Поколение воинов

Глава 11

Частная яхта «Адажио»

Форд проснулся оттого, что рядом спорили. Впервые за все последнее время он чувствовал себя вполне прилично, даже голова не казалась тяжелой. Однако осторожность подсказала ему держать глаза закрытыми, и он услышал женские голоса.

— Это для его же пользы, — мурлыкала мадам Флауберт. — Его духовная структура стала совсем призрачной.

— Он сам стал призрачным, — прошуршала тетушка Квезада.

Он не мог бы сказать, виновато ли в этом ее платье или что-то еще.

— Это лишь внешний, видимый признак внутреннего духовного разлада. Отравления, если вам так больше нравится. Оно должно быть уничтожено, иначе злое влияние разрушит нас всех.

Фырканье, вздох. Ни то ни другое не обещало ему ничего хорошего. Сейчас он не чувствовал боли, но был уверен, что любая из женщин сумеет прикончить его раньше, чем он попытается себя защитить. Но почему? Даже если они подозревают, зачем он приехал, это не представляет для них никакой угрозы. Тетушке Квезаде он вроде понравился, да и сам был очарован ею.

Он услышал дребезг и шипение, затем в ноздри ударил резкий запах. Тихое повизгивание напомнило ему о любимице мадам Флауберт. В носу засвербило, он попытался справиться с этим, но ничего не вышло, и он начал чихать, тело его конвульсивно задергалось.

— Злые духи, — объяснила мадам Флауберт.

Теперь глаза Форда были открыты, он видел ее наряд во всем его великолепии: пурпурный, красный, оранжевый — цветастая шаль с бахромой накручена поверх красного платья. Ее полуприкрытые глаза блестели, и, когда она посмотрела на него, Форд понял, что она считает, что связалась с кем-то, с кем обычно связываются медиумы. Но он в таких вещах ничего не понимал. Он был хорошо образованным офицером Флота, и последнее суеверие, которое он помнил, относилось к его детству, когда они с приятелем считали, что если пролить на скалу каплю своей крови, то камень станет волшебным.

— Пусть уходят злые духи, пусть он станет свободным…

В том же духе мадам Флауберт продолжала еще долго, на взгляд Форда — дольше, чем позволяла вежливость. Его тетушка, выглядевшая совершенно несчастной, сидела на краешке стула и озадаченно смотрела на него. Форду хотелось успокоить ее, но он не знал, как это сделать. Он чувствовал себя грязной тряпкой, которой вытирали масло. Резкий дым каких-то цветочных благовоний туманил взгляд и вызывал слезы. В конце концов мадам Флауберт отошла в сторону и села, откинув назад голову. Последовала продолжительная драматическая пауза, затем мадам Флауберт вздохнула, повертела головой, словно у нее затекла шея, и встала.

— Пойдем, Квезада?

— Нет… Думаю, что мне лучше еще немножко посидеть с ним.

— Нет, вы не должны… Он должен впитать целительные токи.

Мадам Флауберт склонилась над ним, держа в руке свою собачку. Слюна собачки капнула на него, и Форд вздрогнул, но мадам Флауберт не обратила на это внимания. Она повернулась и медленно вышла из комнаты. Тетушка Ку молча смотрела на него.

Форд откашлялся, чуть громче, чем ему хотелось, и еле-еле выдавил:

— Тетя Квезада, прошу простить меня, я совсем не хотел…

Она покачала головой:

— Ну разумеется нет. Я просто не понимаю.

— Что именно?

— Почему Серафина так уверена, что ты опасен для меня. Конечно, ты не приехал бы просто из вежливости. Я всегда неплохо разбиралась в мужчинах, все равно, молоды они или стары, и я не верю, что ты хочешь причинить мне вред.

— Я и не хочу… — Его голос дрогнул, и Форд постарался справиться с собой. — Я не собираюсь причинять вам вред, зачем мне это?

— Но. «Черный Ключ»… Как я могу не верить этому, если видела доказательство своими глазами?

— «Черный Ключ»? — Он все еще чувствовал себя слабым, но в голове у него прояснилось. Эти слова он встречал в ее письмах.

Тетушка Ку, поджав губы, смотрела в сторону. В этой позе она напоминала пожилую школьную учительницу, впервые столкнувшуюся с этической проблемой, находящейся вне ее компетенции.

— Мне кажется, что ничего плохого не случится, если я расскажу тебе об этом.

«Черный Ключ», похоже, был именно тем, в чем специализировалась мадам Флауберт, он сообщал о людях правду, отыскивая и выявляя скрытые, возможно даже от них самих, злые помыслы. Форд был абсолютно уверен, что единственные злые помыслы на этой яхте принадлежат мадам Флауберт, но счел за лучшее спросить, как работает «Черный Ключ».

Тетушка Ку пожала плечами:

— Не знаю, ведь я же не медиум. Но я видела его. Он скользил по столу, висел в воздухе, крутился… до тех пор, пока не указал на того, кто виновен.

Форду было известно несколько способов проделать такое, но ни один из них не подразумевал участия магии или «высших духов». Он вряд ли годился в эксперты по этой части, а вот Дюпейнилю потребовалось бы не больше пяти минут, чтобы разобраться со всей этой «мистикой».

— У нас стали пропадать вещи, всякие безделушки. Никто не мог ничего понять. Серафина собрала всех слуг и расспросила их, а «Черный Ключ» указал виновного. Одна из служанок созналась! Созналась даже в том, чего я не знала.

— Что сказали власти, когда узнали, каким образом получено это признание?

Тетушка Ку вспыхнула:

— Но, мой милый, ты же знаешь, что я бы не стала докладывать об этом. Девочка так расстроилась, и я конечно же уволила ее, у нее и так было столько неприятностей. Серафина сказала, что мстительность всегда плохо кончается.

«Еще бы», — подумал Форд. Особенно, если она сама и подстроила первую кражу, чтобы продемонстрировать возможности «Черного Ключа» и убедить тетушку.

— На самом деле, — говорила тетушка Ку, — я думаю, что Серафина чувствует себя немного виноватой. Именно она предложила взять новую служанку перед началом сезона и даже дала мне адрес агентства.

— Понимаю. — Он действительно понял многое, но далеко не все. Почему Серафина ощущает в нем угрозу и что вообще нашла тетушка Ку в мадам Флауберт. — И давно мадам Флауберт переехала к вам?

Тетушка Ку выпрямилась в кресле, сжимая и разжимая руки.

— Через несколько месяцев после… после… — Ее губы шевелились, но слов не было слышно. — Я… я действительно не могу говорить об этом, и прошу тебя не задавать мне таких вопросов.

Забыв свои собственные проблемы, Форд озадаченно смотрел на тетушку. Независимо от того, что произойдет дальше и сможет ли тетя помочь им в борьбе с пиратами, он должен помочь своей тетушке избавиться от мадам Флауберт.

— Простите меня, тетя Квезада, — мягко сказал он. — Я не хотел расстроить вас. И клянусь — что бы ни показал «Черный Ключ», — что не хочу причинить вам вред.

— Я хочу поверить! — Лицо старой женщины сморщилось, по ее щекам текли слезы. — Ты первый и единственный из всей семьи, кто приехал ко мне сюда, и ты мне нравишься!

Форд рывком поднялся на постели, не обращая внимания на то, что все вокруг утратило резкость.

— Прошу вас! Я уверен, что мой отец ошибся в вас, вы кажетесь мне удивительной женщиной.

— Она сказала, что ты мне льстишь.

В ее голосе смешались мечта о лести и нежелание быть одураченной.

— Возможно, в моих словах и прозвучала лесть, но, дорогая тетя, я никогда не встречал человека, у которого хватило бы смелости вырвать перья из хвоста рикси! Как же я могу не льстить вам?

Тетушка Ку фыркнула и вытерла лицо обшитым кружевами платком.

— Она постоянно твердит мне, что это весьма сомнительная честь и что мне должно быть стыдно.

— Чепуха! — Его удивило это слово из полузабытого романа. Изумленная тетушка улыбнулась сквозь слезы. — Она просто завидует вам, вот и все, это ясно даже мне. А не любит она меня потому… Ей нравится хотя бы один из работающих у вас мужчин?

— Не совсем. — Тетушка задумалась. — Она считает, что пожилой леди не пристало путешествовать с таким количеством слуг и всего одной служанкой. Ты знаешь, у меня служил камердинер моего бывшего мужа, так она заставила меня его рассчитать.

— А затем нашла вам служанку, которая оказалась воровкой, — заметил Форд. Ему очень хотелось навести тетушку на эту мысль, и, когда огонек понимания блеснул в ее глазах, он улыбнулся.

— Эта… эта презренная тварь! — Гнев тетушки Ку был таким же очаровательным, каким, наверное, был лет шестьдесят тому назад. — Меченая старая ведьма. И я пригрела ее на своей груди! — Форд был уверен, что это всего лишь метафора. — Ввела ее в круг моих друзей, и вот чем она отплатила мне!

Это прозвучало не совсем искренне, как цитата из плохого викторианского романа. Он пристально всмотрелся в лицо тетушки, сперва вспыхнувшее, потом побледневшее и снова покрасневшее.

— Ты знаешь, она действительно владеет какой-то силой. Она рассказывала мне, да и другим тоже, удивительные вещи. Словно она знает все наши тайны. Мне кажется, что я немного боюсь ее. — Тетушка попыталась посмеяться над собственной глупостью, но ничего не получилось.

— Вы действительно напуганы, — подтвердил Форд, протянув ей руку.

Она схватила ее, и он почувствовал, как дрожат ее пальцы.

— Ох нет! Это так глупо! — Но она постаралась не встречаться с ним взглядом и была похожа на испуганное животное.

— Тетушка Ку, простите мое любопытство, но… ваши друзья навещают вас теперь? Путешествуют вместе с вами? По словам моего отца, вы всегда путешествовали в большой компании, на яхте даже не оставалось свободной комнаты.

— Да, обычно так и было. Но ты, наверное, знаешь, как это тяжело. Или не знаешь. Невозможно подобрать идеальную компанию для путешествия. Вечные ссоры, истерики, те не любят того, другие не выносят этого…

— И кому-то не нравится мадам Флауберт, — тихо продолжил Форд, — а мадам Флауберт не нравятся все, кто встает между ней и вами.

Тетушка Ку сидела очень прямо, сжимая его руку, ее лицо то становилось ярким, то бледнело. Потом она наклонилась к Форду и прошептала в самое его ухо:

— Я… я не могу рассказать тебе, как это ужасно. Эта женщина! Но я не могу ничего сделать… И не знаю почему. Я… просто не могу сказать… ничего, если она этого не хочет. — Она тяжело дышала, лицо стало почти багровым. — Иначе я умру! — Она выпрямилась и попыталась убрать руки, но Форд удержал их.

— Пожалуйста, позовите Сэма. Он должен помочь мне… гм… привести себя в порядок, — закончил он самым спокойным тоном.

Не глядя на него, тетушка кивнула и поднялась. Форд чувствовал, как с волной гнева и жалости к нему возвращаются силы. Конечно, тетушка Ку была старой леди, богатой и глупой, но даже старые глупые леди должны иметь друзей и страдать от своих собственных капризов, а не от чужих. Вошедший Сэм посмотрел на него со сдержанным уважением.

— Вы собираетесь еще пожить или желаете доставить нам неприятности, умерев на борту яхты?

— Я собираюсь прожить столько, сколько мне отпущено, и умереть как можно дальше отсюда.

С помощью Сэма он разделся. Лицо, которое он увидел в зеркале, выглядело страшновато, и он покачал головой.

— Взглядом не убивают, — пробормотал Форд.

Сэм одобрительно кивнул:

— Вы кажетесь не лишенным здравого смысла. Вы объяснили мадам цель вашего визита?

— Вряд ли у меня была возможность. — Он внимательно посмотрел на Сэма. — Для людей, которые не верят в мое праздное любопытство, вы сами достаточно любопытны.

— Привычка, — отозвался Сэм, помогая ему надеть чистую пижаму. — Мадам Флауберт не дает нам расслабиться.

— Еще бы. Давно она здесь?

— Она появилась через шесть месяцев после того, как мадам и ее муж Параден развелись окончательно. То заседание суда принесло мадам весьма значительную долю в доходах Параденов. — Форду показалось, будто он подмигнул. — Интересно, не правда ли?

— Она?.. — Форд беззвучно произнес имя «Параден».

Сэм покачал головой:

— Как говорится, не королевской крови. И даже не из тех, кто родился не на той кровати. Но она именно то, за что ей платят.

— Догадывается ли об этом тетя?

Сэм нахмурился и поджал губы:

— Я не знаю. Эта женщина имеет над ней какую-то власть, но подробности мне неизвестны.

— Они просто хотят, чтобы она вела себя тихо и держалась от них подальше. Ни шума, ни скандалов. Я удивлен, что она все еще жива.

— Несколько раз она была на грани. — Сэм покачал головой, помогая Форду чистить зубы и передавая ему бутылку с полосканием. — Это просто прелестно. Она о многом догадывается, но не может ничего сделать, если вы понимаете, о чем я.

«Слишком испугана, чтобы что-нибудь сделать, — перевел Форд. — И всегда была слишком испугана, даже тогда, когда ее друзей, одного за другим, распугивала мадам Флауберт». Он улыбнулся Сэму и обрадовался тому, что может улыбаться и при этом не выглядеть как умирающий.

— Думаю, что близко то время, — медленно произнес он, — когда моя тетушка освободится от мадам Флауберт.

Редкие брови Сэма поползли вверх.

— Почему я должен доверять вам, сэр?

Форд скорчил гримасу:

— Хотя бы потому, что мадам Флауберт не относится ко мне так, как я того заслуживаю, но я думал, что ты умнее.

— Достаточно умен, чтобы переметнуться, если не смогу выиграть. Ваша тетя доверяет мне как слуге, но не больше.

— Ей следовало бы получше узнать тебя. — Форд осторожно посмотрел на Сэма, напомнившего ему лучшего сержанта, которого он когда-либо видел. — Ты уверен, что не служил во Флоте?

В глазах повара сверкнул и пропал огонек.

— Возможно, сэр, вы и не подозреваете, как похожи бывают некоторые ситуации.

Все эти полунамеки были единственным ответом, который он получил. Странно, но он почувствовал себя лучше.

— Может, и представляю, — с отсутствующим видом проворчал Форд, размышляя о том, что он сможет сделать с мадам Флауберт. От этого зависела жизнь тетушки Ку и его собственная.

— Не позволяйте ей прикасаться к вам, — перечислял Сэм, — не ешьте ничего, к чему она прикасалась. Не позволяйте ей что-либо надевать на вас.

— Ты знаешь, чем она пользуется?

Сэм покачал головой, отказываясь говорить об этом, и молча вышел из комнаты. Форд угрюмо уставился в зеркало, пытаясь сосредоточиться. Если Парадены так злы на тетушку Ку, почему они до сих пор не убили ее? Неужели ее общественные и торговые связи настолько значительны? Или она нашла на Параденов управу, раз они держат ее в страхе, но не нападают? О коммерческой стороне политики он знал слишком мало и еще меньше о жизни высшего света. Не больше, чем обычный офицер Флота его ранга мог почерпнуть на официальных приемах. Все это всегда казалось ему несколько нереальным, и это-то и было самым опасным.

Развязка наступила даже раньше, чем он ожидал. Он лежал в постели и размышлял, когда в комнату вплыла мадам Флауберт с бежавшей впереди собачкой. Она принесла с собой плетеную сумочку с различными безделушками, которые тут же, не сказав Форду ни слова, стала расставлять на столике. Подсвечник с толстой зеленой свечой, горсть разноцветных камушков в хрустальной чаше и геометрические фигуры из какого-то блестящего материала — он не смог бы сказать, из чего они, из металла, пластика или крашеного дерева, — а еще полупрозрачные шарфы, повешенные на легкий каркас и закрывшие дверь.

— Вам не кажется, что это уже слишком? — скрестив руки на груди, поинтересовался Форд. — Только моя тетушка верит в подобные вещи.

— Никто и не думает, что вы сможете что-то понять, когда темные силы бушуют вокруг вас, — веско ответила мадам Флауберт.

— Не знаю, не знаю. Мне кажется, что я достаточно хорошо понимаю демонические силы.

Мадам Флауберт остановилась и посмотрела на него долгим, явно враждебным взглядом.

— Вы нездоровы, — объявила она. — Ваша память расстроена.

— Я слаб, как щенок, — согласился Форд. — Но моя память в полном порядке.

Из-под слоя косметики на ее лице проступили красные пятна.

— Странно. Зло в вас защищает само себя, пытаясь лишить меня присутствия духа.

— Я не пытаюсь лишить вас присутствия духа, мадам Флауберт, дорогая Серафина, я только пытаюсь отговорить вас от поступка, который может оказаться невыгодным и даже опасным.

— Ваша аура отвратительна, — заявила мадам Флауберт сухо, но ее глаза подозрительно блеснули.

— Я могу сказать то же самое о вас, — пробормотал Форд.

Ее глаза снова блеснули, но уже не так уверенно.

— Вы приехали сюда не с добрыми намерениями! Вы хотите разбить жизнь вашей тети! — Ее полные руки дрогнули, когда она раскладывала камни на столике у кровати. — Вы — опасность и смерть! Я это вижу.

Неуловимо быстрым движением, словно змеиный язычок, она метнула один из камней на грудь Форду.

Вытянув руку из-под простыни, он поднял камушек и сбросил на пол. Лицо мадам Флауберт побледнело, когда она увидела, что ее собачка нюхает камень.

— Отойди, Фруфф! Он заражен злом, идущим от этого человека.

Собачка, виляя хвостом, посмотрела на Форда, а мадам Флауберт, не сводя глаз с Форда, нагнулась и подняла камушек. С мрачной заинтересованностью Форд наблюдал, как она, держа камушек перед собой, что-то тихо пропела над ним и положила к остальным.

Если бы Форд не смотрел так пристально, он бы ничего не заметил. Ее руки были почти не видны из-под складок широких рукавов, дюжин браслетов и безвкусных колец на пальцах, но на них были перчатки. Кончики пальцев были слишком яркими, и один из них мигнул, когда она держала камушек. Форд понадеялся, что на его лице не отразилось ничего, когда ее пальцы ласкали и сдавливали цветные камушки. Он увидел, что одно из массивных колец брызнуло чем-то на камни.

Контактный яд. Когда Сэм посоветовал не позволять прикасаться к нему, Форд в первую очередь подумал об инъекторах, потом — об отравленной пище, но никак не о контактных ядах, проникающих через кожу. Что это — парализатор, который обездвижит его, пока она не свяжется с духами? Форд не был ни врачом, ни химиком и понятия не имел о том, какое именно действие могут вызвать вещества, вводимые через кожу.

Он попытался опустить веки, притворяясь усталым, но когда мадам Флауберт подошла ближе, он не выдержал и отодвинулся в сторону. Ее хищная улыбка стала еще шире.

— О, вы что-то подозреваете? Или считаете, что знаете?

Форд отодвинулся еще дальше, думая о том, что и раньше вряд ли смог бы справиться с женщиной габаритов мадам Флауберт, а теперь… Она была такой огромной и, возможно, более сильной, чем казалась. Словно прочитав его мысли, она медленно кивнула, продолжая улыбаться.

— Глупец, — ухмыльнулась она. — Вы могли бы подождать, пока силы вернутся к вам. Но они больше не вернутся.

Он не смог ничего ответить. Он уже чувствовал за спиной стенку каюты. Мадам Флауберт стояла между ним и дверью, потирая пальцами красный камень. Форд, казалось, чувствовал каждый сантиметр своей обнаженной кожи. Да и какую защиту могла обеспечить ему пижама?

— Мне осталось только решить, — злорадствовала она, — как это будет выглядеть, как сердечный приступ или апоплексический удар. Или как последний приступ колик, с которыми вы сюда прибыли.

Он полагал, что может убить голыми руками. Он полагал, что справится с любой ситуацией. Он не предполагал только, что будет лежать в одной пижаме, до смерти напуганный возможным прикосновением расфранченной фальшивой спиритистки с отравленными кольцами. Это прозвучит, если кто-нибудь когда-нибудь услышит об этом, как плохая пародия на рассказываемые за столом истории.

Одной рукой он схватил дорогую пуховую подушку, присланную тетушкой Ку несчастному больному, — он может использовать ее в качестве щита. Но что, если эта старая убийца пропитала ядом и постельное белье? Он почувствовал холод и озноб. Страх? Яд?

— Какая жалость, — хмыкнула мадам Флауберт, окинув его взглядом. — Вы самый симпатичный молодой человек из тех, кто побывал у нас. Если бы вы были таким же глупым, я бы неплохо развлеклась с вами прежде, чем убивать. Или даже оставила бы вам жизнь.

— Позабавились? Вы? — Он не смог скрыть отвращения, и мадам Флауберт бросила на него свирепый взгляд.

— Да, я. С вами, и вам бы это понравилось, мой прелестный молодой человек, особенно учитывая мои специальные знания. — Она указала на свои принадлежности. — Вы бы ползали у моих ног.

Форд ничего не ответил. Он не мог дотянуться ни до одной из кнопок вызова, не приближаясь к мадам Флауберт, и знал, что в комнате хорошая звукоизоляция. Сможет ли он добраться до ванной и закрыться там? Нет, слишком далеко и слишком много мебели по дороге, ведьма настигнет его раньше. Вот если бы он был в хорошей форме, он мог бы что-нибудь сделать.

Вдруг ее собачка тявкнула и бросилась к двери. Форд собрался закричать, как только она откроется. Мадам Флауберт медленно попятилась от кровати и нажала кнопку интеркома.

— Не сейчас, — отрезала она. — Не имеет значения…

Форд вскочил и закричал. Его ноги запутались в простынях, и он рухнул между кроватью и резным шкафом с зеркальными дверями. Он увидел в зеркале торжествующую усмешку мадам Флауберт и откатился в сторону, чтобы избежать удара драгоценного камня. Собачка, захлебываясь тявканьем, металась перед юбками хозяйки, бешено размахивая хвостом.

Форд изо всех сил ударил по ногам мадам Флауберт и закрутился на полу, стараясь добраться до ванной. Боль обожгла его спину, в глазах потемнело.

— Идиот! — Над ним возвышался ворох кривых красных завитков. Затем этот ворох сдвинулся, обнажив лысую уродливую голову. — Плохо, что я не могу оставить тебе жизнь до тех пор, пока ты не увидишь, что случится с твоим капитаном, этой Сассинак.

Парик опустился на место, по-прежнему криво. Форд корчился, пытаясь отползти в сторону, но нога не действовала. Разволновавшаяся собачка прыгала вокруг, продолжая тявкать. Камень лежал довольно далеко, да и вряд ли Форд захотел бы им воспользоваться.

— Думаю, лучше зеленый, он такой привлекательный… — Мадам Флауберт взяла другой камень и, даже не пытаясь скрыть то, что делает, сбрызнула его маслянистой жидкостью из другого кольца. — Конечно, ваша бедная тетя будет поражена — и я думаю, смертельно, — когда увидит вас лежащим здесь и подымет это с вашей груди.

Она не спеша прошлась по небольшой каюте, улыбаясь безжалостной улыбкой. Форд тщетно пытался справиться с действием первого яда. Пот ручьями струился по его лицу, но он не мог сдвинуться больше чем на несколько дюймов. Тут дверь каюты открылась, и в нее просунулась голова тетушки.

— Форд, я думаю, что… Серафина! Что вы делаете?

Собачка с лаем кинулась к ней и вернулась обратно. Мадам Флауберт обернулась, сжимая кулаки, и грязно выругалась.

Форд самым громким голосом, на который только был способен, крикнул: «Берегись!», и чья-то мускулистая рука утащила тетушку назад. Мадам Флауберт повернулась к нему, сделала последний шаг и споткнулась о собачку, кинувшуюся ей под ноги. Она рухнула, словно ворох юбок и шалей, широко раскинув руки.

Форд взмолился, чтобы кто-нибудь вошел в каюту раньше, чем она встанет, но она и не думала вставать. Она лежала, распластавшись, лицом вниз, все еще сжимая в руке отравленный камень. Собачка задрожала, припала к земле и завыла.

«Не верю», — ошарашенно подумал Форд. Он все еще думал об этом, когда вошел Сэм и уложил его в постель. Засыпая, он думал, что это его последний сон.

Но когда он все-таки проснулся, ему пришлось поверить…

От влияния мадам Флауберт тетушка Ку освободилась скорее сама, чем с чьей-то помощью. Форду потребовалось три дня, чтобы последствия отравления пропали полностью. За это время тетушка Ку уволила большую часть слуг и экипажа, за исключением Сэма. На самом деле всех, кто был нанят со времени появления на яхте мадам Флауберт.

Теперь тетушка Ку проводила время за изготовлением гобеленов, сплетнями и воспоминаниями. Она отказывалась говорить о мадам Флауберт под предлогом того, что хочет побыстрее выкинуть ее из головы.

Сэм рассказал Форду, что массивные кольца мадам Флауберт прорвали ее перчатки и яд, предназначенный Форду, убил ее саму.

Воистину это была именно та смерть, которую она заслужила, но Форда при одной только мысли об этом бил озноб. Не удивительно, что тетушка не желала говорить об этом.

Зато у нее было что сказать о семье Параденов. Форд изложил ей основную причину своего визита, и она восприняла его признание даже лучше, чем он ожидал.

— В конце концов, — усмехнулась она, пожав плечами, отчего перья рикси заколыхались в ее прическе, — симпатичные молодые люди не ездят ради собственного удовольствия к женщинам моего возраста. А ты составил мне хорошую компанию и избавил меня от этой… ужасной особы. Спрашивай о чем хочешь, милый, — я с удовольствием расскажу тебе. Но мне хотелось бы узнать побольше о твоем капитане, которая произвела на тебя такое неизгладимое впечатление. Я, конечно, уже стара, но хочу знать, достаточно ли она хороша для тебя.

И когда Форд рассказал о Сассинак даже больше, чем собирался, она энергично кивнула:

— Милый, я хочу ее увидеть. Когда все это кончится, пригласи ее сюда. Ты говорил, что она любит вкусно поесть. Ну что ж, таланты Сэма в этой области удовлетворят даже императора.

Форд попытался представить себе Сассинак и тетушку Ку в одной комнате, но у него ничего не вышло. Однако блестящие любопытством глаза тетушки требовали ответа, и в конце концов он согласился.