Покровители

Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.

Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.

Покровители

Автор: Magenta

Бета: Таинственная бета отказывается от лаврового венка

Рейтинг: NC-17

Пейринг: СС/ГП, в эпизодах: ОЖП/ОЖП, ЛМ/ТМР, ПП, АД/Гриндевальд, ОМП/ОМП

Жанр: Fluff, Romance

Отказ: Герои Роулинг в цепких ручонках графомана, mea culpa…

Аннотация: Пятый курс, Хогвартс. Гарри влюбляется в учителя и обнаруживает, что их чувства взаимны. Дамблдор и все-все-все против них, но на защиту их любви неожиданно встают могущественные покровители.

Комментарии: Прошу о снисхождении, дорогие читатели, это был мой первый фик. Если можно, не кладите в тапки слишком много арматуры :))

Ярым католикам, поклонникам А. Дамблдора и П. Петтигрю противопоказано. AU 6-7 книг, ООС по полной!!! Флафф, ХЭ.

Ничего нового под луной, хотелось продлить удовольствие от прочтения душевных фанфиков других авторов.

Посвящаю и дарю Ledum Palustre.

Каталог: Школьные истории, Альтернативные концовки

Предупреждения: слэш, фемслэш, OOC, флафф, AU

Статус: Закончен

Выложен: 2012-04-15 18:49:54 (последнее обновление: 2012.06.06 14:19:01)

I am the love that dare not speak its name…

Lord Alfred Douglas

просмотреть/оставить комментарии

Глава 1. Новая ученица, старый любимый учитель

Директор Альбус Дамблдор отодвинул кованую решетку и слегка пригнулся, вступая в камин. Несколько раз мелко чихнул в бороду, нашаривая в складках мантии Летучий порох.

— Детский сиротский приют, Литтл-Хэнглтон, — произнес он и исчез. В камине взметнулись и осели тонкие пылинки сажи.

*

— Она хорошая девочка, но… как бы вам сказать — не соврать… — старая ведьма в сером поношенном фартуке, с жидким пучочком волос на затылке, семенила на полшага впереди Дамблдора. Они шли по слабо освещенным коридорам, поднимались и спускались щербатыми лестницами вот уже несколько минут.

— Скажите лучше правду, — вздохнул Дамблдор, стараясь поспеть за своей провожатой. — Все равно мы обязаны принять нескольких сирот в этом году. Таковы традиции Хогвартса.

Они медленно спускались по очередной винтовой лестнице.

— Она… не такая как все, — сказала старуха. — Дикая. Да никто к ней и не подходит, больно надо. Иногда как глянет на тебя — весь день ходишь, как под проклятьем, — старуха передернула костлявыми плечами. — А еще она рисовать любит. Только таких картин врагу не пожелаешь. Кровь, кровь везде…

Директор поежился. Старуха что-то недоговаривает, подумал он. Темные сырые коридоры приюта, в которых гулким эхом отдавался каждый шаг, напомнили ему Азкабан. Если бы ему сообщили, что Тереза Бернар — беззаботная юная особа, наслаждающаяся солнечным детством, — он бы не поверил. В мрачные лабиринты Литтл-Хэнглтонского приюта не проникали лучи солнца. Не было слышно детского смеха и гомона. В коридорах, покрытых копотью факелов, Дамблдору попадались сгорбленные пригнувшиеся фигурки. Были это дети или домовые эльфы — он в полумраке не разглядел.

— Вот. Входите, сэр, — старуха открыла тяжелую скрипучую дверь и отступила, застыв в поклоне. Директор сделал шаг, пытаясь войти, — как почувствовал, что его толкнуло наружу упругой невидимой волной. Он инстинктивно отшатнулся. Дверь неожиданно захлопнулась, просвистев в сантиметре от его лица.

В глазах старухи мелькнуло и погасло что-то похожее на злорадство.

— Не пускаить, — покачала она головой. К Дамблдору уже вернулось самообладание. Он понял, что столкнулся не с запирающим заклинанием, а просто с необыкновенно сильным нежеланием ребенка видеть кого бы то ни было. Дамблдор решил переменить тактику. Он негромко постучал в дверь.

— Тереза, можно войти? — вежливо произнес он. — Я зайду один, — шепнул он старухе.

Дверь тихо приоткрылась.

Дамблдор вошел и огляделся. Маленькая узкая серая комната. Неживой рассеянный свет, льющийся через стрельчатое готическое окно. Маленькая ссутулившаяся фигурка на казенной постели. «И ей пятнадцать лет?» — мысленно удивился директор.

— Здравствуй, Тереза, — бороду директора раздвинула жизнерадостная улыбка.

— Здрасьте, — маленькая худенькая девочка нехотя встала с постели.

Ее лицо закрывали неухоженные спутанные волосы цвета темного каштана. Она зыркнула на директора зелеными немного раскосыми глазами и отвернулась.

— Меня зовут Альбус Дамблдор. Я пришел с тобой познакомиться.

— А-а. Психиатр, — равнодушно произнесла Тереза. Она взяла со стола гусиное перо и начала возить им в чернильнице.

— Нет, — слегка удивился Дамблдор. — Почему ты так решила?

Девочка подняла голову. Из-под немытой спутанной челки на него блеснули насмешливые зеленые глаза маленькой ведьмы.

— Ну я же ненормальная. Вам разве не сказали? — фыркнула Тереза. Она взяла клочок пергамента и начала задумчиво черкать на нем видавшим виды изгрызенным пером.

Дамблдор по-отечески приобнял девочку за плечи. Смутное ощущение дежа вю шевельнулось где-то в глубине сознания и погасло.

— Садись, Тереза. Нет, мне такого никто не говорил. Конечно, ты нормальная. Просто… Немного не такая как другие, — он усадил ее на край кровати и сам опустился рядом.

— Это и значит ненормальная, — сказала Тереза, задумчиво рисуя что-то на пергаменте.

— Каждый из нас по-своему ненормальный, — вздохнул Дамблдор. — Но надо уметь приспосабливаться, Тереза. Я приехал забрать тебя в Хогвартс, — твердым голосом сказал он.

Тереза не произнесла ни звука. Перо в ее руках заскрипело сильнее, продавливая пергамент. Дамблдор почувствовал невидимое напряжение. Он оглядел комнату и заметил несколько картин.

— Графикой увлекаешься? — директор покосился на ближайший рисунок.

Старушка с шиньоном мучительно корчилась в пыли, разрываемая несоразмерно крупными голубями. Голуби яростно клевали старушкины внутренности. В пыли валялось затоптанное пшено. «Гули-гули» — гласила подпись в углу картины. Лицо старушки показалось Дамблдору знакомым. У него почему-то закружилась голова. Он отвернулся от картины и взглянул на Терезу. На него вновь накатила уже знакомая волна, та, что не пускала в комнату. На сей раз он явственно почувствовал, что его подталкивает к двери.

— Прекрати, — строго сказал он. — Это некрасиво. Это обыкновенное хамство.

Тереза покосилась на директора и криво улыбнулась уголком рта.

— Извините… сэр, — невидимая волна исчезла. — А когда в Хогвартс?

*

Альбус Дамблдор вышел во двор детского приюта. В руке он держал небольшой кусок пергамента. После часа в полумраке июльское солнце больно резало глаза. Он щурился, оглядывая двор в поисках знакомой старушки.

— Гули-гули, — ворковала старуха, рассыпая себе под ноги пригоршни пшена. Бестолково хлопая крыльями, сизые, белые, рябые голуби жадно клевали зерна. Дамблдор отогнал воспоминание о нехорошей картинке.

Он поправил очки и развернул зажатый в руке пергамент. На картинке был нарисован он сам. Сходство не вызывало сомнений. Раскинув руки, в развевающейся мантии, он неумолимо падал в какую-то пропасть. Глаза почему-то были нарисованы крестиками. Дамблдор бросил в урну глупый рисунок.

— Госпожа Моте, мы ждем Терезу в сентябре, — он слегка поклонился на прощанье и дезаппарировал.

*

Хогвартс, сентябрь

— Альбус, скажи, было ли такое хоть раз за всю историю школы? — Минерва Макгонагалл взяла тонкими серебряными щипцами маленький кусочек сахара. — Было или нет, Альбус? — повторила она, размешивая свой чай. Сжав в точку тонкие губы, она внимательно смотрела, как кружатся в стакане чаинки.

Дамблдор устало улыбнулся и потрепал Минерву по плечу. Слава богу, педсовет закончился, все серьезные разговоры позади. Ему хотелось выпить чаю, а перерасход энергии надо бы скомпенсировать чем-то сладким…

— Ты имеешь в виду Распределяющую шляпу? Я думаю, она тоже стареет, — ухмыльнулся он.

— Но ведь она фактически убежала от девочки! Та даже не смогла ее надеть!

— Минерва, ну какое это имеет значение? Главное то, что шляпа сказала. А она сказала ясно: Слизерин.

Макгонагалл покачала головой, вспоминая крик шляпы.

«Можешь не подходить! Слизерин!» — хохот детей. Им всегда смешно. «Голову мыть надо, даже шляпа брезгует», — захлебывается женским смехом Малфой. «Вали назад в приют, сиротинушка!», «Топай в свою деревню, оглобля!», «Что такое оглобля, Драко?», — голос Гойла. «Что-то из жизни ска-атины», — Малфой промокает салфеткой выступившие от смеха слезы…

— У нее ведь есть какая-то родственница, Альбус, — Минерва посмотрела на директора тревожными серыми глазами.

— Да, бабушка. Очень старая, выжившая из ума. Она навещала ее в приюте, все реже и реже. Надо решать вопрос об опекунстве, Минерва. Вот уж не было печали, — Дамблдор захрустел засахаренными орешками.

— Мне жаль девочку, — тихо сказала Макгонагалл. — Будь она на моем факультете, я бы постаралась ей помочь… Как к ней отнесется Северус, не представляю себе, — сокрушенно покачала она головой, машинально помешивая давно остывший чай.

*

Тереза больше не плакала. Она подошла к умывальнику, открутила резной серебряный кран и долго стояла, бессмысленно глядя, как струится вода. Над умывальником висело зеркало. Кто это в нем, равнодушно подумала Тереза. На нее из-под опухших век смотрели незнакомые мутно-зеленые от слез глаза. Щеки казались пятнистыми.

— Я знаю, это не ты, — тихо сказало Зеркало. — Ты не такая. Умойся.

— Да ну тебя, — вяло отмахнулась девочка, но все-таки умылась.

— Голову помой, будет другой вид. Кстати, у меня в шкафчике есть отличный травяной бальзам. А еще тебе бы к парикма…

Тереза высморкалась в полотенце и завесила им зеркало.

— Заткнись, — беззлобно сказала она.

*

Тереза поправила сумку на плече и на секунду замерла. Потом набрала воздуха в грудь и вошла в кабинет Зельеварения. На нее уставилось несколько пар насмешливых глаз.

— Сиротина ты моя, простофиля, — тут же завыл Грегори Гойл на мотив народной песни.

— “Гуси маи гу-у-уси”, — загнусавил Винсент Крэбб. — Черт! — на его стол вдруг откуда-то сверху посыпалась штукатурка, он в недоумении уставился на потолок и умолк.

Тереза молча бросила книги на парту.

— Вау, прикид в стиле кантри, — оглядев ее снизу вверх, заметил Малфой и подмигнул Пэнси Паркинсон. Пэнси звонко рассмеялась, запрокинув нежную шею. Драко мазнул по ней глазами.

— Она грязнокровка, эта новенькая? — спросила Пэнси, как будто Терезы тут не было. Драко покачал головой.

— Ну что ты, Пэнси. Тереза — просто бедная деревенская сиротка, — Малфой красиво улыбнулся.

— Почему же она не в Гриффиндоре, — капризно сказала Пэнси. — Поближе к Поттеру, защитнику всех недоразвитых…

Пэнси не заметила, что в классе наступила подозрительная тишина.

— Распределяющую шляпу надо на помойку. Она глючит, — продолжала хихикать Пэнси. Наконец она замолчала, почувствовав неладное. Она медленно повернула голову и скосила глаза на знакомую черную фигуру.

Сложив руки на груди и приподняв одну бровь, за ее спиной стоял декан факультета Северус Снейп.

— Очень интересно, мисс Паркинсон, — тихим ядовитым голосом сказал он. — Так вот. Если бы я занимался сортировкой, — он понизил голос до шепота и наклонился к самому уху перепуганной Пэнси, — я бы недолго терпел таких как вы, Паркинсон! — он вдруг резко развернулся к классу. — Сели все! Страница двести семьдесят три! Рецепт на доске. Время пошло.

Ученики лихорадочно скрипели перьями. Северус Снейп скользил по проходам между партами, как никогда напоминая ядовитого черного ската.

— Он сегодня не в духе, — шепнул друзьям Драко. — Собрание у Лорда было… Под утро только разошлись… — он пригнулся к тетради.

— Малфой, вам что-то непонятно? — недобро поинтересовался профессор.

— Простите, сэр, — не поднимая глаз ответил Драко и продолжил писать.

Тереза давно списала рецепт с доски и теперь сидела, пытаясь незаметно рассмотреть своего декана. Он был ни на кого не похож. Бледный, сосредоточенный, строгий… Волосы до плеч, черные как вороново крыло… И эти бездонные глаза, как антрацит. Казалось, он сошел со страниц книг про черную магию. Она смотрела на него, как завороженная. Может, по ночам он превращается в ворона? Она кожей чувствовала исходящую от него силу.

В приюте Литтл-Хэнглтона не было мужчин, только старичок охранник. Не то чтобы она никогда не рассматривала мужчин. В деревне было много здоровых жизнерадостных ребят. Некоторые из них знали ее в лицо и даже приветливо махали рукой стайке худых приютских девчонок, которых наставница иногда выводила гулять в парк. Тереза выкинула из головы мысли о приюте. Она никогда туда не вернется. Если выдержит своих одноклассников…

«Он меня от них спас, — думала она, исподтишка разглядывая профессора. — Случайно или нет? Просто эта Паркинсон болтала, когда урок уже начался, — размышляла она. — Он на меня ни разу не посмотрел».

В ту же секунду профессор оторвался от журнала и взглянул прямо Терезе в глаза. Ее сердце ухнуло и полетело куда-то в пропасть. Из легких мгновенно выкачали воздух. Она быстро опустила глаза и уставилась в тетрадь. Кожа покрылась мурашками, а щеки, напротив, запылали предательским огнем. Она наклонила голову, укрывшись за волосами, пытаясь стать меньше и незаметней.

— Прекрасно, — неожиданно произнес профессор голосом, ничего прекрасного не предвещающим. — Все готовы? Перейдем к практике. Задание элементарное, — Снейп угрожающе повысил голос. — Под силу даже вам, Гойл.

Он встал и прошелся по классу, брезгливо заглядывая в тетради.

— А теперь — к котлам. Через пятнадцать минут зелье Освежитель Памяти должно быть готово. Время пошло, — его взгляд на секунду задержался на Терезе.

Она вдруг увидела себя со стороны. Старенькая мантия бог весть с чьего плеча, волосы как нечесаная конская грива, осунувшееся бледное лицо. Деревенщина невзрачная.

Профессор вышел в какую-то боковую дверь. Ученики рванулись к шкафчикам доставать ингредиенты. Толчея, тонкий звон разбитой колбы, чертыханье — работа пошла.

Из соседней комнаты пополз аромат хорошего крепкого кофе, перекрывая неприятный запах Освежителя Памяти. Ученики старательно мешали в котлах.

— У Снейпа классный кофе, — вздохнул Малфой. — Никто так не сварит…

— С травкой, небось.

— Ой, черт, у меня в зелье что-то попало, — прищурился Драко. — Блестит странно…

— Покажи, — Пэнси нагнулась над его котлом.

— Вот оно, с тебя сыпется! Уйди, идиотка!

— Это блестки для волос! От них ничего не будет!

— Пэнси, иди ты!.. — зашипел Драко, сжимая кулаки. Он в отчаянии смотрел на свой котел, который начал угрожающе бурлить. Серебристая пена, вздуваясь шапкой, становясь все плотнее, активно выползала из котла, с шипением распространяясь по парте.

— Отходим! — завопил Малфой, пятясь к проходу.

— Ложись! — крикнул кто-то.

Тереза посмотрела себе под ноги. Блестя ртутным блеском, зелье Малфоя неумолимо подбиралось к ее туфлям. Туфли были единственной приличной парой.

— Congelasco, — буркнула девочка, ткнув палочкой в наползающее зелье.

Сверкающая масса дернулась и застыла, мелко вздрагивая, как желе.

Тереза перевела взгляд на содержимое своего котла. Освежитель Памяти у нее не вышел. Ни цвет, ни запах не походили на описание в учебнике. Не надо было ей думать о профессоре… как он пьет кофе там, в другой комнате. Вот бы посмотреть… У него такие губы… Тереза неслышно вздохнула, вновь представляя себе, как ободок тонкой кофейной чашки касается его насмешливо изогнутых губ.

Хлопнула дверь подсобки. В классе наступила тишина.

— Что. Здесь. Произошло, — жутким голосом произнес декан.

— Это из-за нее! Из-за новенькой! — злым придушенным голосом сказала Пэнси.

Драко мрачно глянул на подругу. Все молчали.

— Простите, сэр. Это моя вина. В мое зелье попал посторонний элемент, — Драко посмотрел на одноклассников с легким презрением. Среди девочек пронесся восхищенный вздох.

— Звучит в лучших традициях Гриффиндора, Малфой, — процедил сквозь зубы Снейп. — Кто предотвратил взрыв? Я вас спрашиваю, мисс Паркинсон.

В кабинете стало совсем тихо.

— Она, — едва слышно выдохнула Пэнси, кивнув в сторону Терезы.

— Кто — она? У нее имя есть? — негромко спросил Снейп.

Пэнси молчала. Она не знала имя новенькой. Злая слезинка поползла по ее щеке.

— Кто — она, — совсем тихо повторил профессор.

Тереза знала, что в эту минуту ее щеки горят огнем.

— Меня зовут Тереза. Тереза Бернар, сэр, — севшим от волнения голосом сказала она.

— Мне уже известно, как вас зовут, — насмешливо сказал Снейп, картинно складывая руки на груди. — Интересно, почему это до сих пор неизвестно вашим одноклассникам, — хмыкнул он, обходя жавшихся ближе к дверям учеников. Все стояли потупившись.

— Я также знаю, где родилась и откуда приехала мисс Бернар. Литтл-Хэнглтон, — маленький городок… Кто знает, кто еще родился в этом городке? — спросил Снейп, обходя парту за партой и заглядывая в котлы. — Вот это немного похоже на зелье, Освежающее Память, пять баллов мисс Грейс, — промурлыкал Снейп.

Мисс Грейс оказалась маленькой сероглазой блондинкой. Терезе девочка показалась симпатичной. Профессор зачерпнул зелье в маленькую мензурку и протянул Пэнси.

— Выпейте, мисс Паркинсон. Может, тогда вы припомните одного деревенского паренька из Литтл-Хэнглтона. Пейте, Паркинсон. Мадам Помфри дежурит до пяти.

Пэнси обреченно капнула зелье на язык. На глазах ее показались слезы, она вытерла их, слегка размазав тушь. Все молчали, заворожено глядя на нее.

— Ну? Вспоминаете?

Вдруг ее глаза широко открылись. В них мелькнул страх.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть… — прошептала она. По классу прокатился общий вздох.

— Темному Лорду бы не понравилось, если бы вы стали глумиться над городом, где он родился, — заметил Снейп. — Не так ли?

— Да, сэр… — прошелестело несколько голосов. Некоторые посмотрели на Терезу с опаской.

— Урок окончен. К следующему разу — развернутый доклад о причинах и следствиях сегодняшнего фиаско с зельем Освежающим Память… Кстати, мисс Бернар… Ваше зелье вызывает преждевременную болезнь Альцгеймера. Настоятельно не советую, — насмешливо сказал Снейп, развернулся на каблуках и вышел из класса.

*

— Ух ты, классно рисуешь, — с уважением сказала Кэролайн Грейс, разглядывая сделанный угольком из камина набросок Терезы «Вид из окна башни». — Кто-то известный сказал, что талант — это магия, которой нельзя научить.

— Да ну, талант… В приюте было нечем заняться… Читать было можно, рисовать, писать… Главное, чтоб шуму поменьше.

— А это заклинание, вчера на Зельеделии… Вы там уже такие сложные вещи проходили?

— Не-а. Это наставница на нас насылала заклятье, чтоб не шумели. Ну, когда проверки всякие из Министерства… Это что-то типа «Замерзни» или «Замри». Действует на все, в чем есть жидкость. Даже чай из чашки в рот не польется, — улыбнулась Тереза.

— А-а, теперь понятно. А то Драко сказал, что у Снейпа кофе к чашке примерз, вот он и выскочил из подсобки раньше времени.

— Ой, — Тереза вытаращила глаза. — Я не подумала! То есть я думала, но… — Тереза покраснела и смешалась. Она мельком вспомнила, как представляла себе, будто бы она, Тереза, ласково отводит его руку с чашкой в сторону… Касается кончиками пальцев его губ…

— Не бойся. Он увидел ртутную лужу и обо всем забыл…

— Она была не ртутная, Кэрри, мы бы траванулись там все. Это из-за блесток этой вашей красавицы.

— Пэнси красавица? Я тебя умоляю. Противная гордячка. Я так и ждала, когда ее перекосит после моего зелья. Если б знала, что это для нее, я б туда такого подкинула, — хмыкнула Кэрри.

Тереза хихикнула.

— Ты такая веселая, Кэролайн. Можно я тебя нарисую? — Тереза засмотрелась на новую подругу, явно обдумывая будущий рисунок.

— Ты мне тоже нравишься. Только… Можно я тебе челку подстригу? У тебя такие красивые глаза, зачем их прятать?

*

Профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин, преподаватель Зельеварения, Пожиратель Смерти, по совместительству член Ордена Феникса (можно наоборот) пил кофе в своем кабинете. На этот раз он решил выпить кофе ДО урока, поскольку в расписании стояли сдвоенные зелья Гриффиндор-Слизерин. Не тот случай, когда можно оставить детишек и расслабиться в подсобке. Пятиминутного отсутствия достаточно, чтобы ученики перегрызли друг другу горло.

Он вспомнил о новой ученице. Какого Мерлина меня это волнует, раздраженно подумал он. Потому что самого дразнили с детства? Нет… То есть — да. То есть… что-то еще. И это что-то его тревожило. Он отпил кофе и закрыл глаза, пытаясь понять, что же он упустил…

Аура самозащиты. Не то чтобы аура… Профессор Снейп никаких аур не видел, в отличие от профессора Трелони. Но присутствие магической силы ощущал мгновенно… И перед своим внутренним зрением он видел векторное поле этой силы. Он мысленно видел новую ученицу в плотном коконе магической самозащиты. Это вызывало у него ощущение беспокойства. Он знал только одного человека в таком же толстом магическом коконе. Этим человеком был он сам, Северус Тобиас Снейп.

Северус Тобиас Снейп выплеснул остатки остывшего кофе в бокс для магической стерилизации пробирок. С ненавистью взглянул на свое отражение в зеркале.

— А чего ты хотел, — цинично хмыкнуло Зеркало. — Все-все, молчу.

*

— Лонгботтом, сядьте, — прошипел Снейп. — Доклад сдают ученики Слизерина. Или вам вздумалось переметнуться в стан врага? — с сарказмом спросил он.

— По себе судите, профессор? — буркнул Гарри Поттер, раскладывая по парте измятые тетради. Он развалился на стуле, неприлично расставив длинные ноги в квиддичных кроссовках.

— Вы что-то сказали, Поттер? — голос Снейпа прозвучал негромко, но абсолютно жутко. — Встаньте, Поттер.

Гарри зло отодвинул стул и встал. В его светло-зеленых глазах, как шампанское в бокале, плескался вызов. Он оглянулся на друзей.

Лонгботтом в нервном восторге грыз ногти. Рон сидел восхищенно раззявив рот. Гермиона постучала пальцем по виску. «Прекрати», — он скорее угадал, чем услышал ее слова.

— Я сказал правду. Сэр, — сквозь зубы процедил он. — Правду можно и сидя говорить.

— Десять баллов с Гриффиндора, Поттер. За правду. А также за хамство. А также… — Снейп не договорил, крупный кусок штукатурки обвалился с восьмиметрового потолка кабинета Зельеварения и разбился у Гарри на столе, как пылевая бомба. Мятые тетради засыпало известью. Волосы и мантия Гарри покрылись белым порошком. Класс взорвался хохотом. Малфой буквально сполз под парту.

— Напудрился, Поттер? — всхлипнул от смеха Малфой.

— За что?!! Я вам ничего такого не сказал! — заорал Гарри. — Я вам ничего такого не сделал! Вы не имеете права! Вы могли меня убить! — его голос звучал истерично.

— К сожалению, это не я, Поттер, — ухмыльнулся профессор. — Надо же, существует высшая справедливость, — он театрально возвел глаза к потолку. — А теперь вон отсюда, Поттер. Вы срываете урок, — зло сказал Снейп.

— Да пошли вы все, — Гарри рванул свою сумку, пнул ногой покрытый известкой учебник по Зельеварению и вышел, хлопнув дверью.

— Хам, — буркнул Снейп, брезгливо листая методическое пособие для пятого курса. — Такой же хам, как отец… страница двести семьдесят четыре… Страница двести семьдесят четыре, Лонгботтом. Почему у вас в руках учебник ЗОТС, я же отсюда вижу. И почему фамилия Лонгботтом так напоминает слово Лоботомия, вы мне не скажете? — музыкально мурлыкал Снейп. Настроение у него было гораздо лучше, чем в начале урока. Ученики за пять лет изучили все оттенки его настроения, меняющегося от плохого к отвратительному и наоборот. Ссоры с Поттером всегда улучшали его настроение.

«Не смотри на нее». — «Не могу. Она мне кого-то напоминает». — «Не обманывай себя. Интересно, ей не нравится Поттер?» — «Да ладно. Поттер всем нравится. Она сделала это для меня». — «Для тебя? Да кому ты нужен, придурок?»

Профессор Снейп посмотрел на новенькую препарирующим взглядом. Тереза, будто почувствовав это, отвела глаза от учебника и уставилась на профессора. Несколько секунд они изучающее смотрели друг на друга.

«У нее тоже зеленые глаза, — некстати подумал Снейп. — Только совсем не такие, как у Поттера. Хризолит. Глубины зеленого озера. Русалка. Чистокровная ведьма».

Тереза первая отвела взгляд.

«Идиот, о чем ты думаешь», — рассердился на себя Снейп.

— Новая тема: Зелье, Концентрирующее Внимание. Помогает мгновенно отделить главное от второстепенного и направить на это главное все ваши внутренние ресурсы. Для вас это прекрасная возможность сосредоточиться на самом важном, не отвлекаясь по сторонам, Лонгботтом… Мисс Грейнджер, не стенографируйте все подряд, вычеркните Лонгбо…

— Мисс Бернар, — неожиданно сказал он вкрадчивым голосом, — вы меня уже достаточно хорошо рассмотрели? Тогда почему вы не пишете? Еще не адаптировались? Прекратите на меня глазеть. Ваше прошлое зелье было далеко от совершенства, мисс Бернар, — он открыл шкафчик с ингредиентами и стал просматривать на свет флакончики готовой настойки лопуха.

— Когда будете отбирать ингредиенты, проверяйте Arctium Lappa на наличие осадка, — он поднес флакончик к глазам, рассматривая темно-зеленую жидкость на свет. «Как глаза этой юной ведьмочки… будто хризолит», — мелькнула непрошеная мысль. Флакончик в его руке неожиданно треснул. Зеленая жидкость мгновенно вылилась на пол. На ладони осталась фигурная стеклянная пробка и несколько осколков тонкого стекла, впившихся в пальцы. «Черт, это она или нет?», — он украдкой бросил взгляд на Терезу, но она сидела низко склонив голову над книгой. Слишком низко склонив голову, подумалось ему. «Хорошо, что это настойка лопуха, а не кровь оборотня».

— Профессор, вы порезались, — взволновалась Гермиона.

— Не насмерть, мисс Грейнджер, не надейтесь, — холодно сказал Снейп, вытирая пальцы невесть откуда взявшимся белоснежным платком. Кровь пропитала тонкий батист.

— Волнера сементум, — прошептал он. Порезы затянулись. Ему послышался чей-то облегченный вздох.

— Incendio, — профессор махнул палочкой и платок мгновенно сгорел в воздухе. — Никогда не оставляйте вашу кровь врагам. Вы не представляете, какой это бесценный материал для зельев и заговоров, — будничным голосом сказал он.

— Итак, мы отвлеклись. Зелье, Концентрирующее Внимание. Всем здесь присутствующим оно явно не помешает.

«Особенно тебе, кретин. Этот флакон был с трещиной. Штукатурка упала случайно. Не надо все сваливать на девчонку. Она не могла это сделать!» — «Она это сделала», — возразил он сам себе. — «У тебя нет доказательств. Это просто совпадение!» — «Это именно то, о чем тебя предупреждал Альбус!»

Ученики согнулись над котлами. Профессор Снейп откинулся в кресле, просматривая доклады слизеринцев. О Мерлин, какая чушь. Какая к дементорам ртуть? Где-то должна быть ее работа. Вот и она. Красивый почерк, некстати подумал он. Он пробежал глазами текст. Слава Мерлину, вроде все по делу. Ни слова о ртути. «Наличие посторонних примесей», — прочитал он и поднял глаза, надеясь встретить ее взгляд, но она больше на него не смотрела.

Тереза стояла внимательно глядя в котел. Ее лицо было бледным и каким-то напряженным. Профессор посмотрел на ее тонкий изящный носик, прикушенную нижнюю губу, сосредоточенно сведенные у переносицы темные брови. «А она симпатичная», — мелькнула мысль.

«Ты сдурел? Тебе нужен выходной», — сказал внутренний голос. «Пей бром», — насмешливо посоветовал кто-то еще голосом Люциуса Малфоя. «Возьми себя в руки, идиот», — зло сказал третий голосом Снейпа-старшего.

— Ваше время истекло, — спокойно сказал Снейп, вставая из-за стола и подходя к котлам. — Итак, что мы здесь имеем? — он заглянул в котел к Лонгботтому: — Невилл, — простонал он, — тебе не надоело?

Лонгботтом стоял, пораженный громом. За пять лет учебы Снейп ни разу не назвал его по имени. Невилл был уверен, что Снейп даже не знает, как его зовут. Он растерянно моргал, нелепо улыбаясь. Ему было и хорошо и стыдно.

Профессор продолжил обход котлов.

— Переварено, Грейнджер. Минус пять баллов Гриффиндору, — он пошел дальше по проходу. Лонгботтом открыл рот. С него не сняли баллы за испорченное зелье!

— Мисс Бернар, что это, по-вашему? — спросил он, глядя на темно-зеленую жидкость.

— Зелье, Повышающее Концентрацию Внимания, — тихо ответила девушка.

— Контрацепцию, — хрюкнул кто-то.

— Крэбб сейчас выйдет и составит компанию Поттеру, — рявкнул Снейп, не глядя на Крэбба. — Итак, вы полагаете, это именно оно? Вы сами согласны его попробовать?

— Да, сэр, — Тереза глядела себе под ноги.

— И вы хотите сказать, что я ничем не рискую, попробовав это… — он пригляделся к поверхности зелья, — это… месиво? — он попытался поймать ее взгляд, но опять не преуспел.

— Нет. Ничем. Наверное, — торопливо прошептала Тереза, старательно отводя глаза.

— Ассио бокал, — негромко сказал Снейп, щелкнув пальцами. Класс притих.

Музыкально звякнули дверцы шкафчика. Хрустальный бокал на тонкой ножке, обвитый стеклянной змеей, подлетел к профессору. Тот поймал его отточенным движением и зачерпнул зеленую жидкость из котла Терезы.

— Ваше здоровье, мисс Бернар, — усмехнулся Северус Снейп.

— Не пейте! — вдруг жалобно выкрикнула Гермиона. Ее глаза блестели незнакомым ревнивым блеском.

Снейп насмешливо приподнял одну бровь: — Поздно, Грейнджер. Я уже отравлен.

— Неправда, сэр, — вспыхнула Тереза.

— Правда, мисс. — Что-то мелькнуло в его глазах и исчезло. Они опять превратились в пустые черные тоннели. — Это зелье сварено неправильно. Вреда в нем нет, но и пользы тоже, мисс Бернар. Все, урок окончен. Я вас больше не задерживаю.

*

Глава 2. Кто спас Северуса Снейпа?

Гарри и Гермиона стояли на Астрономической башне. Осеннее небо еще сияло пронзительной голубизной, солнце еще касалось земли ласковыми теплыми лучами, но в воздухе уже неуловимо разливалась тонкая беззвучная тоска увядающей природы. Гермиона посмотрела на Гарри. Его лицо казалось бледным и осунувшимся.

— Гарри, — Гермиона ласково коснулась его руки, — ты вообще по ночам спишь? У тебя круги под глазами. Опять Темный Лорд?

Гарри покачал головой.

— Лучше бы Темный Лорд, — с горечью сказал он, тоскливо глядя в дымчатую осеннюю даль.

— Перестань, Гарри. Не говори так.

— Он меня ненавидит. И правильно делает. Я сам себя ненавижу! Меня нельзя такого любить!

— Гарри, ну что ты несешь. Мы все тебя любим! Все, ну пойми, — Гермиона попыталась его обнять, но он отстранился.

— Мне не нужны все. Мне нужен он, — прошептал Гарри, невидяще глядя в холодное осеннее небо. — Я знаю, ему нравится новенькая девчонка. Он перед ней выделывается. Взглядом свечи тушил, без палочки. Пускал пальцами искры. Обивку поменял в гостиной Слизерина! Подушки! Он наколдовал этим слизням подушки и ковер у камина! — Гарри сплюнул вниз с башни. — И грибок со стен у них пропал, а раньше одна плесень… Чтоб эта гадючка не мерзла. Знаешь, я ее где-то раньше видел. У нее лицо знакомое.

— Где ты ее мог видеть? — удивилась Гермиона.

— Наверное, в серпентарии, — Гарри опять сплюнул. Внизу возился Филч, убирая мусор. Плевок не долетел.

— Гарри, мне кажется, ты все это надумал. Перестань туда ходить по ночам! Ты когда-нибудь попадешься!

— А правда, он выпил ее зелье? Он никогда за пять лет не пробовал, что мы варим!

«Попробуйте, профессор», — Гермиона вспомнила первый курс. Она простодушно несет Снейпу ложку с Мятным Ароматизатором. Он выглядит в точности, как в книге. «Угадайте, почему я еще жив, мисс Грейнджер», — кривится Снейп, отстраняясь от протянутой детской руки с ложкой.

— Да-да, за ее здоровье выпил. Мне Рон сказал. Небось потом всю ночь противоядие хлебал.

— Может, она какая-то знакомая или родственница Волде… Темного Лорда? — осторожно сказала Гермиона.

— Не смеши, Герми. У этого монстра нет родственников. Ни в Литтл-Хэнглтоне, ни где-либо еще. Снейпу просто нравятся гадюки.

— Почему сразу гадюка, Гарри?

— Есть вещи, которые мужчины чувствуют лучше, поверь мне, — авторитетно сказал Гарри.

— Не думаю, что она так уж ему нравится. Снейп просто очень любопытный. Хотя и старается этого не показывать.

— Ты права, — удивился Гарри. — Я знаю, что он любопытный. Издержки шпионажа… Наверное, я просто глупо ревную, — со вздохом признался он.

Гермиона глянула на него с жалостью. Она не сказала бы этого Гарри, но ей не верилось, что любовь мужчины к мужчине может быть так же сильна, как любовь мужчины и женщины. Весь прошлый год Гарри вел себя глупо, думала она. Неужели эта блажь не прошла за лето? Конечно, ей тоже нравится Северус Снейп, и Зелья ей нравятся, но не до такой степени, чтоб не спать ночами, а потом днем клевать носом на уроках, да и вдобавок плохо выглядеть.

— Ты выбрал неправильную тактику, Гарри, — сказала она. — Почему вы вечно грызетесь? Зачем ты ему все время хамишь?

Гарри вздохнул. Что ей сказать? Что это единственный способ привлечь к себе внимание? Единственный способ попасть на отработку? Да… И впрямь детский сад. В прошлом году ему было четырнадцать, еще простительно…

— Что ты предлагаешь? — спросил он. — Сказать ему прямым текстом? Пустить почитать мои мысли? Кстати, я за лето научился блокировать ментальное вторжение. Все равно было нечем заняться у Дурслей.

— Не падай духом, Гарри. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — Гермиона накрыла его руку своей.

Со стороны они походили на влюбленных.

По крайней мере так казалось Северусу Тобиасу Снейпу, смотрящему на их прижавшиеся друг к другу фигурки на балконе Астрономической башни.

*

Гарри плелся по притихшему осеннему лесу. Ему хотелось побыть в одиночестве. Странно, он поймал себя на мысли, что иногда устает от людей. От лишних разговоров, ненужного внимания, людского любопытства. Наверное, сказываются последствия жизни под лестницей… Он медленно шел по тропинке, вдыхая запахи прелых листьев, грибов и увядающих трав.

«Гермиона предлагает пойти на курсы ораторского мастерства. Ну да, я и так знаю, что косноязыкий и не умею выражать свои мысли, — Гарри с досадой пнул ногой какой-то гриб. — К Мерлину, уметь красиво трепать языком, как Локхарт? Прийти и в стихах рассказать о своей любви? То-то профессор обхохочется. Если Снейп меня не любит, на кой ему нужно мое, пусть даже красивое, признание? Самосовершенствоваться — это, конечно, хорошая мысль, но… Разве это главное?»

Гарри вдруг подумал, что ему бы не хотелось, чтобы Снейп был совершенством. Ему бы не хотелось, чтобы тот стал умнее, красивее или моложе. Подумал, как он любит каждую его морщинку, каждый шрам, каждую клеточку его тела. Как влюблен в черные блестящие волосы, в которые так хочется запустить пальцы… Влюблен в его губы, говорящие холодные насмешливые слова… В эти черные глаза, в которых затаились горечь и сладость, яд и нектар, холод и страсть, тревога и покой… Глаза, в которых он каждый раз тонет, теряя дар речи. Тонет все глубже.

Гарри опустился на поваленное дерево. Он закрыл глаза и отдался мечтам. Лес потемнел и затих. Сквозь ажурные тонкие ветки виднелись далекие огни Хогвартса. Как далеко он забрел…

Неожиданно рядом послышался хлопок аппарации. Гарри так долго думал о Снейпе, что даже не удивился, увидев его почти рядом с собой.

— Ммерлин, — прохрипел Снейп и судорожно вцепился в поваленный ствол. Он тяжело дышал. Глаза на бледном лице показались Гарри совершенно черными и дикими.

Гарри бросился к нему. Он с ужасом увидел, что безупречная мантия профессора покрыта чем-то грязным и липким, и даже не сразу понял, что это кровь.

— Профессор, что… — он сдавленно всхлипнул и потерял способность говорить. Плечо Снейпа было абсолютно голым, и из него был вырван кусок плоти так, что обнажилась плечевая кость. В темноте кровь казалась черной.

— Поттер, какого черта ты тут делаешь, — голос Снейпа звучал глухо. Он привалился к дереву и прикрыл глаза.

— Круциатус? Не может быть, — Гарри опустился на колени перед профессором. Его руки тряслись.

— Новый гиппогриф Темного Лорда. Я не смог аппари … — его голова свесилась на плечо, слипшиеся от крови волосы упали на лицо.

Снейп был белым как мел. Глаза закрыты. Сознание ушло.

— Не-е-т! – крикнул Гарри. Красная вспышка магии озарила поляну, опалив сухую листву. Запахло горящими листьями. Гарри не видел ничего вокруг. Ему казалось, что его сердце сейчас разобьется о ребра.

— Вингардиум Левиоса!

Тело в разорванной мантии поднялось в воздух. Гарри видел, как вниз на траву капает густая темная кровь.

— Люмос! Люмос Максима!

То, чем было покрыто тело профессора, уже нельзя было назвать одеждой. Гарри разрезал оставшуюся ткань обычным карманным ножом, потому как не знал подходящего заклинания. Он старался действовать быстро и аккуратно, чтобы не причинить лишнюю боль, но учитель не подавал признаков жизни. Гарри в страхе пощупал пульс – тонкая ниточка жизни еще трепетала.

Внезапно истерика исчезла. Гарри был совершенно собран. Руки перестали дрожать. Он откуда-то знал, что делать. Из прошлой жизни. Из чужой жизни. Он не задумывался. Он чувствовал, как концентрируется в ладонях вся его магия и внутренняя сила.

— Resteto Flumen! — прозвенел его голос.

— Volnera Purifico! — Гарри вовремя вспомнил, какие грязные когти и клювы у гиппогрифов.

Гарри понял, что никогда раньше не видел таких травм. Он запретил себе думать, можно ли выжить после этого. Он знал, что для того чтобы помочь, — нужно прежде всего верить в себя. Он ощущал кожей ладоней, как пульсирует исцеляющая магия на кончиках его пальцев, как под ее воздействием сворачивается кровь и затягиваются раны.

— Volnera Cementum, — шептал Гарри, проводя ладонями над каждой раной. — Volnera Cementum… Conjuro et confirm Merlin…

Он чувствовал, будто вкладывает в заклинания всего себя. Без остатка и без сожаления.

Только живи, пожалуйста, живи!

Раны закрылись, не оставив даже шрамов. В голубоватом сиянии парящее тело казалось неправдоподобно белым. Гарри вдруг подумал, что таким был Адам, когда в него еще не вошло дыхание жизни.

— Finite Incantatem, — тихо сказал он.

Тело послушно и безжизненно опустилось на опавшую листву. Гарри коснулся тонкого холодного запястья. Пульс был едва уловим. Гарри показалось, что еще секунда — и пунктир жизни вот-вот оборвется… превратится в точку…

Кровь! Шок от кровопотери, понял Гарри. Он не знает заклинаний, переливающих кровь!

Драгоценные секунды уходили, а он не знал, что делать. На него накатила волна отчаяния.

«Лучше бы я научился аппарировать этим летом! Кому нужно умение закрывать свои мысли? Я не успею левитировать его к Помфри! Я просто не успею!»

Бессильные злые слезы полились по его лицу. Он упал на колени, с яростью ударил кулаком по земле, расшвырял руками сухие листья. Зачем-то сорвал с себя свитер и завязал его на бедрах учителя. Сходство со снятым с креста Иисусом поразило Гарри в самое сердце. Он вскочил и махнул палочкой в небо.

— МЕРЛИН!!!!! — ярость исказила его голос.

— Если ты существуешь!

— Помоги! Отдай ему мою кровь! Забери мою кровь, Мерлин! — рыдал Гарри.

Вокруг поляны горел лес.

— МЕРЛИН! Ты говно! Тебя нет! Ты никому не нужен, если ты не помогаешь! Будь ты проклят!

Воздух казался красным. «Это ад, — подумал Гарри. — Это конец».

Он обнял безжизненное неподвижное тело, лежащее на холодной земле. Дрожащими руками погладил густые черные волосы и прошептал:

— Как я всегда хотел тебя коснуться, Северус… Не думал, что будет так.

Он наклонился к любимым губам и поцеловал так нежно, как только умел.

— Ut enim Sanguis Meus, — тихо произнес он незнакомое заклинание.

Внезапно он пошатнулся. Его ноги стали ватными, голова закружилась, перед глазами проплыл красный зигзаг.

«Что я сказал? — подумал он, слабея, проваливаясь в мутную мглу беспамятства. — Разве я это сказал?..»

Его голова бессильно упала профессору на грудь. Он уже не видел, как алый плазменный шар окутал их тела. Вспыхнули мириады пульсирующих красных огоньков. Двигаясь сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, огоньки закружились в бешеных сверкающих вихрях. Заклинание Магии Крови выбросило высоко в небо красный столб чистой сияющей энергии. Из окон замка Хогвартса был виден красный луч над лесом, уходящий в самое небо.

Мерлин не обиделся.

Его давно никто ни о чем не просил.

*

Гарри открыл глаза. Над его постелью нависал Альбус Дамблдор.

— Гарри, ну наконец-то! Жив и здоров, — усмехнулся в бороду директор. — Сколько можно спать?

Гарри попытался подняться и удивился своей слабости. Голова кружилась.

— Где он? — еле слышно спросил Гарри.

— Кто, мой мальчик? Я тут принес тебе кое-что, Гарри. Помфри считает, тебе обязательно надо поесть.

— Где Северус… Снейп?

— Только что был у тебя, — пожал плечами Дамблдор. — Я попросил его выйти.

— Он жив? — теплая улыбка осветила лицо Гарри, смягчив его черты. — Он жив, — повторил он, глядя сквозь Дамблдора. — О Мерлин! Мерлин! Мерлин! — Гарри счастливо смеялся.

— Мадам Помфри, — беспокойно позвал Дамблдор.

Он кивнул ей на Гарри, улыбающегося своим мыслям.

— Я тут… оставлю вафельные трубочки и шоколад, — Дамблдор помялся, положил пакетик на тумбочку и тихо вышел. — Я зайду позже, Гарри.

В дверях стоял профессор Северус Снейп.

— Не ходи, Северус, не трави душу. Мальчик еще не в себе. Я ничего не выяснил.

Снейп был немного бледен, но вполне здоров.

— Что вы хотите у него выяснить? — раздраженно сказал он. — Дайте ему в себя прийти.

— Как – что? Как – что, мой мальчик? Ты видел статью в «Пророке»? «Магический фонтан в Хогвартском лесу. Альбус Дамблдор в недоумении». Аппарируют авроры из Министерства, корреспонденты как воронье налетают— а я тут только руками развожу. Я, директор, узнаю все новости последним! Не знаю ничего ни про красный фонтан, ни про лесной пожар. Ты уверен, что ничего не помнишь, Северус? Может, немного Веритасе… Ну все, извини, извини. Ты не подумай, мой мальчик, но раны от клюва гиппогрифа заживают месяц даже у Помфри. А у тебя даже шрамов нет. Может, после пары Круцио… ну, померещилось… — с прищуром глядя на декана, сказал Дамблдор.

— Не было никакого Круцио, Альбус, — зло процедил Снейп. — Лорд приказал мне покормить своего гиппогрифа.

— Покормил?

— Покормил, — передернулся Снейп. — Альбус, хватит меня допрашивать. Я не знаю, откуда там взялся Поттер. Я не видел никаких красных фонтанов. Черт, давайте Веритасерум, если не верите.

— Что ты, мой мальчик, что ты, не сердись. Я просто спросил, думал, ты что-то вспомнил.

Просто спросил. Да ты любому проешь мозг и проползешь под кожу, чтоб освежить память. И ждешь не дождешься залезть в голову Поттеру, когда он придет в себя.

Дамблдор наконец ушел, недоверчиво покачивая колпаком. Снейп в который раз задумался.

«Что было в этом чертовом лесу? — думал он. — Что там было на самом деле?»

Гиппогриф был реальностью, такой страшной реальностью, что ее хотелось стереть из памяти. Он помнил, что не долетел до Хогвартса.

«Лес. Гарри – да. Там был Гарри. Кажется, они разговаривали. Дальше — блэкаут. Красное марево… чьи-то руки прикасаются, согревают… Красный цвет — самый сильный в магическом мире. Эротическая магия дает красное свечение… Агрессия – тоже… И что-то третье, магия крови? Надо глянуть в библиотеке. Их вытащили из леса полуголых и без сознания. Гарри лежал сверху. Помфри диагностировала у Поттера анемию. Никаких ран и повреждений на их телах не было… Не мог же я заниматься с ним любовью, после того как меня чуть не сожрал тот чертов мутант…»

Бред, тряхнул головой Снейп. Он наконец решился заглянуть в палату.

— Я принес ему кровопополняющее зелье. Он не спит?

Миссис Помфри кивнула, впуская профессора:

— Только недолго, Северус.

Снейп сел на стул возле кровати. Гарри показался ему побледневшим и каким-то трогательно хрупким, в полосатой фланелевой пижаме, укрытый больничным одеялом. Сейчас он совершенно не походил на своего нахального бойкого отца. Снейп усилием воли отогнал ненужные мысли.

— Поттер.

— Северус.

Снейп поднял бровь. Он растерялся, но не подал виду.

— Даже так? — спросил он. — Мы уже на «ты», запанибрата, Поттер?

— Простите, сэр. Я рад, что вы живы, сэр.

— Неужели, Поттер, — хмыкнул Снейп.

Гарри улыбнулся. Он откинулся на подушку, разглядывая профессора, как будто видел впервые и был этому рад, как ребенок новой игрушке. Снейп удивился, но сделал вид, что не замечает этого нового, странного выражения в глазах Гарри.

— Поттер, Я тоже рад, что вы как всегда выжили, — не удержался он.

— Неужели, сэр, — хмыкнул Гарри, в точности копируя интонацию Снейпа.

Снейп фыркнул. Гарри безумно хотелось, чтобы Снейп засмеялся. Он глянул в эти притягивающие, зачаровывающие черные глаза. Они были серьезными. Даже слишком.

Снейп отвел взгляд. «Еще немного, и Поттер научится не только по Думосборам шарить», — с досадой подумал он.

— Поттер, скажи, — он старался не выдать своего волнения. — Что. Там. Было, — глухо спросил он.

— Вы ничего не помните?

Снейп покачал головой.

Гарри почему-то посмотрел на его губы, сморгнул и слегка покраснел.

«Черт, — подумал Снейп. — Черт, черт, черт!»

— Скажи мне только… Я был ранен, Поттер? — спросил он, думая о другом.

— Ранен? — переспросил Гарри.

— Нет?

— Хуже, чем ранен. Гиппогриф обклевал половину мяса с ваших костей, сэр.

— Тогда как… кто?..

Гарри покраснел. Он знал, что Снейп очень гордый. Сказать, что он, Гарри Поттер, его ненавистный ученик, видел своего учителя беспомощным и слабым как дитя, раздевал, трогал его тело? Сказать, что теперь на его теле нет ни одного места, которого бы ни касалась его, Гарри, рука? Сказать, что каким-то непостижимым, невероятным образом перелил ему свою кровь?

— Я смог остановить кровь и заживить раны. Остальное сделал Мерлин, сэр.

Снейп в недоумении уставился на Гарри.

— Что за чушь, Гарри!

Забыл назвать меня Поттер. По его венам сейчас гуляет моя кровь!

Глаза Гарри блестели.

— Чуть не забыл, — спохватился профессор. — Я принес восстанавливающее зелье. Ассио ложка, — сказал он. — Оно на вкус… Ничего, закусишь потом шоколадом, — он покосился на тумбочку, где лежали оставленные Дамблдором сладости. «Так и есть, подслушивающие вафельные трубочки. Альбус неисправим».

Он подошел к пакету со сладостями, выудил оттуда несколько вафель и сунул в карман мантии. Гарри удивился. Он думал, Снейп не ест сладкое.

Восстанавливающее зелье отдавало мочой броненосца. Снейп протянул ему шоколад.

— Спасибо, — их пальцы соприкоснулись. Гарри опустил глаза.

Снейп смотрел на него, прищурив ресницы.

— Мерлин, говоришь?

Гарри вдруг ужасно захотелось сказать ему правду. Как было страшно. Как он боялся — за него, за них! Захотелось сказать, что он и сам не знает, как все вышло.

— Я попросил Мерлина. Он… Он дал вам мою кровь. Не надо ничего говорить, — взмолился Гарри и вдруг приложил кончики пальцев к губам Снейпа, будто прося о молчании. Это вышло у него очень нежно и естественно. — Я знаю, вы мне не верите.

Снейп моргнул. В его лице мелькнуло странное выражение. Он машинально прикоснулся пальцами к своим губам, как будто не веря, что тут только что были пальцы Гарри.

Вдруг он нахмурился, достал из кармана вафельные трубочки и уничтожил их одним движением палочки.

— Поттер. Скажи мне. Кто еще там был? Там был кто-то… третий? Только не говори, что ты видел Мерлина, — устало сказал он.

— Я не видел Мерлина. Просто он… Мерлин исполнил мое желание.

Северус вдруг наклонился над Гарри и схватил его за запястья. Его волосы коснулись Гарриных щек. Антрацитовые глаза будто заглядывали мальчику в самую душу. Гарри забыл, что нужно дышать.

— Скажи… — прошептал Снейп, — ты вправду думаешь, что отдал мне свою кровь? Зачем?

— Вы знаете, зачем, — еще тише сказал Гарри.

Он развернул руку и тихо поцеловал тонкие белые пальцы, держащие его запястье.

Снейп не убрал руку. Гарри зажмурился.

Если я сейчас увижу в его глазах насмешку… или презрение… Я умру.

Он осторожно приоткрыл глаз.

Профессор сидел с закрытыми глазами и молчал. Гарри испугался.

— Мне больно, — прошептал он. Снейп все еще держал его запястья.

— Извини, — профессор отпустил его руки и вздохнул. — Не делай так больше со мной… Поттер.

Он встал. Гарри пытался что-то понять по его лицу, и не смог.

— Мне пора. У меня… урок. Выздоравливайте, Поттер.

Снейп зачем-то обернулся в дверях, открыл рот, потом закрыл, нахмурился и вышел.

Гарри хотелось плакать. Он уткнулся в подушку и не заметил, как заснул.

*

Урок Зельеварения подходил к концу. «Надо же, сегодня Снейп почти похож на человека», — подумала Гермиона.

— Он че, заболел? — шепнул ей Рон. — Ни одного балла не снял.

— Сплюнь, — буркнула Гермиона.

Она заметила, что с ним что-то не так. Пол-урока Снейп простоял, глядя в окно, за которым скучно моросил дождь. Стоял, скрестив руки на груди и думая о чем-то своем. Ну да, они писали ответы на контрольные вопросы, но обычно он всегда нависал над душой и зорко следил, чтоб никто не списывал. Сегодня он был так задумчив, что даже не заметил, что наступил на шпаргалку Лонгботтома. Гермионе было почему-то жаль Снейпа. Конечно, она не влюблена в него по уши, как Гарри. Ей просто казалось, он одинок и некому за ним ухаживать. Гермионе очень нравилось за кем-то ухаживать. Варить чай с лимоном, укутывать теплым пледом. У нее есть Гарри, и Рон, и кота своего она любит, но Снейп — это совсем другое. Почему ей не хотелось укутывать пледом седобородого Дамблдора, которому это явно бы не помешало, она не задумывалась. Снейп стал злым и ядовитым от одиночества, думала она. Но все-таки он не оборотень, не вампир, не скат и не летучая мышь. Когда-то на первом курсе она даже видела, как он плакал. Читал какое-то письмо, а по лицу текли слезы. Он ее не видел. Иначе просто стер бы это воспоминание… Она с ревностью посмотрела на Терезу Бернар. Та сидела перед пустым пергаментом, крутя в руках перо и украдкой бросая взгляды на профессора. Гермионе стало неприятно. Гадюка, вспомнила она слова Гарри. Наверное, он прав. Тереза ей не нравилась.

Снейп очнулся от размышлений и посмотрел на часы.

— Работы на стол, — сказал он. — Живо.

Ученики подходили к столу, складывая в стопку контрольные. Тереза положила в общую кучу чистый лист. Снейп недоуменно поднял брови.

— Вы не умеете списывать, мисс Бернар? Даже Лонгботтом…

Тереза молча вскинула на профессора шальные глаза.

— Останьтесь после урока, — его лицо было бесстрастным.

— Это наказание, сэр?

— Нет, мисс Бернар. Я хочу понять, что происходит, — сказал он.

Наконец, класс опустел. Снейп проводил последнего ученика взглядом «Да когда ты уже отсюда уберешься». Затем перевел глаза на Терезу.

— Мисс Бернар, — устало сказал он, — объясните мне, что с вами происходит, будьте любезны.

— Что я должна объяснить? — Тереза нервно теребила рукава собственной мантии.

— Вы вообще слушаете меня на уроках? Вам что-то непонятно? О чем вы думаете? Вижу, что явно не о зельях, — он откинулся в кресле, сверля девушку пугающе черными глазами. — Ну? — он подпер щеку рукой, будто собираясь выслушать интересный рассказ.

— Извините, сэр. Я… Я постараюсь быть внимательней, — она нервно облизнула губы.

— Вместо прошлой контрольной вы мне сдали мой портрет. — Снейп открыл ящик стола и выудил оттуда рисунок пером. — У меня в самом деле такой большой нос, мисс Бернар? — он поднял бровь и стал точной копией Снейпа, изображенного на портрете.

Тереза истерично хихикнула. Потом неожиданно замолчала и посмотрела на декана. В его глазах был гнев. Ей стало слегка не по себе.

— Может, вы думаете, вы большая оригиналка? Вы знаете, сколько у меня таких портретов? Шаржей, карикатур, любовных записок… Даже маггловских валентинок!

— Простите, сэр. Это была… неудачная шутка. — Она протянула руку, чтобы забрать свой рисунок, но Снейп оказался быстрее. Он вскочил с места, перехватил ее руку и рывком прижал к себе. Тереза тихо взвизгнула.

— Ты хочешь, чтобы я тебе трахнул, да? Говори, хочешь? — прорычал он. — Это то, о чем ты думаешь, да? — в его голосе звучала злая насмешка. Одной рукой он больно смял ее маленькую грудь, другой прижал к себе так, что Тереза начала задыхаться. Крик застрял где-то внутри. Она дико глядела на учителя потемневшими от ужаса зелеными глазами. Ей хотелось закричать, но его властный язык с силой проник в ее рот, так что зубы ударились о зубы, и этот язык начал безумный танец у нее во рту, сводя с ума, парализуя волю, наполняя одновременно удивлением и страхом. Она попыталась вырваться, впервые с ужасом осознав, что такое мужская сила. Он грубо придавил ее к столу, и его пугающе твердый член прижался к ее бедрам так, что стало больно. Внезапно он отпустил ее губы и начал вылизывать шею. «Сейчас он прокусит горло и выпьет мою кровь!» — в панике подумала она и закричала. Ее охватил дикий страх, желание убежать, вырваться, освободиться из ловушки рук этого страшного мужчины.

Послышался треск стекла. Витрины шкафчиков с образцами зельев со звоном осыпались на пол. Висящие под потолком свечи начали угрожающе раскачиваться, с них закапал воск и повалил сизый дым. Профессор оторвался от своей жертвы и оглянулся на шкаф. Стекла были выбиты, пузырьки с зельями мелко дрожали стеклянной дрожью, ожидая своей участи.

— Как ты это делаешь, маленькая дрянь, — прошипел он, тяжело дыша.

— Отпустите меня! — взвизгнула Тереза, почувствовав, что его хватка ослабела. — Вы ненормальный! — выкрикнула она и бросилась к двери.

Неведомая сила сорвала с петель дверь, которую не выбил бы даже Хагрид. Она упала в проем, подняв тучу пыли.

Он стоял, переводя дыхание, недоуменно глядя на сваленную дверь.

Потом тяжело рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

Идиот. О Мерлин, какой идиот! Зачем?.. Тебя уволят. Отправят в Азкабан. Из-за сопливой девчонки! Что ты скажешь Альбусу? Что мозги в штаны упали? Что ты хотел ее спровоцировать? Хотел проверить, как она разрушает предметы без палочки и заклинаний? Разве нельзя было проверить по-другому? Тем более, если не умеешь любить женщин. Они чувствуют это, и ты это знаешь, Северус!

Тереза не пошла на урок по Трансфиугарции. Она лежала на кровати в слизеринской спальне, уткнувшись в подушку. Ее плечи вздрагивали от рыданий.

«Любовь… Нежность… Романтика… Может, их не существует? Грубый, злой, безжалостный зверь!» — она дрожала, вновь переживая свои ощущения.

Грубый злой безжалостный зверь тихо потрогал ее за плечо.

— Тереза, — мрачно сказал он. —Вы меня неправильно по…

Тереза взвилась под потолок.

— Уйдите отсюда! Как вы сюда зашли! Вы не имеете права сюда врываться!

— Не кричите, вокруг нас Заглушающее заклинание. Я хотел бы с вами поговорить.

— Нам не о чем говорить! Я вас ненавижу! И эту школу ненавижу! Вы, вы… отвратительный! Вы сказали, что я дрянь! — истерично выкрикнула она. — Я расскажу директору, что вы ненормальный вампир! Я нарисую картину «Совращение малолетней!» И ее напечатают в «Пророке», вместе со статьей Риты Скиттер! Вы грубый… садист!

С потолка посыпалась известка. По стене угрожающе побежала трещина.

Как все запущено, вздохнул Снейп.

Вот тебе и поговорили…

— Obliviate, — с легким сожалением произнес он.

*

— Поттер, — Снейп присел на край кровати.

— В прошлый раз я был Гарри, — вздохнул Гарри.

— В прошлый раз вам было плохо, — ухмыльнулся Снейп.

— А-а, то есть чем хуже человеку, тем лучше вы к нему относитесь, — Гарри потянулся на постели. Ему надоело лежать, тело просило движения. Снейп окинул Гарри довольным взглядом, или Гарри почему-то так показалось.

— Поттер, ты совершенно здоров, как я вижу, — заявил Снейп.

Забыл назвать на «Вы», констатировал Гарри.

— Да, — не унимался Гарри, — наверное, чтобы вы ко мне совсем хорошо относились, мне надо быть как минимум покойником, — хихикнул он.

— Прекрати! — рассердился вдруг Снейп. — Бред сивого Мерлина!

— Не надо плохо про Мерлина. Если б не он, вас бы тут не было, — серьезно сказал Гарри.

Профессор внимательно посмотрел на мальчика: «Он до сих пор верит в этот свой бред». Северус так и не нашел разгадку этой истории.

Единственным разумным объяснением было то, что их действительно нашел какой-то сильный маг и не дал ему погибнуть. А на Гарри навел чары заблуждения. Кто это мог быть, Снейп не представлял. Это было под силу только человеку с магией, не меньшей чем магия Дамблдора.

— Тебя сегодня выпишут? — спросил он то, что и так уже знал.

— И вы опять сможете ко мне плохо относиться, — вздохнул Гарри.

Он кокетничает, о Мерлин, понял вдруг Снейп. Непрошеная волна нежности вдруг подступила к его горлу.

— Обязательно, — бархатным голосом пообещал Снейп.

Гарри увидел в черных глазах шальные искры.

— Вы… Вы такой… — не выдержал Гарри. — Такой хороший, — Гарри сглотнул.

Снейп приблизил свое лицо так, что Гарри почувствовал его дыхание.

— Я не хороший. Я очень нехороший, — нежно прошипел Снейп.

Гарри облизнул нижнюю губу.

От возбуждения он начал дрожать. Поцелуй меня, умоляли его глаза.

Снейп вдруг отстранился. Гарри разочарованно вздохнул.

— Мне нравится, что вы… очень нехороший, — тихо сказал он.

— Гарри, — хрипло выдохнул Снейп. Он чувствовал дрожь Гарри и, что самое ужасное, чувствовал, как возбуждает его самого весь этот разговор.

Я бы не сделал ему больно… О Мерлин. Я попробовал бы вредного мальчишку на вкус… везде… языком… Вошел бы в него медленно, очень осторожно… Он бы никогда не сказал, «садист».

Он перевел дыхание.

Идиот, о чем я думаю.

Глаза Гарри подозрительно блестели.

— Меня выпишут… и мы с вами не сможем так разговаривать… так просто, вдвоем, — сдавленным голосом сказал он.

— Ты хочешь, чтобы я навещал тебя в Гриффиндорской башне? — иронично сказал Снейп, к которому уже вернулось самообладание.

— Я могу одолжить вам мантию-невидимку, — предложил Гарри и засмеялся. Снейп зачарованно посмотрел на его полураскрытые губы.

— У меня нет привычки прятаться под тряпками, Поттер.

— Да ну. Очень даже есть. На вас всегда столько всего много надето, — ляпнул Гарри.

Снейп засмеялся.

У Гарри отвисла челюсть.

Мерлин исполнил еще одно его желание! Он увидел, как смеется гроза Слизерина Северус Снейп!!!

«Какой он классный, когда смеется!»

Гарри бы влюбился бы в него в эту секунду, если б не успел это сделать намного раньше.

— Поттер, мы с вами уже далеко зашли, не находите? — фыркнул Снейп.

— Не то слово, — в тон ему ответил Гарри. — Но бывает и дальше, — хмыкнул он.

— У меня есть хорошая книга про Мерлина, — сказал вдруг Снейп.

Гарри глянул на него с подозрением. Лицо Снейпа казалось серьезным.

— То есть… вы хотите сказать, что…

— Да, Поттер, именно это я и хочу сказать. Сегодня в семь. Пароль — Aquamarine.

*

Кэролайн Грейс и Тереза Бернар сидели в спальне девочек Слизерина.

— Ой, новая картинка. Покажи, — Кэролайн потянула рисунок, прикрытый учебником Зельеделия.

— Нет! — вдруг дернулась Тереза. — Ну… ладно, посмотри, только это дрянь, Кэрри!

— Вау, — Кэролайн вытаращила глаза. — Ну ты даешь, — прошептала она, не отрывая глаз от картинки.

На рисунке носатый учитель Зельеварения, декан всея Слизерина, гроза Хогвартса, магистр алхимии, У.С., Член ордена Фе… и т.д. страстно целовал школьницу, прижав к парте. Он был изображен со спущенными штанами и членом по колено. На картинку было наложено заклинание движения, как в маггловском мультфильме. Член бодро поднимался, а сам профессор кусал школьницу за шею, откуда брызгала кровь.

— Терри, это круто, — засмеялась Кэролайн. — Но за такое творчество могут и выгнать из школы. А девочка похожа на тебя!

— Это и есть я, — сказала Тереза.

— Ты думаешь, у него и вправду такой огромный э… хуй, — с опаской прошептала Кэрри.

Тереза насупилась.

— Думаю, даже больше.

— Фу, какая гадость. Терри, я тебя причешу, ладно?

Она стала ласково расчесывать вьющиеся каштановые волосы Терезы.

— Мне приснился жуткий сон. Как Снейп ко мне пристает. Сон такой странный, как будто все на самом деле. А еще вот… — она отвернула воротник мантии. На шее девушки красовался большой засос.

— О Мерлин… Кто это сделал? — вытаращила глаза Кэрри. — Бедняжка, — она погладила шею подруги кончиками пальцев.

— Не знаю… Сама не понимаю. Я заснула, мне приснился этот гадкий сон… Смотрю потом, — синяк какой-то.

— Это не синяк. Это он к тебе во сне приходил. Есть такая магия, я слышала. Тут ничего не докажешь, если во сне. Ты уверена, что это был наш Снейп? Он же… гей.

— Кто – гей? — Тереза рванулась, чуть не свалившись с постели. — Снейп? Не может быть!

— Не знаю, слухи ходят. Он даже встречался с Люциусом Малфоем, это весь Слизерин знает.

— Зачем тогда он хотел меня изнасиловать во сне?

— Ты не обижайся, Тэрри. Наверное, ты просто сама этого хотела. Я же вижу, как он тебе нравится, вот и приснился, — немного грустно сказала Кэролайн.

— Я такого не хотела! Это было жутко, и грубо!

— Как он делал? — с интересом спросила подруга. — Покажи.

— Он меня схватил, вот так, — Тереза вскочила и навалилась на Кэрри бедрами.— И еще за грудь схватил, — она остановилась и нежно провела рукой по футболке подруги. У Кэрри чудесная грудь, подумала Тереза. Красивой формы, не слишком большая, но и не маленькая, и нежные розовые соски, как у всех настоящих блондинок. Эти розовые соски-лепесточки жутко нравились Терезе. Сейчас их не было видно под футболкой, но Тереза знала, что не сможет так гадко схватить грудь Кэрри, даже в шутку. — Нет, я не могу… Тебе больно будет, если я покажу, — сказала она.

— Давай теперь я изображу как Снейп нападает, — захихикала Кэрри и повалила подругу на кровать. — Сделай мне такой же засос, пожалуйста! А потом сядем рядом на Зельеделии, пусть поломает голову, как это ему удалось сразу с двумя!

Они с визгом и хохотом покатились по кровати.

*

— Aquamarine, —произнес Гарри.

Черная дверь с серебряной символикой Слизерина бесшумно открылась, пропуская Гарри в комнаты декана.

Он так давно здесь не был, что не знал, изменилось ли что-либо в обстановке. Ему показалось, что так было всегда. Снейп не такой человек, который часто переставляет мебель или меняет заклинаниями цвет обоев, подумал он. Гарри помнил большое потертое кресло у камина, наверняка оно тут торчало со времен Салазара Слизерина.

— Гарри? Ищешь мой думосбор?

Гарри быстро обернулся и покраснел.

— Я перенес его в спальню, — промурлыкал Снейп, подходя к Гарри ближе. Слишком близко, подумал Гарри.

— В спальне у меня не так часто толкутся любопытные ученики, — насмешливо сказал Снейп.

Гарри открыл рот.

— Но… иногда они там все-таки толкутся? — прищурился он.

Снейп отвернулся. Его плечи затряслись. Гарри показалось, что он смеется. Профессор опять повернулся к Гарри, взметнув волосами. Он казался сердитым: — Без моего разрешения, Поттер, в моей спальне никто не… толчется.

Вдруг он не выдержал и расхохотался. Это был такой заразительный смех, что Гарри сам начал смеяться и едва смог остановиться.

— Вы смеетесь второй раз за пять лет, — отдышавшись, сказал он.

— Боюсь, за все пятнадцать, Поттер, — фыркнул профессор. — Я забыл предложить, может, кофе, или чаю?

— Опять Поттер. Только что был Гарри, и вот на тебе, — вздохнул мальчик. — А покрепче ничего нет?

— Чтобы ты растрепал по всему Хогвартсу, что у профессора Снейпа всегда можно перехватить стаканчик?

Гарри засмеялся. Он забыл, зачем пришел. Он смотрел на Снейпа, мечтая обнять его, прижаться к его груди, крепко-крепко, зарыться носом в его черные тяжелые волосы…

Тем временем Снейп махнул палочкой и материализовал второе кресло, поменьше и современней, чем салазаровский каминный монстр. Из другой комнаты он принес две бутылки и две рюмки.

— Это вишневая наливка, — пояснил он, наливая тягучую жидкость в рюмку Гарри.

— Для детей? — поинтересовался Гарри, глядя, как Снейп наливает себе на два пальца коньяк.

— Гарри, — строго сказал Снейп, — после этой наливки некоторые дети… — он не договорил.

— Лишились невинности? — подсказал Гарри.

Снейп подавился коньяком.

— Поттер, ты невыносим, — скривился он. — Просто Драко перепил вишневой наливки и… ему было очень и очень плохо, — Снейп вспомнил, как Малфоя долго рвало в камин.

— А-а, Драко. И часто он тут у вас глушит наливку и толчется в спа… — Гарри рассержено замолчал.

— Гарри, — мягко сказал Снейп.

— Да, я знаю. Драко ваш крестный и бла-бла-бла…

— Что за жаргон, Поттер! — возмутился Снейп. — Вам надо пойти на курсы правильной речи.

Гарри выпучил глаза.

Гермиона угадала, черт!

— Мне советовали Школу Ораторского Мастерства, — с достоинством сказал он.

Снейп приподнял бровь.

— О-о. Наверняка, идея Грейнджер.

— Почему вы вечно все знаете, — возмутился Гарри. — Может, лучше вы будете меня обучать правильной речи? — Он отпил большой глоток вишневки и почувствовал, что в груди растет приятное тепло. — Чуть не забыл. Вы нашли книгу про Мерлина?

Северус покачал головой.

— Нет, еще не нашел. Но точно помню, она где-то была.

— Можно мне глянуть? Вдруг я ее найду быстрее?

Снейп хмыкнул.

— Попробуй, — сказал он.

Гарри заглянул в библиотеку. «Бог мой, — подумал он. — Тут можно рыться годами». Огромные стеллажи тянулись к потолку, вправо и влево, насколько хватало глаз. Конечно, меньше, чем школьная библиотека, но все же очень внушительная. Он наугад снял с полки какую-то книгу в кожаном переплете. «Артюр Рембо», — прочитал он.

— Вы любите маггловские стихи, профессор? — удивился Гарри.

— Стихи не бывают маггловскими или не маггловскими, Гарри. Они бывают хорошими или плохими. Эти — хорошие, — негромко сказал Снейп.

Чертов мальчишка, из всех книг выудил именно эту.

— Можно начать с поэзии, если тебя интересует правильная речь, — пробормотал он.

Он стоял за спиной Гарри, незаметно вдыхая запах его волос.

— Почитайте мне что-нибудь, — попросил мальчик. — Я… я так люблю ваш голос, — признался он. Наливка придала ему храбрости.

Снейп снял с полки другую книгу.

— Мы можем пересесть на диван, — сказал он. — Хочешь послушать маггловский стих про мага? Называется «Заклинание».

Юный маг в пурпуровом хитоне

Говорил нездешние слова,

Перед ней, царицей беззаконий,

Расточал рубины волшебства.

Аромат сжигаемых растений

Открывал пространства без границ,

Где носились сумрачные тени,

То на рыб похожи, то на птиц.

Плакали невидимые струны,

Огненные плавали столбы,

Гордые военные трибуны

Опускали взоры, как рабы.

А царица, тайное тревожа,

Мировой играла крутизной,

И ее атласистая кожа

Опьяняла снежной белизной.

Отданный во власть ее причуде,

Юный маг забыл про все вокруг,

Он смотрел на маленькие груди,

На браслеты вытянутых рук.

Юный маг в пурпуровом хитоне

Говорил, как мертвый, не дыша,

Отдал все царице беззаконий,

Чем была жива его душа.

А когда на изумрудах Нила

Месяц закачался и поблек,

Бледная царица уронила

Для него алеющий цветок…

Гарри понял, что покорен, очарован, отравлен. Магией этого голоса, магией этих стихов…

Он с усилием оторвал взгляд от губ Северуса и перевел дыхание.

Опустил взгляд на нервные чувственные руки учителя, лежащие на книге. Пальцы медленно поглаживали переплет.

— Как красиво, — тихо сказал он. — Это не мог написать маггл.

— Это написал Гумилев. Может, он и вправду был… не совсем маггл, — сказал Снейп.

Они сидели совсем рядом. Гарри подумал, что мог бы так просидеть всю ночь.

— Можно я буду приходить к вам… иногда, когда у вас время будет, — тихо сказал Гарри. — Таких книг нет в школьной библиотеке. Пожалуйста, — он коснулся кончиками пальцев руки Снейпа. Учитель задержал его руку в своей.

— А ты не думаешь, что этих книг нет в библиотеке, потому что их там просто не должно быть. — Гарри замер. Большой палец Снейпа медленно гладил его руку. Мальчик вдруг осознал, что безумно возбужден, причем уже давно.

О Мерлин, если он не остановится, я… я не знаю, что…

Гарри вдруг испугался, что может кончить, прямо тут, от таких простых прикосновений. Палец Снейпа просто рисовал маленькие полукруги в ложбинке между большим и указательным пальцем его руки. Гарри почувствовал, что начинает дрожать. Он посмотрел на профессора.

Снейп пытался дышать спокойно. Гарри видел, как раздуваются его красивые тонкие ноздри. Он сидел, запрокинув голову на спинку дивана, мучительно закусив губу. Это было уже слишком. Гарри не выдержал.

— Северус, пожалуйста! — он не знал, о чем просит. Он со всхлипом бросился к нему на шею и обнял. Так крепко, как мечтал. Как давным-давно мечтал.

— Гарри, глупенький, — услышал он шепот Снейпа.

Ласковые чувственные руки тихо гладили его волосы, вздрагивающие плечи. Гарри был так потрясен, что не мог ни думать, ни говорить.

Снейп не ненавидит его. Он не отталкивает его! Может быть даже… Может быть…

Гарри дрожал всем телом. Он и вправду не знал, чего хочет. Просто быть рядом с ним, просто касаться друг друга… вдыхать запах его тела, запах самого желанного мужчины… Его сердце переполнилось.

— Правда, что твои раны все-все зажили? — сказал Гарри, пытаясь просунуть руку ему под мантию.

— Гарри, — вздохнул Снейп. — Мы не должны. Перестань.

Его губы слегка коснулись щеки Гарри возле уха.

— Приходи завтра, — прошептал он. — Мы поищем книгу про Мерлина.

— Хорошо… Может, мы ее найдем… завтра.

— Или послезавтра…

— И после-после… — Гарри коснулся губами подбородка учителя.

— Уйди, Гарри. Или я за себя не отвечаю, — пробормотал Снейп.

Сегодня Мерлин исполнил целых два желания Гарри.

*

Глава 3. За спиной у Дамблдора…

Северус Снейп мрачно мерил шагами ночные коридоры Слизерина. Его фигура в черной мантии отбрасывала на стены зловещую тень. Его мысли были не менее мрачными.

«Ты глупеешь на глазах. Тебе подсыпали какую-нибудь дрянь на собрании у Лорда? Или тот чертов гиппогриф выклевал тебе мозги? Все, что происходит с тобой в последнее время…

Ты теряешь контроль над происходящим. Позволяешь себе расслабляться, выходишь из доверия и Риддла, и Дамблдора, у тебя нет ни унции стоящей информации ни для одного, ни для другого. Охраняешь жизнь Поттера? Раньше тебе это не мешало. А теперь мешает даже спать.

Глупейшая история с девчонкой. Мало того, что до сих пор ничего о ней не узнал, еще и испортил всю игру! Часами болтаешь с Поттером о какой-то чепухе, и не можешь найти подход к девчонке. Ты спугнул ее! Неужели нельзя было просто поговорить? Не наложил Obliviate сразу, а что если она что-то вспомнит?

И ты вообразил себя защитником Поттера? Вместо того чтобы учить мальчика окклюменции, читаешь ему Верлена? Спаиваешь маггловскими винами? Ты хочешь, чтобы Альбус вытянул из его воспоминаний все эти далеко не невинные разговоры, шутки, взгляды, прикосновения? И что же дальше?»

Часы на башне глухо пробили три удара. С портретов донеслось недовольное ворчанье.

В его мыслях опять заспорили голоса:

«Будь терпелив, старый козел. Дай мальчишке закончить школу…» — «Он сам, сам напрашивается! На ловца и зверь…» — «Ты сядешь в Азкабан, кретин».

— Третий час ночи. Нам вообще дадут поспать? — безнадежно простонал какой-то портрет.

*

Гарри почувствовал, что что-то изменилось. Он так ждал, так ждал этого вечера! И что же…

Северус Снейп сидел в своем большом старом кресле. Он был бледнее обычного. Гарри показалось, что он выглядит почти больным. Он не помог Гарри снять куртку, как в прошлый раз. Даже не предложил чашку чая.

— Поттер, — его голос звучал глухо. Выражение лица казалось непроницаемым.

— Опять вы!.. — в голосе Гарри прозвучало такое неприкрытое разочарование, что Снейп вдруг растерянно моргнул. Гарри почудилось на лице профессора какое-то виноватое выражение, которое почти мгновенно исчезло.

— Это должно означать приветствие, я так понимаю, — сказал Снейп.

— Северус, пожалуйста… — начал Гарри.

— Я знаю, что я Северус. Но для тебя я профессор или сэр. Должен быть, — чуть мягче сказал он.

Гарри подошел к камину. Он опустился на ковер возле профессорского кресла и невидяще уставился в огонь. Снейп сидел закинув ногу за ногу. Одной рукой он задумчиво подпирал подбородок, другая машинально гладила старую обивку кресла.

— Я никогда не назвал бы тебя Северус при ком-то, — сказал Гарри. Его губы предательски дрожали.

— Вас, — поправил Снейп.

— О! Еще лучше. Значит, в прошлый раз мы перешли на «ты»… и все такое прочее, — Снейп при этих словах подозрительно прищурился, — только потому, что вы раздавили пару рюмок коньяка и раскисли? — рассердился Гарри.

— Гарри. Послушай меня, — устало сказал Снейп. — Я не хочу с тобой играть. Я не хочу тебя обманывать. Если наши с тобой отношения начнут выходить за рамки дозволенного, это кончится очень и очень печально. Если меня посадят в Азкабан, я не смогу тебе помочь в борьбе с Сам-Знаешь-Кем. Я не смогу продолжать свою работу против Темного Лорда. У меня слишком много незавершенных дел, чтобы позволить себе расслабляться в тюрьме. Я почти нашел рецепт зелья, Отбирающего Магическую Энергию. Это единственная надежда его победить, не толкая тебя под Аваду. Я много чего еще не успел, Гарри… А ты — понимаешь ли сам, чего ты хочешь от меня?

Снейп не видел лица Гарри. Тот молча смотрел в огонь. Но когда мальчик повернулся, Северус увидел на его щеках мокрые дорожки слез.

— Ты хочешь сказать, что считаешь меня ребенком, — сказал Гарри. Он вскочил. Его начало трясти. — Значит, я достаточно взрослый, чтобы сражаться с Волдемортом, да? Я достаточно взрослый, чтобы воевать со злом один на один, и, может быть, умереть? Умереть, и никогда не узнать, что такое секс, что такое любовь, — потому что это привилегия тех, кто живет себе спокойно, кому не грозит ни Авада ни Азкабан! Они могут спокойно трахаться, размножаться как кролики, а меня с детства дрессировали и натаскивали на Волдеморта! Зачем такому как я какие-то чувства?!! Я, видите ли, ребенок! Ты боишься Азкабана, ты заранее просчитываешь, что будет если, да? «Профессор Снейп», «сэр!» Иди ты к черту, сэр!

Гарри бросился к двери и рванул серебряную ручку.

— Я ухожу! Выпусти меня!

Снейп в ту же секунду оказался рядом.

— Гарри. Подожди. Ты ничего не понял.

— Да все я понял, — грубо сказал Гарри и толкнул Снейпа в грудь.

— Открой дверь!

— Нет. — Снейп схватил Гарри за руки и с силой сжал.

— Что значит – нет? Я сейчас так заору, что тебя посадят в Азкабан ни за что!

— А ты хочешь, чтобы я сел не зря? — пробормотал Снейп, угрожающе надвигаясь на Гарри.

— Я не хочу, чтобы ты сел.

Они уставились друг другу в глаза. Гарри вдруг понял, что они оба говорят совершенно не то, о чем сейчас думают.

Мальчик вдруг порывисто обнял учителя и прижался к нему всем своим юным тонким телом. Они мгновенно ощутили возбуждение друг друга.

— Ты не можешь делать вид, что у нас с тобой… все так, как раньше, — простонал Гарри, чувствуя его эрекцию через мантию.

— Не могу… — выдохнул Снейп.

Его старательно выстроенная стена сопротивления рухнула. Он зарылся пальцами Гарри в волосы, каким-то очень нежным и вместе с тем властным жестом притянул к себе его лицо. Прикоснулся губами к губам так ласково, как целуют ребенка. Потом еще и еще, и вдруг проник в рот Гарри нежным ласкающим языком.

Гарри столько раз мечтал об этом, буквально бредил этими мечтами, что почувствовал, что сейчас просто сползет по стене. Северус прижал его к своим бедрам и пробрался рукой к нему под свитер. Он гладил его так бережно, так ласково и возбуждающе, что Гарри задрожал. Он никогда бы не подумал, что руки большого сильного мужчины могут так невыразимо приятно и нежно прикасаться. Гарри так хотел сделать ему приятное в ответ. Он робко погладил через мантию его член — так, как хотел, чтобы кто-то трогал его самого.

— М-м… — сказал Снейп. Больше он ничего сказать не мог. Теперь маленький нежный язычок Гарри дразнил его рот, а осмелевшая рука вредного мальчишки пробралась под мантию и елозила там, пытаясь расстегнуть брюки.

— Подожди, — прохрипел Северус.

Учитель опустился на колени и стал целовать нежную шелковистую кожу на его животе, медленно спускаясь ниже и ниже.

— Я больше не могу, — всхлипнул Гарри, — я сейчас…

Снейп стащил его джинсы. Единственный плюс в старых джинсах Дадли был в том, что они снимались быстро… даже вместе с трусами.

Северус залюбовался мальчиком, его тонким, гибким и сильным телом. Уже не телом ребенка, но и не грубым телом мужчины. Учитель коснулся ладонями его бедер, восхищаясь шелковой нежностью кожи, лаская мягкие завитки волос, обрамляющие член, от возбуждения прижатый к плоскому загорелому животу.

Снейп поднял глаза и посмотрел Гарри в лицо. Гарри никогда не видел таких глаз у своего учителя. Они стали совершенно бездумными от желания. Гарри вдруг подумал, что совсем не знает этого Северуса Снейпа. Не учителя, а мужчину. Не знает, но хочет его так, как никогда ничего не хотел. И когда большой нежный рот накрыл его жаждущую головку, а рука учителя ласково и уверенно сжала ствол — Гарри закричал и забился в сладких судорогах, вжимая в себя голову Северуса и пытаясь проникнуть глубже к нему в рот. Он всхлипнул от счастья и страха, что задушит его своим членом, но остановиться сейчас все равно бы не смог.

Как ни странно, учитель не задохнулся. Он проглотил все, что выплеснул Гарри, и с глухим стоном облизал его.

— Северус, ты… о Мерлин, — Гарри смотрел на него широко раскрытыми глазами, словно не веря в происходящее. Безумная нежность поднялась в его груди и переполнила все его существо. Он перебирал дрожащими пальцами черные густые волосы Снейпа и лепетал какие-то ласковые бессвязные слова.

Снейп стоял на коленях, обняв Гарри за ноги, уткнувшись носом ему в бедро.

Гарри опустился рядом и поцеловал его в губы так нежно, как только умел. Он почувствовал вкус своего семени.

— Тебе не противно? — испуганно спросил он.

— Ты вкусный… Я бы съел тебя всего-всего, — прошептал Снейп, скользя жадными руками по бедрам Гарри.

— Ты не кончил… Ты мне сделал так хорошо… А ты? Сними эту чертову сутану, — попросил Гарри. — Я не знаю, как ее с тебя снять.

— Пойдем… на диван, — прохрипел Северус.

Он встал и притянул к себе Гарри. Их губы опять слились в поцелуе. Они сделали пару шагов в сторону дивана, не разрывая объятий. Гарри пытался расстегнуть маленькие черные пуговицы. Они оторвались и поскакали по полу. Руки Гарри уже пробрались под одежду и гладили волосы внизу живота. Снейп тяжело дышал. Он так хотел Гарри, он так давно его хотел. Спущенные джинсы мальчика все еще болтались у него на коленях. Снейп нежно сжал его опять наливающийся член и начал ритмично скользить рукой. Пальцы его другой руки нежно раздвинули ягодицы мальчика. «Сейчас… — пронеслась у него мысль, — завалить на пол, войти в него на всю длину, преодолевая сопротивление упругой плоти… Нет, не сейчас… Я не сделаю Гарри больно». Он понял, что эта фантазия неосуществима, хотя бы просто потому, что он кончит, кончит сейчас, как только Гарри коснется его члена.

Они не дошли до дивана. Рука Гарри наконец добралась до того, что искала. Теплые пальцы мальчика нащупали в брюках учителя крупную, нежную, налитую возбуждением головку, скользкую от выделившейся смазки. Он обхватил находку рукой и сделал несколько движений в такт тем, что делал Снейп своей рукой с членом Гарри.

Хваленая выдержка Северуса Снейпа изменила ему. Оргазм был такой силы, что струя спермы залила его мантию и забрызгала свитер Гарри, который тот так и не успел снять. Гарри наклонил голову вниз и смотрел, как Снейп продолжает изливаться ему в руку. Это зрелище его так возбудило, что он почти мгновенно кончил сам, глядя на член Северуса и на свой член в его руке.

Они стояли прижавшись живот к животу, липкие, покрытые спермой друг друга, и тяжело дышали.

— Прости, — прошептал Снейп, — я не хотел так… быстро.

— Я тоже быстро, — Гарри расплылся в улыбке. — Мы с тобой такие быстрые, такие… шустрые.

Снейп улыбнулся краем губ. Он внутренне удивился, как ему легко и хорошо с мальчиком.

— Шустрые, — фыркнул он. — Нам надо помыться, Гарри.

Он нежно погладил его узкие мальчишеские бедра. Гарри стащил через голову гриффиндорский свитер. На эмблеме Гриффиндора была сперма.

— Запятнал честь факультета, — сказал Снейп.

— Твоя сутана не лучше, — ухмыльнулся Гарри. Он глянул на оборванные пуговицы. — Заведи себе мантию на змейке, — пошутил он. — Отличное маггловское изобретение.

— Ради тебя, Поттер, буду носить мастерку на змейке. И маггловские тренировочные штаны. Как у твоего дяди Вернона.

Гарри заржал. Снейп в мастерке и тренировочных штанах с висячими коленками, представил себе он.

— Возьми халат, — Снейп протянул ему свой пушистый махровый халат темно-зеленого цвета. — Иди в ванную, я пока почищу наши вещи.

Постояв под душем, Гарри выключил воду и растерся полотенцем. Он прижал к лицу зеленый халат Снейпа. К его разочарованию, халат пах приятным моющим средством, и больше ничем. Гарри просунул руку в рукав. Открыл дверь ванной и замер на пороге, услышав голос Дамблдора. Он осторожно прикрыл дверь и прислонился к стене, стараясь не выдать себя ни единым звуком и с ужасом думая, что его сердце наверняка стучит слишком громко.

Дамблдор сел в кресло и огляделся. Снейп едва успел спрятать одежду Гарри и наложить на себя очищающее заклинание. Он запахнулся в мантию, надеясь, что директор не заметит того, что его черный френч под мантией расстегнут почти до пояса.

Дамблдор плотно расположился в кресле и похоже, что надолго. Снейп внутренне заскрипел зубами, но виду не подал.

— Угостишь старика чайком, Северус? — спросил директор. — Или ты кого-то ждешь? — он хитро прищурился на второе кресло, которое Снейп забыл убрать.

— Да нет… то есть… Люциус обещал зайти, — спокойно соврал Снейп. «Может, старик не будет слишком долго сидеть».

— Я ненадолго, мой мальчик, — заверил его Дамблдор. — Хотел только выяснить, как продвигаются твои поиски рецепта Леди Ровены.

Снейп призвал чашки и маленький чайник.

«Как хорошо было бы сейчас пить чай с Гарри. Бедный мальчик сидит в ванной», — понял он.

— Я собрал семь свитков из девяти. Осталось два. За ними придется аппарировать в Кармартен и Тронхейм.

— Все свитки в разных городах? — Дамблдор вытянул откуда-то засахаренные орешки.

— В девяти разных странах Европы. Леди была со странностями, Альбус.

— Она ничего не делала просто так, Северус.

— Может быть. Мне кажется, она надеялась, что пока помотаешься по всей Европе, собирая девять кусков проклятого старого пергамента и пытаясь составить из них целостный рецепт, — твоя ненависть к врагу поутихнет и тебе расхочется ему гадить, — сказал Снейп.

— Хочешь сказать, ты устал этим заниматься, мой мальчик? — Дамблдор звучно раскусил орех. «Хорошие зубы у старикана», — недоброжелательно подумал Снейп.

— Альбус, я не устал. Я чувствую себя как гончая собака, напавшая на след, — немного самодовольно сказал Снейп. — Все семь компонентов у меня есть. Они достаточно редкие, но благодаря моим связям… Я думаю, два последних тоже не будут проблемой.

— Как знать, Северус, как знать, — мягко сказал Дамблдор. Он подобрал с пола две маленьких черных пуговицы, покрутил в руках и положил на край стола. — Люциус, говоришь, зайдет?

Он допил свой переслащенный чай и встал.

— Ну, мне пора, мой мальчик. Спасибо за чай. Не затягивай с последними свитками. В Норвегии пока нет Пожирателей, а вот в Кармартене… Будь осторожен. Никто не должен знать, что мы ищем.

Северус кивнул, провожая директора к двери.

— Отдай свой френч в ремонт домовикам, Северус.

— Конечно, Альбус, сэр, — вежливо сказал Снейп. Он закрыл за хитрым стариком дверь, наложив запирающее и заглушающее заклинание.

— Гарри, — позвал он, — выходи.

Мальчик сгорал от любопытства.

— Он ушел? Северус, какой рецепт? Зелье для Волдеморта? А можно мне с тобой в Норвегию? Нас там никто не знает, — он умоляюще глянул Снейпу в глаза.

— Тебе идет мой халат, — сказал Снейп. — Нет, нельзя.

*

За окнами Хогвартса лил серой стеной дождь. В подземельях Снейпа ощущалась сырость, несмотря на заклинание против грибка. К счастью, в своих комнатах профессор растопил камин задолго до прихода Гарри. На этот раз Снейп предусмотрительно снял френч и повесил в шкаф. Он встретил Гарри в черной рубашке, застегнутой наглухо.

— Задохнешься, Северус, — сказал Гарри и расстегнул ему верхнюю пуговицу. Потом еще одну. — Так гораздо лучше, — сказал он.

Они пили чай на полюбившемся Гарри диванчике. На маленьком серебряном подносе лежали ароматные ванильные пончики.

— Ты был в Хогсмиде? – удивился Гарри, увидев свои любимые пончики. — Ой, теплые еще! Зачем ты мотался в Хогсмид, Северус?

— По делам, — буркнул Снейп. В самом деле, не признаваться же, что таскался туда за пончиками для мальчишки. Вдобавок под дождем.

Гарри откусил пончик и облизал белые от ванильного сахара пальцы.

— Хочешь? — он сунул Снейпу под нос надкусанный пончик.

Снейп покорно откусил и засмотрелся, как Гарри облизывает пальцы.

— Знаешь, Северус, кого ты мне сейчас напомнил, — сказал Гарри. На нижней губе у него налип сахар. — У нас на Привит Драйв был пес, Улькис. Огромный, черный, жутко-жутко злой. Все его боялись. А я – нет. Я ему выносил кашу и колбасу, если повезет, что от Дадли оставалось, или свою еду отдавал. Он всегда голодный был… Знаешь, сколько еды надо большой собаке, — очень серьезно рассказывал Гарри. Он опять отщипнул пончик и положил Снейпу в рот. Учитель смотрел на него с совершенно непонятным выражением лица. По крайней мере, не перебивал.

Гарри продолжил:

— Так вот, Улькису даешь котлету, он аккуратно берет из руки, вежливо так. Иногда даже по кусочкам выкусывал из рук, как будто ему совестно всю котлету сразу сожрать, — Гарри положил Снейпу в рот еще маленький кусочек. Северус облизал Гаррины пальцы и тихо вздохнул.

— Дядя Вернон убил Улькиса. Он ему скормил фарш с толченым стеклом. Я знаю, я видел у нас на кухне чертов фарш. А когда пришли из общества защиты животных, он меня закрыл в моей… у меня…

— В конуре под лестницей, — с неожиданной злостью сказал Снейп.

Он обнял Гарри и поцеловал, слизнув сахарную пудру с его губ.

— Мой мальчик, — прошептал он очень тихо, но Гарри услышал. Снейп зарылся лицом в волосы Гарри и замер. Они помолчали какое-то время, но это было уютное молчание. Снейп тоже отломил пончик и положил в рот мальчику. Гарри облизал его пальцы с такой нежностью, что у Северуса по телу побежали мурашки. Его член уже не помещался в брюках. А ведь они просто разговаривали, подумал Снейп.

Гарри любовался Снейпом. Он задумчиво обводил пальцем контур его губ, трогал крепкий подбородок.

— Я вот думаю… Наверное, Мерлин был гей, — Гарри положил голову к Снейпу на колени. — Ой, Северус, а знаешь, если смотреть на тебя вот так снизу, твой нос кажется еще больше, чем…

— Чем то, на чем ты сейчас крутишься головой? — с иронией сказал Снейп. — Навряд ли.

— Я не то хотел сказать… больше, чем если смотреть на тебя сбоку, — пробормотал Гарри. — Не сердись, мне нравится твой нос. Как ты считаешь, у тебя римский нос или орлиный нос? — Гарри понимал, что несет какую-то чепуху, но не мог остановиться. Он повернулся на бок и потерся щекой о твердую выпуклость под мантией.

Снейп вздохнул. Его терпение было на исходе.

— Откуда ты взял, что Мерлин — гей?

Он начал расстегивать мантию Гарри и гладить его нежную шею и тонкие ключицы.

— Он тебя спас. Он исполнил три моих желания про тебя, — мальчик тоже стал расстегивать черную рубашку учителя.

— Гарри, Мерлин спит под холмом уже тысячу лет. Это знает любой ребенок.

— Может, выспался, — пожал плечами мальчик. Он подышал Снейпу на пупок и покрутил внутри языком.

— Гарри, — строго сказал Снейп. — Я хотел с тобой позаниматься Защитой от ментального вторжения. Я уже неделю пытаюсь это сделать… а вместо этого… А вместо э…

Гарри перевернулся на коленях Снейпа. Его зубы потянули молнию брюк.

— Я могу без рук расстегнуть твои штаны, — гордо сказал он.

Учитель шевельнул бедрами навстречу Гарри. Его возбужденный член рвался на волю. Гарри потерся о него щекой, коснулся губами жестких черных волос на животе, и бережно взял его в руки, удивляясь, какой он большой, твердый и нежный одновременно. Он легонько поцеловал головку, целомудренно коснувшись ее губами. Вдруг мальчик поднял широко раскрытые глаза на Северуса.

— Я никогда ни с кем так не делал, — признался он. — А вдруг я что-то сделаю… не по правилам?

— Нет никаких правил, Гарри… — простонал профессор. — Возьми… его… в рот, — с придыханием прошептал он.

«Можно кончить от одного звука его голоса», — подумал Гарри. Он слез на пол и устроился у Снейпа между ног. Он решил, что так будет удобнее.

Если бы это был я, а Северус вместо меня, я бы хотел чтобы он…

Он сжал левой рукой ствол, накрыл губами головку и начал ритмичные движения. Правой рукой он ласкал нежные яички, тер подушечками пальцев промежность. Его язык то кружил, то трепетал, то щекотал.

Вдруг он услышал стон.

— О-о… еще… — выдохнул Северус.

Гарри почувствовал, как он напрягся, как пытается войти глубже ему в горло. Мальчику стало трудно дышать, на глазах выступили слезы, но он понимал, что если сейчас остановится, то лишит Северуса самого лучшего. Он интуитивно ускорил ритм, чувствуя близость финала. Его язык дразнил головку все сильнее, сжатые в колечко пальцы скользили по всей длине, немного раскачивая твердый налившийся член.

— Ммерлин… — простонал Северус.

Он прижал его голову к своим бедрам, на секунду замер и излился Гарри в рот. Мальчик был так возбужден, что захлебываясь, проглотил все, и продолжал вылизывать остатки спермы. Учитель притянул его к себе.

— Хороший мой, — Северус целовал его глаза, губы, щеки. Его переполняла благодарность, и для Гарри это была самая большая награда. Гарри дрожал. Он быстро стащил джинсы и трусы. Ему хотелось сейчас касаться Северуса всем телом, чувствовать его всем существом. Снейп посадил его лицом к себе. Их члены соприкоснулись. Гарри не думал, что может возбудиться еще больше, но оказалось, что еще как может. Снейп всунул свой язык Гарри в рот и начал двигать им так, будто это еще один член. Теплая ладонь легла ему на ягодицы, один палец оказался точно посередине и нежно прижался к анусу. Это оказалось так приятно, что Гарри ужасно захотелось, чтобы этот палец пробрался глубже. Но Снейп не стал этого делать, он просто дразнил и дразнил Гарри сзади, пока вторая его рука ритмично ласкала член. Гарри не выдержал. Он издал какой-то невообразимый звук и вцепился зубами Снейпу в плечо. Он кончил с такой силой, что упал к Северусу на грудь, дыша как загнанный тестрал.

— Говоришь, никогда не делал минет? — недоверчиво спросил Снейп.

— А что это такое? — удивился Гарри.

— Святая простота, — простонал Северус. — А как называется то, что ты мне сделал?

— Что, плохо сделал? — встревожился Гарри.

— Слишком хорошо, — ухмыльнулся Снейп. Он уже начал понимать, в какой плоскости лежат способности мальчишки. Он потер плечо со следами зубов Гарри.

— Ой, я не хотел, Северус, — мальчик увидел, что прокусил плечо учителя почти до крови. — Где моя палочка? — оглянулся он.

— Не залечивай. Пусть останется. На память.

— У тебя навалом шрамов «на память», — сказал Гарри, облизав выступившую на плече кровь. — Особенно на спине. Тебя что, кнутом били?

— Вроде того, — Снейп не захотел развивать тему. — Пойдем в душ, Гарри.

*

Гарри начал понимать, что все трудности только начинаются. Самым худшим было это постоянное ежедневное притворство. Скрывать от друзей, где он пропадает, с кем встречается, о чем думает. Сначала все казалось приключением, игрой. Он смотрел на друзей с оттенком превосходства, чувствуя себя взрослым и опытным. Но временами он отчего-то ощущал себя ребенком, и ему казалось, что Северус для него почти как отец. Ему хотелось принести ему свои детские горести и переживания, но он сдерживался из страха показаться глупым мальчишкой и потерять его любовь.

Как Северус так живет, думал он. Все время что-то скрывать, притворяться не тем, кто ты есть. Одна роль для Дамблдора, другая для Риддла. Он начал звать Вольдеморта Риддлом, как Снейп. «Не демонизируй его, он на самом деле просто человек. Жестокий – да, гнусный – да. Но он человек, а не дьявол, как бы ему этого ни хотелось. Пока он не нашел способ стать бессмертным. Не бойся его, потому что он человек. Но и не недооценивай его, Гарри, потому что он злой человек», — вспомнил Гарри слова Северуса.

Гарри не любил что-то скрывать. Но его любовь к учителю была тайной. Он должен был играть свою роль, чтобы не выдать своего друга ни единым словом. «В следующем году мне будет шестнадцать. Тогда Северуса не смогут посадить за совращение малолетних, разве что могут уволить», — думал он.

Собственное совершеннолетие казалось Гарри таким далеким, что он старался ничего не загадывать. Он не знал, доживет ли вообще до этого дня. Он жил моментом, жил каждым днем, благодарный за маленькие радости их любви. Северус и не говорил, что он его любит. Гарри много раз очень хотел ему сказать ему о своих чувствах, но не решался. Однажды Рон объяснил ему, что маги не бросаются словом “любовь”. Этим они отличаются от магглов, которые давно затрепали и обесценили это слово. Для мага сказать «Я тебя люблю» равнозначно заклинанию, такому как присяга на верность, и даже сильнее. «Это будет означать, что ради этого человека ты готов пойти под Аваду», — сказал Рон. Гарри вроде бы понял, что тот имел в виду, но все равно очень хотел сказать Северусу о своем чувстве.

Сегодня они собирались попрактиковаться в окклюменции, до того как Северус отправится в Норвегию. Гарри немного нервничал. Их прошлые занятия он вспоминал как кошмар. Наверное, это было одним из самых плохих его воспоминаний — чертовы занятия чертовой окклюменцией. Снейп его тогда ненавидел, наверное. Обозвал и его, и Сириуса сентиментальными придурками! Не говоря о том, чем все эти занятия кончились… Гарри тогда ничему не научился. Только понял, что у каждого свой метод защиты от вторжения… У Дамблдора один способ, у Снейпа — совсем другой. Гарри летом придумал собственный способ. Если он сейчас не сработает, то Снейп будет опять навязывать ему свой шпионский метод. Он подумал, как это трудно — прятать свои чувства, скрывать свои эмоции, притворяться… А у него вечно все на лице написано. Но он понимал, что надо спрятать их любовь. От Волдеморта, от Дамблдора, от всех.

Гарри сразу почувствовал, что Снейп не в духе. Наверное, он тоже вспомнил их уроки. Они выпили по чашке кофе почти в полном молчании.

— Гарри, — задумчиво сказал профессор. — Перед тем, как мы начнем, я хочу сказать тебе, что… был тогда неправ.

Гарри открыл рот. «Неужели он сейчас извинится?» — не поверил он.

— Да ладно, — улыбнулся Гарри. — Я тебя простил.

Брови Снейпа взлетели вверх.

— Не понял?.. В каком смысле, простил?

— Да ну, — махнул рукой Гарри. — А я было подумал, у тебя совесть проснулась…

— Что ты несешь, — раздраженно сказал Снейп.

— А что ты тогда имеешь в виду? — удивился мальчик.

— Моя тактика была ошибочной, Гарри. Моя окклюменция хороша для такого, как я. Она срабатывала с Риддлом, потому что он хорошо знал меня. Я не мог бы выставить на обозрение Риддлу какие-то сентиментальные слюни, потому что эти слюни — признак слабости. По крайней мере для меня. Пусть говорят, что у меня скверный характер, но не в моей привычке пускать слюни. Если я позволю себе поддаться эмоциям, меня уничтожат, раздавят, и неизвестно, кто это сделает первым, Дамблдор или Риддл. А тот, кто играет на наших слабостях, знает все наши уязвимые места, — всегда имеет преимущество, знает, куда бить, и выходит в итоге победителем. У меня мои слабости, Гарри, у тебя – твои. А что такое слабости, если разобраться? Это то, за что ты сам себя внутренне осуждаешь, что ненавидишь в себе, считаешь грешным или неправильным. То, что не дает тебе жить спокойно. Если ты знаешь, что в тебе есть нечто, что мешает, ты должен избавиться от этого. Или спрятать, или уничтожить. Ты меня понимаешь, Гарри?

— Ну… Если б я баловался марихуаной, я должен либо завязывать с ней, либо хорошо прятаться. Так что ли?

Снейп подскочил.

— Ты что хочешь сказать?

— Ничего, я просто пример привел, — Гарри сделал наивные глаза.

— Только попробуй, Поттер, — нехорошим голосом сказал Снейп.

— Ну вот, опять Поттер.

— Гарри. А теперь скажи мне, только откровенно. Все равно я увижу это… если захочу. Что ты не любишь в себе? — Снейп посмотрел на Гарри таким взглядом, будто уже пробирался к нему в голову без всякого легилименса. — Скажи мне откровенно. Ты стыдишься наших с тобой отношений? Ты считаешь, что мы с тобой не должны так делать?

Гарри вспыхнул.

— Нет! Хотя… Я тебя стесняюсь иногда… немножко… Мне кажется, ты такой опытный, а я… Мне очень хочется про нас кому-то рассказать, — вздохнул он. — Гермионе, Рону. Не бойся, Северус, я не стану. Не сейчас. — Он поднял на Северуса глаза, отливающие бирюзой. — Я не стыжусь. И ни о чем не жалею. Мне стыдно, что я не умею с девушками обращаться, — признался он. — Стыдно, что ни с одной из них у меня ничего не вышло. А тебя я… А с тобой… Я счастлив, что ты у меня есть.

Гарри не знал, что он такого особенного сказал. Вроде бы ничего. Но он видел, что на Снейпа эти слова подействовали как-то странно. Его черные глаза расширились, рот открылся, а выражение лица стало каким-то детским — точно как у того затравленного мальчишки, которого Гарри увидел в Думосборе.

Снейп вдруг схватил Гарри и прижал к себе. Гарри показалось, что глаза у него как-то странно блестят. Он вспомнил рассказ Гермионы, как Снейп плакал над письмом. Он тогда ей не поверил и сказал, что у Снейпа сердца давно нет, и он просто получил Письмо-Вонючку, от которого глаза слезятся.

— Ты правда так думаешь? — Снейп зарылся носом Гарри в волосы. Потом вдруг отстранился, взял лицо мальчика в ладони и посмотрел на него со смесью удивления и нежности. — Тому Риддлу никогда не победить тебя, Гарри! То, что он считает слабостью, — это твоя сила. Альбус прав… Ты веришь в любовь, в дружбу, в сострадание, в благородство и честность. Твоя искренность и вера в добро — и есть твоя сила.

— А ты… Разве ты не веришь в это? — спросил Гарри.

Снейп посмотрел на Гарри долгим взглядом. Он покачал головой и улыбнулся. Улыбка вышла грустная.

— Ты вообще во что-нибудь веришь, Северус? Хотя бы в Мерлина?

— Не верю я ни в какого Мерлина, — сказал Снейп. Внезапно он молниеносно выхватил из мантии свою палочку.

— Legilimens!

Гарри моргнул.

Вспышка. Кукурузное поле. Огромное, бесконечное, зеленое кукурузное поле до самого горизонта. Пахнет травами, теплом земли. Ветер то усиливается, то слабеет, нагибая сочные зеленые листья. Вспышка. Кукурузное поле. Гарри бредет по полю, раздвигая сочные стебли… Они шелестят, шумят… Кукурузные метелки щекочут лицо. Куда идти? Наверное, по этому полю можно идти целую вечность… Вспышка. Кукурузное поле. Высокая трава ростом с Гарри. Даже если подпрыгнуть, не видно ничего. Надо идти вперед и вперед… Вперед и вперед… Вспышка. Кукурузное поле. Ветер… Руки порезаны острыми стеблями… Тяжелый запах прелой земли, клонит в сон… Надо идти… Надо идти вперед…Вспышка. Кукурузное поле. Это травяной лабиринт… Это бесконечный безвыходный безвыходный бесконечный…

Снейп вырвался из воспоминания. Гарри сидел с хитрым и довольным лицом.

— Что это было?

Гарри засмеялся. Вид у Снейпа был слегка озадаченный.

— Кукурузное поле для Вол… для Риддла. Если он людей не любит, может, хоть природу.

— Откуда ты это взял? — поразился Снейп. «Не может быть, это случайность», — подумал он. Последний раз он видел подобную защиту, пытаясь прочесть Дамблдора. Ему пришлось «за компанию» долго рыться в кондитерской лавке, перебирая лакричные палочки. Потом засахаренные цукаты. Потом опять лакричные палочки.

— Legilimens!

Вспышка. Кукурузное поле. Огромное, бесконечное, зеленое кукурузное поле до самого горизонта.

— Вот дрянь, — Снейп потер виски. — Твое воспоминание… будто в себя затягивает… Неприятно.

— Я летом с Дурслями поехал в деревню. К родственникам тети Петуньи. Там было это чертово поле. Я и вправду заблудился. Все так и было. Я думал, я там останусь навсегда…

— Гарри, могу тебя поздравить. Это очень и очень неплохо. Для Риддла, по крайней мере. Но для Альбуса… Он поймет, что ты что-то скрываешь, а старик ой как любопытен. Ему лучше показать ложные воспоминания, Гарри.

Гарри сунул Снейпу под нос руку с шрамом «Я не буду лгать».

— Гарри, ложные — значит, специально отобранные. Мы этим как-нибудь займемся, это тоже нужно уметь. И не напоминай мне про эту су… про Амбридж, — с досадой сказал он.

— Северус. Я хотел показать тебе другое воспоминание. Что я чувствовал на уроке Зельеварения. Я думал, ты мне поможешь как-нибудь. Я не думал, что мне будет так трудно…

— Помочь с предметом? Гарри, — застонал Снейп. — Возьми учебник, там все есть. Я не путаю личную жизнь с работой. И тебе не советую.

— Я не про Зельеварение, — тихо сказал Гарри. Он решил поразмышлять на досуге, что имеет в виду Северус, про личную жизнь. — Я про то, что я чувствую на твоем Зельеварении.

— Интересно, что же чувствуют ученики на моем Зельеварении… — Legilimens!

Вспышка. Гарри смотрел на Снейпа. Учитель расхаживал по рядам, скрестив руки на груди. Снейп-наблюдатель посмотрел на себя с изрядной долей отвращения.

— Сегодня мы начинаем совершенно новый раздел нашей дисциплины, — бархатным голосом начал Снейп. — До сих пор вы имели дело с зельями, настойками, сыворотками, порошками и другими магическими субстанциями… Мистер Уизли, я сейчас вас отсюда выведу прямиком к Дамблдору… если вам хочется поиграть своими руками, вы можете сделать это в другом месте, не так ли, — он наклонился к уху позеленевшего от страха Рона. Гарри видел боковым зрением, что Рон делал руками что-то вроде рамочки и притворялся, что фотографирует Гермиону.

— Или я найду другое применение вашим рукам, мистер Уизли. У меня полная подсобка нечищеных котлов, — промурлыкал Снейп. — Итак, на чем нас прервал мистер Уизли?.. Сегодня речь пойдет о летучих эфирных веществах. Это великая сила, которая может исцелить, а может даже убить… Volatile compounds, это широкий класс соединений, включающий углеводороды, альдегиды, спирты, кетоны и все, о чем вы за лето забыли, Лонгботтом.

Гарри перестал вникать. Магия голоса Северуса окружила его, слова потеряли смысл. Он слышал только голос, бархатный, сексуальный, чарующий голос, от которого у него начало сладко дрожать внутри. Он почему-то вспомнил сказку про Крысолова, который играл на дудочке, и крысы заворожено за ним шли… Ему казалось, он бы слушал и слушал голос Северуса, мелодию, тембр этого голоса… Он подумал, что лучше бы оказаться с учителем на любимом диванчике в его библиотеке, и слушать этот голос, читающий стихи, а не нудные Зелья… А больше всего он хочет чувствовать его тело… всем своим телом… как тогда, когда они впервые разделись оба… и Гарри сидел у него на коленях, раскрыв бедра, лицом к лицу… О Мерлин, как это было хорошо…

Он вспомнил руку Северуса у него сзади между ягодицами. Волна стыда и возбуждения прокатилась через все его тело. Его член под мантией налился и стоял, касаясь живота. Гарри опустил голову вниз, пытаясь понять, не видно ли это со стороны.

— Фитонциды, эфирные масла мы можем выделить из растительных материалов с помощью магической дистилляции, экстракции, или получить прессованием…

Вспышка. Гарри смотрел на Снейпа. О-о, Северус, эти губы… как я хочу… тебя… к тебе в рот… Он вспомнил свой член во власти красивого, гордого, надменного рта Снейпа. Северус Снейп на коленях перед ним, перед Гарри, сосет и дрочит его член, сосет и дро… От возбуждения он начал дрожать и испугался, что эту дрожь может кто-то заметить.

Северус, помоги мне! Ты не знаешь, как ты меня мучаешь… Как я тебя хочу… Я умру… не могу… Зайти к нему в подсобку, пусть возьмет его в руку, на секундочку… Я бы быстро…

Гарри попытался глубже и размеренней дышать, но это не помогало.

Он положил локти на парту и свесил голову вниз, чувствуя, как пылает на щеках румянец.

Я не могу кончить тут в классе!

«Я не кончу, я не кончу», — повторял Гарри, как мантру. Его ногти впились в учебник Зельеделия. Он почувствовал, как от невозможности разрядки начинают болеть яички и становится физически плохо.

— Поттер! С вами все в порядке? Повторите, что я сейчас сказал, — вдруг сказал Снейп.

Гарри открыл рот. Потом закрыл.

— Эфиры… то есть… Феромоны э… короче, ну… — он растерянно оглянулся. Гермиона тянула руку.

— Встаньте, Поттер, — сурово сказал Снейп. — Мы все вас внимательно слушаем.

— Извините, я прослушал… сэр, — Гарри залился румянцем. Встать бы он сейчас точно не смог бы.

— Пять баллов с Гриффиндора.

Вспышка.

Северус вышел из воспоминания. Он был потрясен, но пытался не подавать виду. Гарри так сильно хотел его. Так сильно, как он сам хотел мальчика!

— Гарри, мальчик мой, — он прерывисто дышал, и Гарри понял, что его воспоминание тоже возбудило Северуса. — Если б я знал, — прошептал он. Он просунул обе руки под футболку Гарри и нежно гладил его тело. — Я забыл, что такое пятнадцать лет…

— Я потом пошел в туалет, и там сам… — немного покраснел Гарри. — Ну тебе же не обязательно все смотреть. Я и так старался, чтобы воспоминание не прерывалось…

— Я хочу посмотреть, как ты сам это делаешь, — прошептал Снейп ему в ухо. Его руки пробрались под трусы и нежно поглаживали шелковистые волосы мальчика. — А я покажу… как я… это… делаю.

— Чур ты первый, — прищурился Гарри.

Северус развалился в удобной позе и откинул голову на спинку дивана. Он обхватил свой член и начал ритмично ласкать себя рукой. Гарри открыв рот смотрел, как тот встает и наливается, увеличиваясь в размерах. Гарри чувствовал, как его рот наполняется слюной. Снейп проделывал это с такой невозмутимостью, будто это совершенно в порядке вещей, показывать своему ученику, как умело возбуждает себя учитель. Он смотрел на Гарри из-под опущенных ресниц, и мальчику поначалу было жарко от стыда. Однако его собственный член был другого мнения. Он уже выглянул головкой из трусов, видимо, чтобы рассмотреть танец своего старшего друга. Мальчик не мог оторвать глаз от рук учителя. Он не заметил, как сам начал движение. Член Снейпа стал настолько большим, что он мастурбировал двумя руками, по всей длине. Причем одна рука сменяла другую, когда та доходила до головки. Гарри одной рукой гладил свои яички, и двигал второй рукой вверх-вниз, он привык так делать и не задумывался, можно ли это вообще делать по-другому. У обоих был свой ритм поначалу, но потом Гарри заметил, что они как-то подстроились друг под друга и ласкают себя в одинаковом темпе. Он не мог отвести глаз от Северуса. И не только от его члена. Он смотрел как завороженный, как постепенно напрягается его большое тело, как вздуваются вены на руках, как взгляд теряет фокусировку. Гарри смотрел на руки Снейпа и представлял их на месте своих рук. Оба начали ускоряться. Гарри взорвался на секунду раньше. Брызги спермы покрыли его живот и грудь, он фонтанировал со стоном восторга и облегчения. Северус посмотрел на изливающегося Гарри широко раскрытыми глазами, замер на мгновение, и кончил вслед не менее бурно. Оба вспотели и тяжело дышали. Гарри вдруг кинулся и обнял Снейпа.

— Я тебя… Ты такой… О Мерлин, — он вцепился в него липкими руками и повис у него на шее. Он не мог понять, почему эта игра их так объединила, так невероятно сблизила, ему казалось, что теперь они как родные, больше чем родные… Гарри не мог толком разобраться в своих эмоциях. Снейп целовал шею Гарри и чему-то улыбался.

— Северус, — вздохнул Гарри, а ты это делал… не так как я.

Снейп посмотрел на него сверху вниз.

— Да ну.

— Я не думал, что можно еще как-то. Я всегда старался не заморачиваться…

— Ну и напрасно. Это целое искусство. И масса вариантов, — хмыкнул Северус.

Гарри вытаращил глаза.

— Ну ты и профессионал, — сказал он.

— Ты полагаешь, это комплимент? — оскалился Снейп. — И вот что, Гарри… Когда тебе в следующий раз захочется ко мне в подсобку, — промурлыкал он, — может, я тебе что-нибудь покажу… из моего арсенала.

— Покажи сейчас, — взмолился Гарри.

Снейп взял его лицо в ладони, притянул к себе и поцеловал.

— Какой ты горячий, — пробормотал он. — Знаешь, о чем я думаю… — Он прикусил мочку уха Гарри, потом легонько поцеловал и прошептал ему на ухо:

— Я хочу тебя… всего… в моей спальне, — и совсем тихо добавил: — Я хочу… в тебя войти.

По телу мальчика пробежала дрожь.

— Я тоже этого хочу, — Гарри сунул теплые ладошки под рубашку Снейпа. Он начал ласкать его спину и забираться сзади в трусы.

— Когда я вернусь, — Северус снял с себя его дразнящие руки. — Мне пора в чертов Тронхейм.

Гарри вздохнул.

— Возвращайся скорее.

*

Северус Снейп влетел в кабинет Дамблдора. Он был мрачнее грозового облака. Дамблдор неторопливо стряхивал светящиеся нити воспоминаний в Омут Памяти.

— Ты быстро вернулся, — отметил он. — Как там, холодно в Норвегии?

Снейп свалился в кресло. Вид у него был злой и расстроенный.

— Альбус. Скажи честно, ты знал.

— Что я знал, мальчик мой? — сделал невинные глаза старик.

— Восьмой компонент — это недостижимо.

— Ну-ну. Кто говорил — связи, знакомства. Маститые алхимики Тронхеймского университета — твои слизеринские однокурсники, насколько я помню…

— Дело не в этом, Альбус. Восьмой компонент — это Кровь Врага или его Кровного Родственника. Ни один алхимик, маг, Мерлин или даже сам черт — не помогут мне достать кровь Риддла! Он бескровный, Альбус, с тех пор как провел обряд Разделения Материи и Духа, и где он прячет свою чертову кровь — не знает никто!