Глава третья

Лейтенант Маршалл из отдела по расследованию убийств полиции Сан-Франциско, краснощекий парень с аккуратными усиками и упрямым подбородком, сунул в рот сигарету и закурил. Время от времени он посматривал в мою сторону.

Я стоял у противоположной стены, стараясь не мешать снимать отпечатки пальцев.

Труп Хессона уже убрали, и сейчас об убитом напоминали лишь пятна запекшейся крови на засаленном рваном покрывале.

— Делом займется Том Крид, — сказал Маршалл, — если, конечно, твой рассказ не досужая выдумка.

— Кто он? — спросил я.

— Капитан полиции Уэлдена. В прошлом году я связывался по его просьбе с клубом Сан-Франциско, на который ссылалась Фей Бенсон. Там нам ничего не удалось узнать. — На лице Маршалла мелькнула холодная улыбка. — И все-таки следы привели в наш город. Похоже, теперь благодаря твоим стараниям я буду выглядеть в его глазах порядочным ослом.

С лейтенантом мне приходилось сотрудничать в прошлом, и я знал его как добросовестного и неглупого полицейского.

— Благодаря стараниям твоего отца, а не моим, — поправил я его.

Маршалл захохотал. Обернувшись к сержанту, стоявшему у окна, он сказал:

— Оставляю все на твое попечение. Мне и этому шутнику надо потолковать с Кридом. Когда закончишь, возвращайся в управление.

Сержант кивнул.

— Слушаюсь, лейтенант.

— Поехали, — сказал Маршалл, беря меня под руку. — До Уэлдена доберемся на твоей тачке. Когда исчезла танцовщица, Крид был вне себя от ярости. Но ему ничего не оставалось, как закрыть дело: нет трупа — нет и состава преступления.

— Мне хотелось бы получить для журнала фотографию Хессона и его квартиры, — обратился я к сержанту. — Вышли мне их в Уэлден в отель «Шед», когда будут готовы.

Тог вопросительно посмотрел на Маршалла.

— Можешь послать, — разрешил лейтенант. — На одной из них есть и моя физиономия. Кто станет возражать против даровой рекламы?

По дороге в Уэлден я еще раз повторил Маршаллу свой рассказ. Понимая, что решающей может оказаться любая мелочь, я старался не упустить ни одной детали.

— Что ж, теперь мы знаем, в каком направлении вести следствие, — сказал он, когда я закончил. — Обстоятельства смерти Фармера всегда казались мне подозрительными. Не могу понять, какую роль играла Джоун Николс.

— Да, Николс — загадка, — согласился я. Обогнав грузовик, я продолжал вести машину на большой скорости. — Кстати, что представляет собой Крид? Думаешь, он разрешит мне работать вместе с ним?

Маршалл неопределенно пожал плечами:

— Наверное. Кто из полицейских не горит желанием увековечиться в твоем журнале? Крид неплохой старик, хотя немного вспыльчив. Он всегда приходит в бешенство, когда кто-то действует за его спиной. Тебе следовало повидаться с ним до визита к Хессону.

— Черт бы побрал обидчивых полицейских! — выругался я. — Какой смысл являться к нему с пустыми руками?

— Во всяком случае будь с ним поосторожней. Между прочим, ты по-прежнему работаешь со сценаристом из Голливуда?

— Ты называешь это совместной работой? Ха-ха! Я тружусь, а он пьянствует за счет редакции.

— Твой приятель — способный парень. Странно, что он не подыскал себе работенку получше. Быть поденщиком в вашем журнале — не большая честь для талантливого человека.

— Ты тоже считаешь его талантом? Боже! И никто не догадывается, что дело лишь в удивительной форме его головы!

Было около восьми вечера, когда мы подъехали к полицейскому управлению Уэлдена.

— Крид уже, наверное, дома, — сказал Маршалл, вылезая из машины. — Впрочем, давай заглянем.

Наши сомнения рассеял дежурный сержант.

— Капитан у себя, — сказал он и, соединившись с ним по телефону, добавил: — Вы можете к нему пройти.

Капитан полиции Том Крид оказался высоким мужчиной богатырского телосложения с пышной копной седеющих волос. На вид ему было около шестидесяти. С его сурового лица на меня смотрела пара проницательных голубых глаз.

Он обменялся с Маршаллом крепким рукопожатием и, когда тот представил меня, слегка улыбнулся. Было заметно, что ему льстит визит известного журналиста.

— Парни из вашей редакции делают замечательную работу, — сказал он. — Мне нравится, что они находят общий язык с полицией.

Я тоже улыбнулся:

— Без дружбы с полицией мы умерли бы с голоду. Тут и с самим чертом подружишься.

— Не обращайте на него внимания, капитан, — вмешался в разговор Маршалл. — Он неисправимый шутник. Сделаем скидку на его характер, тем более что он — наш добровольный помощник. Слейден выяснил много нового по делу Фей Бенсон.

Крид сел и, пригласив нас присаживаться, вопросительно посмотрел на меня.

— Меня и моего коллегу направил сюда наш редактор, — сказал я. — Его заинтриговало исчезновение танцовщицы, и он предложил нам написать о ней статью. В Уэлдене мне повезло: я докопался до некоторых фактов, которых не было в ее досье. Вам, наверное, об этом уже говорили.

— Расскажите, что вам удалось выяснить, — сказал Крид, доставая сигару.

Мне пришлось рассказать обо всем в третий раз. Крид и Маршалл слушали меня не перебивая. Когда я закончил, лицо капитана было хмурым: ему определенно не понравилось, что я действовал без его ведома.

— Вы были обязаны доложить обо всем в полицию, — сухо заметил он. — Тогда Хессон не успел бы удрать из города.

— Но у меня не было против него улик, — возразил я. Достав из кармана золотое яблочко, я катнул его через стол к капитану. — Когда я раздобыл эту безделушку, его уже не было в живых.

Крид глянул на Маршалла:

— Когда произошло убийство?

— Прошлой ночью. На квартиру Харди он прибыл около часа, а между тремя и четырьмя его прикончили.

— Убийца не оставил следов?

— Нет. Там поработал профессионал. Ни отпечатков, ни других улик.

Взяв двумя пальцами золотую безделушку, Крид приблизил ее к глазам.

— Похоже, вы и в самом деле разворошили осиное гнездо, — сказал он, кладя ее обратно на стол и пуская изо рта клубы табачного дыма. — Давайте еще раз полистаем досье. — По селектору он приказал принести дело Фей Бенсон. — В данный момент я твердо уверен в одном: Фармер лгал на допросах, девчонка могла исчезнуть из клуба только через грузовой подъезд. Поэтому-то мы чуть душу из него не вытряхнули, но ничего не добились. Он упрямо твердил, что никого не видел. Я думаю, Фармер работал на пару с Хессоном.

В дверь постучали, и полицейский положил на стол пухлую папку.

— Можно считать, что Хессон похитил девчонку и отвез к себе на квартиру. Ему помогал Фармер. Вот почему брелок нашли у него под кроватью. — Крид раскрыл папку и пробежал глазами несколько строк. — В тот вечер на ней был золотой браслет.

— Они не отвозили ее к Хессону, — возразил я. — На квартиру к нему можно попасть только через магазин, а это значило бы, что хозяин тоже соучастник преступления.

Но мы знаем, что это не так: разве стал бы он давать адрес Хессона? Кто-то заплатил им обоим за похищение Бенсон. Фармер заманил девчонку к себе в служебное помещение под предлогом телефонного звонка. Так как ей действительно должны были позвонить, она отправилась туда, ничего не подозревая. Там он стукнул ее по голове и вместе с Хессоном погрузил в ожидавшую автомашину. Наверное, был и третий преступник, который сидел за рулем. Что же касается браслета, он упал с руки девчонки, когда Фармер ударил ее. Тот подобрал его и позднее отдал Хессону.

Кивком головы Маршалл выразил свое согласие:

— Все это выглядит очень правдоподобно.

— Я прикажу приступить к поиску браслета, — сказал Крид, — хотя шансы найти его невелики: прошло ни много ни мало четырнадцать месяцев.

— Кто этот любитель темных очков? — поинтересовался Маршалл. — Слейден описал его довольно подробно. Наверное, не следует отказываться от попыток отыскать его.

— В данную минуту за ним охотится Берни Лоу, — сказал я. — Может, очкарик уже попал ему на мушку.

Маршалл улыбнулся:

— Подразделение полиции в составе двух человек. — Он бросил взгляд на Крида. — Я думаю, капитан, беседа с этим типом представила бы интерес. Вам не кажется?

— Согласен, — ответил Крид. — Меня смущает Николс, она никак не вписывается в общую картину.

— Полиции известны подробности ее смерти? — задал вопрос я.

Сняв телефонную трубку, Крид попросил принести досье Николс.

— Не помню, что написал в заключении следователь. Мы не предполагали, что она знакома с Фей Бенсон. Знай мы об этом, к несчастному случаю с ней отнеслись бы гораздо внимательней.

Я взял со стола брелок:

— Кто такой Г.Р.? Наверное, он мог бы рассказать о ней немало интересного. Что мы знаем сейчас о танцовщице? Практически ничего. Подозревали только, что она от кого-то пряталась.

Наклонившись вперед, Крид раскрыл папку, которую принес полицейский. Перевернув страницу, он некоторое время читал, потом задумчиво посмотрел на меня:

— У следователя не возникло подозрений. Он пишет в заключении, что с мисс Николс произошел несчастный случай. Спускаясь по лестнице, она наступила на подол платья, упала и сломала шейный позвонок.

— Кем была Николс?

Крид снова заглянул в досье:

— Артисткой кабаре. За несколько дней до смерти вернулась из Парижа. Она выступала там по контракту с девятью другими девицами. Их номер провалился, и домой она вернулась без гроша. Последние дни Николс искала работу.

— Фей Бенсон была в числе этих девяти? — спросил я.

— Это легко проверить, — ответил Крид.

— Уверен, что Джоун Николс помогли упасть, — сказал я. — О Фармере тоже позаботились.

На лице Крида появилась невеселая усмешка:

— Старайтесь не читать ваш журнал перед сном. Нет никаких доказательств, что они умерли насильственной смертью.

— Когда разбилась Джоун?

Заглянув в папку, Крид сказал;

— Двадцатого августа.

— Двадцатого она приходила в отель «Шед» и справлялась о Фей. Потом по возвращении домой неожиданно упала с лестницы. Между прочим, не двадцатого ли августа попал под грузовик и Фармер?

Крид поднял на меня глаза, потом посмотрел в досье Фей Бенсон.

— Вы правы, — произнес он, нахмурившись.

— Не знаю, какое мнение у вас, но мне подобное совпадение кажется подозрительным.

— Мне тоже, — вмешался в разговор Маршалл. — Думаю, капитан, нам следует прислушаться к его словам.

Крид пожал плечами:

— Хорошо. Конечно, доказательств преступления у нас нет. но ничего страшного не произойдет, если мы немного покопаемся здесь и там.

— Есть у вас фотография Фей Бенсон? — осведомился я.

— Несколько штук лежит в папке. Вам нужно ее фото?

— Нет. Меня интересует другое. Когда исчезла танцовщица, вы оповестили о ней только местную прессу? В другие штаты не сообщали?

— Фотографию послали лишь в городские газеты.

— Если ее портрет напечатать во всех газетах страны, кто-нибудь, возможно, ее и опознает. Эл Уэйман говорит, она артистка со стажем, в кабаре выступала не первый год. Давайте попробуем. Уверен, что получим о ней дополнительные сведения. И пусть газеты Уэлдена вновь поместят ее фото.

— Нет возражений, — согласился Крид. — Я подумаю, какие шаги может еще предпринять полиция.

— Вы разрешите поддерживать с вами контакт? — спросил я, поднимаясь. — Обещаю не вставать вам поперек пути. Дело Фей Бенсон может стать сенсацией, и мне хочется участвовать в его расследовании с самого начала.

— Законное желание, — ответил Крид. — Рассчитывайте на нашу помощь. И заходите по любому вопросу.

— Спасибо, — сказал я, испытывая чувство большого облегчения. — Если мой коллега узнает что-нибудь путное, мы тотчас же сообщим вам.

Пожав капитану руку и подмигнув Маршаллу, я бегом спустился вниз на улицу, где стояла моя машина.

В вестибюле отеля Ларсон доверительно сообщил мне, что Берни уже вернулся.

— Вас спрашивал один парень, — продолжал он. — Я сказал, что вы будете поздно вечером.

— Что он хотел? — спросил я, останавливаясь на полпути к лестнице.

— Не знаю. Он показался мне подозрительным. Что ему передать, если он снова появится?

— Скажи, чтобы приходил утром. Если у него срочное дело, позвони мне, я поговорю с ним по телефону. Мне необходимо немного поспать.

Поднявшись на второй этаж, я вошел в номер Берни. Он сидел в кресле, опустив ноги в таз с горячей водой. Рядом на столике стояли бутылка виски, два стакана и графин с содовой. При виде меня лицо его озарилось жалким подобием улыбки.

— Это еще что за сцена? — поинтересовался я, закрывая дверь.

— Даю отдохнуть измученным конечностям, — ответил он. — Ты, вероятно, забыл, что забрал машину? Мне пришлось исходить пешком проклятый городишко. Кто мог подумать, что в этой чертовой дыре четырнадцать отелей! Подумай только — четырнадцать! И разбросаны они по разным концам. Я не пропустил ни одного клоповника.

— Нашел ты его?

Берни истерически взвизгнул:

— Черта с два! Он не оставляет после себя следов. Я понапрасну сбил в кровь ноги.

Закурив, я плеснул в бокал немного виски:

— Ты уверен, что побывал во всех отелях?

— Абсолютно. Я шел по списку, который составил для меня Ларсон. Он клянется, что это все. Господин в пальто из верблюжьей шерсти не останавливался в отеле. Он либо жил у знакомых, либо возвращался ночевать в Сан-Франциско. Или туда, откуда его принесли черти. Повторяю, в отеле он не жил.

— С сегодняшнего дня его разыскивают фараоны, — заметил я и рассказал Берни о своем посещении полицейского управления Уэлдена. О том, что Хессон отправился с чьей-то помощью в лучший мир, я упомянул вскользь.

— Теперь ты видишь, что я был прав, — сказал Берни, вытирая ноги. — Троих уже спровадили на тот свет, скоро наступит и наш черед.

— Нам нечего волноваться — преступниками занялась полиция. — Я старался по возможности успокоить Берни. — Ты здорово меня разочаровал. Я рассчитывал поговорить с этим типом до того, как его сцапает Крид.

— Ничего не поделаешь. В Уэлдене он в отелях не останавливался. Теперь пусть фараоны попытают счастья. Может, им повезет.

— Кстати, а Ларсона ты о нем спрашивал? Не мог он остановиться здесь?

Берни вздрогнул, будто его коснулись раскаленной кочергой. Лицо его побагровело, и он посмотрел на меня остановившимися глазами:

— С чего бы ему здесь останавливаться? — спросил он голосом, срывающимся на шепот.

— А почему бы и нет? Так ты спрашивал Ларсона?

— Нет… — Берни схватился за голову. — Боже! Неужели он жил в этом клоповнике? Подумать только, целый день я мотался по улицам, и ни разу мне не пришла в голову мысль спросить Ларсона!

Я подошел к телефону.

— Говорит Слейден, — сказал я, услышав голос клерка. — Ты не помнишь, не останавливался ли у вас в гостинице один субъект? В августе прошлого года. Он носил пальто из верблюжьей шерсти — высокий загорелый парень с тонкими усиками.

— Отлично помню, — ответил Ларсон. — Что-нибудь произошло?

— Я сейчас спущусь. Мне надо с тобой потолковать.

Я сбежал вниз по лестнице.

— Расскажи о нем поподробней, — попросил я, подходя к конторке администратора. — Как его звали?

Ларсон заглянул в гроссбух:

— Он поселился у нас десятого августа. Звали его Генри Ратленд. Вот запись в книге: прибыл из Лос-Анджелеса. А что с ним случилось?

— Он прибыл в тот же день, что и мисс Бенсон?

— Мисс Бенсон зарегистрировалась утром, Ратленд — около шести вечера.

— У него был зеленый «кадиллак»?

— Точно. Он ставил его на стоянке напротив.

— Не знаешь, они записывают номера машин?

— Может быть. А впрочем, не хочу врать.

— Когда он выехал?

— Утром семнадцатого августа.

— То есть в тот же день, когда исчезла мисс Бенсон. — Я машинально пригладил ладонью волосы. — Не иначе как этот парень замешан в ее исчезновении. Ты видел их когда-нибудь вместе?

— Не припомню. Он уходил рано, а мисс Бенсон оставалась в отеле до позднего вечера.

— Они жили в соседних номерах?

— Его номер был расположен напротив, — сказал Ларсон, снова заглядывая в книгу.

— Выходит, они могли ходить друг к другу и без твоего ведома?

— Пожалуй. У нас не хватает коридорных. После восьми наверху никого нет.

— Ратленд не делился с тобой, что за дело было у него в Уэлдене?

— Нет, с чего бы он стал со мной откровенничать?

— Багаж при нем был?

— Чемодан.

— А гости не приходили? Или, может быть, кто-нибудь звонил по телефону?

— Нет. У нас в гостинице он ни с кем не встречался.

Подумав, я спросил;

— Стоянка еще открыта?

— Да, там дежурит Джо. До часу ночи.

Джо забыл номер «кадиллака», но хорошо помнил машину и самого Генри Ратленда.

— Денег у него куры не клевали, — словоохотливо сообщил он. — Мистер Ратленд забирал «кадиллак» ровно в семь утра и возвращался обратно между двенадцатью и часом ночи. Он любил, чтобы машина сверкала, и ругался, если находил на ней пылинку. Извините, но номера машины я не помню, а записей мы не делаем.

Я дал ему полдоллара и вернулся в отель. Берни с видом страдальца лежал на кровати.

— Его зовут Генри Ратленд. Сюда он приезжал из Лос-Анджелеса.

— Мне плевать, как его зовут! — простонал Берни. — Из-за этого негодяя я битых пять часов шатался по улице. Подумать только, я мог полдня спокойно пьянствовать в баре!

Я громко захохотал. Ситуация была действительно презабавная,

— Забудь о своих ногах — прогулка принесла тебе пользу. Врачи, наверное, давно рекомендуют тебе заниматься физическими упражнениями. Ну хорошо, время уже позднее. С Кридом я поговорю завтра, а сейчас давай…

Я остановился на полуслове, увидев, что Берни со странным выражением смотрит в сторону двери. Повернув голову, я глянул назад, и сердце у меня на долю секунды перестало биться.

В дверном проеме неподвижно застыла фигура неизвестного мне человека. Грязная шинель плотно облегала его широкие плечи, черная шляпа с опущенными полями по брови закрывала лоб. На мертвенно-бледном лице, покрытом двухдневной щетиной, я прочитал выражение неистовой холодной ярости.

В правой руке незнакомец держал пистолет тридцать восьмого калибра. Его дуло было нацелено мне в грудь.

С минуту мы молча смотрели друг на друга.

— Ни с места! — сказал он. Голос был гнусавый и низкий. Говоря, он едва раскрывал губы. — Который из вас Слейден?

— Я. — Изо рта у меня вырвался цыплячий писк. Я готов был провалиться от стыда, что не сумел придать своему голосу более мужественного выражения.

— Так. Теперь слушайте оба: завтра утром вы уберетесь из города. До одиннадцати часов. В Уэлдене обойдутся без вас. Если кто-нибудь думает, что я шучу, может остаться. Поняли?

Я перевел дыхание. Первый страх, вызванный неожиданностью, прошел, и теперь я чувствовал, что внутри у меня все кипит от злости.

— Ты все сказал? — с ненавистью глядя на бандита, спросил я. — Кто ты такой, чтобы нам приказывать?

— Хочешь со мной познакомиться? — Внезапно по его телу прошла дрожь, и он, согнувшись, начал трястись и шататься, как в лихорадке. С трудом восстановив равновесие, он продолжал: — Если б не босс, я прикончил бы вас на месте. С вами будет то же, что с Хессоном, если не уберетесь из Уэлдена. — Отступив назад, он взялся за ручку двери. — Не думайте, что вас защитят фараоны, в городе не хватает полиции. Собирайте манатки и сматывайтесь!

Некоторое время он продолжал оставаться в комнате, корчась, будто от нестерпимой боли, потом вышел в коридор.

Мы с Берни, затаив дыхание, прислушивались к мягким удаляющимся шагам. Когда за дверью все стихло, я медленно поднялся и посмотрел на своего компаньона.

— Проклятый наркоман! Насквозь пропитался отравой.

— Боже! — заголосил Берни. — Говорил я тебе, что легким испугом нам не отделаться? — Трясущимися руками он схватил стакан виски и осушил его одним глотком.

— Я тоже поначалу струхнул, — сказал я. — Но ненадолго. Видимо, у меня начали пошаливать нервы.

— У меня они шалят с детства! — воскликнул Берни. спрыгивая с кровати. — Какой кошмар! В меня целились из настоящего пистолета!

Он схватил чемодан и начал торопливо швырять в него свои пожитки.

— Для кого ты ломаешь комедию? — спокойно поинтересовался я.

— Комедию? — переспросил он, не прекращая своего занятия. — Я упаковываю вещи. Мы должны быть готовы чуть свет. А вообще, зачем откладывать, почему не уехать прямо сейчас? — Побросав в чемодан носки и носовые платки, он поднял с пола полуботинки. — Хватит таращиться, иди упаковывайся!

— Ты думаешь, спятивший наркоман заставит меня отказаться от хорошей статьи? — спросил я, начиная сердиться не на шутку.

Берни положил полуботинки в чемодан.

— Не знаю, и, честно говоря, мне плевать, что ты думаешь. — Он оглянулся по сторонам, проверяя, не оставил ли чего-нибудь в номере. — Ты слышал, что сказал этот гангстер? Убирайтесь, или… Он уже прикончил Фармера, эту девку Николс и Хессона. Или ты воображаешь, что он заглянул к нам пошутить? Кстати, ты обратил внимание на его глаза? Бр-р-р! У меня по всему телу гусиная кожа от его взгляда. Конечно, ты можешь оставаться и разыгрывать из себя героя. Я не возражаю. А с меня достаточно. У меня жена, я должен о ней заботиться. И собака останется без присмотра.

Я отлично чувствую, когда мое присутствие нежелательно. И ухожу.

Я добавил виски в бокал и слегка пригубил:

— Ты говорил, что тебе нравится работать со мной.

Берни захлопнул крышку чемодана:

— При чем тут работа с тобой?

— При том. Если ты удерешь и оставишь меня одного, забудь, что мы работали вместе. Забудь также, что ты сотрудничал в нашем журнале. Когда я увижу тебя на улице с протянутой рукой, напомни мне о себе — я подам тебе десятицентовик.

Берни побледнел:

— Думаешь, Файетт выгонит меня? А какой ему будет прок, если меня здесь пристрелят?

— Его не интересует, пристрелят тебя или нет. Ему нужна статья. А если ты поступишь, как последний трус, я сделаю все, чтобы он занес тебя в черный список. Не тебе объяснять, какая у него мстительная натура.

Берни в растерянности сел на кровать:

— Мы скажем ему, что не нашли подходящего материала.

— Видали! А наркоман — это разве не находка? Ты слышал, он признался, что убил Хессона. Если его поймают, считай, что статья у нас в кармане.

— Ты забыл, что не наше дело ловить преступников, — в отчаянье простонал Берни. — Мы — писатели, художники слова. Нам незачем гоняться за убийцами. Стань наконец благоразумным. Не отнимай хлеб у полиции. Да, я боюсь и не стыжусь в этом признаться. Я не застрахован, и Клер останется без гроша, если со мной что-нибудь случится. Я обязан подумать о ней.

— Без тебя ей будет спокойней, — безжалостно возразил я. — А Файетт установит ей приличную пенсию.

Берни нервно облизал губы:

— Что, если я отправлюсь в Нью-Йорк сегодня же и начну писать? У нас накопилось уже немало фактов. Зачем рисковать обоим?

— Черт побери, Берни, возьми себя наконец в руки. Никто не собирается тебя убивать.

Нас будет охранять полиция. А когда схватят этого маньяка, мы получим ответы на все вопросы.

На лице моего компаньона появилась презрительная усмешка:

— Ты так глуп, что считаешь его главным заправилой? Ха-ха! Он делает то, что ему приказывают. Так он и сказал. Поймают его — за нами явятся другие.

Взяв телефонную книгу, я отыскал в ней домашний номер Крида.

— Слейден, — сказал я, когда на другом конце провода послышался сонный голос капитана. — От нас только что ушел вооруженный бандит. Наркоман в последней стадии. Он признался в убийстве Хессона. Нам приказано убраться из города до одиннадцати утра, если мы дорожим своей шкурой. Он заявил, что плевать хотел на фараонов.

— Плевать на кого? — гаркнул в трубку Крид. По голосу капитана чувствовалось, что он взбешен. — Не выходите из отеля! Я посылаю к вам наряд полиции.