густые заросли, из которых торчали обрывки колючей проволоки и щиты “Осторожно, опасная зона”, рассказы местных, мягко говоря, вызывали опасения. Джону не хотелось признаваться, но от всего этого мурашки бегали по коже.


Не самым приятным сюрпризом стал их приезд в местный отель — им досталась одна комната на двоих с двуспальной кроватью, занимавшей половину номера. Поначалу Джон испытывал неловкость по этому поводу, но Шерлок развил такую активную деятельность, что расследование полностью заняло все его мысли.


“Зря мы ввязались в это”, - уже вечером пожалел Джон. На его глазах сидевший у камина Шерлок методично глушил одну порцию виски за другой.


Произошедшее в овраге Дюера просто подкосило детектива — его лицо искажалось то яростью, то отчаянием от того, что доводы и логика сдавали свои позиции фактам. Шерлок изо всех сил пытался дать объяснение увиденному, но тщетно.


- Успокойся, - мягко попросил Джон, - немного сдали нервы, но всё будет хорошо. Немного отказала логика, - попытался он неловко разрядить обстановку. Шерлок едва держал себя в руках.


“Я беспокоюсь о тебе. Невыносимо видеть тебя таким уязвимым и надломленным”, - безмолвно обратился к нему Джон. Хотелось сжать эти трясущиеся руки, успокоить, отогреть. Шерлока колотило, словно в ознобе, а алкоголь нисколько не помогал ни расслабиться, ни согреться.


Лицо детектива исказилось, и он выплюнул гневное:

- С моей головой всё в порядке! Не во мне здесь дело!


На самом деле, внешне грубая фраза содержала совсем другой подтекст, о котором Джон не подозревал. "Мне так нужна твоя поддержка, - обращался к нему Шерлок, - я так устал от одиночества и твоей холодности."


Увидев, как Шерлок смаргивает гневные слёзы, Джон тактично отвернулся.


Любые попытки успокоить Шерлока заканчивались оскорблениями и грубостью, словно Джон говорил не так и совсем не то, что было нужно. Холмс же не пьянел, но с каждым глотком алкоголя становился всё язвительнее; не понижая голоса он громко обсуждал находящихся в комнате постояльцев, а через какое-то время его гнев излился и на Джона.


- У меня нет друзей! - рявкнул Шерлок, пресекая все попытки помочь.


Всего несколько слов ударили Джона в самое сердце.


Внутри чернильным облаком медленно расползалась едкая горечь, в мгновение ока вливаясь в кровь и распространяясь по венам. “Я терпел сколько мог, но всему есть предел”, - говорила в Джоне обида. Он прикрыл глаза, а потом встал, покачнувшись, будто земля под ногами потеряла былую твёрдость.


Джон направился к выходу, не замечая пристального взгляда в спину.

“Как ты можешь называть себя моим другом, когда для меня ТЫ - вся моя жизнь", - говорил этот взгляд, полный невысказанной тоски, но Джон Ватсон уже шагал по улице.


Куда угодно, только подальше отсюда.


***


Джон проснулся, едва начало светать.


Остаток вчерашнего вечера он провёл в местном пабе, флиртуя с доктором Мортимер, психиатром их клиента.


Беседа была интересной, вино — в меру сладким, а сама доктор — очень милой дамой, к тому же она с удовольствием принимала его комплименты, показывая, что у него есть все шансы добиться её расположения. Джон что-то рассказывал, наслаждаясь приятным общением, галантно подливал даме вино.


Джон Ватсон даже и не догадывался, что стал объектом для пристального внимания не только своей собеседницы, с улицы, через окно, за ним наблюдала пара внимательных серо-зеленых глаз, с каждой минутой меняя свой цвет на более темный оттенок.


Наблюдение было непродолжительным — увидев два бокала, винную бутылку и то, как парочка переглядывалась, консультирующий детектив недовольно отвернулся и зашагал прочь.


Шерлок Холмс не подозревал, что шансы Джона испарились мгновенно, стоило доктору Фэркленду, с которым они познакомились на базе Баскервиль, приблизиться к их столику: мужчина намекнул, с ехидным смешком, что знаменитый сыщик и его помощник-доктор живут вместе и в подтверждение своих слов подмигнул опешившей Луизе.


Когда Джон вернулся в номер, Шерлока в комнате не оказалось. Решив, что детектив скоро вернётся, Джон лёг спать. Сон не шёл, несмотря на то, что тело буквально гудело от усталости, в голове крутились смутные обрывки разговоров, событий, разрозненные факты, воспоминания. Всплыло видение, как Шерлок уверенно ведёт машину — длинные пальцы на чёрном пластике руля и внимательный прищур. Джон ворочался с боку на бок, пытаясь хоть немного поспать, но ничего не выходило — обеспокоенность за Шерлока тихо скреблась на задворках сознания, усиливаясь с ходом времени.


Иногда Джон проваливался в полудрёму, но неизменно просыпался и тут же тянулся ко второй половине кровати. Кровать пустовала, а Шерлок так и не вернулся.

Под конец, измученный ожиданием, Джон Ватсон провалился в сон, чтобы проснуться на рассвете невероятно уставшим.


Поплескав в лицо холодной водой и влив в себя кружку кофе, Джон отправился по окрестностям — обошёл тихие улочки и остановился у церкви. Разглядывая старый камень покосившихся и порядочно изъеденных временем могил, он даже и не заметил, как на горизонте показался Шерлок.


“Слава Богу, никуда не вляпался”, - Джон бросил на детектива короткий взгляд, удостоверившись, что тот в порядке, и снова уставился в сторону.


- Ну, как, ты разобрался с той азбукой Морзе? - невозмутимо спросил Шерлок.


- Нет, - отрезал Джон и стал двигаться вдоль церковной стены. Шерлок шел следом.


- Как на счет Луизы Мортимер, продвинулся с ней?


- Нет.


- Жаль. Ну хоть какую-то информацию от нее получил?


- Нет. Ты шутишь? - возмущённо спросил Джон, остановившись, чтобы смерить гневным взглядом своего собеседника.


- Хотел немного растопить лед, - пожал плечами Холмс и слегка улыбнулся.


- Шутки тебе не к лицу. Холодность тебе идёт больше, - Джон снова двинулся дальше по тропинке.


- Джон…


Шерлок подошёл ближе, обеспокоенно вглядываясь в его глаза. Джон отстранился и покачал головой.


- Все в порядке.


- Джон, постой, то, что я вчера сказал, это все правда. У меня был приступ паники, я не мог поверить в то, что видел.


- Да, я помню, - едко прокомментировал его оправдания Джон, - Шерлок Холмс впервые в жизни испугался. - Он не хотел грубить, но в нём всё ещё говорила обида. Не желая продолжать этот неприятный разговор, Джон развернулся и хотел было уйти, как Шерлок сделал шаг вперёд и вцепился в его рукав:


- Да послушай ты, - сильные пальцы крепко держали его руку, - у меня действительно нет друзей.


- Я это понял еще вчера, - холодно бросил Джон и потянул руку к себе, но Шерлок не ослаблял хватку. Наоборот, Холмс приблизился вплотную, заполняя собой всё личное пространство: их лица оказались совсем рядом, пусть Джону и пришлось запрокинуть голову. Можно было почувствовать, как дыхание Шерлока теплом оседает на его щеке.


- Джон, - мягко протянул Шерлок, не разрывая зрительного контакта, - есть только ОДИН.


А потом... Шерлок поцеловал его.


Настойчивое прикосновение губ ошеломило Джона, вызывая в нём ответную нежность. Под закрытыми веками метались яркие солнечно-жёлтые вспышки, сплетаясь в смутную картинку. Яростное весеннее солнце обжигало, в воздухе плыл аромат нагретой солнцем земли и молодой листвы, руки Шерлока крепко удерживали его, и вот Джон стоит не посреди залитого солнечным светом кладбища, а в тенистой оливковой роще, ощущает лёгкий бриз с моря, ласкающий кожу, вглядывается в такое знакомое, родное лицо...


От этого внезапного узнавания из глубины поднялся страх, будто за крохотный кусочек минутного счастья Джону придётся расплатиться всем и даже больше; этот страх затмевал собой всё, застилал чернотой яркую синь неба, стирал солнечный свет, выпивая радость и сея сомнения.


Так уже было, когда Шерлок появился на пороге его комнаты, когда жадно сцеловывал с его губ вздохи и впивался пальцами в плечи... День, ночь, какая разница, если ничего не меняется? Шерлок Холмс рано или поздно получает желаемое.


Джон распахнул глаза.


Шерлок смотрел на него, закрывая собой небо, тёмные волосы лавровым венком венчали тонкий золотой ореол солнечного света. Мир приобретал привычную яркость, а вместе с этим в груди Джона разрасталась боль.

- Ты снова считаешь, что таким образом можешь извиниться? - хрипло спросил Джон, отступая на шаг.


Холмс растерялся.


- Нет, я..


- Ты неисправим, Шерлок. А я надеялся, что ты изменился.


«Мои чувства к тебе точно изменились», - подумал Джон, развернулся и зашагал по дорожке, не отвечая на оклики следующего за ним Шерлока.


- Подожди! - крикнул Холмс и тут же, пройдя несколько метров, воскликнул:


- А ты какого черта здесь делаешь?


В дверях паба стоял Грегори Лестрейд собственной персоной, сияя белозубой улыбкой и блестящими солнцезащитными очками. Очки и седина, ярко выделявшаяся на фоне бронзового загара, придавали ему презентабельный вид.


- О, и я рад тебя видеть! Я в отпуске, можешь себе представить.


- Нет, не могу, - буркнул детектив.


От внимания Джона не укрылось, как Грег окинул взглядом взъерошенного Шерлока, сердитого Ватсона, и, по всей видимости, решил не задавать личных вопросов, перейдя к делу:


- Я слышал, что вы здесь, ищите эту адскую гончую.


Шерлок скрестил руки на груди, желая устроить допрос, - Я жду объяснений, как ты здесь оказался?


- Как уже было сказано, я в отпуске, - они уже зашли в помещение, и Грегори в подтверждение своих слов отсалютовал детективу бокалом пива. Холмс поморщился, показывая, что он нисколько не удовлетворён этим объяснением.


- Ты только что вернулся из отпуска, загорев до черноты. Тебя Майкрофт послал? - подозрительно спросил он. Лестрейд вздохнул.


- Я не твой надсмотрщик и не стану делать только то, что говорит твой брат.


За Лестрейда вступился Джон : его доводы о том, что инспектор Скотленд-Ярда им пригодится в расследовании, Шерлок принял молча. День обещал быть долгим.


***


- Можно к тебе? Еще не спишь? - Джон замер на пороге номера Грегори, сжимая в руках бумажный пакет.


- Да разве тут заснешь? В этой деревне такая оглушительная тишина, что городскому человеку заснуть невозможно. Ни тебе привычного шума улиц, ни шуршания колес по асфальту, - посетовал Грег и отложил в сторону книгу с яркой обложкой. Джон улыбнулся, приезд инспектора его обрадовал — они не были настолько близки, но сейчас, как никогда, чувствовали острую потребность поговорить друг с другом.


- Я тут не один, - Джон пошуршал пакетом.


- Что, и Шерлок придет? - ужаснулся Лестрейд. - Ему в этой дыре и поиздеваться больше не над кем?


- Да нет же, - рассмеялся Джон и достал бутылку, - я не с Шерлоком, а с Джеком Дениэлсом!

На лице Грегори было написано такое облегчение, что удержаться от смешка было невозможно.


- Так бы сразу и говорил, что же ты пугаешь, - пробормотал Лестрейд.


- Ты не против?


- А что еще остается делать в такую погоду, и в таком богом забытом месте? Сейчас достану лед из холодильника и стаканы.


Поле пары бокалов Джон решил поинтересоваться, но не знал, как подойти к этому вопросу поделикатнее:

- Слушай, Грег... кхм... - он закашлялся, - все хотел тебя спросить… вы с Майкрофтом...


- Да?


- Вы…


- Не тяни резину, Джон, начал спрашивать, так спрашивай, - развеселился Грегори. Джон поборол смущение и всё-таки закончил:


- Вы… вместе?


- Да, - спокойно кивнул Грег.


- Ясно.


Лестрейд поболтал остатки виски и звякающие льдинки в стакане и спросил:

- Тебя это удивляет?


- Ну, честно говоря... немного… - забормотал Ватсон, - ты и Майкрофт…


- А чему тут удивляться? Вот, например, ты и Шерлок…


При одном только упоминании Шерлока вкус виски приобрёл полынную горечь.


- Мы не пара, - привычные слова сорвались с губ.


- Ну, да, конечно, вот только в нашем отделе в это давно уже не верят. Даже делают ставки, сколько времени вам понадобится, чтобы перестать скрывать свои отношения. Прости, Джон, но даже мне в это слабо верится. И если бы не Майкрофт…


- Вы с ним и ЭТО обсуждаете?


- Ну, он же старший брат и хочет, чтобы Шерлок был счастлив.


Неожиданно Джон вышел из себя:

- А я, хоть кто-нибудь подумал обо мне?!


- Чего ты завелся? Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, - примирительно сказал Грег. - Просто… эти ваши взгляды, и то, как Шерлок изменился рядом с тобой... Ну, да что я говорю, тебе же не с чем сравнивать. Мы все помним, каким он был до знакомства с тобой.


Вспышка ярости прошла, и на смену ему появилось любопытство. Он совсем не знал, как Шерлок жил до его появления на Бейкер-Стрит. Джон налил себе ещё и спросил:


- И каким он был?


- Ходячей язвой! - выпалил Грег, и они оба рассмеялись.


- Ты хочешь сказать, что сейчас он просто – мать Тереза?


- По сравнению с тем, что было? Да! Несомненно! - с воодушевлением заявил Грег и тут же стал серьёзным. - Я не знаю, как ты, Джон, но у него к тебе определенно есть чувства.


- Ты думаешь?


- Да провалиться мне на этом месте, если это не так! Послушай, - Грег доверительно наклонился к Джону, - я желаю вам обоим добра и не хочу, чтобы стало слишком поздно.


- О чем ты?


Лестрейд вздохнул.


- Помнишь, Майкрофт попал в аварию на мосту Ватерлоо?


- Два месяца назад?


- Да, - кивнул он. - Я был там, Джон. Я держал его за руку и видел, как жизнь по капле уходила из него, - голос Грегори стал хриплым, и он помолчал немного. - Врагу не пожелаешь такое пережить, вот что я тебе скажу. Но именно в тот момент я понял, насколько он мне дорог. Поэтому и не хочу терять ни одной минуты из тех, что мы можем провести вместе. Я научился ценить каждый миг, понимая, что он может стать последним, - Грег посмотрел на него и опустошил свой стакан. - Помни об этом, Джон.


Почему-то от этих простых слов Джону стало нестерпимо жутко. Они столько раз попадали в переделки, и он даже не задумывался — что будет, если очередное приключение станет последним? Что однажды пальцы наберут новый заголовок, что-нибудь вроде «Последнее дело Шерлока Холмса», подводя черту в знак окончания их привычной жизни. Или вообще не придётся писать, потому что не выберутся оба. Думал ли он, что сказанные в пылу обиды слова могли быть последними?


Джон поёжился.


- Ты так пессимистично настроен.


- Нет, я просто хочу быть счастливым, - покачал головой Грег.


- Знаешь, - решился Джон на откровенность, - у нас всё так непросто… Даже в те моменты, когда я смотрю в его глаза, а в голове мелькает «А может стоит попытаться?», что-то будто сдерживает, отводя от края. Я как будто заглядываю в будущее или в прошлое и вижу только плохое… черт, все так запуталось…. - Джон вздохнул под сочувственным взглядом Лестрейда и закончил мысль,- Это может прозвучать глупо, наверное, я уже прилично набрался, но наши отношения как танец. Шерлок делает шаг вперёд, я - два назад, потом меняемся, кружим вокруг да около. Но чтобы этот танец получился, нужно обоюдное доверие, уверенность, что партнёр тебя удержит и не даст упасть. Возможно, я просто не готов ответить на его чувства, если они, конечно, есть. Ты же знаешь этого манипулятора... Сейчас для нас я вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться в этой ситуации, да и в себе тоже.


Услышав последние слова, слетевшие с губ Джона, единственный в мире консультирующий детектив отпрянул от двери номера и скрылся в темноте коридора.


========== Глава 25 ==========

Первым, что он увидел, был свет.


Ослепительно-холодная белизна проникала сквозь неплотно прикрытые веки, заставляла глаза слезиться, а от влаги свет дробился на сверкающие искрящиеся льдинки. Шерлок заморгал, и всепоглощающая яркость ушла, втягиваясь в софит, висящий прямо над головой. Вокруг всё плыло.


Пустая бесцветная бесконечность, поглотившая его после удара об асфальт, покружила чужака в вязком безвременном киселе, чтобы, наконец, выплюнуть на поверхность. И Шерлок вынырнул, жадно вдохнув воздух и кривясь — лёгкие жгло от зарастающих разрывов, в груди неимоверно болело. Да что там грудь — болело всё тело, будто начинённое острыми осколками. Шерлок бездумно посмотрел в тщательно выбеленный потолок и узнал морг Бартса, вотчину Молли Хупер. Правда, обычно он видел его немного с другой стороны.


Автоматически мозг подсчитывал урон: сломано как минимум восемь рёбер, грудина, правое запястье и предплечье, левая нога. Гудела голова от открытой черепно-мозговой травмы. Кожу щек и лба стягивала неприятная липкость. Ужасно хотелось пить.


Шерлок устало закрыл глаза, давая телу восстановиться: в этот раз ему прилично досталось. Вокруг царила звенящая тишина — кажется, он временно оглох.


Какое-то время он лежал, прислушиваясь к телу, и даже не сразу понял, что где-то капает вода. Кап-кап, кап-кап — плохо закрытый кран пропускал живительную влагу. Тук-тук, тук-тук — отзывалось его живое сердце, вздрагивая под срастающимися рёбрами.


Подстёгиваемые звуками воспоминания последних дней начали всплывать, кружа яркими бензиновыми пятнами по поверхности: Мориарти, крыша Бартса, Джон... Джон...


Невыносимая тянущая боль пробудилась ото сна вместе с сердцем Шерлока.


«...вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться…» — мягкий тенор Джона из-за двери. Звон бокалов, Грег что-то успокоительно гудит, но Шерлок резко разворачивается на каблуках и уходит.


«...Шерлок, нам нужно поговорить».


Он отлично знает, о чём именно, но только сжимает зубы и выдаёт особенно неприятный трёхзвучный аккорд — Джон морщится. Разговор так и не состоялся, потому что внезапное появление Мориарти не способствует важным беседам. Джон забывает о своих намерениях и подставляет плечо, как и подобает лучшему другу.


«...Уходи», — хрипло просит Шерлок, но Джон уже поднимает глаза к небу и застывает каменным изваянием.


Внизу раскинулся Лондон, маленькие людишки суетно спешат по своим делам, крошечные машинки сигналят — их жизнь продолжается. И никто не знает, что жизнь Шерлока Холмса подходит к концу. Жадная пустота у края крыши лижет мыски ботинок, с нетерпением ждёт, как голодный хищник, чтобы принять в свои зыбкие ненадёжные объятия.


— Я — фрик, ненормальный!


И, противореча словам, по щекам катятся слезы сожаления: «Как же мало у нас с тобой было времени».


Джон внизу коротко мотает головой и признаётся:


— Ты — самый лучший человек, кого я когда-либо знал, — и, несмотря на трагизм ситуации, от слов Джона Шерлок улыбается сквозь слезы. Панорама Лондона в его глазах дрожит и расплывается.


Горечь невысказанных слов царапает горло, разрывает сердце, Шерлок старается не думать, не чувствовать, а губы сами складываются в единственное правдивое среди потока лжи:


— Я люблю тебя, Джон.


Ватсон внизу дёргается как от удара током, смотрит, наверняка умоляюще, но Холмс уже отбрасывает ставший бесполезным телефон и решительно делает шаг в зыбкую пустоту.


Всего миг короткого полёта, и мир с хрустом гаснет, как перегоревшая лампочка».


Шерлок тяжело вздохнул и завозился на прозекторском столе — рёбра ещё болели. Нужно было выбираться отсюда. Внимание Холмса привлекли тихие звуки из подсобки, он осторожно спустился со стола — план созрел моментально.


Молли сидела в маленькой комнатке, облачённая в рабочий халат и стерильные перчатки. Опираясь спиной о стену, девушка плакала навзрыд, некрасиво кривя рот и по-детски вытирая слёзы рукавом. Услышав, как скрипнула дверь, она попыталась приглушить всхлипы и поспешно встала - чтобы потрясённо сползти по стене обратно, усомнившись в собственном рассудке. На неё смотрел покойный Шерлок Холмс в своём неизменном пальто.


Но детектив же должен сейчас лежать на хромированном столе, холодный и не подающий ни малейших признаков жизни — она сама его принимала!


— Кто ты? — хрипло прошептала Хупер. После возникнувшего головокружения, пришло желание найти что-нибудь потяжелее и врезать самозванцу. В призраков патологоанатом Молли Хупер не верила никогда.


Когда живой мертвец сделал к ней шаг, Молли издала судорожный полувздох-полувсхлип и вжалась в стену сильнее.


— Тише... тише... Я живой человек, просто не совсем такой, как все, — Шерлок протянул руку. — И мне нужна твоя помощь.


Помедлив, Молли ухватила его ладонь — живую и тёплую! - на запястье которой отчётливо бился ровный пульс. Голова всё ещё немного кружилась.


—Но... как? Я же видела, как ты... — девушка прикоснулась к его лбу, повторяя неровные кровавые линии. Кое-где от крови волосы слиплись плотной бурой коркой. Шерлок вздохнул.


—Так было нужно. Я обязательно потом всё тебе расскажу, но сейчас мне нужно позвонить. И одежда, — Шерлок подумал, — и умыться, тоже пришлось бы кстати.


Молли громко шмыгнула носом, из глаз девушки вновь потекли слезы – на этот раз слезы радости и облегчения.


Найти одежду было нетрудно — подошли вещи неудачливого скейтбордиста, которого привезли в морг накануне. Через четверть часа Шерлок Холмс стал обладателем потрёпанных джинсов, замызганной куртки и вязаной шапки, поверх которой он накинул капюшон. Обувь тоже пришлась почти впору. Холмс оценивающе глянул на своё отражение в стеклянной дверце шкафа и хмыкнул — в таком обличии среди уличных бродяг он был бы своим.


Вывести Шерлока к чёрному ходу оказалось и того проще — ни врачи ни пациенты госпиталя не обратили внимания на сосредоточенную девушку, ведущую за локоть к черному ходу мужчину, одетого в поношенную и не очень чистую одежду.


У самой двери Холмс обернулся и попросил:


— Не говори никому. С тобой скоро свяжутся и скажут, что сделать, чтобы избежать проблем. И спасибо тебе.


— Береги себя, Шерлок, — с грустной улыбкой шепнула Молли, глядя, как детектив скрывается за дверью.


***


Выбравшись из машины, Майкрофт Холмс обеспокоенно посмотрел на часы и замер — краем глаза он заметил, как от стены дома отделилась гибкая человеческая тень и шагнула к нему. Крепко сжав рукоятку зонта, Майкрофт развернулся, встретился взглядом с незнакомцем... и опустил своё с виду не очень опасное оружие.


— Ну и видок у тебя, — удивился Майкрофт, наблюдая, как брат стягивает с головы капюшон и шапку. В этой маскировке консультирующий детектив напоминал потасканного жизнью безработного пьяницу: даже жесты стали нервными и напряжёнными. — Неужели ты ограбил бездомного?


— Всего лишь труп, — пожал плечами Шерлок и подозрительно оглянулся.


Майкрофт прищурился, заметив его беспокойство:


— Так что у тебя стряслось, что мне пришлось бросить все дела и примчаться посреди рабочего дня?


— Зайди в дом, нам нужно поговорить.


Очутившись в кабинете Майкрофта, Шерлок моментально оказался у книжных полок, ощупывая книги и что-то бормоча. Через мгновение в его руках оказалась новенькая сигаретная пачка, шуршащая целлофаном — небольшая заначка Шерлока, который уже несколько лет, как торжественно бросил курить. Майкрофт молча взирал на эти манипуляции, а потом поинтересовался:


— Итак, к чему этот маскарад?


— Я умер, — коротко ответил Шерлок на вопросительный взгляд Холмса-старшего. Повисло недоумённое молчание, разбавляемое тихим шелестом упаковки.


— Наверное, ты хочешь спросить, как это произошло? — продолжил Шерлок, терзая неподдающийся целлофан. — Упал с крыши, не выдержали нервы, сошел с ума… Выбери нужный пункт из этого списка. Официальной версией будет: Шерлок Холмс признал себя виновным. Как тебе, для газетного заголовка подойдёт? — едко поинтересовался он. — Я же создатель Мориарти, шарлатан и преступник, адреналиновый наркоман, который организовывает преступления, а потом сам их раскрывает, чтобы обрести славу великого сыщика… ЧЕРТ! — рявкнул Шерлок, трясущимися руками стискивая нераспечатанную пачку сигарет.


Майкрофт осторожно вынул её из подрагивающих нервных пальцев брата и вернул уже открытой:


— А теперь возьми себя в руки и начни излагать спокойно, со всеми подробностями.


Громко щёлкнув предложенной зажигалкой и окутав себя сизым дымом, Шерлок начал рассказ:


— Вчера явился Грег с ордером на мой арест. На меня пало подозрение в похищении детей посла. Полиция не поверила, что с помощью дедукции можно раскрыть подобное преступление.


Старший согласно кивнул:


— Грегори звонил мне и рассказывал, что ты сбежал, захватив Ватсона в заложники.


— Мне пришлось это сделать — Джон расквасил нос интенданту, и нас приковали друг к другу наручниками, — сказал Шерлок и ехидно добавил, — как будто полиция ездит на задержания только с одной парой. Я хотел доказать свою невиновность, а сидя за решёткой это сделать несколько проблематично, не так ли?


Шерлок вскочил на ноги, широким шагом меряя кабинет, оставляя за собой дымный шлейф:


— Ты знаешь, каково это? Видеть, как в глазах тех, кто раньше с тобой работал, доверял тебе, появляется сомнение: такой ли Шерлок Холмс гений, каким хочет казаться, или просто ловкий Гамельнский крысолов, заставляющий всех плясать под свою дудку? — горько воскликнул он, с остервенением смял окурок в пепельнице. — Даже у Джона могли появиться сомнения!


— Разве после Баскервиля у вас не наладились отношения? — удивлённо спросил Майкрофт, не понаслышке знающий, что вера в Шерлока у Джона Ватсона порой граничила с безумием, и первое совместное дело было этому ярким примером.


— Наладились? — брат невесело рассмеялся. — Он решил съехать с Бейкер-Стрит и пожить отдельно, чтобы разобраться в себе.


— Что? — недоумевающе переспросил Старший, доставая из мини-бара бутылку виски — Шерлока трясло как в лихорадке. — Вы поссорились, или ты устал ждать и сказал о своих чувствах? Подожди, но ведь он не съехал!


— Не успел. Мориарти вернулся, — Шерлок остановился как вкопанный, гневно сверкнув глазами. — Почему ты его выпустил?!


— Не кричи на меня! — осадил брата Майкрофт и почти насильно сунул тому в руки тяжёлый стакан. — На вот, выпей. У тебя озноб.


— Почему. Ты. Его. Выпустил? — угрожающе тихо переспросил Шерлок. Майкрофт не успевал поражаться брату, настроение которого менялось с каждой секундой. То Шерлок был обманчиво кроток, то взвивался на ноги и выплёвывал очередную гневную тираду. Ртутно-серые глаза могли полыхнуть всепоглощающим внутренним огнём и тут же смениться тусклой стальной апатией.


— Я должен был это сделать, — мягко пояснил Майкрофт. — Никакого смысла держать Мориарти взаперти не было. На контакт он не шел, говорить отказывался…


— Как будто у тебя нет средств, чтобы развязать ему язык?! С твоим-то опытом! — разговор, всё больше и больше напоминающий выяснение правых и виноватых, переходил на повышенные тона.


— Были! Конечно же были! — не сдержался и прикрикнул Майкрофт. — Ты хочешь услышать от меня о наших методах, Шерлок? Физическое и психологическое насилие, гипноз, химические препараты... — Майкрофт сделал глубокий вдох и продолжил уже спокойно. — Но он оказался крепким орешком. У меня была задача допросить его, а не калечить или сводить с ума. Только сам Джеймс Мориарти мог распутать ту Паутину, что он же и спёл. Но единственная тема, на которую этот безумный гений желал общаться — это ты, Шерлок. Только взамен историй о тебе он давал информацию. Его интересовало всё: каким ты был в детстве, что любил, чего боялся — он слушал это с горящими глазами, как одержимый. Промучившись почти два месяца, Мориарти выпустили, надеясь, что, выбравшись на волю, он сам приведёт нас к тем людям, которые еще продолжали на него работать.


— Из этого хоть что-то получилось? — с надеждой в голосе спросил Шерлок. — Вы кого-нибудь поймали?


— Мелкую рыбешку, — досадливо махнул рукой Майкрофт. — Мориарти лег на дно, затаился. Никаких подозрительных контактов мы отследить так и не смогли. Но он не бросил своего дела и готовил почву для нового наступления. Только теперь он выбрал менее защищённый объект. Сначала он целенаправленно ударил по мне: помнишь ту аварию на мосту Ватерлоо? Тогда Мориарти посчитал, что мне попросту повезло. С тобой же он играл, как кошка с мышью. Забавлялся, предвкушая твою реакцию на обвешанного взрывчаткой Джона, а потом — на Ирэн Адлер, играющую с твоими чувствами. Всё-таки он непревзойденный манипулятор, творец, в своем роде. — Майкрофт задумчиво переплёл пальцы, глядя в пустоту.


— Мне кажется, или ты поешь этому пауку дифирамбы? — возмутился Шерлок.


— Согласись, нам редко попадались люди выдающиеся, незаурядные, такие, что выбиваются из общей серой массы. И, как это не прискорбно звучит, прославлялись они отнюдь не благими делами, а невиданными по своим масштабам коварством и изуверствами. Так кого скорее впишут в анналы истории, Мать Терезу или Саддама Хусейна? Кого из исторических персонажей вспоминаешь, когда хочешь отобразить ту или иную эпоху?


— Тиранов, полководцев, диктаторов, — перечислил брат.


Майкрофт невесело усмехнулся:


— Вот видишь. Где сейчас Джон?


— Не знаю! — отрезал Шерлок.


— Вы же были вместе.


— Да. Мы сбежали вместе. Плутали по улицам, запутывая следы. Я проверил теорию, что ко мне опасно приближаться, когда один из киллеров, что следил за нами, поплатился за это жизнью. Навестили журналистку, Китти Райли, написавшую разоблачительную статью, что уничтожила мою репутацию.


Шерлок нахмурился, восстанавливая цепочку событий, и тут же его лицо приобрело гротескно-любопытствующее выражение:


— И как ты думаешь, кого мы там встретили? Твоего приятеля-Джима! — воскликнул он, паясничая. — О… только это был уже не Джим Мориарти, известнейший криминальный гений, а скромный актер и любимец детей — Ричард Брук. Эта сволочь гениально маскируется и совершенно запудрила мозги журналистке. Она верит в него, как в Иисуса Христа, — презрительно фыркнул детектив и снова вскочил на ноги, принявшись расхаживать перед братом.


— Я понял, чего добивается Мориарти. Ему было мало уничтожить меня физически, он желал обставить все дело так, чтобы я ушел опозоренный, покинутый всеми, кто в меня еще верит.


— И это у него получилось блестяще, — заверил брата Майкрофт. — Его афера с Тауэром, Национальным банком и тюрьмой была разыграна как по нотам. Он наслаждался каждой секундой судебного процесса, для которого самолично раздал партитуру его участникам. Ты был неподражаем, когда в очередной раз пытался доказать, что все вокруг идиоты.


— Но ведь так и есть! — взмахнул руками Младший. Майкрофт подавил тяжёлый вздох и задался вопросом, почему боги одарили благоразумием старшего брата, напрочь позабыв о младшем. Не найдя ответа и посему оставив философские рассуждения на более подходящий случай, он спросил:


— Что было дальше?


— Мы просидели в лаборатории Бартса всю ночь. Втайне от Джона я отправил сообщение Мориарти и назначил на рассвете встречу на крыше госпиталя. Осталось решить только одну проблему: как убрать из лаборатории Джона, чтобы он не помешал разговору. Пришлось пойти на хитрость, точнее, на обман, — глухо произнёс Шерлок, обессиленно опускаясь обратно в кресло. Майкрофт видел, как тяжело брату даётся рассказ именно об этой части произошедшего, но щадить его он не был намерен.


— И как же удалось оторвать от себя того, кто во имя спасения твоей жизни стрелял в серийного убийцу, полез за тобой в овраг Дюрера, и даже сломал нос начальнику полиции? — поинтересовался Майкрофт.


— Звонок от неизвестного абонента о том, что подстрелили миссис Хадсон.


— О, — протянул Майкрофт, — и он поверил?


— Не только поверил, — безжизненным голосом подтвердил Шерлок, — но и накричал на меня, назвав бездушной машиной, когда я отказался пойти вместе с ним.


— Ох, Шерлок… — сочувствующе произнёс Майкрофт.


Младший брат выглядел подавленным и беззащитным. Он протестующе замотал головой, обхватывая себя руками словно пытаясь защититься от холода, и забормотал:


— Нет, все правильно. Так даже лучше… Пусть не помнит обо мне ничего хорошего, ему же будет легче.


— А тебе?


— Мне?.. — Шерлок медленно поднял голову и отрешённо посмотрел на брата. От этого взгляда Старшему стало не по себе — словно сама бездна глядела на него пустыми глазами-колодцами. — А я умер. Меня больше нет. Я выторговал смертью жизнь для него.


— Объясни, — потребовал Майкрофт.


— Я планировал записать разговор с Мориарти. Хотел раздобыть признание, что он подставил меня, подтасовал факты. Но все пошло совсем не так, как планировалось: он предложил мне убить себя, прыгнув с крыши.


— Он угрожал тебе?


Шерлок мотнул головой:


— Не мне. Когда я отчаянно желал его самого столкнуть с высоты, он сообщил мне три имени тех, кто погибнет, если я останусь в живых.


— Почему ты ничего не сказал о вашей встрече? — попенял ему Майкрофт. — Я снова закрыл бы его и заставил отменить приказ.


— Теперь это невозможно!


— Ничего невозможного нет, и мы с тобой этому прямое подтверждение. Ты знаешь, где сейчас Мориарти?


— Знаю. Там… — Шерлок устало сжал виски и прикрыл бледные веки, — на крыше... С дыркой в голове.


— Ты? — вскинул брови Майкрофт.


— Нет, он сам.


— Что? Он убил себя? Почему? Что ты сделал?


— Сказал, что он ошибается на мой счет и я такой же, как он, что мы — на одной стороне. Джим так странно посмотрел мне в глаза, будто видел меня в первые в жизни, пожал руку и, не выпуская ее, выхватил пистолет… Я думал, он хочет меня убить… Но он застрелился сам.


— Это… — Майкрофт нахмурился, подбирая подходящее слово, — неразумно. Он ведь не был глупцом.


— Как раз это — было гениальным. Теперь я уже не мог остаться в живых, потому что отменить приказ на уничтожение было некому. Миссис Хадсон, Грег, Джон — с его смертью все они стали мишенями. Мориарти наверняка явился на встречу не один, один из снайперов должен был проконтролировать выполнение сделки. А потом подъехало такси, и появился взволнованный Джон…


— Поняв, что его обманули, и миссис Хадсон в порядке, он поспешил к тебе?


— Что мне оставалось делать, скажи? — в голосе Шерлока сквозило отчаяние. — Несколько шагов к зданию, и он попадет на линию огня. Мне пришлось остановить его, попросить не сходить с места и смотреть на меня, — Шерлок откинулся в кресло, вспоминая.


«... Стой на месте, — Джон внизу смешно вертит головой по сторонам, пытаясь найти Шерлока. А потом, словно следуя внутреннему чутью, медленно поднимает взгляд наверх, туда, где на фоне белёсого пасмурного неба стоит одинокая фигурка в плаще. Шерлок сглатывает комок в горле и говорит резкое:


— Шерлок Холмс — подделка, Джон. Считай, это моя записка. Ведь люди так делают? Оставляют записку? — ветер сушит мокрые от слёз щёки.


— Не говори так! Ты гений, ты все обо мне узнал в первый день знакомства, — голос Джона дрожит и срывается. Сомневается в своих словах? Желает переубедить? Мало данных.


Хочется крикнуть: «Да, я знаю, как ты улыбаешься, как дышишь во сне, как бросаешься на любого, кто хочет мне навредить». Тысячи разрозненных фактов о Джоне Ватсоне переполняют Чертоги разума, забивают архивы до предела. Любая, самая крошечная деталь имеет немаловажное значение и никогда не удаляется. Но после непродолжительной внутренней борьбы Шерлок выдаёт очередную ложь:


— Я следил за тобой и все выяснил заранее, — и, словно пытаясь сгладить жестокость слов, он тянет руку вперёд, к маленькой светловолосой точке посреди серого полотна асфальта…»


— Это очень жестоко по отношению к Джону, — тихо сказал Майкрофт. Шерлок приоткрыл глаза и скользнул по нему безразличным взглядом:


— Я знаю. Но у меня не было другого выхода. Раз мне пришлось умереть, пусть это будет не зря, — голос Младшего становился всё тише, срываясь на шёпот. — Самоубийство не пройдет незамеченным, а Джон… Я сказал, что обманывал его, и на самом деле в газетах писали правду.


— Сомневаюсь, что он тебе поверил, — покачал головой Майкрофт.


— Я посеял сомнение, — Шерлок пожал плечами. — Пройдет время, он выкинет меня из головы и сможет начать новую жизнь.


— Ты… — Майкрофт помедлил, — отказываешься от него?


— Тебя удивляет, что я желаю ему счастья?


— Но как же твои чувства, Шерлок? — Майкрофт отошёл от окна и присел на подлокотник кресла, сжав плечо брата. Шерлок судорожно вцепился в его пальцы, словно в спасательный круг.


— А если мне не суждено быть счастливым? — глухо спросил он. — Может, мое искупление — никогда не испытывать взаимной любви? Страдать, мучиться, обрести и вновь потерять. Что ж, — подвёл он итоги, — сегодня я действительно умер, прыгнув с крыши, разбив свое сердце на тысячу мелких осколков.


— Может, все изменится, когда мы станем смертными?


Шерлок промолчал.


Втайне он тоже надеялся, что всё изменится, но его представление об этих переменах не соответствовало ожиданиям брата. Майкрофт, ослеплённый взаимностью чувств, не понимал, что Шерлок, получая от Джона отказ за отказом, приближался к тому чёрному дню, когда счастливый друг приведёт на Бейкер-Стрит какую-нибудь очередную Сару, Анну или Джоан, что станет в конце концов его супругой.


Приходя в себя на хромированном столе морга, весь изломанный и перемазанный в крови, Шерлок не испытывал особой радости по поводу своего воскрешения. Боль тела меркла в сравнении с тем, что испытывало его сердце, и лишь обещанное забвение казалось Шерлоку долгожданным лекарством от всех бед и напастей.


Звук лязгнувших ворот и громкий хруст гравия отвлёк братьев. Глухо хлопнула дверца машины.


— Это Грег, — напряжённо сказал Майкрофт. Шерлок моментально вскочил на ноги:


— Я выйду через черный ход.


— Не успеешь, — отрицательно покачал головой брат, и был прав — Грег уже был в прихожей.


Шерлок насмешливо фыркнул:


— Ну не лезть же мне под стол?!


Майкрофт закатил глаза, всем видом показывая, что юмор в данной ситуации неуместен. Оказавшись у стеллажа с книгами, он пробежался пальцами по резным деревянным завиткам украшения и повернул нужный. Одна из секций беззвучно отъехала, открывая глазу тайный ход.


— Всё как в старые добрые времена, — усмехнулся Младший, ныряя в предоставленное убежище.


Стеллаж едва успел встать на место, как на пороге возник Грегори Лестрейд. Майкрофт замер, увидев, как сильно изменился Грег.


Тёмные глаза, обычно такие живые и яркие, потускнели и приобрели безжизненный цвет выжженной земли. Уставшее лицо испещрили новые морщины. Все, что любимый человек пережил за последние сутки по вине Шерлока, делало его лицо похожим на застывшую маску отчаяния.


Но даже Майкрофт не мог увидеть всё, что Грегори испытывал в этот момент.


Глядя, как на запястье растерявшегося детектива защёлкивают наручники, Грегори Лестрейд мог чистосердечно признать этот день самым худшим в своей карьере. Он даже не предполагал, что через каких-то десять часов его жизнь полностью изменится.


В день смерти единственного в мире консультирующего детектива Грег Лестрейд чувствовал себя так, будто он разом решил перескочить через все пять стадий принятия смерти, но внутри что-то сломалось, и стрелка внутреннего хронометра металась между первыми четырьмя.


Первым шло отрицание.


Грег никак не мог поверить, что жизнь одного из гениальнейших людей современности прервётся вот так просто, от соприкосновения с заплёванным и щербатым асфальтом у госпиталя Святого Бартоломея.


Не ожидал, что ещё вчера препирающийся с Джоном Шерлок Холмс, живой и невредимый, сегодня будет лежать на земле изломанной марионеткой с пустыми холодными глазами.


Шок и оцепенение прошли, и тогда голову поднял дымный демон гнева, сверкающий глазами. Душная волна злости хлестнула Грегори, как хвост плети — больно, сильно, ударяя по самому живому и беззащитному. Лестрейд буквально рвал и метал: сначала он кричал на Донован, которая с посеревшим лицом стояла под дверью кабинета начальника.


Там, за этой дверью, находился Андерсон, вызванный на ковёр и обвинённый в халатности. Грег ненавидел себя, но всё равно выплёвывал злые слова в лицо поникшей Салли, а потом заперся в кабинете. От ярости, с которой он строчил отчёт, не выдержала ручка — хрупкий пластик корпуса жалобно треснул в слишком сильно стиснутых пальцах.


Грегори понимал, что это бесполезно, но всё равно упрямо прокручивал в голове сотни сюжетов, как бы он мог предотвратить странную и нелепую смерть Шерлока. Что бы произошло, не предайся Грег сомнениям и неверию, которые царили в команде. Чего бы не случилось, если бы он не понадеялся, что детектив затаится, возьмёт тайм-аут, дабы набраться сил и доказать свою невиновность. Как будто он не знал, что Шерлок не умеет скрываться — да Шерлок даже удержать язык за зубами не может! Точнее, не мог...


Будучи твёрдо уверенным в том, что виноват в гибели Шерлока только он, Грегори Лестрейд стремительно скатывался в пучины депрессии.


Это он не сумел угнаться за стихийным бедствием, которым являлся Шерлок Холмс, не просчитал его действий, не защитил... Собственное бессилие и недальновидность растравляли нарастающую тяжесть в груди.


Воспоминания мелькали смазанными кадрами — графитово-серый асфальт, на котором расплылась тёмная липкая лужа, отнюдь не похожая на алую бутафорскую кровь, как в голливудских боевиках. Зернистые кадры видеозаписи с камер, запечатлевшие последние минуты жизни детектива: Шерлок расправляет руки и камнем летит вниз, перебирая худыми ногами.


Грегори старался не думать о предстоящем разговоре с Майкрофтом. Но если бы имелся хоть малейший шанс поменяться местами с Шерлоком, тело которого в этот момент потрошили под лампами на «разделочном» столе морга, Грег согласился бы без малейших колебаний.


Старший, и теперь единственный, Холмс стоял у открытого окна и обернулся, заслышав шаги Грега. В кабинете ощутимо несло сигаретным дымом.


— Майкрофт… — боясь переступить порог, тихо позвал Грегори бесцветным голосом, — Майк...


Он потоптался на месте, не представляя, что можно сказать в свое оправдание человеку, потерявшему брата.


— Грег... — отозвался тот, но не сдвинулся с места.


— Я виноват, знаю, — слова давались Грегори с трудом, — мне нужно было силой тащить его в участок, закрыть в четырех стенах… — он судорожно вдохнул и зашептал, — я… прости меня...


Грег рухнул в ближайшее кресло, закрывая руками лицо — презрительного взгляда от Майкрофта он бы не вынес.


Лестрейд не видел, но во взгляде Майкрофта не было гнева или презрения, только понимание и огромное желание хоть как-то облегчить муки Грега. Холмс едва сдерживался, чтобы не рассказать Грегори все подробности, уверить, что тому не за что просить прощения, и что если бы обстоятельства сложились иначе, то, вполне вероятно, оплакивать пришлось бы самого Грега.


Лестрейд вздрогнул, когда что-то рядом зашуршало, и тёплые руки заключили его в кольцо. Грегори судорожно вздохнул и уткнулся лицом в плечо Майкрофта, пока к уху почти невесомо прижимались сухие губы:


— Ты сделал так, как считал нужным, правильным, — шептал Майкрофт, легонько покачивая Грега из стороны в сторону, — ты ни в чём не виноват. Терпение не является... — он запнулся, — не являлось основной чертой характера Шерлока, ты просто не смог бы его удержать.


— Ох, Майки, — пробормотал ему в плечо Грег, — если бы ты только знал, как я сожалею, как…


— Ш-ш-ш... Успокойся, — прервал его Холмс. — Мы со всем разберёмся. Сейчас ты сходишь в душ, а после мы обязательно поговорим. И помни: тебя никто ни в чём не обвиняет, — с этими словами Майкрофт увёл его в спальню.


***


— У ворот будет ждать машина. Антея отвезёт тебя в убежище и предоставит всё необходимое, — инструктировал брата Майкрофт. — Никакой самодеятельности, никаких вылазок — смирись со своим официальным статусом мертвеца и затаись. Мисс Хупер я оповестил, все хлопоты насчёт тела и похорон беру на себя. Скоро я с тобой свяжусь.


Шерлок помедлил и спросил:


— Как Лестрейд?


Майкрофт на мгновение дёрнулся, но тут же взял себя в руки.


— Ужасно твоими стараниями, — буркнул он. — Но с этим мы справимся, хотя было куда лучше, обратись ты ко мне заранее.


Мелькнувшее в глазах младшего брата раскаяние сменилось тревогой. Шерлок обеспокоенно схватил Майкрофта за руку:


— Пообещай мне, что позаботишься о Джоне!


— Само собой, — Майкрофт посмотрел на него с упрёком. — А теперь иди.


И только глядя, как Шерлок мастерски слился с окружением, буквально растворившись в воздухе, словно бестелесный дух, Майкрофт Холмс отчётливо понял — их проблемы со смертью Шерлока только начинаются.


________________________________________


========== Глава 26 ==========

Деловито совершая обход по коридорам Лондон Бридж Хоспитал, молодая рыжая медсестра заглянула в последнюю палату.


Тяжёлая сонная тишина с отчётливым привкусом лекарств охраняла хрупкий покой своего гостя — отставной капитан Джон Хэмиш Ватсон метался по больничной койке, явно переживая какой-то кошмар.


— Бедолага, — вздохнула медсестра и покрутила дозатор капельницы. Она ещё раз проверила карту пациента, назначенную дозировку лекарств и тихо вышла из комнаты, оставляя мужчину наедине с тишиной и порождением собственных демонов.


Джон глухо застонал. Рука, не зафиксированная у бортика кровати, взметнулась вверх и ладонью зачерпнула пустоту.


«Он не в силах отвести взгляд от тёмной фигуры на краю крыши.


«Это не может быть правдой, я не верю», — бьётся в голове Ватсона, он недоумевающе смотрит на дисплей мобильного телефона, не до конца осознавая, что там, наверху, великий консультирующий детектив Шерлок Холмс оглашает свой смертный приговор.


Мир Джона Ватсона медленно теряет краски, разделившись на чёрное и белое.


Чёрное — строгое пальто, росчерк линии парапета под ногами Шерлока, тёмные кудри и пустые равнодушные провалы окон.


Белое — белёсое пасмурное небо, лицо Шерлока, громада Бартса, окрашенная светлой краской.


Шерлок не может быть обманщиком. Не может не может не может не...


Джон мотает головой и до хруста в пальцах стискивает пластиковый корпус ни в чем неповинного телефона. Он готов отдать всё что угодно, чтобы происходящее оказалось только кошмарным сном.


— Я люблю тебя, Джон, — тихо говорит Шерлок, и это признание оглушает. Джон дышит с присвистом, пытаясь хоть как-то пережить острую боль в груди — эти слова и осознание того, что последует дальше, выжигают под рёбрами огромную зияющую дыру. Дышать становится невыносимо.


Однажды он выяснил, что Шерлок понятия не имеет, что Земля вращается вокруг Солнца. Джон так и не смог признаться, что он, Шерлок, и есть его Солнце.


— Я... Я тоже люблю тебя, Шерлок, — шепчет Джон обречённо, но слишком поздно — детектив отбрасывает ненужный телефон в сторону и раскидывает руки, словно распинаемый чужим неверием.


Шерлок Холмс — дирижёр, последним движением руки дающий сигнал оркестру к заключительному драматическому крещендо.


Детектив стоит у самого края пропасти, и, когда он наклоняется вперед, сердце Джона Ватсона останавливается.


— Шерлок!!! — собственный крик звенит в ушах. Джон срывает голос, словно это может спасти, уберечь от гибели друга, бережно подхватив у самой земли. Чуда не случается, и, как в замедленной съёмке, Шерлок неумолимо летит навстречу серому асфальту. Пальто вздрагивает за его спиной сломанным крылом и опадает.


Глухой стук, возвещающий о том, что всё закончилось, оглушает Джона, отделяя его от остальных звуков окружающего мира.


Всё.


Закончилось.


Земля Джона Ватсона без тепла его Солнца превращается в застывшую глыбу льда, сошедшую с орбиты».


Он проснулся с хриплым вскриком.


Голова разламывалась от тупой ноющей боли. Джон приоткрыл глаза, ожидая увидеть свою комнату на Бейкер-стрит, но вместо этого упёрся взглядом в белоснежный потолок больничной палаты. Над головой на штативе одиноко болтался прозрачный пакет капельницы.


— Шерлок, — отчаянным шёпотом позвал Ватсон. Так легко представить, что сейчас сбоку раздастся родной голос и спросит: «Ты как, Джон?».


Когда он смог окинуть взглядом палату, то выяснил — Шерлока здесь не было. Под рёбрами, там, где должно биться сердце, запульсировала тянущая боль. Раздражающий писк кардиомонитора вызывал тошноту.


Джон попытался стереть с лица пот и обнаружил, что его левая рука зафиксирована у бортика кровати, а в сгиб локтя хищно впилась игла капельницы.


«— Сэр, вы понимаете, где находитесь? — свет фонарика слепит глаза. Кто-то ощупывает его висок и лоб, оттягивает веки. Джон заторможенно кивает, позволяя измерить пульс и давление. Сил, чтобы оттолкнуть настойчивые руки, просто не находится. Чёрт, как болит голова.


— Вы можете ответить на несколько вопросов? Помните, как вас зовут? — руку жалит игла шприца. Джон снова кивает, покорно выполняя требования — повторяет слова и цифры, что-то говорит. Перед глазами мелькают тёмные мушки, сфокусировать зрение удается с трудом. Парень в форме сотрудника скорой помощи делает пометки в бланках.


— Мистер Ватсон, что предшествовало травме? — Джон дёргается как от удара. Перед глазами всплывает белое лицо, мокрый асфальт и тёмная лужа крови. Ватсон, неожиданно ослабев, заваливается в сторону.


— Недоумок, — ворчит на молодого сотрудника один из медиков, поддерживающий Ватсона. — Выгляни на улицу, поймёшь, что и почему!..


Окончания фразы Джон не слышит, потому что сознание заволакивает спасительный морок».


Новые воспоминания вызвали новый приступ паники — Джон принялся судорожно сдирать с себя датчики, желая поскорее выбраться из больницы и найти Шерлока. Он лихорадочно оглядел палату в поисках своих вещей, но ничего не обнаружил.


— Сэр, вы пришли в себя? — в дверях появилась молодая медсестра, на ходу поправляя форменную шапочку на волосах. — Что вы делаете?


Девушка растерялась, увидев, как пациент, совсем недавно пребывавший без сознания, попытался самостоятельно снять капельницу. Пальцы слушались плохо, и на белое больничное одеяло брызнула тёмная струя крови. Решив, что мужчина не в себе, медсестра ткнула кнопку вызова и крикнула в коридор:


— Нужна помощь в триста пятую! Вызовите Томпсона!


— Оставьте меня, — хрипло возразил Джон, пытаясь сесть и пережимая кровоточащую руку, — я доктор, справлюсь сам!


Медсестра и два вызванных ею санитара остановились на пороге, решая, не применить ли седативные, когда в палату прошествовал грузный доктор Томпсон — судя по всему, лечащий врач Джона.


— Где Шерлок Холмс? — тихо спросил Джон, вглядываясь в лица санитаров и врача. Молодая медсестра грустно покачала головой.


«Наверное, он в другой больнице», — попытался уверить себя Ватсон.


— Мистер Ватсон, пожалуйста, вернитесь в постель, в вашем состоянии я не рекомендовал бы… — с должным апломбом начал Томпсон, нервно теребя седую бородку и поглядывая на санитаров.


— К черту мое состояние, слышите? К черту! Где мои вещи? Я хочу немедленно выйти отсюда! — крикнул Джон и закашлялся: горло сильно саднило. Шатаясь от слабости и головокружения, он встал возле кровати.


— У вас сотрясение мозга и нервное расстройство, нужно остаться здесь хотя бы еще на сутки, — доктор возмущённо повысил голос, понимая, что его пациент отличается особым упрямством. Джон уверениям не внимал и стоял на своём.


Среди медперсонала он вдруг заметил невольного свидетеля этой некрасивой сцены — спокойно наблюдавшего за спором мужчину в тёмно-сером костюме и светлой рубашке. Чем-то он напоминал охранника. Встретившись глазами с Джоном, незнакомец отвернулся и пропал из виду.


— Мне нужно идти, — упрямо повторил Ватсон и выпрямился, насколько позволяло его состояние и нелепая больничная рубашка с завязками на спине. — Какие бумаги нужно подписать, чтобы меня выпустили из этой богадельни?


— Если вы так решили… — оскорблённым тоном начал было доктор Томпсон, но, поджав губы, приказал принести медсестре нужные бланки, а сам начал давать рекомендации, как вести себя дома, чтобы не было осложнений. После того как Джон поставил дрожащую подпись, медсестра вручила ему пакет с одеждой.


Идти было тяжело, Джон даже пожалел, что отказался от любезно предложенной коляски. Придерживаясь рукой за стену, он медленно, с остановками брёл по коридору, провожаемый сочувствующими взглядами персонала и пациентов.


На улице лучше не стало — яркий свет и шум толпы попросту дезориентировали. Джон подслеповато заморгал, пытаясь справиться с начинающимся головокружением, сбоку оглушительно засигналила машина, и он покачнулся, теряя равновесие. Кто-то поддержал его за локоть.


— Сэр, вам плохо? — спросил участливый мужской голос.


— Ничего, это пройдет, — пробормотал Джон, вцепившись в рукав своего собеседника, — голова кружится...


— Куда вас отвести? — дождавшись, пока мир перестанет раскачиваться, Джон повернулся к прохожему и хотел поблагодарить, но вместо этого удивлённо выпалил: — Это вы?


Мужчина пояснил:


— Я работаю на мистера Холмса, — и поспешил уточнить, — на Майкрофта Холмса. Я отвезу вас, куда скажете.


— Мне… мне нужно на Бейкер-стрит...


— Вы уверены?


— Абсолютно, — кивнул Джон.


Мужчина пожал плечами:


— Прошу вас.


В салоне чёрной Ауди, которая стояла рядом с больницей, Джону полегчало — тишина и приглушенный из-за тонированных стёкол свет сделали своё дело. Вот только нервное напряжение приглушить не могло ничто.


— Где сейчас находится мистер Холмс? На работе или в «Диогене»?


— У себя дома, — водитель захлопнул за собою дверь и завёл мотор.


— Вот как. Хорошо, — рассеянно кивнул Ватсон и похлопал себя по карманам, пытаясь отыскать телефон. — Мне нужно позвонить, чтобы узнать, что случилось с моим… другом, — он замялся, сглатывая внезапно возникший комок в горле. — Что это?


На его колени опустилась свёрнутая пополам газета «The Sun», ещё пахшая свежей типографской краской.


— Сегодняшняя, — уточнил водитель, и Джону показалось, что и в его глазах мелькнуло сочувствие.


Когда Джон Ватсон выходил из больницы, он чувствовал себя на половину живым человеком. Больным, шокированным, но всё-таки еще живым. Надежда, что Шерлок выжил при падении, затмевала любые доводы разума, любую статистику. Джон Ватсон верил в Шерлока Холмса вопреки всему.


Когда Джон развернул газету, последние проблески надежды померкли, оставив после себя безликую реальность. Чёрно-белый мир из личного кошмара глядел на него с газетных листов, пестря заголовками: «Самоубийство лжегения», «Шерлок Холмс — подделка!». Жестокие обличительные статьи, рассказывающие об истории грандиозного обмана, убили в душе Джона последнюю веру.


Шерлок Холмс действительно умер.


Джон стиснул зубы, шумно и тяжело дыша — казалось, что всё это происходит не с ним, что это временное помутнение, которое вот-вот пройдёт. Однако ничего не проходило. Скомканная газета полетела под ноги.


Майкрофт Холмс сейчас казался единственным, кто мог бы ответить на все вопросы.


— Отвезите меня к вашему начальнику.


— Может, вам лучше домой? — обеспокоенно спросил водитель. Краем глаза Ватсон заметил, что машина повернула на непривычно людную Бейкер-стрит — в конце улицы припарковались три микроавтобуса телевизионщиков, а перед самим домом собралась целая толпа фотографов и журналистов всех мастей. Изредка щёлкали вспышки фотокамер.


Джон представил, как он будет продираться сквозь эту толпу к двери, а жадные до сенсации журналисты будут цепляться за одежду и засыпать вопросами, поливая грязью имя его друга... К такому испытанию он ещё не был готов.


Ватсон сделал над собой усилие и горько усмехнулся:


— Нет. Едем к мистеру Холмсу.


Машина продолжала свой путь по городу, а Джон смотрел в окно пустым взглядом.


В голове бились десятки вопросов: как Майкрофт Холмс, всесильный и влиятельный, допустил, чтобы его брат закончил свою жизнь таким вот образом? Неужели противостояние Шерлока и Мориарти осталось без внимания? Где Майкрофт был, чёрт его подери, когда Шерлок нуждался в его помощи?


Однако усталость, больше похожая на апатию, брала своё — гнев медленно ослабил хватку, уступая место спасительному сну. Ватсон долго боролся, отгоняя сонливость, но бесполезно. Измученный горем, он погрузился в зыбкую дрёму под мерное покачивание автомобиля.


«Джон видит себя на краю обрыва, не понимая, как он там оказался.


За неровной кромкой сухой почвы и чахлыми кустиками травы его опасно манит к себе высота — далеко внизу, в небольшой бухте, яростно сталкиваются тёмные морские волны, обрушиваясь на песчаный берег всей мощью. Пахнет солью и водорослями.


Влажный ветер бьёт в лицо, треплет волосы — Джон уверен, что никогда не был здесь, но всё кажется таким знакомым. Завороженный биением волн, он делает шаг вперёд.


Под рёбрами ёкает, стоит воздушному потоку принять его в свои объятия — Джон летит вниз, а когда до столкновения с водой остаётся один миг, он закрывает глаза, готовясь к удару...»


И резко просыпается, хватая ртом воздух.


За стеклом мелькали ухоженные улицы и дома Кенсингтона.


***


Перешагивая порог дома Майкрофта, Джон осознал — это всё происходит действительно с ним наяву.


Шерлока не вернуть, а сам он находится в той же отправной точке, с которой когда-то начинал — избитый и покалеченный судьбой, пережёванный Войной, что нашла его даже в Лондоне.


В особняке было светло и уютно — обувь мирно ждала своих хозяев у порога, в керамической миске болтались ключи, а с кухни вкусно тянуло готовящимся обедом.


В доме Майкрофта Холмса вопреки трауру царила жизнь, и Джон остро чувствовал себя здесь инородным предметом, портящим чужую картину мира, пустой холодной оболочкой. От ярости затряслись руки.


Старательно отгоняя мысли, что со смертью Шерлока их квартира на Бейкер-стрит превратится в склеп, Джон начал подниматься по лестнице вслед за молчаливой испанкой.


Майкрофт, работавший в кабинете, отнюдь не выглядел убитым горем родственником.


— Добрый день, Джон. Как ваше самочувствие? — вежливо поинтересовался Холмс, словно речь шла о чём-то обычном вроде погоды или биржевых котировкок.


— Не притворяйтесь, что вам интересно, как я себя чувствую! — Джон чеканил каждое слово. — Вы самый циничный, самый бездушный человек из всех, кого я знаю! Пресса спустила всех собак на вашего брата, заклеймила его как ловкого мошенника и преступника, а вы… Ничего не сделали, чтобы помочь, чтобы отвести беду… Где были вы, Майкрофт?! — Джон перешёл на крик, до хруста сжимая кулаки. — Стояли в стороне, пока не стало слишком поздно? Пока он не отчаялся настолько сильно, что предпочел смерть позору?


— Вы судите слишком поверхностно и поспешно. Были обстоятельства, которые… — невозмутимый Майкрофт Холмс совершил тактическую ошибку, выйдя из-за стола. Ослеплённый яростью Джон в два счёта оказался рядом с ним и, наматывая галстук Холмса на кулак, зашипел ему прямо в лицо:


— Которые что? Помешали вмешаться? Выболтать все подробности его жизни этой писаке Кити Райли? — выплюнул Ватсон и отпустил галстук, брезгливо вытирая руку об джинсы.


— Мне очень жаль… — прохрипел Майкрофт, массируя стиснутое галстучной удавкой горло.


— Что? — Джону показалось, что он ослышался.


— Мне очень жаль, — еще тише повторил Холмс.


— Вам всего-навсего жаль? Это все, что вы можете сказать?! — рявкнул Ватсон. Хотелось послать к чёрту выдержку, разгромить кабинет, метнуть в стену тяжёлое пресс-папье, поведать в подробностях и с примерами, как ломаются хрупкие кости и рвутся жилы от ударов — сделать всё что угодно, лишь бы лицо Майкрофта Холмса перестало быть таким равнодушным.


Джон отчаянно желал выплеснуть своё горе наружу, и даже не заметил, как на крик в дверях появился Лестрейд, мгновенно оценивая ситуацию.


— Джон! — попытался остановить его Грег, хватая за локоть.


— А ты не вмешивайся! — заорал Джон Лестрейду, вырываясь из его цепкого захвата. — Ты тоже виноват! Вы оба виноваты, слышите! Вы могли остановить его, могли предотвратить... А вы!..


Джон приложил трясущиеся пальцы к вискам — головная боль вспыхнула с новой силой.


Развернувшись к двери, он замер, чтобы задать последний вопрос:


— Когда состоятся похороны? — смотреть на Майкрофта не было сил.


— Церемония прощания состоялась вчера.


Тихий ответ Майкрофта выбил воздух из лёгких Джона и заставил его покачнуться. Ватсон обернулся, с упрёком глядя старшему Холмсу в глаза.


— Даже этого вы меня лишили, — с усилием произнес Джон и вдруг глухо застонал — жесточайшая мигрень, вгрызавшаяся в мозг на протяжении всего визита, вытеснила все звуки и цвета, закружив в бесконечном океане боли, как крошечную щепку. Ощущение было таким, словно адские псы, сорвавшиеся с цепей преисподней, рвали тело на части. Джон упал на колени, стискивая голову ладонями.


— Джон, ты как?


— Вам плохо?


Рот наполнился привкусом крови и пыли, Майкрофт возвышался над Джоном, и лицо Холмса странно видоизменялось — появилась ухоженная борода, костюм сменился белоснежным свободным одеянием.


В гаснущих проблесках сознания образ двоился, и Джон бессильно закрыл глаза, проваливаясь в забытье.


***


Майкрофт не стал перекладывать на Антею ответственность за устройство Джона Ватсона в одну из лучших клиник Лондона, и занялся этим лично.


«Я держу своё слово, Шерлок», — думал он, наблюдая из окна, как машина скорой помощи скрывается за воротами. Он завершил последний звонок нужным людям, чтобы обеспечить доктору Ватсону достойную помощь, когда Грегори тихо спросил:


— Это правда? То, что сказал Джон о статьях?


Майкрофт устало вздохнул, потирая переносицу.


— Только разрозненные факты. Но они так ловко вплетены в общую картину… Одна большая приукрашенная деталями ложь о жизни моего брата.


— Бедный Джон, — вздохнул Грегори и покачал головой. — Как он с этим справится? Я его таким никогда не видел.


— Не каждый день на твоих глазах совершают самоубийство. Шерлок всегда тяготел к излишней театральности.


«Знал бы ты, братец, какой ценой обойдётся твой спектакль — не делал бы глупостей», — добавил Майкрофт про себя. Искажённое гневом и болью лицо Джона всё ещё стояло перед глазами.


— Ты очень циничен, — отметил Грег.


— Прости, я просто пытаюсь жить дальше, — пожал плечами Майкрофт и тут же возненавидел себя за эту ложь, когда во взгляде Грегори мелькнуло сочувствие. — Можешь не бояться за Джона — у него будут лучшие специалисты, а потом он снова возобновит визиты к психотерапевту.


— Думаешь, это решит все его проблемы?


Майкрофт помедлил с ответом.


Все годы вынужденного бессмертия он пытался найти возможность прекратить бесконечный цикл воскрешения, изучал сотни старинных рукописей и фолиантов, ища ответы на свои вопросы, а теперь, в двух шагах от желаемого, холодел от мысли — что станет с Грегори, если с ним, смертным Майкрофтом Холмсом, случится беда? Справятся ли толпы врачей и курсы психотерапии с горечью утраты любимого человека?


— Все проблемы решить невозможно, но я делаю что могу, — отрезал Майкрофт, понимая, что из-за напряжения тон получился слишком резкий.


Грег подавил очередной вздох и опустился в кресло.


— Прости, я просто хочу, чтобы он не сломался.


Майкрофт присел рядом на подлокотник, опустив ладонь на плечо Грегори и самыми кончиками пальцев поглаживая смуглую кожу над воротничком рубашки.


— Джона Ватсона не сломали ни Афганистан, ни другие, куда более сложные перипетии его жизни, — успокаивающе проговорил Майкрофт. — С этим он тоже сумеет справиться.


— Что ты имеешь в виду?


— Ничего особенного, так, к слову пришлось. У Джона Ватсона был очень непростой жизненный путь. Ему крепко досталось от судьбы, больше, чем кому бы то ни было.


Грегори невесело улыбнулся:


— Хотелось бы верить, что он действительно переживёт этот кошмар.


Майкрофт посмотрел на Грегори — тонкие вертикальные складки залегли между бровей, морщины у губ стали резче. Лестрейд сочувствовал Джону изо всех сил, и, судя по всему, даже ощущал вину, потому что его собственная жизнь продолжалась, в то время как абсолютно разбитый Ватсон находился на пути в клинику.


Что ж, может быть, Майкрофт не мог защитить Грегори от всех жизненных невзгод, не мог придумать волшебное утешительное слово, после которого Грег перестал бы корить себя... Зато в его силах было сделать кое-что иное, и сердце от этой мысли торопливо забилось, разгоняя по телу дрожь волнения.


Майкрофт прерывисто вздохнул, решившись на поступок, что бесповоротно изменит их жизни раз и навсегда.


— Грегори Лестрейд, — официальным тоном начал он, взяв Грега за руку, от чего Лестрейд удивленно распахнул глаза, — окажете ли вы мне честь, став моим супругом, чтобы прожить остаток жизни вместе, в горе и в радости, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас?


========== Глава 27 ==========

Стараясь отвлечься от грустных мыслей, миссис Хадсон решила заняться тем, что у неё лучше всего получалось — выпечкой. Сам процесс всегда успокаивал: стоило смешать взбитые в крепкую пену яйца с сахаром и тёплым молоком, добавить золотистого растопленного масла, щепотку ванили, а потом покрыть белоснежной периной из просеянной муки, как хрупкое душевное равновесие восстанавливалось.


«Заодно и Джона порадую», — размышляла женщина, доставая продукты и делая приёмник погромче, чтобы насладиться немудрёным мотивчиком. Ещё покойная бабушка говорила, что пища, приготовленная с любовью, лечит лучше любых лекарств, и Марта не пренебрегала этим советом: еда не могло излечить Джона от тоски, но немного поднять ему настроение — вполне.


Миссис Хадсон тихонько вздохнула, припоминая, как её «мальчики» любили пышную сдобу, что даже привереда-Шерлок снисходил до того, чтобы попробовать кусочек, и приступила к делу.


Руки привычно месили упругое тесто, однако мысли в голове гудели растревоженным ульем.


Джон Ватсон так и не съехал, оставаясь единственным постояльцем миссис Хадсон. После смерти Шерлока он остался наедине с тоской и серой обыденностью: не было больше интересных расследований и ночных погонь по крышам. Ничего не было слышно о Мориарти. Он как в воду канул после гибели Холмса.


Марта видела, как жизнь Джона Ватсона становилась блёклой и безрадостной, превращаясь в бесконечную череду однообразных дней: первые несколько месяцев он провёл в оцепенении, выполняя обыденные действия на автомате. Да, Джон ел, спал, работал, но взгляд его был пуст, а на лице не отображалось ничего, кроме равнодушия.


Квартира 221б по Бейкер-стрит погрузилась в сонную вязкую тишину, которую отныне не нарушали ни бесконечные звонки клиентов, ни взрывы химических опытов Шерлока.


Иногда ночами, когда миссис Хадсон мучилась болями в бедре и бессонницей, она слышала скрип половиц над головой — Джон тоже не спал, меряя шагами комнату. Один раз что-то гулко стукнуло об пол и затихло, и только наутро, поднявшись наверх, Марта обнаружила на кухонном столе тот самый ужасающий череп, который обычно красовался на каминной полке. Рядом аккуратно лежала отвалившаяся челюсть, не выдержавшая удара.


Каждый переживал свою потерю по-своему — миссис Хадсон бесконечно вытирала непрошенные слёзы, стоило взгляду упасть на задвинутую под мойку коробку с пробирками и микроскопом. На своём веку она повидала разное — свадьбы и похороны, горести и счастье, но к такой трагедии не была готова. Успокоительные капли прочно обосновались на тумбочке, пропитав всю квартиру миссис Хадсон острым запахом валерианы и пустырника.


Джон переживал горе молча, но Марта чувствовала, как тяжело ему даётся это молчание — он осунулся и похудел на целый стоун*, а в синих глазах поселилась глухая тоска.


Единственная попытка поговорить с Джоном о Шерлоке была пресечена на корню — Ватсон попросту развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Больше Марта таких оплошностей не допускала, стараясь помогать ненавязчиво, например, почаще приглашать на ужин и аккуратно смахивать пыль с мебели в его квартире, когда доктор был на работе. Она знала — Джон ценил эту заботу, хоть и не признавался в этом.


Миссис Хадсон привычно прислушалась к звукам сверху. Сегодня суббота, часы пробили полдень, а значит, Джон сидел в своём кресле, читая выписанные медицинские журналы — за минувший год Марта выучила расписание доктора наизусть. Стопка книг и журналов рядом с креслом всё росла и росла, Ватсон старался брать дополнительные смены, и только одержимость работой стала его спасением, лазейкой из реальности, в которой не было больше Шерлока Холмса.


«Упокой Господь его душу», — печально покачала головой миссис Хадсон, испытывая смутное ощущение, что она что-то упустила. И только закончив месить тесто и вытирая вымытые руки цветастым полотенцем, она всплеснула руками:

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги